Палас-отель, Банжул, Гамбия
Молли Миддлтон наслаждалась каникулами и не хотела, чтобы они кончались. Она знала, что у ее мамы и папы не было много денег. Она знала, что билеты на самолет в Гамбию стоили дорого, как и номер в отеле, который она делила с ними. Она знала, что может пройти много времени, прежде чем они снова отправятся в отпуск. Поэтому она была полна решимости максимально использовать последний день.
После завтрака все трое спустились к бассейну. Мама легла на шезлонг и уставилась в экран своего розового мобильного телефона. Наверное, играла в Angry Birds, подумала Молли. Папа залез с ней в воду и немного поиграл. Теперь он сох на солнце, листая свою книгу по наблюдению за птицами. Папа был орнитологом. Это была одна из причин, по которой они приехали сюда — чтобы он мог разглядеть птиц, которые были редки в других частях мира. Молли осталась в воде. В бассейне было многолюдно, люди плескались и визжали. Это было не в стиле Молли. Она была счастлива просто плавать, избегая шумных детей и наблюдая за тем, что происходит вокруг нее.
Вокруг отеля была высокая каменная стена, поэтому пляж можно было увидеть только из номеров на втором этаже. Но это был не тот пляж, на котором хотелось бы проводить много времени. Песок был твердый и грязный, а на поверхности воды плавала какая-то зеленая пена. В свой первый день здесь Молли увидела, как рыбаки вытащили из воды огромного извивающегося угря. Так что она, ее мама и папа были счастливы остаться у бассейна отеля, и Молли узнала лица — а в некоторых случаях и имена — всего персонала отеля.
Или так она думала.
Потому что теперь, пока она плавала, она увидела кого-то в зеленом пиджаке, как у персонала. Она знала, что не видела его раньше, потому что запомнила бы его лицо. На каждой щеке был тонкий бледный шрам, идущий от края его губ к уху.
Он был юным. Пятнадцать, может быть, значит, всего на три года старше Молли. И у него был очень неприятный хмурый взгляд, когда он стоял спиной к внешней стене. Он был наполовину скрыт пальмой в большом горшке, но Молли увидела, что он нес пластиковый пакет. Когда он оглядел бассейн, Молли вдруг поняла, что он ищет, где бы его спрятать.
Внезапно его голова повернулась. Он посмотрел прямо на Молли, и его взгляд, казалось, пронзил ее. Молли мгновенно опустилась под воду. Крики возбужденных детей стали приглушенными. Сквозь приоткрытые глаза мир казался размытым. Она оставалась там, пока ее легкие не стали гореть. Когда она вынырнула из воды, она быстро вытерла глаза и посмотрела туда, где стоял мальчик.
Он ушел.
Она огляделась, ее внимательные глаза сканировали бассейн. Его нигде не было видно.
Как и пакета, который он нес.
Молли вылезла из бассейна и побежала к шезлонгам, где ее мама и папа спали на солнце. Она завернулась в полотенце и надела шлепки. Она уже собиралась пойти и поискать этого странного мальчика и его странную посылку, когда ее мама открыла глаза.
— Нанеси солнцезащитный крем, дорогая, если ты закончила в бассейне.
Молли моргнула. Солнцезащитный крем. Правильно. Она огляделась в поисках бутылки.
— Думаю, он в номере, — сказала она.
Мама села и пошарила в сумке в поисках ключ-карты, которую передала Молли.
— Тогда иди и возьми его, — приказала она.
Молли знала, что спорить бесполезно. Ее мама была одержима солнцезащитным кремом. Она взяла карточку и направилась от бассейна к гостинице и к лифтам.
Их номер был на третьем этаже. Она нажала кнопку «вверх» и стала ждать прибытия неуклюжего старого лифта.
Его двери с шипением распахнулись, и сердце Молли остановилось. Это был не тот мальчик с крыши, который стоял в лифте и смотрел наружу. Но у него были такие же отметины на лице, и он тоже нес громоздкий пластиковый пакет.
Он смотрел из лифта. Молли почувствовала, как краснеет ее лицо.
