Проснулась как от толчка. Резко открыла глаза и прислушалась, пока глаза привыкали к темноте. Кто-то осторожно ковырялся в замке. Я мгновенно покрылась гусиной кожей, поднялась и неслышно подошла к дивану, присела, отсчитала третью паркетную доску на полу и нажала на нее. Открылся тайник, я взяла пистолет и медленно пошла в прихожую.
Стрелять я не люблю, но отец учил меня всему, что знал и умел сам. Посему, в двадцать один год, на день рождения, я получила в подарок небольшой «дамский» пистолет с зеленой эмалированной вставкой на рукоятке, выполненный на заказ. Все ближайшее лето я потратила, стреляя по бутылочкам и другим мишеням. К концу обучения отец остался доволен и настоял, чтобы я забрала его с собой при переезде. Что ж, большое ему за это спасибо.
Дверь осторожно открывали, а я замерла напротив, с оружием на вытянутых руках, стоя так, чтобы свет от фонаря из окна на меня не падал. Дверь закрылась практически бесшумно, человек аккуратно шагнул в прихожую, еще шаг, и я увидела его лицо.
— Что Вы тут забыли? — спросила недовольно и щелкнула выключателем, прикрыв один глаз. Старый трюк, чтобы не ослепнуть от яркого света: прикрываешь правый глаз, включаешь свет, потом прикрываешь левый, вместо правого.
Алексей к такому был не готов, моргнул несколько раз и только через пару секунд увидел в моих руках оружие.
— Удивляюсь все больше и больше, — насмешливо сказал он, привалившись плечом к стене.
— Вы всегда приходите без приглашения? — в ответ съязвила я, сделала два шага по направлению к нежданному гостю и положила пистолет на тумбочку: держать его в руках не хотелось.
— Только когда числюсь в покойниках, — ответил серьезно.
Я стояла и молча смотрела на него, в конце концов, это не я притащилась на ночь глядя, пусть объясняется сам. Но он не спешил, так и стоял, подпирая стену, и пытливо меня разглядывал. Этот взгляд мне не нравился: в глазах злоба, челюсти сжаты. Я даже решила, что поспешила с пистолетом, но взять его снова не рискнула.
— Зачем пришли? — спросила устало, не выдержав напряжения, которое заполняло все пространство вокруг, мешая дышать.
— Посмотреть, — пожал он плечами и отлепился от стены.
— Посмотрели?
— Посмотрел.
«Не спрашивай» — посоветовал внутренний голос, но я не послушала.
— И что увидели?
— Ничего, — равнодушно отозвался он. — Обычная.
«Обидно то как» — пронеслось в голове, внутренности свело, а к горлу предательски подкрался комок. Я хмыкнула, чтобы не разреветься по-дуратски, развернулась и сделала шаг по направлению комнаты, но он перехватил мою руку за запястье и дернул так, что я оказалась всего в нескольких сантиметров от него. Вскинула голову и посмотрела в его глаза. Как же я ненавидела его в тот момент. Всю эту надменность и игры в кошки-мышки. Рука на моем запястье сжималась все сильнее, а вторая потянулась к моему лицу, глаза злобно сверкали. Потом он вдруг так нежно провел ладонью по моей щеке, что я растерялась от контраста невыносимой боли и этого прикосновения. Запустил руку в мои волосы, едва касаясь пальцами шеи и по телу разлилось приятное тепло.
Запястье начало неметь, я слабо шевельнула пальцами, на глазах навернулись слезы. Он резко убрал обе руки, развернулся и вышел, оглушительно громко хлопнув дверью, а я сползла на пол, глядя на белый оттиск его пальцев и тихо заплакала, как мне тогда казалось, от боли.
Не знаю, сколько я так просидела, пока не заставила себя подняться. Умылась холодной водой и добрела до спальни, еле переставляя ноги. Упала на кровать, не раздеваясь, рассчитывая, что мгновенно усну, но не тут-то было. Я таращилась в потолок, старательно отгоняя мысли об Алексее, кляла себя за идиотское поведение, за то, что продолжаю о нем думать, злилась от того, что не понимала, что ему взбрело в голову и зачем он приходил. Внутренний голос так же молчал, в обиде, что я все равно не прислушиваюсь. Стрелки часов перевалили за полночь, но умных мыслей не появлялось. Я в досаде решила выкинуть всю эту компанию из головы, вместе с их поставками, стрельбой и головоломками и понемногу успокоилась.
Из сонной дремы меня вывел звук пришедшего смс, я досадливо поморщилась и потянулась за телефоном. Номер был незнакомый, к сообщению было приложено видео, которое долго грузилось. Я мысленно подгоняла процесс и не рассчитывала увидеть ничего приятного. Но все мои догадки рассыпались как карточный домик от легкого ветерка: такого я точно не ожидала.
