— Вы угощаете? Бесплатно? — удивилась Аня.
— Конечно! — засмеялись женщины.
— А что, так бывает?..
— Сегодня Казанская! Нужно есть пироги, особенно со смородиной! Их в каждом доме сегодня пекут…
— А два можно взять?
— Ну конечно!
— А три?
— Да кушайте на здоровье!
Аня так любила домашние пирожки. В городе пирожки маленькие и какие-то постные. А здесь огромные и сдобные. Аня наелась до отвала. Со смородиной пирожки были особенно душевны.
Когда она жевала, к ней подошел мужчина, которого она тоже где-то видела.
— Здравствуйте, с праздником! — улыбался он. — Ну что же Вы не приходите писать отказ от дома? Не все документы еще собрали?
«А, это мужик из сельсовета! — вспомнила Аня, — как же давно это было…» И, жуя, сказала:
— Да, Вы знаете, не все пока… Я ещё подумаю, отказываться ли… Все-таки 40 соток — это вам не шутка! Сколько картошки посадить можно…
— А я слышал, что Вы с Иваном Николаевичем в этом доме ищете сокровища Степана Разина.
«Офигеть! — подумала Аня. — Не успеешь на одном конце деревни кашлянуть — на другом все уже на твои похороны соберутся».
— Да что Вы, упаси Бог!.. Это моя покойная бабушка завещала мне корону королевы Англии.
Мужик опять заулыбался:
— А Вам на пользу пребывание в деревне! Вы так загорели, и настроение гораздо лучше стало!
— Конечно! Это всё местная сметана… Я ее каждый вечер на лицо наношу, и Вам рекомендую!
Гюнтер нашел ее и незаметно оттащил за рукав к мемориалу.
— Ну ты, мать, совсем распоясалась! Надо проверить, сколько спирта содержится в смородине… Поехали-ка дальше.
— Погоди, я цветы положу.
«Никто не забыт, ничто не забыто, — гласила надпись на мемориале, — Они погибли, защищая родно село» — и огромный список имен был напечатан ниже. «Как много имен…» — подумала Аня. Одних только Голиковых насчитала 8 человек. Положив к подножью свой букет душистого горошка, она отчалила с праздника.
Дальше была улица-гора — крутой подъем, незаметный на машине и такой ощутимый на велосипеде.
— Она так и называется — Попова гора, — комментировал Иван. — А по-официальному — улица Ленина.
— Как неожиданно, — заметила Аня. — Ни в одном другом населенном пункте нет такого названия… — она проехала всего несколько шагов вверх по горе и пошла пешком. Мышцы ног гудели. — Я не въеду.
— Давай-давай! — подзадоривал Иван. — Это всё твои пирожки виноваты, утяжеляют… Зато съезжать хорошо будет.
Аня еле вползла в гору.
— А теперь вниз! — и Иван лихо укатил вперед. Аня села на велосипед. Он поехал сам, постепенно набрав страшную скорость. Ветер хлестал в лицо. Было страшно и весело, будто летишь над землей! Аня отпустила педали, как повод лошади, и велосипед полетел птицей по середине дороги. Руль стал угрожающе юлить в разные стороны. «Сейчас я размажусь об асфальт», — ужаснулась Аня и рефлекторно стала притормаживать ногой. Но велосипед почему-то не тормозил! А вот уже и конец горы! Впереди перекресток!
— А-а-а! — завопила Аня. Иван уже ждал ее внизу:
— Тормоз на руле! — крикнул он. — Нажми!
Аня резко нажала на тормоз. Велосипед встал, как вкопанный, и Аня по инерции перелетела через руль. Иван вовремя подбежал и поймал ее.
— Далеко собрались, сударыня?
— Да я тут мимо пролетала… Решила заскочить к Вам на огонек… — Аня, смеясь, обхватила его руками за шею — и что бы я без Вас делала… — она поцеловала его.
— Заглядывайте ко мне почаще, сударыня… Потому что огонек в мою одинокую жизнь приносите именно Вы… — он поцеловал ее в ответ.
— А ты мне никогда так не говорил… и не ловил никогда, кстати, — вдруг раздалось за их спинами.
Они обернулись. На перекрестке, который Аня с Ваней перегородили собой и упавшими велосипедами, стояли две машины и ждали, когда дорога освободится. В открытые окна и двери одной высовывались дети и их мама. Папа стоял рядом и курил. Во второй сидела интеллигентная пожилая пара. Все смотрели на Аню с Ваней.
— Я себе тогда такую шишку здоровую набила — продолжала мать семейства, — а ты только подорожник прилепил и сказал: «До свадьбы заживет!»
— Ну зажило же… — отозвался курящий мужчина.
— Не расстраивайтесь так, дорогая! — донесся голос интеллигентной женщины постарше, из второй машины. — Я бы сейчас была счастлива, если бы мой муж прилепил мне подорожник… Просто не все умеют выражать свои эмоции должным образом… Бывают такие неловкие… такие неумелые… — она подбирала нужное слово, — такие… Козлы! — неожиданно закончила она и с выражением посмотрела на своего мужа. Пожилой мужчина вышел и молча пожал руку Гюнтеру.
Тот поставил Аню на землю и быстро растащил велосипеды по краям дороги. Машины проехали дальше.
— Никогда бы не подумала, что простой велосипед может принести столько адреналина… — сказала Аня.
Домой они добрались только поздно вечером. Все знакомые, которых они встречали на улице, буквально тащили их в гости и никак не отпускали. Кто как праздновал Казанскую — кто жарил шашлыки во дворе, сидя на орущих музыкальных колонках вместо табурета; кто нырял в гигантскую бочку на огороде, кто звал ловить рыбу на Алатыре — каждый сходил с ума по-своему. У всех играла громкая музыка, стоял радостный галдеж, под ногами шныряли дети, тайно хватая со стола конфеты, и у всех были пироги со смородиной.
В конце концов, когда к очередным хозяевам, у которых гостили Аня и Ваня, во двор зашел не знакомый никому пьяный мужик и попросился лечь поспать, Аня решила, что пора домой. Воспользовавшись паузой, пока хозяева укладывали на веранде неизвестного гостя, они распрощались и уехали домой.
Она устало разоблачалась в своей комнате, в тишине после шумного праздника.
— У тебя вся деревня — родственники?
— Да нет, не вся… Есть счастливые исключения, — улыбнулся он и помог ей стянуть яркое платье. — Просто здесь люди проще. В жизни так мало поводов для праздника в душе, что нужно придумывать их самим почаще. К тому же обычай такой, сама знаешь, — путников накормить и спать уложить. Русское гостеприимство, если хочешь. Сохранилось, видимо, с тех пор, когда путешествия были долгими и тяжелыми, и не впустить путника в дом на ночь — значило оставить его погибать на морозе… Ты слушаешь?
— Да, я просто задумалась: вроде ничего такого особенного в сегодняшнем дне и не было, а столько душевных впечатлений осталось. Как там ты говоришь? Маленькие радости?
— Да, — он прижал ее ладонь к своим губам. — Простые человеческие радости. И обрати внимание, этот день прекрасно прошел без поиска сокровищ.