Я не знала, в какое время Вайатт планировал забрать Хэнка, и была там уже к шести, выйдя из дома вместе с Франклином. Рут заверила меня, что она поймает попутку до работы. Я догадывалась, что ее заберет Макс.
Рут дала мне указания, которые я записала, так как у меня не было GPS. От отчаяния, я взяла термос Франклина с кофе, но с трудом выпила половину. Когда я вошла в палату Хэнка, он сидел на койке. Его лицо просияло от радости, когда он увидел меня, и он одарил самодовольным взглядом Вайатта, сидящего на стуле рядом с его постелью, который подпер подбородок рукой, облокотившись о ручку стула. Должно быть, он опередил меня на пару минут. Он надеялся выписать Хэнка до того, как я приеду?
— Доброе утро, Хэнк, — сказала я, подходя к койке. — Вы готовы сегодня поехать домой?
— Жду, не дождусь, — он несколько раз нажал на кнопку вызова медсестры.
— Я же сказал, что подвезу тебя, — нагло заявил Вайатт, опустив руку и выпрямив спину.
— А я сказал тебе, что Карли едет, и я дождусь ее, — он еще несколько раз нажал на кнопку.
— Да, мистер Чалмерс? — спросила по интеркому медсестра.
— За мной приехали, я хочу убраться отсюда.
— Как я и говорила еще одному нетерпеливому мужчине из вашей палаты, у нас пересменка. Вам придется подождать, пока мы подготавливаем бумаги на выписку.
— Я хочу позавтракать в своем кресле у себя дома, так что поторопитесь, — сказал Хэнк.
Медсестра не ответила.
— Я же сказал тебе, что я приеду и заберу его, — произнес Вайатт ледяным тоном, направленным на меня.
— А я пообещала Хэнку, что сделаю это, — ответила я. — Я дала обещание, а я их не нарушаю, мистер Драммонд.
Он приподнял брови.
— Так ты теперь называешь меня мистером Драммондом?
— Если вы обвиняете меня в том, чего я не делала, тогда, думаю, будет более уместен формальный тон общения.
Хэнк переводил взгляд с Вайатта на меня и обратно.
— Ты обвиняешь ее в чем-то? — когда Вайатт не ответил, Хэнк сказал: — В чем ты ее подозреваешь? Что она ограбит меня?
— Не знаю, — ответил Вайатт, состроив недовольное лицо. — В том-то и проблема. Никто из нас ее не знает.
Хэнк встретился со мной взглядом и печально улыбнулся.
— О, я знаю, парень.
На мои глаза навернулись слезы, я протянула руку и пожала его ладонь. Хэнк едва меня знал, а я едва знала его, но мы делили секрет, который тесно объединял нас.
Хэнк отпустил мою руку и повернулся к Вайатту.
— Карли останется со мной, нравится это тебе или нет, так что смирись с этим или убирайся к черту.
Вайатт посмотрел на него с вызовом, но в то же время с уважением, что меня удивило. Я видела, как он ругался с братом и заставлял замолчать одним взглядом плохих ребят в таверне. Но Вайатт подчинился Хэнку, и я хотела знать, почему.
Пару минут спустя пришла медсестра, судя по виду она была раздражена.
— Я знаю, что вы торопитесь домой, но мы должны разобраться с вашими бумагами, мистер Чалмерс.
Она повернулась ко мне и Вайатту.
— С кем из вас мистер Чалмерс поедет домой?
— Со мной, — сказала я.
— Со мной, — сказал Вайатт, вставая.
Она усмехнулась.
— У нас идет битва за опеку?
— Мы оба будем заботиться о нем, — сообщил Вайатт. — У него дома.
Она переводила взгляд между нами двумя и покачала головой с легким весельем. По всей видимости, за большинством пожилых людей не выстраивалась очередь из желающих ухаживать за ними.
— Что вы будете делать — ваше дело. Мне нужно лишь знать, кого из вас научить обрабатывать его раны. А еще кто-то должен следить, что он проверяет уровень сахара в крови.
— Нас обоих, — ответил Вайатт. — Мы будем работать посменно.
Я ожидала, что Хэнк возразит, но он, погрустнев, сидел молча.
Медсестра сняла с него простынь, обнажив перевязанную культю, оставшуюся от его правой ноги.
— Мы вытащили вчера дренажные трубки, поэтому сегодня он готов ехать домой, так что вам не придется этим заниматься, но вам нужно внимательно наблюдать за местом разреза, так как возможно развитие инфекции и появление воспаления.
Она посмотрела на нас.
— Иными словами отмирание тканей.
Мне стало плохо.
Следующие пятнадцать минут, она показывала нам, как обрабатывать культю Хэнка. Она заставила нас по очереди перевязывать ее и развязывать, и, к моему удивлению, Вайатт вел себя совершенно невозмутимо. Как только мы снова перевязали ногу Хэнка, медсестра дала нам список принадлежностей и рецептов на различные препараты: от боли, антибиотики, инъекции инсулина и таблетки, которые ему нужно принимать с его диабетом — нам нужно было купить их до того, как мы повезем Хэнка домой. Она напомнила Хэнку, что ему нужно почаще проверять уровень сахара в крови.
