Находясь в состоянии шока, я позволила Максу поднять меня на ноги. Я лишь смутно осознавала, что он повел меня через улицу в сторону бара.
— На тебе нет обуви, — сказала я, чувствуя себя так, будто наблюдала за этой сценой издалека.
— Как и на тебе, — ответил он, поддерживая меня рукой за поясницу и притягивая к своему боку. — Пошли внутрь, согреешься.
— Нам нужно позвонить в 911, — я отодвинулась от него. — Я должна остаться с Сетом.
— Сет уже умер. Нет смысла мерзнуть с ним.
Он провел меня через главный вход в таверну, и как только вошел сам, закрыл дверь и отпустил меня. В комнате стояла непроглядная темень, за исключением тусклого света, льющегося из кухни. Меня охватил ужас, но я подавила желание потянуться и вцепиться в Макса не на жизнь, а на смерть.
— Я включу свет, — сказал он, судя по голосу он уже пошел его включать. Пару секунд спустя, в темноте резко зажегся свет, и я заморгала от испуга.
Я развернулась кругом и раздвинула пальцами планки жалюзи, чтобы посмотреть на тело Сета, которое все еще одиноко лежало на краю парковки.
Моим глазам стало больно от слез. Я не могла просто стоять в теплом баре, оставив его там вот так. Я сказала ему, что побуду с ним. Я должна была что-нибудь сделать.
Когда я подошла к двери и потянулась к дверной ручке, Макс за моей спиной сказал:
— И куда это ты направляешься?
— Он там один, — сказала я, мой голос надломился, когда я повернулась, чтобы посмотреть на него. На нем была надета кофта с длинными рукавами. — Он не должен быть один.
Покачав головой, он пошел прямиком ко мне. Сначала я заметила горечь в его глазах, лишь потом кофту, которую он пытался отдать мне.
— Карли, ты замерзнешь насмерть, ты ничего сейчас для него не можешь сделать. Сядь и надень это, пока я буду звонить шерифу.
— Ты ему еще не позвонил? — я не верила своим ушам.
— Нет, я больше беспокоился о тебе.
Он протянул руку и повел меня к столу. Как только я села, он сунул кофту мне в руку.
— Давай, живо. Надень это и посиди, пока ты не упала в обморок. Ты белая, как простыня. Я позвоню шерифу и приготовлю тебе кофе, чтобы ты согрелась.
Он подождал секунду, чтобы убедиться, что я начала надевать кофту, затем ушел в задние комнаты, снова оставив меня одну.
У меня задрожали руки, и мне удалось надеть кофту не с первого раза. Это была термокофта, похожая на ту, что я оставила на теле Сета, только больше. Рукава закрывали мои ладони. Но, когда я подняла ткань, увидела темно-красные разводы, испачкавшие мои пальцы.
Перед моими глазами снова замелькали пятна, и я опустилась на стул, почти промахнувшись мимо, когда на меня снова нахлынула паника.
Я только что стала свидетельницей убийства. Я видела мужчин, которые это сделали. Я видела автомобиль, на котором они уехали. А умирающий мальчик сказал мне, чтобы я не рассказывала шерифу о том, что знаю.
Что я собиралась предпринять?
Мне нужно было убираться к чертям из Драма.
— Спасибо, Марко, — сказал Макс. Его голос доносился из задних комнат. — Увидимся, когда приедете.
Он появился из-за угла и смотрел на меня с тревогой.
— Ты будешь кофе, или же лучше чай или горячий суп?
Я посмотрела на него так, будто он говорил на мандаринском наречии.
— Мне нужно поговорить с Вайаттом.
— Что? Зачем? — Макс округлил глаза и сделал несколько шагов по направлению ко мне.
— Мне нужно убираться отсюда.
Он поспешил через комнату и, присев передо мной на корточки, взял мои запястья в свои руки.
— Карли. Все будет хорошо.
Я медленно покачала головой, из-за не пролитых слез его лицо выглядело расплывчатым.
— Ты просто в шоке. Я уже позвонил Рут. Она лучше меня справляется с кризисами.
— Я хочу домой, — я заплакала.
Это были пустые слова, и я знала это — я никогда не смогу вернуться в Даллас. Мои друзья в Арканзасе могли бы дать мне пару советов, но я могла позвонить им лишь с моего одноразового телефона. А еще здесь не было связи. Я капитально застряла здесь.
— Ты в безопасности, — Макс тепло улыбнулся мне. — Я не позволю ничему с тобой случиться, ладно?
Я была благодарна за утешение, так что кивнула, но я не чувствовала себя в безопасности. Мне казалось, что я больше никогда не почувствую себя в безопасности.
— Почему бы тебе не рассказать мне, что случилось? — попросил он мягким, тихим голосом.
