Проснулась в шесть утра и с досадой подумала, что уже несколько дней не появлялась в офисе, оставив всю текучку на Петровиче. Правда, он так втянулся за эти годы, что из чисто номинального сотрудника, стал ее активным участником, ведя отдельные дела без моего вмешательства, только предоставляя отчеты по завершению и то больше для архива. Превращение из ищейки в гендира мне по вкусу не пришлось, и через три часа я уже входила в офис, скромно потупив глазки.
Петрович был жаворонком и приехал, наверное, с час назад.
— Какие люди, — пропел он, — никак само начальство пожаловало! — и добродушно усмехнулся, а я тяжко вздохнула и развела руками:
— Своих встречала.
— Тогда, конечно, дело нужное. Кстати, о делах, — и принялся рассказывать о текущих расследованиях, закончив незамысловато: — Как видишь, справляемся. Пашка твой гений, мне только два плюс два остается сложить, почти не выезжаю на места.
— Отлично, — кивнула я и задумалась, покусывая губу.
Петрович посерьезнел, хорошо зная эту задумчивость и пододвинул мне стул, бросив коротко:
— Излагай.
— Да не то, чтобы есть что… — бормотала я, усаживаясь напротив, так и не решив, стоит рассказывать или нет и только рукой махнула, мысленно, конечно. — Я тут свела знакомство с некоторыми личностями, которые оставили неприятный след в моей душе, а на ребрах пару хороших отпечатков ботинка. Хоть слепок снимай… — и описала скрипучего. — Не знаешь такого?
— Лично не знакомились, — нахмурился он, — но слышал и видел, еще будучи на службе. Достану досье, почитаешь. Послужной список впечатляет.
— Мразь?
— Каких свет не видывал. Но есть умные мрази, которые ведут себя интеллигентно и перед законом чисты, аки агнцы божьи, а этот мразь глупая и подлая. Всю свою никчемную жизнь он только и делает, что пакостит. Всем, без разбора и при первом же подвернувшемся случае. Причем, в основном по мелкому, да и на том нещадно валится. Брали его наши раз пять, если мне не изменяет память. Хотя, уже лет десять не попадался, может и поумнел… Можно спросить?
— Спроси.
— А ты ответишь?
— Смотря что за вопрос, — улыбнулась я, но под его настороженным взглядом сникла. — Петрович, нормально все. Претензий лично ко мне у него не было и быть не может. Так, подвернулась под горячую руку.
— Нехорошо это, Василиса.
— Нехорошо, конечно. Но встреч с ним я не искала и не ищу, а вот знать, что и как — обязана. Да что я тебе объясняю, — махнула рукой и поднялась. — Как его звать-то? Напрягу пока Пашку.
— Да ты уж и сама догадалась, — хмыкнул он. — Скрипач его кличут, — я закатила глаза, выражая свое отношение чужой «оригинальности». — Ну а я про что… А по паспорту он Колыпин Дмитрий, Сергеевич или Евгеньевич, не помню уж. Да он и сам поди не помнит. — крякнул он и добавил невзначай: — Максим вчера заезжал, тебя разыскивал.
Я нахмурилась:
— А телефон ему на что?
— Видать, не телефонное дело, — развел он руками. — Дерганый весь какой-то, походил из угла в угол и уехал.
Я набрала номер Максима:
— Искал?
— Искал, — передразнил он и добавил серьезно, — подъезжай часам к двум в «Ласточку».
— Подъеду.
Захлопнула телефон и устроилась за столом. Интересно, что такого Макс нарыл. Хотя, он вполне мог заманить в кафе не чтобы рассказать, а самому поспрашивать.
Посидела в задумчивости, отправила смс Пашке с заданием и принялась за дела, коротая время. Как обычно увлеклась, рисуя схемы, взглянула на часы, охнула и поспешила на встречу, на ходу бросив Петровичу:
— Сегодня не жди.
«Ласточку», кафе за углом от конторы, где трудился Максим, мы часто использовали для встреч. Основными его преимуществами, как ни странно, была паршивая еда (оттого посетителей в обеденное время там почти никогда не было) и отличный кофе и пиво, поэтому вечерами надо было бронировать столик. Располагалось оно в старом городе, довольно далеко от моего офиса и я, конечно, безнадежно опоздала.
Макс сидел угрюмый и пил пиво в самом углу зала. Я удивленно вскинула брови, садясь напротив:
- Ты чего с обеда квасишь?
— Да с тобой с утра надо горькой заливаться, — разозлился он, но пиво отодвинул. Я скрестила руки на груди, давая понять, что такое начало разговора мне не нравится, он вздохнул и, по обыкновению, заныл: — Хоть бы поздоровалась для начала, не дождешься от тебя слова ласкового.
