Вольней, и общею судьбой
Вся эта даль и ширь казалась –
Не только чай и час ночной.
Отныне – врозь.
Припоминаю шаг твой встречный
И хвостик заячий волос.
На волос был от жизни вечной,
Но – сорвалось!
Когда уснём,
Когда уснём смертельным, мёртвым,
Без воскрешений, общим сном,
Кем станем мы? Рисунком стёртым.
Судьба, других рисуй на нём.
Поэты тем
И тяжелы, что всенародно
Касаются сердечных тем.
Молчу. Мне стыдно. Ты свободна.
На радость всем.
«Любовь свободна. Мир чаруя,
Она законов всех сильней».
Певица толстая, ликуя,
Покрыта пудрой, как стату́я.
И ты – за ней?
Пускай орёт на всю округу.
Считаться – грех.
Помашем издали друг другу.
Ты и сейчас, отдёрнув руку,
Прекрасней всех!
В КАФЕ
В переполненном, глухо гудящем кафе
Я затерян, как цифра в четвёртой графе,
И обманут вином тепловатым.
И сосед мой брезглив и едой утомлён,
Мельхиоровым перстнем любуется он
На мизинце своём волосатом.
Предзакатное небо висит за окном
Пропускающим воду сырым полотном,
Луч, прорвавшись, крадётся к соседу,
Его перстень горит самоварным огнём.
«Может, девочек, – он говорит, – позовём?»