Я открыла рот, чтобы рассказать ему — затем умолкла. Если я расскажу Максу всю правду, высока вероятность, что он расскажет все шерифу. Даже, если он согласится молчать, что, если убийцы узнают, что мы оба что-то знаем? Я была уверена, что по крайней мере один из тех парней был сегодня в баре. Они убьют Макса? Я не сомневалась, что они убьют меня.
— Карли. Я обещаю тебе, что ты в безопасности, — мужчина нахмурил брови.
— Я услышала шум снаружи и нашла Сета, лежащим на земле. Он истекал кровью.
— Откуда ты знаешь его имя? Я не видел его в баре прошлым вечером, — Макс продолжал хмуриться.
— Он сказал мне, — я судорожно втянула воздух и выдохнула.
— Он был жив, когда ты нашла его? Он рассказал тебе, кто это сделал? — Макс округлил глаза.
Я покачала головой, немного слишком быстро и отрицательно, и надеялась, что Макс не понял, что я солгала.
— Нет.
Затем мне в голову пришла еще одна мысль. Драм был очень маленьким городком.
— Ты знал его?
Он откинулся назад на пятки, все еще держа меня за руку, и выражение его лица впервые дрогнуло.
— Он был хорошим ребенком, — голос Макса надломился, и он прочистил горло. — Я учил его играть в футбол и бейсбол пару лет назад, до того, как его мать умерла в прошлом году, — он умолк. — Его дед тяжело это воспринял.
Мне нужно было увидеться с его дедом, но сейчас было не самое лучшее время поднимать эту тему.
— Мне так жаль.
— Почему тебе жаль? — в его глазах отразилось удивление. — Ты держала его за руку, пока он умирал, и ты пыталась спасти его. Ты не могла больше ничего сделать.
— Кто-то избил его, — сказала я, меня вновь захлестнула паника. — Они избили его и застрелили. Почему?
Он покачал головой и сжал губы в тонкую линию.
— Я не знаю, но, если шериф не серьезно отнесется к произошедшему, у меня есть парочка знакомых, которые будут более чем рады заняться расследованием. Все любили Сета.
Ну, очевидно, что не все.
— Ты помнишь, что еще он говорил? — спросил Макс.
Могла ли я доверять Максу? Я надеялась, что да, но Сет ясно обозначил, что хочет, чтобы я поговорила лишь с одним человеком. Его дед мог решить, делиться ли тем, что рассказал мне Сет. Я давно уеду к тому времени, как Макс узнает, что я солгала — если узнает — но у меня все равно болело сердце от того, что я была не честна с тем, кто так хорошо ко мне относился.
Я покачала головой.
— Я спросила, как его зовут, и сказала, что приведу помощь, — по моим щекам снова побежали слезы. — Я солгала ему, так как вообще никого не привела. Я солгала умирающему мальчику.
Он мягко улыбнулся мне и сжал тыльную сторону моей ладони.
— Ты не солгала. Ты пыталась привести помощь, но ближайшее медучреждение находится в получасе езды отсюда, и это даже не травма-центр. Ему выстрелили в грудь. Дважды. Его нельзя было спасти, Карли.
Его голос надломился, и он опустил взгляд, его щеки покраснели. Он вытер лицо и встал.
— Пойду проверю, как там кофе.
Я кивнула, не доверяя своему языку, не то, чтобы Макс был рядом, чтобы услышать что-то, что я могла сказать. Плечи Макса слегка дрожали, когда он заворачивал за угол. Осознание того, что Сет мертв, должно быть, ударило по нему в полную силу.
Я опустила взгляд на свои руки и испытала сильное желание помыть их. Я не знала, захочет ли департамент шерифа увидеть их в качестве части своего расследования. Тогда-то я и поняла, что есть кое-что еще, что им будет интересно увидеть.
Мой пистолет.
Я вскочила со стула и побежала ко входной двери, но только я ее открыла, увидела вдалеке мигающие огни.
Шериф уже подъезжал к месту.
Вот дерьмо. Вот дерьмо. Вот дерьмо.
Мой пистолет лежал на земле рядом с Сетом, но я никак не могла подбежать к тому месту, забрать его и убежать. Помощник шерифа увидит меня.
Я облажалась.
— Карли! — позвал меня сзади Макс.
— Шериф здесь, — сказала я.
Моя рука задрожала на дверной ручке.
— Вернись внутрь и захлопни дверь, — сказал он. — На тебе нет обуви. Помощник шерифа придет сюда, чтобы поговорить с тобой.
Я повернулась, чтобы посмотреть на него, и поняла, что он надел обувь и куртку.
— Ты идешь на улицу?
— Пойду поговорю с помощником шерифа. Рут уже в пути, так что оставайся на месте, пока она не приехала.
