Загородный дом Марка.
— Твою мать, Герман! Что непонятного было во фразе «побудь с ней»?! — Марк мерил гостиную шагами, то запуская пятерню в уже давно растрепанные светлые волосы, то делая резкое движение по направлению к парню. Едва сдерживался, чтобы не вмазать этому сосунку по челюсти.
Герман сидел на диване, удрученно схватившись за голову. На том самом диване, на котором пару недель назад Марк сидел с Дарой и ловил кайф от флирта с этой невыносимой девчонкой. Уж очень соблазнительно она выглядела в своей уверенности, несмотря на явно стрессовые обстоятельства. Храбрилась, пыталась строить из себя железную леди, а в глубине глаз вместе с упрямством тлел огонек страха, настолько маленький, что девушка сама, кажется его не замечала.
Если бы не подозрение, что она дочь ключевого делового партнера, он бы смог соблазнить девушку без особых проблем. И, черт возьми, как же хотел этого! С того момента, как ее теплые губы с ароматом малины коснулись его, когда пили на брудершафт. На брудершафт, это надо же! Ее силком затащили непонятно куда, а она распивает с похитителем… Это поразило тогда больше всего. Еще до того, как Марку стало ясно, какая это заноза в заднице. От воспоминаний оторвали шаги — в гостиную стремительно вошел Юрий Владимирович Кузнецов, в некоторых кругах известный как Кузнец.
— Поставил на уши всех, кого надо, — коротко сообщил мужчина и потянутся рукой к внутреннему карману пиджака. Чуть замешкался, растерянно похлопал по груди, будто не обнаружив там искомого.
— Марк, у тебя закурить не найдется? Я бросил пару недель назад, и вот… Совсем из головы…
Блондин внимательно взглянул на него. Всегда подтянутый и энергичный, несмотря на возраст, сейчас Кузнец выглядел выбитым из колеи.
— Юра, у тебя, кажется, еще один ребенок обнаружился. Может, не стоит себя травить?
Тот не ответил, устало махнув рукой.
Самому Марку сейчас хотелось бы хорошенько травануться порцией коньяка. Он подошел к столику, плеснул в стакан янтарной жидкости, рассеянно понюхал и отставил в сторону. Сейчас не время, нужна трезвая голова. Мужчина встряхнулся, пригладил волосы, уселся в кресло напротив дивана и решил брать быка за рога:
— Юра, ты же догадываешься, кто ее забрал и почему?
Серый взгляд встретился с болотно-зеленым. Юрий Владимирович сжал губы и отвел взгляд, раздумывая. Потом достал из внутреннего кармана какой-то листок. Несколько мгновений помял его и, будто решившись, протянул Марку.
— Это я получил не так давно. Обнаружить отправителя не удалось, письмо просто подкинули в корреспонденцию моей компании. Собственно, Герман его нашел.
Парень при упоминании своего имени встрепенулся.
— Да. Оно было не подписано. И я вообще не особо понял, в чем суть. Но, может, оно поможет…
Марк нетерпеливым жестом велел замолчать и приступил к чтению.
Дорогой Юра.
Если ты читаешь это, то меня уже нет в живых. Я попросила надежного человека доставить тебе письмо после моей кончины. Так надеялась, что этого не придется делать.
Не знаю, что ты почувствуешь, прочитав первую строчку. Может, грусть. Может, боль. А может, ничего. Но для меня это уже не важно. Уже не важно ничего, кроме одного — у тебя есть дочь, о которой ты не знаешь. И если бы не она, я бы ни за что не обратилась к тебе.
Марк вскинул глаза на сидящего напротив мужчину. Так, о дочери он уже все понял. Значит, вот как Кузнец узнал об этом. После чего начал поиски. И что это за женщина ему пишет? Ладно вопросы потом.
Помнишь, 24 года назад я убежала от тебя? Конечно, помнишь. Ты не из тех, кто забывает оскорбления. Юра, сейчас это не имеет значения, но я тебя любила. И сбежала именно поэтому. Чтобы тебя защитить. Я знаю-знаю, сейчас ты думаешь, что за бред я несу. Но были причины. И имя им Сова.
Ты помнишь, что в то время он был намного опаснее и влиятельнее тебя. И получал, что хотел. Так вот, он захотел меня. Я поддалась на его шантаж. Ты же понимаешь, не могла по-другому. У тебя была жена и двое маленьких детей. И ты их любил, как и меня. Я знала это.
Так вот, я была с ним какое-то время. Совсем недолго. И я сбежала. С его деньгами. Просто однажды обчистила его сейф.
Не знаю, как мне удалось от него скрыться. Наверно, повезло. И я была беременна. Собственно, именно поэтому и приняла решение сбежать. Он бы мной поиграл и вышвырнул. Или узнав, что ребенок твой, стал бы использовать его для давления на тебя. В общем, мне все удалось.
Но девочку сразу после родов я вынуждена была подкинуть к роддому. Ты помнишь, что Сова был страшным человеком. Я боялась за нее. Я вынуждена была! Пожалуйста, не ненавидь меня. По своим каналам я смогла следить за ней. Ее зовут Дарина.
