— Какой твой любимый десерт? — спросил Айзек.
Внезапное переключение внимания Айзека застало меня врасплох. Напряженность в его глазах сменилась озорным блеском. Он отстранился, оставив меня сбитой с толку резкой сменой направления.
— Ты сейчас серьезно? — ответила я, придя в замешательство.
Айзек усмехнулся, низкий, бархатистый звук разнесся по воздуху.
— Абсолютно, — сказал он, и игривая улыбка тронула уголки его губ.
— Хорошо, — ответила я. — Если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрала брауни «Тройной шоколад».
— Хороший выбор. Тогда давай пойдем домой и приготовим его.
Что?
Что сейчас происходит?
Мы молча пошли домой. Всю дорогу Айзек держал меня за руку, но внезапно он её отпустил и пошёл в сторону. Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Тогда я заметил, что его взгляд прикован к чему-то впереди.
Он пошёл вперед, а я за ним. Он стал срывать цветы. Нежные, только вышедшие бутоны. Мне оставалось только следить как тщательно от отбирал каждый из них.
Собрав букет ярких цветов, он повернулся ко мне, и на его губах заиграла очаровательная улыбка.
— Для тебя, Кристал, правда не такие красивые, как ты, — сказал Айзек, протягивая их мне.
— Они прекрасные, спасибо, — улыбаясь, ответила я.
Атмосфера внутри дома была наполнена предвкушением. Айзек двигался целеустремленно, собирая необходимые ингредиенты и посуду, в то время как я стояла там, наблюдая за каждым его движением. Он открыл интернет-браузер и решил найти рецепт, чтобы избежать провала.
— Смотри, вроде бы у нас есть всё, что нужно, и комментаторы довольны, — сказал Айзек, протягивая телефон мне. — Ты будешь читать ингредиенты, а я буду измерять.
— И так… Подожди, послушай… Это мой любимый рецепт брауни на протяжении уже вот более 40 лет. В 80-х годах моя одна знакомая из Германии, которой я привезла несколько кусочков брауни, и которая считала себя отличным кулинаром, попросила рецепт, но так и не смогла его приготовить. Она продолжала спрашивать меня, что она делает не так, и мы так и не смогли решить её проблему. В конце концов, она переехала в США и украла моего мужа, — прочитав до конца комментарий, я начала смеяться.
Айзек заразился моим смехом, и мы ещё долго не могли успокоиться.
Когда мы приступили к процессу смешивания ингредиентов, меня охватило странное чувство нормальности. Звон мисок и аромат шоколада наполнили воздух.
Пока мы отмеряли, помешивали и готовили тесто, мы смеялись и болтали. Я не смогла устоять перед искушением и окунула палец в тесто, пробуя на вкус. Удовлетворенный возглас сорвался с моих губ:
— Мммм, это уже очень вкусно! — воскликнула я.
— Я тоже хочу попробовать, — сказал Айзек с игривой ухмылкой, наклоняясь ближе ко мне. Его губы повисли над моими, дразняще близко, но не совсем касаясь. Предвкушение послало по мне электрический разряд. Моё сердце забилось быстрее в ответ.
Он наклонился, сокращая крошечный промежуток между нами и прикасаясь своими губами к моим в нежном, дразнящем поцелуе. Вкус шоколада смешался с теплом наших ртов, создавая опьяняющее слияние, от которого дрожь восторга пробежала по моему телу.
По мере того как поцелуй становился глубже, сладость превратилась в пламенную страсть, которая поглотила нас обоих. Айзек положил руки на мою талию и потянул меня к себе, заставляя ахать.
Он слегка отстранился, довольная улыбка играла на его покрасневших губах.
— Чёрт, он очень вкусный, — его глаза горели желанием, заставляя бабочек в моём животе порхать.
Когда таймер, наконец, издал звук, сигнализирующий о завершении нашего творения, мы побежали пробовать. С предвкушением мы принялись за теплый десерт, смакуя каждый кусочек, несмотря на то, что он был слишком горячий.
И только потом, убирая стол, я поняла, что у меня в руках был его телефон и я могла что-то сделать.
Но как я это могла бы сделать? Времени было мало. К тому же, я обещала ему неделю.
Нет, я не сдалась. Я всё ещё хочу сбежать. Сбежать от него куда-то подальше.
