Стихотворения, поэмы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4
Стихотворения, поэмы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4
Р. В. Иванову[41]Тихо в чаще можжевеля по обрыву.Осень — рыжая кобыла — чешет гриву.Над речным покровом береговСлышен синий лязг ее подков.Схимник-ветер шагом осторожнымМнет листву по выступам дорожнымИ целует на рябиновом кустуЯзвы красные незримому Христу.
<1914–1916>
«За темной прядью перелесиц…»
За темной прядью перелесиц,В неколебимой синеве,Ягненочек кудрявый — месяцГуляет в голубой траве.В затихшем озере с осокойБодаются его рога, —И кажется с тропы далекой —Вода качает берега.А степь под пологом зеленымКадит черемуховый дымИ за долинами по склонамСвивает полымя над ним.О сторона ковыльной пущи,Ты сердцу ровностью близка,Но и в твоей таится гущеСолончаковая тоска.И ты, как я, в печальной требе,Забыв, кто друг тебе и враг,О розовом тоскуешь небеИ голубиных облаках.Но и тебе из синей шириПугливо кажет темнотаИ кандалы твоей Сибири,И горб Уральского хребта.
<1915–1916>
«Еще не высох дождь вчерашний…»
Еще не высох дождь вчерашний —В траве зеленая вода!Тоскуют брошенные пашни,И вянет, вянет лебеда.Брожу по улицам и лужам,Осенний день пуглив и дик.И в каждом встретившемся мужеХочу постичь твой милый лик.Ты все загадочней и крашеГлядишь в неясные края.О, для тебя лишь счастье нашеИ дружба верная моя.И если смерть по божьей волеСмежит глаза твои рукой,Клянусь, что тенью в чистом полеПойду за смертью и тобой.
<1916>
«В зеленой церкви за горой…»
В зеленой церкви за горой,Где вербы четки уронили,Я поминаю просфоройМладой весны младые были.А ты, склонившаяся ниц,Передо мной стоишь незримо,Шелка опущенных ресницКолышут крылья херувима.Не омрачен твой белый рокТвоей застывшею порою,Все тот же розовый платокЗастегнут смуглою рукою.Все тог же вздох упруго жметТвои надломленные плечиО том, кто за морем живетИ кто от родины далече.И все тягуче память дняПеред пристойным ликом жизни.О, помолись и за меня,За бесприютного в отчизне!
<1916>
«Даль подернулась туманом…»
Даль подернулась туманом,Чешет тучи лунный гребень.Красный вечер за куканомРасстелил кудрявый бредень.Под окном от скользких ветелПерепельи звоны ветра.Тихий сумрак, ангел теплый,Напоен нездешним светом.Сон избы легко и ровноХлебным духом сеет притчи.На сухой соломе в дровняхСлаще меда пот мужичий.Чей-то мягкий лик за лесом,Пахнет вишнями и мохом…Друг, товарищ и ровесник,Помолись коровьим вздохам.
Июнь 1916
«День ушел, убавилась черта…»
День ушел, убавилась черта,Я опять подвинулся к уходу.Легким взмахом белого перстаТайны лет я разрезаю воду.В голубой струе моей судьбыНакипи холодной бьется пена,И кладет печать немого пленаСкладку новую у сморщенной губы.С каждым днем я становлюсь чужимИ себе, и жизнь кому велела.Где-то в поле чистом, у межи,Оторвал я тень свою от тела.Неодетая она ушла,Взяв мои изогнутые плечи.Где-нибудь она теперь далечеИ другого нежно обняла.Может быть, склоняяся к нему,Про меня она совсем забылаИ, вперившись в призрачную тьму,Складки губ и рта переменила.Но живет по звуку прежних лет,Что, как эхо, бродит за горами.Я целую синими губамиЧерной тенью тиснутый портрет.
<1916>
«Гаснут красные крылья заката…»
Гаснут красные крылья заката,Тихо дремлют в тумане плетни.Не тоскуй, моя белая хата,Что опять мы одни и одни.Чистит месяц в соломенной крышеОбоймленные синью рога.Не пошел я за ней и не вышелПровожать за глухие стога.Знаю, годы тревогу заглушат.Эта боль, как и годы, пройдет.И уста, и невинную душуДля другого она бережет.Не силен тот, кто радости просит,Только гордые в силе живут.А другой изомнет и забросит,Как изъеденный сырью хомут.Не с тоски я судьбы поджидаю,Будет злобно крутить пороша.И придет она к нашему краюОбогреть своего малыша.Снимет шубу и шали развяжет,Примостится со мной у огня.И спокойно и ласково скажет,Что ребенок похож на меня.
<1916>
«Синее небо, цветная дуга…»
Синее небо, цветная дуга,Тихо степные бегут берега,Тянется дым, у малиновых селСвадьба ворон облегла частокол.Снова я вижу знакомый обрывС красною глиной и сучьями ив,Грезит над озером рыжий овес,Пахнет ромашкой и медом от ос.Край мой! Любимая Русь и Мордва!Притчею мглы ты, как прежде, жива.Нежно под трепетом ангельских крылЗвонят кресты безымянных могил.Многих ты, родина, ликом своимЖгла и томила по шахтам сырым.Много мечтает их, сильных и злых,Выкусить ягоды персей твоих.Только я верю: не выжить тому,Кто разлюбил твой острог и тюрьму…Вечная правда и гомон лесовРадуют душу под звон кандалов.
