Из дурного сна, в процессе которого за мной гонялись доктора с гигантскими шприцами, спасали полицейские в костюмах бэтмена, а я отбивалась ото всех шпильками из волос, вырвал звонок. Едва разлепив глаза, сощурилась на особо мерзкое утреннее солнце.
Уже пару дней меня преследовал то бред, то кошмары, так что на полноценный сон времени не оставалось. На работе дали небольшой отгул, но уже завтра утром я должна была явиться на работу. Маньяки маньяками, но деньги зарабатывать надо.
Скатившись с кровати, поплелась открывать дверь. В ответ на вопрос «Кто?» получила тишину, накинула цепочку и приоткрыла дверь. В нос ударил слегка затхлый подъездный запах. Я огляделась, насколько позволяла щель — Пусто. А звонок раздался снова.
Хлопнув себя по сонному лбу, пошла на звук мобильного. Оказалось, звонили из больницы. Ранее мне уже сообщали, что изменений никаких, и спасенный пока в сознание особо не приходит. Для конспирации я даже разок навестила его, посидев рядом с койкой и наблюдая за размеренным дыханием мужчины. Красив, демонюка, с грустью думала я.
У лечащего врача узнала, что особого беспокойства пациент не вызывает, рана оказалась не столь страшной, сотрясения мозга нет. А длительный сон вызван некоторыми медикаментами. В себя он приходил, но не во время моего визита. И вот, снова звонок.
— Дарина Юрьевна? — бесцветный голос принадлежал лечащему врачу. — Ваш жених уже неплохо себя чувствует. Он ждет встречи. Часы приема обычные.
— Благодарю.
Я нажала на отбой и задумалась, проигнорировав новый статус незнакомца, который присвоили ему романтичные медсестры.
Надо сходить и хотя бы вернуть имущество. Да и просто увидеть мужчину еще раз хотелось. Правда, в обществе красавчиков я обычно теряла контроль над речью и начинала нести чушь. Ну и ладно, я научилась жить с этой своей особенностью, не расстраиваясь. Как и с другой.
Дело в том, что еще в детском доме у меня выявили обсессивно-компульсивное расстройство, развившееся, видимо, на фоне особенностей системы воспитания в данном учреждении. На нервной почве я начинала все прибирать, да и без стресса вид неаккуратно брошенной одежды или капли кофе на столе вызывал желание взяться за уборку. Собственно, ОКР отчасти заставило меня поступить на психфак. Там я изучила проблему и научилась с ней сосуществовать. А куратор курса, практикующий психолог, частенько помогала советами. Нет худа без добра — мою чистоплотность ценили на работе, и даже в час-пик барная стойка оставалась идеально чистой.
Не трудно догадаться, что после пережитых событий моя крошечная квартирка блестела. Делать было нечего, и я с чистым сердцем отправилась в больницу.
Интересно, что значит — ждет встречи? И что может подумать нормальный человек, который потерял сознание холостым, а очнулся уже почти женатым. Хотя, откуда мне знать, может, он и не холостой вовсе, и ожидает вовсе не меня, а какую-нибудь настоящую невесту?
С другой стороны, он не мог не заметить, что его называют явно не тем именем, которое было дано при рождении. Судя по словам доктора, меня не выдал. Странно все это и подозрительно…
Впрочем, я могла банально угадать с именем. Ну да, и с фамилией, и с отчеством, да и с возрастом тоже.
Под такие захватывающие мысли, с неясным томлением и ожиданием тайны я добралась до больницы. Июльское солнце жарко ласкало кожу, легкий ветерок колыхал шифоновую юбку, и она мягко обвивала ноги при каждом шаге. В воздухе витали неясные речные ароматы, присущие только Питеру с его многочисленными каналами. Прогулка позволила слегка прийти в себя.
В стерильных коридорах было тихо и малолюдно. Нацепив на лоб солнцезащитные очки и накинув выданный медсестрой халат, я прошла в знакомую палату, постучала. Услышала сдавленное «Войдите» толкнула дверь и застыла.
