И яблока слиток В сумку сунула. Ключ положила на стол,
Сорвала лепесток Календарный и хотела часы завести
Но время идти...
2 Десять лет - как за калитку шаг: Помнится нагретый солнцем камень, Ржавый гвоздь в калитке и сорняк С мелкими и дремными цветками. Десять лет - единственный шажок. Плохо видно в солнечном тумане... Как легко шагнуть через порог, Вечностью позвякивать в кармане! Десять лет - осколок пузырька С надписью забытой и затертой... Десять лет к нам шел издалека Свет звезды, уже, быть может, мертвой.
3 Запах дорожной пыли Приносит осенний ветер. Ставни на крюк закрыли, Чтоб не сорвало с петель, Двери - на три замка, Но в скважину дует ветер, Ветер издалека, Не верьте ему, не верьте! Он всех сманит, этот ветер, Он всех уведет в дорогу Деревья, ломая ветви, Хотят улететь и не могут. В саду опрокинуло столик, Разбился кувшин с цветами, Но убирать осколки Некому скоро станет. Вихри листвы и пыли Напрасно ломятся в двери: Дверь на замок закрыли, И ключ от него потерян. Голубя с крыши знакомой Сдувает нездешний ветер. Ключ от закрытого дома Не сыщет никто на свете. А пыль просочилась в щели И серым чехлом оседает. Розу забрать не сумели, Она от пыли - седая. А пыль колыхается, как вода, И бахромою ткется, Словно уверена, что сюда Уже никто не вернется...
СТРАШИЛКА
Жил да был на чердаке Страшилка... Иногда озоровал ужасно: Топал, ухал и скрипел надсадно, Со стены сколупывал известку. Ну а в общем, был он добрый малый. Там, на чердаке, лежали книги В пыльных сундуках - он их берег И мышей гонял, чтоб не изгрызли. Часто, в знойный полдень улизнув от взрослых, Я к нему захаживала в гости. Он читал мне вслух Гюго и Мопассана, А когда в глазах позеленеет От жары, и буквы расползутся, Как зеленые жуки, он прятал книгу, И садились мы на крышу, свесив ноги, Ели вишни переспевшие и в желоб Водосточный косточки бросали. Но однажды с чердака украли книги А Страшилка был совсем не страшен, И его не испугались воры, А накрыли старым абажуром, Придавив подшивкою журналов. Он не снес такого униженья. Долго плакали мы вместе, а потом Он собрал свой скарб нехитрый: колотушки, Погремушки, дудки и скрипелки, И побрел неведомо куда, Утирая слезы и вздыхая, Не велев идти за ним, - и сгинул... С той поры десяток лет прошло, Обветшал чердак и покосился, Желоб оторвался, а под ним Вишня молодая подросла.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ БЕССОННИЦЫ
Зайцы лунные топочут. Засыпать никто не хочет. Пустыри не спят и рощи, И тебе проснуться проще, Проще выпрыгнуть в окно, Быть с луною заодно. Птицы лунные хохочут, Спать никто нигде не хочет. Лунный свет смывает сон, Лунный луч - вот весь резон!
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ВЕЧЕРОМ
Голубая тень упала, Золотая лень заснула. В голубое покрывало Дрема вечер завернула. Вечер, розовый ребенок, Спит в руках у дремы сладко Розовеет из пеленок Чисто вымытая пятка.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ В ПОЛДЕНЬ
Медом сочится июньский полдень. Солнцем кувшин медовый наполнен, Медом мальчишкам намажем ресницы Пусть им медово и весело спится.
* О лето! Цветенье укропа И вишни в наклевках скворцов! О птичьи невидные тропы До облачных белых дворцов! И в жарко синеющей глуби Порой серебристо блеснет, Как капля, студящая губы, Дневная звезда - самолет...
СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ
Вечер кончается. Круг замыкается. Дикие сосны над нами качаются. Мы, прислонившись к шершавым стволам, Спутанный делим букет пополам. Чашечка мака росою полна, Где-то над лугом крадется луна. Мы на окраине спящей земли Что-то забытое вновь обрели. Что - мы не вспомним: давно это было Так же звала нас луна и томила, Так же кружились в высоком кругу Черные сосны на светлом лугу. Больше, закончив положенный круг, Пить мы не станем из чаши разлук! Словно в награду нам за возвращенье Сонные маки уткнулись в колени. Будем их сон сторожить до рассвета, Будут над нами поскрипывать ветви, Будут кружиться в высоком кругу Сосны, луна и трава на лугу. Так в облаках неразгаданных снов Мы будем плыть до поры, пока вновь Нам не вернет каждодневных привычек Утренний голос пустой электрички.
* Нагретая хвоя, блестяшки и хруст Разбившихся шариков елочных бус. И капали белые звезды Бенгальских огней. Было поздно. Гоня и намек о возможности сна, Как праздничный замок, сияла сосна, И плавились в ветках огарки Крученых свечей. Было жарко. Пробили часы, ненадолго прервав Веселья и вальса свалившийся шквал. И снова то глупо, то умно Шутили друзья. Было шумно. Мы вышли на улицу в сумрак и снег, Там хлопья крутил народившийся век. Как бинт - на горячую рану, Валили снега. Было рано.
* В полдень спалось непробудно и жарко. Сон был, как сосны старинного парка. Сон продолжался еще и - еще бы! Алой малиной манил он в чащобу. В спутанный сад, в отступление от Строгости хвойной, в бесчисленный свод Мхов, репехов и колючек - не сладить! Где на кустах воспаленная сладость... Там, где ручей, как охота, проворный Сопровождали улитки-валторны, Сон, вдруг запнувшись о брызги и сырость, Так же нечаянно сгинул, как вырос.
* Я непрожитых возможностей тома Иногда листаю, и из книжек Выпадает, как листок письма, То, что память медленную движет. И нечаянно подумается, что Вся библиотека нашей жизни Только место для сухих цветов, Росчерков, записок в слезных брызгах.
* Не изменяя угол зренья, Хочу продлить еще немного Дождя сверканье и паренье Над летней солнечной дорогой. Он, притворяясь, будто слеп И что не видит, куда хлынуть, Без разрешения залез В отчизну зноя и полыни. И обсмеяв ее устав И горечь трав ее оплакав, Он задохнулся и устал И редко, всхлипывая, капал. И я, причисленная им К семье бурьянов придорожных, Сквозь водяной спектральный дым Не смела бресть неосторожно. И я стояла, как репей, Благословляемый им щедро, Пока он бормотал и пел, Пока в земных не сгинул недрах.
* - Там сквозь земли запекшуюся корку Пробился злак, уродливый и горький, И в корчах силятся другие прорасти... - Дай руку мне, как тяжело идти! - Там выпарена океана масса, И дождь дырявит черные баркасы, Лежащие вверх дном на берегу... - Ах, замолчи, я больше не могу! - Роса (покойнику - компресс)
мир охлаждает до рассвета, И купола обрушивает ветер В сгоревших и безлюдных городах... - Спаси меня, я не хочу туда!
* Я - разоренный город, Уголь пожарищ холодный, Гремит поломанный ворот: Ведро сорвалось в колодец. Грохот, и плеск, и - тихо. Порхает снежок и пепел. Ставня, сгоревшею книгой, Скрипит на узорчатых петлях.
* И скоро зима, и молчанье, и снег, И дыры ночей и знакомое чувство, Что по снегу бродит босой человек, И смотрит и ждет, будто кто его впустит. Сама я, наверное, тоже из тех, Кто кружит, как вор, у чужого жилища, Не зная невинных домашних утех, А если окликнут, уйдет и засвищет. Люблю в освещенные окна смотреть И в лица людей, не зашторивших душу, Как те, кто всю ночь шебуршат у дверей И в окна глядят, пока свет не потушен.