<1916>
«За горами, за желтыми долами…»
За горами, за желтыми доламиПротянулась тропа деревень.Вижу лес и вечернее полымя,И обвитый крапивой плетень.Там с утра над церковными главамиГолубеет небесный песок,И звенит придорожными травамиОт озер водяной ветерок.Не за песни весны над равниноюДорога мне зеленая ширь —Полюбил я тоской журавлиноюНа высокой горе монастырь.Каждый вечер, как синь затуманится,Как повиснет заря на мосту,Ты идешь, моя бедная странница,Поклониться любви и кресту.Кроток дух монастырского жителя,Жадно слушаешь ты ектенью,[42]Помолись перед ликом спасителяЗа погибшую душу мою.
1916
«Опять раскинулся узорно…»
Опять раскинулся узорноНад белым полем багрянец,И заливается задорноНижегородский бубенец.Под затуманенною дымкойТы кажешь девичью красу,И треплет ветер под косынкойРыжеволосую косу.Дуга, раскалываясь, пляшет,То выныряя, то пропав,Не заворожит, не обмашетТвой разукрашенный рукав.Уже давно мне стала снитьсяПолей малиновая ширь,Тебе — высокая светлица,А мне — далекий монастырь.Там синь и полымя воздушнейИ легкодымней пелена.Я буду ласковый послушник,А ты — разгульная жена.И знаю я, мы оба станемГрустить в упругой тишине:Я по тебе — в глухом тумане,А ты заплачешь обо мне.Но и поняв, я не приемлюНи тихих ласк, ни глубины —Глаза, увидевшие землю,В иную землю влюблены.
1916
«Я снова здесь, в семье родной…»
Я снова здесь, в семье родной,Мой край, задумчивый и нежный!Кудрявый сумрак за горойРукою машет белоснежной.Седины пасмурного дняПлывут всклокоченные мимо,И грусть вечерняя меняВолнует непреодолимо.Над куполом церковных главТень от зари упала ниже.О други игрищ и забав,Уж я вас больше не увижу!В забвенье канули года,Вослед и вы ушли куда-то.И лишь по-прежнему водаШумит за мельницей крылатой.И часто я в вечерней мгле,Под звон надломленной осоки,Молюсь дымящейся землеО невозвратных и далеких.
<1916>
«Не бродить, не мять в кустах багряных…»
Не бродить, не мять в кустах багряныхЛебеды и не искать следа.Со снопом волос твоих овсяныхОтоснилась ты мне навсегда.С алым соком ягоды на коже,Нежная, красивая, былаНа закат ты розовый похожаИ, как снег, лучиста и светла.Зерна глаз твоих осыпались, завяли,Имя тонкое растаяло, как звук,Но остался в складках смятой шалиЗапах меда от невинных рук.В тихий час, когда заря на крыше,Как котенок, моет лапкой рот,Говор кроткий о тебе я слышуВодяных поющих с ветром сот.Пусть порой мне шепчет синий вечер,Что была ты песня и мечта,Всё ж кто выдумал твой гибкий стан и плечи —К светлой тайне приложил уста.Не бродить, не мять в кустах багряныхЛебеды и не искать следа.Со снопом волос твоих овсяныхОтоснилась ты мне навсегда.
<1916>
«О красном вечере задумалась дорога…»
О красном вечере задумалась дорога,Кусты рябин туманней глубины.Изба-старуха челюстью порогаЖует пахучий мякиш тишины.Осенний холод ласково и кроткоКрадется мглой к овсяному двору;Сквозь синь стекла желтоволосый отрокЛучит глаза на галочью игру.Обняв трубу, сверкает по повети[43]Зола зеленая из розовой печи.Кого-то нет, и тонкогубый ветерО ком-то шепчет, сгинувшем в ночи.Кому-то пятками уже не мять по рощамЩербленый лист и золото травы.Тягучий вздох, ныряя звоном тощим,Целует клюв нахохленной совы.Все гуще хмарь, в хлеву покой и дрема,Дорога белая узорит скользкий ров…И нежно охает ячменная солома,Свисая с губ кивающих коров.
<1916>
Голубень
В прозрачном холоде заголубели долы,Отчетлив стук подкованных копыт,Трава поблекшая в расстеленные полыСбирает медь с обветренных ракит.С пустых лощин ползет дугою тощейСырой туман, курчаво свившись в мох,И вечер, свесившись над речкою, полощетВодою белой пальцы синих ног.
* * *
Осенним холодом расцвечены надежды,Бредет мой конь, как тихая судьба,И ловит край махающей одеждыЕго чуть мокрая буланая губа.В дорогу дальнюю, не к битве, не к покою,Влекут меня незримые следы,Погаснет день, мелькнув пятой златою,И в короб лет улягутся труды.
* * *
Сыпучей ржавчиной краснеют по дорогеХолмы плешивые и слегшийся песок,И пляшет сумрак в галочьей тревоге,Согнув лупу в пастушеский рожок.Молочный дым качает ветром села,Но ветра нет, есть только легкий звон.И дремлет Русь в тоске своей веселой,Вцепивши руки в желтый крутосклон.
* * *
Манит ночлег, недалеко до хаты,Укропом вялым пахнет огород,На грядки серые капусты волноватойРожок луны по капле масло льет.Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлебаИ с хруптом мысленно кусаю огурцы,За ровной гладью вздрогнувшее небоВыводит облако из стойла под уздцы.
* * *
Ночлег, ночлег, мне издавна знакомаТвоя попутная разымчивость в крови,Хозяйка спит, а свежая соломаПримята ляжками вдовеющей любви.Уже светает, краской тараканьейОбведена божница по углу,Но мелкий дождь своей молитвой раннейЕще стучит по мутному стеклу.
* * *
Опять передо мною голубое поле,Качают лужи солнца рдяный лик.Иные в сердце радости и боли,И новый говор липнет на язык.Водою зыбкой стынет синь во взорах,Бредет мой конь, откинув удила,И горстью смуглою листвы последний ворохКидает ветер вслед из подола.
