— А чего? — не понял Макс. — Ты ж сказала, он в больнице, выйдет и всё расскажет.
— Вот именно, — многозначительно произнесла она. — Нас, наверно, в милицию вызовут.
— Зачем это? — передёрнул плечами Макс. В его голосе проскользнула тревога.
— Ну а как — надо ведь показания сверить, и вообще — похитили человека, деньги то ли украли, то ли нет, бомбу искали, и что — никто ничего выяснять не будет? — Арина покрутила пальцем у виска.
Макс в отчаянии глянул на меня. Я кивнул.
— Да, сто пудов нас затаскают. Менты не учителя, на Верку не отвлекутся, их не заморочишь.
Макс побледнел так, что его тёмные глаза на белом фоне лица казались нарисованными, как в аниме.
— И что делать? — прошептал он.
— Мы же ни в чём не виноваты, — постарался я его успокоить. — Расскажем, что видели, и всё. А что придумывали, не расскажем, может, и не так всё было, зачем милицию путать. Вот и всё.
Но Макс не успокоился, а, кажется ещё больше перепугался.
— А что мы видели? Я уже забыл, — забормотал он, и вдруг взвыл. — Я же купюру упёр!!
— Ты? — удивилась Арина.
— Фальшивую, — напомнил я, не понимая его паники. — Ну скажешь, что это я упёр, и тебе дал проверить. Кстати, как ты её проверял?
Но он как не слышал. Вцепился себе в волосы двумя руками и раскачивался, как сомнамбула. На нас стали оглядываться. Эк его вштырило на ровном месте. Уйти сейчас и оставить его так сделалось невозможным.
— Ладно, идём ко мне, обсудим всё, — неохотно позвал я. — Только ненадолго, сегодня у родителей короткий день.
Я взял Макса за локоть и потянул в переход. Руки у него дрожали, и вообще он был в неадеквате, Арина это тоже заметила, подозрительно щурясь на нас. Опять сегодня до парикмахерской не дойду, — мрачно думал я, — когда уже закончится эта дурацкая история? Надо было тогда сразу валить, не обсуждать ничего, не высказывать догадку про фальшивые доллары! Хотя… тогда бы это всё плохо кончилось для мужика. А вдруг… Меня как молнией прошибло — а вдруг я изменил историю? Мало ли что это был за мужик, и что он теперь в жизни натворит!
Я бросил тащить Макса и замер на ступеньках перехода. Почему мне это раньше не приходило в голову? Вдруг вокруг уже какая-то другая реальность? Ох, блин, что же делать? Надо всё вернуть взад!
— Ваня, ты чего? — выдернул меня из мыслей голос Арины. Я вдруг понял, что дышу, как загнанная лошадь, а взгляд мой мечется по сторонам, ничего не замечая. Так, спокойно, спокойно. Мир вокруг никуда не исчез. Видимо, вмешательство было совсем маленьким. Если вообще было — я ведь не знаю, как бы всё закончилось, будь тут настоящий Ваня в своём теле. Может, мужик и без меня избежал бы смерти. Или моё вмешательство вовсе ни на что не повлияло — ну, подумаешь, остался жить один человек, это же всего лишь песчинка во Вселенной. С чего я взял, что мир может исчезнуть? Ведь я тут уже больше месяца, и уж наверняка сто отличающихся от Ваниных поступков совершил. Во меня накрыло-то! Вообще не вовремя, вон как Макс с Ариной пялятся.
— Я… просто кое-что забыл… Неважно!
И я побежал по ступенькам наверх, не заботясь, следуют ли за мной мои спутники. Но они, конечно, догнали меня. Нет худа без добра — Макс вроде пришёл в себя.
От меня Арина первым делом позвонила домой, что задержится. Потом мы подкрепились щами, и заняли те же места в гостиной, что и позавчера. Я почувствовал, что как-то Верки даже не хватает.
— Ну давай, рассказывай, в чём проблема? — обратился я к Максу.
Он вздрогнул.
— Какая проблема?
Я внимательно посмотрел на него.