Я запустила видео и с удивлением увидела симпатичную блондинку с круглыми от испуга глазами. Качество было плохое, лицо подсвечивалось только экраном мобильного. Фоном слышался какой-то грохот, девушка торопливо сказала в камеру «Василиса, найди меня», потом я услышала треск, как будто выбивали дверь. Она обернулась на звук, вжала голову в плечи, добавила быстро — «живой или мертвой» и запись прервалась.
Я просматривала видео снова и снова, ожидая услышать новые детали. Вроде бы есть еще какие-то голоса, но разобрать невозможно…
Решительно набрала Пашкин номер:
— На квартире. Сейчас, — сказала лаконично, как только услышала «слушаю» и дала отбой.
Вскочила и снова принялась нервно расхаживать по квартире. Если так пойдет и дальше, лучше избавиться от мебели: пространства для маневров будет больше. Спустя пятнадцать минут в дверь позвонили, Паша жил совсем рядом. Я открыла и пошла на кухню заваривать кофе.
— Кто умер? — спросил он, садясь за стол.
— Пока никто, — ответила я и протянула ему телефон с открытым сообщением. Он просмотрел его и нахмурился. — Надо срочно узнать кто она.
— Срочнее некуда, — процедил он. — Я и так тебе скажу — это Маслова Екатерина Владимировна, по батюшке Чернова.
— Это точно?
— Обижаешь, — поморщился Пашка.
— Да, да, конечно, прости… — растерянно пробормотала я. — Надо поработать над видео. На заднем плане какие-то голоса, — он кивнул и достал ноутбук, подключив к нему мой телефон. — И заодно проверь, её ли это номер.
— Ты чего такая вздрюченная? — полюбопытствовал он, не останавливая работу.
— Что за выражение, — скривилась я.
— Нормальное, — пожал он плечами. — И пистолет на тумбочке в прихожей.
— Черт, — я кинулась в прихожую и сунула его обратно в тайник. Вернулась на кухню, разлила кофе и села рядом с Пашкой. Он по-сестрински обнял меня за плечи, ловко орудуя одной рукой, а я пристроила голову на его костлявом плече и тихо порадовалась, что в моем окружении есть мужчины, с которыми я никогда не спала и не хотела. — Пашка, — тихо сказала я, — ты мне как младший брат, которого у меня никогда не было.
— На правах брата я могу узнать, что с твоей рукой?
Я посмотрела на свое запястье, которое к этому времени уже приобрело синий оттенок.
— Да сама не знаю, как это получилось.
— Врать нехорошо.
— Как ты можешь! Да я самый честный и открытый человек в мире! — возмутилась я и мы дружно рассмеялись.
— Номер зарегистрирован на неё, но сейчас вне зоны доступа. Последний раз поймал сигнал в момент отправки тебе сообщения, — и посмотрел на меня с тревогой. — Вась, если телефон у нее отобрали, то пистолет ты зря убрала.
Кстати, он был одним из немногих, кому я позволяла называть себя Васькой.
— Если телефон был отключен сразу после отправки, то сообщение те, что пришли за ней, видеть не могли, — после паузы ответила я.
— Логично, — кивнул он, — но что мешает им включить его снова в более спокойной обстановке?
— Логично, — эхом отозвалась я, — но мы примем, что она его разбила или успела спрятать. В противном случае пистолет мне не поможет, а бояться я не люблю.
Пашка продолжил колдовать над видео, пытаясь улучшить изображение, но задний план был сильно размыт, единственное, что удалось увидеть, это часть керамической плитки над ее головой, с рисунком пухлого ангелочка.
— Может, ванная? — предложил Пашка, я кивнула, в принципе, это может быть что угодно, но ванная вполне подходит. Допустим, девушка услышала шум и закрылась там, пытаясь отправить сообщение, отсюда и треск на заднем плане, когда выламывали дверь. Только что нам с этого?
Я в нетерпении постукивала пальцами по столу, понимая, что мешаю, но остановиться была не в состоянии.
— Может, тебе прилечь пока? — все-таки спросил он. — Я скажу, когда закончу.
Я кивнула и пошла в комнату таращиться в потолок. «Что, черт возьми, происходит в этой семейке? И почему она отправила сообщение мне, а не мужу, брату или тому же Сергею? Откуда у нее вообще мой личный номер?» — задавала я себе вопросы.
— Васька! — услышала с кухни. — Послушай, — сказал он, когда я подошла и включил запись.
