Том 1. Стихотворения 1892-1909 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 9
Все напевы (1906–1909)
Поэту
Ты должен быть гордым, как знамя;Ты должен быть острым, как меч;Как Данту, подземное пламяДолжно тебе щеки обжечь.Всего будь холодный свидетель,На все устремляя свой взор.Да будет твоя добродетель —Готовность взойти на костер.Быть может, все в жизни лишь средствоДля ярко-певучих стихов,И ты с беспечального детстваИщи сочетания слов.В минуты любовных объятийК бесстрастью себя приневоль,И в час беспощадных распятийПрославь исступленную боль.В снах утра и в бездне вечернейЛови, что шепнет тебе Рок,И помни: от века из тернийПоэта заветный венок.18 декабря 1907
Близкой
Как страстно ты ждала ответа!И я тебе свой дар принес:Свой дар святой, свой дар поэта, —Венок из темно-красных роз.Мои цветы благоуханны,Горят края их лепестков,Но знает розами венчанныйУколы тайные шипов.Венок вовеки не увянетНад тихим обликом чела,Но каждый вечер снова ранитТебя сокрытая игла.В венце, как на веселом пире, —Ты мученица на кресте!Но будь верна в неверном миреСвоей восторженной мечте!Мой дар — святой, мой дар — поэта,Тебя он выше всех вознес.Гордись, как дивным нимбом света,Венком из темно-красных роз!11 января 1908
Элегии и буколики
Одиночество
Отступи, как отлив, все дневное, пустое волненье,Одиночество, стань, словно месяц, над часом моим!Слышу, тихо грохочут с волной уходящей каменья,Вижу, алый закатный туман превращается в дым.То в алмазных венцах, то в венках полевых маргариток,То в одеждах рабынь, то в багряных плащах королев,То, как ветер, смеясь, то с лицом, утомленным от пыток,Вкруг меня наклоняется хор возвратившихся дев.Взор ваш ласков, как прежде, и шаг, как бывало, размерен…Значит, тот я, что был, если прошлый мне мир возвращен!Подходите, шепчите: я был вам и буду вам — верен,Никому не открою я ваших священных имен!К вашим ласковым пальцам прижму воспаленные веки,К вашим грудям знакомым устало прильну головой…Сестры! нежные сестры! я в детстве вам клялся навеки,Только с вами я счастлив, и только меж вами я свой!Затихает вдали успокоенный ропот отлива,На волнах потухает змеиностей лунных игра,И, в венке маргариток, склонясь надо мной, торопливоМне рассказ о прожитом в разлуке — лепечет сестра.12 февраля 1907
Вечеровые песни
Сумерки
Горят электричеством луныНа выгнутых длинных стеблях;Звенят телеграфные струныВ незримых и нежных руках;Круги циферблатов янтарныхВолшебно зажглись над толпой,И жаждущих плит тротуарныхКоснулся прохладный покой.Под сетью пленительно-зыбкойПритих отуманенный сквер,И вечер целует с улыбкойВ глаза — проходящих гетер.Как тихие звуки клавира —Далекие ропоты дня…О сумерки! милостью мираОпять упоите меня!5 мая 1906
Февраль
Свежей и светлой прохладойВеет в лицо мне февраль.Новых желаний — не надо,Прошлого счастья — не жаль,Нежно-жемчужные далиЧуть орумянил закат,Как в саркофаге, печалиВ сладком бесстрастии спят.Нет, не укор, не предвестьеЭти святые часы!Тихо пришли в равновесьеЗыбкого сердца весы.Миг между светом и тенью!День меж зимой и весной!Весь подчиняюсь движеньюПесни, плывущей со мной.31 января 1907
У гроба дня
День обессилел, и запад багряныйГордо смежил огневые глаза.Белы, как дым из кадильниц, туманы,Строги, как свод храмовой, небеса.Звезды мерцают, и кротки и пышны,Как пред иконами венчики свеч.Ветер прерывистый, ветер чуть слышныйГорестно шепчет прощальную речь.Скорбные тени, окутаны черным,Вышли, влекут свой задумчивый хор,Головы клонят в молчаньи покорном,Стелят над травами траурный флер.С тенями вместе склоняюсь у гробаШумно прошедшего яркого дня.Смолкните в сердце, восторги и злоба!Тайна и мир, осените меня!27 марта 1907
Вечер среди снегов
Веет нежная прохладаНаступающей зимы.Тело свежести так радо!Взорам белости так надоВ четкой раме полутьмы!Над равниной ярко-снежнойМесяц в небе ворожит.Все, как в детстве, безмятежно;Все, как в смерти, неизбежно,Нет желаний, нет обид.Путь мой вьется в бесконечностьМеж полей, как мрак, пустых.В думах милая беспечность,И мечты ласкает встречностьРифм знакомых и простых.2 ноября 1907
Выть без людей
В лицо мне веет ветер нежащий,На тучах алый блеск погас,И вновь, как в верное прибежище,Вступаю я в вечерний час.Вот кто-то, с ласковым пристрастием,Со всех сторон протянет тьму,И я упьюсь недолгим счастием:Быть без людей, быть одному!Май — июнь 1907
На Гранитах
К Швеции
В этом море кто так щедроСев утесов разбросал,Кто провел проливы в недраВековечных скал?Кто художник, словом дивнымВозрастил угрюмый борПо извивам непрерывнымМатовых озер?Кто в безлунной мгле столетий,Как в родной и верный дом,Вел народ на камни этиРоковым путем?Кто, под вопли вьюги снежной,Под упорный зов зыбей,Сохранил сурово-нежныйГовор древних дней?В час раздумий, в час мечтаний,В тихий отдых от забот,В свете северных сияний,У мятежных вод,Кто-то создал эту сказкуПро озера и гранитИ в дали веков развязкуВымысла таит!Сентябрь 1906
На Мэларе
Нежно веет свежий ветер,Сладко млеет светлый Мэлар,Солнце медлит над закатом,Озарив огнями даль, —В небе, слабо-розоватом,И в воде, литой как сталь.Здравствуй, прежний, свежий ветер,Здравствуй, новый, светлый Мэлар,Сосны темные по склонам,Пятна яркие листвы,И над берегом зеленымБлагость вечной синевы!1906
Стокгольм
Словно над глубями зеркалаТы из гранита возник,В зыби стремительной МэлараСвой разбивая двойник.Сын вечно женственной родины,Весь ты в любимую мать!Трудно ль в осанке усвоеннойНежность души угадать!Ты, как сосна Далекарлии, —Строен, задумчив и прям.Годы тебя не состарили,Снегом скользнув по кудрям.Витязь пленительный Севера,Ты головой не поник!Весело в зеркале МэлараТвой ускользает двойник.29 июля 1906
На Гранитах
Снова долгий тихий вечер.Снова море, снова скалы.Снова солнце искры мечетНад волной роскошно-алой.И не зная, здесь я, нет ли,Чем дышу — мечтой иль горем, —Запад гаснет, пышно-светел,Над безумно светлым морем.Им не слышен — им, бесстрастным, —Шепот страсти, ропот гнева.Небо хочет быть прекрасным.Море хочет быть — как небо!Волны быстро нижут кольца.Кольца рдяного заката…Сердце! сердце! успокойся:Всё — навек, всё — без возврата!20 июля 1906
В море
Ночью светлой, ночью белойЛюбо волнам ликовать,Извиваться влажным телом,Косы пенные взметать;Хороводом в плавной пляскеПарус старый обходить,За кормой играя в прятки,Вить серебряную нить;И в припадках краткой грусти(Лентой длинной сплетены)Подставлять нагие грудиЗолотым лучам луны;А потом, дрожа от счастья,Тихо вскрикивая вдруг,В глубину ронять запястьяС утомленных страстью рук.1906
Угрюмый час
На высях дремлет бор сосновый;Глуха холодная волна;Закат загадочно-багровыйВ воде — горит, как сон лиловый;Угрюмость, блеск и тишина.Над гладью вод орел усталыйКачает крыльями, спеша.Его тревожит отблеск алый, —И вот на сумрачные скалыОн пал, прерывисто дыша.Ни паруса, ни дыма! НикнетСвет, поглощаемый волной.Порою только чайка крикнетИ белым призраком возникнетНад озаренной глубиной.Июль 1906
На Готланде
Тощий мох, кустарник чахлый,Искривленная сосна,Камень, сумрачный и дряхлый,Белой пыли пелена…Древней пылью поседелиМожжевельник и гранит.Этот мир достиг до целиИ, как мудрый старец, спит.А за гранями обрывовВолн восторженный разбег,И на камнях, вдоль заливов,Пена, чистая, как снег.8 июля 1906
Висби
Старый Висби! Старый Висби!Как твоих руин понятны —Скорбь о годах, что погибли,Сны о были невозвратной!Снится им былая слава,В море синем город белый,Многошумный, многоглавый,Полный смехом, полный делом;Снится — в гавани просторнойФлот, который в мире славен,Паруса из Риги, Кельна,С русских, английских окраин;Снится звон веселый в праздник,Звон двенадцати соборов,Девы, всех цветков нарядней,Площадь, шумная народом.Жизнью новой, незнакомойНе встревожить нам руины!Им виденья грустной дремыСохранили мир старинный.С ними те же кругозоры,И все то же море к стенамСтелет синие уборыС кружевами белой пены.Июль, сентябрь 1906
Прибой
С шумом на белые камниЧерные волны находят,Мерно вставая рядами,Пенные головы клонят.Море ночное — из далиВал за валами торопит,Белые камни — теламиМертвых воителей кроет.Морем упорным, полночнымВластвует дух-разрушитель.С шумом покорным, немолчнымВолны идут на погибель,1 июля 1906
Эхо
Между гор грохочет эхоУбегающего поезда.Лунный глаз то глянет слепо,То опять меж сосен скроется.Сумрак тайно сблизил ветви,Сделал скалы смутно-серымиИ внизу развесил сетиНад проливами и шхерами.Воздвигает ангел ночиХрам божественного зодчества,И прохлада веет в очиВечной тайной одиночества.21 июля 1906
В шхерах
Морской залив, вошедший в сушуТак далеко,Твою мечтательную душуПонять легко!Скале недвижной и холоднойТы весть принес,Что есть безумье зыби воднойИ буйство грез!Но там, где сосны сонно-строгиИ мягок мох,Ты слил, без сил, свои тревогиВ единый вздох.Приник лицом к зеленым склонам,В истоме спишь,И только чайки странным стономТревожат тишь.10–23 июля 1906
Nynäshamn
В поле
Век за веком
Взрывают весенние плугиКорявую кожу земли, —Чтоб осенью снежные вьюгиПустынный простор занесли.Краснеет лукаво гречиха,Синеет младенческий лен…И снова все бело и тихо,Лишь волки проходят, как сон.Колеблются нивы от гула,Их топчет озлобленный бой…И снова безмолвно МикулаВзрезает им грудь бороздой.А древние пращуры зоркоСледят за работой сынов,Ветлой наклоняясь с пригорка,Туманом вставая с лугов.И дальше тропой неизбежной,Сквозь годы и бедствий и смут,Влечется, суровый, прилежный,Веками завещанный труд.Январь 1907
Весенний дождь
Над простором позлащеннымПестрых нив и дальних рощШумом робким и смущеннымЗастучал весенний дождь.Ветер гнет струи в изгибы,Словно стебли камыша,В небе мечутся, как рыбы,Птицы, к пристани спеша.Солнце смотрит и смеется,Гребни травок золотя…Что ж нам, людям, остаетсяВ мире, зыбком как дитя!С солнцем смотрим, с небом плачем,С ветром лугом шелестим…Что мы знаем? что мы значим?Мы — цветы! мы — миг! мы — дым!Над простором позлащеннымПестрых нив и дальних рощШумом робким и смущеннымПрошумел весенний дождь.13 июня 1908
Август
И первый лист любезен падший.