Небольшой внедорожник помощника шерифа остановился на дороге со стороны таверны, но помощник шерифа остался внутри… припарковался между мной и моими секретами.
Дверь в мой номер в мотеле все еще была широко распахнута, похожая на большую зияющую пропасть в моей новой полной опасности жизни. Что они сделают, когда найдут пистолет? Он не был зарегистрирован на меня. Я не знала, зарегистрирован ли он вообще, и на нем точно есть мои отпечатки. Я не фигурировала в полицейских базах, но в паре штатов у меня снимали отпечатки, чтобы получить подтверждение наличия моего учительского диплома. Могли ли они связать мою старую личность с пистолетом по этим отпечаткам?
Даже, если не могли, инициированный ими розыск мог попасть в поле зрения людей, которые меня искали.
Мне стало дурно.
Макс начал проходить мимо меня, но что-то в выражении моего лица остановило его. Он взял меня за плечи и всмотрелся в мое лицо.
— Все будет хорошо, Карли. Помощник шерифа войдет и задаст тебе пару вопросов, вот и все, хорошо?
Я открыла рот, едва не рассказав ему о пистолете. Что он сделает, если узнает, что он у меня есть? Предположит ли он, что в Сета стреляла я? Сдаст ли он меня? Или поможет? Но, если он поможет мне, то нарушит закон…
Он нахмурил брови, наблюдая за тем, как я размышляю над своей дилеммой. Мать всегда говорила мне, что мое лицо крайне не подходит для покера, что каждая эмоция, проскочившая у меня в голове, ясно отображается на лице. Я работала над тем, чтобы это исправить, годами, но я устала и была напугана, и была уверена, что он знает, что я что-то скрываю.
Я решила совершить прыжок веры.
— У меня есть пистолет.
— Что? — он моргнул. Затем его брови взлетели вверх, а рот приоткрылся.
— У меня есть пистолет, и я взяла его с собой, когда услышала стоны за окном. Я не знала, там ли еще люди, сделавшие это с мальчиком, и я была напугана. Но, когда я увидела, как сильно он ранен, я бросила пистолет на землю, чтобы зажать рану. Я совсем забыла о пистолете, — произнесла я на одном дыхании. — Он не зарегистрирован на меня, и, если помощник шерифа найдет…
Его хватка на моих плечах усилилась, выражение глаз стало жестче.
— Ш-ш-ш. Не беспокойся об этом. Я обо всем позабочусь.
— Что? Как? — я ахнула.
— Я знаю, что ты этого не делала, ты правильно сделала, что взяла с собой оружие. Оставайся внутри и доверься мне, хорошо?
Он отпустил меня и покинул бар, внутрь залетел холодный сквозняк, и дверь за ним закрылась. Я наблюдала за тем, как он идет по улице навстречу помощнику шерифа, выходящему из машины, сигнальные огни которой раскрашивали красный кирпич здания мотеля.
Разрываясь между желанием броситься в ванную к унитазу или остаться и смотреть, я решила остаться и стать свидетелем конца жизни, которую я знала.
Так как, когда помощник шерифа поднимет тот пистолет, запустится цепочка событий, которые раскроют мое настоящее имя. А, если с Карли Мур снимут маску, я буду все равно, что мертва.
— Карли? — с тревогой позвала меня сзади Рут.
Я чуть не выпрыгнула из кожи. Развернулась кругом и увидела ее, идущую ко мне через обеденный зал. На ней были надеты розовые мягкие пижамные штаны с узором из крошечных резиновых уточек и темный пуховик, длиной чуть ниже ягодиц. Ее фальшивые угги были темнее там, где намокли от неглубокого снега.
— Что ты делаешь перед открытой дверью, сладкая? Ты простудишься насмерть.
Я смотрела на нее, застыв и не в состоянии ответить.
Она подошла ко мне и обняла со спины, мягко уводя меня от открытого дверного проема. Я обернулась и увидела, что Макс стоит рядом с телом Сета, уперев руки в боки, пока они с помощником шерифа смотрят вниз на тело.
На мои глаза навернулись слезы, и я напомнила себе, что сегодня вечером здесь умер мальчик. Его безжалостное убийство намного важнее моих собственных тревог.
Рут закрыла дверь и повела меня в заднюю часть ресторана на кухню.
— Крохе не понравится, что мы здесь были, — сказала я, сопротивляясь тому, что она тянула меня пересечь невидимую черту.
— Кроха ничего не скажет, — сказала она, затягивая меня внутрь и толкая на металлический барный стул с высокой спинкой, на котором Кроха любил сидеть во время перерывов. Когда я заняла место, она направилась прямиком к кофеварке и налила дымящуюся жидкость в две керамические чашки. — Молоко или сахар добавить?
— А-а-а… и то, и другое.