— В чём проблема ответить правду на вопросы милиции о Викторе Николаевиче?
Макс молчал, разглядывая ногти. Арина нахмурилась.
— Ну? — не выдержал я. — Так и расскажем — вышли на улицу, услышали крики в подъезде, решили посмотреть. Опишем внешность выходивших, не забыли их ещё? Потом, как Виктору Николаевичу помогли деньги собрать. И всё. Чего ты разнервничался-то?
— Но я же, ну… — он покосился на Арину. — Купюру взял.
— Ну и что? — Пожал я плечами. — Можно и не рассказывать, всё равно она фальшивая.
— А если это важно? — заспорила Арина. — Да и всё равно Вера расскажет.
— Может, и не расскажет. Может, родители не разрешат её допрашивать. А если и расскажет… Что такого-то? Как ты её проверял-то, скажи уже.
— Ну как — в обменник пошёл, как ещё-то! Там тётка в окошке её машинкой такой просветила, и говорит — подделка. Ну, я и убежал.
— И купюру там оставил? — ахнула Арина.
Макс замялся.
— Не совсем…
— Ты что, её забрал и потратил? — прямо спросил я.
Он убито кивнул. Вот его психи и объяснились. Арина в ужасе зажала рот ладонями. Я думал, чем это может грозить. В принципе, Москва — большой город. Если потратил не у знакомых…
— Признаваться нельзя, — твёрдо сказал я. — Сам молчи. Если Верка упомянет, то говори, что сносил в обменник проверить, а потом потерял. Не убьют же тебя за это. Где потратил-то?
— В «Длинном» магазине. Куртку купил. — Выдавил он, пряча глаза.
— Придётся выкинуть, чтобы тебя по ней не нашли.
— Да я и сам хотел… Всё равно носить не смогу…
— Нет, — вдруг вмешалась Арина. — Надо её вернуть в магазин, у них же недостача, получается, продавца обвинят.
Макс сгорбился в кресле, но замотал головой.
— Нет, нет…
— Действительно, — поддержал я, — только внимание привлечём.
— Но это нечестно! — закричала Арина. — Это воровство!
Макс вздрогнул и съёжился сильнее. По его щеке скатилась слеза. Арина осеклась и уставилась на меня в растерянности. Я чуть не застонал вслух — ну какие же они дебилы.
Как же поступить? Я задумался. Настоять, что возвращать куртку опасно? Так и есть — фальшивку наверняка уже обнаружили, и Макса вспомнили. Может, и в милицию заявили. Но… его этот поступок явно гнетёт, да и Арина, опять же… Нет, надо помочь. О боже, за что мне это всё!
— Ладно, — с показной неохотой процедил я. — Операция «Возврат» объявляется открытой. Всё провернуть надо сегодня, край — завтра. Нужен план.
Вот чего я не ожидал — что мои слова вызовут у Макса истерику. Он зарыдал в голос, содрогаясь всем телом. Блин, ну ваще! Первым делом я выпер Арину на кухню, нечего ей глазеть. Прихватил там кувшин с водой и стакан, вернулся в гостиную и решил немножко переждать, прежде чем бить его по морде или обливать. Завидев меня, Макс через слёзы, сопли и слюни стал пытаться меня обнимать и что-то объяснять. Как он мне благодарен, и что он всегда мечтал о таком друге, и что больше никогда-никогда! Я молча слушал, пока его причитания не иссякли вместе со слезами, дал ему напиться и сводил умыться. Уложились в двадцать минут. Уфф!
Заглянул на кухню, и увидел, что Арина перемыла всю посуду и теперь сидела, болтая ногами, грызла сушки и смотрела в окно. Пригласил её обратно, на выработку плана.
Мой — просто бросить пакет с курткой на прилавок и убежать — забраковали сразу. Во-первых, по магазину бродит охранник, один на все отделы, но тем не менее. А во-вторых, оказалось, что бросание неизвестными пакетами очень не рекомендовалось после недавних взрывов в метро. Нас бы просто разорвали на клочки, вздумай мы бросать какие-то пакеты! Взрывы в метро произошли ещё до моего попадания, но из памяти людей ещё не стёрлись, и все вокруг бдили по мере сил.