Ведь так?
***
Когда мы с Айзеком углубились в лес, солнечные лучи, еле пробивающиеся сквозь густую листву, отбрасывали танцующие узоры на всё ещё не проснувшиеся мелкие цветочки на земле. Воздух был прохладным и ароматным, неся в себе напоминание о конце зимы. Наши шаги мягко ступали по покрытой мхом тропинке, создавая ритмичную мелодию.
Среди высоких деревьев, чьи ветви были покрыты мелкой росой, создавалась безмятежная атмосфера.
— Мы куда-то торопимся? — спросила я, потирая руками глаза и зевая.
Обычно для меня не было проблем просыпаться рано утром и заниматься делами, но, возможно, в связи с недавнишними событьями или из-за столь насыщенного свежего воздуха, мне не хотелось просыпаться.
Айзек нежно погладил меня по волосам и оставил поцелуй на лбу.
— Прости, я хотел встретить рассвет.
Я невольно пробормотала, сама не зная что.
Спустя тридцать минут ходьбы, я не выдержала и спросила:
— Мы уже на месте? — пробормотала я.
Солнце ещё не успело нагреть воздух, и я недовольно потянула горло свитера выше.
Айзек оглянулся через плечо.
— Терпение, моя дорогая. Ещё совсем немного.
Как он может быть таким бодрым и улыбчивым рано утром?
Я закатила глаза, но, тем не менее, последовала за ним.
После того, что показалось нам вечностью, мы наконец добрались до вершины горы.
— Клянусь, Айзек, если-
У меня перехватило дыхание, когда мои глаза увидели захватывающий дух вид, раскинувшийся передо мной. Вдалеке величественно возвышались горы, залитые мягким сиянием восходящего солнца. Вершины гор устремлялись к чистым небесам.
Внизу расстилалась речка, грациозной решимостью прорезающая раскинувшиеся долины и пологие холмы. Её лазурные воды отражали сияние солнца, создавая блестящую дорожку, которая уводила взгляд к далёким горизонтам.
С моих губ сорвался вздох, и все следы усталости испарились в одно мгновение. Красота, открывшаяся передо мной, была не чем иным, как внушающей благоговейный трепет. Утренний туман изящно танцевал над горным склоном, рисуя неземную картину, которая казалась прямо из сказки.
Я стояла, как вкопанная, забыв о своих предыдущих жалобах. Зрелище было настолько завораживающим, что, казалось, будто время на мгновение остановилось только для нас. Яркие оттенки оранжевого и розового окрасили небо, и я не могла не быть очарована абсолютным величием всего этого.
Айзек привстал ко мне сзади и закинул свои руки на мои плечи. Его взгляд был устремлён к панораме.
— Неплохо, да? — пробормотал он, и в его голосе прозвучала смесь удовлетворения и триумфа.
Я повернулась к нему, и широкая улыбка украсила мои губы.
— Восхитительно.
Я чувствовала ровный ритм его сердцебиения у себя за спиной. Аромат его одеколона смешался с землистым ароматом леса, создавая опьяняющую смесь, которая окутала нас обоих. Наслаждаясь нежным ощущением, когда его дыхание щекотало моё ухо, посылая мурашки по моей спине, я откинула голову ему на грудь.
— Ты голодная? — спросил он.
— Очень.
Айзек отошёл от меня, открывая свой рюкзак. Он торжественно вручил мне два аккуратно завернутых бутерброда и бутылку свежего сока.
— Ну-ну, разве ты не полон сюрпризов? — я усмехнулась, глядя на восхитительные угощения в его руках.
— Стремлюсь угодить, — ответил он, и в его голосе слышался сарказм.
Я приняла сэндвич с насмешливым одобрительным кивком.
— Ты действительно знаешь путь к сердцу человека: через его желудок.
Айзек ухмыльнулся.
— Значит я на правильном пути?
Я откусила кусочек сэндвича, наслаждаясь вкусом долгожданной еды.
— Ну… Я имею в виду, кто бы не захотел отправиться в романтическое лесное приключение?
— Что ж, в таком случае, мне придется усилить свою игру и в следующий раз приготовить пир достойный королевы. И глядишь, ты сама захочешь здесь остаться.
— Только ради еды?
— Я могу смириться с этим.