* Где скрыться бабочке-душе? С деревьев листья облетели, И в кронах, четких, как мишень, Душа все время под прицелом. Кто дуло отведет рукой И скажет: "Слушайте, не надо..."? Скорей бы тысячью ростков Пробилась снежная рассада. Скорей бы мир заполонил, Как летом листья, белый шорох: Стать невидимкой, сжиться с ним, Забыть шаги и разговоры. А что босая - пустяки: Душа ведь зябнет не от снега. И в два крыла и в две руки Она распахнута для бега.
ДВЕ ВАРИАЦИИ "Промчались дни мои быстрее лани..."
Ф. Петрарка
1 Махнув, как серна через ствол, Обрушенный и в плющ зарытый, Летели дни мои - на произвол Чащобы, солнцем перевитой. И коготь месяца укрыв В пушистой сумеречной шерстке, Шли вечера, как тихий взрыв Кошачьей ласки и уверток. И вглубь, туда, где родники, Скользили ночи-перевертни, И колыхал им плавники Невидимый подводный ветер. И утро прыгало чижом Сюрприз прыгучей светотени И зеленело так свежо, Как в самый первый день творенья. И так бы продолжалось вечно, Но вечность в сговоре с судьбой Ты утро, день, и ночь и вечер, Уйдя, сманила за собой.
2 Сверкнули дни мои скорее серны, И эфемерны Следы их на снегу и на песке, Ползли, в тоске По брюхо увязая, - не увязли! И только разве, На повороте не сдержав разгон, В отвесный склон Смертельно врежется лихая стая Иль в пропасть заскользит, Кустарники сметая...
* Весна - та с талою водой, И осень - с палою листвой И с кровью - смерть, И мы привыкли Таить в разорванной груди Спартанского лисенка - выкрик: "Любовь, любовь не уходи, Останься верною твердыней!" Манит виденье райских кущ, Но то был не шалаш, а плющ, Но это был не дом, а льдина. И слишком жарок был огонь, И слишком яростен порыв, И только сердце - ножны для клинка.
* О печаль, о печаль! Коромысло судьбы на плечах. Это плеск золотой, голубой. Кто прельстится моею судьбой? Отпивают, но убыли нет. Так бреду я две тысячи лет Или дольше - и вдаль, Бормоча: о печаль, о печаль...
* Не таскайте мне розы охапками, Ведь они умирают всерьез. Лепестками кроваво закапали Весь мой дом эти сонмища роз. Эти полчища пчел-гладиаторов (Хоть умрут, но поранят сперва) Со стеблей разроняли захватанных Капли крови и слез, и слова.
ДУША
Душа, актерка, лицедейка! И вся цена тебе - копейка! Тебя, как глупенькую девку, Всяк норовит купить, схватить. Красу твою все хвалят хором, А после в спальню лезут вором Ты их ласкаешь без разбору, Дурища, бог тебя прости! Но больно всем ты насолила, Как честным женам - Магдалина: И кудри - хмель, и жизнь - малина, А у других - солома, соль. Ужо, они тебе пропишут: Уже сейчас в затылок дышут И кирпичи кидают с крыши А ты шарахайся, изволь! Тебе к ногам Иисуса пасть бы, Смешаться со смиренной паствой, Стереть с лица густую пасту Румян, белил, сурьмы и лжи! Но каждому - свое поется, Иисус сладчайший не проснется, История не повернется, Скачи покудова, пляши... А захвораешь - есть больница И кипяченая водица: Не утопиться, так умыться... В окошко можно поглазеть, Завить на палец тусклый локон И посчитать - на небе сколько Налитых светом, словно соком, Осталось звездочек висеть...
* Прозрачный виноградный лист Просвечен уходящим летом, И дым костра струится ввысь, Ломая контуры предметов. Зачем мы разожгли костер? День без того горяч и светел, Залит слепящим солнцем двор, Костер на нем едва заметен Лишь дыма узкая стезя Пахнет на нас текучим жаром, И затуманятся глаза Слезой, потраченною даром.