Сдавленно голос звучал вовсе не от того, что пациенту было плохо, как я сперва подумала. Вовсе наоборот. Предстала занятная и весьма привлекательная картина, и возникшая было жалость уступила место удивлению.
Спасенный отжимался. На нем были потрепанные пижамные штаны, видимо, выданные из запасов хозблока в виду отсутствия одежды. И больше ничего. Мышцы спины перекатывались под загорелой кожей, на мощных руках от напряжения проступили вены. Я как-то не привыкла думать, что больные с травмами головы ведут себя так. Но чрезмерный восторг от увиденного заставил молча стоять у двери.
Впрочем, мужчина уже вскочил и развернулся, давая возможность разглядеть рельефный пресс, пластины грудных мышц, вздымающиеся от тяжелого дыхания.
Мое дыхание тоже было далеко от нормы. Точнее, его совсем не было. Говорю же, в обществе красивых парней иногда неадекватно себя веду. Я невежливо таращилась на него, он выжидающе, потирая шею, на меня.
Наконец, решил первым прервать затянувшееся молчание:
— Вы и есть моя спасительница?
Бархатный голос с легкой хрипотцой только ухудшил ситуацию. Правда, я наконец взглянула мужчине в глаза. И мысленно застонала. Карие, теплые, с перчинкой. Продолжая молчать, я, видимо, производила впечатление не очень умного человека. Может быть, даже озабоченного человека. Не знаю. Но все-таки отмерла, ибо организм воспротивился насилию, требуя законной порции кислорода — выдохнуть выдохнула, а вдохнуть забыла.
Не иначе, нехватка кислорода оказала свое действие на умственные способности. Наполнив легкие воздухом, я затараторила:
— Я ничего особенного не сделала. То есть то, что я сделала, сделал бы кто угодно, вызвать службу спасения не сложно, если есть телефон. А у меня как раз завалялся по случаю, ха-ха. — Воздух в легких закончился, поэтому чуть слышно завершила речь. — И я вызвала.
Незнакомец медленно улыбнулся. Очевидно, такие упражнения с лицевыми мускулами вызвали неприятные ощущения, потому что тут же поморщился.
— Понятно. А как я оказался, вдруг, Игорем Анатольевичем и почти женатым? — ехидно уточнил.
Я покраснела. Как объяснить, что он мне понравился, поэтому я сочинила небылицу, чтобы иметь возможность узнать о его здоровье? Так и объяснила, упустив незначительную деталь о своей симпатии:
— Ну, я беспокоилась. А так как незнакомым о состоянии пострадавшего не сообщают, представилась вашей девушкой. Пришлось придумать имя. И что вы сирота… Вот и все. А медсестры уже перевели вас в статус жениха. Но я не при чем!
— Почему сирота? — недоуменно поднял брови он. И снова поморщился.
— Чтобы меньше вопросов было о родственниках.
— Сама идея откуда, я имею в виду.
Помолчав, призналась:
— Я сама из детского дома, — и порадовалась, что прозвучало это спокойно, как констатация факта, а не жалостливо.
Мужчина задумчиво помолчал, минуту разглядывая меня, вызвав неловкость. Потом спросил:
— Как тебя отблагодарить?
— Да никак, — я удивилась. — Простого спасибо будет достаточно. Просто вы никак по-другому не отблагодарите. Вот такой я альтруист. Все для людей. А что вы могли бы предложить? Деньги? Ужин в ресторане? Обед в закусочной? Или завтрак у вас дома?
Я несла околесицу. А новый знакомый ошалел от моих инсинуаций и примиряюще поднял руки. Шагнул ко мне, усмехнувшись, наклонился, поцеловал в щеку, опалив жарким дыханием:
— Спасибо. Тогда с меня услуга.
— Вот и договорились. Что-то известно о нападавших? — я спросила без надежды на ответ, только чтобы скрыть охватившее меня замешательство.
Мужчина отстранился и отвернулся.
