Я подошёл к кабинету химии, чтобы забрать сумку. Конечно, класс сидел не тихо. Но и не слишком громко.
Под взглядами множества глаз я подошёл к своей парте. Учебник и тетрадь так и лежали. Я убрал в сумку.
— Что, Белов? Что было-то? — это Савостикова, конечно.
А я даже и знаю, что сказать.
— Да нормально всё. Разошлись бортами.
— Ты у директора был, что ли? — спросил Карпов.
— Ну да, — пожал я плечами.
— И чего она?
— А чего? Директор же, — туманно ответил я. И только сейчас вспомнил, что Устав я так и не взял. Но решил, что не буду возвращаться. Хватит на сегодня. Мне ещё с родителями объясняться, надо нервы поберечь.
От дальнейших расспросов меня спас звонок.
Почти весь класс подорвался в сторону двери, устроив привычное столпотворение. Я, понятно, в толпу не полез. Как и Анжелика Олейник. Макс тоже задержался, поджидая меня, как и Арина, и старательно делавшая вид, что ей всё равно Савостикова.
— Ваня, ты правда у директора был? — тревожно заглянула мне в глаза Арина. Я кивнул. — Ничего себе! Я бы никогда не решилась! И что она сказала?
— Обещала разобраться, — увидев, что Анжелика прислушивается, я не стал уточнять, что на директора нарвался в общем-то случайно. И что ничего она толком и не сказала.
Толкучка рассеялась, и мы пошли на двойную историю. Кабинет снова удивил — на этот раз тут были одинарные парты в шесть рядов. Кажется, я такое видел в каком-то зарубежном фильме. На стенах висели картины на исторические темы — «Призвание варягов», «Совет в Филях», «Утро стрелецкой казни», и ещё какие-то на античные темы. Мне тут сразу понравилось. Да ещё и учителем оказался мужчина, очень увлеченный. Он так интересно рассказывал о России начала девятнадцатого века, что весь класс сидел, затаив дыхание. Я вообще-то собирался спокойно поразмышлять о своих проблемах, особенно о соседке Анжелике, но и то уши развесил — вот что значит — человек на своём месте!
Последним уроком сегодня была алгебра, и я, машинально черкая в тетради какие-то уравнения, думал о своём. То есть о своей соседке, с которой за три дня даже словом не перемолвился, и от которой пересесть мне посоветовали уже два человека — классная и директор. Ну не то что бы посоветовали… Я нахмурился, вспоминая дословно, что они говорили. Кстати, а ведь классная сама меня с ней посадила, вдруг вспомнил я. И что бы это значило? У кого бы спросить? Ученики не знают, иначе Савостикова выболтала бы, когда я спрашивал в первый день. Учителя знают, но не скажут, как секретарша.
Остаётся сама Анжелика. Маркиза, вспомнил я её прозвище, и, надо сказать, ей оно очень подходило — было в ней что-то аристократически-надменное, и в то же время эти кудряшки, как на портретах Галантной эпохи… Впрочем, это явно от имени, фильм такой был старый «Анжелика маркиза ангелов». Блин, и вот почему я помню какие-то доисторические фильмы, а самого себя вспомнить не могу? Так, не отвлекаться!
Сейчас на повестке Анжелика. Как к ней подкатить? Она вообще ни с кем не разговаривает, и держится особняком. Дождаться после уроков? Пожалуй, так будет лучше. Или нет, напишу-ка я ей записку!
Недолго думая, я вырвал из тетради листочек и накатал:
Анжелика!
Мне бы хотелось познакомиться с тобой поближе.
Давай после уроков сходим в кино, или куда захочешь. Сегодня или завтра?
Иван.
И положил листок ей на тетрадь.
Она удивлённо взглянула на меня, стала читать. Глаза её расширились от удивления, три строчки она изучала, наверно, минут пять. По её лицу ничего нельзя было понять, но, видимо, раздумывала, как меня послать. Наконец, что-то быстро черкнула, и подвинула листок ко мне.
Нет, — прочитал я. Ожидаемо. Но я решил предпринять ещё попытку. Надо её заинтересовать. После кратких размышлений я написал так:
Мне нужно выяснить у тебя кое-что о том, что сказала директриса. Давай поговорим после уроков.
В этот раз она не раздумывала, а лишь скользнув взглядом по записке, подчеркнула своё «нет» и поставила восклицательный знак: Нет!
Я вздохнул. Самый лёгкий путь к разгадке тайны был отрезан. Видимо, придётся прояснять её другим путём. Из упрямства я всё же приписал:
Если передумаешь, позвони в любое время, — и ниже написал свой домашний телефон.
В третий раз увидев у себя под носом записку, Анжелика поморщилась от моей навязчивости, но листок возвращать не стала, сунув его в учебник.
Ну, хоть так. Я наконец обратил внимание на то, что происходит в классе, и с удивлением понял, что по крайней мере половина учеников, те, что сидели за нами и рядом, смотрят на нас и переглядываются. Очевидно, наша переписка не осталась без внимания. Учитель, к счастью, не обращал на это внимания, он у доски пытал ту девчонку с лицом мопса, Астраханцеву. Если пошёл по алфавиту, то я следующий. И верно.
— Белов! К доске, — заглянув в журнал, вызвал он.
Кстати, на истории журнала не было, а теперь вот появился. Откуда бы? Не заметил.
Я решил на доске продиктованное им уравнение и получил первую в этой жизни пятёрку.
— Молодец, — похвалил меня учитель. — Силён в математике?
Я пожал плечами.
— Ладно, посмотрим, посмотрим, — довольно потёр руки он. — Класс, можете быть свободны, — обратился он ко всем, хотя до конца урока было ещё десять минут. Прихватил журнал, и ушёл.
Все обрадованно стали собираться, многие при этом бросали на меня странные взгляды и перешёптывались, но никто ничего не спросил. Ну и я не стал заморачиваться, собрал вещи в сумку, и двинул на выход.