Егор широко шагал по лесной чаще, по пути подрубая кустарник и тонкую поросль деревьев. Каждый день он нахаживал таким образом не один десяток километров. Но ему это нравилось. И работа нравилась, для его налитых мускулов это было плевое дело, да и полезное. А дышится как в лесу!
Джамбул остановился, поднял вверх глаза и втянул всей грудью свежий, пахнущий хвоей и смолой воздух и тут же услышал недовольный возглас:
— Чего встал? Давай поспевай!
Впереди шел егерь, Ефим Кузьмич, и громко подбадривал:
— Лучше прочищай, не оставляй пеньки! И давай, пошевеливайся! Чего спишь на ходу? Сегодня еще до лосиного оврага дойти надо. Мужики там задранную лису видели. Надо бы проверить.
— Волки, думаешь, дядя Фима? — глянул с уважением Егор.
Нравился ему старик, уже за семьдесят, а фору любому мóлодцу даст, даже Егор, со своей силищей, ему в подметки не годился. Ефим Кузьмич мог сутками, не останавливаясь, по лесу ходить. Каждую тропу, каждое дерево знал, да и зверей местных чуть не по именам звал. И любил…
— Волки… Лучше б волки, — проворчал по-доброму егерь. — В прошлом году сюда рыси пожаловали, целое семейство.
— Да ладно! — удивился Егор. — Настоящие рыси?
— А то! Самые настоящие. Когда-то в наших лесах их много водилось, а потом климат испортили, продырявили небо своими кораблями, мать его, космическими.
Егор усмехнулся:
— Да уж, из-за них рыси-то и исчезли.
— Да что ты понимаешь? — осерчал Кузьмич и, остановившись, обернулся на Егора. — Оно ж все взаимосвязано! Вот смотри, дыру в небе сделали, — он задрал голову и показал на макушки сосен, — а через нее всякая гадость из космоса с дождем и снегом на землю посыпалась, — потряс загрубевшими пальцами Кузьмич, изображая то ли дождь, то ли снег, а потом развел руками, — и вот, пожалуйста, рыси наш воздух перестали переносить.
Егерь снова зашагал вперед, не прекращая сетовать и горевать о том, «во что, мерзавцы неразумные, превратили матушку-землю своим, мать его, техническим прогрессом».
Егор так и не понял, хорошо, что рыси вернулись в их лес, или плохо, но поддакивал, хотя больше не слушал разглагольствования шефа, шел следом за ним, периодически наклоняясь, размахивая топориком и думая о своем.
Не шла почему-то из головы раненая девица. Явно, что-то нехорошее с ней произошло. И вроде не до нее совсем, и помогать он ей не собирался, а мысли в голову лезли сами по себе.
Он вспомнил, как она смотрела на него испуганными глазами и будто боролась с желанием рассказать первому встречному о своей беде. Но удержалась. Все правильно, мысленно согласился с ней Егор, чем меньше другие знают, тем лучше. И ему оно совсем не надо, своих проблем хватает. Только что же все-таки произошло?
***
Через пару дней Егор не выдержал и под вечер пошел в больницу навестить девушку. Вообще-то по большому счету ему было все равно, что с ней случилось и от кого она сбежала, убеждал он себя. Он только хотел удостовериться, что с ней все в порядке.
— Привет. — Он нашел ее за больницей в небольшом саду. — Смотрю, ты уже ходишь? Врач разрешил?
Соня обернулась и удивленно посмотрела на него: она явно не ожидала, что он появится снова.
— Привет. Да, все нормально, Вера Васильевна сказала, что ничего страшного, скоро отпустит.
На секунду ему послышалось в ее голосе сожаление. Вот те на! То ни за что не соглашалась ехать в больницу, а теперь, похоже, хотела бы задержаться.
— А ты чего пришел? — грубовато спросила она.
Джамбул смутился:
— Просто хотел убедиться, что все в порядке и никто тут тебя не обидел.
Он глянул на нее в надежде, вдруг расскажет, что случилось?
Но она только фыркнула:
— Никто меня не обидит. Можешь не волноваться.
— Ну ладно. — Егор повернулся и собрался уйти, но Софья остановила:
— Тебя звать-то как, спаситель?
— Дж… Егор, — немного смутившись, ответил он.
— Спасибо тебе, Егор, — скупо поблагодарила она.
— Мне-то за что? Матвеича благодари, — сдвинув брови, буркнул он.