— Понятия не имею. Ко мне еще менты не приходили.
Мне показалось, что он не настроен говорить на эту тему. Ну и ладно. Он огляделся по сторонам и попросил мой мобильный. Я разблокировала и отдала. Мало ли, вдруг, его телефон украли, а надо позвонить. Но нет. Он просто вбил в память номер и отдал мне. В контакте было написано «Макс».
— Если все же надумаешь, чем могу быть полезен, набери. В любое время. Но лучше бы тебе поторопиться, я через пару дней уезжаю из города. Надо только закончить одно дело.
Невольно кинула взгляд на его голову. Бинтов не было, но медики точно говорили о травме головы. Хотелось поинтересоваться, как он собирается уехать через пару дней, если в больнице придется провести больше времени, но меня прервали.
— Игорь Анатольевич, подпишите отказ от госпитализации, — молоденькая медсестра зашла в палату, кокетливо взглянула и протянула бумагу. «Игорь Анатольевич», не глядя, подмахнул документ и снова выжидающе уставился на меня. Медсестра, мазнула по мне неприязненным взглядом, вышла. А я подумала, что сей экземпляр явно привык к женскому вниманию, но относился к нему без пиетета.
От внимательного взгляда я почувствовала себя неуютно. Что он пытается рассмотреть? Не то чтобы я была уродиной, но и красоткой назвать было сложно. Вполне обычное, хоть и симпатичное, лицо, миндалевидные глаза скорее болотного, чем зеленого цвета. Знакомый фотограф с художественного факультета даже хвалил аккуратный нос и утверждал, что у меня чувственные губы. Я ничего особенного в них не видела, но с легким женским тщеславием верила на слово. Медные волосы длиной до лопаток были уложены в косу. Аккуратная фигурка, одетая по случаю жары в легкую юбку и блузку, была ничего, но явно не заслуживала столь пристального внимания. А глаза Макса тем временем скользили по мне с явным удовольствием.
— Ну, я пошла? — неуверенно пробормотала и, не дождавшись согласия, отступила к двери. Еще раз напоследок полюбовавшись мужской фигурой, юркнула в проем и покинула больницу.
Уже на улице поняла, что так и не вернула флэшку. Более того, оставила ее дома, так что возвращаться было бессмысленно. Ладно, позже назначу встречу и передам.
Метрополитен встретил прохладой и гулом голосов. В этот вечерний час люди уже стремились со службы домой. Погруженная в свои мысли, я автоматически шла знакомым маршрутом, не замечая окружающих. Когда подошел поезд, привычно заняла место прямо у двери, облокотившись на перила. Двери уже начали закрываться, как я краем глаза заметила движение, ощутила давление и легкую боль в шее. Миг — и сумка, которую я не слишком плотно прижимала к себе, оказалась вырвана с такой силой, что ремешок оборвался. Ремень остался висеть через плечо, а сумка — в руках вора, оставшегося за дверями.
Я обалдело смотрела на ремешок, не веря, что это происходит со мной снова. Вторая сумка! Я посмотрела наверх и с чувством произнесла:
— Ну вы бы хоть первую сначала вернули!
Окружающие отнесли мои речи на счет шока, наперебой начали давать советы. Кто-то ахал и охал, кто-то ругал обнаглевших воров, некоторые философски молчали. Таким образом мы подкатили к следующей остановке.
Я выскочила, нашла дежурного и обрадовала его описанием происшествия. Усталый вздох — и я вновь оказалась в цепких руках представителей органов правопорядка. Обнадеживать насчет поимки вора никто не стал, подобные ситуации исчислялись десятками. Наверняка, даже сегодня я не первая.
— Не переживайте, там все равно ничего особо ценного не было. — успокоила я блюстителей порядка, хотя, успокаивать, вообще-то, должны были меня. — Все ценное уже украли на днях.
Дежурные заулыбались, видимо, приняв это за шутку. А переубеждать я не стала. Дико хотелось домой, ведь завтра рабочий день. Но спокойного вечера я не дождалась.