«Волшебник» — с улыбкой подумала я, но тут же улыбка исчезла с моего лица, потому что я услышала до боли (буквально) знакомый противный голос:
— Выламывай! — приказал кому-то Скрипач.
— Вот урод, — прошипела я, а Пашка взглянул на меня с удивлением.
— Знакомый?
— Познакомились на днях. Сегодня утром смс присылала, помнишь? То есть, уже вчера.
— Информация уже давно у тебя в почте. Но в связи с новыми обстоятельствами, думаю, она будет недостаточна. Иди спать, на тебя без слез не взглянешь, я попробую нарыть еще что-нибудь и лягу на диване.
Я с благодарностью посмотрела на него, потрепала по кудрявой голове и наконец-то завалилась спать, голова не соображала и нужно было набраться сил, ближайшие две недели обещали быть насыщенными событиями.
Утром, едва открыв глаза, я позвонила Сергею. Приятный женский голос сообщил мне из динамика, что абонент отключен. Чертыхнувшись, я тяжело поднялась и прошлепала в ванну. Прохладный душ немного примирил меня с действительностью. Заглянув в зал нашла Пашку сладко спящим на диване, свернувшись калачиком. Я умилилась, аккуратно накрыла его пледом, вышла и прикрыла за собой дверь. Наверняка он работал всю ночь, все, что нарыл, я и так увижу у себя в почтовом ящике и будить его смысла не было. Сварила кофе, открыла ноутбук и стала изучать информацию.
Первым было письмо с данными о Колыпине. В основном, это был список многочисленных прегрешений. Пять раз успел отсидеть, дважды по малолетке. Последние двенадцать лет в незаконной деятельности уличен не был, но окружение выбирал себе под стать: сплошные уголовники. Так что смело можно предположить, что от старых привычек он не избавился, научившись, разве что, не попадаться. Все это я уже знала от Петровича, и информация мне интересной не показалась. Следующее письмо пришло часа три назад, тот же Колыпин, но теперь Пашка собрал данные о его родственниках, где кто проживает, чем занимается, были ли приводы, дата рождения и смерти. Те же данные по дружкам, с которыми его видели чаще всего. От обилия адресов и фамилий голова загудела, я мельком пробежала взглядом по списку, не пытаясь запомнить, подключила принтер и сделала распечатку. Пересчитав листы, а их было аж шестнадцать, прониклась к Паше еще большим уважением.
В последнем письме он сообщил, что телефон Кати за ночь не включали, что вселяло определенные надежды. Дальше начались странности. В ночь обстрела Испанца Катя должна была вылететь из местного аэропорта в Москву, где ее встречал муж, прилетевший туда из Казани за день до этого. А уже из Москвы оба должны были отправиться прямым рейсом в Барселону. Регистрацию на первый рейс она прошла он-лайн, но на следующий ни она, ни Маслов уже не регистрировались. Тут как раз понятно, она собиралась улететь, вероятно, ждала брата в поселке, зарегистрировалась через интернет, но, услышав выстрелы и не дождавшись сопровождающих, осталась. Не услышать автоматную очередь в пятистах метрах от дома просто невозможно. Странно то, что сегодня ночью она должна была вылететь все по тому же маршруту, снова зарегистрировалась на рейс за три часа до похищения, но уже без мужа, который вчера вернулся в город из Москвы. Алексей рассчитывал на помощь друга, но поспешил отправить сестру подальше от всех событий или не доверял ему так же, как и всем остальным? На этот вопрос мог бы ответить Сергей. Я снова набрала его номер и снова послушала незнакомку, начинающую раздражать.
Ладно, оставим этот вопрос открытым. Сейчас важно установить, а было ли это похищение? Звучит дико, на первый взгляд, но, в самом деле, что, если это очередная уловка? На рейс она все-таки зарегистрировалась. Возможно и улетела. Видео не проблема, голос наложить на задний план тоже, отправили любопытной варваре вроде меня, я начинаю рыть носом землю, враги дергаются и не понимают, что происходит. Один раз меня уже использовали в подобных целях. А на голос Скрипача я сама сделала акцент в разговоре с Алексеем. Фантазии им не занимать, судя по рассказам Максима и моим собственным выводам, включая откровенно неоднозначное поведение. Опять же, Серега отмалчивается, хотя еще вчера трубку брал.
Я со злостью стиснула челюсти. Мысль ушла в направлении, как испортить им игру, я так увлеклась, что забыла с чего эта идея вообще появилась у меня в голове.
— Срочно нужен альбом, — пробормотала вслух и прокралась в комнату, где спал Пашка, взяла альбом и на цыпочках пошла обратно.
— Я не сплю, — послышалось с дивана.
— Разбудила?
— Ага, я слышал, как скрипят шестеренки в твоей голове, когда ты пыталась думать, — хмыкнул он.