— Я, э-э… извините, я подожду следующий…
Но двери уже закрывались. Мальчик исчез, и лифт поехал вверх.
Когда лифт вернулся через две минуты, он был пуст. Молли вошла внутрь и нажала кнопку с цифрой «3». Лифт содрогнулся. Через минуту она вошла в комнату, которую делила с мамой и папой.
Отсюда открывался вид на море. Молли нравилось наблюдать, как солнце садится за горизонт, а местные жители собирались на пляже, чтобы ловить рыбу и болтать. Теперь, оглядываясь в поисках солнцезащитного крема, она заметила кое-что еще. Группу из трех мальчиков, стоящих вместе и указывающих на отель.
Папин бинокль для наблюдения за птицами лежал на столике у окна. Молли схватила его и поднесла к глазам. Все было размыто, поэтому она отрегулировала маленькую ручку между линзами, и лица мальчиков оказались в фокусе.
Она не могла сдержать тихое оханье, вырвавшееся из ее горла. На этих мальчиках не было зеленой формы отеля. На них были банданы, безрукавки и армейские брюки. Но у всех на щеках были одинаковые тонкие бледные шрамы. Они обсуждали что-то связанное с отелем — в этом не было сомнений. Молли опустила бинокль и села на край кровати. Она сказала себе, что ведет себя глупо. Ее мама всегда говорила, что она беспокойная, и она знала, что это правда. В конце концов, что она видела на самом деле? Ничего такого.
Вот и не стоило беспокоиться.
Она глубоко вдохнула и начала втирать солнцезащитный крем в руки. Она решила, что забудет о мальчиках со шрамами на лицах и сосредоточится на важных вещах. Ей нужно было загорать и наслаждаться последним днем своего отпуска.
* * *
Резиденция президента Гамбии была больше любого другого дома в Банжуле и располагалась в самом лучшем районе. В отличие от остальной части небольшого, но разросшегося городка, здания в этом квартале не были грязными, ветхими бетонными блоками с жестяными крышами и плохими санитарными условиями. Они стояли на широких просторных улицах, обсаженных пальмами. Почти у каждого дома был припаркован «Мерседес». По общему признанию, большинству из них было, по крайней мере, десять лет, но они все же были намного лучше, чем большинство автомобилей в стране, которые были скреплены кусками веревки и изобретательной сваркой.
Здесь было больше полицейских. Некоторые расхаживали по улице, обеспеченные собственной униформой и пистолетами, болтающимися у бедер. Другие укрылись от солнца в тени пальм, куря сигареты. Возле самой резиденции президента стояли трое солдат. Все знали, что это означало, что президент дома. Когда он уходил, двое солдат шли с ним, оставляя только одного охранять высокие железные ворота.
Это была важная работа, охранять президента. Эта работа давалась только самым доверенным членам небольшой армии Гамбии. Более десяти лет назад президент захватил власть в результате переворота. Никто не умер. Это было легко, но президент знал, что если он смог это сделать, то кто-нибудь другой сможет сделать это и с ним. Так что солдаты были вооружены даже лучше, чем полицейские. У них были автоматы MP5 и крепкие бронежилеты.
Президентская гвардия носила оружие как трофеи. Никто не осмеливался подойти к ним. Они были неприкасаемыми и немного высокомерными. Так они едва видели двух мальчишек, которые шли плечом к плечу мимо президентской резиденции. Они, конечно, не заметили, как оба мальчика испытующе уставились в их сторону, отмечая, сколько их и где они стоят.
Не заметили они и тонких шрамов на лице каждого мальчика.
Однако один из полицейских заметил их. В отличие от некоторых своих коллег, он не отдыхал под деревом и не пытался выглядеть круто. Он был добросовестным офицером, о семье которого нужно было заботиться. Более того, он видел отметины на лицах этих мальчиков. До него дошли слухи о том, что несколько парней из Вестсайда из Сьерра-Леоне сформировали собственную группу. И за последнюю неделю этих мальчиков видели по всему Банжулу.
Что всякий раз, когда они возникали, происходили необъяснимые смерти.