До дома умудрилась добраться без приключений. Оравы злодеев за мной не гнались ни с целью насилия, ни с намерением ограбить. Войдя в квартиру, я на нервах вымыла входную дверь с обеих сторон. Так как мыть было больше нечего, приготовила ужин, приняла ванну и легла спать.
Хотя, спать — это сильно сказано. Мысли лезли в голову, как голодные тараканы. Сперва порадовалась, что храню запасные ключи от дома у соседки. В предыдущий раз мою связку удалось спасти, потому что по привычке положила в карман джинсов. Теперь пришлось забрать у соседки, прождав несколько часов у ее двери. Хм, надо бы сделать еще пару копий…
Потом расстроилась. Было жаль ту пару тысяч рублей, которые лежали в сумке в потайном кармане. Новый кошелек ведь я так и не купила. Было страшновато дома одной. Внутренний голос снова активизировался, ехидно вопрошая, за какие такие прегрешения в прошлой жизни я сейчас страдаю. А я отбрыкивалась, оперируя тем фактом, что мне еще повезло. Ведь денег у меня нет, значит, большие суммы носить с собой не привычная.
Ндаа, денег действительно нет. Ближайшая зарплата через неделю. В доме есть, конечно, кое-какие продукты, а завтра буду питаться на работе. В общем, от голода не умру. Проездной я обычно держала в кармане, но на этот раз положила в сумку, так как карманов на юбке и блузке не было. Крепко задумалась и, перестав бороться с бессонницей, полезла по шкафам, коробочкам, корзиночкам и баночкам в поисках хотя бы мелочи. Ничего! Моя любовь к чистоте сыграла злую шутку. Всю мелочь я как раз на днях собрала в кошелек, а потом добровольно отдала преследователям. То есть кинула в виде снаряда. Надеюсь, хоть они оценили всю тяжесть, и надеюсь — головой.
Видимо, меня ждет долгое, увлекательное и оздоровительное занятие — прогулка на работу пешком, а там у кого-нибудь займу. Представив маршрут, ужаснулась и резко засобиралась спать, чтобы накопить нужное количество сил.
И тут раздался звонок!
Неведомая сила подбросила меня вверх на полметра, не меньше. А уже ведомая мне сила тяготения неделикатно уронила вниз. Я дернулась в сторону двери, запнулась о край коврика и приземлилась на него же… носом. «Приятный узорчик,» — мелькнула мысль. Хорошо все-таки, что я тогда, невзирая на отсутствие свободных денег, прикупила его на распродаже в Икее. Являясь невольным покусителем на мое здоровье, в то же время он стал и спасителем — уберег мой нос от непосредственного соприкосновения с холодной и недружелюбной поверхностью пола.
Кто мог пожаловать в такое время? Я глянула на часы — полпервого ночи. Медленно и осторожно, стараясь не скрипеть, пошла к двери. Потом пришла мысль, что скрипит пол деревянный, а моей хрущевке бетонный, покрытый линолеумом. Поэтому дальше я пошла быстрее.
Заглянув в глазок, выругалась. Там была темень. Все дело в том, что не так давно мне установили вторую железную дверь без глазка. Поэтому я по привычке заглядывала в него, чтобы увидеть посетителя. И каждый раз чертыхалась. Вот и сейчас эта ошибка была совсем не вовремя, ведь мои нервы — ни к черту. Я в сомнении остановилась.
— Ринка! Открывай, я знаю, что ты дома! — раздался с той стороны голос моего друга Сашки. Я отмерла. Но осторожность пересилила, и вместо того, чтобы распахнуть дверь, я все-таки осторожно ее приоткрыла, высунув нос.
Не то чтобы нос мог стать препятствием на пути недоброжелателей, но хоть какой-то шанс захлопнуть дверь в случае чего был. Но сию теорию опровергнул Сашка, с бесцеремонностью носорога протиснувшись в щель, в которую и змея-то вряд ли смогла просочиться. Потом он с легким недоумением наблюдал, как я вожусь со всеми тремя замками по очереди, ведь обычно я ограничивалась одним — на внешней двери.
