— О! Это шланг лопнул! — воскликнула я.
— И правда.
Папа срезает поврежденную часть и выбрасывает, насаживает остаток шланга на трубку бачка и надевает сверху хомут.
— Всë?
— Да, всё.
Радуюсь от души, потому что раз машину мы сделали, то завтра я смогу на ней ехать в колледж.
Чувствую чей-то взгляд, поднимаю глаза и вижу, в тени под деревом стоит черный лексус.
Глава 4. Опасность
И давно он там? В машине темно, непонятно, есть там кто-то или нет.
Убегаю от греха подальше.
Прихожу домой, вижу, что в моей комнате снова кто-то был. На полу лежат мокрые тетради, видимо брат был без подгузника, сел на них и описался. Распечатанный на принтере конспект урока, который я с горем пополам всё таки написала и должна показать методисту, разорван в клочья.
Я очень люблю детей, всех, кроме брата и сестры. Бумаги дома больше нет, напечатать не могу, присылаю документ себе и методисту на почту.
Снова пробивает на слезу, но я не буду на этом зацикливаться.
Приезжаю в колледж не на машине, а на электричке, папа забрал мою Таврию, потому что свой УАЗ поставил в гараж.
Прихожу на занятия, девочки начинают допрос с пристрастием об этом мужчине. Дарина всем рассказала, про то как я затупила, теперь тема для обсуждения есть у всей группы. В основном многих волнует только занималась ли я с ним сексом, и что он предложил мне. Я всё отрицаю, не знаю верят мне или нет.
На перерыве ко мне подходит Даша.
— Рита, пойдем купим куриные плетенки в ларьке.
Я очень люблю мучное и пока меня спасает то, что я много двигаюсь.
— Конечно!
Наш педагогический колледж находится у Ленинского проспекта. Всего в Санкт-Петербурге три корпуса данного учебного заведения. Два тут рядом на Кубинской, а третий на Примакова. Выглядит каждый корпус как старая уставшая от работы школа, которая в тайне молится богу хаоса, чтобы её наконец сравняли с землей.
Мы приходим к ларьку, расположенному в маленьком двухэтажном здании, у прилавка стоит нерусский полненький армянин маленького роста.
— Две плетëнки с курицей, пожалуйста.
— Вахсьмите, позястя. — отвечает он с акцентом.
Мы выходим на улицу, жуем булочки, Даша закуривает, я встаю так, чтобы дым не задувало ветром в лицо.
Смеёмся, обсуждаем лекцию, к нам приходит Ира и Лена, девочки тоже закуривают, встаю дальше от них, чтобы не дышать дымом.
Чувствую какое-то напряжение за спиной, поворачиваю голову и вижу его машину. Или это не его? Меня уже глючит?
Снова смотрю. Не могу оторвать взгляд. Может подойти? А что если он правда меня заберет? Хотя сейчас мне так плохо, что я готова уехать с ним. А если это не он, и я буду выглядеть тупо? Борюсь с собой, пока девочки не начинают звать на лекцию. Прислушиваюсь к себе, определенно я чувствую страх и напряжение, чувствую, что Варан рядом.
Выхожу с занятий уже вечером. Тот Лексус LX 570 преграждает мне дорогу. Окно опускается.
— Где твоя машина?
— Папа забрал, утром было холодно, он не хотел идти в гараж.
— А чтобы дочь шла на электричку в такой холод — совершенно нормально?
Пожимаю плечами.
— Садись, я довезу тебя.
— Да тут рядом, я хочу пройтись.
— Рита, на улице сегодня холодно, давай ты не будешь упрямиться?
— Ты сказал… Что ты…
— Я заберу тебя, когда ты сама придешь ко мне.
— Либо когда жертва умрет от отравления, ты выследишь, придешь и заберешь её…
— Для этого я должен пустить свой яд в тебя.
После его ответа, мне хочется получить этот яд. Мне безумно нужен он, но у него дети есть и жена!
Сажусь в машину. Закрываю глаза и нервно сглатываю, вдох-выдох, так, Рита, успокойся!
Открываю глаза и вижу как он пристально смотрит. Этим хищным взглядом он всю меня раздел, я начинаю часто дышать, от автомобильной печки мне невыносимо жарко, я тяну за шарфик, который вдруг стал душить меня.
— Давай, я помогу.
Он подается ко мне, аккуратно помогает снять шарф, его лицо в пяти сантиметрах от моего. Варан смотрит мне прямо в глаза, я первая отворачиваюсь, не в силах выдержать такое. Дыхание становится частым и рваным, словно я пришла с пробежки.
Варан берет мой шарф и подносит его к своему лицу, втягивает мой запах и я вижу как его взгляд становится туманным и одержимым.
Закусываю губу, нервно поправляю волосы, отворачиваюсь, смотрю в окно. Мы же ничего такого не делаем? Почему по ощущениям это всё невыносимо интимно?
Чувствую как что-то нежное и прохладное касается моего лица, поворачиваюсь к Варану, он трогает меня цветами.
— Это маргаритки. Маргаритки для моего цветочка.
— Для твоего?