Вяч. ИвановЗдравствуй, Август, венчан хмелем,Смуглый юноша-сатир!Мы ковры под дубом стелем,Мы в лесу готовим пир!Будь меж нами гость желанныйЗа простым лесным столом.Груды груш благоуханны,Чаши пенятся вином.Заплелись багрянцы кленаВ золотую ткань дубов,Но за ними — небосклонаСиний круг без облаков.Словно этот плод созрелый,Лето соками полно!Пей же с нами чашей целойВечно жгучее вино!Ты, серпы точивший в поле,Ты, поднявший первый цеп,Славь недели полной воли,Новый плод и новый хлеб!Август милый! отрок смуглый!Как и мы, ты тоже пьян.Свечерело. Месяц круглыйОзарил круги полян.Мы не спорим, не ревнуем,Припадая, как во сне,Истомленным поцелуемК обнажившейся спине.1907
В лугах
Задремал пастух понурый.Над унылостью равнинТучи медленны и хмуры,Преет мята, веет тмин.Спит пастух и смутно слышитЖвачку ровную коров,А над сонным осень дышитЧарой скошенных лугов.Спит пастух, но в тихом стадеЕсть другой сторожевой —В белом дедовском нарядеИ с венцом над головой.Он пришел от ближней речки,Где дрожали тростники:Перед ним встают овечки,На него глядят быки.Лошадям он гривы гладит,Жеребят сбирает в круг,И со злой овчаркой ладит,Как хозяин и как друг.Спит пастух, и дышит тмином,И во сне виденьям рад…Тихо бродит по долинамДревний пастырь местных стад.Август 1907
Осеннее прощание эльфа
В небе благость, в небе радость, Солнце льет живуюсладость, Солнцу — верность, Солнцу —вздох!Но листок родного клена, прежде сочный и зеленый,наклонился и засох.В небе снова ясность мая, облака уходят, тая,в завлекательную даль,Но часы тепла короче, холодней сырые ночи,отлетевших птичек жаль!Ах! где тихо ропщут воды, вновь составить хороводылегких братьев и сестер!Но никто не слышит зова, и гудит в ответ, сурово,поредевший, строгий бор.Веют струи аромата и по ниве, грустно сжатой,и по скошенным лугам,Но ни бабочек блестящих, ни стрекоз, в луче дрожащих,не видать ни здесь, ни там!Где вы, братья! сестры, где вы! наши пляски и напевыотзвенели, отошли!Сгибнуть эльфам легкокрылым, вместе с августом унылым,вместе с прелестью земли!Но сегодня в небе радость! Солнце льет, прощаясь,сладость! Солнцу — верность, Солнцу — вздох!В миг последний, с тем же гимном, здесь,в лесу гостеприимном, упаду на серый мох!Май 1907
«Закат спокойный и огнистый…»
Закат спокойный и огнистый,Как пронизал лучами тыИ пруд, рубинно-серебристый,И зелень ветел, и цветы,Так озари и души эти,Двоих на мир благослови,Чтоб озарилось в кратком светеГлухое озеро любви!Закатный блеск! огонь алтарный!Ты смело принимаешь тень,И гаснешь, веря в лучезарный,Жемчужный, бирюзовый день!Но кто, под месяцем лукавым,Сбежит с откоса в тростникиПо темным и росистым травам,Бросая в воздух огоньки?Кто диким хохотом отметитТот миг, когда всплеснет вода,И новую русалку встретитНасмешками на дне пруда?Июнь 1907
Радуга
Семицветным полукругомТы взнеслась над влажным лугом,Утвердив в траве края.Мост, который в долы нашиВел Ириду с горней чашей,Знаю, — ты мечта моя!Ты таилась в каплях влаги,Словно в зыбком саркофаге, —Луч зиждительный дробя.Ясный взор мой, божье чудо,Заглянув в струи, — оттудаВывел, яркую, тебя!Но, как греза о нездешнем,Ты горишь над лугом вешним,В небе, радужным венцом.И, творец перед твореньем,Преклонясь с благоговеньем,Я тебе пою псалом!Июль 1907
Мгновения
Час воспоминаний
Воспоминанье, с нежной грустью,Меня в глаза целует. ДеньСтруей чуть слышной льется к устьюИ на душу ложится тень.Вновь, как моряк, носимый морем,Всю жизнь я вижу пред собой,С ее надеждами и горем,С ее безумством и мечтой.И, заслоняя все другие,Чуть зримы в жуткой тишине,Двух женщин облики немыеВо мгле склоняются ко мне.То с дерзкой дрожью сладострастья,С бесстыдным отблеском в зрачках,Манят меня виденьем счастья,Забытого в холодных днях;То смотрят нежно и любовноИ, не ревнуя, не кляня,О всем погибшем плачут, словноИ обо мне, и за меня!И снова я из бездны чернойСтремлюсь к далеким берегам, —Но кто-то шепчет мне упорно,Что жребий свой я выбрал сам.…………………День потонул во мгле безбрежной,Кругом прибой грозящих струй…Воспоминанье, с грустью нежной,Вновь близит страшный поцелуй.20 ноября 1908
Который раз
Опять весна. Знакомый кругЗамкнут — который раз!И снова зелен вешний луг,В росе — вечерний час.Смотрю — как месяц в темный прудВ зрачки любимых глаз,Уста к устам, дрожа, прильнут…Прильнут — который раз!И будет миг, как долгий сои,Качать, баюкать нас.Я странно счастлив, я влюблен…Влюблен! — который раз!И в стройных строфах вновь мечтыПоют — который раз!А месяц смотрит с высоты —Веков холодный глаз.Февраль 1907
Грустный вечер
Грустный сумрак, грустный ветер, шелесты в дубах.Вспоминает вечер о далеких снах.Ветер шепчет, шепчет грустно чье-то имя мне.Звездам бесприютно в черной вышине.Тот же ветер, гость осенний, все мечты унес.В сумраке, как тени, образы берез.Сумрак никнет, душу вяжет, вечер спит, я сплю.В тишине кто скажет тихое: люблю!Черен сумрак, ветер умер, умер гул в дубах.В тишине что думать о погибших снах!Июль 1907
Сны
Сны играют на просторе,
Под магической луной.
Ф. ТютчевСпите, дети! спите, люди!В тихой темноте,У земной, родимой груди,Преданы мечте!Ваши грезы ночь уноситВ высь своей тропой.Кроткий месяц отблеск броситНа крылатый рой…Что вам утро! Утром глянетБеспощадный свет;Утром душу снова ранитСталь людских клевет.Труд и дряхлая заботаДнем вас стерегут,Властно требуют отчета,Произносят суд.Днем стучат, стучат лопатыУ глухих могил,И во глубь ваш дух крылатыйПадает без сил.Ночь вас нежит, ночь уноситВ лучший мир мечты,Где луна сияньем коситЗвездные цветы.Спите, люди! спите, дети!Грезам нет границ!Пусть летают в лунном светеСны, как стаи птиц!1908
Усталость
Не дойти мне! не дойти мне! я устал! устал! устал!Сушь степей гостеприимней, чем уступы этих скал!Всюду камни, только камни! мох да горная сосна!Грудь гранита, будь мягка мне! спой мне песню, тишина!Вот роняю посох пыльный, вот упал, в пыли простерт.Вот лежит, как прах могильный, тот,который был так горд.Может быть, за серым кряжем цель моих заветных дней…Я не встану первым стражем у Ее святых дверей!Не склонюсь, целуя свято в храм ведущую ступень…Злые завесы заката растянул над входом день.Солнце канет за уступом, ночь протянет черный шелк,И сюда за новым трупом поползет за волком волк.Долго ль взор мой будет в силах отражать их натиск злой?Стынет кровь в замерзших жилах!словно факел предо мной!Не дошел я! не свершил я подвиг свой! устал! упал!Чу! шуршат угрюмо крылья духов мести между скал!1907
Ангел благого молчанияМолитва
Ангел благого молчания,Властно уста заградиВ час, когда силой страданияСердце трепещет в груди!Ангел благого молчания,Радостным быть помогиВ час, когда шум ликованияК небу возносят враги!Ангел благого молчания,Гордость в душе оживиВ час, когда пламя желанияБыстро струится в крови!Ангел благого молчания,Смолкнуть устам повелиВ час, когда льнет обаяниеВечно любимой земли!Ангел благого молчания,Душу себе покориВ час, когда брезжит сияниеДолго желанной зари!В тихих глубинах сознанияСветят святые огни!Ангел благого молчания,Душу от слов охрани!7 мая 1908
ЛикорнСонет
Столетний бор. Вечерний сумрак зелен.Мне щеки нежит мох и мягкий дерн.Мелькают эльфы. Гномы из расщелинГранита смотрят. Крадется ликорн.Зачем мой дух не волен и не целен!Зачем в груди пылает ярый горн!Кто страсть мне присудил? и кем он велел,Суровый приговор бесстрастных норн?Свободы! Тишины! Путем знакомымСойти в пещеру к празднующим гномам,Иль с дочерьми Царя Лесного петь,Иль мирно спать со мхом, с землей, с гранитом…Нет! голосом жестоким и несытымЗвучит во мне, считая миги, медь.11 июля 1908
Эротика
ОтречениеСекстина
Все кончено! Я понял безнадежностьМеня издавна мучившей мечты.Мою любовь, и страсть мою, и нежностьНи перед кем я не пролью, — и ты,Моя душа, смиришь свою мятежность,В напрасной жажде вещей Красоты!Как сладостно на голос Красоты,Закрыв глаза, стремиться в безнадежностьИ бросить жизнь в кипящую мятежность!Как сладостно сгореть в огне мечты,В безумном сне, где слиты «я» и «ты»,Где ранит насмерть лезвиями нежность!Но в мире, где любовь на время, — нежностьЛишь оскорбленье вещей Красоты.Не бейся, сердце! В этой жизни тыДолжно быть из железа! БезнадежностьГорит над обликом твоей мечты.Смири, смири своей алчбы мятежность!Достаточно позора! Всю мятежностьСвоих порывов помню! Помню нежностьСвоих признаний! Весь обман мечты!И что ж! Во храме лживой КрасотыЯ слышал, как смеется Безнадежность,И сам, в отчаяньи, стонал: «Не ты!»Царица дум и всех желаний! ТыНе явишь лика. Взоров безмятежностьМне не покажешь. Ты не примешь нежностьМоих усталых губ. Ты «безнадежность»Дашь мне девизом. Тайну КрасотыДано мне знать лишь в призраке мечты.И буду я над пропастью мечтыСтоять, склоняясь, повторяя: «Ты?»,Любуясь ликом вещей Красоты.И пусть звучит в моих стихах мятежность!Там вся любовь, вся страсть моя, вся нежность, —Но их, смеясь, венчает Безнадежность.1909
Ερωσ ανικατε μακαν[21]
Встреча
Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида,в царстве пламенного Ра,Ты давно меня любила, как Озириса Изида, друг,царица и сестра!И клонила пирамида тень на наши вечера.Вспомни тайну первой встречи, день, когда во храмепляски увлекли нас в темный круг,Час, когда погасли свечи и когда, как в странной сказке,каждый каждому был друг,Наши речи, наши ласки, счастье, вспыхнувшее вдруг!Разве ты, в сияньи бала, легкий стан склонив мне в руки,через завесу времен,Не расслышала кимвала, не постигла гимнов звукии толпы ответный стон?Не сказала, что разлуки — кончен, кончен долгий сои!Наше счастье — прежде было, наша страсть —воспоминанье, наша жизнь — не в первый раз,И, за временной могилой, неугасшие желаньяс прежней силой дышат в нас,Как близ Нила, в час свиданья, в роковой и краткий час!1906, 1907
НеизбежностьОктавы
Не все ль равно, была ль ты мне верна?И был ли верен я, не все равно ли?Не нами наша близость решена,И взоры уклонить у нас нет воли.Я вновь дрожу, и снова ты бледна,В предчувствии неотвратимой боли.Мгновенья с шумом льются, как поток,И страсть над нами взносит свой клинок.Кто б нас ни создал, жаждущих друг друга,Бог или Рок, не все ли нам равно!Но мы — в черте магического круга,Заклятие над нами свершено!Мы клонимся от счастья и испуга,Мы падаем — два якоря — на дно!Нет, не случайность, не любовь, не нежность, —Над нами торжествует — Неизбежность.22 января 1909
Ее колени… Рондо
Ее колени я целую. ТениСклоняются, целуя нас двоих.Весь мир вокруг застенчиво затих.Мы — вымысел безвестных вдохновений,Мы — старого рондо певучий стих.Певец забытый! Брат времен святых!Ты песне вверил жалобы и пени,И вот сегодня мне поют твой стихЕе колени:«В венке из терний дни мои; меж нихОдин лишь час в уборе из сирени.Как Суламифи — дом, где спит жених,Как Александру — дверь в покой к Εлене,Так были сладостны для губ моихЕе колени».1908
Лишь одного!Газелла
Лишь одного: я быть с тобой хочу!С твоей мечтой слить трепет свой — хочу!Над глубью глаз повиснув в высоте,Дышать их ночью, влажной тьмой — хочу!В гробу объятий, в жуткой тесноте,Услышать близко сердца бой — хочу!Вдвоем спешить к мучительной метеИ вместе пасть у цели той — хочу!Как палачу, отдаться красотеИ с плахи страсти крикнуть: «Твой!» — хочу!Сентябрь 1905
К ПасифаеСонет
Нет, не тебя так рабски я ласкаю!В тебе я женщину покорно чту,Земной души заветную мечту,За ней влекусь к предсказанному раю!Я чту в тебе твою святыню, — ту,Чей ясный луч сквозь дым я прозреваю.Я, упоив тебя, как Пасифаю,Подъемлю взор к тебе, как в высоту!Люби иль смейся, — счетов нет меж нами, —Я все равно приду ласкать тебя!Меня спасая и меня губя,На всех путях, под всеми именами,Ты — воплощенье тайны мировой,Ты — мой Грааль, я — верный рыцарь твой!Май 1904
Ночные цветы
Целый день спят ночные цветы…
А. ФетПод зноем дня в пыли заботыНа придорожьях суеты,В бессильи тягостной дремоты,Висят священные цветы.Но лишь, предвечная колдунья,Начертит Ночь волшебный круг;В огнях луны и в тьме безлуньяИх стебли оживают вдруг.И, как уста, открыв глубиныСвоих багряных лепестков,Цветы с полей, цветы с куртиныСогласно тянутся на зов.Дыша любовью и изменой,Цветок впивается в другойИ сладко падает, как пеной,Обрызган утренней росой.Июль 1906
Призрак неизбежныйТриолеты
Твой лик, загадочный и нежный,Как отраженье в глубине,Склонился медленно ко мне.Твой лик, загадочный и нежный,Возник в моем тревожном сне.Встречаю призрак неизбежный:Твой лик загадочный и нежный,Как отраженье в глубине.Твои уста, как уголь жгучий,Язвят мне очи, плечи, грудь,И сладко мне в огне тонуть.Твои уста — как уголь жгучий!..Мой сон! полней и ярче будь,Томи меня, пали и мучай!Твои уста, как уголь жгучий,Язвят мне очи, плечи, грудь.Неспешный ужас сладострастья,Как смертный холод лезвия,Вбирает жадно жизнь моя.Неспешный ужас сладострастьяРастет, как бури шум, — и яБлагословляю стоном счастьяНеспешный ужас сладострастья,Как смертный холод лезвия.1908
В потоке
Я был простерт, я был как мертвый. Ты богомольнымируками мой стан безвольный обвила,Ты распаленными устами мне грудь и плечи, лоб и губы,как красным углем, обожгла.И, множа странные соблазны, меняя лик многообразный,в меня впиваясь сотней жал,Дух непокорный с башни черной ты сорвала рукойупорной и с ним низринулась в провал.В бессильи падая, лишь крылья я видел над собой —да алый, от свежей крови влажный, рот.И скалы повторяли крики, и чьи-то побледнели лики,и пали мы в водоворот.И я не спорил с темным Роком. Мой труп неистовымпотоком несло по остриям камней,И когти мне терзали тело, и сердце слабое немело,и ужас был в душе моей.Но в миг последний онеменья вдруг совершилосьвозрожденье, и успокоенный потокВнезапно, с нежностью небрежной, мой труп,страданьем искаженный, отбросил сонно на песок.1907
Благословение
Que tes mains soient bénies,
car elles sont impures!