— Вот паршивец, — засмеялась я и плюхнулась с альбомом в его ногах.
— Что вырисовывается? — спросил он, устраиваясь рядом и зевая во весь рот. Я вывела в центре листа «а было ли похищение?» и уставилась на него. — Свежо, — хмыкнул он, — что навело? — я рассказала свою догадку, он кивнул и задумался.
— Постараюсь найти знакомого в аэропорту, надо выяснить, села ли она на рейс.
— Что, если не села?
— Буду искать, — пожала я плечами, понятия не имея, как собираюсь это делать. — Завтракай, а я в офис, нужно переговорить с Петровичем.
Он кивнул и завалился спать.
Петровича я застала за столом, он хмурился и то перебирал бумажки, бормоча что-то под нос, то замирал, устремляя взгляд вдаль. В общем, по всем признакам, трудился в поте лица над очередным делом.
— Работа кипит, — с улыбкой сказала я, усаживаясь напротив.
— А то, — хмыкнул он и полез в стол. Достал потрепанную коричневую папку и протянул мне. — Колыпин.
Я открыла ее и поморщилась: к первому листу была прикреплена фотография Скрипача пятнадцатилетней давности, который и по молодости красотой не блистал. Далее в хронологическом порядке протоколы задержания и допросов, статьи, по которым его закрывали и даже стенография заседаний суда. Бегло просмотрела, выписав себе несколько фамилий, которые не встречала в Пашкиных записях, и сразу же отправив их ему в смс.
— Дмитрий Петрович, — начала я, а Петрович, отвыкший от такого обращения, навострил уши, нахмурив еще сильнее кустистые брови, и скрестил руки на груди. Сходство с совой, до этого момента заметное лишь слегка, стало абсолютным. Я с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть. — Давай поговорим гипотетически.
— Давай, — отозвался он и немного расслабился, откинувшись в кресле.
— Представим, гипотетически, что к нам в город едет крупная поставка некого незаконного товара. Такая крупная, что у многих зачесались руки и потекли слюни.
— Представил, что дальше?
— Предположим, опять же чисто гипотетически, что в этой поставке оружие или наркотики, — пачки денег, которые мерещились Максиму, я сознательно исключила из списка, а дополнить его было нечем.
Петрович крякнул и хитро прищурился:
— И ты, конечно, хочешь выяснить, кто бы мог себе это позволить?
— В финансовом и моральном плане, включая оба фактора сразу или по-отдельности, — кивнула я.
— Не думаю, что твой отец пришел бы в восторг от такого интереса.
— Поэтому я спрашиваю у тебя, а не у него, — и широко улыбнулась.
— Я уже давно не держу руку на пульсе, — только и покачал он головой. — Раньше мог Чернов-старший, у того все возможности, включая саму перевозку. Теперь, наверное, и его сын, — он задумался, глядя поверх моего плеча. — Петраков еще, пожалуй. В финансовом плане запросто, он до сих пор самый богатый человек в городе, но на счет моральных аспектов большие сомнения, ты знаешь, что случилось с его дочерью.
Я кивнула. Семь лет назад, отец, по просьбе товарища из органов, занимался поисками девушки, дочери Петракова Самуила Яковлевича. История стара как мир — ушла и не вернулась. Как богатый человек, Самуил Яковлевич подключил к поискам каждого мента в городе. Ее фотографию то и дело показывали в новостях, дни шли и поиски зашли в тупик. Нашел ее отец через неделю, наспех зарытую в нашем лесу. Экспертиза показала, что скончалась она в день пропажи, в крови лошадиная доза героина, одежда изорвана, руки и ноги в синяках, все остальные признаки изнасилования так же присутствуют. Чудовищ, что проделали с ней все эти мерзости и вкололи наркотики, так и не нашли. То, что именно вкололи, сомнений не вызывало, Анастасия была девушкой скромной и даже застенчивой, дом покидала редко и все больше читала. Да и патологоанатом косвенно это подтвердил: укол был сделан в левую руку, а она как раз была левшой.
— Если это наркотики, Маршак не при делах, — продолжил он. — А вот оружие… черт его знает, на чем он сколотил свое состояние. Хотя, только его завода по переработке отходов, одного на весь район, хватит за глаза. А это не единственное его предприятие, с успехом функционирующее и сегодня. Что касается других возможных заинтересованных лиц, тут ничего сказать не могу, надо сделать пару звонков.
— Мне б сегодня… — заныла я.
— Уж расстараюсь, — крякнул он, — но отцу ни слова, что помогал. Побаиваюсь я его, знаешь ли.