<1916>
«Запели тесаные дроги…»
Запели тесаные дроги,Бегут равнины и кусты.Опять часовни на дорогеИ поминальные кресты.Опять я теплой грустью боленОт овсяного ветерка.И на известку колоколенНевольно крестится рука.О Русь — малиновое полеИ синь, упавшая в реку, —Люблю до радости и болиТвою озерную тоску.Холодной скорби не измерить,Ты на туманном берегу.Но не любить тебя, не верить —Я научиться не могу.И не отдам я эти цепи,И не расстанусь с долгим сном,Когда звенят родные степиМолитвословным ковылем.
<1916>
«О товарищах веселых…»
О товарищах веселых,О полях посеребренныхЗагрустила, словно голубь,Радость лет уединенных.Ловит память тонким клювомПервый снег и первопуток.В санках озера над лугомЗапоздалый окрик уток.Под окном от скользких елейТень протягивает руки.Тихих вод парагуш квелыйКурит люльку на излуке.Легким дымом к дальним пожнямШлет поклон день ласк и вишен.Запах трав от бабьей кожиНа губах моих я слышу.Мир вам, рощи, луг и липы,Литии[44] медовый ладан!Все приявшему с улыбкойНичего от вас не надо.
1916
«Прощай, родная пуща…»
Прощай, родная пуща,Прости, златой родник.Плывут и рвутся тучиО солнечный сошник.Сияй ты, день погожий,А я хочу грустить.За голенищем ножикМне больше не носить.Под брюхом жеребенкаВ глухую ночь не спатьИ радостию звонкойЛесов не оглашать.И не избегнуть бури,Не миновать утрат,Чтоб прозвенеть в лазуриКольцом незримых врат.
1916
«Покраснела рябина…»
Покраснела рябина,Посинела вода.Месяц, всадник унылый,Уронил повода.Снова выплыл из рощиСиним лебедем мрак.Чудотворные мощиОн принес на крылах.Край ты, край мой, родимый,Вечный пахарь и вой[45],Словно Во́льга[46] под ивой,Ты поник головой.Встань, пришло исцеленье,Навестил тебя Спас.Лебединое пеньеНежит радугу глаз.Дня закатного жертваИскупила весь грех.Новой свежестью ветраПахнет зреющий снег.Но незримые дрождиВсе теплей и теплей…Помяну тебя в дождикЯ, Есенин Сергей.
1916
«Там, где вечно дремлет тайна…»
Там, где вечно дремлет тайна,Есть нездешние поля.Только гость я, гость случайныйНа горах твоих, земля.Широки леса и воды,Крепок взмах воздушных крыл.Но века твои и годыЗатуманил бег светил.Не тобой я поцелован,Не с тобой мой связан рок.Новый путь мне уготованОт захода на восток.Суждено мне изначальноВозлететь в немую тьму.Ничего я в час прощальныйНе оставлю никому.Но за мир твой, с выси звездной,В тот покой, где спит гроза,В две луны зажгу над безднойНезакатные глаза.
1916
«Тучи с ожереба…»
Тучи с ожеребаРжут, как сто кобыл.Плещет надо мноюПламя красных крыл.Небо словно вымя,Звезды как сосцы.Пухнет божье имяВ животе овцы.Верю: завтра рано,Чуть забрезжит свет,Новый под туманомВспыхнет Назарет[47].Новое восславятРождество поля,И, как пес, пролаетЗа горой заря.Только знаю: будетСтрашный вопль и крик,Отрекутся людиСлавить новый лик.Скрежетом булатаВздыбят пасть земли…И со щек закатаСпрыгнут скулы-дни.Побегут, как лани,В степь иных сторон,Где вздымает дланиНовый Симеон[48].
На раздробленной ноге приковыляла,У норы свернулася в кольцо.Тонкой прошвой кровь отмежевалаНа снегу дремучее лицо.Ей все бластился в колючем дыме выстрел,Колыхалася в глазах лесная топь.Из кустов косматый ветер взбыстрилИ рассыпал звонистую дробь.Как желна[50], над нею мгла металась,Мокрый вечер липок был и ал.Голова тревожно подымалась,И язык на ране застывал.Желтый хвост упал в метель пожаром,На губах — как прелая морковь…Пахло инеем и глиняным угаром,А в ощур сочилась тихо кровь.
1916
«То не тучи бродят за овином…»
То не тучи бродят за овиномИ не холод.Замесила божья матерь сынуКолоб.Всякой снадобью она поила житоВ масле.Испекла и положила тихоВ ясли.Заигрался в радости младенец,Пал в дрему,Уронил он колоб золоченыйНа солому.Покатился колоб за воротаРожью.Замутили слезы душу голубуюБожью.Говорила божья матерь сынуСоветы:«Ты не плачь, мой лебеденочек,Не сетуй.На земле все люди человеки,Чада.Хоть одну им малую забавуНадо.Жутко им меж темныхПерелесиц,Назвала я этот колоб —Месяц».
1916
«Проплясал, проплакал дождь весенний…»
Проплясал, проплакал дождь весенний,Замерла гроза.Скучно мне с тобой, Сергей Есенин,Подымать глаза…Скучно слушать под небесным древомВзмах незримых крыл:Не разбудишь ты своим напевомДедовских могил!Привязало, осаднило словоДаль твоих времен.Не в ветрах, а, знать, в томах тяжелыхПрозвенит твой сон.Кто-то сядет, кто-то выгнет плечи,Вытянет персты.Близок твой кому-то красный вечер,Да не нужен ты.Всколыхнет он Брюсова и Блока,Встормошит других.Но все так же день взойдет с востока,Так же вспыхнет миг.Не изменят лик земли напевы,Не стряхнут листа…Навсегда твои пригвождены ко древуКрасные уста.Навсегда простер глухие дланиЗвездный твой Пилат[51].Или, Или, лама савахфани,[52]Отпусти в закат.
