В лазурь и вечность детским взором
Глядеть, подъемля от стола,
Покрытого бумажным сором,
Два осребренные чела.
Внезапно Муза мне: «Довольно!
Пусть кроет повседневный лед
Слова, что выговорить больно,
Хоть сладок их небесный мед.
Пусть дни бегут чредой летучей,
В тревоге пестрой и живой,
Пускай заносит их сыпучий
Песок клепсидры роковой.
Но лишь прошел, не облюбован
Вниманьем сердца, скудный миг…»
Он Богом втайне знаменован,
Как втайне плещет мой родник.
С. Г.
Как жутко-древне и до грусти живо
Я ночи южной ощутил потемки
В твоих стихах!.. Еще ль цикады громки,
И царственна звезда, и длится диво?
К полудням новым тянется пугливо
Случайная трава, и стебли ломки
На том пласту наносном, что обломки
Минувшего хоронит молчаливо.
Приемлю я с послушным удивленьем
Души земной и душ земные ласки;
И за твою — я робко благодарен.
Быть может, Лазарь, уронив повязки,
Был так же умилен родным селеньем…
Вот отчего напев мой светозарен!
Песни устали
В легкие дали
Реять за даром
Райских плодов,—
С огненным шаром,
Ношей орлиной,
Вечной первиной
Звездных садов,
В клюве могучем,
Ловчими света,
В лоно поэта
Бурно слетать,—
Ливнем гремучим
Лире на струны
Сеять перуны,
Луны метать.
Лучшего хочет,
Чудо пророчит