de Gourmoni[22]Сиянье глаз твоих благословляю!В моем бреду светило мне оно.Улыбку уст твоих благословляю!Она меня пьянила, как вино.Твоих лобзаний яд благословляю!Он отравил все думы и мечты.Твоих объятий серп благословляю!Все прошлое во мне им сжала ты.Огонь любви твоей благословляю!Я радостно упал в его костер.Весь мрак души твоей благословляю!Он надо мной свое крыло простер.За все, за все тебя благословляю!За скорбь, за боль, за ужас долгих дней,За то, что влекся за тобою к Раю,За то, что стыну у его дверей!1908
Потомок
Древний замок мой весь золотой и мраморный,В нем покои из серебряных зеркал;Зал один всегда закрыт портьерой траурной…В новолуние вхожу я в этот зал.В этот день с утра все в замке словно вымерло,Голос не раздастся, и не видно слуг,И один в моей капелле, без пресвитера,Я творю молитвы, — с ужасом сам-друг.Вечер настает. Уверенным лунатикомПрохожу во мраке по глухим коврам,И гордятся втайне молодым соратникомТемные портреты предков по стенам.Ключ заветный, в двери черной, стонет радостно,С тихим шелестом спадает черный флер,И до утра мрак и тишь над тайной яростной,Мрак и тишь до утра кроют мой позор.При лучах рассвета, снова побежденный, яВыхожу — бессилен, — бледен и в крови,Видны через дверь лампады, мной зажженные,Но портреты старые твердят: живи!И живу, опять томлюсь до новолуния,И опять иду на непосильный бой.Скоро ль в зале том, где скрылся накануне я,Буду я простерт поутру — не живой?1908
Мертвая любовь
Ранняя осень
Ранняя осень любви умирающей.Тайно люблю золотые цветаОсени ранней, любви умирающей.Ветви прозрачны, аллея пуста,В сини бледнеющей, веющей, тающейСтранная тишь, красота, чистота.Листья со вздохом, под ветром, их нежащим,Тихо взлетают и катятся вдаль(Думы о прошлом в видении нежащем).Жить и не жить — хорошо и не жаль.Острым серпом, безболезненно режущим,Сжаты в душе и восторг и печаль.Ясное солнце — без прежней мятежности,Дождь — словно капли струящихся рос(Томные ласки без прежней мятежности),Запах в садах доцветающих роз.В сердце родник успокоенной нежности,Счастье — без ревности, страсть — без угроз.Здравствуйте, дни голубые, осенние,Золото лип и осин багрянец!Здравствуйте, дни пред разлукой, осенние!Бледный — над яркими днями — венец!Дни недосказанных слов и мгновенияВ кроткой покорности слитых сердец!21 августа 1905
Снова
Почему мы снова связаныСтрасти пламенным жгутом?Иль не все слова досказаныВ черном, призрачном былом?Почему мы снова вброшеныВместе в тайну темноты?Иль не все надежды скошены,Словно осенью цветы?Мы, безвольные, простертые,Вновь — на ложе страстных мук.Иль в могиле двое, мертвые,Оплели изгибы рук?Или тени бестелесные,Давней страсти не забыв,Всё хранят объятья тесные,Длят бессмысленный порыв?Боже сильный, власть имеющий,Воззови нас к жизни вновь, —Иль оставь в могиле тлеющей, —Страшен, страшен сон яснеющий,Наша мертвая любовь!1907
Холод
Холод, тело тайно сковывающий,Холод, душу очаровывающий…От луны лучи протягиваются,К сердцу иглами притрагиваются.В этом блеске — все осилившая власть,Умирает обескрылевшая страсть.Все во мне — лишь смерть и тишина,Целый мир — лишь твердь и в ней луна.Гаснут в сердце невзлелеянные сны,Гибнут цветики осмеянной весны.Снег сетями расстилающимисяВьет над днями забывающимися,Над последними привязанностями,Над святыми недосказанностями!13 октября 1906
В полночь
Понял! мы в раю!
Stephanos«Ты — мой, как прежде?» — «Твой, как прежде!» —«Ты счастлив?» — «Счастлив». — «Всё, как прежде!»Полночь в стекла сонно бьет.Ночь свершает свой обход.«Целуй меня! Целуй, как прежде!» —«Тебя целую я, как прежде!»Заступ в землю глухо бьет,Ночь свершает свой обход.«Мы в мире лишь вдвоем, как прежде?» —«Да, в мире лишь вдвоем, как прежде».Кто сказал, что гроб несут?Четок, четок стук минут!«А где ж блаженство, то, что прежде?» —«Блаженство было прежде, прежде!»Чу! земли за комом ком.Ночь застыла за окном.«Иль мы в могиле, вновь, как прежде?»«Да, мы в могиле, вновь, как прежде».Ветер травы сонно мнет.Ночь свершает свой обход.1908
Умирающий костер
Бушует вьюга и взметаетВихрь над слабеющим костром;Холодный снег давно не тает,Ложась вокруг огня кольцом.Но мы, прикованные взглядомК последней, черной головне,На ложе смерти никнем рядом,Как в нежном и счастливом сне.Пусть молкнут зовы без ответа,Пусть торжествуют ночь и лед, —Во сне мы помним праздник светаДа искр безумный хоровод!Ликует вьюга, давит тупоНам грудь фатой из серебра, —И к утру будем мы два трупаУ заметенного костра!Декабрь 1907
Из тихих бездн
Из тихих бездн — к тебе последний крик,Из тихих бездн, где твой заветный ликКак призрак жизни надо мной возник.Сомкнулся полог голубой воды,И светит странно в окна из слюдыМедузы блеск и блеск морской звезды.Среди кораллов и гранитных глыбСияют стаи разноцветных рыб.Знакомый мир — ушел, отцвел, погиб.Я смертно стыну в неотступном сне…Зачем же ты, в холодной глубине,Как призрак жизни, клонишься ко мне?Я в тихих безднах помню прошлый рай.Из тихих бездн к тебе мой крик, — внимай:В последний раз, в последний раз, — прощай!8 ноября 1906
Обреченный
Голос
«Ты — мой, моей рукой отмечен,И я, уверенная, жду.Играй, безумен и беспечен,От счастья смейся, плачь в бреду, —Ты вдруг очнешься, в час закатный,Поймешь мой зов, лишь сердцу внятный,И с воплем крикнешь мне: иду!Ты многим клялся: буду верен!Ты многим говорил: я — твой!Но неизменен и размеренСобытий трепет роковой.Что было — только предвещанья,Что было — лишь знаменованьяТого, что быть должно со мной!Ты сам не понял, не изведалСвоей последней глубины,Ты душу радостности предал,Как зыби медленной волны.Я жду тебя с мечом разящим.В былом, в грядущем, в настоящемМне дни твои обречены!»Ответ
Остро и пламенно ранитВзор твой, блестящий клинок.Сердце искать не устанет,Сердце — как в мае цветок.Снова ли душу обманетБогом назначенный срок?Року иду я навстречу,Взор упирая во взор:Рыцарь — в жестокую сечу,Верный — на ярый костер.Ты позовешь, — я отвечу,Скажешь, — приму приговор.Долго я ждал. НеужелиДрогнет и эта рука?Строгие струны продели,Цель моей жизни близка.Ближе я… ближе… у цели…А! синий отблеск клинка!14 сентября 1907
Осенью
Небо ярко, небо синеВ чистом золоте ветвей,Но струится тень в долине,И звенит вокруг чуть слышноНежный зов — не знаю чей.Это призрак или птицаБело реет в вышине?Это осень или жрица,В ризе пламенной и пышной,Наклоняет лик ко мне?Слышу, слышу: ты пророчишь!Тихий дуть не уклоня,Я исполню все, что хочешь!Эти яркие одежды —Понял, понял — для меня!Это ты — на смертном ложеЖдешь покорного тебе!Пусть же тень ложится строже!Я иду, закрывши вежды,Верен Тайне и Судьбе.Себастьян
На медленном огне горишь ты и сгораешь,Душа моя!На медленном огне горишь ты и сгораешь,Свой стон тая.Стоишь, как Себастьян, пронизанный стрелами,Без сил вздохнуть.Стоишь, как Себастьян, пронизанный стреламиВ плечо и грудь.Твои враги кругом с веселым смехом смотрят,Сгибая лук.Твои враги кругом с веселым смехом смотрятНа смены мук.Горит костер, горит, и стрелы жалят нежноВ вечерний час.Горит костер, горит, и стрелы жалят нежноВ последний раз.Что ж не спешит она к твоим устам предсмертным,Твоя мечта?Что ж не спешит она к твоим устам предсмертнымПрижать уста!Видение
В сумраке вечера ты — неподвижнаВ белом священном венце.В сумраке вечера мне непостижнаСкорбь на спокойном лице.Двое мы. Сумрак холодный, могильныйВыдал мне только тебя.Двое мы. Или один я, бессильный,Медлю во мраке, скорбя?Смотришь ты строгим и вдумчивым взором…Это прощанье иль зов?Смотришь ты в сердце с безгневным укором,Словно из глуби веков.Ты ль это? та, перед кем, как пред тайной,Робко склонялись мечты?Ты ль это здесь или призрак случайный:Луч и игра темноты?Медлю во мраке глухом и глубоком,Не отзываюсь, скорбя…Медлю, — ведь если ты послана Роком,Мне не уйти от тебя!17 января 1908
Бой
Нет, не могу покориться тебе!Нет, буду верен последней судьбе!Та, кто придет, чтобы властвовать мной, —Примет мой вызов на яростный бой.Словно Брунгильда, приступит ко мне;Лик ее будет — как призрак в огне.Щит в ее легкой руке проблестит,С треском расколется твердый мой щит.Тщетно свой меч подниму на нее, —В панцирь мой вражье вонзится копье.Шлем мой покатится, грустно звеня.Вражья рука опрокинет меня.И, окровавлен, без сил, чуть живой,Радостно крикну из праха: «Я — твой!»1907
Лунный дьявол
Лунный дьявол, бледно-матовые,Наклонил к земле рога.Взоры, призрачно-агатовые,Смотрят с неба на снега,Словно тихо мир захватываяВ сети хитрого врага.Руки, тонкой сетью сдавленные,Без надежд упали ниц,Реют тени новоявленные,Словно стаи пестрых птиц.Вижу вспышки молний, вправленныеВ бархат сумрачных ресниц.Знаю, знаю: крепко скрученногоОпрокинешь ты во мглу,К синим молниям приученного,Покоришь глухому злу,И потом в врага замученногоКинешь верную стрелу!Лунный дьявол! Бледно-матовые,Наклони к земле рога!Взоры, призрачно-агатовые,С высоты вонзи в снега,И меня и мир захватываяВ сеть коварного врага!Октябрь 1907
La belle dame sans merci
Я не покрыл лица забралом,Не поднял твердого щита, —Я ждал один, над темным валом,Где даль безмолвна и пуста.Я звал: «Стрела чужого стана,Взнесись и жизнь мою скоси!Ты мне предстань во мгле тумана,La belle dame sans merci!»Свершал я тайные обрядыПред алтарем в молчаньи зал.Прекрасной Дамы без пощадыЯ вечный призрак заклинал:«Явись, как месяц, над печалью,Мой приговор произнеси,Пронзи мне сердце верной сталью,La belle dame sans merci!»Встречал я лик, на твой похожий,За ним стремил покорный путь,Как на костер, всходил на ложе,Как в плаху, поникал на грудь.«Сожги меня последней страстьюИль в строгий холод вознеси,Твоей хочу упиться властью,La belle dame sans merci!»Но шла ты год за годом, мимо,Недостижимой, неземной.Ни разу ты, неумолимой,Как Рок, не стала предо мной!Приди, — огнем любви и мукиВо мне все жажды погасиИ погрузи мне в сердце руки,La belle dame sans merci!27 ноября 1907
Сонаты
Обряд ночи