<1916–1917>
«Устал я жить в родном краю…»
Устал я жить в родном краюВ тоске по гречневым просторам,Покину хижину мою,Уйду бродягою и вором.Пойду по белым кудрям дняИскать убогое жилище.И друг любимый на меняНаточит нож за голенище.Весной и солнцем на лугуОбвита желтая дорога,И та, чье имя берегу,Меня прогонит от порога.И вновь вернусь я в отчий дом,Чужою радостью утешусь,В зеленый вечер под окномНа рукаве своем повешусь.Седые вербы у плетняНежнее головы наклонят.И необмытого меняПод лай собачий похоронят.А месяц будет плыть и плыть,Роняя весла по озерам,И Русь все так же будет жить,Плясать и плакать у забора.
<1916>
«О край дождей и непогоды…»
О край дождей и непогоды,Кочующая тишина,Ковригой хлебною под сводомНадломлена твоя луна.За перепаханною нивойМалиновая лебеда.На ветке облака, как слива,Златится спелая звезда.Опять дорогой верстовою,Наперекор твоей беде,Бреду и чую яровоеПо голубеющей воде.Клубит и пляшет дым болотный…Но и в кошме певучей тьмыНеизреченностью животнойНапоены твоя холмы.
<1917>
«Колокольчик среброзвонный…»
Колокольчик среброзвонный,Ты поешь? Иль сердцу снится?Свет от розовой иконыНа златых моих ресницах.Пусть не я тот нежный отрокВ голубином крыльев плеске,Сон мой радостен и кротокО нездешнем перелеске.Мне не нужен вздох могилы,Слову с тайной не обняться.Научи, чтоб можно былоНикогда не просыпаться.
<1917>
«Не напрасно дули ветры…»
Не напрасно дули ветры,Не напрасно шла гроза.Кто-то тайный тихим светомНапоил мои глаза.С чьей-то ласковости вешнейОтгрустил я в синей мглеО прекрасной, но нездешней,Неразгаданной земле.Не гнетет немая млечность,Не тревожит звездный страх.Полюбил я мир и вечность,Как родительский очаг.Все в них благостно и свято,Все тревожное светло.Плещет рдяный мак закатаНа озерное стекло.И невольно в море хлебаРвется образ с языка:Отелившееся небоЛижет красного телка.
<1917 >
«О Русь, взмахни крылами…»[53]
О Русь, взмахни крылами,Поставь иную крепь!С иными именамиВстает иная степь.По голубой долине,Меж телок и коров,Идет в златой ряднинеТвой Алексей Кольцов.В руках — краюха хлеба,Уста — вишневый сок.И вызвездило небоПастушеский рожок.За ним, с снегов и ветра,Из монастырских врат,Идет, одетый светом,Его середний брат.От Вытегры до ШуиОн избраздил весь крайИ выбрал кличку — Клюев,Смиренный Миколай.Монашьи мудр и ласков,Он весь в резьбе молвы,И тихо сходит пасхаС бескудрой головы.А там, за взгорьем смолым,Иду, тропу тая,Кудрявый и веселый,Такой разбойный я.Долга, крута дорога,Несчетны склоны гор;Но даже с тайной богаВеду я тайно спор.Сшибаю камнем месяцИ на немую дрожьБросаю, в небо свесясь,Из голенища нож.За мной незримым роемИдет кольцо других,И далеко по селамЗвенит их бойкий стих.Из трав мы вяжем книги,Слова трясем с двух пол.И сродник наш, Чапыгин[54],Певуч, как снег и дол.Сокройся, сгинь ты, племяСмердящих снов и дум!На каменное темяНесем мы звездный шум.Довольно гнить и ноять,И славить взлетом гнусь —Уж смыла, стерла деготьВоспрянувшая Русь.Уж повела крыламиЕе немая крепь!С иными именамиВстает иная степь.
<1917>
«Гляну в поле, гляну в небо…»
Гляну в поле, гляну в небо —И в полях и в небе рай.Снова тонет в копнах хлебаНезапаханный мой край.Снова в рощах непасенныхНеизбывные стада,И струится с гор зеленыхЗлатоструйная вода.О, я верю — знать, за мукиНад пропащим мужикомКто-то ласковые рукиПроливает молоком.
<1917>
«Разбуди меня завтра рано…»[55]
Разбуди меня завтра рано,О моя терпеливая мать!Я пойду за дорожным курганомДорогого гостя встречать.Я сегодня увидел в пущеСлед широких колес на лугу.Треплет ветер под облачной кущейЗолотую его дугу.На рассвете он завтра промчится,Шапку-месяц пригнув под кустом,И игриво взмахнет кобылицаНад равниною красным хвостом.Разбуди меня завтра рано,Засвети в пашей горнице свет.Говорят, что я скоро стануЗнаменитый русский поэт.Воспою я тебя и гостя,Нашу печь, петуха и кров…И на песни мои прольетсяМолоко твоих рыжих коров.
1917
«Где ты, где ты, отчий дом…»
Где ты, где ты, отчий дом,Гревший спину под бугром?Синий, синий мой цветок,Неприхоженный песок.Где ты, где ты, отчий дом?За рекой поет петух.Там стада стерег пастух,И светились из водыТри далекие звезды.За рекой поет петух.Время — мельница с крыломОпускает за селомМесяц маятником в рожьЛить часов незримый дождь.Время — мельница с крылом.Этот дождик с сонмом стрелВ тучах дом мой завертел,Синий подкосил цветок,Золотой примял песок.Этот дождик с сонмом стрел.