— Да, — проворчал он, — я знаю.
— Вы хотите, чтобы я показала вашим опекунам, как проверять у вас сахар и делать вам инъекции инсулина?
— Я справлялся со своим чертовым диабетом больше пятнадцати лет, — пробухтел он. — Мне ампутировали ногу, а не мозги.
Я продолжала гадать, во что я себя втянула. Ухаживать за Вайолет было довольно просто по сравнению со сменой повязок и слежением за приемом лекарств. Я была уверена, что облажаюсь. Я не могла не задумываться, прав ли Вайатт. Может быть, я брала на себя слишком много. Но Хэнк нуждался в помощи, а мне было нужно было место, где я смогу жить, чувствуя, что отрабатываю крышу над головой. А так у меня появлялась возможность поискать улики, оставленные Сетом. Иногда нужно прислушиваться к судьбе.
Далее, медсестра помогла Хэнку одеться. Я хотела выйти из комнаты, но она сказала мне, что я должна остаться — после одевать его придется мне. Его одели в полинялую и заляпанную бело-синюю рубашку на пуговицах и в джинсы, правую штанину которой отрезали. Медсестра аккуратно одела штанину поверх его обрубка, сказав нам, что важно одевать его аккуратно, чтобы не потревожить швы. Наконец, она прикатила инвалидную коляску и помогла Хэнку встать с койки, а потом заставила Хэнка при помощи костылей дойти до коляски и сесть.
— Поначалу ему нужна будет помощь, — сказала она. — По крайней мере, пока он не нарастит силу в верхней части тела. Вероятнее всего, ходить в душ будет сложнее всего. Туалет обычно всегда расположен ниже, чем стулья. Предлагаю вам использовать насадку на унитаз, чтобы ему было удобнее.
Хэнк повесил голову, отказываясь смотреть на нас. Ему было стыдно, и я это понимала. Медсестра говорила о нем, словно он был ребенком.
Медсестра покатила Хэнка в лобби и сказала нам, чтобы мы подогнали машину к главному входу, и, что она поможет нам посадить его в машину.
Мы с Вайаттом уставились друг на друга, что-то в его взгляде подсказало мне, что я была не единственной, кто понял, что мы подписались на серьезное дело.
— Я так понимаю, ты приехала на машине Рут, — сказал Вайатт. Когда я кивнула, он повернулся к медсестре. — У меня пикап Форд 1985 года выпуска, а Карли приехала на старом Кадиллаке. Высокая или низкая — какая машина по-вашему будет лучше?
Я не могла поверить, что Вайатт подумывает позволить мне отвезти Хэнка домой. Может быть, он посчитал так же, как и я — чем больше помощи, тем лучше.
— Думаю, высокая, — ответила она. — Ему нужно будет помочь сесть в нее, но он сможет сползти вниз, когда вы привезете его домой — с вашей помощью, конечно же.
Вайатт кивнул, затем повернулся ко мне.
— Как насчет того, что я отвезу Хэнка домой, а ты сходишь за медикаментами и медицинскими принадлежностями. Их нужно купить здесь в Гринвилле.
Медикаменты могли стоить дорого. Я окажусь на мели, но я не могла отказать ему.
— У вас есть страховка, Хэнк?
— «Медикэр», — ответил он, все еще отказываясь смотреть мне в глаза. Он указал на свой рюкзак. — Моя карточка там. В кошельке.
Он передал мне сумку. Я чувствовала, что нарушаю его личное пространство, копаясь в его вещах, так что быстро нашла кошелек и начала было протягивать его ему.
— Вытащи карточку. И возьми деньги, — он отвернулся.
С неохотой, я открыла его кошелек и нашла карточку «Медикэр», а, проверив наличные, обнаружила сорок три доллара.
— Забери их все, — сказал Хэнк с покрасневшими щеками. — Сейчас они мне не понадобятся.
Я бросила взгляд на Вайатта, будучи уверена в том, что он обвинит меня в том, что я пытаюсь обворовать Хэнка и сбежать с его деньгами. Но, к моему удивлению, он сказал медсестре, что пойдет подгонит машину. Повернувшись ко мне, он сказал: — Карли, сходишь со мной?
У меня сжалось сердце, но в его голосе не слышалось тех ноток, которые проявлялись, когда Вайатт вел себя, как засранец.
— Увидимся у вас дома, Хэнк, — весело сообщила я, а затем пошла за Вайаттом на парковку.
— Ты знаешь, как ездить на ручнике? — спросил он, когда мы вышли на тротуар перед круглой подъездной дорогой.
— Да, — с замешательством ответила я. — Но машина Рут с автоматической коробкой передач.
Он потянулся к моей руке и вжал ключи в мою ладонь.
— Возьми грузовик и отвези Хэнка домой. Я схожу в аптеку.
Во мне вспыхнул гнев.
— Ты действительно так боишься, что я сбегу с деньгами Хэнка? — потребовала ответа я. — Я не видела в его кошельке ни кредитки, ни дебетовой карты, а с сорока тремя долларами я не особо разгуляюсь.
