На третий день пребывания на больничной койке, Диана начала сходить сума. Ей стали мерещиться голоса и лица. Но самое ужасное, никто не изъявлял желания ее навестить. Ни Катрин с Саймоном, ни Ортега. При воспоминании о последнем герое ее воображения, она свернулась под одеялом и попыталась заснуть. Где-то в толще сознания почувствовала неладное. Открыв глаза лицезрела перед собой Жозефину Легран. Тонкая, изящная в красной кожаной юбке и прозрачной белой блузке, гостья придирчиво скривилась в улыбке:
— Как ты, детка?
Ее длинные, ухоженные пальчики покрутили шарик дозировки снотворного, что присоединен к трубке капельницы. Не сразу, а несколько минут спустя, Диана поймала теплую волну, разливающуюся по телу. Веки принялись тяжелеть, и образ Жозефины расплывался с каждым новым морганием.
— Что вы сделали… — промямлила обезоруженная девушка.
— Тише, — погладила по голове Жозефина и нагнулась, чтобы добавить, — ты такая же шлюха, как твоя мать. Горите в аду!
Сладкий сон унес Диану в свои края. Единственное, что она уловила напоследок, крик медсестры: "У нее разошлись швы. Готовьте операционную!"
***
Было тихо. Издевательски тихо. Легран на пару со своим адвокатом мерил шагами допросную комнату. Такому спокойствию можно позавидовать. Оперевшись об узкий подоконник, Ортега следил за ними пристальным взглядом. Пак обрушился, как снежная лавина:
— Маккалистер в соседней конуре, ты к кому?
— Легран мой. Разберитесь с ирландцем без меня. — Оборвал струну разговора Рикки.
— Не бойся, Катрин не даст ему вздохнуть. — Хмыкнул Пак, вновь сотворив тишину после себя.
Как же хотелось закурить, подумал Рикки, засунув руки в карманы кожаной куртки. Еще никогда ему не было так страшно. И это не страх перед Леграном и его свитой. Он давно переборол в себе неопытного мальчишку. То было иное. Незнакомое ранее ощущение опасности. И не за себя, а за ту, которая поселилась в сердце. Черт, выругался парень, неужели у нее вышло? Минорный лад распался, благодаря удару кулака по стеклу. Адвокату надоело ждать. Встряхнувшись, Ортега нырнул из одной двери в другую.
— Извините, что так долго. — Нарочито акцентировал лейтенант.
— Послушайте, у моего клиента дела. А мы провели в этом гадюшнике два часа! — распалился адвокат.
Ортега вплотную подошел к нему и жестко ответил:
— Сядь.
Адвокат расплылся, как свинья перед тем, как отправиться на бойню и шлепнулся на стул. Легран самовлюбленно усмехнулся:
— Пошел вон.
— Что? — забормотал адвокат, глядя на уверенного покровителя.
— Я говорю, пошел вон, сопливый юнец! — толкнул его стул и тот, вынужденно затолкал бумажки в портфель, а потом, его как ветром сдуло.
Ортега занял место на углу стола, чтобы лицом к лицу сойтись со своим противником.
— Хотите позвонить другому адвокату?
— Эти кретины сделают только хуже. Да и зачем они мне?
— Вы признались в убийстве. — Вытянул ноги Рикки.
— Вы не понимаете, о чем говорите, лейтенант. И давайте по факту. У вас что-то есть на меня? Или только нелепая болтовня за бокалом виски? — встал в полный рост Легран.
Улыбнувшись, Рикки взял его за грудки и прибил к стене.
— Остаток жизни ты проведешь за решеткой в подходящей компании. Поверь мне, чертов извращенец!
Мануэль попытался выбраться из тисков, но Ортега вновь вдавил его в покрашенную стену.
— Ты подстроил взрыв, из-за которого моя подруга в больнице. Ты еще дышишь, потому что я так хочу. Когда будешь один, не забывай смотреть по сторонам.
— Угрожаете мне, месье Ортега? — в глазах проскользнул смешок.
— Я говорю, что такая тварь как ты, не имеет право на существование!
Впорхнула Катрин, с раскаленными глазами и не сразу сообразила, как поступить.
— Рикки… — застыла, увидев разборки.
— Что? — резко ответил он, не оборачиваясь.
— Диана… она…
Легран воспользовался моментом и освободился от рук Ортеги.
— Кажется, вашей подруге стало хуже. Поторопитесь лейтенант, а то мало ли что. — Выправил пиджак и проходя близ Катрин, послал ей воздушный поцелуй.
Уже было все равно, что ублюдок сегодня легко отделался. Убедившись, что ключи от тачки в заднем кармане джинсов, Энрике поспешил в больницу.
— Энрике? — окликнула Брюлле.
— Потом, Кэт, потом!
Она закусила губу, прижавшись к дверному косяку.