Юра, пожалуйста, найди ее и позаботься. И отдай ей те деньги, которые я украла. Ты сможешь найти способ их отчистить от грязи. Чтобы спрятать даже след от денег, мне пришлось потратить половину всей суммы. К счастью, в той среде, в которой мы вращались, нашлись люди, готовые помочь, хоть и не бесплатно. К несчастью, до меня дошли слухи, что Сова узнал о ребенке, но след найти не смог. На момент написания этого письма мне больше ничего не известно. Но он мог подумать, что это его ребенок. Или не подумать, но решить, что с ее помощью можно добраться до украденного. Еще бы! Эти деньги нигде не засветились. Я хотела передать их Дарине сама. Не знаю, как и когда, но очень ждала известия о смерти Совы. Но этого ублюдка так никто и не прикончил.
Я знаю, что ты стал влиятельным и сильным. Ты сможешь защитить нашу дочь, даже если не захочешь стать ей отцом.
Юра, я прилагаю последний известный адрес Дарины и название университета, где она учится. Этого тебе будет достаточно, чтобы ее найти. И сделай осторожно. Сова тоже ищет. Он не прощает. Наверно, дело даже не в украденных деньгах, хотя там весьма немалая сумма…
От количества указанных нулей у Марка слегка помутилось в глазах. Сфокусировав зрение, он продолжил чтение.
Деньги хранятся в банковской ячейке банка той страны, в которой мы отдыхали с тобой перед самой твоей женитьбой. Нужный филиал ты отыщешь. Ячейка забронирована на 50 лет. А ключ находится в том провинциальном городке, где мы пили какао с булками по-французски, и ты уплевался, называя их резиновой подошвой, а не круассанами. В том самом доме с кафе (я уверена, ты вспомнишь, ведь помню я). Найди в этом доме женщину по имени героини моего любимого стихотворения. Только вместо «н» вставь «л». Может, тебе придется перелопатить десяток женщин с таким именем. Не поленись. Она обещала, в случае чего, оставить подсказки. Но надеюсь, она жива, и лишних проблем не возникнет. На момент написания этого письма она жила по старому адресу.
Юра, я рассчитываю на тебя. Сделай это ради всего того, что между нами было.
Всегда любящая тебя, К.
Марк вернул письмо Кузнецу и вопросительно уставился:
— И? — в предпоследнем абзаце было мало что понятно, но, наверно, Юрий понял правильно.
— И нам надо поехать в Ярославль, найти там женщину по имени Юлия. И дальше ты понял.
— Как это поможет найти Дару?
— Это поможет найти деньги. Думаю, Сове нужны именно они. За 25 лет доллары малость подросли в цене. Может, он думает, что Дара в курсе, где мать их спрятала. Но она не имеет понятия, насколько я понял. А значит, Сова в конце концов выйдет на связь.
— Так, окей. Но теперь хотелось бы знать, что это за, мать его, Сова?!
— Константин Савельев, предприниматель в лучших традициях братков 90-х Много крови, мало стратегии. Чуть старше Кузнеца, — раздался уверенный голос со спины.
Марк вздрогнул и уставился на мужчину лет сорока, вошедшего в гостиную неожиданно. Высокий, широкоплечий, с темными с проседью волосами, с цепким взглядом. Никакое отсутствие формы не могло скрыть принадлежность этого человека к силовикам.
— Друг! — Марк резко подорвался к вошедшему. — Тебя здесь не хватало.
***
— Мы с твоей матерью четверть века назад, как бы это сказать, были весьма близки. Но она этого не оценила, потаскушка жалкая. И сбежала, прихватив некую сумму денег, — голос монотонно вбивался в мои мозги, которые от недосыпа и стресса, кажется, превратились в кисель.
Дракула сидел в автомобиле рядом со мной, соблюдая, впрочем, дистанцию. Макс — на переднем сиденье. За рулем еще один хмурый тип, бодигард, или кто он там был. Мне уже было все равно. Резерв оптимизма небесконечен, а иссякать он начал еще в самолете. Да и голод давал о себе знать. Я прикинула — последний раз маковая росинка в виде пустого кофе побывала во рту, когда за мной заехал Марк. До того момента я съела за день пару бутербродов. И все.
Голод делает меня не только вялой, но и злой. Этакий образец пассивно-агрессивного поведения, который можно изучать на практических занятиях по психиатрии. Поэтому грубо перебила мерзкие рассказы:
— Куда на этот раз?
Седовласый хмыкнул.
— Ты бы полегче, золушка, у нас ведь найдутся рычаги давления на тебя, не всегда будем такими вежливыми, — усмехнулся он. — Кстати, об этом. Завернем сперва на базу.
— На овощную? — мрачно поинтересовалась.
— Скорее, на мясную.
Тон, которым это было сказано, показался каким-то кровожадным. Меня передернуло. Заметила, что Макса на переднем сиденье тоже слегка тряхнуло. Он глянул в зеркало заднего вида:
— Может, не стоит?
