Стихи и песни [WEB] - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

pozhenyan.ouc.ru

Стихотворения 1941 г.

"Небо осенью выше…"

Небо осенью выше, печальней светлее.Лес — красивей, особенно ясностью просек.Так я вижу его и ничуть не жалею,что приходит пора, уносящая росы,что кружится листва, что последняя стаяжуравлейотлетает, тревогой объята.В этот час, в сыроватой земле прорастая,начинают свой путь молодые опята.И не жаль журавлиных протяжных известий.Если осень, пусть осень. Но только б не рано.Пусть, как в жизни людей, необычно, не вместеоголяются ветви берез и каштанов.Но бывает… орешник зеленый-зеленый,а негнущийся дуб — облетевший и черный…Что мне гнущихся прутьев земные поклоны?Мне б дубы да дубы в вышине непокорной,мне б сурового кедра янтарные соки,вот того, с побуревшим стволом в два обхвата.Осень! Час листопада под небом высоким.Осень! Первое острое чувство утраты.Дай мне, сердце, бескрайний полет голубиный,собери все опавшие листья у веток.Облетают рябины, облетают рябины…А к чему мне рябины?Я не про это…[1]

1941

Стихотворения 1954 г

Два главных цвета

Есть у моря свои законы,есть у моря свои повадки.Море может быть то зеленымс белым гребнем на резкой складке,то без гребня — свинцово-сизым,с мелкой рябью волны гусиной,то задумчивым, светло-синим,просто светлым и просто синим,чуть колышемым легким бризом.Море может быть в час закатато лиловым, то красноватым,то молчащим, то говорливым,с гордой гривой в часы прилива.Море может быть голубое.И порою в ночном дозореглянешь за борт — и под тобоюто ли небо, а то ли море.Но бывает оно и черным,черным, мечущимся, покатым,неумолчным и непокорным,поднимающимся, горбатым,в белых ямах, в ползучих кручах,переливчатых, неминучих,распадающихся на глыбы,в светлых полосах мертвой рыбы.А какое бывает море,если взор застилает горе?А бывает ли голубоеморе в самом разгаре боя,в час, когда, накренившись косо,мачты низко гудят над ухоми натянутой ниткой тросыперескрипываются глухо,в час, когда у наклонных палубломит кости стальных распороки, уже догорев, запалыподжигают зарядный порох?Кто из нас в этот час рассветасмел бы спутать два главных цвета?!И пока просыпались горныутром пасмурным и суровым,море виделось мнето черным,то — от красных огней —багровым.

1954

"Думал так…"

Думал так:не в тюрьме,не во рву,не в плену —без друзей проживу.В тишине проживу,не спеша.Как с нездешней душоюдуша.На пороге теченья веков.Без упреков,без клятв,без звонков.Надоели финтыда финты.А куда они делись,мосты?!Не в бою,без мостов проживу.Не в тюрьме,не в плену,не во рву.…Рано смерклось,намыло пески.Тишиназаломила виски,хоть качай половицыв дому.Тень закатане смять одному.…То ли сам себяне угадал.То ли позднюю скаткускатал.С ними — горько.Без них — со двора.Выйдешь — завтра.Вернешься — вчера.

1954

"Если был бы я богатым…"

Если был бы я богатым,я б купил жене три платья,три пальто, три пары туфельи корзину помидоров.В дождь пускай она не мокнет,в снег пускай она не стынет,в день весенний пусть выходитв легком платьице веселом.Если был бы я богатым,я купил ей сок брусничный,завалил бы подоконникфиолетовой сиренью.Пусть она остудит губы,пусть она поднимет бровии, зарывшись в гроздьях влажных,пусть отыщет семь семерок.Если был бы я богатым,сапоги купил бы Юрке,сапоги купил Тимуру,сапоги купил Игнату.Нож вручил им, и двустволки,и билет плацкартный жесткийи сказал бы:— за Тайшетомпо дорогам бродят волки.Если был бы я богатым,я повез бы Степку к морю:не в Одессу и не в Сочи,а к причалам Балаклавы.Там три цвета торжествуют:синий, белый и зеленый.Бухта, сахарные сопкии деревья — пояс бухты.Пусть он, сын мой, не увидитцвет четвертый, цвет особый.Там его я пролил в травы,Не мечтая о богатстве.