— Вот именно, — констатировал он. — На сорок три доллара навряд ли можно купить лекарства, не говоря уже о других предметах из списка.
Он снова сунул ключи мне в руку.
— Так что отвези Хэнка домой на моем пикапе, а я куплю все необходимое и приеду к вам.
— Может быть, мне хватит денег, чтобы все купить, — сказала я, не зная, чувствовать мне благодарность или оскорбиться.
— Очень на это надеюсь, или мне придется на много лет конфисковать твою машину, — произнес он с широкой улыбкой, но быстро помрачнел. — Я серьезно, Карли. Я сомневаюсь, что Хэнк сможет вернуть тебе деньги до того, как ты уедешь, да и вообще. Позволь мне с этим разобраться. Я-то никуда не уеду.
Я посмотрела на него и увидела проблеск того мужчины, которого я встретила на смотровой площадке — парня, остановившегося, чтобы помочь незнакомке.
— Спасибо, — наконец, сказала я, решая, что лучше всего просто поблагодарить. Я не видела причин спорить с ним. Вместо этого, я вытащила ключи от Кадиллака и обменялась с ним. — Рут сказала, что ее подвезут на работу к обеденной смене, но мне нужно будет вернуть машину этим вечером.
— Без проблем, — ответил он. — Я планирую вернуться задолго до этого.
Я хотела сказать кое-что еще, заверить его, что они с Хэнком могут доверять мне, но я боялась, что скажу что-то, что разозлит его, так что просто пошла к его машине и завела двигатель. Я надеялась, что вспомню, как водить машину с ручной коробкой передач.
Хэнк был удивлен, когда ко входу подъехала я, а не Вайатт, но не стал задавать мне вопросов, просто поторопил медсестру, чтобы она помогла ему сесть в грузовик.
Нам пришлось делать это вдвоем, но мы усадили его и застегнули ремень безопасности, а затем смогли отправиться в путь.
— Прежде чем мы выедем из города, — сказал Хэнк, — как насчет того, чтобы остановиться в «Папайс» и заказать жареную курицу и сэндвич?
Я посмотрела на него с прищуром.
— Разве вам можно такое есть с диабетом?
— И что? — сказал он. — Я лучше умру, чем откажусь от жареной курицы и сэндвичей. Мой кошелек все еще у тебя?
— Нет, — сказала я. — Я думала, что вам нужно проверять сахар в крови каждый раз перед тем, как вы едите.
— Мы проверяли, помнишь? Я делал себе чертову инъекцию. Со мной все нормально.
Я не думала, что это хорошая мысль, но он не был ребенком, а моя работа заключалась в помощи ему после ампутации, а не в слежении за соблюдением им диеты.
— Сэндвичи звучит неплохо, но я сомневаюсь, что «Папайс» сейчас открыт. Еще нет десяти, и я не думаю, что стоит дожидаться открытия.
Я бросила на него извиняющийся взгляд.
— Как насчет «Макдональдс»? У них есть сэндвичи. Мы можем поехать в «Мак Авто», я угощаю.
— Это не тоже самое, но думаю, пойдет, — удрученно произнес он. Хэнк говорил мне, куда ехать, пока я с трудом управлялась с ручником.
— Там поверни направо! — закричал он в последний момент, показывая в окно.
Я резко ударила по тормозам, замедлившись чуть ли не до остановки, уменьшила передачу и повернула. В меня чуть не врезался черный пикап, но я повернула за угол, избежав столкновения. Я в панике огляделась, проверяя не пострадал ли Хэнк.
— Вы в порядке?
Он нахмурился.
— Я в порядке, просто хочу гамбургеров.
— Пообещайте, что не скажете Вайатту, что я чуть не устроила аварию, — сказала я, пытаясь отдышаться. — Потом визгов не оберешься.
— Если ты отвезешь меня в «Макдональдс», я унесу твой секрет в могилу, — сказал он.
Учитывая причину, по которой я находилась с ним, аналогия показалась мне тревожной. Мы в рекордное время совершили заказ в «Мак Авто» и скоро уже снова были в пути, я с сэндвичем с котлетой и кофе, а Хэнк с буррито, сэндвичем с котлетой и сыром, оладьями, макмаффином с яйцом и апельсиновым соком.
Я всерьез сомневалась, что он сможет все это съесть, но помня о том, что в Драме не было ни одного ресторана быстрого питания, я без вопросов купила все, что он просил.
Прежде чем выехать с парковки, я вытащила бумажку, на которой была записано, как проехать в Драм. Когда Хэнк понял, на что я смотрю, он фыркнул.
— Тебе не нужны чертовы указания. Я знаю, куда ехать.
Он давал мне инструкции — зачастую слишком поздно — но уже вскоре я поняла, что мы едем не по маршруту, указанному Рут.
— Куда вы ведете меня, Хэнк?
— Не волнуйся. Так ехать всего на пару минут больше, чем по дороге, по которой ты вероятно приехала, но так мы проедем через Эвинг.
— Зачем вам проезжать через Эвинг? — я посмотрела на него, нахмурившись.
Он выглянул в окно, отказываясь смотреть на меня. Когда он заговорил, его голос дрожал.
