— Так! — взглянула на наручные часики Ольга Борисовна, закруглив свою речь. — У нас есть десять минут до назначенного времени выдачи учебников. Может, кто-то хочет поделиться тем, как он провёл лето?
Класс замер в гробовом молчании. Кажется, делиться не хотелось никому. Классная занервничала.
— Тогда пусть новенькие расскажут о себе. Арина, прошу! Выйди к доске, чтобы всем было видно тебя, — обратилась она к девочке с тёмным каре, сидевшей на первой парте.
О, значит, я не единственный новенький. Но что-то мне не хочется стоять тут перед всеми, и к тому же я не знал, как Ваня провёл лето.
Арине не хотелось тоже. Она смущённо что-то пробормотала, низко склонив голову.
— Ну что же ты, Арина! — это совсем не понравилось Ольге Борисовне. — Всему классу интересно, кто вливается в наш дружный коллектив!
Она недовольно посверлила девочку взглядом, но видимо, поняв, что толку не будет, переключилась на меня.
— Иван, тогда ты. Выйди к доске и расскажи нам о себе.
Чёрт! Я встал с места.
— Извините, Ольга Борисовна, я не могу — жутко стесняюсь, — громко сказал я, глядя ей прямо в глаза.
Со всех сторон послышались смешки. Классная растерялась. Смешки стали громче.
— Тихо! — отмерла она. — В таком случае, строимся парами для похода в библиотеку. — Решила сделать вид, что ничего такого не произошло. — Сумки с собой не берём, учебники до класса понесёте в руках!
Поднялась суета и толкотня, я тоже неспешно выбрался из-за парты и направился к Арине, которая так и осталась сидеть на своём месте, не поднимая головы.
— Пойдём, я твоя пара, — протянув руку, тихо сказал я, на мгновение испугавшись, что если она сейчас не встанет, или пойдёт сама, я бужу выглядеть ужасно глупо. Но она послушно взяла меня за руку. Мы встали в колонну последними. На нас оглядывались, но громко своего мнения не выражали.
На лестнице я тихо спросил Арину:
— У тебя летом что-то плохое произошло?
— Родители погибли в автокатастрофе. Пьяный джип, — не глядя на меня, пробормотала она.
Я молча сжал её ладонь. Печально. Но могло быть и хуже — она могла попасть в детский дом, а раз оказалась в этой элитной школе, то значит, живёт с какими-то родственниками.
В библиотеке поднялся жуткий галдёж — нужно было выстроиться в алфавитном порядке. Замученная библиотекарша не могла справиться с чересчур активными школьниками, а выкрывающая глупые команды Ольга Борисовна только добавляла шума и неразберихи.
— Чего кривишься? — улыбаясь, спросил протиснувшийся ко мне Бочкарёв. — Весело же!
— Да ну! — не разделил я его мнение. — Развели базар-вокзал. Суетологи всея Руси, блин.
— Как-как? — сложился от смеха Бочкарёв, хотя вроде ничего смешного я не сказал.
К несчастью, мои слова достигли ушей классной.
— Разумеется, ты бы, Белов, организовал всё куда лучше, — сказала она ехидно.
— Разумеется, — полез в бутылку я. — Это же так просто — взять с собой список и вызывать к стойке по одному.
Классная шумно втянула носом воздух и резко развернулась к нам спиной.
— Буду держаться рядом, — сказал отсмеявшийся Бочкарёв, и пояснил. — Я за тобой ведь по списку.
— Астраханцева! — раздался от стойки истошный крик классной.
Я с удивлением понял, что она последовала моему совету, и некрасивая из-за глубоко посаженных глаз и вздёрнутого носа девочка забирает первую стопку книг.
— Белов!! — ещё громче завопила училка.
Я распихал одноклассников и с непроницаемым лицом протиснулся вперёд.
— Это новенький, ему ещё геометрию и биологию надо выдать, — пояснила она для библиотекарши. Та кивнула и дополнила мою стопку ещё двумя учебниками — толстенной оранжевой «Геометрией 7–9» и ярко-жёлтой «Биологией 7–8».
— Бочкарёв! — продолжились крики.
Дело пошло, и уже через десять минут мы отправились обратно в класс. Там классная ещё напомнила о бережном отношении к учебникам и о том, что их надо подписать и обернуть. Прервал её только звонок.
Остальные два урока — русский и литература — проходили в том же кабинете, и обошлись без происшествий. Я сидел молча, Ольга Борисовна тоже меня игнорировала. На перемене между ними я пролистал учебник литературы, и поразился разбросу произведений, которые предстояло изучать: в один учебный год умудрились запихать всё — от народных песен и жития Сергия Радонежского до Твардовского и Шукшина. А по внеклассному чтению Ольга Борисовна задала «Два капитана». Покопавшись в памяти, я смог установить, что всё это я уже читал, но подробности уже позабылось.