Я хихикнула и кивнула: что есть, то есть. Отец, под два метра ростом, косая сажень в плечах, густая борода и взгляд исподлобья, мог вселять ужас одним своим видом, правда, только на людей, с которыми не был знаком близко. Остальные-то знали, что он человек исключительной доброты, веселый и отзывчивый.
«Если получатель Маршак, — думала я уже в машине по пути на квартиру, — и Скрипач похитил Катю по его указанию, то найти ее будет нереально, учитывая его возможности и сильно поджимающие сроки. После поставки товара ее жизнь не будет стоить ни копейки».
Эти мысли убивали во мне все задатки оптимизма, который и так стремительно таял последние несколько дней. В квартиру я вошла с пустым взглядом и нервными движениями. Куртка не хотела держаться на крючке, молния на сапоге не расстегивалась, в итоге я швырнула ее на пол и прошла в одном сапоге на кухню, где Пашка уминал бутерброды и клацал по клавиатуре со скоростью звука.
— Петрович не порадовал? — не поднимая головы спросил он.
— Не порадовал, — вздохнула я, глядя, как снег с сапога превращается в грязную лужу.
Пашка доел бутерброд, легко снял с моей ноги сапог, отнес его в прихожую и повесил куртку.
— Васька, — с укором сказал он, — если ты не соберешься, мне придется к тебе переехать. И тебе это не понравится, можешь позвонить моей матушке, она расскажет в красках, почему.
Я схватилась за голову и согнулась, опустив локти на колени. Посидела так немного, глядя в пол, потом резко встала, схватила тряпку, вытерла лужу под ногами и набрала отцу.
— Привет, котенок, — ответил он после первого гудка, — все в порядке?
— Да, конечно, — торопливо успокоила я, — мне срочно нужен контакт в нашем аэропорту.
— Новое дело?
— Да. Похоже, похищение. Но надо убедиться.
— Виноградов поможет, — и добавил, поняв, что я не вспомнила такого: — Дядя Жора.
— Ну конечно! — расплылась я в улыбке. — Продиктуешь номер?
— Две минуты, был где-то в блокноте… — послышались шаги, потом шелест бумаги. — Ага, вот, записывай.
Я торопливо попрощалась и тут же позвонила по номеру, что он дал:
— Григорий Александрович? — уточнила я на всякий случай, хотя узнала его певучий голос сразу же.
— Василиса, — довольно протянул он. — Как я рад тебя слышать! Как твои дела? Как успехи? Замуж вышла? — завалил он меня вопросами и тут же сам себя одернул: — Да что я, в самом деле, дурак старый, ты, поди, по делу! А знаешь, что? Приезжай! Я скоро смену заканчиваю, помогу, чем смогу. Часа через полтора, подойдет? Пиши адрес! А хотя, давай у терминала тебя встречу, который по прилету. Позвони как подъедешь.
— Буду ровно через полтора часа! — обрадовалась я.
Час на то, чтобы добраться и еще успею что-нибудь перекусить. Вид Пашкиных бутербродов отозвался глухим урчанием в животе.
Через час я уже парковалась возле аэропорта, еще через десять минут подходила к терминалу. На ходу набрала номер, но тут же дала отбой, потому что дядя Жора уже ждал меня, прогуливаясь из стороны в сторону. Высокий, худощавый, с длинным носом и резкими движениями, он здорово напоминал цаплю и видно его было издалека. Я ускорила шаг, подошла к нему со спины и коснулась плеча. Дядя Жора вздрогнул, обернулся, в глазах мелькнуло недоумение, но через секунду он узнал меня и широко развел руки, заключая в объятие:
— Василиса, ну надо же, какая девица! Что за косища! Загляденье! — нараспев заговорил он, взмахивая руками, как крыльями.
— Григорий Александрович, — начала я, но он тут же меня перебил:
— А ну перестань сейчас же, какой я тебе Григорий Александрович!
— Дядь Жор, — прошепелявила я, как в детстве, а он засмеялся и обнял меня за плечи:
— Пойдем в коморку, расскажешь, что за нужда привела.
Мы улицей пошли до одноэтажного строения на территории аэропорта, по пути рассказывая друг другу о житье-бытье. Дядя Жора открыл дверь своим ключом, жестом приглашая пройти, поставил чайник, усадил меня на диван, и, резко посерьезнев, сел рядом.
— Опять поиски?
— Тем и живем, — развела я руками и объяснила причину своего визита.
Он пожевал губами, налил мне чаю и пошел к выходу.
— Посиди, чайку попей, а я побегаю.
Я сидела с пол часа, разглядывая стену и уже пожалела, что не напросилась с ним. Бездействие утомляло невыносимо, чай давно был выпит, и вдруг за окном пошел снег, такими крупными хлопьями, что я невольно залюбовалась. Из состояния, близкого к нирване, меня вывел вернувшийся дядя Жора.