— Я хочу увидеться с внуком.
Почему я об этом не подумала? Хэнк лежал в больнице, и у него не было возможности опознать тело внука, как, вероятно, и позаботиться о похоронах.
— Вам нужно опознать тело? — тихо спросила я.
— Не, — ответил он. — Вайатт уже прошел через официальное опознание. Помощник шерифа сказал, что Макс сделал это неофициально. Но я все равно хочу его увидеть.
Вайатт прошел официальную процедуру опознания? Это вписывалось в историю Рут о том, что Вайатт был опекуном Сета.
— Вы знаете, куда они увезли его тело?
С секунду он молчал.
— Он в похоронном бюро. Мне нужно поговорить с ними насчет похорон.
— Конечно, — сказала я. — Буду рада отвезти вас.
Как только я выехала на 107-е шоссе, Хэнк задремал после лекарств. Он сказал мне, что 107-е шоссе идет прямо в Эвинг, и правда, через сорок пять минут на горизонте появился Эвинг.
— Хэнк, — тихо произнесла я. Когда он встрепенулся, я сказала: — Мы на месте. Что теперь?
С сонными глазами, он выпрямился на сидении и огляделся вокруг, вспоминая, где он, его седые волосы примялись с одной стороны.
— Проедь пару миль, а потом поверни налево.
После непродолжительного молчания, я спросила:
— Как вы себя чувствуете? Ничего не болит?
— Не, они накачали меня аспирином, прежде чем отпустить. Я буду в порядке до обеда.
Аспирином? Это все, что они ему дали? Но медсестра сказала, что ему выписали рецепт на обезболивающее…
Когда я свернула на парковку, забеспокоилась, как выведу его из машины и отведу внутрь на костылях.
Я озвучила свои тревоги, и он махнул в сторону дверей.
— Просто припаркуйся перед ними. Затем иди внутрь и скажи Мобли, что мне нужно инвалидное кресло.
— Хорошо…
Я сделала, как он велел, и, войдя через двери, огляделась по коридору в поисках того, кто бы мог помочь. Услышала слабый звон дверного колокольчика где-то в глубине здания.
— Чем могу помочь? — спросил мужчина среднего возраста, выйдя из комнаты дальше по коридору. На нем был надет темно-серый костюм и бледно-голубой галстук. Блестящие черные ботинки. Волосы тоже были черными по большей части, местами с проседью. Он смотрел на меня теплыми и добрыми глазами.
— Здравствуйте — сказала я, подходя ближе. — Я приехала с Хэнком Чалмерсом. Он хочет увидеться с внуком.
— Я его ждал, — заявил мужчина, подходя ко мне и протягивая руку. — Меня зовут Пит Мобли, я здесь директор.
Я пожала ему руку.
— КарлиБле…, — я заставила себя замолчать и сказала, — я Карли, взяла на себя уход за Хэнком на пару дней.
— Приятно познакомиться с вами, Карли, — сказал он, отпуская мою руку. — Хэнк сказал, что вы тоже приедете.
Он точно не тратил времени попусту.
— Мистер Чалмерс в машине. Ему нужна будет помочь выйти из нее, чтобы он мог увидеться с внуком. Он сказал, что у вас есть инвалидное кресло?
— Один из моих сотрудников подготовил для него кресло. Я пошлю его за Хэнком. Я бы остался с вами, но моего внимания требует серьезная ситуация. Я встречусь с вами обоими, когда Хэнк будет здесь.
— Нет проблем, мистер Мобли. Спасибо вам.
— Не называйте меня мистером, — произнес он с дружеской улыбкой. — Все просто зовут меня Мобли.
— Что ж, тогда спасибо вам, Мобли.
— Я рад помочь вам с Хэнком в это трудное время. Смерть трагична, но еще более трагична, когда хладнокровно застрелен ребенок.
Он немного постоял и помолчал, словно отмеряя этой мысли положенное время, затем в последний раз улыбнулся мне и пошел обратно по коридору.
— Дуайт, — позвал он, — ты можешь прикатить мистеру Чалмерсу инвалидное кресло?
— Конечно, — ответил мужчина в тот момент, как Мобли переступил порог комнаты, из которой пришел.
Я услышала скрип колес инвалидного кресла еще до того, как увидела его в коридоре, его катил мужчина с лохматыми светлыми волосами и неряшливой бородой. Он медленно приблизился ко мне, одетый в брюки и рубашку на пуговицах, на вид приобретенной в комиссионке. На его лице расплылась ухмылка, как только он увидел меня.
— Ого, какой сюрприз, — сказал он.
Это был парень с футбольного вечера понедельника, которого я встретила в таверне и который повел себя странно, когда услышал, что я из Джорджии, только вот его дружки звали его Дьюи.
— Я уж точно не ожидал увидеть тебя здесь, — произнес он достаточно тихо, чтобы его босс не мог услышать. — Вот уж не знал, что старый дурак на такое способен.
Я хотела отчитать его, но посчитала, что он выместит злобу на Хэнке.
— Мобли сказал, что вы поможете мне завезти Хэнка внутрь, — сказала я, стараясь сохранять тон спокойным.
