О жизнь, наполненная смыслом и любовью,
Хлынь в эту паузу, блесни ещё хоть раз
Страной ли, музою, припавшей к изголовью,
Постой у глаз
Водою в шлюзе,
Всё прибывающей, с буксиром на груди.
Высоким уровнем. Системою иллюзий.
Ещё какой-нибудь миражик заведи.
ДУНАЙ
Дунай, теряющий достоинство в изгибах,
Подобно некоторым женщинам, мужчинам,
Течёт во взбалмошных своих дубах и липах
Души не чая, пристрастясь к дешёвым винам.
Его Бавария до Австрии проводит,
Он покапризничает в сумасбродной Вене,
Уйдёт в Словакию, в её лесах побродит
И выйдет к Венгрии для новых впечатлений.
Всеобщий баловень! Ни войны, ни затменья
Добра и разума не омрачают память,
Ни Моцарт, при смерти просивший птичье пенье
В соседней комнате унять и свет убавить.
Вертлявый, влюбчивый, забывчивый, заросший
В верховьях готикой, в низовьях камышами,
И впрямь что делал бы он с европейским прошлым,
Когда б не будущее, посудите сами?
Что ж выговаривать и выпрямлять извивы,
Взывать к серьёзности, – а он и не старался!
А легкомыслие? – так у него счастливый
Нрав, легче Габсбургов, и долго жить собрался.
* * *
Слово «нервный» сравнительно поздно
Появилось у нас в словаре
У некрасовской музы нервозной
В петербургском промозглом дворе.
Даже лошадь нервически скоро
В его желчном трехсложнике шла,
Разночинная пылкая ссора