Всю биологию я просидел в задумчивости, черкая на бумажке. Надо бы блокнот, что ли, завести… У меня была пятёрка за прошлый урок, и что меня вызовут, я не опасался. К концу урока концепция и смета концертного номера были готовы.
Со звонком я поднялся и кинулся к Арине.
— Есть календарик? — перекрикивая шум, поднятый одноклассниками, спросил я.
Она отрицательно помотала головой.
— У меня есть, — впервые при мне открыла рот Савостикова. — Вот! — она торопливо вынула из-под обложки дневника карманный календарик с изображением красивой женщины в купальнике. Но женщины меня сейчас не интересовали. Я перевернул его и быстро нашёл пятое октября — это суббота, значит, скорее всего концерт будет накануне, в пятницу. Осталось две целых недели и кончик текущей, маловато, но успеть можно. Лишь бы нашлись желающие выступать, а то, судя по собранию, инициативных тут вообще нет.
Я вернул Савостиковой календарик, и мы пошли на русский. Я раздумывал, не сделать ли объявление о наборе желающих участвовать в концерте в присутствии классной, или лучше пойти другим путём, как бы в частном порядке. Пожалуй, начну в частном, а если результата не будет, в понедельник привлеку нежелающих принудительно. И я начал действовать.
— У меня есть идея потрясающего номера ко дню учителя, — сказал я Арине через голову Макса. — Называется «Домино». Надеюсь, ты поучаствуешь. — И, видя, что она замялась, быстро уточнил. — Ничего сложного, а эффект обалденный. Гарантирую, все участники станут звёздами. Ой, надо ведь Наташе тоже предложить!
И, не давая ей возможности что-либо сказать, я рванул вперёд. Но крем глаза успел заметить, что две девчонки из нашего класса, шедшие позади нас, явно услышали мои слова и переглянулись. Отлично!
Конечно, Наташу я уже застал в кабинете. Ольги Борисовны ещё не было, и я сразу направился к Наташиной парте.
— Слушай, я подумал, ты тоже наверно хочешь принять участие в номере ко дню учителя? — Вопросительно так сказал, как будто сам номер уже дело решённое. — Это что-то с чем-то, просто огонь, так ржачно, а подготовки минимум, не беспокойся.
Она не успела ответить, зазвенел звонок, и вошли все отставшие, в том числе те двое, что грели уши, и сразу кинулись к стайке девчонок на первой парте, разглядывающей журнал.
— Обсудим позже, — шепнул я Наташе.
Тут зашла Ольга Борисовна, и прямо на ходу скомандовала:
— Белов, к доске! Домашнее задание на стол! Остальные открывают тетради и записывают!
Я вытащил учебник с вложенной тетрадью и пошёл к доске. Хорошо, что я вчера подготовился, разбор предложений никаких трудностей не вызвал.
— Садись, четыре, — с каменным лицом сообщила классная.
Я забрал тетрадь и сел, не став уточнять, за что и почему четыре — за домашку или за ответ. Других она вызывать не стала.
— Начинаем новую тему!
По классу порхали записочки. Надеюсь, это обсуждают мой вброс. Потому что если нет, то прям и не знаю…
Я вздохнул и достал тетрадку по биологии, где на последней странице я схематично изобразил суть номера — шесть человек (минимум) в костюмах, половина которого белая, а половина чёрная становятся в шеренгу — белой стороной к белой, чёрной к чёрной. Получается иллюзия, что стоят три человека в белом и два в чёрном, боковые чёрные половинки теряются, а особенно при этом выделяются одноцветные ноги, стоящие рядом. И вот этими ногами можно выписывать разные кренделя — например, поднять одновременно, согнув в колене, или не сгибая, помотать в воздухе, изобразить шаги или балетные па. Крепко стоя на одной ноге это несложно, а у зрителей будет впечатление, что люди в белом и люди в чёрном парят в воздухе. То, что при этом видно, как это сделано, добавляет комический эффект. Очень зрелищный номер, если придумать движения и подобрать подходящую музыку.
Сперва я нарисовал человечков слишком далеко друг от друга, и теперь перерисовывал, но так получилось даже нагляднее:
Требовались костюмы — шесть футболок и шесть колготок, которые нужно между собой правильно сшить. Требовалась музыка — я представлял это так: летка-енка на проигрыши и по чуть-чуть канкана, какого-нибудь медляка и наоборот, что-нибудь бодренького. Тут в ходу кассеты, то есть записать на одну кассету, но как это делается, я не представлял. Ещё рассчитать хронометраж… Но главное — найти шестерых танцоров.
Урок пролетел незаметно, последним остался английский и домой. Тут внезапно выяснилось, что на английском класс делится на две группы, занимающиеся в соседних кабинетах, и в которую идти нам с Ариной, мы не знали. Макс позвал меня с собой, а Верка — Арину.
— Сядешь, да и всё. Скажешь, хочешь с нашей училкой заниматься.
Тут вошла и сама англичанка. Ого, с такой училкой я бы позанимался хоть чем — довольно молодая, с роскошной фигурой, с длинными светлыми волосами… Просто отпад! Я сглотнул, Макс понимающе усмехнулся моей реакции. Остальные парни тоже подобрались, пожирая глазами учительницу. Я поискал взглядом Гайворонского, но он был в другой группе.
— Добрый день, ученики, — начала она по-английски. — Рада увидеть вас после каникул. Проверим, кто присутствует.
Она зачитывала список и приветливо улыбалась каждому. Я действительно оказался в этой группе, как и Арина. Когда учительница дошла до фамилии «Звягинцева», я встал и сказал, по-английски, конечно:
— Звягинцева не знала, что она в нашей группе. Я могу сходить и позвать её сюда.
Она улыбнулась.
