придыханью своим разнобоем.
Все сгибается, бьется, кричит;
но меж ними достаточно внятно
-- в этих "ребрах" -- их сердце стучит,
черно-красное в образе дятла.
Это всё -- эта пища уму:
"дятел бьется и ребра не гнутся",
перифраза из них -- никому
не мешало совсем задохнуться.
Дом бы должен, как хлеб на дрожжах,
вверх расти, заостряя обитель,
повторяя во всех этажах,
что безумие -- лучший строитель.
Продержись -- все притихнет и так.
Двадцать сосен на месте кошмара.
Из земли вырастает -- чердак,
уменьшается втрое опара.
Так что вдруг от виденья куста
из окна -- темных мыслей круженье,
словно мяч от "сухого листа",
изменяет внезапно движенье.
Колка дров, подметанье полов,
топка печи, стекла вытиранье,
выметанье бумаг из углов,
разрешенная стирка, старанье.
Разрешенная топка печей
и приборка постели и сора
-- переносишь на время ночей,
если долго живешь без надзора.
Заостря-заостряется дом.
Ставни заперты, что в них стучаться.
Дверь на ключ -- предваряя содом:
в предвкушеньи березы участка, -
обнажаясь быстрей, чем велит
время года, зовя на подмогу
каждый куст, что от взора сокрыт, -
подступают все ближе к порогу.
Колка дров, подметанье полов,
нахожденье того, что оставил
на столах, повторенье без слов,
запиранье повторное ставень.
Чистка печи от пепла... зола...
Оттиранье кастрюль, чтоб блестели.
Возвращенье размеров стола.
Топка печи, заправка постели.
1963
-----------------
x x x
В твоих часах не только ход, но тишь.