Он показал на стеклянные двери.
— Если ты любезно придержишь их, — когда я подошла к дверям, он сказал: — Я слышал, что ты живешь у него, а раз ты это не отрицаешь, похоже, это правда.
У меня волосы встали дыбом.
— Откуда вы знаете, что я живу у мистера Чалмерса?
Затем я поняла, что объявила об этом всему чертову городу, когда наорала на Вайатта прошлым вечером.
— Драм — маленький город, — ответил он. — Слухи расходятся быстро.
Он наклонился ближе, его глаза заблестели.
— Знаешь, половина города думает, что ты это сделала, и что ты живешь с Хэнком лишь для того, чтобы отхватить состояние.
— Какое состояние? — я не смогла сдержать смеха.
— Отлично. Изображай дурочку, — он кивнул, еще шире улыбаясь. — Мне это нравится.
Что бы не говорили люди в городе, я крайне сомневалась, что у Хэнка есть деньги, не говоря уже о состоянии. Все же, не было смысла спорить с этим мужчиной. Я приехала сюда ради человека, потерявшего внука. Я вышла на улицу и встала с боку от двери, придерживая ее.
— Уверен, Хэнк будет рад, что молоденькая девушка потрет ему спинку, — сказал Дуайт, остановившись рядом со мной и смерив меня взглядом с головы до ног. Он имел наглость похабно мне подмигнуть.
Я не отвела взгляда и попыталась обуздать гнев.
— Весьма сомневаюсь, что на уме у мистера Чалмерса принятие ванн, когда он оплакивает смерть любимого внука.
Широко улыбаясь, он пожал плечами.
— Может, его внук умер, но сам он еще жив.
— Я здесь, чтобы помочь мистеру Чалмерсу увидеться со своим мертвым внуком, — произнесла я тоном, который мог бы заморозить стеклянную дверь, которую я придерживала. — Если вы не можете мне с этим помочь, относясь к нам обоим с уважением, я буду не прочь поболтать с вашим боссом.
Он поднял руки, сдаваясь.
— Воу. Полегче, девочка. Не надо нервничать.
Я уже готова была вырвать кресло из его хватки, но он протолкнулся мимо меня и подкатил кресло по рампе к пикапу. Он дважды окинул машину взглядом и спросил: — Это машина Вайатта?
Стоило ли мне беспокоиться, что этот отброс был достаточно хорошо знаком с Вайаттом, что узнавал его машину?
— Это не ваше дело, — отрезала я.
Он улыбнулся, а затем открыл пассажирскую дверцу и добродушно произнес:
— Привет, Хэнк. Меня зовут Дуайт, и я помогу вам попасть в здание, — его уважительный тон застал меня врасплох. — Весь чертов город расстроен тем, что случилось с Сетом.
— Дуайт… — тихо произнес Хэнк. — Ты сын Бена Хендерсона?
— Да, сэр, — ответил Дуайт, помогая Хэнку повернуться боком на сидении. — Один из них.
Хэнк кивнул, но ничего не сказал.
Дуайт закинул руку Хэнка себе на плечи и помог ему спуститься. Помог устроиться в кресле и покатил его к боковой двери.
— Я думал, что ты работаешь на заводе по производству кормов для собак в Гринвилле, — сказал Хэнк, когда Дуайт покатил кресло через парковку.
— Работал, сэр, — ответил Дуайт все с тем же уважением. — Но мой отец заболел, так что я нашел работу ближе к дому. Мне повезло, что Мобли нанял меня пару месяцев назад.
Хэнк кивнул с отсутствующим взглядом.
— Это хорошо. Семья важна.
— Ты не могла бы придержать дверь? — обратился ко мне Дуайт. Его тон был миролюбивым, но ехидная улыбка говорила об обратном.
Я пошла вперед них и открыла единственную дверь, надеясь, что инвалидное кресло сможет пройти через дверной проем. Открыв дверь, я развернулась и увидела, что Дуайт смотрит на мой зад, обтянутый джинсами.
Он прокатил кресло мимо меня, облизав нижнюю губу.
Я еле сдержалась, чтобы не врезать ему по шее.
— Хэнк, — услышала я мягкий голос Мобли. Когда я прошла внутрь здания следом за Дуайтом и Хэнком, увидела директора похоронного бюро, идущего по коридору, чтобы поприветствовать нас. — Я очень опечален твоей утратой. Да еще после смерти твоей дочери в прошлом году через год или около того после смерти Мэри… — он покачал головой. — Прими мои соболезнования.
Хэнк готов был заплакать, он опустил голову.
— Не могу поверить, что его больше нет. Поэтому я здесь. Хочу убедиться в этом сам.
— Когда я услышал, что ты хочешь увидеть его сегодня, я объяснил ситуацию офису коронера в Джонсон Сити. Они разрешили нам забрать его сегодня рано утром, но должен предупредить тебя, у старого Джимми не было возможности поколдовать над телом.
— Все нормально, — голос Хэнка дрожал, от лица отхлынула кровь.