Словно в огненном дыме и лица и вещи…Как хорош, при огнях, ограненный хрусталь!..За плечом у тебя веет призрак зловещий…Ты — мечта и любовь! ты — укор и печаль!..Словно в огненном дыме земные виденья…А со дна подымаются искры вина,Умирают, вздохнув и блеснув на мгновенье!..Ты прекрасна, как смерть! ты, как счастье, бледна!Слышу говор, и хохот, и звоны стаканов.Это дьяволы вышли, под месяц, на луг?Но мы двое стоим в колыханьи туманов,Нас от духов спасет зачарованный круг.Ты мне шепчешь. Что шепчешь? Не знаю, не надо.Умирает, смеясь, золотое вино…О, тоска твоего утомленного взгляда!Этот миг безнадежный мне снился давно!Брызнули радостноЗвуки крикливые.Кто-то возникшийМашет рукой.Плакать так сладостно,Плачу счастливый я.Рядом — поникшийЛик дорогой!Гвозди железныеВ руки вонзаются,Счастье распятьяДушит меня,Падаю в бездны я.Тесно сжимаютсяРуки, объятья,Кольца огня.Скрипка визгливая,Арфа певучая,Кто-то возникшийМашет рукой.Плачу счастливый я…Сладкая, жгучаяНежность к поникшей,К ней, к дорогой!О, святые хороводы, на таинственной поляне,близ звенящих тихо струй,Праздник ночи и природы, после сладких ожиданий,возвращенный поцелуй!О незнанье! о невинность! робость радостного взгляда,перекрестный бой сердец!И слиянье в сказке длинной, там, где боль уже —услада, где блаженство и конец!И сквозь сумрачные сети, что сплели высоко буки,проходящий луч луны,И в его волшебном свете чьи-то груди, чьи-то рукибеззащитно сплетены!Но почему темно? Горят бессильно свечи.Пустой, громадный зал чуть озарен. Тех нет.Их смолкли хохоты, их отзвучали речи.Но нас с тобой связал мучительный обет,Идем творить обряд! Не в сладкой, детской дрожи,Но с ужасом в зрачках, — извивы губ сливать,И стынуть, чуть дыша, на нежеланном ложе,И ждать, что страсть придет, незванная, как тать.Как милостыню, я приму покорно тело,Вручаемое мне, как жертва палачу.Я всех святынь коснусь безжалостно и смело,В ответ запретных слов спрошу, — и получу.Но жертва кто из нас? Ты брошена на плахе?Иль осужденный — я, по правому суду?Не знаю. Все равно. Чу! красных крыльев взмахи!Голгофа кончилась. Свершилось. Мы в аду.1905, 1907
Возвращение
Она
Я пришла к дверям твоимПосле многих лет и зим.Ведав грешные пути,Недостойна я войтиВ дом, где Счастье знало нас.Я хочу в последний разНа твои глаза взглянутьИ в безвестном потонуть.Он
Ты пришла к дверям моим,Где так много лет и зим,С неизменностью любя,Я покорно ждал тебя.Горьки были дни разлук,Пусть же, после жгучих мук,То же Счастье, как в былом,Осеняет нас крылом.Она
Друг! я ведала с тех порВсе паденья, весь позор!В жажде призрачных утехЦеловала жадно грех!След твоих безгрешных ласкОбнажала в вихре пляск!Твой делившее восторгТело — ставила на торг!Он
Друг! ты ведала с тех дар,Как жесток людской укор!Речью ласковой позвольУспокоить эту боль;Дай уста, в святой тоске,Вновь прижать к твоей руке,Дай молить тебя, чтоб вновьТы взяла мою любовь!Она
Все былое мной давноДо конца осквернено.Тайны сладостных ночей,И объятий, и речей,Как цветы бросая в грязь,Разглашала я, глумясь,Посвящала злобно в нихВсех возлюбленных моих!Он
Что свершила ты, давноПрощено, — освященоНа огне моей любви!Душный, долгий сон порви,Выйди вновь к былым мечтам,Словно жрица в прежний храм!Этот сумрачный порогВсе святыни оберег!Она
Я не смею, не должна…Здесь сияла нам весна!Здесь вплетала в смоль волосЯ венок из желтых роз!Здесь, при первом свете днягТы молился на меня!Где то утро? где тот май?Отсняло все. Прощай!Он
Нет, ты смеешь! ты должна!Ты — тот май и та весна,Жемчуг утр и роз янтарь!Ты — моей души алтарь,Вечно чистый и святой!И, во прахе пред тобой,Вновь целую я, без слов,Пыльный след твоих шагов!23 ноября 1908
В эпическом роде
Жизнь
Безликая, она забыла счет обличий:Подсказывает роль любовнику в бреду,И коршуна влечет над нивами к добыче,И гидре маленькой дает дышать в пруду.В пустыне выжженной встает былинкой смелой,В ничтожной капельке селит безмерный мир,Рождает каждый миг, вплетает тело в телоИ семена существ проносит чрез эфир!От грозных пирамид и гордых библиотекДо гор, воздвигнутых из ракушек морских,От криков дикаря, метнувшего свой дротик,До черного червя, который мудро тих, —Сверкает жизнь везде, грохочет жизнь повсюду!Бросаюсь в глубь веков, — она горит на дне…Бегу на высь времен, — она кричит мне: буду!Она над всем, что есть; она — во всем, во мне!О братья: человек! бацилла! тигр! гвоздика!И жители иных, непознанных планет!И духи тайные, не кажущие лика!Мы все — лишь беглый блеск на вечном море лет!Март 1907
Надписи к гравюрам
За утесом
Плыви, плыви рекой волнистой!Мы за утесом стережемИ в знойный час, и в вечер мглистыйС кинжалом, луком и копьем.Купец богатый, странник скудный,Из Рима робкий пилигрим, —Вы все, с отвагой безрассудной,Скользите лоном голубым!Сияет солнце, воздух нежит,Вода, как ясное стекло,Но визг стрелы мечты прорежет, —И кормщик выронит весло!Что юный гость? что путник старый?Вся жизнь твоя свелась на вскрик!Сбирай весь год свои товары,Ты с прибылью простишься вмиг!Плывите, люди, мимо! мимо!Вас жизнь влечет, вас манит твердь, —Но мы вас ждем неумолимо:Мы — тайна! мы — беда! мы — смерть!27 февраля 1906
Освобождение
К стене причалил челн полночный,Упали петли из окна,И вот по лестнице непрочнойСкользнула с высоты Она.Дрожа от счастья и тревоги,За мигом миг следили мы, —Пока Ее коснулись ногиДо тихо зыблемой кормы!Я принял, как святыню, в рукиЕе, закрытую фатой.И весел — были тихи звуки,И челн — был призрак над водой.Она не молвила ни словаИ не явила нам лица,Но громче ропота морскогоСтучали сильные сердца!И, наклоняя лица ниже,Сжав рукояти шпаг своих,Мы знали все, что ближе, ближеЧас поединков роковых!3 марта 1906
Встреча
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя.
А. ПушкинТы мне предстала как виденье, —В глазах испуг и смутный стыд.Мы были рядом на мгновенье,И встречи жизнь не повторит.Кто ты? откуда? с кем таиласьВ наемной комнате вдвоем?Куда, под утро, торопиласьС своим стыдливым узелком?Тебя любовь ли в эти двериК продажным ложам привела,И упоили ль в полной мереТебя и грех, и страсть, и мгла?Иль ты пришла сюда за платой,С тупым отчаяньем в мечтах,И называла ночь проклятой,Дрожа без сил в чужих руках?И, возвращаясь в повседневность,Домой, меж утренних теней,Обманешь ли ты мужа ревностьИль чуткость матери твоей?20 ноября 1905
Монах
На поле жизненного боя,Где Рок влечет нас, как самум, —Душа возжаждала покоя,Молитв и одиноких дум!И вот, презрев соблазн свободыИ мира призрачную ширь,Сошел я под глухие своды,В твои затворы, монастырь!Вне стен — и ужас и веселье,Пиры любви и красоты.Но здесь хранит ревниво кельяВсегда спокойные мечты.Я жизни иноческой святоБлюду определенный чин,И дни, с восхода до заката, —Как ряд медлительных годин.Люблю я благовест рассвета,Церковной службы череду,Степенность братского привета,Ночь, посвященную труду.Мне хорошо, под буйство бури,При кротком блеске ночника,На тщательной миниатюреЧертить узоры лепестка;Иль, не спеша слагая главыИ им не ведая конца,Припоминать о жажде славы,В миру сжигающей сердца.31 марта 1906
Noli me taniere, Maria[23]
Прошел печально день субботний,Сияет небо новым днем,И в душах всех бесповоротнейРазуверение во всем!Он говорил: «Как свет зарницы,Приду, и воззову на суд…»И вот лежит во тьме гробницы,И стражи тело берегут.Но женщин души не устанут,Как горный ключ, струить любовь:«Он обманул… иль был обманут…Но Он страдал и пролил кровь!»Несут ко гробу ароматы,Но пустотой зияет он…И тут же веет слух крылатый,Что труп врагами унесен.Тогда, всем горестям услада,К Марии сходит сам Христос,Но в нем ей мнится сторож сада, —Она к нему: «Не ты ль унес…»И, слыша речи роковыеНе могшей победить искус,«Noli me tangere, Maria!» —Ей отвечает Иисус.Март 1906
Видения
Повольник
Здравствуй, буйная ватага, удалых годов друзья!Вот и снова я — бродяга, вот опять — повольник я!Я в затворах жил подолгу, выпил чашу рабской доли,Но я молод — видя Волгу, я могуч — под ветром с воли!Повинуйтесь, братцы, кличу, становитесь в бранный круг!Как бывало, на добычу поведу за стругом струг.Ах, как сладки лязги сабли! как бессильно свищут пулк!Что, удар мой не ослаб ли? голос слышен ли и в гуле?А теперь дели, что взято! всем по ровну, без греха!Горстью мерь сребро и злато, а на локоть мерь меха.Спрятав знатные товары, мы костер зажжем над плесом,Будут звонко вторить чары нашим песням стоголосым;А когда луна остудит волны Волги и песок,Всем по очереди будет с полоняночкой часок!20 мая 1907
Русалка
Она, свои скрывая грудиИ лоно зыбким тростником,На мир, где колдовали люди,Смотрела из реки тайком.Ей был понятен их веселийИ их забот вседневный строй, —Призыв пастушеской свирели,Костер рыбачий под горой.Она любила хороводыИ песни дев издалека,Когда ложилась мгла на водыИ стыла темная река.А в день осенних водосвятий,Из-под воды едва видна,Как речь таинственных заклятий,Молитвы слушала она.Когда же рой детей, купаясь,Шнырял по вспугнутой реке,Она звала их, откликаясьНа непонятном языке.Но, видя проходящих парней,Вечеровой порой, в тиши,Еще нежней, еще коварнейСмеялась, зыбля камыши.1907
СамоубийцаКартина для синематографа
Томный, стройный, строгий, грустный,Кто ты: горец иль стрелок?Мост согнулся неискусныйЧерез вспененный поток.Что таким пристрастьем тянетТвой, к воде склоненный, взор?Схватит, свяжет и обманетВолн излучистый узор.Ты простер, уйти не смея,Руки к пенистой судьбе.Но из пены ЛорелеяПодымает взор к тебе.Тихо смотрит, тихо плачет,Клонит голову в венке,И стыдливо горе прячетВ буйно вспененной реке.Что ты шепчешь? Кто услышит?«Жизнь грустна. Грустнее смерть».На мосту пустом колышетВетер сломанную жердь.16 ноября 1907
Голос мертвого
На заре вечерней, в трауре,Ты куда спешишь, девица?Соловей свистит на яворе,Месяц в озеро глядится.Ты бледна на старом кладбище,Над моим крестом склоненным.Ах, не здесь, не здесь свой клад ищи:Кто-то ждет в саду, под кленом!Слез мне жаль, печально тающихНа земле, на сером камне!Стань счастливой, стань сияющей, —Будешь более верна мне!Если б вышел из могилы я,Праздником всю жизнь я б сделал,Целовал улыбки милые,Только б счастье ласки ведал!Что здесь? гроб, да прах, да тление!А кругом, сквозь смерть, я чуюВсё веселие весеннее,Волю бабочек живую,Радость луга, распростертогоПод лучами солнца ясного…Помни, помни голос мертвого:Лишь одно люби — прекрасное!1906
Побег пастуха
На этой ели благосклоннойПокойся, ветхая свирель!С тобой я пел и хмель влюбленный,И вечер, страстью опаленный,И душу бури, и апрель.Но тщетно грезы ожидалиНайти усладу в звуках тех.Они молили и рыдали,Но в тайне дум сияли далиИных скорбей, иных утех.Простите, лилии долины!Речная зыбь! стада овец!Туда, где горы-исполины,Где гул лавин, где лет орлиный,Идет задумчивый певец.Гость молчаливый, бессловесный,Вхожу, Природа, в замок твойИ буду, со скалы отвесной,В долине видеть дар безвестный;Свирель на ели вековой.1908