Я хихикнула, наслаждаясь атмосферой. Нежный шелест листьев и отдаленное щебетание птиц создавали безмятежный фон для приятного завтрака.
Когда мы сидели там, окутанные красотой природы, я знала, что этот пикник навсегда запечатлиться в моей памяти.
А я могла бы действительно привыкнуть к такому.
После завтрака мы стали убираться за собой и стали идти обратно вниз.
— Итак, каков наш план? — спросила я.
— Какой план?
— Ты знаешь, что у нас была сделка на 7 дней?
— И?
— И я думала, что нам придется что-то делать? Ты будешь меня учить своей скучной философии и так далее? — я говорю.
Он смеялся, заставляя мое сердце биться чаще.
— Что? — спросила я, улыбаясь.
— Может быть, я просто хотел провести с тобой время? — он остановился, а затем повернулся ко мне и обхватил ладонями мое лицо.
Я приподняла бровь, озорная усмешка заиграла в уголках моих губ.
— Просто проводить время?
Он нежно поцеловал меня в лоб.
— Да, мой драгоценный камень. Но сначала давай вернёмся к… как ты там её назвала? «Скучная философия»? Она не такая и скучная, когда я её принимаю.
Глаза Айзека потемнели, когда его руки отпустили моё лицо, чтобы обхватить меня за талию и притянуть к себе. Я не смогла удержаться от улыбки.
— Неужели?
Он наклонился вперед, и его горячее дыхание коснулось моего уха, посылая мурашки по моей спине. — Ну, дело не только в теориях и концепциях. Важно ещё практическое применение, — прошептал он, и его голос был полон соблазнительного очарования.
Я наклонила голову.
— Практическое применение, говоришь? Пожалуйста, просвети меня, — ответила я, кусая нижнюю губу.
— Всему своё время, куколка.
Я положила руки на его крепкие плечи. Наше дыхание было тяжелым, и я почувствовала, как ускоряется моё сердце, когда губы Айзека коснулись чувствительной кожи моей шеи, оставляя по пути следы из пламенных поцелуев. Его рука проскользнула вниз, посылая электрические искры по моим венам.
Айзек оторвался от моей шеи и хрипло прошептал мне на ухо:
— Только представь сколько разного видел этот лес, — он укусил меня за мочку уха, — но то, что у нас… Не видел никто.
Я выгнула спину, и с моих губ сорвался тихий стон, жаждя большего от его прикосновений.
— Айзек, — выдохнула я, пытаясь сопротивляться, но явно провалилась.
Чарующая улыбка заиграла на его губах, когда его руки крепко сжали мои ягодицы, заставляя меня дрожать от предвкушения. Его прикосновения были сладкой пыткой, дразня и возбуждая самыми коварными путями.
Он прошептал голосом, пронизанным желанием:
— Кристал, я думал, что смогу испытать тебя… Я и не знал, что моё собственное желание будет таким сильным. Я сдаюсь перед тобой. Я хочу поселиться в самых глубоких уголках твоей души, — после этих слов он впивается в мою шею яростным поцелуем, заставляя меня вскрикнуть. — Ты моя, Кристал. — Прошептал он свирепо в мою кожу. — Каждый сантиметр твоего тела, каждый вздох, каждый выдох, твой страх и желание — всё принадлежит мне. Ты принадлежишь мне, и я не могу отпустить тебя.
— Я не могу… — мои слова перешли на еле слышимый шёпот.
Я не могла противостоять ни ему, ни своему желанию.
— Это не правильно, — слёзы стали формироваться на моих глазах.
Как же я могла ему позволять такое поведение? Он похитил меня!
Хватка Айзека усилилась, и его прикосновение было одновременно собственническим и волнующим. — Ты можешь врать себе, любовь моя, — прорычал он, поднимая голову. — Но не мне. Наши тела жаждут друг друга, Кристал. Отрицать это значило бы отказывать себе в нужде.
Свободной рукой Айзек прошёлся по изгибам моего позвоночника, доходя до груди, возбуждая каждый нерв, оставляя меня бессильной под его прикосновением плоти.
— Нет, Айзек-
И перед тем, как я могла закончить своё предложение, он впился своими губами в мои безжалостным поцелуем, от которого у меня перехватило дыхание. В этот момент всякое сопротивление рухнуло под тяжестью его неистовой страсти, оставив меня совершенно сбитой с толку и бессильной.