— Может быть, это слишком, Хэнк, — сказала я, протискиваясь мимо Дуайта. Я присела на корточки перед коляской Хэнка. Его только выписали из больницы. Вероятно, ему даже не стоило сюда ехать. — Мы можем вернуться завтра или прийти пораньше в часы посещений.
— Нет, — сказал он, выпрямив спину. Так он стал выглядеть еще более хрупким, но в его голосе не было слабости. — Я хочу увидеть своего внука.
— Тогда мы сделаем это вместе, — сказала я и улыбнулась, чтобы его приободрить.
Хэнк кивнул, его глаза заблестели, а подбородок задрожал.
Я хотела покончить со всем этим и отвезти его домой.
— Идите за мной, — попросил Мобли, развернулся кругом и зашагал.
Я осталась стоять рядом с Хэнком, разглядывая его. Если бы я увидела хоть один признак того, что он не справится с тем, что сейчас произойдет, я бы нашла способ вывезти его отсюда.
Мы направились по длинному коридору в помещение, напоминавшее больничную палату — или морг. В центре комнаты стоял стол из нержавеющей стали. На нем лежало тело, накрытое простыней, голова находилась справа от меня.
Хэнк издал придушенный звук.
Дуайт вкатил коляску в комнату и остановился с ней в паре футов от стола. Я встала рядом с Хэнком и потянулась к его руке. Он поднял на меня отсутствующий взгляд и пожал мою руку в ответ.
Дуайтпрошаркал к изголовью стола и начал откидывать простынь с головы Сета, но в этот момент Хэнк выпалил: — Стой! Я хочу стоять, когда увижу его.
Мой желудок скрутило узлами. Я очень не хотела снова увидеть Сета, только не так, но Хэнку нужно было увидеть внука, и он нуждался в поддержке. Я уж точно не хотела оставлять его с Дуайтом.
— Вы не можете встать, — усмехнулся Дуайт. — Вам ампутировали ногу.
— Дуайт, — рявкнул Мобли. — Относись к мистеру Чалмерсу с уважением.
Дуайт разозлился и подошел к другому концу стола, словно говоря, что он умывает руки.
Я застопорила колеса коляски и присела перед Хэнком на корточки.
— Я помогу вам встать, затем мы подойдем к столу.
Я пожалела, что не принесла костыли, но посчитала, что смогу помочь ему простоять минуту или около того. Когда я помогала медсестре усаживать его в машину менее часа назад, я поняла, что он весил не так уж много.
Он кивнул, но был этому не рад. Я понимала. Он был не из тех людей, кто принимал помощь, но все же он был достаточно умен, чтобы понимать, когда действительно в ней нуждался.
— Мобли, — позвала его женщина из коридора. — Тебе звонят.
— Это подождет, Верна, — с раздражением ответил Мобли. — Я занят.
— Это важно, — сообщила она, нервничая. — Тот клиент не доволен.
Клиент очевидно был очень важен — более важен, чем Сет Чалмерс, так как улыбка Мобли дрогнула, и он слегка кивнул нам.
— Извините, мне нужно ответить.
И поспешил к двери.
Я подумывала попросить Дуайта помочь поднять Хэнка из коляски, но судя по его мерзкому выражению лица, он будет груб с ним. Мягко улыбнувшись Хэнку, я сказала:
— Ладно. Давайте сделаем это.
Все получилось не с первого раза, но мне удалось поставить его на оставшуюся ногу. Он перекинул правую руку мне через плечо, и мы неловко подошли к столу. Когда мы приблизились вплотную, Хэнк схватился левой рукой за столешницу, чтобы удержать равновесие.
Так как Дуайт, похоже, не горел желанием нам помочь, я медленно потянулась к простыни и стянула ее до уровня ключиц Сета, обнажая егоизбитое, покрытое гематомами лицо. Левый глаз распух, а губа треснула. Правую щеку украшал темный синяк.
Я почувствовала головокружение, но стон Хэнка вырвал меня из раздумий. У него подогнулось колено, и мне пришлось переменить позу, чтобы удержать его вес.
— Хотите присесть? — тихо спросила я, борясь с желанием заплакать.
Он покачал головой, открыл рот, чтобы заговорить, но закрыл его.
Дуайт зевнул.
Я резко посмотрела на него, едва сдерживая гнев.
— Можете проявить хоть немного уважения?
Дуйат лишь продолжил пялиться на меня.
Был ли Дуайт лишь засранцем, или же он сыграл какую-то роль в убийстве Сета? Вел бы он себя так бесцеремонно, если был замешан? Я вгляделась в его раздраженную фигуру. Он произвел на меня впечатление человека, который считал, что может делать что угодно, плевать на последствия.
Хэнк проигнорировал его, с дрожащим подбородком глядя вниз на мальчика.
Я не особо присматривалась к чертам лица Сета на тускло освещенной парковке, но сейчас видела его яснее. На его носу и щеках заметила россыпь веснушек, и даже несмотря на синяки и отеки я поняла, что он был красивым мальчиком. Оплакивала ли его теперь какая-нибудь девушка? Как восприняли его смерть его лучшие друзья? Я не могла не думать о пустом месте за партой на занятиях в школе. В понедельник, этот мальчик вероятно был в школе, переживал о домашке и футбольном матче, а теперь лежал мертвым на столе из нержавейки.