1954

Закон Пифагетто

Чтоб синей звездоюсинела звездаи ночьюее отражала вода,чтоб мирнымбыл мирзаоконный,чтоб тайный советникдал тайный совет,чтоб тень была тенью,а светом был свет —должны соблюдаться законы.Закон раздвоеньяна влагу и сушь.Закон тяготеньядвух родственных душ.Всемирный законгравитацийдвух равновлекомыхвзаимностью тел,где центрофугальность —еще не пределв эпохуцветенья акаций.Закон треугольника —грустный закон.С ним каждый влюбленный,пожалуй, знаком.Закон непорочного круга.Когда, распадаясь на время,семьяопять возвратиласьна круги своязаконным приводом супруга.Закон постиженья,закон естества,закон постоянства,где — прочь головаза шалостьневинной измены.Закон воскрешеньямужского ребра.Закон возвышенья,безльготно, Добра,как пишут:«без права замены».Когда из далекихи пряностных стран,возвысив свой род,не пришел Магеллан,свой путь завершиввокруг света.Оболган он были посмертно судим.Но все жесредь всехоказался одинс судом и престолом —один на одинтоварищ его — Пигафетто.Во веки вековда возвысится он —закон Пигафетто,мой главный закон.Затем и пишу япро это.Чтоб сын мойи все, кто подобны ему,за правду своюуходили во тьму,как совесть моя —Пигафетто.

1954

"Как я мечтал о письменном столе…"

Как я мечтал о письменном столе,об окнах, но не круглых, а квадратных,о черной,теплой,вспаханной земле,а ты меня уже зовешь обратно!Куда зовешь,к чему опять ты мне!..Мне все знакомо, все в тебе не ново.Гляжу в окно — волна всплывет в окне,глаза закрою —море хлынет снова.Мигнет из тьмы далеким маяком,качнет, толкнув,как локтем у штурвала…И, словно в детстве, бродишь три кварталаза каждым незнакомым моряком.

1954

"Не тем, что полстолетья будут сцены…"

Не тем, что полстолетья будут сценыизображать солдатский наш уют;не тем, что в двадцать два узнали ценутому, что люди в сорок узнают;не сединой, что, может, слишком ранолегла походной пылью на виски,когда мы, жизнь примерив на броски,считали мины, не считая раны;не славой, что пришла к нам неспроста:на бланках похоронного листа,на остриях штыков под Балаклавой,в огнях ракет рождалась наша слава;ни даже тем, что, выйдя в путь тернистый,мы научились жертвовать собой.Мы тем гордимся, что последний выстрелзавещан нам отцовскою судьбой.Гордимся мы, что в наш двадцатый век, —на той земле, где дни не дни, а даты, —в семнадцатом родился человекс пожизненною метрикой солдата.Гордимся мы, быть может, даже тем,что нам о нас не написать поэм.И только ты, далекий правнук мой,поймешь, что рамка с черною каймойнам будет так узка и так мала,что выйдем мы из бронзы, из стекла,проступим солью,каплею,росойна звездном небе —светлой полосой.

1954

Песня о друге

Если радость на всех одна,На всех и беда одна.Море встаёт за волной волна,А за спиной спина.Здесь, у самой кромки бортов,Друга прикроет друг.Друг всегда уступить готовМесто в шлюпке и круг.Его не надо просить ни о чём,С ним не страшна беда.Друг мой — третье моё плечо —Будет со мной всегда.Ну, а случится, что он влюблён.А я на его пути,Уйду с дороги. Таков закон:Третий должен уйти.[2]

1954

Травы (Погоня)

Я старею, и снятся мне травы,а в ушах то сверчки, то шмели.Но к чему наводить переправына оставленный берег вдали?Ни продуктов, ни шифра, ни грязине хочу ни сейчас, ни потом.Мне сказали:— Взорвете понтони останетесь в плавнях для связи. —…И остался один во вселенной,прислонившись к понтону щекой,восемнадцатилетний военныйс обнаженной гранатной чекой.С той поры я бегу и бегу,а за мною собаки по следу.Все — на той стороне. Я последнийна последнем своем берегу.И гудят, и гудят провода.Боль стихает. На сердце покойней.Так безногому снится погоня,неразлучная с ним навсегда.