Макс, хотя разбил мой план в пух и прах, но своего не смог предложить.
У Арины тоже плана как такового не было, но она настойчиво предлагала замаскироваться. Я думаю, это было вызвано книжками про Тайноискателей, которые во множестве присутствовали в её комнате, так что я, наконец, не выдержал:
— В кого замаскироваться — в подручного мясника? И как это будет выглядеть?
Арина надулась.
— Блин, думайте быстрее, а то у меня скоро родители придут! Если не придумаете, то завтра просто отправим почтой, надо только точное название отдела узнать.
— О, придумала! — тут же завопила Арина. — Ты переоденешься — (тут я скрипнул зубами) — в почтальона, и доставишь им посылку с курткой!
— Хм, а что? Нормально! — одобрил Макс.
Я прикинул риски. Вообще-то курьерская доставка тут совсем не развита, но наверняка уже существует. Может, и прокатит.
— Не в почтальона, а в курьера частной транспортной компании, сокращённо «ЧАК». — Начал я на ходу додумывать детали.
Но Арина почему-то заспорила.
— Нет, давай в почтальона.
— И где мы официальные почтовые бланки возьмём? — рассердился я. — И как, по-твоему, одеваются почтальоны? Как Печкин — в плащ, ушанку и кирзовые сапоги? Да меня за бомжа примут!
— Нет, погодите! — прервал меня Макс. — Бланк всё равно нужен, давайте на почте и возьмём. И упаковочную бумагу.
— Лучше коробку, — вставила Арина.
Я вовремя захлопнул рот — чуть не предложил бланк на компьютере напечатать.
— Коробка у меня есть, — вспомнил я, вышел на балкон и вернулся с аккуратной картонной коробкой без всяких надписей. — Что ещё понадобится?
— У курьеров ещё такие дощечки с зажимом сверху, для бумаг, — вспомнила Арина, — и к ним ручка обычно привязана.
— Купим в «Селене», я видел такие в продаже. Всё равно по дороге. Ручка и верёвочка найдётся.
Я пошёл в свою комнату и быстро разыскал требуемое.
— Всё равно тебе нужно как-то изменить внешность, — бурчала Арина. — Вдруг тебя потом узнают?
— Ну и что? Узнают так узнают. Курьером работать не запрещено.
— Всё равно!
— Ну хорошо, что ты предлагаешь? Ни париков, ни накладных усов у меня нет.
— Можно зуб чёрной краской замазать, — с воодушевлением предложила она. — Получится, будто у тебя зуба не хватает.
— Краска сотрётся слюнями, — засомневался Макс.
— Можно фломастером.
— А вдруг потом не очистится? Что ему, с серым зубом ходить?
— Так, нет, — вмешался я. — Зубы красить не буду!
— Ну, ещё можно небритость сделать, тёмными тенями слегка подбородок намазать. Форму бровей изменить, карандашом косметическим.
Я застонал.
— Арина, у меня брови светлые! Если я их накрашу карандашом, буду похож на пидора. А тени будут смотреться, как грязь! Кончай фигнёй страдать!
— Ну ещё можно веснушки нарисовать. Ну Вааанечка, — умоляюще протянула она.
— Да блин!
— Да ладно тебе, Вань, соглашайся на веснушки, — вдруг поддержал её Макс. — Всё-таки чужая особая примета не помешает.
Не знаю, как это произошло, но я позволил себя уговорить. Арина мигом проинспектировала мамину косметику, нашла подходящий коричневый карандаш и быстро истыкала мне всё лицо. Кстати, я при этом вдруг заметил, что прыщи у меня уже начали исчезать, хотя лосьоном я пользуюсь всего третий день. Это меня так обрадовало, что я перестал ворчать на «маскировку». Ещё пришлось озаботился тем, чтобы смочить платок маминым косметическим молочком и упаковать его в пакетик, для снятия маскировки после.