Почему я вечно должен ломать голову как бы делать то, что хочется?!
— К Теодору, — сказал я человеку, стоящему на воротах.
Он посмотрел, достал рацию и рассказал о моём визите.
— Ждите. У Теодора важная встреча, — ответил мужик в чёрном костюме.
Лето уже кончилось. Становилось прохладно, пасмурно, а сегодня было ещё и ветрено.
И эти суки заставляют меня ждать снаружи в такую погоду?!
— Я хочу ждать внутри.
— Приказа вас пропустить не посту…
— Я вам что, собака?! Грёбанный пёс, которому можно что-то запретить и выгнать в будку, а?!
— Прошу, следите за…
Я отошёл, пнул опадающую листву, чтобы создать шум и:
— Ко мне, — рация вырывается из руки охранника и влетает в мою, — Замри.
Мужик делает шаг и, словно почувствовав разряд парализующей боли, кривится и застывает на месте.
— Ало, гнида на рации. Вдолбите этому дебилоиду одну простую вещь: «Если хозяин не сказал пропускать гостей, это не значит, что их не надо пропускать!», — проорал я.
Охранник уже выбрался из-под действия приказа. Быстро. Очень быстро. Неужели уровень мага влияет на терпимость к приказам?
— Приветствую Константин, — ответил Лютер, — Да, ты можешь пройти. Охранник новенький.
— И невероятно, сука, тупой, — ответил я и, бросив рацию мужику, молча прошёл через открывающиеся ворота.
Свобода — величайший дар. И когда её пытаются отобрать…
Это ранит мою гордыню сильнее, чем что-либо.
«Да как вы, мусор, вообще смеете держать меня на поводке?! Я, по-вашему, какая-то вшивая дворняга?!»
Я прошёл поляну, зашёл в особняк и встретил на входе дворецкого.
— Где Теодор?
— У него важная встре…
— Отвечай.
— Второй этаж. Тот же кабинет, где вы общались в прошлый раз.
Я не забыл кивнуть в благодарность и поднялся по каменной лестнице в коридоры второго этажа. Прохожу, вспоминаю ту дверь и без стука захожу.
За столом сидел отец во всё том же костюме-тройке без пиджака. Перед ним — Антон Громов и его мать.
Антон — в школьной форме с золотым обрамлением. Студсовет, значит.
Его мать — в белом атласном платье. Золотистые волосы собраны в косу.
— Извините, ждать не захотел. На улице холодно, знаете, — я упал на диван и сложил ногу на ногу, — Но вы продолжайте.
Отец вздохнул. Громова сохранила то же выражение лица, а вот глаза Антоши задёргались.
«Что, дрянь, не получилось меня опозорить? Теперь твой дружок, которому ты дал артефакт, мёртв. А знаешь почему? Потому что ты дебил»
— Я же тебе не мешаю, м, пап? Ха-ха, как же хорошо. Оба друг другу не мЕшАеМ.
Лицо отца не менялось. Да он вообще редко когда эмоции показывал — настоящая машина по ведению дел.
— Да, не мешаешь. Мы как раз уже закончили. Антон, Анастасия, спасибо за визит. Если что — позову.
Они встали, поклонились и направились к выходу. Теперь уже роли семейки поменялись: Антон не обращал на меня внимания, а вот высокая блондинка Настенька, с весьма и весьма выразительной грудью, подчёркиваемой белым платьем, не отрывала от меня сверкающего, гневного взгляда.
«В гляделки решила поиграть, женщина?»
Наши взгляды соприкоснулись — исподлобья я смотрел прямо в её голубые, горящие глаза. Не отрываясь.
И, естественно, победил. Под конец она отвела глаза и молча, с величественной, по-настоящему аристократичной женской статью, покинула комнату.
Да уж…
В ней есть шарм. Высокая, грудастая, явно знающая себе цену.
Жаль мразота.
— Как ты прошёл через барьер на втором этаже? — спросил отец.
— Когда ты перестанешь трахать мне мозг? На оба вопроса ответа нет.
— Культурней, Константин. Мы оба мужчины, и оба пришли решать дела.
— О, папуль, нет, — я поднялся и подошёл к столу, — Я для тебя — грёбаная псина, которой можно кинуть кость, и та прибежит! А ты для меня — мразь, бросившая семью и не желающая для неё ничего, кроме жизни в дерьме! — процедил я, — Я и близко не считаю тебя равным. Как и ты меня. Так что давай без любезностей, Теодор.
Он продолжал смотреть на меня холодным, отстранённым взглядом.
«Да покажи ты хоть одну эмоцию!»
— В мире аристократии, переговоры — половина всех дел. И они не ведутся, если у тебя нет рычага давления, — пояснил он спокойным низким голосом и налил себе воды из графина, — Твоё участие в турнире — мой козырь. Если бы ты не захотел участвовать — это была бы не разыгранная карта и ничего бы не произошло. Но ты захотел, ловушка захлопнулась, и значит у меня есть преимущество. Не было смысла звать тебя без него — я уже понял, что ты стал весьма… своенравным.