1917
Товарищ[56]
Он был сыном простого рабочего,И повесть о нем очень короткая.Только и было в нем что волосы как ночьДа глаза голубые, кроткие.Отец его с утра до вечераГнул спину, чтоб прокормить крошку;Но ему делать было нечего,И были у него товарищи: Христос да кошка.Кошка была старая, глухая,Ни мышей, ни мух не слышала,А Христос сидел на руках у материИ смотрел с иконы на голубей под крышею.Жил Мартин, и никто о нем не ведал.Грустно стучали дни, словно дождь по железу.И только иногда за скудным обедомУчил его отец распевать марсельезу.«Вырастешь, — говорил он, — поймешь…Разгадаешь, отчего мы так нищи!»И глухо дрожал его щербатый ножНад черствой горбушкой насущной пищи.Но вот под тесовымОкном —Два ветра взмахнулиКрылом;То с вешнею полымьюВодВзметнулся российскийНарод…Ревут валы,Поет гроза!Из синей мглыГорят глаза.За взмахом взмах,Над трупом труп;Ломает страхСвой крепкий зуб.Все взлет и взлет,Все крик и крик!В бездонный ротБежит родник…И вот кому-то пробилПоследний, грустный час…Но верьте, он не сробелПред силой вражьих глаз!Душа его, как прежде,Бесстрашна и крепка,И тянется к надеждеБескровная рука.Он незадаром прожил,Недаром мял цветы;Но не на вас похожиУгасшие мечты…Нечаянно, негаданноС родимого крыльцаДонесся до МартинаПоследний крик отца.С потухшими глазами,С пугливой синью губ,Упал он на колени,Обняв холодный труп.Но вот приподнял брови,Протер рукой глаза,Вбежал обратно в хатуИ стал под образа.«Исус, Исус, ты слышишь?Ты видишь? Я один.Тебя зовет и кличетТоварищ твой Мартин!Отец лежит убитый,Но он не пал, как трус.Я слышу, он зовет нас,О верный мой Исус.Зовет он нас на помощь,Где бьется русский люд,Велит стоять за волю,За равенство и труд!..»И, ласково приемляРечей невинных звук,Сошел Исус на землюС неколебимых рук.Идут рука с рукою,А ночь черна, черна!..И пыжится бедоюСедая тишина.Мечты цветут надеждойПро вечный, вольный рок.Обоим нежит веждыФевральский ветерок.Но вдруг огни сверкнули…Залаял медный груз.И пал, сраженный пулей,Младенец Иисус.Слушайте:Больше нет воскресенья!Тело его предали погребенью:Он лежитНа МарсовомПоле.А там, где осталась мать,Где ему не быватьБоле,Сидит у окошкаСтарая кошка,Ловит лапой луну…Ползает Мартин по полу:«Соколы вы мои, соколы,В плену вы,В плену!»Голос его все глуше, глуше,Кто-то давит его, кто-то душит,Палит огнем.Но спокойно звенитЗа окном,То погаснув, то вспыхнувСнова,ЖелезноеСлово:«Рре-эс-пу-у-ублика!»
1917
Отчарь
1
Тучи — как озера,Месяц — рыжий гусь.Пляшет перед взоромБуйственная Русь.Дрогнул лес зеленый,Закипел родник.Здравствуй, обновленныйОтчарь мой, мужик!Голубые воды —Твой покой и свет,Гибельной свободыВ этом мире нет.Пой, зови и требуйСкрытые брега;Не сорвется с небаЗвездная дуга!Не обронит вечерКрасного ведра;Могутные плечи —Что гранит-гора.
2
Под облачным древомВерхом на лунеФевральской метельюРевешь ты во мне.Небесные дщериКуделят кремник;Учил тебя вереСедой огневик.Он дал тебе пику,Грозовый ятагИ силой Аники[57]Отметил твой шаг.Заря — как волчихаС осклабленным ртом;Но гонишь ты лихоДвуперстным крестом.Протянешь ли рукуИль склонишь ты лик,Кладешь ей краюхуНа желтый язык.И чуется зверюПод радугой слов:Алмазные двериИ звездный покров.
3
О чудотворец!Широкоскулый и красноротый,Приявший в корузлые рукиМладенца нежного,—Укачай мою душуНа пальцах ног своих!Я сын твой,Выросший, как ветлаПри дороге,Научился смотреть в тебя,Как в озеро.Ты несказанен и мудр.По сединам твоимУзнаю, что был снегНа поляхИ поемах.По глазам голубымСлавлюКрасноеЛето.
4
Ах, сегодня весна, —Ты взыграл, как поток!Гладит волны челнок,И поет тишина.Слышен волховский звонИ Буслаев разгул,Закружились под гулВолга, Каспий и Дон.Синегубый УралВыставляет клыки,Но кадят Соловки[58]В его синий оскал.Всех зовешь ты на пир,Тепля клич, как свечу,Прижимаешь к плечуНецелованный мир.Свят и мирен твой дар,Синь и песня в речах,И горит на плечахНеотъемлемый шар!..
5
Закинь его в небо,Поставь на столпы!Там лунного хлебаЗлатятся снопы.Там голод и жаждаВ корнях не поют,Но зреет однаждныйСвет ангельских юрт.Там с вызвоном блюдаПрохлада куста,И рыжий ИудаЦелует Христа.Но звон поцелуяДеньгой не гремит,[59]И цепь Акатуя —Тропа перед скит.Там дряхлое время,Бродя по лугам,[60]Все русское племяСзывает к столам.И, славя отвагуИ гордый твой дух,Сыченою брагойОбносит их круг.