Вот почему он следовал за ними сейчас, мимо президентской резиденции, которая, казалось, их так интересовала.
Мимо величественных домов и автомобилей «Мерседес».
Мимо других полицейских, которые не остановили бы этих двух мальчишек, даже если бы подозревали их.
— Мальчики? — сказал он. Они дошли до конца улицы и собирались свернуть налево, на широкую оживленную главную дорогу. Мимо с грохотом проносились машины: белые такси, пикапы, из выхлопных труб которых валил дым. — Мальчики?
Два мальчика остановились и медленно повернулись, чтобы посмотреть на него. Теперь он лучше видел их лица: тонкие белые шрамы и злобные выражения.
— Что вы делаете в этой части города, мальчики? Давайте документы, а?
Мальчики не шевелились. Они просто смотрели на него, их холодные лица был неприятно насмешливыми.
— Вы меня слышали. Предоставьте удостоверение личности.
— Конечно, босс, — сказал один из мальчиков. Он носил красно-белую бандану, которая подходила к его налитым кровью глазам. Он полез внутрь своей мешковатой топа футболки хаки.
Полицейский слишком поздно понял, что удостоверение, которое он достал, было серого цвета, со стволом и спусковым крючком. Он мгновенно нащупал свой пистолет, но его пальцы еще даже не дотянулись до него, когда он услышал выстрелы.
Первый был похож на сильный удар в живот. Его отбросило примерно на метр. Он в шоке посмотрел вниз и увидел кровь, струящуюся по его бледно-серой рубашке. Затем он посмотрел на мальчика, который только что выстрелил в него.
Мальчик снова выстрелил. Вторая пуля вошла в тело офицера примерно на пять сантиметров выше первой, и он рухнул на землю, не в силах дышать. В уголке разума он задавался вопросом, придет ли кто-нибудь помочь. Но звук выстрелов был заглушен интенсивным движением транспорта, и он знал, что никто не придет.
Он попытался заговорить. Сказать мальчишкам, что у него дома маленькая дочка, которой нужен папа. Но у него не было дыхания. Вместо этого он протянул правую руку, умоляя мальчиков проявить к нему немного милосердия.
Но они не играли в милосердие. Мальчик с пистолетом наклонился. Глаза полицейского потускнели, но он видел бисеринки пота на носу своего убийцы.
— Поздравляю, — прохрипел мальчик. — Ты первый, кто сегодня здесь умрет, — в его глазах был угрожающий блеск, и, казалось, он наслаждался собой. — Но не волнуйся, — продолжил мальчик. — Ты не будешь последним.
Он сделал третий выстрел, и мир полицейского почернел.
* * *
Башня связи на окраине аэропорта Банжула представляла собой высокое бетонное сооружение. Она находилась в 750 метрах от большого белого здания терминала, где в летние месяцы толпились туристы на международных рейсах.
Наверху башни была большая вращающаяся радиолокационная тарелка. На уровне земли был единственный вход. Лестничный пролет вел к комнате управления. Она была круглой, с изогнутыми окнами по всему периметру, что давало 360-градусный обзор аэропорта и его окрестностей. Днем ее охранял мужчина средних лет из Гамбии по имени Роберт, проработавший на этой должности десять лет. Ему нравилось. Он мог целый день сидеть на солнце и смотреть, как вдалеке садятся и взлетают самолеты. Однажды он даже надеялся сам сесть на самолет, но сначала ему нужно было накопить побольше денег.
Никто никогда не подходил к башне связи, кроме тех, кто там работал, и Роберт знал всех по именам. То были сотрудники авиадиспетчерской службы и ребята из компании мобильной связи. Был один человек из правительства, который никогда не рассказывал Роберту о своих делах, но был достаточно дружелюбен. У всех были пропуска для входа в башню, но Роберт никогда не просил их показать. Это было бы смешно после стольких лет.
Он знал и их машины: в основном старые потрепанные седаны, которые они оставляли за высокой проволочной оградой, окружавшей башню. Роберт должен был держать ворота по периметру запертыми, но он почти никогда этого не делал. Зачем? К башне никто посторонний никогда не подходил, а от ворот до самой башни было сто метров. Долгий путь на солнце.