1954

Стихотворения 1956 г

Плоть травой прорастет

За молчанье — молчание.как давно это было.Плащ вишневого цвета,кинжал и колет.— Ты любила? —и шея на плаху:— Любила, —И душа вознеслась.И любви не теряется след.Вера выше всех доказательств.На лбу — троеперстье.— Отрекись, протопоп. —И запекшимся ртом:— Никогда. —Плоть травой прорастет.Но жив аввакумовский перстень,чтоб для всех страстотерпцевобернулась судьбою беда.Скачут кони без всадников.Оскорбивший наказан.Как давно это было.К сожаленью, давно.Обостренное чувство грехаводит душу на казнь.Плоть травой прорастет,если праведным было зерно.

1956

Эпилог

— Вернешься — ты будешь героем,ты будешь бессмертен, иди! —И стало тревожно, не скрою,и что-то кольнуло в груди,и рухнул весь мир за плечами:полшага вперед — и в века…Как это не просто — в молчаньекоснуться рукой козырька,расправить шинельные складки,прислушаться к дальней пальбе,взять светлую сумку взрывчаткии тут же забыть о себе…А почестей мы не просили,не ждали наград за дела.Нам общая слава Россиисолдатской наградой была.Да много ли надо солдату,что знал и печаль и успех:по трудному счастью — на брата,да Красное знамя — на всех.

1956

Стихотворения 1963 г

"Благословляю виденье слепца…"

Благословляю виденье слепца,Бессонницы свои благословляюИ мученичеством объявляюНевыносимо горький век отца.Тебя благословляю — кромка льда —Последнюю прижизненную кромку.Стихов незнаменитую котомкуИ отданные мною города.Благословляю связки всех мостов,Насильственно разорванные мною.Клянусь моей единственной войною,Что к исповеди я предстать готов.Содрав надежд озябшую кору,Свои плоты топлю, а не сплавляю.И ничего с собою не беру,И всех, с кем расстаюсь, благословляю.

1963

"Нужно, чтоб кто-то кого-то любил…"

Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.Это наивно, и это не ново.Не исчезай, петушиное слово.Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.Нужно, чтоб кто-то кого-то любил:толстых, худых, одиноких, недужных,робких, больных — обязательно нужно,нужно, чтоб кто-то кого-то любил.Лось возвращенье весны протрубил,ласточка крылья над ним распластала.Этого мало, как этого мало.Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.Чистой воды морякам под килем,чистого неба летающим в небе.Думайте, люди, о боге, о хлебе,но не забудьте, пока мы живем:нет раздвоенья у супертурбин,нет у земли ни конца, ни начала.Мозг человеческий — как это мало.Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.

1963

Юность моя

Комсомольская юность моя, мы с тобоюнаши версты считали от боя до боя;наши губы немели, наши мачты горели,нас хирурги спасали, а мы не старели.Что я помню? Дороги, дороги, дороги,столбовые дымящиеся перекрестки,часовых у колодца, ночные тревоги,клещи стрел на подклеенной мылом двухверстке,ночи, длинные, синие, ночи без края,тяжесть мокрых сапог, вечный холод зюйдвесткии смешную мечту об окне с занавеской,о которой мой друг загрустил, умирая.Что я помню?В семнадцать — прощание с домом,в девятнадцать — две тонких нашивки курсанта,а потом трехчасовая вспышка десанта, —и сестра в изголовье с бутылочкой брома.А потом — немота, неподвижность суставов,первый шаг, первый крик затянувшийся: "Мама!"И опять уходящие к югу упрямобесконечные ленты летящих составов,и опять тишина затаенных причалов.Но опять, по старинной солдатской привычке,хватишь стопку, ругнешь отсыревшую спичку,обернешься — и все начинаешь сначала.Все сначала, как будто бы вечер вчерашнийдве судьбы разграничил луною горбатой:жизнь без риска — за дальней чертой медсанбата,жизнь взахлеб —там, где бой, там, где риск, там, где страшно.Комсомольская юность моя, все, что было,не прошло, не состарилось, не остыло.Нас бинтом пеленали, нас пулей учили,нас почти разлучали, но не разлучили.