<1917>
«Небо ли такое белое…»
Небо ли такое белое,Или солью выцвела вода?Ты поешь, и песня оголтелаяБреговые вяжет повода.Синим жерновом развеяны и смолотыВодяные зерна на муку.Голубой простор и золотоОпоясали твою тоску.Не встревожен ласкою угрюмоюЗагорелый взмах твоей руки.Все равно — Архангельском иль Умбою[61]Проплывать тебе на Соловки.Все равно под стоптанною палубойВидишь ты погорбившийся скит.Подпевает тебе жалобаОб изгибах тамошних ракит.Так и хочется под песню свеситьсяНад водою, спихивая день…Но спокойно светит вместо месяцаОтразившийся на облаке тюлень.
1917
«Свищет ветер под крутым забором…»
Свищет ветер под крутым забором,Прячется в траву.Знаю я, что пьяницей и воромВек свой доживу.Тонет день за красными холмами,Кличет на межу.Не один я в этом свете шляюсь,Не один брожу.Размахнулось поле русских пашен,То трава, то снег,Все равно, литвин я иль чувашин,Крест мой как у всех.Верю я, как ликам чудотворным,В мой потайный час.Он придет бродягой подзаборным,Нерушимый Спас.Но, быть может, в синих клочьях дымаТайноводных рекЯ пройду его с улыбкой пьяной мимо,Не узнав навек.Не блеснет слеза в моих ресницах,Не вспугнет мечту.Только радость синей голубицейКанет в темноту.И опять, как раньше, с дикой злостьюЗапоет тоска…Пусть хоть ветер на моем погостеПляшет трепака.
<1917>
Преображение
Разумнику Иванову
1
Облаки лают,Ревет златозубая высь…Пою и взываю:Господи, отедись!Перед воротами в райЯ стучусь;Звездами спеленайТелицу-Русь.За тучи тянется моя рука,Бурею шумит песнь.Небесного молокаДаждь мне днесь.Грозно гремит твой гром,Чудится плеск крыл.Новый Содом[62]Сжигает Егудиил[63].Но твердо, не глядя назад,По ниве водНовый из красных вратВыходит Лог.
2
Не потому ль в березовыхКустах поет сверчокО том, как ликом розовымОкапал рожь восток;О том, как богородица,Накинув синий плат,У облачной околицыСкликает в рай телят.С утра над осенни́цеюЯ слышу зов трубы.Теленькает синицеюОн про глагол судьбы.«О, веруй, небо вспенится,Как лай, сверкнет волна.Над рощею ощенитсяЗлатым щенком луна.Иной травой и чащеюОтенит мир вода.Малиновкой журчащеюСлетит в кусты звезда.И выползет из колоса,Как рой, пшеничный злак,Чтобы пчелиным голосомОзлатонивить мрак…»
3
Ей, россияне!Ловцы вселенной,Неводом зари зачерпнувшие небо, —Трубите в трубы.Под плугом буриРевет земля.Рушит скалы златоклыкийОмеж[64].Новый сеятельБредет по полям,Новые зернаБросает в борозды.Светлый гость в колымаге к вамЕдет.По тучам бежитКобылица.Шлея на кобыле —Синь.Бубенцы на шлее —Звезды.
4
Стихни, ветер,Не лай, водяное стекло.С небес через красные сетиДождит молоко.Мудростью пухнет слово,Вязью колося поля.Над тучами, как корова,Хвост задрала заря.Вижу тебя из окошка,Зиждитель щедрый,Ризою над землеюСвесивший небеса.НынеСолнце, как кошка,С небесной вербыЛапкою золотоюТрогает мои волоса.
5
Зреет час преображенья,Он сойдет, наш светлый гость,Из распятого терпеньяВынуть выржавленный гвоздь.От утра и от полудняПод поющий в небе гром,Словно ведра, наши будниОн наполнит молоком.И от вечера до ночи,Незакатный славя край,Будет звездами пророчитьСреброзлачный урожай.А когда над Волгой месяцСклонит лик испить воды, —Он, в ладью златую свесясь,Уплывет в свои сады.И из лона голубого,Широко взмахнув веслом,Как яйцо, нам сбросит словоС проклевавшимся птенцом.
<1917>
«Нивы сжаты, рощи голы…»
Нивы сжаты, рощи голы,От воды туман и сырость.Колесом за сини горыСолнце тихое скатилось.Дремлет взрытая дорога.Ей сегодня примечталось,Что совсем-совсем немногоЖдать зимы седой осталось.Ах, и сам я в чаще звонкойУвидал вчера в тумане:Рыжий месяц жеребенкомЗапрягался в наши сани.
1917
«Я по первому снегу бреду…»
Я по первому снегу бреду,В сердце ландыши вспыхнувших сил.Вечер синею свечкой звездуНад дорогой моей засветил.Я не знаю, то свет или мрак?В чаще ветер поет иль петух?Может, вместо зимы на поляхЭто лебеди сели на луг.Хороша ты, о белая гладь!Греет кровь мою легкий мороз!Так и хочется к телу прижатьОбнаженные груди берез.О, лесная, дремучая муть!О, веселье оснеженных нив!..Так и хочется руки сомкнутьНад древесными бедрами ив.
<1917>
«О, верю, верю, счастье есть!..»
О, верю, верю, счастье есть!Еще и солнце не погасло.Заря молитвенником краснымПророчит благостную весть.О, верю, верю, счастье есть.Звени, звени, златая Русь,Волнуйся, неуемный ветер!Блажен, кто радостью отметилТвою пастушескую грусть.Звени, звени, златая Русь.Люблю я ропот буйных водИ на волне звезды сиянье.Благословенное страданье,Благословляющий народ.Люблю я ропот буйных вод.