Но сегодня тихий голос в его сознании сказал ему, что, возможно, ему следовало запереть ворота. Потому что, когда он сидел на шатком табурете у подножия башни, он увидел три машины, въезжающие за периметр, мерцающие в жарком тумане. Он не узнал их — это были не обшарпанные старые машины, которые Роберт привык видеть, а большие, блестящие внедорожники. Рендж Роверы, наверное. Они медленно ехали колонной, и что-то в них вызывало у него беспокойство.
Роберт щурился от солнечного света, пока они приближались. Он не двигался. Когда конвой остановился метрах в тридцати от его позиции, он остался сидеть. За все десять лет, что он охранял башню, ему ни разу не пришлось вытаскивать пистолет, который он носил на боку, да он и не собирался этого делать сейчас. Он был мирным человеком.
Боковые двери «Рендж Роверов» открылись одновременно. Из первого автомобиля вышли четыре человека. Они были молоды — немногим старше пятнадцати, — и Роберта сразу же привлекли их лица. У каждого подростка был тонкий шрам, тянущийся от уголка рта до уха. Как отвратительная, застывшая ухмылка. Они носили странное сочетание одежды. Банданы, армейские камуфляжные брюки, грязные футболки и безрукавки, обнажавшие их худые, мускулистые руки.
И оружие. У каждого из них на груди висела штурмовая винтовка. Роберту показалось, что они знал, как ими пользоваться.
Еще четверо мальчиков вылезли из машины в хвосте колонны. У них также были шрамы на лицах и оружие.
Только тогда из средней машины вышли две фигуры.
Эти двое выглядели иначе. Они тоже были молодыми, но не африканцами. Один был высокий и худой, с ярко выраженным кадыком и холодным жестоким взглядом. Роберт подумал, что, возможно, он был южноамериканцем. У другого была бледная кожа и толстые очки. Его взгляд метался во все стороны, и он казался испуганным. Вид испуганного ребенка заставил Роберта встать.
— Эй! — закричал он, выбрав английский в качестве языка, потому что это было странное собрание людей. — Что происходит?
— Садись, дедушка, — крикнул в ответ один из мальчиков со шрамом на лице. Еще несколько засмеялись. — Может, мы оставим тебя в живых, а?
Больше смеха. Что-то щелкнуло внутри Роберта. Конечно, он был мирным человеком — некоторые даже могли сказать, ленивым, — но у него была своя гордость. Пошарив, он нащупал старый пистолет рядом с собой.
Если вы собираетесь направить пистолет на вооруженного человека, нужно делать это быстро. Если собираетесь направить пистолет на восьмерых вооруженных людей, лучше быть молниеносными.
Роберт не был ни тем, ни другим.
Едва кончики его пальцев коснулись рукояти пистолета, как раздалась серия щелчков, сработали восемь предохранителей. Роберт поднял голову и увидел, что мальчики целятся в него.
Пауза. Вдалеке воздух наполнился ревом взлетающего самолета.
И тут заговорил высокий южноамериканский мальчик из второй машины:
— Убей его, — сказал он.
Никаких колебаний. Восемь винтовок произвели по выстрелу. Все они нашли свою цель. Роберт слышал только звук той, что его убила.
* * *
Малкольм ослабел от ужаса. Глядя, как человек у подножия башни связи падает, окровавленный, на землю, он почувствовал, что его колени подогнулись под ним. Круз поймал его, прежде чем он потерял сознание, но не из доброты. Он снова рывком поднял Малкольма на ноги и рявкнул на парней.
— Очистить башню, — сказал он.
Четверо парней шагнули вперед, мимо трупа охранника, который истекал кровью на асфальте. Один из них наступил в лужу крови, но это, похоже, его не смутило. Он просто оставлял алые следы до входа в башню, когда он и трое его товарищей исчезли внутри.
Минуту царила тишина, за которой последовала внезапная приглушенная стрельба внутри башни. Это длилось не более тридцати секунд. Потом стало тихо.
Круз повернулся к оставшимся парням.