1963

Стихотворения 1969 г

Прорубь

И вырубил прорубь,а лед — толщиною в три пальца.Ты тоже попробуй.Честнее нырнуть, чем трепаться.И сразу все ясно,и по снегу ножки босые.И будешь ты красным,а может быть — белым и синим.Шутили:— Припайщик,объелся ты, брат, беленою. —Я странный купальщик.Объелся я только войною.Мне ночью не спится,Я желтыми взрывами маюсь.И, чтобы не спиться,я с горя зимою купаюсь.

1969

Стихотворения 1974 г

"Ах, форель…"

Ах, форель,рыба ханского лакомства, но…Не по мне эти кружева.“Неграмоль” черногрудое диво-вино.От него не болит голова.Но крылатое “р” в сентябре,октябре, декабре —вот что вяжет друзей у стола.Крупных раков варю я в душистом ведре,их потом разрушая дотла.Две-три стопки разгонныхи сразу — пивко!Кто-то крикнет тревожно: пора!И покатятся бубны гульбы далеко,мимо жен, до утра, до утра!

1974

"Как гудок пароходный…"

Как гудок пароходный,помани и балдей.Хорошо быть свободнымот толпы, от идей.Как в некошеном поле,средь балованных трав,пой, дичая от воли,морду к солнцу задрав.Не слуга, не провидец —сын небес и морей.Нет достойных правительстви надежных царей.Есть в заброшенной дачевыше локтя рука.И, счастливый, незрячий,ты плывешь сквозь века.Не круги и квадраты.Все в длину и в длину.Зарываясь в закаты,обрывая струну.

1974

"Когда в лесу пропали волки…"

Когда в лесу пропали волки —насторожился лес и сник.Стал заяц бегать напрямик,овечьи зажирели холки.У рыси кисти на ушахповисли непривычно вяло.В лесу гармония пропала,его загадка и душа.Так, на скрещенье несвободи реформаторской пучиныв стране пропали вдруг мужчиныи стал народом ненарод.А те, кто выиграли войнуи пол-Европы покорили, —бездействуя, заговорили,заглатывая лжи блесну.И все пошло, как с молотка,что было дорого и свято,с продажной легкостью раскатанеумолимого катка.И женщины, храни их Бог,что в мае нами так гордились,чужими снегами умылись.Да будет снова волком волк.По чести — ношу и суму.И нет достойнее причины:Вернутся к женщинам мужчины,Уже готовы ко всему.

1974

"Никакого насилия…"

Никакого насилия.Все уже не мое.Оставляю вам синееи малиновое.Остановку конечнуюв затененном краю.И зеленых кузнечиковс бойкой сабелькою.Никуда не сворачиваю.Все достойно приму.Но пока — заворачиваюв лаваши бастурму.

Соловьиная пыль

А ты хотел, чтобы тебя любилис такой же страстью, полною губой,тебя, уже не ставшего тобой,не стряхивая соловьиной пыли?!За что любить?!За тяжесть жесткой кисти,за четкой узнаваемости след.За вечно заряженный пистолет,лежащий в строгих,не опавших листьях.Я многое еще пока могу.Не гнусь, держу прямой удар, не лгу.Чужие льды колю пудовым ломом.И ждать умею тонкокожим домом.

1974

"Пока пути чисты…"

Пока пути чисты,господь, друзей храни,и я не жгу мостыи не гашу огни.У жизни на краюне ерзаю, не лгу.Живу, пока могу,пока могу — пою.