— Нервы, — коротко пояснила я и запахнула поплотнее халат.
Вообще-то, Саши я не стеснялась, между нами была давняя и прочная дружба, основанная на общности интересов, схожести характеров и неудавшемся романе. Ему двадцать один, и он на два года младше меня. Но внешне высокий и крепкий парень выглядел даже старше.
Пару лет назад, когда он только поступил в университет, у нас случилась легкая интрижка. Привлекательный парень мне понравился, несмотря на возраст. Мы даже целовались несколько раз. Но настоящей химии не было, и мы вернулись во френд-зону, решив, что дружба все-таки имеет преимущества перед мимолетной страстью.
Тем не менее, сейчас он находится в таком возрасте, который простоватая и умудренная опытом вахтерша студенческой общаги называла «хрен в стакане», используя, правда, более одиозное слово из трех букв. Вот именно поэтому не хотелось лишний раз представать перед Сашей в излишне открытом виде.
— Ты что здесь забыл в такое время? — неприветливо буркнула я, тем не менее приглашая на кухню. — Я обычно сплю уже в двенадцать.
— А у тебя все нормально? — мой вовсе не риторический вопрос он проигнорировал, залезая в шкаф за кружкой. Знал же, что обязательно напою кофе.
— Хотела бы знать, что в твоем представлении «нормально», раз уж ты шляешься по ночам и пугаешь честных девушек.
— Нормально — это когда в пределах нормы, — глубокомысленно изрек друг и плюхнулся на табурет.
Я подумала мгновение, потом примерила определение к собственной жизни, а именно к последним трем дням, и с уверенностью ответила:
— Нет!
— Что «нет»?
— Все «нет»!
Сашка заржал и стал наблюдать, как я готовлю кофе. На простую рожковую кофеварку я разорилась с первой же зарплаты. Как же, бариста — и без кофеварки. Она не шла ни в какое сравнение с кофемашиной в моем баре, но все друзья в один голос твердили, что я творю чересчур хороший кофе в таких условиях. Значит, без волшебства не обходится. Даже в шутку придумали мне кличку Кофеведьма. Мне это в меру льстило.
Сварив две чашки американо, я присела за стол и поведала о том, что меня ограбили. Снова. Саша, знавший о первом случае, присвистнул. Но промолчал. Слишком хорошо меня знал, чтобы предлагать сочувствие. Просто достал из кармана крупную купюру и положил на стол. Я благодарно улыбнулась и покачала головой:
— Лучше расскажи все-таки, что ТЫ здесь забыл.
— Любовные неприятности. И не забыл, а искал. Но неудачно.
Да, в этом весь Сашка. Он ходок тот еще. Окучил половину студенток, да и на меня, как уже признавался, запал чисто из спортивного интереса. Жертва страсти тем временем сцапала с тарелки кекс и, прожорливо облизнувшись, в два счета с ним управилась. Понимая, что донимать голодного мужика вопросами бессмысленно, подождала, когда голод будет утолен. И терпение было вознаграждено.
Оказалось, друг пришел вовсе не потому, что соскучился. Просто так сложилось, что в нашем доме обитала новая хозяйка его сердца. Окно ее спальни находилось прямо над моим, поэтому парень был уверен, что я бодрствую — свет-то горел.
Хороша логика, а еще женщин в ее отсутствии обвиняют. Может, я спала со светом или наоборот не спала в объятиях любовника. О чем и сообщила другу. Тот отмахнулся, особенно от последнего предположения:
— Я бы знал, если бы у тебя кто-то был. Не суть. Просто тут я кое что странное углядел, решил поделиться, раз уж не спишь.
Итак, проводив Великую любовь, которую, к слову, звали Любой, до дома после свидания, он какое-то время покараулил у дома, желая увидеть силуэт нимфы в окне. Явления любимой так и не дождался, зато узрел кое что другое. В частности, как некий тип на крыше занимался подозрительными манипуляциями.