— Не было девушки, — заявил он с порога, а я выдохнула. Ничего хорошего, конечно, в этом не было, но камень с души все равно упал, подозревать в подлости Серегу было неприятно. — Помог я тебе?
— Помогли, дядь Жор, еще как помогли, — закивала я и понеслась к машине.
Уже когда я подъезжала к дому, позвонил Максим. Заданий я ему не давала и информацию он выдал уже всю, что знал сам, так что звонка я не ждала и, мягко говоря, ему не обрадовалась: предчувствие закралось неприятное. Я прижалась к обочине, включила аварийные огни и ответила.
— У меня новости.
— Хорошие? — с надеждой спросила я.
— Для кого как, — заявил он, — нашли одного охранника Испанца.
— Что значит нашли? Он пропадал?
— На второй вопрос ответить не смогу, а вот на первый — пожалуйста. Нашли в ста километров от города на обочине. Мертвым, разумеется.
Руки противно задрожали, я сглотнула и постаралась максимально равнодушно уточнить:
— Давно?
— Нашли или скончался? — ехидно поинтересовался он, подозревая меня в злостном сокрытии информации.
— И то, и то, — вздохнула я, не спеша делиться своими мыслями.
— И то и то сегодня ночью.
Я прикрыла глаза, разминая правый висок свободной рукой. Вчера вечером я сообщила Сереге о некотором охраннике, и уже на следующий день, то есть буквально через несколько часов, его нашли мертвым. Нехорошо-то как.
— Как он выглядел?
— Довольно паршиво, — съязвил Макс.
— Пытали? — сердце сделало стремительный скачок, резко опустилось и, кажется, перестало биться вовсе.
— Почему пытали? — удивился Макс, и я вместе с ним. — Просто мертвые не красавчики. А этот с дыркой от пули в башке, причем стреляли сзади в упор, так что, если и был симпатичным, этого уже не видно.
— А как опознали тогда?
— Документы в куртке нашли, а мать на опознании узнала по шраму на руке. Ничего об этом не знаешь?
— Откуда? — изобразила я удивление напополам с возмущением.
— Я так и думал. Ладно, пока, — и отключился.
«Что мы имеем?» — по обыкновению принялась рассуждать я, заводя мотор и плавно трогаясь с места. — «Если бы Сергей добрался до охранника первым, то уж точно не стал бы стрелять в него со спины. Во-первых, он, как минимум, стрелял бы стоя к жертве лицом, ему нужно было задать вопросы, а глаза собеседника порой дают больше ответов, чем слова. Во-вторых, начал бы он все же с допроса и тогда парень бы мог остаться жив, посидел бы где-нибудь взаперти до самой поставки и не нужно руки марать. Тут же получается, что от него избавились как от ненужного звена в цепочке, то есть, свою роль он уже выполнил, а делиться никто не любит. Особо умным он не выглядел и до последнего доверял своему убийце, иначе не повернулся бы спиной. Хотя, возможно, его застали врасплох, но общей картины это не меняет».
В квартире Пашки не оказалось, на холодильнике под магнитом записка — «у матери». Коротко и по делу.
Я поужинала и завалилась с альбомом на кровать. Нужно было составить план действий, исходя из полученных сегодня сведений. Факт номер один: Катю действительно похитили, и никто иной, как Скрипач. По указу или нет, вопрос остается открытым. Пока можно прокатиться в поселок, посмотреть на дом Черновых, если получится — выяснить оттуда ли она была похищена. Уже стемнело, особого внимания я не привлеку. К тому же, машину можно оставить у дома Потаповых.
Я отвлеклась отправить Пашке сообщение:
— Есть ли у Масловых отдельное жилье?
Факт номер два: Алексей и Сергей по-прежнему бродят впотьмах. Охранник мертв, найти и допросить его они бы не успели, раз уж через несколько часов он был трупом, к тому же, довольно далеко от города. Значит, поставка все же будет, а ужин отменяется, раз уж я им ничем не помогла.
— Максу что ли позвонить? — с тоской пробормотала я, но тут пришел ответ от Пашки:
— Полежаевская, д.7, кв 4. Владелец Маслова Екатерина Владимировна, по дарственной от Чернова Алексея Владимировича.
И я начала собираться.