Стихи на изразцах
Иду скоро в дом свой я,Путь мой проторен.Ждет меня любовь моя,Про меня ей сон.Я люблю ее весьма,Жизнь моя — любовь,Разлучила нас зима,Весна сблизит вновь.Светло солнце по весне,Красен маков цвет.До цветов охота мне,Я нарву букет.К ней приду с букетом я,С розой полевой,Ей скажу: «Любовь моя,Я до гроба твой!»Февраль 1907
Жалоба героя
Нас немного осталось от грозного племениМногомощных воителей, плывших под Трою,И о славном, о страшном, о призрачном времениВспоминать в наши дни как-то странно герою.Агамемнон погиб под ударом предательства,Оилеев Аянт сгинул в синей пучине,Теламонид упал в черный вихрь помешательства,А Патрокл и Ахилл вечно спят на чужбине!Где друзья моих дней? — Одиссей многомысленныйБлагородно дряхлеет в ничтожной Ифаке,Тевкр бежал и покинул народ свой бесчисленный,Сын Тидея на западе скрылся во мраке.И когда мы порой, волей Рока, встречаемся,Мы, привыкшие к жизни средь малых, бесславных,Как враги, друг на друга, грозя, ополчаемся,Чтоб потешить свой дух поединком двух равных!1907
Триумфатор
Мое чело в последний разВенчал сегодня лавр победный,На колеснице заповедной,Ловя лучи на панцирь медный,Вступил я в Рим в веселый час.Народ в восторге выл; друзьяМоей завидовали доле;За мной влеклись цари в неволе;По Via Sacra, в Капитолий,Для пышных жертв проехал я.Но вот, когда, венец кляня,Я подступил к телице белой —Нож задрожал в руке умелой,Как тайный знак, что отлетелаБогиня Нике от меня.Мой взор на миг покрылся тьмой,И был мне внятен голос бога:«Венец и пурпурная тогаДовлеет смертным. Слишком многоКто волит, — против вызов мой!»Что ж, подниму ль ярмо судьбы?Нет! от копья лица не скрою!Трубите, трубы, снова к бою!И пусть в парфянском стане мною,Как пленным, тешатся рабы!3 января 1908
Женщины
Заклинание
Красный огонь, раскрутись, раскрутись!Красный огонь, взвейся в темную высь!Красный огонь, раскрутись, раскрутись!Лживую куклу, в цени золотой,Лживую куклу пронзаю иглой,Лживую куклу, в цепи золотой!Лик восковой, обращенный ко мне,Лик восковой оплывает в огне,Лик восковой, обращенный ко мне!Сердце твое, не кумир восковой,Сердце твое я пронзаю иглой,Сердце твое, не кумир восковой!Вся твоя жизнь, наяву, не во сне,Вся твоя жизнь погибает в огне,Вся твоя жизнь, наяву, не во сне!Красный огонь, раскрутись, раскрутись!Красный огонь, взвейся в темную высь!Красный огонь, раскрутись, раскрутись!1 июня 1907
Ожидание
Первый голос
Пусть воск прозрачный топится,Пусть милый друг торопитсяНа том лихом конеИз стран чужих ко мне.Второй голос
Пусть желтый воск не топится,Пусть милый не торопится,Не ждать добра емуВ своем родном дому.Первый голос
На груди распаленныеЛью масла благовонные.Услышь их аромат,Лети ко мне назад.Второй голос
На груди распаленныеЛью масла благовонные.Ах! сквозь ночную тишьИх запах не прослышь!Первый голос
Упав в постель пуховую,Срываю ризу новую.Когда ж, как юный бог,Ты станешь на порог?Второй голос
Упав в постель пуховую,Срываю ризу новую,Но в тайне темнотыВойдешь не ты! не ты!Первый голос
Пусть воск прозрачный топится,Пусть милый мой торопится,Тяну я руки в ночь,Мне больше ждать невмочь!Второй голос
Пусть милый не торопится,Пусть в омуте утопится, —Не видеть бы емуГреха в своем дому!29 октября 1908
Весенняя песня девушек
Wand wird die Stunde kornmen,
Das einer mich genommen,
Und mein Braut-Bett knackt!
Volhslied[24]Сини все проталиныПод ногой весны.Солнцем мы ужалены,Ветром мы пьяны!С воздухом вливаетсяВ нас апрельский хмель…Скоро ль закачаетсяДевичья постель!Чу! поет над водамиВешних мошек рой.Время — хороводамиВиться под горой.Песнями и пляскамиВремя — ночь вспугнуть…Ах, когда ж под ласкамиПобледнеет грудь!Словно в церкви статуя,Мы зимой весь день.Скоро, лиловатая,Зацветет сирень,Скоро куст шиповникаБудет весь в цветах…Ах! когда ж любовникаВстречу я впотьмах!1907
Уголек
Солнца уголь кругло-красныйБросил отблеск на снега.Мальчик скромный, мальчик страстный,Я ль сурова? я ль строга?Я — как этот мрамор белый,Ты — в камине уголек.Мальчик робкий, мальчик смелый,Что ж ты медлишь там, у ног?Уголь к углю тянет губы,Шепчет огненную речь.Мальчик милый! — почему быТелу к телу не прилечь!Шторой скроем окна эти,Пусть не видит нас закат.Но смотри: при красном светеГруди радостней дрожат!Солнца уголь кругло-красныйКанет в сумрак роковой…Уголь-мальчик, мальчик страстный,Обожги меня собой!Март 1907
Наша тень
Наша тень вырастала в длину тротуараВ нерешительный час догоравшего дня.И лишь уголья тлели дневного пожара,В отдаленьи, за нами — без сил, без огня.Наша тень подымалась на стены строений,То кивала с простенков, то падала вновьИ ловила мои утомленные пени, —Что костер догорел, что померкла любовь.Засветились огни; наша тень почернела;Отбегала назад и росла впереди,Угадала, как я прошептала несмело:«Если больше не любишь, так что ж, — уходи!»Ослепил нас фонарь сине-газовым светом,И, растаяв внезапно у ног без следа,Наша тень засмеялась над тихим ответом,Над нежданным ответом: «Прощай навсегда!..»2–3 апреля 1906
В том же парке
Здравствуй, листик, тихо подающий,Словно легкий мотылек!Здравствуй, здравствуй, грустью радующий,Предосенний ветерок!Нежно гаснет бледно-палеваяВечереющая даль.Словно в лодочке отчаливая,Уношусь в мою печаль.Ясно гаснет отуманеннаяЗаводь сонного пруда,Сердце, словно птица раненая,Так же бьется, как тогда.Здесь, вот здесь, в стыдливой длительностиСлили мы уста в уста.Как же нет былой действительности?Он не тот? иль я не та?Выхожу в аллею лиловую,Где сказал он мне: «Я твой!..»И не плачу, только всхлипываю,Шелестя сухой листвой.Но не длить мечту застенчивуюВ старый парк пришла я вновь:Тихой грустью я увенчиваюОпочившую любовь!12–13 апреля 1906
В городе
Голос городаТерцины
Когда я ночью, утомлен, идуПустынной улицей, и стены сонны,И фонари не говорят в бреду,И призраки ко мне не благосклонны, —В тиши холодной слышится поройМне голос города, зов непреклонный:«Ты, озабочен, здесь спешишь. Другой —На ложе ласк, в смешном порыве, выгнут,В притоне третий, скорчен за игрой.Но жив — лишь я и, вами не постигнут,Смотрю, как царь, в безмолвие ночей.Ты думаешь, что вами я воздвигнут?Нет! люди — атомы в крови моей;И, тела моего живые клетки,Дома — тяну я в глубину полей.Как птицам лес дарит весною ветки,Свое богатство отдаю вам я,Но раньше им владели ваши предки.Не равны мы на скале бытия:Вам жить — года, а мне — ряды столетий!Шумя, теснится городов семья.Когда ж и я свершу свой подвиг, дети,Не вам я завещаю пышный прах,Все, что хранят ревниво зданья эти.Есть братья у меня в иных краях:Мои богатства, как из недр могильных,Пусть вырвут, и замкнут в своих стенах,И над людьми смеются смехом сильных!»3 января 1907
ГородуДифирамб
Царя властительно над долом,Огни вонзая в небосклон,Ты труб фабричных частоколомНеумолимо окружен.Стальной, кирпичный и стеклянный,Сетями проволок обвит,Ты — чарователь неустанный,Ты — не слабеющий магнит.Драконом, хищным и бескрылым,Засев — ты стережешь года,А по твоим железным жиламСтруится газ, бежит вода.Твоя безмерная утробаВеков добычей не сыта, —В ней неумолчно ропщет Злоба,В ней грозно стонет Нищета.Ты, хитроумный, ты, упрямый,Дворцы из золота воздвиг,Поставил праздничные храмыДля женщин, для картин, для книг;По сам скликаешь, непокорный,На штурм своих дворцов — орду,И шлешь вождей на митинг черный:Безумье, Гордость и Нужду!И в ночь, когда в хрустальных залахХохочет огненный Разврат,И нежно пенится в бокалахМгновений сладострастных яд, —Ты гнешь рабов угрюмых спины,Чтоб, исступленны и легки,Ротационные машиныКовали острые клинки.Коварный змей с волшебным взглядом!В порыве ярости слепой,Ты нож, с своим смертельным ядом,Сам подымаешь над собой.Январь 1907
Вал
Неверная, обманчивая ясностьИскусственного светаИ музыки изнеженная страстность —Зов без ответа.Мельканье плеч, причесок, аксельбантов,Цветов и грудей,Шелк, вспышки золота и бриллиантовНа изумруде.И тихий лепет, трепет волн безвольных,Кружащих пары,И словно зовы звонов колокольныхСмычков удары.И тела к телу близость, приближенье,Яд аромата,Забвенье, и круженье, и движенье,Вдаль, без возврата.И нити, чары дряхлого соблазна,С лицом змеиным,Что вяжут, вяжут души неотвязно,Как серпантином…1907
Уличная
Свищет вполголоса арии,Блеском и шумом пьяна,Здесь, на ночном тротуаре,Вольная птица она!Детски балуется с локоном,Вьющимся дерзко к глазам,То вдруг наклонится к окнам,Смотрит на радужный хлам.Вот улыбнулась знакомомуВсем ожерельем зубов!Вот, подмигнув молодому,Бросила несколько слов.Кто-то кивнул необдуманно,К ней наклонился, — и вотВместе смеется он шумно,Рядом, волнуясь, идет.Словно громадное зеркало,Их отразило окно,И отраженье померкло,Канув на темное дно.1906, 1907
Вечерний прилив
Кричат афиши, пышно-пестрые,И стонут вывесок слова,И магазинов светы острыеЯзвят, как вопли торжества.Там спят за стеклами материи,Льют бриллианты яркий яд,И над звездой червонцев — серииСияньем северным горят.Прорезан длинными колодцамиГорящих улиц, — город жив,Киша бессчетными уродцами,Вечерний празднует прилив.Скрыв небеса с звездами чуткими,Лучи синеют фонарей —Над мудрецами, проститутками,Над зыбью пляшущих людей.Кадрилей нарушая линии,Меж пар кружащихся — звеня,Трамваи мечут молньи синие,Автомобили — сноп огня.Позор, под музыку колесную,Вознес смычок, как дирижер,И слил толпу многоголоснуюВ единый и священный хор:«Мы славим, Прах, Твое Величество,Тебе ведем мы хоровод,Вкруг алтарей из электричества,Вонзивших копья в небосвод!»Апрель — декабрь 1906
Оды и послания
Хвала человеку
Молодой моряк вселенной,Мира древний дровосек,Неуклонный, неизменный,Будь прославлен, Человек!По глухим тропам столетийТы проходишь с топором,Целишь луком, ставишь сети,Торжествуешь над врагом!Камни, ветер, воду, пламяТы смирил своей уздой,Взвил ликующее знамяПрямо в купол голубой.Вечно властен, вечно молод,В странах Сумрака и Льда,Петь заставил вещий молот,Залил блеском города.Сквозь пустыню и над безднойТы провел свои пути,Чтоб нервущейся, железнойНитью землю оплести.В древних вольных Океанах,Где играли лишь киты,На стальных левиафанахПробежал державно ты.Змея, жалившего жадноС неба выступы дубов,Изловил ты беспощадно,Неустанный зверолов,И шипя под хрупким шаром,И в стекле согнут в дугу,Он теперь, покорный чарам,Светит хитрому врагу.Царь несытый и упрямыйЧетырех подлунных царств,Не стыдясь, ты роешь ямы,Множишь тысячи коварств, —Но, отважный, со стихиейПосле бьешься с грудью грудь,Чтоб еще над новой выейПетлю рабства захлестнуть.Верю, дерзкий! ты поставишьПо Земле ряды ветрил.Ты своей рукой направишьБег планеты меж светил, —И насельники вселенной,Те, чей путь ты пересек,Повторят привет священный:Будь прославлен, Человек!1 декабря 1906