— Передай ему большое спасибо, — прищурив один глаз и прикрываясь рукой от клонившегося к закату солнца, сказала Софья и с ехидцей добавила: — А то лежала бы до сих пор на дороге…
— Ладно, передам, пока, — сердито сказал Егор и повернулся, чтобы уйти, но тут же остановился.
У нее не было ни денег, ни одежды, ни телефона, как она доберется до дома?
— Может, тебе что-нибудь надо?
Она замотала головой:
— Нет, ничего не надо. Хотя…
— Что? Говори, не стесняйся.
Она иронично хмыкнула.
— Мне бы телефон, позвонить.
— Конечно, вот, звони.
Он с готовностью протянул ей свою старенькую трубку и немного застеснялся. Она взяла телефон и изумленно посмотрела на него, но тактично промолчала.
— Спасибо. Ты не мог бы оставить меня одну?
— Да, конечно, — опомнился он и медленно пошел вокруг здания больницы.
Завернув за угол, он остановился, услышав ее тихий голос. Он не собирался подслушивать, оно само получилось.
— Гриша, это я… Прекрати кричать!.. А что мне оставалось делать?.. Он угрожал мне, я испугалась… Нет! Я ничего не знаю!.. Ты же веришь мне? Ты поможешь мне исчезнуть?.. Что? Нашли виновного? Хорошо, тогда… тогда я возвращаюсь, — нехотя сказала она в трубку.
Больше Егор слушать не стал и пошел дальше. Сев на скамейку у входа в больницу, он задумался. Кажется, беспокоиться не о чем, у нее есть защитник. Конечно, есть! Такие женщины «бесхозными» не бывают.
Через пару минут Софья пришла и села рядом.
— Ты не мог бы оставить мне телефон до завтра? Мне должны позвонить.
Егор хотел возразить, он ждал звонка от Евгении, но не посмел. Надо, наконец, избавиться от этой девицы и спокойно заниматься своими делами. Время шло, а следов Мишки они с Женей до сих пор не обнаружили.
***
На следующий день, сразу после работы, Егор снова направился к Софье. Теперь у него было основание — надо забрать телефон.
— Меня скоро выписывают, — сообщила она, едва он появился на пороге палаты.
— Ну так это замечательно. — Егор даже облегченно вздохнул.
А Соня глянула на него как будто с упреком:
— Ты, я вижу, очень рад избавиться от меня.
— Рад, конечно, — не стал он скрывать. — У тебя все хорошо, здоровье в порядке, чего ж не радоваться?
Она усмехнулась:
— М-да, все в порядке. Слушай, а ты не мог бы оказать мне еще одну услугу?
— Что такое? — насторожился он.
— Платье пришло в негодность, и мне даже не в чем из больницы выйти. Вера Васильевна любезно разрешила забрать вот эту прекрасную больничную пижаму и майку, но я не готова явиться в город в таком виде. Ты не мог бы купить мне платье или хотя бы брюки с футболкой? Размер сорок два…
Она замолчала, увидев изумленный взгляд Егора, и спохватилась:
— Если можешь, конечно… Ты не думай, я все тебе оплачу…
До нее вдруг дошло, что у этого деревенского мужика, возможно, просто нет денег.
Но он, быстро придя в себя, согласился:
— Хорошо, попробую что-нибудь найти. Тебе, наверное, и деньги нужны на автобус?
Она засмеялась:
— На автобус? Нет, не надо.
Он удивленно поднял брови:
— А как же ты доберешься до дома?
Она покачала головой: потешный какой.
— Я уже сообщила… своим знакомым, за мной приедут.
Он с сомнением посмотрел на нее:
— Ты уверена, что можешь вернуться в город?
— Да, конечно, — твердо сказала она и посмотрела ему прямо в глаза, словно пытаясь убедить, что на самом деле все хорошо, и она не лукавит.
И тут он понял, что его волновало все это время, не давало покоя и отвлекало от дел. Она напомнила ему маму: длинные каштановые волосы, убранные в тугой узел на затылке, орехового цвета глаза и удивительная улыбка. Его мама была красавицей.
У Егора защемило сердце: он так и не увиделся с ней перед смертью.
— Ладно, одежду завтра принесу.
Он еще раз взглянул на Софью и, резко развернувшись, пошел прочь. И только дома опомнился — он же забыл забрать телефон.