Улица Полежаевская была совсем непротяженной и являлась украшением старой части города. Находясь в паре километров от центра, на ней всегда было удивительно тихо. Музеев и памятников архитектуры не было, поэтому туристам там было нечего делать, как, впрочем, не было ни деловых центров, ни увеселительных заведений. Только ухоженная зеленая аллея, разделяющая проезжую часть пополам, и несколько симпатичных жилых домов, похожих как братья-близнецы. По задумке архитектора, они были расположены по обе стороны от дороги, но в шахматном порядке. Совсем новые, выдержанные по фасаду в том же стиле, что и в центре, они радовали глаз. В конце аллеи, на возвышенности, стояла небольшая деревянная церквушка такой красоты, что невольно позавидуешь мастерству плотника.
Седьмой дом находился в самом конце улицы и был последним в ряду, прямо напротив церкви. Квартира в таком доме стоила сумасшедших денег. Определенно, Алексей свою сестру любил, раз преподнес ей такой подарок. Хотя, может это отступные за отказ от бизнеса отца, но думать так почему-то не хотелось. Три этажа, два подъезда. Однажды я была в такой квартире по делам агентства и, если мне не изменяет память, в каждом подъезде их всего по две.
Я припарковалась на параллельной улице и пешком вернулась к дому. Камеры видеонаблюдения, швейцар на входе, на первом этаже пункт охраны, аллея буквально светится от обилия фонарей. Надо быть настоящим психом, чтобы решиться похитить кого-то из такого дома. Да и наверняка, помимо всего прочего, каждая из квартир на охране, плюс тревожная кнопка. Их бы скрутили еще до того, как они выломали дверь, за которой пряталась Катя, а даже если нет, из дома бы они не вышли.
Я подняла взгляд на окна, где предположительно была ее квартира и удовлетворенно заметила в двух из них свет. Скорее всего, Маслов живет здесь. Кстати, о Маслове… где он был, когда похитили Катю? Точно уже в городе, но в доме в поселке или здесь? Если в доме, то в курсе происходящего, но ищет ли он её? Или его шантажируют? Что хотят взамен? А если в доме его не было, знает ли он вообще, что она не улетела? И почему не собирался лететь вместе с ней?
— Один сплошной вопрос, — пробормотала я в досаде и поехала в поселок.
На город уже давно опустилась темнота, хотя было только семь часов, снег разошелся и валил сплошной стеной, я сбавила скорость и поехала осторожнее: не хватало только застрять где-нибудь по пути. Съехав в поселок, бросила машину у дома Потаповых и пошла искать, где обитают Черновы, адрес которых знала еще из первой Пашкиной сводки. Надеюсь, моим друзьям не придет охота выехать куда-то на ночь глядя, а с работы они уже должны были вернуться.
Дом оказался совсем близко, через два участка на противоположной стороне дороги, и я в очередной раз поразилась, как виртуозно порой переплетаются судьбы. Зябко ежась (куртку пришлось оставить в машине, в ней я даже через забор не перелезу), стала осматриваться. Обойти дом по кругу не получится: с двух сторон примыкают вплотную другие участки. Но я все равно прошлась до конца участка и была вознаграждена за любознательность: между забором Черновых и их соседями было расстояние около метра в ширину. Я огляделась на всякий случай и, не увидев ничего подозрительно, юркнула в проход. Было так тихо, что, казалось, самым подозрительным субъектом тут была лишь я сама. Если б не перестрелка и похищение, то я бы с этим согласилась.
Дошла до конца участка и полезла, упершись руками и ногами в два забора. Выглядело это со стороны, должно быть, ужасно забавно. Мне же смешно не было: руки и ноги периодически соскальзывали. Вспотев, как будто пробежала марафон, я достигла верха и привязала веревку к ближайшей башенке, сбросив ее вниз. Села, свесив ноги со стороны участка и присматриваясь. Будет неприятно, если я спущусь, а там собачки бегают… доберманы, например. Совершенно очаровательные создания.
— Надеюсь, нет, — сказала я самой себе и отважно спрыгнула. Замерла, прислушиваясь. Тишина давила на уши и была какой-то неестественной. Совсем рядом лес, с другой стороны — шоссе. Я различала звуки редких машин и шум листьев на деревьях, но сознание их старательно отсеивало, оставляя лишь тишину, чтобы, если она внезапно нарушится, успеть среагировать.
Разогнувшись, я осторожно пошла вдоль забора, чтобы следы не бросались в глаза, решив обойти дом. Поднялась на открытую веранду под крышей, заглянула в окно и ничего не увидела: с этой стороны дома было слишком темно. Чертыхнулась и пошла по отмостке: возле самого дома снега на ней не было. Дошла до крыльца и забралась на него, подпрыгнув и вцепившись за перила. Через наполовину застекленную входную дверь белел щиток сигнализации, я напрягла зрение и увидела маленькую лампочку, которая не горела. Достала отмычки и принялась колдовать с замком.