— Стоит-стоит. Ей полезно понять, что вести себя следует прилично.
Я отвернулась. Намеки мне отчего-то не понравились. Хотя, что значит «от чего-то»? Понятно, отчего. Инстинкт самосохранения уже отвалялся в обмороке, а теперь с новой силой заявил о себе напряжением мышц и страхом. Невесомую надежду давало только присутствие Макса.
Когда мы подъехали к какому-то заброшенному складу недалеко за чертой города, меня ощутимо поколачивало. Пришлось опереться на руку Максима, чтобы не потерять остатки самообладания. Мы прошли внутрь, попетляли по коридорам и остановились у одной из дверей. Охранник, стороживший ее, отступил по знаку Дракулы, и передо мной очень услужливо распахнули дверь. А там…
Там на металлической койке лицом ко мне сидел Семен Потапыч. Какого хрена?!
Обстановка комнатушки состояла из скрипучей кровати с куцым ватным матрасом и ведра, очевидно, предназначенного для справления нужды, издающего характерные миазмы. Что это за карцер? И как здесь оказался Потапыч? Попыталась вспомнить, когда видела его последний раз. Кажется, это было перед поездкой в Керчь. А потом Потапыч действительно не появлялся в баре. Он что, здесь столько времени?!
Я взглянула на мужчину. Лицо было узнаваемо даже за слоем кровоподтеков и ссадин. Один глаз заплыл, налившись огромной шишкой фиолетового цвета. Его явно били, но очевидно прошло уже какое-то время, потому что ссадины не выглядели свежими, а опухоль начала спадать. Когда Потапыч заговорил, я с ужасом уставилась на дыру, зияющую в передних зубах.
— Прости, Дарина, дочка, — голос звучал совсем тихо и хрипло, будто говорил мужчина через сильную боль.
Я бросилась к нему, никем не остановленная. Принялась ощупывать тело, лицо, взглянула на шею с расползшимся по ней кольцом синяка. Боже, все это уже походило не на малобюджетный детектив, а на крепко сбитый криминальный триллер.
— Что с вами сделали, Семен? Как? За что?
— За то, что нам нужны были кое-какие сведения, — раздалось сухо из-за спины.
Я обернулась.
— Но при чем здесь он? Простой алкаш? Эээ, простите, Семен Потапыч.
Он только слабо покачал головой — мол, это мелочи.
— Простой, да не простой. Выйдем, а то здесь дышать невозможно.
— Постойте! — не понимая, что делаю, схватила седовласого за рукав, с силой сжимая его. — Ему оказали первую помощь? Господи, хотя бы проветрите здесь. Это же бесчеловечно!
Дракула брезгливо глянул на мою ладонь, сжимающую безупречно гладкую ткань пиджака. До этого момента гладкую. Макс быстро отцепил меня и повел на выход.
— Рина, мне жаль, что ты увидела это.
— Но что, что это? — у меня в голове не укладывалось, какая информация могла храниться в голове веселого и безобидного завсегдатая бара.
— Это, Дарина Юрьевна, золушка ты моя милосердная, всего лишь демонстрация. Ты слишком борзо себя ведешь, будто мы друзья на прогулке.
Я застыла. Макс крепко держал за плечи, встав позади. Я ощущала поглаживание больших пальцев по коже, незаметное Дракуле. Он будто пытался меня поддержать.
— Это то, что случится с любым из твоих близких людей, если не прекратишь ерепениться. А близких твоих людей мы знаем. И близких близких тоже найдем, если потребуется.
Все это говорилось холодно-отрешенным тоном. Так, наверное, маньяки рассказывают своим жертвам, какие мучения им приготовили перед тем, как приступить к реализации.
По телу пробежал озноб, меня затошнило.
— Кроме того, твой Семен Потапыч, ранее известный как Потап, владел информацией из первых уст. Ведь именно с ним твоя мать прожила последние лет двадцать, пока скрывалась от меня. А я все не мог взять в толк, как такая дешевая дрянь без мозгов смогла убежать. Оказалось, мир не без добрых людей. — Он вздохнул. — Ну да ладно. Об этом как-нибудь потом. Сейчас дело.
Он подошел очень близко и взял мой подбородок в цепкую хватку, заставляя поднять глаза. Ощутила, как Макс позади напрягся, но промолчал.
— Теперь, козочка упрямая, будешь слушаться своего пастуха? — вкрадчиво произнес, чуть сжав пальцы, дав ощутить разряд легкой боли.
— Да, — а что мне оставалось сказать.
— Не слышу! — рявкнул, приблизив лицо, обдавая запахом табака и виски.
— Буду! Буду слушаться.
Дракула отошел, а я обессиленно облокотилась на Макса. Он почти волоком отвел меня обратно в машину.
— А теперь план! — Голос седовласого маньяка звучал преувеличенно бодро, как будто мы не на избитого до полусмерти человека сейчас смотрели, а хорошо провели время за просмотром оперетты.
План оказался простым.