Правда вечная кумиров
Оры
Устремив друг к другу взоры,В пляске двигаясь вперед,Вы ведете — оры! оры! —Свой священный хоровод.В ночь глухую — слух, склоненныйК безответной бездне снов,Слышит топот потаенныйВаших маленьких шагов.Солнце встанет, снова канетВ неизбежность новый день.Ваша пляска не устанетОбгонять и свет и тень.Мы, дыша мечтой блаженной,Сном работы, ядом книг,В душной кузнице вселеннойВсе куем за мигом миг.И, скользя тропой столетийМимо жизни, мимо нас,Ловко ловите вы в сетиКаждый выкованный час.Стойте! стойте! на мгновеньеДайте бездну оглянуть!— Плавны легкие движеньяДев, свершающих свой путь!В них безвольность, в них беспечность,Взор их благостен и тих!Что ж? они ль пропляшут вечность,Иль она — поглотит их?1905, 28 августа 1906
Гесперидовы сады
Где-то есть, за темной дальюГрозно зыблемой воды,Берег вечного веселья,Незнакомые с печальюГесперидовы сады.Жизнь отдай во власть теченья,И оно прибьет твой челнТам, где, словно ожерелья,Многоцветные каменьяПоднялись над пеной волн.Девы, благостно нагие,Опустив к земле глаза,Встретят странника, как друга,Уведут тебя в густые,Светлоствольные леса.Там, где клонит тиховейноВетви древние платан,Заслоняя солнце юга, —В голубых струях бассейнаТы омоешь язвы ран.Юный, сильный и веселый,Ты вплетешься в хоровод,Чтобы в песнях вековечныхСлавить море, славить долыИ глубокий небосвод.Освежив, в тени утеса,Грудь из мраморных цистерн,Ты, в рядах друзей беспечных,Вновь помчишься вдоль откоса,Обгоняя легких серн.Ты меж лиц, мелькнувших в пляске,Нежно выберешь лицо;И тебе — рукопожатье,С обещаньем сладкой ласки,Передаст, таясь, кольцо.Встанет сумрак. Из бокалаБрызнет нектар золотой.В чьи-то жданные объятья,И покорно и устало,Ты поникнешь головой.2 августа 1906
Дедал и Икар
Дедал
Мой сын! мой сын! будь осторожен,Спокойней крылья напрягай,Под ветром путь наш ненадежен,Сырых туманов избегай.Икар
Отец! ты дал душе свободу,Ты узы тела разрешил.Что ж медлим? выше! к небосводу!До вечной области светил!Дедал
Мой сын! Мы вырвались из плена,Но пристань наша далека:Под нами — гривистая пена,Над нами реют облака…Икар
Отец! Что облака! Что море!Удел наш — воля мощных птиц:Взлетать на радостном просторе,Метаться в далях без границ!Дедал
Мой сын! Лети за мною следом,И верь в мой зрелый, зоркий ум.Мне одному над морем ведомВоздушный путь до белых Кум.Икар
Отец! К чему теперь дороги!Спеши насытить счастьем грудь!Вторично не позволят богиДо сфер небесных досягнуть!Дедал
Мой сын! Не я ль убор пернатыйСам прикрепил к плечам твоим!Взлетим мы дважды, и трикраты,И сколько раз ни захотим!Икар
Отец! Сдержать порыв нет силы!Я опьянел! я глух! я слеп!Взлетаю ввысь, как в глубь могилы,Бросаюсь к солнцу, как в Эреб!Дедал
Мой сын! мой сын! Лети срединой,Меж первым небом и землей…Но он — над стаей журавлиной,Но он — в пучине золотой!__________О юноша! презрев земное,К орбите солнца взнесся ты,Но крылья растопились в зное,И в море, вечно голубое,Безумец рухнул с высоты.1 апреля 1908
Одиссеи
Певцами всей земли прославленЯ, хитроумный Одиссей,Но дух мой темен и отравлен,И в памяти гнездится змей.Я помню день — как щит лазурный,И зелень вод, и белость пен,Когда стремил нас ветр безбурныйК нагому острову сирен.Их угадав на камне плоскомИ различив прибрежный гул, —В руках согретым, мягким воскомЯ слух товарищей замкнул.Себя же к мачте корабельнойЯ дал покорно привязать,Чтоб песни лирной и свирельнойСоблазн опасный испытать.И все мечта предугадала!Когда в тиши морских пустынь,Вонзая сладостные жала,Песнь разлилась полубогинь, —Вдруг уязвленный мукой страстной,С одной мечтой — спешить на зов,Из тесных уз рвался напрасноЯ, доброволец меж рабов!И наш корабль пронесся мимо,Сирены скрылись вдалеке,Их чар избег я невредимо…Но нет конца моей тоске!Зачем я был спокойно-мудрым,Провидел тайны вод седых,Не вышел к девам темнокудрымИ не погиб в объятьях их!Чтоб вновь изведать той отравы,Вернуть событий колесо,Я отдал бы и гимны славы,И честь, и ложе Калипсо!1907
Эней
К встающим башням КарфагенаНептуна гневом приведен,Я в узах сладостного пленаДни проводил, как дивный сон.Ах, если боги дали счастьеЗемным созданиям в удел,В те дни любви и сладострастьяЯ этой тайной овладел!И быть всю жизнь в такой неволе, —Царицы радостным рабом, —Душе казалось лучшей долейИ всех былых трудов венцом!И ночь была над сонным градом…Был выпит пламенный фиал…В тиши дворца, с царицей рядом,На ложе царском я дремал.Еще я помнил вздохи, стоны,Весь наш порыв — в неясном сне, —И грудь горячая ДидоныВсе льнула трепетно ко мне…И вот — внезапный свет сквозь тени,И шелест окрыленных ног.Над ложем сумрачным — ЦилленийСклоняет посох, вестник-бог.«Внемли, вещает, сын богини!Ты медлишь, но не медлит Рок!Ты избран был хранить святыни,И подвиг твой, в веках, высок.Земная страсть да спит в герое!Тебе ль искать ливийских нег,Когда ты призван — Новой ТроиВзрастить торжественный побег?Узнай глаголы Громовержца:Величью покорись, плывиК пределам Итала, — из сердцаИсторгнув помыслы любви!»Виденье скрылось, как зарница,И голос замер, как мечта.Сквозь сон, открыв глаза, царицаКо мне приподняла уста…Но я, безумный, с ложа прянул,Я отвратил во тьму глаза.И утром трубный голос грянул,И флот наш поднял паруса.Сентябрь 1908
Приветствия
К Медному всаднику
В морозном тумане белеет Исакий.На глыбе оснеженной высится Петр.И люди проходят в дневном полумраке,Как будто пред ним выступая на смотр.Ты так же стоял здесь, обрызган и в пене,Над темной равниной взмутившихся волн;И тщетно грозил тебе бедный Евгений,Охвачен безумием, яростью полн.Стоял ты, когда между криков и гулаПокинутой рати ложились тела,Чья кровь на снегах продымилась, блеснулаИ полюс земной растопить не могла!Сменяясь, шумели вокруг поколенья,Вставали дома, как посевы твои…Твой конь попирал с беспощадностью звеньяБессильно под ним изогнутой змеи.Но северный город — как призрак туманный.Мы, люди, проходим, как тени во сне.Лишь ты сквозь века, неизменный, венчанный,С рукою простертой летишь на коне.24–25 января 1906
Петербург
Карл XIIПамятник в Стокгольме
Ты в древних сагах был предсказан,Последний викинг, вождь-герой!Мечтой веков миропомазанЗа Север на смертельный бой!Ты принял беспощадный вызов,Поверив в помощь тайных сил,Свой подвиг, сана не унизив,Как Рыцарь Полюса свершил.И пусть, обманут зовом славы,Ты дерзко жребии метал,Пусть на пустых полях ПолтавыСудьбу столетий проиграл, —Но сны заветные народаВ тебе свой образ обрели,Сны духовидца, морехода,Завоевателя земли!Стоишь ты, призрак древней саги,В своей столице над толпойИ вдохновенным взмахом шпаги,Как прежде, манишь за собой.Мне, гостю с вражьего Востока,Склониться пред тобой дозволь,Игрок безумный в кости Рока,Венчанный Полюсом король!Сентябрь 1906
Stockholm
К собору Кемпэра
Я был разорван мукой страстной,Язвим извилистой тоской,Когда безмерный, но безгласныйВо тьме ты вырос предо мной.Созданье канувших столетий!Вонзая в небо две иглы,Ты встал при тихом звездном светеКак властелин окрестной мглы.Моим мечтам, всегда тревожным,Моей бессильной воле — тыСказал без слов о невозможномСлияньи силы и мечты!Меня сдавил ты, неотступный,Всей тяжестью былых времен,И был я, жалкий и преступный,Твоим величьем обличен!И вот — бродяга безымянныйНа темной площади поникПеред тобой, старик венчанный,Как пред Изидой ученик.1/14 сентября 1908
Quimper
Опять в Венеции
Опять встречаю с дрожью прежней,Венеция, твой пышный прах!Он величавей, безмятежнейВсего, что создано в веках!Что наших робких дерзновенийПолет, лишенный крыльев! ЗдесьПосмел желать народный генийИ замысл свой исчерпать весь.Где грезят древние палаты,Являя мраморные сны,Не горько вспомнить мне не сжатыйПосев моей былой весны,И над руиной Кампаниле,Венчавшей прежде облик твой,О всем прекрасном, что в могиле,Мечтать с поникшей головой.Пусть гибнет все, в чем время вольно,И в краткой жизни, и в веках!Я вновь целую богомольноВенеции бессмертный прах!1 августа 1908
Venezia
На Форуме
Не как пришлец на римский форумЯ приходил — в страну могил,Но как в знакомый мир, с которымОдной душой когда-то жил.И, как во сне родные тени,Встречал я с радостной тоскойБазилик рухнувших ступениИ плиты древней мостовой.А надо мною, как вершинаВеликих, пройденных веков,Венчали арки КонстантинаРуину храмов и дворцов.Дорог строитель чудотворный,Народ Траяна! Твой завет,Спокойный, строгий и упорный,В гранит и мрамор здесь одет.Твоих развалин камень каждыйНапоминает мне — вестиК мете, намеченной однажды,Среди пустынь свои пути.Август 1908
Лота
Над океаном
Отлив
Волной, как щупальцем огромным,Ты осязаешь землю. НочьТемнеет над тобою, темным,Но ты, с лобзаньем скорбно-скромным,От смуглых скал отходишь прочь.Громадный, страшный, всемогущий!Ты кроешь грозный вид лица.От века и доныне сущий,Ты, этой ночью, — бард, поющийО тихой сладости конца.Я вижу: древние гранитыРазбиты ревностью твоей.Я знаю: пьяный и сердитый,Ты мечешь каменные плиты,Как речка груду голышей.Но зов отлива полон ласки,Сквозь сумрак манит и томит,И я готов, поверив сказке,Бежать к тебе, вмешаться в пляскиТвоих бессмертных нереид.Сентябрь 1908
Прилив
Пробил час. Ты вновь безволен,Вновь, взыграв, бежишь к земле.Обезличен, обездолен,Беспощадной страстью болен,Тяжкой грудью льнешь к скале.Что ты хочешь, дикий, пьяныйЛаской бешеных зыбей?Что крутишь песок багряный?Что вонзаешь зубы в раныТы — возлюбленной своей?Громоздя на стены стены,Рушишь ты за валом вал.Но, всегда страшась измены,Покрывалом белой пеныКроешь плечи смуглых скал.Поспешив, с протяжным ревом,В их объятья вновь упасть,Ты встаешь, с усильем новым,Все несытым, все готовымУтолять глухую страсть.Стой! Без сил и без движеньяВся земля — как труп немой.Что ж ты, в буйстве вожделенья,Мечешь ей в лицо каменьяИ крушишь ее собой!29 сентября 1908 (по новому ст.)