— Здравствуй, дорогой, — улыбнулась я, поднялась, перегнулась через стол и поцеловала его в щеку.
Максим тяжело вздохнул, но подобрел.
— Уговор в силе?
— Какой уговор? — удивилась я.
— Информация в обмен на ночь любви, разумеется. На память ты вроде не жаловалась.
— Это ты вечно на все жалуешься, — огрызнулась я. — Говори, что нарыл.
— Попытаться стоило, — развел он руками. — На самом деле порадовать особенно нечем. Кроме того факта, что машину Испанца расстреляли недалеко от поселка, где у него дом. И, ты не поверишь, аккурат в ту ночь, когда ты мне позвонила и начала расспрашивать о нем. И после этого ты хочешь, чтобы я поверил, что ты ни во что не вляпалась?
— Я сказала правду, — и посмотрела самыми честными в мире глазами.
— И ты бы меня провела, если б я был способен поверить в такое количество совпадений, — нахмурился он, отводя взгляд. — Значит, рассказывать ничего не будешь?
— Обязательно расскажу, когда будет что. Так что там с Испанцем?
— А ничего, — снова развел он руками. — Испарился. Кто говорит погиб, кто — прячется. Точно никто не знает, а проверить не могут. Водила его, — при этих словах Максим скрипнул зубами, — прибыл вчера днем на службу как ни в чем не бывало, тачка целехонькая, блестит как котовьи яйца. Где шеф? Нет шефа. Так и остался в доме дожидаться.
— И ты все это узнал откуда?
— Не лаптем щи хлебаем, Василиса, — огрызнулся Максим. — Опер знакомый на вызов по стрельбе выезжал ночью в поселок. Когда приехал, никого уже не было. Только пара стреляных гильз на асфальте, да метрах в двадцати в дереве пули застряли. А если б лето было, то и их не нашли бы. Всех жителей опросили, никто ничего, как обычно. И только один мужик заявил, что выезжал из поселка и разминулся с тачкой с приметными номерами — 555. Отсюда и вывод, что Испанец.
Я в задумчивости уставилась в стол. Ерунда какая-то. Зачем скрывать, что ты жив, и при этом распускать тот же слух?
— А почему Испанец, а не Черный, например? — спросила неожиданно для себя.
— Черным звали папашу его, Черный младший — как-то несолидно звучит, а Испанец… да черт его знает, хотя, говорят, танцует он хорошо, — хмыкнул Максим.
— Чего? — вытаращила я глаза. — Пасодобль что ли? — представить его танцующим фламенко не представлялось возможным.
— Почему сразу пасодобль? — надулся Максим. — Говорили про бачату какую-то и что девки от такого в восторг приходят.
— А при чем тут Испания? — не унималась я, про бачату мне рассказывал Бэрнардо, у которого по всему миру открыты танцевальные школы в различных направлениях, и, если мне не изменяла память, родом он был из доминиканской республики. Хотя, танец в самом деле очень горячий, так что на счет девок чистая правда.
— Ну, милая, у нас как: один пьяный придурок ляпнул, остальные подхватили. Так что с чьей-то легкой подачи он так в Испанцах и остался, еще со времен, когда всем управлял его отец.
— Глупость какая-то. Что-нибудь еще?
Он задумался, стоит ли мне говорить или нет и все-таки решился:
— Поставка у него скоро. Недели через две. Не спрашивай, откуда узнал, не скажу, но информация точная. Говорят, такой крупной еще не возили.
— И что в этой поставке?
Он пожал плечами:
— Какая-нибудь гадость. Может, наркота, может, оружие, а может просто пачки баксов.
— Облава будет?
— Сомневаюсь, — нахмурился Максим. — Во всяком случае, наши не сунутся, ФБР им даже не интересуется, повода не было. А у нас одни догадки и никаких реальных зацепок: кто, кому, откуда и когда точно. Просто как данность — будет поставка. Хитрый, зараза.
— Слушай, — удивилась я, — и что, ни разу даже склад какой не обшарили? Уж было бы желание, а повод всегда найти можно.
— Сунулись разок, — серьезно кивнул он. — Накрыли фуру на подъезде к городу. Оцепление, спецназ с автоматами, все как у людей. Водитель не сопротивлялся, показал документы, мол, вот, ребята, смотрите накладную, везу стройматериалы, прицеп открыл и пошел к кабине, все спокойно, без суеты. Наши принялись шарить, нашли ящик металлический, в накладной не указан, обрадовались, как дети малые, и давай его там же вскрывать. На нем замок кодовый, крышку подергали — а она взяла да открылась.
Макс сделал драматическую паузу, а я поторопила:
— И что там было?
