— Неправильно ты кричишь, — сбегая с крыльца, крикнул он. — Надо кричать вот так: — и он неожиданно завопил, — Эге-гей! — Схватил Аню, посадил ее себе на шею и стал носиться и подпрыгивать, как конь ретивый. Как ненормальные, они орали и хохотали, Аня размахивала руками и убирала со своего лица и лица Гюнтера прилипшие волосы. Вода окутывала их теплым мокрым пологом.
«Дураки какие-то!..» — наверно, подумали бы случайные зрители. Но им было всё равно. Они гоготали и носились, пока Гюнтер не поскользнулся в мокрой траве, и они оба не шлепнулись с размаха в набежавшие лужи. Визги, смех усилились и они, не вставая, стали кататься по мокрой траве. Гюнтер схватил Аню за ногу и покатил спиной по луже. Аня пнула его и подставила подножку. Он опять шлепнулся, она села верхом и ткнула его лицом в мокрую траву.
— Ах ты хулиганка! Напорю! — он стащил ее за ногу, положил себе на колено и стал шлепать по попе…
Когда Аня устала беситься, она просто легла «звездой» в траву. Ливень всё не кончался, небо грохотало. Гюнтер подполз и положил голову ей на живот. Так они и лежали, подставив лица дождю.
«Боже, что я творю? — думала Аня. — У меня сорвало крышу. Но если я делаю что-то неправильно, то почему тогда мне так хорошо от этого? Так хорошо… Это свобода…»
Когда она в конец замерзла, он обхватил ее и понёс греться в баню, стягивая свободной рукой с нее мокрую одежду прямо на улице. В этот раз было, кому попарить ее сразу двумя веничками.
— Что у нас на обед? — нагулявшаяся по мокрому после ливня полю Аня откопала в шкафу и отмыла от пыли глиняный кувшин. Поставила на стол букет свежесобранных полевых ромашек.
— Я съездил в Починки и нашел для тебя спаржу и фасольку.
— Спасибо за заботу! — она подошла и чмокнула его. — А что у тебя? — она села ему на колени, взяла его ложку и попробовала. — О, борщец! Пожалуй, я лучше поем здесь! — она бесцеремонно подцепила самый большой кусок мяса. — М-м-м, как же давно я не ела мяса! Буду толстой и красивой!
После грозы и в доме стало свежо и прохладно. Аня ёжилась, завернувшись в одеяло Гюнтера. Тот вспомнил:
— Точно, мы же хотели поискать тебе что-нибудь теплое. Поехали завтра в Починки или в Саранск, купим тебе теплые вещи?
— В Саранск на шоппинг?
— Ну да. Местные ездят за покупками в Саранск или в Нижний. До столицы Мордовии здесь, кстати, в три раза ближе, хоть область и Нижегородская.
— Так вот где ты берешь свои красивые рубашки, — улыбнулась Аня. — Ну и всё прочее.
— Конечно. Не думала же ты, что я купил машину на сельской воскресной ярмарке.
— Нет, я не хочу новые вещи — их мы еще успеем купить. Я хочу твои…
Он открыл шкаф и встал в задумчивости:
— Что бы тебе такое дать, чтобы ты не утонула… Вот такой свитер хочешь?
— У тебя всё белое… Машина, одежда, волосы… — она погладила их рукой.
— Зато у тебя всё темное: машина, одежда, волосы… — он поцеловал ее в макушку.
Аня взяла белый свитер и надела его на голое тело. Он был мягким, приятным и согревающим.
— Идеальное платье, — оценил Гюнтер. — Как раз до колен.
— Пожалуй, оставлю. Заверните вот это, пожалуйста! — снисходительным тоном сказала Аня и обратила внимание на полку с цветастыми вещами. — А здесь у вас что? Поступила, наконец, новая коллекция весна — лето? Разрешите примерить? — начиналась новая игра, и ей хотелось играть. Но Гюнтер закрыл шкаф.
— Нет. Там вещи родителей. Пойдем погуляем? После грозы так хорошо на улице.
Они вышли. Воздух, казалось, был еще свежее и чище, чем обычно. Было тихо и безветренно. Крупные капли воды время от времени срывались с подрагивающих веток деревьев и кустов. Белые облака как ни в чем не бывало плыли по высокому голубому небу навстречу розовому закату, будто и не было никакой грозы. Маленькая дикая птичка на тонких ножках, похожая на воробьишку, но с синей грудкой, схватила с ветки спелую ягодку малины и, усевшись на земле, с аппетитом расклевывала ее. Увидев Аню и Ваню, она вспорхнула.
— Что это за птичка?
— Варакушка. Их здесь много, живут прямо в кустах смородины.
Аня набрала в ладонь ароматной мокрой малины.
— Почему ты не собираешь ягоды? Малина облетает.
— Не люблю, — пожал плечами Гюнтер. — Да и что с ней делать? Варенье варить? Я не буду.
— Ну отдал бы родителям.
— Им не нужно. Приедет жена брата, если ей нужно, и соберет.
Аня уловила непонятную, уклончивую интонацию в его голосе.
— Жена брата — единственная женщина, которая здесь бывает? Мама не приходит к тебе? — Гюнтер, казалось, колебался. — Вы поругались, что ли?
Гюнтер решился:
— Пойдем. — Он развернулся и пошел к дому.
— Куда?
— Я вас познакомлю.
Аня напряглась. Она не была голова знакомиться, тем более сейчас, разволновалась и стала искать причины, чтобы никуда не ездить.
— Ты что, ты время видел? Нормальные люди в 9 вечера в гости не ездят!
— Мне можно.
— Я не могу так сразу собраться, — засуетилась Аня. — Мне надо привести себя в порядок, нужно в магазин заехать, какой-нибудь тортик там, гостинцы купить…
Гюнтер зашел на кухню, достал бутылку водки, что- то ещё, и взял ключи от машины.
— Пойдем, больше никаких гостинцев не надо.
Аня почуяла недоброе. «Его родители- алкоголики? Он стесняется их…» — догадалась она и села в машину. Они молча проехали всю деревню.
— Они живут в другой деревне? — осторожно спросила Аня.
— Нет, в этой.
— Но мы проехали все дома…
— Нет, еще не все, — и он повернул к воротам кладбища. Аню будто прострелило. Она осторожно поглядела в лицо Гюнтеру, но он не смотрел в ее сторону и, молча выйдя, пошел к воротам кладбища. Аня посеменила за ним. У ворот он остановился, перекрестился широким крестьянским жестом, как положено, поклонился иконе над воротами и, по-прежнему не глядя на Аню, не спеша открыл ворота и зашел.