1974

Пока сирень в глазах не отцвела

Г. Гельштейну

Спешите делать добрые дела,пока еще не склевана рябина,пока еще не ломана калина,пока береста совести бела.Спешите делать добрые дела.В колесах дружбы так привычны палки,в больницах так медлительны каталки,а щель просвета так порой мала.А ложь святая столько гнезд свила,анчары гримируя под оливы.У моря все отливы и отливы,хоть бей в синопские колокола.Пока сирень в глазах не отцвела,и женщины не трубят в путь обратный,да будут плечи у мужчин квадратны!..Спешите делать добрые дела.

1974

Чучело

Что сам орелпред чучелом орлаУ чучела заоблачного зверякакая стать, каков разлом крыла!Какие настороженные перья,надмирный взор, мол, все ничто пред ним.Нахохлившийся, хищный, вечно новыйЖивой орелс моделью двойниковой.С бескровною моделью несравним.Вот так своим подобием сильнавторичная поэзия. Онатолпе всегда понятна и любезна.Но соль ее — лизни — не солона.А бездна — загляни в нее — не бездна.

1974

"Я старомоден, как ботфорт…"

Я старомоден, как ботфортна палубе ракетоносца.Как барк, который не вернетсяиз флибустьерства в новый порт.Как тот отвергнутый закон,что прежней силы не имеет.И как отшельник, что немеету новоявленных икон.…Хочу, чтоб снова кружева,и белы скатерти, и сани.Чтоб за морями, за лесамижила та правда, что права.Хочу, чтоб вновь цвела сирень,наваливаясь на заборы.Хочу под парусом, за боныи в море всех, кому не лень.Хочу, чтоб без земных богови, презирая полумеру,за оскорбление — к барьеру.Считай четырнадцать шагов.Хочу, чтоб замерла толпапред Биргером и пред Ван Гогом.Чтоб над арканами монголовсмеялся дикий конь гарпан.Чтоб нам вернули лошадей.Чтоб наши дети не болели,чтоб их воротнички белелии было все, как у людей.Чтоб ты жила, чтоб ты плыла.Чтоб не скрипел военный зуммер.Чтоб я, не заживаясь, умер,окончив добрые дела.

1974

"Я так долго губил…"

Я так долго губилто, что чудом досталось.И глотка не осталосьтого, что любил.А ошейник тугойпусть разносит кто молод.И холод на холодпусть множит другой.

1974

Стихотворения 1975 г

Астры

Такие подарки к чему бы…Четвертые сутки подрядлиловые астры, как губы,цыганские губы, горят.Лиловые астры, как жалко,что поздно они расцвели.Но все-таки вспыхнули жаднов ладонях остывшей земли.И жаль, что все это серьезно:пропавшее лето, дожди.И поздние астры. И поздновсе то, что еще впереди…

1975

Жилетка

Когда уже сделаны ставки,условности соблюдены.С концами концы сведены.И все промедленья в отставке.Когда очевидцы поддатыИ миг на последней резьбе.А небо и бездна в тебе,смещая круги и квадраты.И круто поставлены на конраздраем, разлукой, судьбойпоследние “ой-йой-йой-ой”.А стоптано семьдесят с гаком.Надену я кепочку в клетку,к знакомым спецам подрулю.Из лайки пошью я жилеткуи ухо серьгой проколю.

1975

"Как в Акапулько или в Сен-Мало…"

Как в Акапулько или в Сен-Мало.Чужой, в чужом пространстве нелюдимом.Ночь отпылала, утро отплыло.И водка — мимо.Пиво — мимо.Раки — мимо.Сжег книжку телефонную свою.Они ушли землею, небесами.Остался с их живыми голосами.Один на все четыре стороны стою.

1975

Печаль

Нет беднее беды, чем печаль,это то, что все длится и длится.И не может никак возвратиться.И себя, и ушедшее жаль.Как ушло оно и почемутак мучительна тяжесть томленья.Как в церквах панихидное пеньесквозь оплывших свечей полутьму.Камни скорби — тоска глубины.Можно пулей ответить на пулю.А печаль — из уплывшего тюляс неосознанным чувством вины.