— Охраняйте башню, — приказал он. — Мы идем внутрь, — он грубо схватил Малкольма за плечо. — Когда мы войдем внутрь, ты будешь делать то, что я тебе говорю. Понял?
Малкольм был слишком напуган, чтобы ответить. Он лишь нервно сглотнул, когда Круз потащил его от машин.
Внутри основания башни не было ничего, кроме винтовой железной лестницы, уходящей в низкий потолок. Круз подтолкнул Малкольма к ней одним словом:
— Вверх.
Малкольм, пошатываясь, направился к лестнице и начал подниматься по ней. Он шел, металл громко звякал, и он насчитал ровно тринадцать шагов, прежде чем оказался в большой круглой комнате на первом этаже. Вокруг стен стояли ряды старых компьютеров и терминалов. Изогнутые окна выходили в сторону ограждения по периметру. С одной стороны Малкольм мог видеть белый терминал аэропорта. С другой — густые деревья вдалеке. Четверо парней из Истсайда заняли позицию на краю комнаты, лицом внутрь. А на полу лежали шесть мертвых тел, истекающих кровью так же сильно, как и охранник внизу.
Круз вошел в комнату позади Малкольма. Взмахом руки он указал на группы компьютеров.
— Ну вот, Эйнштейн, — сказал он. — Вперед.
Малкольм просто смотрел — не на компьютеры, а на истекающие кровью трупы.
Круз повернулся к нему. Он схватил Малкольма за шкирку и посмотрел на него так, словно он был низшей формой жизни.
— Слушай внимательно, урод, — сказал он. — Те идиоты, которых ты вел через джунгли, мертвы. Твоя глупая кузина мертва. У тебя нет никого, кроме меня. Я твой лучший друг и твой самый страшный кошмар одновременно, ты понимаешь это? И если ты не будешь делать то, что я тебе скажу, я не буду приказывать своим парням из Истсайда убивать тебя. Я заставлю их причинить тебе такую боль, что ты пожалеешь, что не умер. Обещаю тебе, Малкольм, ты будешь умолять меня прикончить тебя.
Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, Круз внезапно вытащил из-под одежды нож. Он прижал острие к мягкой коже под правым глазом Малкольма. Малкольм почувствовал, как по его щеке скатилась алая капля. Ужас не был эмоцией, к которой он привык, но сейчас он почувствовал его: холодный ужас, проникающий во все конечности.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — прохрипел он. Круз, конечно, уже сказал ему, но он хотел убедиться, что все правильно.
Глаза Круза сузились от нетерпения.
— Я хочу, чтобы вся беспроводная связь в столице была отключена. Сотовые телефоны. Радиоприемники. Вай-фай. Все. Ты можешь сделать это отсюда.
Взгляд Малкольма метался по башне. Он покачал головой.
— Это невозможно, — слабо сказал он. — У меня нет нужного оборудования.
В диспетчерской повисла тишина. Круз не сводил глаз с Малкольма. Было ощущение, что все затаили дыхание.
— Две вещи, урод, — тихо сказал Круз. — Во-первых: ты здесь не один мозговитый. Я был ученым до того, как стал бизнесменом. Я знаю, что можно, а что нельзя. И второе: единственная причина, по которой ты жив, это чтобы ты сделал это для меня. Если ты думаешь, что не сможешь этого сделать, скажи, и мои люди с тобой разберутся.
Малкольм тяжело сглотнул.
— Я собираюсь задать тебе этот вопрос только один раз, — голос Круза был ужасно тихим. Малкольм чувствовал на своем лице горячее дыхание врага. — Ты можешь сделать это?
Еще одна пауза. Затем Малкольм кивнул.
— Тогда сделай это сейчас.
Круз отошел и снова укаазал на экраны компьютеров. Малкольм двинулся вперед, обходя истекающий кровью труп и выбирая компьютер, которому было не меньше пятнадцати лет. Через несколько секунд его лицо залилось зеленым светом, а пальцы порхали над клавиатурой.
— Сколько времени это займет? — спросил Круз.
— Минут двадцать, — сказал Малкольм.
Пауза.
— У тебя десять, — сказал Круз.