— Да, пожалуйста, сходи…
Ну, я пошёл, по пути подбирая английские слова. Вроде получилось неплохо, когда я, постучавшись, сказал с порога:
— Добрый день! Наш учитель просит Арину Звягинцеву присоединиться к нашей группе в соседнем классе.
— Оу, — удивлённо уставился на меня учитель-мужчина. — Ты отлично говоришь. Да, Звягинцевой нет в моём списке. Арина, можешь идти.
Арина грустно улыбнулась Верке и взяв вещи, пошла к выходу. Я придержал ей дверь.
— Козззёл, — услышал я в спину от Гайворонского, но дверь уже захлопнулась. Арина испуганно взглянула на меня, я почесал в затылке, не зная, как реагировать.
— Да ну его, пошли.
На уроке мы беседовали на тему «Как я провёл лето». Я вкратце сказал, что переехал на новую квартиру и обустраивал комнату. Остальные в основном проводили лето в деревне, на дачах, несколько человек были в лагерях, и только двое отдыхали на Чёрном море. Про заграницу не сказал никто, надо же. Английский у всех был чудовищным, я разговаривал лучше всех в группе, кроме, конечно, учительницы.
После урока Арина твёрдо сказала, глядя на меня:
— Я обещала подождать Веру, мы вместе пойдём.
Кажется, она ждала возражений, но я пожал плечами:
— Ну пойдёмте.
Мы спустились в вестибюль, я с удовольствием оглядел своё отражение в большом зеркале — рубашка была мне очень к лицу. Вторая группа ещё не вышла.
— Слушай, я хотел про номер к концерту рассказать, — громко сказал я вроде как Арине, но с расчётом, что ещё кто-нибудь заинтересуется.
Заинтересовался Карпов.
— Вы готовите номер? — тоже громко спросил он. Подыгрывает, похоже.
— Номер будет — огонь и бомба, звёзды и химеры! Послушаешь тоже?
— А давай!
Мы пошли к тому же дивану, где уже сидели сегодня. Макс недовольно скривился: наверно, обиделся, что я не ему первому рассказал, но пошёл с нами. Сверху начали спускаться ученики второй группы. Я замахал руками:
— Наташа, иди сюда! Мы обсуждаем выступление!
Вместе с ней подошли ещё несколько девочек, в том числе и Верка, и двое парней. Гайворонский прошёл мимо.
— Вот смотрите, надо шесть человек, но можно и больше, конечно. Вот в таких костюмах, в двухцветных футболках, — я показал страничку из тетради. — Они встают вот так, — я обхватил за талии с одной стороны Наташу, с другой Арину, и расставил ноги. — Ноги так же сделайте! Ближе к моим! Из-за костюма будет казаться, что две половинки — это два разных человека. И ногами одного цвета делают всякие фигуры, например вот представьте, что у нас ноги одного человека.
Наташа была в тёмных брюках, как и я, поэтому я показал на ней. Послышались смешки.
— А ну-ка, — Саша Карпов пристроился к Арине другого бока, пытаясь повторить.
— Вы по росту не подходите, дай я, — закричали сразу несколько человек. Я выдохнул — заинтересовались, слава богу.
Кое-как желающие выстроились в шеренгу напротив зеркала. Блин, плохо, что я не всех ещё помню по именам. Я поднял ногу.
— Делайте, как я! Саня левую, Вера правую, красный левую, следующий правую, — командовал я. Ржач стоял такой, что прибежала гардеробщица.
— Немедленно прекратите! Расходитесь!
— Ну, идея понятна? Кто хочет?
— Я точно! — первым крикнул Карпов.
Вера несмело подняла руку. Наташа тоже. Она всё ещё прижималась ко мне бедром, хотя в этом не было никакой необходимости.
Подняли руки ещё несколько человек.
— Если кто-то сомневается, может стать запасным, — громко объявил я. — Ещё нам нужен костюмер и звукорежиссёр, музыку записать. Давайте я всех запишу. Извини, я не помню как тебя зовут, обратился я к кудрявому мелкому пареньку, который в классе сидел сразу за мной.
— Саша Карташов, — крикнул он мне в ухо, перекрикивая галдящих девчонок, бурно обсуждающих необычный танец.
— Дальше!
— Настя Галденкова! Ксюша Астраханцева! Дима Фагамиев! — посыпались имена.
Я всё записывал. Вдруг с лестницы раздался громкий голос Ольги Борисовны.
— Что здесь происходит? На вас жалуются! Что за базар?
Я встал.
— Ничего не происходит, просто я записываю желающих принять участие в концерте ко дню учителя.
Она поражённо замерла на предпоследней ступеньке, слегка возвышаясь над всеми, и с удивлением переспросила:
— В концерте? Это что, столько желающих? И почему так громко?
— Ну извините, так получилось, — пожал я плечами.
— Так, — она помассировала виски. — Вам следует договориться с Алевтиной Михайловной, завучем, и согласовать время репетиций. Они проводятся в физкультурном зале и на сцене, а не в вестибюле, — раздражённо заявила она.
— Я не знал же, — так же раздражённо ответил я. Она меня достала, могла бы и помочь, а так мне сразу захотелось всё бросить. Но на меня смотрела половина класса, поэтому я сказал: — Мы так и сделаем, а сейчас я просто запишу желающих участвовать.
— И сразу расходитесь! — оставив за собой последнее слово, она развернулась и поцокала обратно наверх.
Я скривился ей вслед, что не осталось незамеченным, и одноклассники стали выражать мне поддержку, как они это понимали.
— Да она вечна всем недовольна! Она вечно придирается! Не обращай внимания!
— Ладно, — буркнул я. — Все, кто хотел, записаны? Завтра русский первый, кто может, придите на десять минут раньше, обсудим кое-что до начала репетиций.