1975

Полковники

В России испокон вековеще так не бывало, чтобтакое множество полковниковсебе пускали пулю в лоб.Не осуждая, не оправдывая,и я б, пожалуй, жить не смогс распятой офицерской правдою!Но пулю б эту поберег.Недальновидные и сытые,забыли, видно, как слепаподнявшаяся в рост толпас полковниками не убитыми.

1975

Трубач

Петру Тодоровскому

Ах, это певчая судьба:звук доставать со дна.Такая участь ей дана —солдатская труба.Трубач — один, трубач — ничейв рассветах ножевых.Их очень мало, трубачей,оставшихся в живых.Зато какая это честь,и слава, и игра —трубить решительную вестьсвоим полкам: “Пора!”

1975

Стихотворения 1977 г

В Одессе

Я не гость, не приезжий,Не искатель затей.Кто ж я? —Гул побережий,Соль набухших сетей,Боль ладоней растертых,Смутный ропот полейИ летящий над портомЛегкий пух тополей.Я сюда не с речами,Не за праздным житьем.Мне не спится ночамиВ сытом доме моем.Хмель жасмина дурманныйСтал не люб, хоть убей…Я опять сквозь лиманныйПроползу Хаджибей.Лягу в жиже дорожной,Постою у плетня,И не жаль, что, возможно,Не узнают меня.Утро юности, где ты?Мне тебя не вернуть.По незримым приметамПродолжается путь,Путь суровый и тяжкийОт зимы до весны…Мы, как нитки в тельняшку,В нашу жизнь вплетены.

1977

Вальс клоуна

Кружится жизникрахмальное кружево,Крошево вьюг.Кружится сцена,и круг ее кружится,Клоунский круг,Крутятся,как карусельные лошади,Дней жернова,Крутится папертьи плаха на площади,паперть и плаха на площади,и — голова…Наши надежды,и наши желания,Зимние сны —Ах, набирайтесьтерпенья заранее,Ждите весны:Только весноюв снегу обнаружитсяГорстка травы,Только веснойкто-то кружится, кружится,Кружится — без головы…

1977

Время

Мир стоит на голове,дыры дырами латает.Рыбы по небу летают,птицы ползают в траве.Стало тесно на земле.Есть вопросы — нет ответов.И в кровавой полумглеменьше лбов, чем пистолетов.Кто сказал, что так и надо —в черноте чеченских битвсветлые часы молитвпроверять кругами ада?

1977

"Все до боли знакомо…"

Все до боли знакомо:стрелы мачт, скрип задумчивых талей,грозный окрик старпома,грузный стук деревянных сандалий,жесткость флотских подушеки щитов броневая подкова,дула дремлющих пушек,словно губы, замкнувшие слово…Здесь не в моде калоши,здесь, как флаги, расправлены плечи,здесь не стонут от ношии не любят туманные речи.Дайте право на выход —турбины теплы и готовы.Без упреков и выгодэти люди обрубят швартовы.И, не терпящий фальши,перед тем как уйти из залива,вскинет флаги сигнальщик,написав: "Оставаться счяастливо".С ними ростом я выше,влюбленней в зарю и храбрее.К черту стены и крыши,пусть наколется небо на реи,пусть кричат альбатросы,пусть парой летают орланы!Тот покоя не просит,кто на длинной волне океана.Пусть гремит непокорнофлотский колокол громкого боя!..Как для храбрых просторноокеанское поле рябое!

1977

Другое дерево

Зайцы бежали к морю.Зайцы бежали быстро.Сосны бежали рядом,истекая янтарным соком.Но зайцам янтарь не нужен,они его есть не станут.Зайцу нужна морковка.Зайцу нужна капуста,хотя бы даже цветная.В крайнем случае, брюква.Или зеленый горошек.Зайцу жить невозможнобез чего-нибудь овощного…Но сосна —не такое дерево,Совершенно другое дерево.На сосне не растет морковка.На сосне не растет капуста.Никакой калорийной пищиот нее получить невозможно.Даже клубня простой картошкии то на ней не увидишь…Но зайцы об этом не знали.Зайцы бежали к морю.Ибо еслине днем и не ночью,а в воскресное, скажем, утрозаяц принял решенье —он уже от него не отступит…А до моря бежать —не просто.А до моря бежать —не близко.Но зайцы бежали так быстро,что в конце концов добежали.И они увидели море…Море очень сильно смеялось.

