Настоящее время (04 августа)
Бартоломью услышал звонкий смех Дейзи Картер еще в коридоре и ускорил шаг. Стало очень интересно, кто смог ее так рассмешить. Завернув за угол, он увидел своего закадычного товарища Роя Брайта. Остановившись напротив Дейзи, Рой выпятил грудь «колесом», заложив пальцы обеих рук за ремень, и рассказывал, судя по всему, что-то ужасно уморительное.
— Не может быть! — чему-то сокрушался Рой. Увидев приближающегося Дикинсона, он повернулся к нему: — Представляешь, твой психотерапевт говорит, что до сих пор ничего обо мне не слышала. А я ведь… твой лучший друг.
«Теперь единственный лучший друг», — подумал Барт.
— Мы говорим не о тебе, — холодно заметил он.
— Все было не так, — возразила Дейзи, продолжая улыбаться, как будто ей рассказали смешной анекдот. — Я лишь сообщила Рою, что это конфиденциальная информация.
— Вижу, вы уже познакомились, — процедил Бартоломью, проследив за движением руки Роя, которую тот положил Дейзи на плечо.
— Да. И, кстати, с моим телефоном что-то не так… — пожаловался Брайт. — Не работают входящие вызовы. Дейзи, можете сейчас позвонить на него, чтобы проверить? — Рой подмигнул девушке, улыбнувшись сальной улыбочкой.
«Уроки толстого флирта от гуру Роя». Бартоломью поспешил прервать это представление:
— Рой, отойдем на пару слов?
— Барт, я сейчас немного занят, — рыкнул на него друг, всячески пытаясь взглядом дать понять, что сейчас совсем не время.
— Это срочно, — сквозь зубы повторил Бартоломью.
— Хорошо, — сказал Рой, бросив на Барта злобный взгляд.
— Подошло время нашего сеанса, — взглянув на часы, отметила Картер. — Мистер Дикинсон, я жду вас в кабинете, — с этими словами она скрылась за дверью.
— Какого черта? — тут же выпалил друг.
— Отвали от нее, — прорычал Барт, с вызовом глядя товарищу в глаза.
— Да в чем дело-то? — изумился Рой. — Что на тебя нашло? Погоди-ка. Ты что… — на его лице отразилось понимание, — ты с ней спишь?
— Нет, конечно! — воскликнул Барт и подошел ближе. — Лучше держи свой рот закрытым. Понял?
— Ну ты и придурок, — Рой усмехнулся. — Вот почему ты скрывал от меня эту малышку. Роби Корнер мне о ней рассказал. Но предупредил, что ты будешь против, если я к ней подкачу. Так вот что он имел в виду!
— Она же мой психотерапевт, конченный ты кретин! — прошептал Бартоломью. — Я не собираюсь с ней спать.
— Тогда почему мне нельзя? — резонно поинтересовался друг.
Барту нечего было возразить. По лицу от злости заходили желваки.
— Просто не делай этого. Я не шучу, Рой, — предупредил он, сжимая кулаки до боли в костяшках пальцев.
— Чего ты боишься? Подумаешь, отжарю ее как следует. Глядишь, и не будет сильно тебя доставать психотерапией. Бабы без недотраха не такие стервы…
Рой не успел договорить, потому что Барт со всего размаху вмазал ему в челюсть. В первую секунду друг отпрянул, сделав шаг назад. Но, опомнившись, ринулся вперед. Его кулак влетел в скулу Барта аккурат рядом с глазом. Распалившись еще больше, Барт толкнул Роя в грудь, но тот поймал его руку и скрутил у него за спиной.
— Остынь, недоумок. Не стану я ее клеить.
— Сам остынь! — Барт дернулся, пытаясь высвободиться из захвата Роя, но заживающее ребро сразу же дало о себе знать. Пожалуй, он и правда часто дерется.
— Я, в отличие от тебя, не лезу к девчонкам, которые нравятся друзьям, — выплюнул Рой. Разжав руку, он отпустил Барта.
***
Шесть лет назад (21 июня)
— Представьте себе. Я в смотровой со скейтбордистом, зашиваю ему рану на лбу. И тут мы слышим ужасный шум, грохот, как будто кто-то перевернул тележку с инструментами. Крики «держи его», «он убегает» и просто сумасшедший рев, как будто из клетки выбрался гепард… — Марк так увлекся, размахивая вилкой, что чуть не выронил ее.
— Так это был гепард? — спросила Мэй, засмеявшись. Ее ярко-красная помада притягивала взгляд к губам. Барт заметил, что, слушая историю Марка, она соблазнительно прикусила нижнюю губу. Она делала так довольно часто, наверняка зная о том, какой эффект это производит. Барт вспомнил вчерашний вечер, плавно перетекший в ночь, когда он встретил ее с работы. Она делала точно так же, когда прыгала на нем в его постели. И эта прекрасная картина до сих пор постоянно всплывала у него в памяти.
— Если бы! Все гораздо хуже. Это наш буйный пациент Брайс каким-то образом развязался и принялся громить приемное отделение. Шесть футов роста и ярость во взгляде. Весь персонал прижался к стенам, не зная, что делать.