После уроков я хотел переписать расписание на неделю, но перед стендом кучковались ученики. Вообще, как я заметил, в этой школе любили создавать толпу по любому поводу. Тогда я направился на третий этаж, в библиотеку. На лестнице меня догнала Савостикова.
— Белов, ты куда?
— В библиотеку. Чего тебе? — невежливо ответил я.
Но она не обиделась.
— Я с тобой. «Двух капитанов» хочу взять, пока не разобрали.
— Сегодня же и так тяжело тащить, — покосился я на её туго набитый рюкзак, — взяла бы завтра с утра. Она толстенная.
— Откуда ты знаешь? — проигнорировала она моё предложение.
— Читал, — пожал я плечами.
— Тогда зачем тебе она снова? Нам ведь месяц дали на прочтение.
— Мне она и не нужна, — мрачно сказал я. Вот ненавижу, когда за меня додумывают.
Савостикова растерялась. Видимо, память у неё, как у хлебушка — уже забыла, что повод для посещения библиотеки я не озвучивал.
А библиотека оказалась заперта, хотя, судя по табличке на двери, перерыв начинался только в 14 часов, а сейчас… Я вскинул руку с дурацкими электронными часами, Ваниным наследством… сейчас только десять минут первого. Наверно, учебники всем раздали, а что найдутся умники типа меня, желающие посетить библиотеку в первый учебный день, библиотекарше и в голову не пришло.
Ладно, как бы мне не хотелось поскорее выяснить школьные правила, но придётся отложить до завтра. Или позанудничать, обратиться к завучу? Если толпа у расписания не рассосалась, так и сделаю, а если рассосалась, то перепишу уроки и хватит на сегодня событий — размышлял я, вновь спускаясь по лестнице.
Савостикова семенила рядом.
— Ваня, а ты отличник? — огорошила она меня вопросом.
— Нет, — уверенно ответил я. Ванины дневники с пятого класса, найденные в письменном столе, я изучил, пятёрки там были редки, за год так вовсе «джентельменский набор» — физкультура, музыка, изо, труды.
— А какой твой любимый предмет? — не отставала Савостикова.
— История, — неожиданно даже для себя ответил я, и вдруг понял, что это правда. Надо же. Надо бы свою прошлую профессию прощупать в этом направлении.
Савостикова спрашивала что-то ещё, но я уже не слушал.
— Слушай, — перебил я её, — а как тебя зовут?
— Вера, — она растеряно захлопала глазами.
— А ту, с которой я за партой сижу, как зовут?
— А, это Анжелика, фамилия — Олейник, прозвище — Маркиза. Жуткая воображала, ни с кем не дружит, списывать не даёт, и вообще, всегда сама по себе, — вывалила она.
— А ты с кем дружишь?
— Я-то? А… я… Я со всеми! — сердито сверкнула она глазами.
— Понятно, — хмыкнул я.
Народу у стенда с расписанием стало поменьше, и я смог его переписать. Савостикова толкаться не стала, поджидая меня в сторонке у подоконника. Я подошёл к ней.
— Запишешь? Я продиктую, — помахивая листочком, великодушно предложил я.
— Расписание? Да я уже переписала, — отмахнулась она.
Вот же стерва, могла бы и мне дать, — злобно подумал я, запихивая бумажку в боковой карман сумки.
Раздражение надо было на кого-то выплеснуть.
— У нас в классе староста есть? — недовольно спросил я.
— Так я староста! С пятого класса, между прочим, — похвасталась эта идиотка, не заметив перемены моего настроения.
— Так что же ты так отстойно исполняешь свои обязанности, староста? — холодно и чеканно стал я высказывать претензии. — Узнала расписание, нет бы всему классу объявить, так зажала только для себя, а остальные пусть толкаются? И вообще, что-то я пропустил, кто тебя назначил старостой в этом году?
— Да я… Да я… — дрожащим голосом пролепетала Савостикова, и её глаза стали наполняться слезами, что меня нисколько не впечатлило. Но внезапно она резко перестроилась, надменно откинув голову и тряхнув хвостом. — А вот потому и не объявила, что в этом году меня старостой никто не назначал! — с торжеством выпалила она.
Ну ладно, логично. Один — один. Я кивнул:
— Принято.
Савостикова торжествующе улыбнулась. Детский сад! Я посмотрел на неё с жалостью, и дальше давить не стал. К чему ссоры?
Из школы мы вышли вместе. У ворот обнаружился Максим.
— О, Вань! А я тебя жду, хотел спросить, ты где живёшь, может, по дороге?
— Я-то? — недоуменно переспросил я. — На той стороне проспекта… Да я не домой, в канцтоварный зайти хочу, за обложками.
— Я с вами, — тут же заявила Савостикова.
Максим пожал плечами.
— Ну пойдёмте.
Я на компанию не рассчитывал, но возражать не стал. Этот Макс явно набивался ко мне в друзья, а я даже и не знал, надо ли мне это? Так что пока решил просто плыть по течению, посмотреть, что из этого получится.