Австрийская грудь врага
стала врагу не дорога.
Лишь бы ему нас разбить.
Не знали мы все как нам тут быть.
Мы взяли Перемышль и Осовец,
был каждый весел,
богач сибирский иль купец,
иль генерал встать уж не могший с кресел.
Все смеялись. Стало быть
нам удалось врага разбить
и победить и вдруг убить.
Лежат враги без головы
на бранном поле,
и вдовы их кричат увы,
их дочки плачут оли.
Все находились мы в патриотическом угаре,
но это было с общей точки зрения.
Лес не заслуживает презрения,
река течёт одновременно покорная своей судьбе.
Что расскажу я о себе?
1 — й у м и р. (а ю щ и й).
Я тебя прерву.
3 — й у м и р. (а ю щ и й).
Что?
1 — й у м и р. (а ю щ и й).
Прерву тебя.
3 — й у м и р. (а ю щ и й).
Прерви меня.
1 — й у м и р.(а ю щ и й).
Прервал тебя.
2 — й у м и р. (а ю щ и й).
Я продолжаю.
3 — й у м и р. (а ю щ и й).
В окопе на кровати я лежал
и Мопассана для себя читал,
и раздражался от желания
приласкать какую-нибудь пышную Маланию.
Хотелось мне какую-нибудь девушку помять
в присутствии моей довольно близкой смерти.
Мысли эти были плохи,
и в наказанье мне живот, поверьте,
кусали вши, чесали блохи.
Вдруг выбегает
деньщик Ермаков,
кричит выбегает,
торопится в Псков.
Вдруг приходит
фельдфебель Путята,
кричит и уходит