— Ужас! — воскликнула Зои, разливая вино по бокалам. — Надеюсь, никто не пострадал?
— К счастью, нет, — продолжал Марк, накинув на плечи Зои плед. На веранде Томпсонов, где они ужинали, стало прохладно. — Наша маленькая Линдси Бобкет, интерн-первогодка, она мне примерно по плечо, схватила шприц с седативным, со всего разбегу запрыгнула на спину этому громиле и вонзила шприц ему прямо в шею.
— Не может быть! — засомневался Рой, искоса поглядывая на Мэй.
— А ты думал, такое шоу можно только у тебя на службе увидеть? — поддел Роя Барт.
— Клянусь тебе, — ответил Марк. — Это засняла больничная видеокамера! Главный врач пообещал ей премию за такую самоотверженность на рабочем месте.
— Об этом нужно написать статью! — обрадованно предложила Зои. — Я возьму интервью у нее, у тебя и у главного врача. Это потрясающий сюжет для первой страницы.
— Давай, — Марк нежно погладил Зои по щеке.
— Кстати, — Рой подсел ближе к Мэй. — Говоря о потрясающих сюжетах. Может, сходим завтра в кино? Есть несколько разных фильмов на выбор…
— Э-э-э… — на лице Мэй отразилась растерянность. Затем она перевела взгляд на Бартоломью, который, к несчастью, набил полный рот картошки. Наверное, Рой понял все по ее сочувственному выражению, еще до того как она сказала:
— Извини, Рой. Я уже вроде как с Бартом…
Бартоломью почувствовал себя не меньше чем артистом на сцене, потому что все присутствующие в этот момент уставились на него. Словно ожидали, что он сейчас исполнит для них какой-нибудь номер. Однако все номера он уже исполнил прошлой ночью и изрядно выдохся. Но, наверное, им требовалось подтверждение.
— Да, это так, — прожевав картошку, сказал он.
Глаза Роя налились кровью, костяшки пальцев, сжимающие стакан, побелели. Во взгляде Марка читалось разочарование. «Божечки», — такой реакции Бартоломью никак не ожидал.
— Мэй, давай уберем посуду, — Зои поднялась и принялась собирать тарелки. Мэй присоединилась к ней.
Как только девушки ушли на кухню, и парни остались втроем, Марк обрушил свое негодование на Бартоломью:
— Барт, какого хрена?
— А что я такого сделал-то? — он перевел взгляд с Марка на Роя, ставшего мрачнее тучи.
— Ты же знал, что Мэй нравится Рою, — не унимался Марк.
— Ну и? — искренне не понимая, спросил Барт. Допустим, он знал об этом. Но, если Рой хотел получить Мэй, ему надо было действовать расторопнее. Кто виноват? Прошла уже неделя с тех пор, как они впервые встретились.
— Ты мог бы не переходить ему дорогу, — Марк развел руками, словно не понимая, как можно быть настолько толстокожим.
— Ой, ну подумаешь, отжарил разок, — шепотом произнес Барт, чтобы его слова не покинули пределов веранды. — Нравится она ему? Пусть забирает.
— Пошел ты, — бросил Рой.
— Ну, хватит. Разве мы будем ругаться из-за девчонки? — изумился Барт.
— Ты трахаешь все, что движется. А мне она действительно нравится, — с обидой в голосе сказал Рой. — Козел ты.
***
Настоящее время (04 августа)
Войдя в кабинет Дейзи Картер, Бартоломью обнаружил ее стоящей у мини-холодильника. Она с интересом смотрела на его лицо, на котором, должно быть, уже расплылся здоровенный синяк. Не стоило задирать Роя, удар у него тяжелый. Странно было бы ожидать другого от человека, который после окончания полицейской академии три года патрулировал улицы, прежде чем стать детективом.
— У меня есть замороженный йогурт, — сказала Дейзи. Наклонившись к холодильнику, она вынула оттуда упаковку и протянула Барту. — Приложи к лицу.
Барт молча взял йогурт, прижал его к скуле и сел на диван.
— Что случилось? — спросила она.
— Да так. Случайно ударился… об угол, — ответил Барт, прекрасно понимая, что эта версия не прокатит. Но и говорить об окончательной ссоре со своим единственным лучшим другом ему не хотелось. Да, похоже, Рой был прав, когда назвал его эгоистом. Он всегда был паршивым другом. И теперь Марк мертв, а Рой, похоже, ненавидит его.
— Я все слышала.
К удивлению Барта, Дейзи Картер села не на стул, как обычно, а осторожно опустилась на диван рядом с ним. Взяв из его рук йогурт, она перевернула его более холодной стороной и вернула на прежнее место, придерживая своей рукой.
— В самом деле? — Дикинсон потер замерзшие от ледяной упаковки руки, рассматривая сидящую напротив девушку. «Подслушивать нехорошо. Неужели ей совсем не стыдно?».
— Позволь узнать, чего ты добиваешься? — пальчики Дейзи погладили его щеку, стряхивая мокрые капли тающего льда.
