В пустынной хрáмине
Троилась — ладаном.
Зерном и пламенем
На темя падала…
В ночные клёкоты
Вступала — ровнею.
— Я буду крохотной
Твоей жаровнею:
Домашней утварью:
Тоску раскуривать,
Ночную скуку гнать,
Земные руки греть!
С груди безжалостной
Богов — пусть сброшена!
Любовь досталась мне
Любáя: бóльшая!
С такими путами!
С такими льготами!
Пол-жизни? — Всю тебе!
По-локоть? — Вóт она!
За то, что требуешь,
За то, что мучаешь,
За то, что бедные
Земные руки есть…
Тщета! — Не выверишь
По амфибрахиям!
В груди пошире лишь
Глаза распахивай,
Гляди: не Логосом
Пришла, не Вечностью:
Пустоголовостью
Твоей щебечущей
К груди…
— Не властвовать!
Без слов и нá слово —
Любить… Распластаннейшей
В мире — ласточкой!
Берлин, 26 июня 1922