Он нагло впустил свой язык ко мне в рот, задевая зубами мою нижнюю губу. Когда его губы, наконец, отпустили мои, сказал:
— Ты отрицаешь, потому что не можешь принять правду. И это пугает тебя, не так ли? То, как я поглощаю тебя, то, как я разрушаю каждую твою защиту.
Я затаила дыхание не в состоянии найти нужных слов.
— Чёрт. Ты уже под моей полной властью.
— Нет, я… Мне нужен воздух, — я попыталась отстраниться, но крепкая хватка Айзека не давала и сдвинуться с места.
Поздно, он уже в моей голове.
— Ты можешь бороться сколько угодно, Кристал, — выдохнул он мне в губы, его голос был низким рычанием, которое отдавалось эхом по всему моему телу. — Но правда остается правдой.
От его слов у меня по спине пробежала дрожь, осознание его власти надо мной поселилось глубоко в моих костях.
Я изо всех сил пыталась отдышаться, пока я боролась с противоречивыми эмоциями, бурлившими внутри меня. Часть меня яро шла против его доминирования, стремясь к свободе. Но другая часть: часть, которую я не осмеливаюсь признать, часть, которая предавала, она, которая была сломана с самого начала, жаждала Айзека, она хотела остаться в его объятиях и разрешить ему делать всё, чего он пожелает.
Я вступила в опасный контакт с мужчиной, который знал, как владеть и подчинять, наслаждаясь своим контролем. И несмотря на рациональный голос в моей голове, предупреждающий меня о последствиях, та самая грязная часть меня побеждала, желая его доминирования и освобождения, которое приходит с отказом от контроля.
Собрав все силы, чтобы встретиться с ним взглядом, я процедила:
— Какой же ты жалкий… Ты взял меня к себе, поиграть со мной, как с куклой? И что? Реальный мир не принял тебя, и ты решил создать свой собственный? Позволь мне напомнить тебе, что в происходящем нет ничего реального. Все это видимость, игра, в которую ты играешь, чтобы заполнить пустоту в своем собственном существовании, — мои слова были нацелены на него, но они одинокого били и по мне.
В глазах Айзека промелькнул намек на что-то более глубокое, возможно, проблеск уязвимости, который на мгновение пробился сквозь его уверенный фасад. Но он быстро восстановил самообладание, в его голосе звучала опьяняющая смесь силы и желания.
— И ты здесь, являешься, тем, кто адекватно оценивает, что реально, а что нет? Кристал, — пробормотал он низким и соблазнительным голосом. — Как ты сама отметила, это мой мир, и всё, что ты сейчас делаешь, это просто идёшь по моему плану.
Волна гнева захлестнула меня, и я встретилась с ним взглядом, отказываясь отступать.
— Ты думаешь, что держишь меня под своим контролем, но не забывайся: в тот момент, когда игра закончится, я уйду, не оставив после себя ничего, кроме воспоминаний о твоей мимолётной победе.
Губы Айзека изогнулись в хитрой улыбке, когда он притянул меня за подбородок. Его глаза потемнели, посылая мурашки по моему телу.
— Хорошо, но помни: я не единственный, кто запутался в этой паутине. А грань между игрой и реальностью? Все гораздо более размыто, чем ты думаешь.
В момент осознание пронзило меня. Для того, чтобы вырваться из хватки этого безжалостного дьявола, потребуется нечто большее, чем просто сила воли.
Но сейчас я просто сдаюсь.
— Ненавижу тебя, так сильно, насколько могу. Ненавижу, ненавижу…. — прошептала я сквозь стиснутые зубы, слезы смешивались с отчаянием в моем голосе. Противоречивые эмоции внутри меня яростно борются, разрываясь между отвращением и извращенным стремлением к его прикосновениям, когда он сжал меня в своих руках, но не для того, чтобы усмирить, а чтобы просто обнять.
Его сильные руки, такие нежные и приятные в своих действиях. И вновь, словно всего этого не произошло. Были лишь Айзек и Кристал, которые понимали и любили друг друга. И ничего лишнего.
Но мои слова были враньём, конечно. Ведь себя я презирала больше.
Я выгнула спину, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя твердые очертания его груди и рельефные мышцы живота. Айзек стянул с меня трусики и отбросил в сторону, одновременно снимая свои брюки с себя. Он поднял меня, и моя спина уперлась в дерево. Я скрестила ноги вокруг его талии, пытаясь удержаться.
Айзек снова перешёл к моей шее, нежно покусывая и посасывая её, посылая разряды удовольствия, только усиливая боль между моими бедрами.
Я притянула его за волосы к себе, и мои ногти впились ему в спину, оставляя кровавые следы.
— Пожалуйста, я не могу больше терпеть, — в полустоне прошептала я.
Его руки стали ласкать чувствительную плоть моих бедер, раздвигая мои ноги шире, чтобы войти. С моих губ сорвался вздох, смешавшийся с его именем в мольбе о большем.
Время перестало существовать, и, когда он начал двигаться, я почувствовала, как вся эта первобытная боль исчезла и меня охватило невероятное удовольствие.
Его медленные и аккуратные толчки стали быстрыми и грубыми. Увеличивая темп, его губы прильнули к моим. Он вонзал свой длинный член глубоко в меня снова
и снова. Вцепившись в него сильнее, я застонала ему в рот, на что он ответил безжалостным поцелуем.
Воздух был насыщен пьянящим ароматом нашей страсти, смешивающимся со звуками наших затаенных стонов и произнесенных шепотом слов Айзека:
Ты такая влажная…
Разве ты не видишь, что я делаю с тобой?
Блять, мне недостаточно тебя…
Как же мы идеально подходим друг другу…
Ты всё, что мне нужно…
Наши тела двигались в синхронном ритме. Каждый толчок, каждое прикосновение приближали нас к краю. Наши крики экстаза смешались, эхом разносясь по лесу.
Когда я стала достигать своего пика, я застонала:
— Айзек, я сейчас кончу.
Он тоже был близок.
Наши тела содрогнулись в унисон, удовольствие прокатилось по мне, как волна. Измотанные, мы прильнули друг к другу, затаив дыхание. Айзек поцеловал меня нежным, мягким поцелуем, пока его сперма растекалась по моим ногам.
***
Мы возвращались домой и, найдя уютное местечко под тенью дерева неподалёку, устроились поудобнее. Усталость от нашей вспышки страсти улетучилась, сменившись чувством спокойствия и умиротворения. Прислонившись спиной к стволу дерева, я вздохнула, мой взгляд бесцельно блуждал по яркой листве вокруг нас. Засмеявшись абсурдности моей ситуации, я сказала:
— Что вообще происходит? Я ничего не понимаю, уже даже отказываюсь и пытаться. И ничего не имеет смысла.
Наверное, в этом была и проблема с Айзеком, я говорила ему, что чувствую, я признавалась, что устала от него, и всё же я не чувствовала угрозы. Я знала, что он не станет мне лгать и что даже в момент, когда мне понадобиться, чтобы он был просто Айзеком — он будет настоящим.
Айзек повернул голову, чтобы посмотреть на меня.
— Если смысла нет, это значит, что ты имеешь свободу наполнить любим смыслом, каким хочешь.
Я на мгновение задумалась над его словами, позволяя им осмысляться.
— Но что, если я сделаю неправильный выбор, истолковывая его не верно?
Айзек протянул руку, его пальцы переплелись с моими, нежно глядя поверх.
— Жизнь — это путешествие, полное открытий. Ошибки и обходные пути неизбежны, но они также являются возможностями для роста. Надо принимать их, потому что именно они делают твою жизнь уникальной и красивой. К тому же, если в момент то, что делал показалось правильным, значит оно таковым и было. Всё настолько относительно, что возможно и не стоит понимать и вчитываться во всё ради правильного шага.
Мы могли говорить о разных вещах, но это далеко не значило, что он не может понять о чём я говорю.
Некоторое время мы сидели в уютной тишине, которая иногда нарушалась шелестом листьев и редким щебетанием птиц. Время, казалось, замедлилось, и наслаждаясь моментом, я откинулась на плечо Айзека.
Мы решили провести ужин на улице, поэтому после лёгкого обеда я пошла спать, а Айзек занялся своими делами.
Когда вечернее солнце опустилось за горизонт, заливая лес теплым сиянием, мы начали готовить ужин. Айзек готовил мясо на костре, а я делала салат. Иногда он комментировал и пытался объяснить процесс.