Сет был мертв. Его убийцы уехали так, будто только что закончили совершать покупки в «Уолмарт». Я знала то, что могло помочь найти их, но не могла доверять шерифу. Мой пистолет лежал на земле рядом с телом Сета, возможный предмет, по которому меня могли выследить те, кто меня искал. И тут Рут спрашивает, добавить ли мне молоко или сахар в кофе.
Я начала смеяться.
Рут прищурилась, глядя на меня, пока наливала кофе в две чашки. Закончив, она с решительным стуком поставила на стол упаковку сливок и потянулась в шкафчик и достала небольшую флягу с виски. Добавила по щедрой порции в каждую чашку, затем передала одну мне.
— Пей.
Это был прямой приказ, и я поняла, что делаю большой глоток, обжигающий язык и небо.
Она должно быть мельком увидела мои руки, так как сделав глоток из собственной чашки, взяла новую тряпку и намочила под краном. Вернувшись, она вытерла мне лицо, убрав большие кровавые разводы, которые я не чувствовала и которые я не замечала. Она помыла тряпку и вернулась, взяла мою руку и начала аккуратно стирать пятна, что напомнило мне о том, как я вытирала дошкольников, за которыми присматривала в детском саду в первые годы обучения в колледже.
— Думаю, тебе не стоит этого делать, — сказала я, сдерживая слезы. — Помощнику шерифа может понадобиться…
— Чушь собачья, — сказала она, продолжая вытирать мне руки. — Если ты думаешь, что это может понадобиться ему в качестве улики, тогда ему просто придется обойтись без нее. Ты в шоке, а смотреть на его кровь на своих руках не принесет ничего хорошего, меньше всего Сету Чалмерсу, упокой Господь его душу.
Ее глаза заблестели, а руки начали дрожать.
— Ты его знала? — спросила я.
— Все его знали, особенно после того, как в прошлом году умерла его мать, — сказала она, продолжая вытирать мои руки.
Я знала, что мне следует остановить ее, но ее прикосновения были успокаивающими, и я почувствовала, как прихожу в себя.
— Что с ней случилось?
Она покачала головой и хмыкнула.
— Наркотики. С доброй половиной людей в этом богом забытом городишке так и происходит. Мет. Словно, чтобы убить Хэнка, учитывая его историю и ту позицию, которую он всегда занимал против тяжелых наркотиков. Его жена только что умерла от рака груди, а затем он потерял дочь. Сет — единственный, кто у него остался.
Мое сердце заболело чуть сильнее. Я не могла вернуть Сета назад, но, может быть, информация, которой я владела, поможет его деду найти справедливость.
— Хэнк живет поблизости?
— Он живет в «Вайт Рэббит Холлер», рядом со мной, но его там нет, — она снова покачала головой. — Хэнк Чалмерс лежит в больнице в Гринвилле.
— Ему ампутировали ногу. Он должен был вернуться домой через день или два, а Сет собирался заботиться о нем, — она наморщилась, а затем тяжело вздохнула. — Похоже, кому-то другому придется присмотреть за стариком.
— Кто-то стрелял в него, Рут, — сказала я. — У тебя есть предположения, кто мог это сделать?
Ее рука замерла всего на долю секунды, она посмотрела на меня.
— Все любили этого мальчика. Его мать привила ему хорошие манеры, прежде чем пристрастилась к наркотикам и умерла, и он никогда не забывал о них. Он, как мог, помогал Хэнку с делами по дому, но нельзя заработать на репе, ты меня понимаешь? Все же, он заботился о доме и ездил за покупками, так как Хэнк большую часть времени был прикован к постели последние шесть месяцев или около того, — она снова вздохнула. — Это его убьет.
— Я пыталась спасти его, — сказала я, готовая вот-вот снова расплакаться. — Я пыталась остановить кровотечение.
— Милая, — сказала она, — никто тебя не винит. Очевидно, что ты пыталась помочь ему. Макс сказал, что ты услышала его стоны и выбежала на улицу, чтобы узнать не нужна ли помощь. Разве это не храбрость?
— Но я не спасла его.
— Это не твоя вина. А вина того, кто сделал это с бедным мальчиком.
Рут вытерла тыльной стороной ладони слезу, катящуюся по щеке.
Отбросив осторожность, я спросила:
— Как ты думаешь, мог ли это сделать кто-либо из тех, кто находился в баре прошлым вечером?
Она замерла, затем снова подняла на меня глаза и посмотрела со свирепостью во взгляде.
— Мы не причиняем вреда своим.
Мы не причиняем вреда своим.
Если это было правдой, мог ли убийца посчитать, что Сет не был одним из своих? Я определенно не была одной из своих, что значило, что мне не следовало совать свой нос куда не надо, пока я не могла уехать отсюда ко всем чертям.