«Тебя», — подумал Барт. Хотя, если бы он действительно ее добивался, то давно бы получил. Но он и в самом деле боялся погубить ее карьеру.
— Понятия не имею, — честно признался Барт. Вот уже четвертый месяц он просто топтался на месте, не строя никаких планов на завтрашний день.
— Бартоломью… — завернув одну ногу под себя, Дейзи придвинулась ближе, перехватывая холодную пачку йогурта другой рукой. — Ты ведь понимаешь, что у меня нет «противоядия» от твоих душевных ран, я не могу указать выход из твоего жизненного тупика. Я могу лишь направить тебя на путь, пройдя который, ты должен сам найти решение… Но для этого ты должен говорить со мной.
— Конечно, понимаю, — согласился он, останавливая взгляд на ее груди, которая почему-то вдруг оказалась прямо напротив его глаз. — Но я не хочу говорить, потому что боюсь, что тогда все станет по-настоящему реальным.
Бартоломью не думал, что будет так просто наконец произнести эти слова вслух. В детстве ему всегда почему-то казалось, что все эмоции, которые он испытывает, можно будет повторить еще раз, пережить снова. Это было странное ощущение, и даже сейчас оно тлело где-то в глубине души. Но болезненное осознание реальности заглушало и уничтожало его. Ведь теперь он уже не был ребенком и знал, что ничто не повторится. Все в этой жизни происходит лишь раз. И нельзя вернуть умершего человека, нельзя попросить у него прощения, нельзя увидеть его, услышать его голос — больше никогда.
— Невозможно смириться с потерей, Барт. Но ты должен принять ее. Жизнь продолжается, хочешь ты того или нет.
Принять потерю — что это вообще значит? Смириться с тем, что голос и черты твоего друга будут с каждым днем стираться из памяти, пока совсем ничего не останется? Дальнейшие успокаивающие слова Дейзи тонули в сознании погрузившегося в свои мысли Барта. Странный парадокс: неприятные воспоминания убеждают человека в том, что сейчас ему гораздо лучше, а счастливые, напротив, приносят боль по этой же причине.
Взяв порядком согревшуюся пачку замороженного йогурта из рук Дейзи, Барт отбросил ее на столик рядом с диваном.
— Думаю, достаточно.
— Выглядит ужасно, — сморщив лоб, сказала Дейзи.
— Спасибо, — усмехнулся Барт. — У тебя руки замерзли, — взяв ее пальцы, он спрятал их в своих ладонях, пытаясь согреть.
— У тебя правда есть чувства ко мне, или ты просто хочешь, чтобы кто-то был рядом? — спросила она, пристально глядя в его глаза, словно пыталась прочесть там правду.
Вопрос Дейзи застал Бартоломью врасплох. Как можно было на него ответить? Они ведь знакомы всего месяц. Рановато было для таких громких заявлений. Но он точно знал, что время, которое он проводил с ней, было лучшим за неделю.
— Это не имеет значения, — ответил он, опустив взгляд. — Я не стану усложнять тебе жизнь.
Раздавшийся стук в дверь заставил Барта и Дейзи отпрыгнуть друг от друга. В приоткрывшейся двери показалось добродушное лицо следующего клиента.
— Мисс Картер, можно?
— Ах, да… — Дейзи поднялась на ноги и взглянула на часы. Похоже, они и не заметили, как время сегодняшнего сеанса терапии подошло к концу. — Конечно, проходите. А с вами, мистер Дикинсон, мы увидимся в пятницу. До свидания.
— До свидания.
Добравшись домой на автомате, Бартоломью захлопнул дверь, скинул обувь и сразу прошел на кухню. В холодильнике, кроме нескольких бутылок крепкого алкоголя, нечем было поживиться, но на этот случай у него всегда имелись запасы лапши быстрого приготовления. Хотя есть не хотелось. Открыв бутылку бренди, Барт приложился к горлышку и потащился в спальню.
Облокотившись на подоконник, он посмотрел в окно. С двадцать девятого этажа открывался потрясающий вид, именно поэтому он и выбрал эту квартиру. Еще не стемнело, но сумерки постепенно сгущались, медленно, но верно забирая по крупице света, до тех пор, пока не воцарится кромешный мрак. И лишь городские огни способны ему противостоять. «И так каждые сутки от заката и до рассвета — вечная борьба дня с ночью, жизни со смертью, которая ежедневно побеждает», — подумал Барт, сделав еще несколько глотков бренди. Отойдя от окна, он подошел к напольному зеркалу, рассматривая свое отражение — помятое лицо, расплывшийся под глазом фингал. Барт горько засмеялся. Подняв стул, он уселся напротив зеркала и снова отпил из бутылки, смерив свое отражение презрительным взглядом. Каждый человек помнит, что ни от чего не застрахован. В любой момент жизнь может сделать очень крутой поворот. Один неверный шаг может заставить жизнь покатиться по наклонной плоскости. «Слушай, что я говорю!», «Ты не слушаешь!», «Я должен буду кого-нибудь пристрелить». «Должен»…
— Что ты упустил? — спросил он себя. Но ответа у него не было.