— Даже и не пытайся, если когда-нибудь займусь этим процессом, я не то, что лес сожгу, весь город.
Он засмеялся.
— Не стоит быть столь критичной. Я уверен: при желании можно научиться.
К тому времени пока мы сели кушать, наступила кромешная тьма. Мелодичный хор стрекочущих сверчков создавали ритмичный фон, в то время как поднявшийся ветер трепал листья, создавая шум, смешанный с отдалённым уханьем сов. Я хотела убраться и отнести тарелки внутрь, как Айзек меня остановил.
— Не так быстро, есть ещё кое-что.
Айзек побежал домой и принёс пакет зефира. Увидев это, я не смогла сдержать улыбку.
— Лучше быть не может.
Он радостно протянул мне длинную металлическую шпажку, на кончик которой уже был насажен зефир, готовый к поджариванию.
Мы устроились на паре потертых, но удобных бревенчатых сидений, поставленных рядом с потрескивающим камином. Мягкое потрескивание пламени сливалось с нежной симфонией природы.
Я наблюдала, как Айзек ловко нанизал на вертел свой собственный зефир и подержал его над огнем, от жара мягкий зефир постепенно превращается в клейкое лакомство. Сладкий аромат наполнял воздух, смешиваясь с землистым запахом окружающего леса.
Айзек налил щедрую порцию своего любимого виски к себе в кружку, а затем предложил и мне. Янтарная жидкость поблескивала в свете огня, соблазняя меня своим богатым и сложным вкусом. Он подмигнул и жестом предложил мне сделать глоток, и, на удивление нас обоих, я приняла напиток.
Когда виски коснулось моих губ, тепло разлилось по моему телу, дополняя успокаивающее действие огня. Ароматы танцевали у меня на языке, переплетаясь со сладостью поджаренного зефира. Это был момент чистого наслаждения, контрастирующие вкусы и текстуры сладкого зефира и крепкого дымчатого привкуса алкоголя создали интересное вкусовое сочетание.
— Чёрт! Так хорошо, что танцевать хочется! — сказала я, закрывая глаза блаженно.
Мерцающее пламя отбрасывало играющее тени на наши лица, подчеркивая нежный блеск в глазах Айзека. Он стал что-то усердно искать в телефоне и вскоре заиграла музыка.
С улыбкой он протянул мне руку, растопырив пальцы в приглашении, перед которым я не смогла устоять.
— Ты серьёзно?
— Да.
Отпустив стакан с рук и чувствуя, как действие алкоголя разливается по моим венам, я хихикнула и взяла его за руку, позволяя ему отвести меня на небольшое открытое пространство посреди дикой природы. Мягкая лесная подстилка обнимала наши ноги, когда мы покачивались в такт музыке, наши тела двигались синхронно. Моя голова стала приятно кружится.
Потерявшись в этом мгновении, мы кружились, и наш смех смешивался с опьяняющими мелодиями, которые окутывали нас. Ночь, казалось, исчезла, оставив только нас двоих, погруженных в наш собственный мир. Лунный свет пробивался сквозь деревья, отбрасывая нежные тени, которые танцевали рядом с нами, добавляя очарования нашему импровизированному танцу, который вскоре перестал был похож на танец.
Рука Айзека, лежавшая на моей пояснице, легко вела меня в под ритм. Наш смех эхом разнесся по лесу, радостная симфония, которая гармонировала с мелодиями джаза, создавая крещендо чистой эйфории.
В тот момент не имело значения, что мир был наполнен хаосом и неопределенностью. Не имело значения, что мы были связаны независящими от нас обстоятельствами. Все, что имело значение, — это ощущение, которое мы разделяли — что нам хорошо.
Пока играла музыка, наши тела двигались, кружась под звездным небом. Танец был пьяный и возможно совершенно не под такт, но разницы сейчас не было.
Когда мелодия подошли к концу, танец замедлился, тела мягко остановились. Наше дыхание смешивалось в прохладном ночном воздухе, и я чувствовала тепло, исходящее от прикосновения Айзека.
С нежной улыбкой он наклонился, и его губы коснулись моего лба в нежном поцелуе.
— Мой драгоценный камень, ты сияешь ярче, чем звезды.