— Взрывчатка с таймером, — ухмыльнулся он. — Наши переглядываются, а таймер на обратный отсчет секунды считает. Рванули оттуда, только пятки в задницу влипали, все в рассыпную, орут, матерятся, но удирают. И правильно, рвануло будь здоров, слава Богу все живы остались, хотя, в больницу отвезли многих и были тяжелые. Вот с того раза без точной информации никто не суётся проверять, а где ее взять точную?
— Давно это было?
— Да считай сразу как папашу заменил. От того и пошел быстро в гору.
— И как он объяснил, что его фура на воздух взлетела?
— А никак, — разозлился Максим. — Вызвали его в участок, стали вопросы задавать, как же так, Алексей Владимирович, Ваша собственность и вдруг такая незадача. Он сидит, вроде бы в задумчивости, а потом руками разводит и говорит «не знаю, уважаемые, как в той фуре могло оказаться взрывчатое вещество, я занимаюсь исключительно перевозками и хранением, товар не загружаю, не выгружаю и не проверяю, у одних забрал, другим отгрузил, а что там — не мое дело, деньги получаю как подрядчик за логистические услуги». И ведь не поспоришь. У наших рожи красные, но пришить так ничего и не пришили, побеседовали пару часов и отпустили с миром. Ладно, — Максим взглянул на часы, кинул на стол деньги и поднялся, — засиделся.
Я поднялась вместе с ним, обняла и поцеловала с чувством:
— Спасибо.
— Ой, лиса… — прищурился он и довольный пошел на выход, а я заказала кофе и уставилась в окно.
Посидела с полчаса, поразмышляла и позвонила отцу, предупредив, что поживу в городе.
Квартира встретила неласково. Батареи топили нещадно, воздух был спертый, на мебели слой пыли, а в холодильнике пусто. Я открыла окно и понеслась в магазин: добровольная голодовка в мои планы не входила. Через полчаса, наспех перекусив, уже устроилась в кресле с альбомом для рисования и ручкой.
Начать следует с причин, то есть, с чего вдруг события начали развиваться не по привычному сценарию. Пока нашлась только одна, и я нарисовала по центру круг с надписью «поставка, 2 недели». Дальше не клеилось. Допустим, поставку хотели перехватить. Но зачем, в таком случае, убирать Испанца? Разве поставщик отправит груз, если узнает, что связующее звено было устранено? Или груз уже в пути и должен прийти на место в любом случае? И кто получатель? Нарисовала его в кружочке под вопросительным знаком. Кто поставщик, в общем, уже не важно, основное действие будет разворачиваться по приходу груза. Хорошо, предположим, что груз уже в пути и Испанца хотели устранить для того, чтобы, почуяв неладное, он не изменил пункт выдачи. Но зачем Сергей разыграл спектакль в поселке, мол, не было никакой стрельбы, хозяин где-то живой и невредимый, если Скрипач, который их обстрелял, думает, что он мертв? Разве что для получателя, чтобы сделка не сорвалась, и они смогли устроить засаду на тех, кто попытается перехватить. То есть, на Скрипача? Но Петрович уверяет, что он попросту шпана дворовая, откуда он мог узнать о сделке вообще, не говоря уже о том, чтобы замахнуться и единолично что-то предпринять?
Тут я вспомнила его сопровождающих и их масляные взгляды, когда я рассказывала о Сереге. Это что же выходит, кто-то из окружения Испанца спутался со Скрипачом и ведет свою игру, используя Колыпина как пешку? Кто еще мог знать детали сделки? Если верить данным, что нарыл Пашка, а не верить им не было причин, у Испанца только два доверенных лица: один был с ним в ночь обстрела и едва сам не оказался на кладбище, а второй — муж его сестры и давний друг, ему это просто ни к чему. Кто-то четвертый или нелепая случайность? Даже с лучшими такое иногда случается. Но те двое со Скрипачом умниками явно не выглядели и даже услышав что-то, не смогли бы сложить два плюс два. А что, если это получатель? Испанец, как посредник, наверняка имеет нехилый процент, получателю надоело делиться, а поставка на столько серьезная, что он решил устранить его. Но тогда Серега должен работать на него, если брать в расчет спектакль. Что-то не сходится. Хотя, если Испанец и Сергей не знают, кто устроил покушение, а Скрипач, очевидно, бегает под чьим-то руководством, то только на сделке можно выяснить, кто мутит воду: получатель или иное заинтересованное лицо. На случай, если это получатель, придумали сказочку с исчезновением, а на случай, если кто-то еще — однозначно дали понять Скрипачу, что путь свободен и можно следовать плану. Доверять они могут на сто процентов только друг другу, потому как оба чуть не отправились к прародителям, но пришлось включить и меня, чтобы выяснить, кто устроил покушение. От того Алексей так и злился: полагать, что баба не испортит всю игру, ему вера не позволяет.
