чтоб, исступленно царапая крыши,
в небо карабкались души артистов.
[1916]
Нет.
Это неправда.
Нет!
И ты?
Любимая,
за что,
за что же?!
Хорошо -
я ходил,
10 я дарил цветы,
я ж из ящика не выкрал серебряных ложек!
Белый,
сшатался с пятого этажа.
Ветер щеки ожег.
Улица клубилась, визжа и ржа.
Похотливо взлазил рожок на рожок.
Вознес над суетой столичной одури
строгое -
древних икон -
20 чело.
На теле твоем - как на смертном одре -
сердце
Дни
кончило.
В грубом убийстве не пачкала рук ты.
Ты
уронила только:
"В мягкой постели
он,
30 фрукты,
вино на ладони ночного столика".
Любовь!
Только в моем
воспаленном
мозгу была ты!
Глупой комедии остановите ход!
Смотрите -
срываю игрушки-латы
я,
40 величайший Дон-Кихот!
Помните:
под ношей креста
Христос
секунду
усталый стал.
Толпа орала: