Все эти страшные слова: сноха, свекровь,
Свёкр, тёща, деверь, зять и, боже мой, золовка –
Слепые, хриплые, тут ни при чём любовь,
О ней, единственной, и вспоминать неловко.
Смотри-ка, выучил их, сам не знаю как.
С какою радостью, когда умру, забуду!
Глядят, дремучие, в непроходимый мрак,
Где душат шёпотом и с криком бьют посуду.
Ну, улыбнись! Наш век, как он ни плох, хорош
Тем, что, презрев родство, открыл пошире двери
Для дружбы, выстуженной сквозняками сплошь.
Как там у Зощенко? – Прощай, товарищ деверь!
Какой задуман был побег, прорыв, полёт,
Звезда – сестра моя, к другим мирам и меркам,
Не к этим, дышащим тоской земных забот
Посудным шкафчикам и их поющим дверкам!
Отдельно взятая, страна едва жива.
Жене и матери в одной квартире плохо.
Блок умер. Выжили дремучие слова:
Свекровь, свояченица, кровь, сноха, эпоха.
* * *
Под шкафом, блюдечком, под ложечкой, под спудом,
Под небом Африки, под креслом, под судом,
Под страхом смерти злой, чудачествам, причудам
Не веря, под вечер, одной звездой ведом,
Под небом голубым страны своей, под гнётом
Обид, под насыпью, под бурею судеб,
Под длинной скатертью столов, под переплётом,
Под снегом, под руку, под шапкой снега – Феб,
Под зноем флорентийской, если помнишь, лени, –
Строка растянута – и сразу не узнать,
Тоска, друзья мои! Спасибо, куст сирени,
Под ней, персидскою, мы встретимся опять,
Под гневным лозунгом, любуясь под грозою
Уснувшим воином, под влажный шум листвы,
Под ветром, выяснив, что под его рукою
Не бьётся сердце, – жаль, в её стихах, увы,
Под солнцем вечности, творительным предлогом
Всё это вырастив вокруг и сотворив,
Под мраком, если бы я мог сказать: под Богом!
Так подбирается и сам ведёт мотив.