1977

Е.Ф

А что бы мне рукой десантника,рукой раскованно мужскою,серьезно ноября десятогозатеять дело колдовское.И, раздвигая жизни занавес,презрев: “любила — не любила”,начать, как начинают занововсе то, что не было и было.Начну с чего-нибудь хорошего.С дождя, в три пальца — лил, не капал.Нет, с платья,что небрежно брошеноне на диван, а в спешке на пол.С причала, вырваться готовогов разболтанное штормом море.Где сразу отданы швартовыеи три гудка прощальных с мола.Пожалуй, вспомню неувереннопустых размолвок постоянство.Все наши ночи, что потеряны,безмолвно выброшу в пространство.Но старым пляжем под Пицундою,рассветом, пойманным с поличными,в дни замирений безрассудныевзойду, как хлебами пшеничными.Я верю прорубям, проталинам,разрывам облака гусиного…Сирень соседствует с татарником,перетекает розовое в синее.Душа с душою не прощается.Уходим, чтоб соединиться.И журавлями возвращаютсядавно пропавшие синицы.Всевластна остановка вечная.Но, на борт прыгая с причала,есть шанс остановить конечное,чтоб хоть на миг начать с начала.

1977

"Мир забывает тех…"

Мир забывает тех,кому не повезло.И если ты промазал на дуэли,забыл свой кортик на чужой постели,упал с коняили сломал весло —спасенья нет.Тебя забудет мир.Без вздоха,сожаленияи плача.Свою удачу опроверг кумир.Таков закон.Да здравствует удача!

1977

Молчание

Закатный луч на миг издалекаукрадкою нет-нет да оглянется.Прошу у Бога — пусть меня коснетсяопять, как в детстве, мамина рука.Я буду нем в последней тишине.Пусть медленно наступит равновесье.Никто другой уже не нужен мне.Ее рука прикроет поднебесье.…Теперь, когда одна земля права,с которою меня навек связали,покой молчанья — будут те слова,которых мне при жизни не сказали.

1977

Сирень

Опровергая смиренье,ветром хмельным заряжен,нужно прорваться к сиренивместе с пчелой и стрижом.Как предвкушенье улова,как тишине — высота,необходима лиловостьвспыхнувшего куста.И, раздвигая пространство,цепкость его берегов,хочется вплыть в африканствопосле тяжелых снегов.Чтоб, наконец, задохнуться,может, последней весной.Чтоб в Балаклаву вернуться,в стойкий сиреневый зной.И не страшна быстротечность.Радость всегда недолга.Жизни короткая вечность:май! После мая — снега.

1977

Скоро ты будешь взрослым

Скоро ты будешь взрослым, больше станешь и шире.Звезды бывают тоже маленькие и большие.Те, что поближе — близкими, те, что подальше — дальними,Если ты счастлив — счастливыми, если грустишь — печальными.Звезды бывают крупными, в южных широтах яркими,Спелыми, словно яблоки, те, что сбивают палками.А иногда и тусклыми точечками одинокими —Они зовутся грустными или попросту зимними.Восходят они далеким, то ранними, то поздними.Те, что одни — одинокими, те, что вместе — созвездиями.Звезды не умирают, вечно качают ветра их.Если нет звезд на небе, значит, ищи их в травах.Если травы пожухнут, в море они зажгутся…Звезды не умирают, звезды еще зажгутся.Звезды не умирают, звезды еще вернутся.Этим все люди живы, этим живи и ты.Звезды не умирают, звезды — это надежды.Весенние или зимние, туманные или ясныеНебесные звезды — синие.Все звезды земные — красные.