1917
«О муза, друг мой гибкий…»
О муза, друг мой гибкий,Ревнивица моя.Опять под дождик сыпкийМы вышли на поля.Опять весенним гуломПриветствует нас дол,Младенцем завернулаЗаря луну в подол.Теперь бы песню ветраИ нежное баю —За то, что ты окрепла,За то, что праздник светлыйВлила ты в грудь мою.Теперь бы брызнуть в небоВишневым соком стихЗа отческую щедростьНаставников твоих.О, мед воспоминаний!О, звон далеких лип!Звездой нам пел в туманеРазумниковский лик.Тогда в веселом шумеИгривых дум и силАпостол нежный КлюевНас на руках носил.Теперь мы стали зрелейИ весом тяжелей…Но не заглушит трельюТот праздник соловей.И этот дождик шалыйЕго не смоет в нас,Чтоб звон твоей лампадыПод ветром не погас.
1917
«О, пашни, пашни, пашни»
О, пашни, пашни, пашни,Коломенская грусть,На сердце день вчерашний,А в сердце светит Русь.Как птицы, свищут верстыИз-под копыт коня.И брызжет солнце горстьюСвой дождик на меня.О, край разливов грозныхИ тихих вешних сил,Здесь по заре и звездамЯ школу проходил.И мыслил и читал яПо библии ветров,И пас со мной ИсайяМоих златых коров.
<1917–1918>
«Песни, песни, о чем вы кричите?..»
Песни, песни, о чем вы кричите?Иль вам нечего больше дать?Голубого покоя нитиЯ учусь в мои кудри вплетать.Я хочу быть тихим и строгим.Я молчанью у звезд учусь.Хорошо ивняком при дорогеСторожить задремавшую Русь.Хорошо в эту лунную осеньБродить по траве одномуИ сбирать на дороге колосьяВ обнищалую душу-суму.Но равнинная синь не лечит.Песни, песни, иль вас не стряхнуть?..Золотистой метелкой вечерРасчищает мой ровный путь.И так радостен мне над пущейЗамирающий в ветре крик:«Будь же холоден ты, живущий,Как осеннее золото лип».
Не устрашуся гибели,Ни копий, ни стрел дождей, —Так говорит по БиблииПророк Есенин Сергей.Время мое приспело,Не страшен мне лязг кнута.Тело, Христово тело,Выплевываю изо рта.Не хочу восприять спасенияЧерез муки его и крест:Я иное постиг учениеПрободающих вечность звезд.Я иное узрел пришествие —Где не пляшет над правдой смерть.Как овцу от поганой шерсти, яОстригу голубую твердь.Подыму свои руки к месяцу,Раскушу его, как орех.Не хочу я небес без лестницы,Не хочу, чтобы падал снег.Не хочу, чтоб умело хмуритьсяНа озерах зари лицо.Я сегодня снесся, как курица,Золотым словесным яйцом.Я сегодня рукой упругоюГотов повернуть весь мир…Грозовой расплескались вьюгоюОт плечей моих восемь крыл.
2
Лай колоколов над Русью грозный —Это плачут стены Кремля.Ныне на пики звездныеВздыбливаю тебя, земля!Протянусь до незримого города,Млечный прокушу покрав.Даже богу я выщиплю бородуОскалом моих зубов.Ухвачу его за гриву белуюИ скажу ему голосом вьюг:Я иным тебя, господи, сделаю,Чтобы зрел мой словесный луг!Проклинаю я дыхание Китежа[67]И все лощины его дорог.Я хочу, чтоб на бездонном вытяжеМы воздвигли себе чертог.Языком вылижу на иконах яЛики мучеников и святых.Обещаю вам град Инонию,Где живет божество живых!Плачь и рыдай, Московия!Новый пришел Индикоплов[68].Все молитвы в твоем часослове яПроклюю моим клювом слов.Уведу твой народ от упования,Дам ему веру и мощь,Чтобы плугом он в зори ранниеРаспахивал с солнцем нощь.Чтобы поле его словесноеВыращало ульями злак,Чтобы зерна под крышей небесноюОзлащали, как пчелы, мрак.Проклинаю тебя я, Радонеж[69],Твои пятки и все следы!Ты огня золотого залежиРазрыхлял киркою воды.Стая туч твоих, по-волчьи лающих,Словно стая злющих волков,Всех зовущих и всех дерзающихПрободала копьем клыков.Твое солнце когтистыми лапамиПрокогтялось в душу, как нож.На реках вавилонских мы плакали,[70]И кровавый мочил нас дождь.Ныне ж бури воловьим голосомЯ кричу, сняв с Христа штаны:Мойте руки свои и волосыИз лоханки второй луны.Говорю вам — вы все погибнете,Всех задушит вас веры мох.По-иному над нашей выгибьюВспух незримой коровой бог.И напрасно в пещеры селятсяТе, кому ненавистен рев.Все равно — он иным отелитсяСолнцем в наш русский кров.Все равно — он спалит телением,Что ковало реке брега.Разгвоздят мировое кипениеЗолотые его рога.Новый сойдет Олипий[71]Начертать его новый лик.Говорю вам — весь воздух выпьюИ кометой вытяну язык.До Египта раскорячу ноги,Раскую с вас подковы мук…В оба полюса снежнорогиеВопьюся клещами рук.Коленом придавлю экваторИ, под бури и вихря плач,Пополам нашу землю-матерьРазломлю, как златой калач.И в провал, отененный бездною,Чтобы мир весь слышал тот треск,Я главу свою власозвезднуюПросуну, как солнечный блеск.И четыре солнца из облачья,Как четыре бочки с горы,Золотые рассыпав обручи,Скатясь, всколыхнут миры.