Saint Jean de Luz
Современность
Служителю муз
Свой хор заветный водят музыВдали от дольных зол и бед,Но ты родные СиракузыЛюби, как древле Архимед!Когда бросает ярость ветраВ лицо нам вражьи знамена, —Сломай свой циркуль геометра,Прими доспех на рамена!И если враг пятой надменнойНа грудь страны поникшей стал, —Забудь о таинствах вселенной,Поспешно отточи кинжал!Священны миги роковые,В порыве гнева тайна есть,И лик склоняет Урания,Когда встает и кличет Месть!Пусть боги смотрят безучастноНа скорбь земли: их вечен век.Но только страстное прекрасноВ тебе, мгновенный человек!1 сентября 1907
Флореаль 3 года
Первый голос
Отзвенели дни зимы,Вновь лазурью дышим мы,Сердцу сердца снова жаль, —Манит сладкий флореаль!Выходи, желанный друг,За фиалками на луг.Другой
В черной буре наших днейБыть нам вспышками огней!Нам во вражеских рядахСеять смерть и сеять страх!Кратки сроки, труд велик,Стоит века каждый миг!Первый голос
Ах! не жизнь ли коротка?Ломок стебель василька;Как волна, неверен день…Там, где ива клонит тень,Мы, сокрытые вдвоем,Губы юные сомкнем!Другой
Новый мир — как страшный сонПред столетьями зажжен!Дуб и кедр с высоких горПовергаем мы в костер!Словно углю, дай и мнеВспыхнуть в яростном огне!29 января 1907
Дух земли
Schreckliches Gesicht.
Goethe[25]В порыве скорби и отвагиТебя, о мощный Дух Земли,Мы, как неопытные маги,Неосторожно закляли.Ты встал, громаден и ужасен,На гордый зов, на дерзкий клик,Так ослепительно прекрасенИ так чудовищно велик!Ступил — и рухнули громадыХранимых робко городов;Дохнул на толпы, без пощады, —И смёл безумных гордецов.Ты наше маленькое знамяВознес безжалостной рукой,Чтоб с ним, под гром, скрутилось пламяВ полете тучи грозовой.Ты озарил нам глубь столетий,И там, за дымом и огнем,Открылось нечто в рдяном свете,Как странный сон в краю ином.И вот, отпрянув, мы трепещем,Заклятья повторяя вслух:Да остановим словом вещимТебя, — неукротимый Дух!5 июля 1907
Наш демон
Άπάντι δαίμων άνδρι.
Μένανδρος[26]У каждого свой тайный демон.Влечет неумолимо онНаполеона через НеманИ Цезаря чрез Рубикон.Не демон ли тебе, Россия,Пути указывал в былом, —На берег Сити в дни Батыя,На берег Дона при Донском?Не он ли вел Петра к Полтаве,Чтоб вывести к струям Невы,И дни Тильзита, дни бесславии,Затмил пыланием Москвы?Куда ж теперь, от скал Цусимы,От ужаса декабрьских дней,Ты нас влечешь, неодолимый?Не видно вех, и нет путей.Где ты, наш демон? Или бросилТы вверенный тебе народ,Как моряка без мачт и весел,Как путника в глуши болот?Явись в лучах, как страж господень,Иль встань, как призрак гробовой,Но дай нам знак, что не бесплоденСтолетий подвиг роковой!1908
Кому-то
Фарман, иль Райт, иль кто б ты ни был!Спеши! настал последний час!Корабль исканий в гавань прибыл,Просторы неба манят нас!Над поколением пропелаСвой вызов пламенная медь,Давая знак, что косность телаНам должно волей одолеть.Наш век вновь в Дедала поверил,Его суровый лик вознесИ мертвым циркулем измерилВозможность невозможных грез.Осуществители, мы смеемЛовить пророчества в былом,Мы зерна древние лелеем,Мы урожай столетий жнем.Так! мы исполним завещаньеВеликих предков. Шар земнойМы полно примем в обладанье,Гордясь короной четверной.Пусть, торжествуя, вихрь могучийВзрезают крылья корабля,А там, внизу, в прорывах тучи,Синеет и скользит земля!2 сентября 1908
Послания
M.A. Врубелю
От жизни лживой и известнойТвоя мечта тебя влечетВ простор лазурности небеснойИль в глубину сапфирных вод.Нам недоступны, нам незримы,Меж сонмов вопиющих сил,К тебе нисходят серафимыВ сияньи многоцветных крыл.Из теремов страны хрустальной,Покорны сказочной судьбе,Глядят лукаво и печальноНаяды, верные тебе.И в час на огненном закатеМеж гор предвечных видел ты,Как дух величий и проклятийУпал в провалы с высоты.И там, в торжественной пустыне,Лишь ты постигнул до концаПростертых крыльев блеск павлинийИ скорбь эдемского лица!9 января 1906
З.Н. Гиппиус
Твои стихи поют, как звучныйВ лесу стремящийся ручей;С ним незабудки неразлучныИ тени зыбкие ветвей.Порой, при месяце, глядитсяВ него косматый лесовик,И в нем давно купать копытцаЧертенок маленький привык.Однажды в год, в святой сочельник,Сияет ангел надо льдом,И скачут зайцы через ельник,Испуганы живым лучом.Не всем, быть может, внятен ропотВ лесу звенящих, тихих струй:Их заглушает жизни топот,Как битвы, страстный поцелуй.Но в вечных далях не устанетЗемля чертить круги орбит.И много песен в бездну канет,И много шумов отзвучит.И новым людям, в жизни новой,Как нынче, ясен и певуч,Все будет петь, за мглой еловой,Твоих стихов бессмертный ключ!И будет лесовик, как прежде,Глядеться в зеркале его,И ангел, в пламенной одежде,Над ним сиять под рождество!4 декабря 1909
Андрею Белому
Нас не призвал посланник божийВ свой час, как братьев, от сетей,И долго были непохожиИзгибы наших двух путей.Ты был безумием и веройНа высь Фавора возведен;Как Данте, яростной пантеройБыл загнан я на горный склон.Но на высотах, у стремнины,Смутясь, мы встретились с тобой.Со мною был — мой жезл змеиный,С тобой — твой посох костяной.И в темный путь пошли мы рядом…Но кто-то третий близко был.Палящей страстью, жгучим ядом,Он нашу, душу опалил.И — помню — кроя в сердце муку,Как смертный, впившийся кинжал,Братоубийственную рукуЯ на поэта подымал…И что ж! на пламени сомненья,Что злобно зыблила вражда,Сковались тайной цепи звенья,Нас съединившей навсегда.Я, в миги страшные, измерилТвоих безумий правоту,И ты, восторженный, поверилВ мою спокойную мечту.Пойдем ли дальше в путь единый,Иль каждому — удел иной,Тебе дарю я жезл змеиный,Беру твой посох костяной.День ярко гаснет на откосах,Клубится сумрак по земле.Да будет мне твой белый посохПутеводителем во мгле!1909
М.А. КузминуАкростих
Мгновенья льются, как поток бессменный,Искусство — радугой висит над ним.Храни, храни, под ветром мировым,Алтарь своей мечты, огонь священный!И пусть твой стих, и пламенный и пленный,Любовь и негу славит. Мы спешимУлыбчивым созданиям твоим,Как божествам, сплести венок смиренный,Умолкли шумы дня. Еще размернейЗвучит напевный гимн в тиши вечерней,Мелькают лики, вызваны тобой.И мы, о мусагет, как пред святыней,Невольно клонимся, — и к тверди синей,Увенчан, ты возносишь факел свой.24 декабря 1908
РавномуОтвет на его послание
Не бойся едких осуждений,
Но упоительных похвал.
Е. БаратынскийНет, не бойся слов враждебных,Вольных вызовов к борьбе,В гуле выкриков хвалебных,В царство грез твоих волшебных,Вдруг домчавшихся к тебе!Хорошо, что в нашем миреЕсть, кого в борьбу вовлечь,Что другой, как ты, в порфире,Что нас двое на турнире,Что на меч ответит меч!Опусти свое забрало,Ладь оружие свое:Это — боя лишь начало,Это только простучалоЗатупленное копье!22 марта 1906
Воссоздателю
Вяч. Иванову
Спокойный взор вперив в обломокИзваянного лика, — ты,Друидов сумрачных потомок,Постиг разбитые черты.Коснувшись мрамора немогоСвоим магическим жезлом,Ему вернул ты силу слова,Былую жизнь затеплил в ном.Ты стройность дал бессвязным грудам,В безликом облик угадал,И — чудотворец! — этим чудомМое созданье оправдал!1909
Встречной
Они не созданы для мира.
М. ЛермонтовВо вселенной, страшной и огромной,Ты была — как листик в водопаде,И блуждала странницей бездомной,С изумленьем горестным во взгляде,Ты дышать могла одной любовью,Но любовь таила скорбь и муки.О, как быстро обагрялись кровьюС нежностью протянутые руки!Ты от всех ждала участья — жадно.Все обиды, как дитя, прощала,Но в тебя вонзались беспощадноОстрые, бесчисленные жала.И теперь ты брошена на камни,Как цветок, измолотый потоком.Бедная былинка, ты близка мне, —Мимо увлекаемому Роком!Сентябрь — ноябрь 1907
Е.Т.
Кто глаза ее оправилВ завлекательный магнит?Вместо сердца камень вставил,Желтый камень хризолит?И когда в блестящем зале,Взор склонив, скользит она, —Словно искрится в бокалеЛедяной огонь вина!Смех ее — что звонкий голосРазыгравшихся дриад.Как на колос спелый колос,Косы сложены назад.Ах, я верю! в час, как щелкнетОградительный замок,И весь мир кругом примолкнет,Словно скромен и далек, —Что за радость к этим губкамГубы алчные склонить,Этим жгучим, острым кубкомЖажду страсти утолить!Да, я верю: в этом телеВзвивность синего огня!Здесь опасность, — в самом деле! —Чур меня! ах, чур меня!1909
Начинающему
…доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит!
