Как царь развенчанный стоит могучий лес.
У ног его лежит пурпурная одежда…
А в светлой глубине торжественных небес
Не хочет умереть последняя надежда.
Есть ласка вешняя и в нежности лучей,
Уже слабеющих, склоненных и прощальных…
Есть радость вешняя и в ясности моей,
В бесстрастье этих дум, глубоких и печальных.
Листы увядшие и мертвые шуршат.
И как у мертвых тел, упитанных мастями,
Унылый есть у них могильный аромат,
Мне в душу веющий бесстрастными мечтами.
И радует меня покой души моей,
И сердце кроткая пленяет безнадежность.
Объемлет всех врагов, объемлет всех друзей,
Как ласка осени — прощающая нежность.
Сентябрь 1893