Температура в конференц-зале заметно понижается на несколько градусов, когда входит мужчина в дешевом костюме и оружейной кобуре. Широко раскрытый взгляд Кайри встречается с моим.
Я никогда раньше не видел, чтобы она намеренно избегала другого человека. Она всегда первая обращает на себя внимание лучезарной улыбкой, посланной, чтобы обезоружить и заманить в ловушку, пока этот человек ничего не понял.
Любопытство переполняет мои чувства, и я обращаю внимание на мужчину со значком ФБР в руках.
— Я специальный агент Эрик Хейз из отдела по борьбе с насильственными преступлениями, — говорит он. Засовывая значок обратно во внутренний карман своего плохо сидящего пиджака, он окидывает комнату проницательным взглядом. — Я ценю, что ваш директор нашел время для решения текущего вопроса.
Брэд перестал расхаживать взад-вперед и устремил встревоженный взгляд на агента.
— Насильственное преступление? Есть новости о Мейсоне?
Хью отвечает вспышкой гнева.
— Нет, доктор Томпсон. Пока ничего.
— Не пугайтесь, ребята, — быстро подхватывает Хейз. — Наш филиал изучает и другие возможные причины. Я здесь просто для того, чтобы задать несколько вопросов.
Несмотря на его попытку преуменьшить причастность ФБР, это никого не убедило. Люди заламывали руки. Быстро моргали. Нервно дергались и перекладывали предметы на столе, добавляя толстый слой неловкости к и без того напряженной тишине. Как будто у каждого человека здесь есть какая-то зловещая тайна, которую нужно скрывать. Полиция и правительственные чиновники склонны заставлять даже святых сомневаться в своей морали.
Я украдкой бросаю взгляд на Кайри, сидящую прямо напротив меня. Теперь ее взгляд устремлен на светлую столешницу, прядь темно-каштановых волос ниспадает ей на лицо. Мои брови вопросительно приподнимаются, но она все равно избегает меня.
Естественно, я чувствую себя не в своей тарелке в присутствии представителей правоохранительных органов. Но не у меня одного где-то там похоронена половина изуродованного тела. Что заставляет меня усомниться в том, что останки обнаружили.
Иначе зачем бы ФБР появились сейчас?
Я изо всех сил пытаюсь поймать взгляд Кайри и замечаю, что я не единственный, кто борется за ее внимание. Агент останавливается позади нее, достает блокнот из кармана пиджака и смотрит в него. Очень старомодный крутой жест. Я почти ухмыльнулся.
После того, как Хью дает краткий комментарий о наших правах в области управления персоналом и просит о коллективном согласии отвечать на вопросы, агент Хейз нацеливается на Брэда.
— Доктор Томпсон, верно?
Оборона Брэда заметно усиливается. Его плечи напрягаются.
— Верно.
— Как долго Мейсон Дюмонт стажировался в вашем отделе, доктор Томпсон? — спрашивает агент.
— По-моему, девять месяцев, — говорит Брэд и качает головой. — Конечно, нужно проверить записи, но я думаю, примерно так. Он был очень внимательным аналитиком. Мейсон работал в основном с программой «Ферма тел». Пять дней — это большой срок для пропажи, верно?
Брэд бросает осторожный взгляд в мою сторону, моргает и отводит глаза. Его мысли с таким же успехом можно было бы записать на проекционном экране, — так легко его читать. Волнение проникает в мое хладнокровное поведение, и я снова ищу пристальный взгляд Кайри. Все, что нужно Брэду, — это малейший толчок со стороны этого агента, и он обвинит меня в исчезновении Мейсона. Он и так уже выдает слишком много.
Этикет правоохранительных органов 101: никогда не отвечайте на незаданный вопрос.
Сделав пометку, агент Хейз говорит:
— Мы пока не сделали никаких выводов, доктор Томпсон. Мистер Дюмонт когда-нибудь сообщал вам о странных находках или несоответствиях в отчетах «Фермы тел?»
Мое сердце учащенно бьется о грудную клетку. Я воздерживаюсь от того, чтобы смотреть на агента, не выдавая никакой заметной реакции, но внутри у меня бурлит кровь.
Наконец, Кайри встречается со мной взглядом, и мы оба, похоже, сразу приходим к одному и тому же выводу.
Мейсон не только сообщил Брэду о несоответствии тел, но и поделился своими опасениями со сторонним источником.
С гребаным ФБР.
Мейсон — единственный, кто мог их вовлечь. Никто, кроме Брэда, который боится собственной тени, не знал о жертве с отсутствующей подъязычной костью, похороненной на исследовательских полях.
Нет никакого другого способа, которым ФБР могли бы узнать об открытии Мейсона. Он сам связался с ними.
Пока Брэд делает все возможное, чтобы сформулировать связный ответ агенту Хейзу, объясняя, как оплошность с пожертвованным телом или записями могла быть неправильно задокументирована стажерами — и все это время бросая нервные взгляды в мою сторону, — я решаю, что Брэд точно не сообщал об этом. Он боится меня гораздо больше, чем ФБР.
Я оцениваю поведение Кайри, задаваясь вопросом, знала ли она о действиях Мейсона.
Нет, это было бы безрассудно глупо. Слишком беспечно даже для ее импульсивной натуры.
Убийство Мейсона после того, как он сознательно связался с федералами, несомненно, привело бы власти к нашему порогу. То, чего никто из нас не хотел бы.
— Спасибо за ваш более чем полезный вклад, доктор Томпсон, — говорит агент Хейз. — Возможно, мне придется связаться с вами снова, если понадобится дополнительная информация по записям «Фермы тел».
Мой взгляд устремляется на Хью, слова «только с ордером» обжигают горло, как раскаленное железо, но я сдерживаюсь.
Агент Хейз держит меня под прицелом. Он невысокий. Метр семьдесят, может. Ему за пятьдесят, и от сидения за письменным столом у него выступает живот. Редеющие волосы коротко подстрижены, что намекает на военное прошлое. Он хочет, чтобы другие видели в нем главного, властного, но слишком старается казаться устрашающим, ведь складки вокруг его рта свидетельствуют о том, сколько дерьма он ежедневно получает от своего начальства.
Агент сверяется с блокнотом, прежде чем обратиться ко мне.
— Доктор Соренсен, — его глаза встречаются с моими. — У вас очень впечатляющая карьера.
— Спасибо.
Уголок его рта дергается.
— Вы помните, когда в последний раз мистера Дюмонта видели в отделе?
Я поднимаю брови и откидываюсь на спинку стула, прерывисто выдыхая и притворяясь, что размышляю.
— Не помню.
Агент ждет, что я скажу больше. Когда я больше ничего не предлагаю, он кивает и проталкивается вперед.
— Согласно журналам, предоставленным доктором Кэнноном, мистер Дюмонт работал над… — он снова сверяется со своими записями. — Донорами в вашем отделе.
— Верно, — говорю я.
— Но вы не припоминаете, чтобы разговаривали с ним или видели его…
— Доктор Соренсен не общительный и даже не замечает, что в его отделе работают другие.