1977

Слоны

Защищая свою крутизну,не печальтесь, что губы разбиты.Ни погонщику и ни слону,как слоны, не прощайте обиды.Шрам притерпится, боль отболит.Как бы ни были поводы жестки,никому не прощайте обид.Защищайте свои перекрестки.Есть особый изгиб у спины,принимающий вызов обрыва.И особая власть у разрыва.Не прощайте обид, как слоны.Без любви: ни щепы, ни следа.Ни чужим, ни своим и ни званым.Ни тоски, ни слонят, ни саванны.Как слоны: никому, никогда.

1977

Сухопутная баллада

Если был бы я богатым,я б коня купил Тимурке,Я б козу купил Игнатуи купил бы зайца Юрке.Пусть Тимур проскачет лихоза картошкою на рынок.Пусть Игнат козу подоити сильней ее полюбит.Пусть полней постигнет Юрказайца сложную природу,раз уж взяться он решилсяза большую эту тему.Пусть постигнет,пусть изучитдоскональнои научно,а потом сидит и строчитстолько, сколько он захочет.Только лучше не про Гришу,а про Сашу и про Мишу,про Андрея и про Женю,про Булата и про Беллу,про Ивана, про Степана,про Петра и Митрофана —это было бы нужнееи, по-моему, смешнее.

1977

Талант

Еще не зная, что тебя влечетна рифы неизведанных открытий,кто поселился, ангел или черт,в душе, поднявшей паруса отплытий,еще на изначальном рубежеты в поисках глубин идешь мористей,а тень сомненья расползлась ужепо коже неоформившихся истин.Но, скрытой одержимостью влеком,внеклеточной и внематериковой властью,прозрения накатывая ком,себя ты чьей-то ощущаешь частью.Талант надличен.Как ты ни зови,как ни тащи за хвост кота удачи —кровь под ногтями и крыло в крови.Коль страсти ближе —горечь правды дальше.Талант надличен.Нет ни вечных льдов,ни тайною задушенной ошибки.Уже давно под тяжестью годовзаждались наспророчества пушинки.Талант надличен.Лишь хватило б сил,все отметая, над тщетой вчерашнейвстать у холмов безвременных могили ощутить, что ничего не страшно.

1977

Я принял решение

Этим утром я принял решение…Принял решение.Следы — это был человек и нету,Следы — это только то, что осталось,Следы, неразмытые морем,Вдоль моря — следы,Словно петли вдоль окон до желтой березыИ вновь вокруг домаВдоль окон до желтой березы —К крыльцу моему.Этим утром я принял решение,Принял решение.СледыОт сапог, от ботинок, от туфель,Босые следы,Уходящие в лес или в дюны по морозной примятой траве,По первому снегуСледы — это был человек и нету.Следы — это только то, что осталось,Но все остается с тобою навеки,Но все с тобою навеки уходит,А тебе уже ничего не страшно.Если утром, а не днем или ночью…Если утром, а не днем или ночьюОдин на один с собою,Один на один с собоюТы принял решение.Принял решение.Этим утром я принял решение…

Я такое дерево

Ты хочешь, чтобы я был, как ель, зеленый,Всегда зеленый — и зимой, и осенью.Ты хочешь, чтобы я был гибкий как ива,Чтобы я мог не разгибаясь гнуться.Но я другое дерево.Если рубанком содрать со ствола кожу,Распилить его, высушить, а потом покрасить,То может подняться мачта океанского корабля,Могут родиться красная скрипка, копье, рыжая или белая палуба.А я не хочу чтобы с меня сдирали кожу.Я не хочу чтобы меня красили, сушили, белили.Нет, я этого не хочу.Не потому что я лучше других деревьев.Нет, я этого не говорю.Просто, я другое дерево.Говорят, если деревья долго лежат в земле,То они превращаются в уголь, в каменный уголь,Они долго горят не сгорая, и это дает тепло.А я хочу тянуться в небо.Не потому что я лучше других деревьев, нет.А просто, я другое дерево.Я такое дерево.

1977

На <a l:href="http://grustno.hobby.ru/">http://grustno.hobby.ru/</a> пометка к стихотворению: Из поэмы "Одесская хроника (сентябрь 1941 г.)
Из кинофильма «Путь к причалу». Музыка А. Петрова.