Моя решимость окрепла — тот, кто это сделал, заплатит.
Хэнк убрал руку с моих плеч, так что мне пришлось покрепче перехватить его за талию, чтобы удержать в вертикальном положении. Он протянул руку к щеке Сета и обхватил ее под неудобным углом.
— Что ты натворил, мальчик? — прошептал Хэнк. По его лицу бежали слезы. Одна слезинка упала на белую простынь.
— Поговаривают, что он разозлил не тех людей, — сказал Дуайт, посмотрев на меня в упор.
Он говорил обо мне?
Я хотела было вступиться за себя, но этот подонок не стоил моих усилий. Но будь я проклята, если позволю ему разговаривать в таком тоне с Хэнком.
— У мистера Чалмерса горе. Вы не могли бы воздержаться от комментариев?
Дуайт пожал плечами, положил руку на стол и принял вальяжную позу.
Вот сейчас я разозлилась.
— Уйдите и дайте Хэнку пару минут, чтобы он мог попрощаться с внуком наедине.
— Не выйдет, — произнес он со смехом.
Я отпустила Хэнка, убедившись, что он надежно держится за стол, и шагнула к Дуайту.
— Тогда мы заберем тело Сета в другое место, уверена, что ваш босс будет недоволен, что вы стали этому причиной, ведь вам нужна работа и все такое.
Дуайт выпрямился, возвышаясь надо мной башней, на его скулах заходили желваки, а лицо покраснело.
— Делай, как она говорит, — произнес Хэнк на удивление твердым голосом. — Оставь нас, или я перевезу его в похоронное бюро «Волли».
Дуайт разразился чередой проклятий, но направился к двери. Прежде чем уйти, он развернулся на пороге и сказал: — У вас есть пять минут или, пока Мобли не вернется.
Я захлопнула за ним дверь и заперла ее, по комнате с голыми стенами прокатилось эхо щелчков.
Как только Дуайт ушел, Хэнк сгорбился над столом, его плечи затряслись от молчаливых рыданий.
Я пыталась сдержать собственные слезы, но видеть сломленного человека было невыносимо. Я подошла к нему и положила руку поверх его ладони.
— Мне так жаль, Хэнк.
Хоть Хэнк и не считал меня ни в чем виноватой, я себя таковой считала. Я все еще задавалась вопросом привело ли то, что я включила автомобильную сигнализацию, к его смерти. Вероятно, я всегда буду задаваться этим вопросом.
Он кивнул, по-прежнему опустив голову и разглядывая лицо внука. Примерно через полминуты или около того, он глубоко втянул воздух и выпрямил спину. Завозился с простыней, чтобы отодвинуть ее дальше.
Я потянулась мимо него и взялась за край.
— Вы уверены?
Он оттолкнул мою руку и отдернул простынь сам, обнажая голую грудь Сета. На его бледной коже виднелся жестокий Y-образный разрез, а по обе стороны от него — два покрасневших отверстия.
Хэнк замер, а затем положил ладонь на стол, сотрясаясь всем телом уже от гнева, а не от горя.
— Я просил этого парня оставить все, как есть. Я говорил ему, что его убьют.
Я не ответила, лишь молча стояла рядом с ним, предлагая поддержку, как могла.
Он снова потянул за простынь. Поначалу я подумала, что он пытается полностью открыть тело Сета, но вместо этого, он высвободил левую руку Сета и попытался взять ее в руки.
Я взяла Сета за холодную руку, ожидая, что она будет окоченевшей, но она согнулась достаточно, чтобы мне удалось помочь Хэнку взять ее в руки. Мои пальцы наткнулись на что-то грубое. Перевернув руку Сета, я ахнула, увидев почерневшую рану в центре его ладони.
— Ее не было, когда я видела его в последний раз, — прошептала я.
Хэнк резко перевел взгляд на меня.
— Ты уверена?
Я кивнула.
— Тут были написаны цифры.
Я повторила их про себя: 5346823.
Он округлил глаза. А затем начал шептать.
— Ш-ш-ш.
С колотящимся сердцем, я кивнула.
Хэнк взял Сета за руку и опустил взгляд на прямоугольную рану с грубыми краями.
— Я хочу сделать фото, — прошептала я. — Если это сделали, чтобы сокрыть улики, нам нужно доказать, что это здесь было.
— Да, — устало сказал он. Я увидела, что его нога дрожит.
Выхватив телефон из кармана, я сделала фотографии с нескольких ракурсов, надеясь, что они получились хорошими. Фотокамера на моем одноразовом телефоне снимала не в очень высоком качестве, и фотографии получились немного зернистыми. Все же, это лучше, чем ничего. Как раз тогда, когда я убрала терефон в карман, задергалась ручка двери, и я подпрыгнула.
— Дуайт? — донесся из коридора голос Мобли. — Что там происходит?
Дверь затряслась в раме, когда он снова попытался ее открыть.
Хэнк наклонился вперед, подняв руку Сета, и поцеловал ее.
— Покойся с миром, мальчик. Ты молодец.
