И пустота в душе...
Так-то... И никого
Не удивить уже.
1986
ПИШУЩАЯ МАШИНКА
Пишущая машинка,
Хлеб мой, моя судьба,
Жизни моей ошибка,
Кто мне родней тебя.
Старый, согбенный, сивый,
Душу к тебе тащу
И с бестолковой силой
Все по тебе стучу.
Ходит каретка шатко,
Серая гнется сталь.
Что ж, мне тебя не жалко,
Да и себя не жаль.
Оба мы инвалиды,
Так что страшиться брось...
Но не снести обиды.
Что похоронят врозь.
1958—1986
ДОЖДЬ
По березам, по кленам, по соснам
Хлещет с умыслом дождь-лиходей.
Жалко всех — жалко юных и взрослых
И по-новому жалко детей.
Нам-то что? Мы, хлебнув лихолетья,
И Чернобыли пережуем...
Только горестно думать, что детям
Никогда не гулять под дождем.
А ведь сам, капюшон нахлобучив,
Капли жадно сжимая в горсти,
На дожде подрастал и до тучи
Собирался еще дорасти...
Что же мы за добро сотворили,
Что и дождь нам уже не к добру
И как будто бы в тюрьмы — в квартиры
Затворили свою детвору?
Больно мы о себе возомнили,
И теперь от крутни-беготни
Мы хитрее библейского змия
И беспомощнее ребятни.
Дождь идет — и к чему долголетье?!
Наше время уже истекло.
Потихоньку уходим, а дети
Упираются лбами в стекло.
1986
АЯМ