А. ПушкинНет, мы не только творцы, мы все и хранители тайны!В образах, в ритмах, в словах есть откровенья веков.Гимнов заветные звуки для слуха жрецов не случайны,Праздный в них различит лишь сочетания слов.Пиндар, Вергилий и Данте, Гете и Пушкин — согласноВ явные знаки вплели скрытых намеков черты.Их угадав, задрожал ли ты дрожью предчувствий неясной?Нет? так сними свой венок: чужд Полигимнии ты.1906
Исполненное обещаниеРомантическая поэма
Благоговейно посвящается памяти В. А. Жуковского
1
Угрюм и грозен замок Твид.Он со скалой как будто слит,Как будто вырос из скалы.Гнездятся по углам орлы,От стен идет нагой отвес,Внизу синеет хвойный лес,И, недоступно далека,Змеится белая река.Владыка замка, Гуго Твид,Издавно бранной славой сыт.Добытым на войне добромС излишеством наполнен дом.Казне у Твида счета нет;С ним не тягается сосед,А Твид оспорит короля;Подвластны Твиду все поля,Твид — стар, но силен до сих пор;В его руке как гром топор;И Твиду старому вернаЕго прекрасная жена.Ее он девочкой увезНа свой незыблемый утес;Хранил года как ценный клад;Воспитывал как добрый брат,Чтоб после выбрать жениха;Берег от тайного грехаМеж верных слуг и старых дев;Но, божьей волей, овдовев,Назначил ей удел инойИ сделал пленницу женой.Гертруда вся — как сладкий сон.Туманной тенью углубленЕе лучистый взор; у нейЗвук голоса — как пенье фей,И россыпь золотых волос —Как кудри дев из мира грез;Она легка — как тихий снег,Ее беззвучен легкий бег,Ее шагов не помнит слух,Как будто мимо веял дух.Вся жизнь Гертруды, с ранних лет,Прошла, вдали от зол и бед,На неприступной высоте.Она лишь смутно, как в мечте,Знавала реки и леса;Ей ближе были небеса,Где тихо облака плывут,Где ночью ангелы поют,Да лики с сумрачных икон —Христа и вдумчивых мадонн.Она была страстей чужда,Людей не зная; иногдаЕй пел зашедший к ним певецО связи любящих сердец,Но внятней, чем любовный стих,Ей были жития святых.И, зная, как она живет,Легенды заживо народОб ней слагал, — и слух ходил,Что чудо ей господь явил.В своей молельне, в дни поста,Она усердно у крестаОдна молилась в поздний час,И слезы из прекрасных глазЛились Христу на язвы ног;И, вдруг, изваянный венокНад каменным святым челомРасцвел, как ветка под дождем!И верили, — что вся странаЕе мольбой охранена.2
Шестые сутки в замке ТвидОгонь до полночи блестит.В восточной башне угловойГость водворился дорогой:Граф Роберт — Гуго давний друг.Один, без спутников и слуг,Обетом связанный своим,Идет он, скромный пилигрим,В одежде инока и босВ страну, где пострадал Христос.Граф Роберт смертный грех свершил.Он брата своего убилВ порыве гнева и с тех порПоднять не смеет скорбный взор.Не снят с души тяжелый грех,И граф не ведает утех.И чужд ему веселый пир,И грустен радостный турнир.В его душе клеймо одноРукой горящей возжжено;В его душе одна лишь страсть:Пред гробом господа упастьИ вымолить себе покой…Зачем же в башне угловой,Где думал вечер отдохнуть,Он медлит, позабыв свой путь?Граф Роберт — молод и красив.В его кудрях стальной отлив;Всегда он смотрит словно вдаль,Но затаив в себе печаль,Его глаза — как два клинка;Его слова, как облака,Меняют формы каждый миг;Но ярче и мудрее книгЕго обдуманная речь,Сердца разящая, как меч.С Гертрудой встретясь в первый раз,Не поднял Роберт темных глаз.То было поздно, в час глухой,На узкой лестнице витой,Где злые тени при огнеКачались грозно по стене.Промолвил он, лицо клоня:«Молись, святая, за меня!»И был встревоженной мольбойЕе ответ: «Господь с тобой!»Но день спустя, в такой же час,Опять вдали от чуждых глазОни сошлись. Был мрак уныл,Над черной бездной ветер выл,И в свете молнии — бледнаБыла Гертруда у окна.Шепнул смиренный пилигрим:«Твоей молитвой я хранимСегодня!» Но, смотря во тьму,Та не ответила ему.Когда же, в третий раз, опятьПришлось им вместе задрожатьНа башне перед ликом звезд, —С груди сорвал он черный крест,И пал к ногам ее, и ейСказал безвольно: «Будь моей!» —Сказал, и к ней лицом приник…И темен был безмолвный миг…Но вдруг, как солнце впереди,Ее ответ зажегся: «Жди!»Письмо Гертруды
«Мой господин! мой царь! мой брат!Свершилось. Нет пути назад.Не жаль мне в прошлом ничего.Хочу лишь взора твоего,Твоих, огнем горящих, уст.Мир без тебя и дик и пуст.Я годы целые спала;Взошла денница и сожглаМои глаза своим лучом.Рублю я радостным мечомНить жизни краткой — пополам.Души спасенье я отдамЗа день с тобою, — и в адуУ ног твоих я рай найду!Как сон, я скину дни мои!Увижу лес, поля, ручьи,Увижу вольных певчих птиц!У наших западных границЕсть лог и три Проклятых Пня.На склоне дня там жди меня!»3
Алеют тихо облака.И безрассудна и робка,Лицо закрыв густой фатой,В одежде странницы простойГертруда вышла из ворот.Ее никто не поведет,Ее никто не охранит, —Но тщетно будет Гуго ТвидИскать изменницы-жены.Ее движенья решены,Как решена ее судьба:Она — счастливая раба,Пока захочет властелин,Пусть жизнь, пусть год, пусть день один,А после — дальний монастырьЕй вновь закроет высь и ширь.Меж буков, мрачных и немых,Дорогой, полной чар лесных,Скользит Гертруда в тишине,И мир пред ней — как мир во сне,Как память о иных мирах,Порой томящая в мечтах.Пьянит свобода, как вино,И сердце мыслью прожжено:Он ждет, он встретит, и ониСольют свои уста в огни,Сплетут извивы нежных рук,Замрут в истоме сладких мук.И страстный взгляд любимых глазОна увидит в первый раз!Она идет вперед, вперед…Так лишь лунатики обходСвершают ночью вдоль стеныПри свете пристальном луны.Она скользит, как легкий челнПо ветру над качаньем волн,Храня безволие свое.Не ангел ли ведет ее?Не бог ли правый с высотыБлагословил ее мечты?Но чу! глухой, далекий скок.И вторит лес, и вторит логБряцанью шпор и лаю псов.Не скрыться меж лесных стволов!Не упредить лихих коней!Все ближе, ближе, все ясней,Все беспощадней стук копыт, —И пред Гертрудой Гуго Твид!4
Глуха подземная тюрьма.В ней смрад и сырость, тишь и тьма.Порой в ней тени говорят,И кости давние стучатПод непривычною ногой,Рождая отзвук гробовой, —Но звуки, умирая тут,Гранитной толщи не пробьют,Ни в замке, ни среди полейНичьих не возмутят ушей!И с воли к тем, кто здесь забыт,Зов ни один не долетит!Припав к стене, в сыром углу,Гертруда не глядит во мглу,Не плачет, тщетно не зовет.На миг сверкнул ей небосводСияньем пламенной зари, —И вновь померкли янтари.На миг, в сияющем венце,С улыбкой странной на лице,Маня, предстала ей Любовь —И в темный гроб упала вновь.На миг зажглась над ней звезда, —Чтоб закатиться навсегда!Томят виденья в тишине!В бреду больном иль в зыбком снеГертруда видит дальний лес,Глубь вечереющих небес,И лог, и три Проклятых Пня…При свете меркнущего дня,К сухой коре лицом припав,Там ждет ее печальный граф.Его глаза блестят во мгле;Высокий посох — на земле;А что в его руке? — кинжал?Встал полный месяц, кругло-ал,И чрез глазницы мрачных тучСтал наводить на все свой луч.И кажется Гертруде вдруг:Благоухает лог и луг,И снова, по траве полян,Она бежит в ночной туман.Слабеют силы; на ногахКак будто цепи; хладный страхРастет на сердце… Поворот…И старый бук… И он… И вотСлетает с уст невольный стон, —И милый, милый к ней склонен!Она сквозь слезы, чуть жива,Лепечет нежные слова,И слышит лепет нежных слов,И видит страстный блеск зрачков,И, холодея вся, как труп,Впивает ласку жданных губ.Что это? смерть иль страсти миг?Стон боли или счастья крик?Со странно-радостным лицомПоверглась узница ничком.В темнице, царственно-одна,Стоит и смотрит тишина.5
Померк на западе пожар.Настало время тайных чар.Раскрыли звезды ширь и высь;Сквозь ветви эльфы пронеслись;Вдали короной золотойБлеснул под буком Царь Лесной;И на поляне смех звончейЕго беспечных дочерей.Но графа не коснется страх.Не лезвие ль в его руках?Не крест ли на его груди?Но мрак все гуще впереди.Давно прошел условный час,Плыл месяц — и меж туч угас,Была надежда — и прошла,И мгла кругом, и в сердце мгла…Слабеет, никнет гордый дух,И граф молитву шепчет вслух:«Ты не пришла, ты не придешь!Твое письмо — иль смех, иль ложь!А я, смиренный пилигрим,Обетом связанный своим,Посмел о радости мечтать!Бежать я должен, словно тать,В святую землю поспешить,У гроба господа сложитьИ прежний грех, и эту страсть!К кресту пречистому припасть,Да скажет мне господь: „Пролью.Елей я на душу твою!“Но если… Если в замке томОна томится под замком,И ждут ее — и суд и казнь!О, сердце сжавшая боязнь!О, ужас, впившийся в мечты!Но что во тьме?.. Кто близко?.. Ты?»Лицо закрыв густой фатой,В одежде странницы простой,Как черный призрак через тьму,Гертруда тихо шла к нему.И граф спешит навстречу ей,Зовет небесной и своей,И ризы влажные краяЦелует, счастья не тая,И шепчет, что им должно прочь,Что клонится к исходу ночь.Но, словно статуя бледна,Молчит в его руках онаИ только льнет к нему нежней,Как тень среди других теней.Он близостью ее сожжен,И страсти, бьющей в сердце, онУже не может одолеть!Готов он вместе умеретьЗа миг блаженства здесь, теперь…Закатный месяц, словно зверь,Взглянул на них из низких туч…Чу! где-то близко брызнул ключ.И вот, под мерный говор струй,Сверкнул их первый поцелуй!Без клятв был заключен их брак.Свидетелем был строгий мрак;Меж трав, обрызганный росой,Стоял незримый аналой;Светили звезды им с небес;Пропел им хор могучий лес;И эльфы, легкие, как дым,Приветствия шепнули им;И, мимо проходя тропой,Благословил их Царь Лесной.6
Храня лица спокойный вид,Сошел наутро Туго ТвидС ватагой слуг в свою тюрьму.Чуть факелы вспугнули тьму, —Все вдруг поникли головой:Лежал пред ними труп немой.Была Гертруда хороша,Как будто грешная душаС восторгом отошла, пред темУвидев благостный Эдем.Казалось: спит Гертруда, сжавВ руке пучок цветов и трав.И было явно всем, что тутНе нужен больше грозный суд!И в тот же день бедняк пастух,Свирелью услаждая слух,Привел овец к Проклятым Пням,И труп нашел, простертый там.Граф Роберт словно тихо спал.Высокий посох и кинжалЛежали близ, в траве густой.Был граф прекрасен, как живой,С улыбкой счастья на устах.Но в крепко стиснутых рукахС собой в могилу он унесПрядь золотистую волос.Начато в 1901 г.
Кончено в 1907 г.
Заключение
Оправдание земного
Ангел
Огни твоей земной вселенной —Как тень в лучах иных миров!Поэт
Но я люблю мой дух надменныйИ яркий блеск моих оков!Ангел
За гранью счастий и несчастийЕсть лучшей жизни небосвод!Поэт
Но я хочу, чтоб темной страстиМеня крутил водоворот!Ангел
Познаешь, кинув мир случайный,Как сожигает полнота!..Поэт
Но для меня в любви — все тайны,В одном лице — вся красота!26 января 1907
Сеятель
Я сеятеля труд, упорно и сурово,Свершил в краю пустом,И всколосилась рожь на нивах; время сноваМне стать учеником.От шума и толпы, от славы и приветствийБегу в лесной тайник,Чтоб снова приникать, как в отдаленном детстве,К тебе, живой родник!Чтоб снова испытать раздумий одинокихИ огненность и лед,И встретить странных грез, стокрылых и стооких,Забытый хоровод.О радость творчества, свободного, без цели,Ко мне вернешься ты!Мой утомленный дух проснется в колыбелиВосторженной мечты!Вновь, как Адам в раю, неведомым и новымВесь мир увижу яИ буду заклинать простым и вещим словомВсе тайны бытия!1907
Звезда
В дни юности, на светлом небе,Признал я вещую звезду,И принял выпавший мне жребий,И за моей звездой иду.И в темном мире, год за годом,Меня кружит и водит Рок.Я видел пред эдемским входомОгнем пылающий клинок;Я слепнул в нестерпимом блескеВоздвигнутых Содомом зал;Я грустной повести ФранческиВ стране, где пет надежд, внимал…Зачем же в лабиринт всемирныйТяну я дальше нить свою?Кому я ладана, и смирны,И злата — царский дар таю?Не даст ответа светоч горний…Ад пройден, и за мной Эдем…И все спокойней, все покорнейИду я в некий Вифлеем.1906
Фаэтон
Как в полдень колесница ФебаСтоит на ясной высоте,По крутизне земного небаИ я взнесен к своей мете.Я вижу с вечного зенитаСо всех сторон отвесный скат,И мне одна стезя открыта:Дуга крутая на закат!Быть может, коней не сдержу я,Как древле оный Фаэтон,И звери кинутся, ликуя,Браздить горящий небосклон.Тогда, Кронион, суд исполниИ гибелью покрой мой стыд:Пусть, опален зубцами молний,Паду к ногам Океанид.7 июня 1905
Эрос, непобедимый в битве (греч.)
Да будут благословенны руки твои,ибо они нечистыРеми Гурмон (фр.).
«Не прикасайся ко мне, Мария» (лат.)
Придет, как час настанет,Любимый мой, и станетКровать моя трещать!Народная песня (нем.).
Ужасный лик.Гете (нем.).
У каждого человека свой демон.Менандр (греч.).