«Или по другой причине?» — проснулся ехидный внутренний голос.
— Не пори ерунды, — пробормотала я вслух и скомкала изрисованной альбомный лист. Прошла на кухню, подожгла его от конфорки и бросила в раковину догорать. Смыла пепел, заварила себе чай и с удовольствием стала его пить. Удовольствие в основном относилось к тому факту, что хоть что-то начало вырисовываться. Неплохо было бы узнать, кто у нас получатель, только как это сделать? Максим ясно выразился, у них — никто и ничего. По этой же причине, к Петровичу идти за информацией нет смысла. Да и Пашка в интернете такое не нароет.
Я потерла руками лицо, призывая себя сосредоточиться. А что, если пойти от обратного? Поставка крупная, значит и игроки должны быть на уровне. Город небольшой и найдется не много людей, которые реально бы смогли потянуть такое. Вот с этим уже можно и к Петровичу. Макс, конечно, узнает быстрее, но от одной мысли о том, через что мне придется пройти, выслушивая его, заныли разом все зубы. Ничего, не так уж это и к спеху, сойдет и Петрович.
И тут в голову снова пришли круглолицые. Они знали про меня, то есть про некую особу, с которой Сергей удачно проводил время и ухмылялись так, что знали в деталях, а откуда? Вряд ли он сидит по кабакам и рассказывает о своих похождениях, нет, тут скорее дружеская попойка где-нибудь в сауне.
— Дружеская… — пробормотала я, пытаясь понять, что меня так тревожит, вскочила и принялась нарезать круги по квартире.
Так, я сделала вывод, что сказка для Скрипача предназначалась некому неизвестному, то есть Испанец и Сергей понятия не имеют, кто он может быть. Но Алексей слышал все, что происходило наверху, и, если бы с Колыпиным был кто-то из их знакомых, он бы узнал и их. Тем более, что одного он видел, хоть и через мешковину.
— Черт! — громко сказала я, останавливаясь от внезапной догадки.
Один из круглолицых не проронил ни слова, в подвал тоже лазил не он. Переглядывания Алексей так же не мог видеть. Они готовят ловушку, но легко могут угодить в нее сами, ведь придется собирать команду на день «икс», не вдвоем же они устроят засаду.
Я рванула в прихожую за сумкой, руки противно дрожали, пальцы не слушались, я с трудом набрала номер Сереги.
«Ответь, ответь» — крутилось в голове, гудки казались бесконечными.
— Да, — недовольно отозвался он, когда я уже готова была на стену лезть от волнения, — я же предупредил, Василиса.
— Кому ты рассказывал о нас? — спросила нервно.
Он шумно вздохнул:
— Это что, действительно так важно выяснить? С чего ты вдруг решила устраивать сцену?
— Ты все неправильно понял, — поморщилась я в досаде, — напрягись и вспомни, кому ты в деталях рассказывал о наших любовных утехах?
— Черт, детка, да какая разница? — удивился он. — Ну, парням как-то рассказывал, что уж и похвастаться нельзя?
— Хвастайся сколько влезет. Только скажи, был ли среди парней такой тип, с бритой головой, маленькими глазками и абсолютно тупой рожей?
— Да у нас почти все такие, — хохотнул он, — чего ты пристала?
Я старательно напрягла свою память. Точно!
— У него шрам на руке, с тыльной стороны, — заговорила торопливо, пока он не отключился.
— Ну, есть такой, — недовольно отозвался Серега, — что с того?
— А с того, что он был в доме тогда. Один из тех козлов, которым ты обещал обломать рога.
— Уверена? — спросил он после продолжительной паузы.
— Абсолютно. Приходили трое, и он был единственным, кто не сказал ни слова.
— Детка, ты снова спасаешь мою задницу, — игриво сказал он. — Похоже, все-таки придется на тебе жениться.
— Перебьюсь.
Он слабо хрюкнул и довольно сказал:
— Ты просто подарок судьбы. С меня шикарный ужин, после которого я исполню любые твои прихоти. В постели, разумеется.
— Ты и так исполнишь, — фыркнула я в ответ, а он заржал и отключился.
Судя по реакции, моя информация пришлась вовремя и этот третий действительно один из его дружков. Скорее всего, трудится охранником в команде Испанца под руководством того же Сергея. Странно, однако, что он переметнулся к такой незначительной фигуре, как Колыпин. Но ответ на вопрос «почему?» можно получить разве что у него самого. Кстати, Сергей вполне может так и поступить. Я нахмурилась: представлять его в роли палача не хотелось. Обещание обломать рога никак не вязалось с допросом с пристрастием.
Я без сил забралась в кресло с ногами. Дрожь постепенно ушла, вместо нее наваливалась тупая усталость и я не заметила, как задремала.