Саша стоял и смотрел.
А тип шатался туда-сюда, иногда опасно склонялся над краем крыши, и все время поглядывал в Сашину сторону. Не заметить парня, в наглую зырящего на крышу пятиэтажки, было невозможно, ибо стоял он аккурат под фонарем.
Парень решил, что ни за что не сдвинется с места, улица никем не приватизирована, в конце концов. А если его присутствие мешает всяким криминальным элементам творить подозрительные делишки, то хорошо. Пусть выберут другой дом, а не тот, в котором по стечению обстоятельств проживают сразу две знакомые девушки. Какое-то время тип сверлил Ромео глазами, потом скрылся из вида и вновь показался, уже в двери подъезда, увешанный альпинистским снаряжением.
— Ты уверен?
— А то! Это же мое хобби, — с долей бахвальства заявил друг.
Ну да, Сашка у нас человек увлекающийся. Наряду с археологией, которой собирается посвятить жизнь, занимается многими вещами. Этот год отмечен знаком альпинизма. Пока штурмовать настоящие горы возможности не было, но друг не унывал. И продолжал совершенствоваться, стремясь приблизиться к образу Индианы Джонса.
Недоделанный Индиана тем временем продолжал:
— Этот тип выглядел как-то напряженно, хотя делал вид, будто меня не видит. Я заинтересовался и проследил, — на этом месте я возмущенно фыркнула. — Он дошел до угла, сел там в темную «Ауди» и укатил.
Точный цвет машины друг не разглядел, а вот номер видел прекрасно. И даже записал.
По мере рассказа я напрягалась. Предчувствие было какое-то нехорошее. Я выхватила у него из рук чашку с недопитым кофе и занялась мытьем. Саша знал о моей особенности, поэтому нисколько не обиделся.
— Ты чего нервничаешь?
— Сама не знаю. А номер записал, говоришь?
Он протянул мне листочек. Аки коршун, набросилась я на мятый клочок бумаги. Если бы любопытство было пороком, то я бы вполне могла обскакать Калигулу, который, как известно, добродетелью не отличался.
На листочке было начеркано: 5534542. Что-то не похоже на номер автомобиля.
— Что-то непохоже на номер, — вторила я своим мыслям. Сашка удивился, глянул и перевернул бумажку.
Там среди неразборчивого рецепта на какое-то лекарство я прочла: А 677 УО. Я переписала номер в телефон, не особо надеясь на память. И мрачно взглянула на Сашку. Он тем временем вырвал листок с домашним номером зазнобы и спрятал во внутренний карман пиджака, ближе к сердцу.
— А в телефон не записать? — задала я риторический вопрос. Саша почему-то не имел привычки вбивать номера в свой айфон, а записывал их на чем придется. Естественно, по рассеянности их терял. Ну, я то знала, что у этой рассеянности был весьма прагматичный характер. Просто, когда герой-любовник остынет и однажды не позвонит девушке, у него потом будет оправдание — телефон потерял, память короткая. А, ну ладно. Моральный облик друга меня мало волновал. Зато волновало другое.
— Не нравится мне эта возня вокруг меня. Думаешь, какова вероятность кражи сумки у одного человека дважды за три дня, пусть и в большом городе?
Друг внимательно посмотрел на меня и заявил, что останется ночевать, метро все равно уже закрыто. Но я была уверена — впечатлился.
— Мой рыцарь! — в шутку назвала и чмокнула в щеку. А потом мы разбрелись: я в кровать, а он, опровергая свое новое рыцарское звание, тоже в кровать. Мою.
Я дала подзатыльник и выпроводила на раскладное кресло. Саша и не спорил, с самого начала не намереваясь меня подвигать в постели. Такой шутливый флирт давно стал нормой в наших отношениях. Сегодня он чуть поднял настроение. Стало спокойнее, и я быстро уснула.