— Папа меня такому не учил, — укоризненно пробормотала я самой себе, но продолжила возиться, стараясь не царапать личину.
Этому ремеслу я училась сама, изнывая от скуки в первые недели в своем агентстве и погалая, что любой уважающий себя сыщик просто обязан уметь открывать двери, за которыми его не ждут. За два года мне так и не удалось воспользоваться своим талантом, так что, можно сказать, у меня дебют. Я слабо ухмыльнулась и наконец-то открыла дверь. Сделала шаг на коврик и замерла, ожидая, что на мою голову немедленно должна обрушиться кара небесная.
Ничего не произошло, я достала двойные бахилы из кармана, одела их поверх кроссовок и стала обследовать дом. Быстро прошлась по первому этажу, ничего интересного не обнаружив, и стала подниматься на второй.
Зашла в первую же комнату, сразу напротив лестницы, которая оказалась кабинетом. Массивный письменный стол, на котором стоит только ноутбук, стеллажи вдоль двух стен, от пола до потолка заставленные книгами. Я приоткрыла рот, рассматривая их, но тут же закрыла, одернув себя: не почитать же я сюда влезла. Вышла из кабинета и пошла к следующей двери, за которой оказалась спальня, выдержанная в серых тонах. Стильно, современно и ничего лишнего, как и в кабинете. «Спальня Алексея» — подумала я и под ложечкой засосало. Быстро вышла, отмахиваясь от внезапно возникших ощущений, как от назойливой мухи.
Следующая дверь была открыта настежь, я прошла и сразу же увидела, что косяк вынесен: парни сильно торопились и не стали возиться с отмычками. На кровати раскрытый чемодан, наполовину пустой, с наспех закинутыми вещами. Дверь в ванную комнату так же выбита, повсюду щепки и обломки плитки. Я прошла и осмотрелась: под самым потолком идет орнамент с ангелочками, как на видео. Удовлетворенно кивнула и начала обследовать пол, надеясь найти телефон, но его не было. Я досадливо поморщилась и поднялась, опершись на туалет, и тут же тяжело вздохнула, уже зная, чем сейчас буду заниматься. Подняла крышку унитаза, закатала рукав и принялась шарить в воде. Как бы глупо я сейчас выглядела, не окажись его там. Достала телефон, встряхнула, убирая крупные капли, сунула в карман и замерла.
— Черт, — выругалась сквозь зубы и заметалась по ванне, не зная, что предпринять: автоматические ворота на участок открывались. Бросилась из комнаты, практически кубарем спустилась по лестнице и рванула к двери на веранду. Быстро вышла (благо замок был автоматическим), осторожно закрыла ее с обратной стороны и распласталась по полу, прислушиваясь. К шороху колес по гравийной дорожке, шуму мотора и закрывающихся ворот примешался стук моего сердца, который казался самым оглушительным. Если этот некто зайдет в дом и включит свет на крыльце или в комнатах первого этажа, придется лежать тут до посинения. А наступит оно очень быстро, учитывая минусовую температуру. Я поднялась, мысленно призывая всю свою удачу и, пригнувшись, почти побежала по своим следам, которые уже с трудом различались. Достигла забора и стала двигаться вдоль него, когда услышала, как хлопнула дверь машины, а затем торопливые шаги с характерным поскрипыванием снега. Я уже почти добралась до веревки, когда на первом этаже включили свет и в окне на мгновенье мелькнул светловолосый мужчина. Я начала карабкаться по забору и, уже отвязывая веревку, увидела его же в окне на втором этаже. Судя по расположению, это должна была быть спальня Кати.
Сунула веревку в рюкзак, страх отпустил, уступив место любопытству, и я распласталась по забору, радуясь, что он довольно широкий. Голова мужчины мелькала, как будто он кланяется, а мои брови поползли вверх: не алтарь же он там устроил, в конце концов. И тут же ахнула от догадки: он собирает вещи! Через две минуты свет на втором этаже погас, я поднялась в полный рост и пошла по забору, переваливаясь через башенки, как мешок картошки, рискуя сорваться и сломать себе шею. Свет на первом этаже так же погас, я присела, успев достигнуть точки, с которой было видно машину. Хлопнула входная дверь и вскоре я увидела мужчину с чемоданом в руках, он закинул его в багажник своей машины, сел в кабину и ворота плавно поползли в сторону.
Я спрыгнула с забора, сожалея, что не увидела номера, но и без них была достаточно уверена в том, что это был муж Кати, Глеб. Этот персонаж нравился мне все меньше и меньше.
Ложась спать в своей квартире, так и не отогревшись дорогой, я дала себе обещание никогда больше не лезть в чужие дома и, конечно же, его нарушила.