ТРЕУГОЛЬНИКИ
Минувшим летом, путаным и пряным, Мы близостью бессмертья были пьяны, И три зведы висели над бурьяном, Как треугольник летнего романа. Менялась мироздания картина, Мели снега и рушили светила, И три звезды повисли над пустыней, Как треугольник зимней гильотины.
ВАЛЬС
В безудержный подвал Проваленные двери. Нам лгал печальный вальс И требовал доверья. Судьба швырнула нас Веретеном по кругу, Наматывая вальс На стиснутые руки. Нам рук не разомкнуть В витках мелодий тесных, И - сумасшедший путь По краю душной бездны. Нас держит вальса ложь Над гибельным колодцем. Невольной мысли дрожь: Когда же - оборвется? Пряди, судьба, пряди Мелодию печали: Нас не освободить, Наш танец нескончаем...
* Вы для меня сорвите розу эту И что-нибудь соврите покаянно, А я весь мост пройду по парапету И не свалюсь в текучее сиянье. Луна взошла, опухшая и злая, И блеск чешуйчатый роняет в реку. В последний раз я сердце поверяю Не Богу, не стихам, а человеку. Последний мост, последняя причуда, Игра такая - нечет или чет... К чему? - К чему мосты, река откуда, Зачем луна под аркою течет?
* У каждой сказки есть границы. В чужую сунешься - пропал. Не залетают даже птицы За запрещенный перевал. И не пропустит даже ветра Заговоренная межа, И рядом спят зима и лето, Касаясь лезвия ножа.
СИМФОНИЯ
1 Так дни текли - или сгорали А может, их срывало ветром? А пастушок из пасторали Искал пропавшую овечку, Венера в зеркало смотрелась, И землепашец шел за плугом А время шло и шелестело Звукоснимателем по кругу Заигранной пластинки жизни Чуть-чуть опережая звуки...
2 Но каждый раз все больше шума: Все больше трещин в диске черном... Фитиль симфонии безумной Трещит, но держится упорно. Не умирай, горячий шепот, Еще на час осталось воску, Чади, свеча, - плевать на копоть, Когда уже сбивают доски.
3 Уже осталось меньше часа Припомнить всех и попрощаться. Вот чистый лист, огрызок карандашный; Вот ваши лица засветились в глубине Ночной - и даже думать страшно, Что я скажу, что скажете вы мне... Нет! Я всю жизнь вам отдала, Я извелась на письма и открытки, На отраженья в ваших зеркалах, Теперь мне некогда, простите...
4 Ну, жизнь, симфония, свеча Что делать мне с твоим огарком? Сожрали волки скрипача, Как заблудившуюся ярку... И выбил град весь урожай... И музыки не удержать Она приблизилась к финалу, Несется, голову сломя, Еще быстрее, чем вначале, Не пряча искаженного лица...
5 А я устала ждать и думать С другого подожгу конца Свечу мелодий полоумных! Представим, будто - все сначала, Вот так, чем яростней, тем лучше, И время, кажется, отстало, Ища обход последней кручи; Его снесло волною скрипок Как ни ищите - не найдете. Не слыша собственного крика, Сгорает музыка в полете.
* На саночках юности, в лодочках славы Вы мчались, вы плыли - неистовый слалом! А ветер в ушах, когда ломишься с горки! А лодка в волнах - мандариновой коркой! Наотмашь! Взахлеб! Кувырком! Нараспашку! При чем тут гаданья на пресных ромашках, На этих глазуньях садовых лужаек, Когда вы в охапках созвездья держали! Но кончился круг карусельного лета, И листья летят, как цветные билеты... И санки и лодки и резвых лошадок Нещадно свинтили с тарелки дощатой И спрятали на зиму в душном чулане И вся тебе гонка, и весь тебе слалом... Гремят под ногами щелястые доски А это и жизни и славы подмостки...
СЛИШКОМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