Дверь затряслась от попыток Мобли войти в комнату.
Хэнк тяжело вздохнул.
— Помоги мне сесть в то кресло, девочка, и отвези меня домой.
В коридоре послышался звон ключей, и я поняла, что у нас есть лишь несколько секунд.
— Да, сэр.
Я вернула руку Сета в то же положение, в которой она находилась, и накрыла его простыней до подбородка. Разблокировав колеса инвалидной коляски, я подкатила ее к Хэнку. Я помогала ему опуститься на сидение, когда дверь распахнулась.
Хэнк приземлился на сидение с тяжелым стуком и поморщился от боли.
— Что здесь происходит? — спросил Мобли, округлив глаза. — Почему дверь была заперта? Где Дуайт?
Я взялась за ручки коляски и развернула Хэнка лицом к директору похоронного бюро, стоящего посередине порога. Был ли он в этом замешан? Потому как после смерти Сета кто-то выжег числа с его руки. Это был Дуайт?
Мобли посмотрел на мое лицо.
— Что такое?
— Мы прогнали прочь вашего сотрудника, — сказал Хэнк. — Он вел себя грубо и неуважительно.
Хэнк поднял руку и похлопал по моей ладони на ручке инвалидной коляски.
— Я хотел спокойно попрощаться со своим внуком. Когда он захлопнул за собой дверь, должно быть, запер ее.
Мобли нахмурился.
— Простите. Дуайт работает у нас недавно, нам несколько раз сообщали о его неподобающем поведении. Уверяю вас, он за это ответит.
— Спасибо, — ответил Хэнк, устало опустив плечи. — Я благодарен, что вы позволили мне увидеться с внуком, Мобли.
— Конечно, — доброжелательно произнес Мобли, присел на корточки перед Хэнком и взял его за руку. — И не переживайте, что вам придется иметь дело с Дуайтом, когда будете организовывать похороны и прочее. Он не появится.
Мобли собирался уволить его из-за нас?
— Мне все еще нужно выбрать для Сета гроб, — сказал Хэнк надломившимся голосом.
— Я не говорил вам? — спросил Мобли с теплой улыбкой. — ВайаттДраммонд об этом позаботился.
Он поморщился.
— Конечно, вы можете распорядиться иначе, но после Барб и проблем с деньгами…
От шока у меня отвисла челюсть. Вайатт заплатил за похороны Сета? Это было весьма неожиданно с его стороны.
Хэнк лишь глядел на него, пораженный новостями. Наконец, он, казалось, пришел в себя.
— Нет. Спасибо вам.
— Вайатт сказал, что вы захотите провести службу в методистской церкви Драма, а затем похоронить его на кладбище Драма. Также, как мы сделали с Барб.
Хэнк кивнул. Его глаза покраснели. Охрипшим голосом он ответил:
— Да.
— Мы планируем провести похороны в пятницу, прощание будет завтра вечером.
На глазах Хэнка выступили слезы.
— Мне придется ждать два дня, чтобы похоронить внука?
Он покачал головой.
— Нет. Давайте сделаем это завтра.
— Вайатт посчитал, что вы захотите пару дней прийти в себя.
Мобли стрельнул взглядом на то место, где должна была находиться правая нога Хэнка, и его лицо покраснело.
— Эм-м… прошло не так много времени, чтобы планировать прощание завтра.
— Я не хочу никакого прощания. Люди проходят парадом мимо мертвого, словно это какое-то шоу фриков, — произнес он с отвращением. — Я вытерпел это на похоронах Мэри и Барб.
Он пригвоздил директора похоронного бюро жестким взглядом.
— Я не стану терпеть этого на похоронах Сета.
— Я понимаю, Хэнк. Прощания не будет, но мы никак не сможем перенести похороны на завтра. Завтра у нас уже запланированы одни похороны. Придется придерживаться пятницы.
Хэнк коротко кивнул и с твердым выражением лица сказал:
— Ладно. Только похороны. После обеда в пятницу.
— Мы можем запланировать похороны на три и позволить людям прийти и засвидетельствовать свое почтение, начиная с двух, — сказал Мобли.
— Нет, — сказал Хэнк, сжав челюсти. — У нас будет открытый гроб, чтобы люди могли видеть его, и чтобы никто не распускал дикие, выдуманные рассказы о том, что я похоронил пустой гроб.
Он с отвращением покачал головой, и я задумалась, случалось ли такое с ним прежде.
— Они могут выразить почтение со своих чертовых мест.
Мобли начал возражать, но я перебила его.
— Спасибо за все приготовления. Я уверена, Хэнк чувствует себя лучше, зная, что все в ваших надежных руках. Теперь, когда он ясно выразил свои пожелания, я должна отвезти его домой.
Мобли сжал губы в тонкую линию.
— Конечно.
Затем он наклонился над Хэнком и похлопал его по руке.
— Не переживайте, Хэнк. Мы обо всем позаботимся.
— Спасибо, — ответил Хэнк надломленным голосом, и, как только Мобли выпрямился, я выкатила Хэнка из комнаты и поспешила убраться с ним оттуда ко всем чертям.