3
И тебе говорю, Америка,Отколотая половина земли, —Страшись по морям безверияЖелезные пускать корабли!Не отягивай чугунной радугойНив и гранитом — рек.Только водью свободной ЛадогиПросверлит бытие человек!Не вбивай руками синимиВ пустошь потолок небес:Не построить шляпками гвоздинымиСияние далеких звезд.Не залить огневого броженияЛавой стальной руды.Нового вознесенияЯ оставлю на земле следы.Пятками с облаков свесюсь,Прокопытю тучи, как лось;Колесами солнце и месяцНадену на земную ось.Говорю тебе — не пой молебствияПроволочным твоим лучам.Не осветят они пришествия,Бегущего овцой но горам!Сыщется в тебе стрелок ещеПустить в его грудь стрелу.Словно полымя, с белой шерсти егоБрызнет теплая кровь во мглу.Звездами золотые копытцаСкатятся, взбороздив нощь.И опять замелькает спицамиНад чулком ее черным дождь.Возгремлю я тогда колесамиСолнца и луны, как гром;Как пожар, размечу волосьяИ лицо закрою крылом.За уши встряхну я горы,Копьями вытяну ковыль.Все тыны твои, все заборыГорстью смету, как пыль.И вспашу я черные щекиНив твоих новой сохой;Золотой пролетит сорокойУрожай над твоей страной.Новый он сбросит жителямКрыл колосистых звон.И, как жерди златые, вытянетСолнце лучи на дол.Новые вырастут сосныНа ладонях твоих полей.И, как белки, желтые весныБудут прыгать по сучьям дней.Синие забрезжут реки,Просверлив все преграды глыб.И заря, опуская веки,Будет звездных ловить в них рыб.Говорю тебе — будет время,Отплещут уста громов;Прободят голубое темяКолосья твоих хлебов.И над миром с незримой лестницы,Оглашая поля и луг,Проклевавшись из сердца месяца,Кукарекнув, взлетит петух.
4
По тучам иду, как по ниве, я,Свесясь головою вниз.Слышу плеск голубого ливняИ светил тонкоклювых свист.В синих отражаюсь затонахДалеких моих озер.Вижу тебя, Миопия,С золотыми шапками гор.Вижу нивы твои и хаты,На крылечке старушку-мать;Пальцами луч закатаСтарается она поймать.Прищемит его у окошка,Схватит на своем горбе, —А солнышко, словно кошка,Тянет клубок к себе.И тихо под шепот речки,Прибрежному эху в подол,Каплями незримой свечкиКапает песня с гор:«Слава в вышних богуИ на земле мир!Месяц синим рогомТучи прободил.Кто-то вывел гусяИз яйца звезды —Светлого ИсусаПроклевать следы.Кто-то с новой верой,Без креста и мук,Натянул на небеРадугу, как лук.Радуйся, Сионе[72],Проливай свой свет!Новый в небосклонеВызрел Назарет.Новый на кобылеЕдет к миру Спас.Наша вера — в силе.Наша правда — в нас!»
1918
Иорданская голубица[73]
1
Земля моя златая!Осенний светлый храм!Гусей крикливых стаяНесется к облакам.То душ преображенныхНесчислимая рать,С озер поднявшись сонных,Летит в небесный сад.А впереди их лебедь.В глазах, как роща, грусть.Не ты ль так плачешь в небе,Отчалившая Русь?Лети, лети, не бейся,Всему есть час и брег.Ветра стекают в песню,А песня канет в век.
Вот она, вот голубица,Севшая ветру на длань.Снова зарею клубитсяМой луговой Иордань.Славлю тебя, голубая,Звездами вбитая высь.Снова до отчего раяРуки мои поднялись.Вижу вас, злачные нивы,С стадом буланых коней.С дудкой пастушеской в ивахБродит апостол Андрей[75].И, полная боли и гнева,Там, на окрайне села,Мати пречистая деваРозгой стегает осла.
4
Братья мои, люди, люди!Все мы, все когда-нибудьВ тех благих селеньях будем,Где протоптан Млечный Путь.Не жалейте же ушедших,Уходящих каждый час, —Там на ландышах расцветшихЛучше, чем в полях у нас.Страж любви — судьба-мздоимецСчастье пестует не век.Кто сегодня был любимец —Завтра нищий человек.
5
О новый, новый, новый,Прорезавший тучи день!Отроком солнцеголовымСядь ты ко мне под плетень.Дай мне твои волосьяГребнем луны расчесать.Этим обычаем гостяМы научились встречать.Древняя тень Маврикии[76]Родственна нашим холмам,Дождиком в нивы златыеНас посетил Авраам.Сядь ты ко мне на крылечко,Тихо склонись ко плечу.Синюю звездочку свечкойЯ пред тобой засвечу.Буду тебе я молиться,Славить твою Иордань…Вот она, вот голубица,Севшая ветру на длань.
20–23 июня 1918
Константиново
«Зеленая прическа…»
Л. И. Катиной
Зеленая прическа,Девическая грудь,О тонкая березка,Что загляделась в пруд?Что шепчет тебе ветер?О чем звенит песок?Иль хочешь в косы-ветвиТы лунный гребешок?Открой, открой мне тайнуТвоих древесных дум,Я полюбил печальныйТвой предосенний шум.И мне в ответ березка:«О любопытный друг,Сегодня ночью звезднойЗдесь слезы лил пастух.Луна стелила тени,Сияли зеленя.За голые колениОн обнимал меня.И так, вдохнувши глубко,Сказал под звон ветвей:«Прощай, моя голубка,До новых журавлей».