Глава IV
Я проснулся от странного запаха. В доме жутко пахло чем-то горелым. Естественно, я сразу подумал о пожаре, однако никаких признаков огня не было. За окном стоял непроглядный густой туман, но не белый, как это обычно бывает по утру, а тёмно-серый, словно грязный.
Харука всё ещё мирно сопела у меня под боком. Я аккуратно толкнул её в плечо. Девочка с трудом открыла слипающиеся после сна глаза и потёрла их кулачками. Сонно осмотревшись и с ужасом осознав, что до сих пор находится у меня дома, она засуетилась, поднялась с диванчика и хотела было убежать, не сказав мне ни слова, но я её остановил.
— Харука, постой, — я схватил её за руку. — Ничего страшного не случилось.
Она дрожащими руками открыла тетрадку и принялась скрипеть карандашом по бумаге. В этот раз иероглифы она выводила криво и панически дёргано: «Мне нельзя ночевать вне храма! Нанаки-сан запрещает мне ночевать вне храма!»
— Не убьёт же он тебя, — я всё ещё держал её за руку, — пойдём вместе и всё ему объясним.
Девочка недоверчиво посмотрела мне в глаза и кивнула. Я натянул на ноги кроссовки, и мы вышли наружу.
То, что я сперва принял за туман, оказалось дымом. Отовсюду несло гарью, но пожара нигде не наблюдалось. Из-за тёмного, непроглядного смога не было видно ни небо, ни солнце. Тусклый свет едва-едва пробивался сквозь эту дымовую завесу.
Мы осторожно шли по тропинке вдоль ручейка. Вода в нём сегодня тоже была необычной, имела какой-то чёрный оттенок, словно туда подмешали чернил. К тому же, течение ручья точно замедлилось, отчего вода казалась ещё более вязкой.
Перекрёсток у рисовых полей. Тут, оперевшись на свой велосипед, стояла Рико. Взгляд у неё был напуганный и какой-то потерянный. Она заметила нас сразу, как только мы вышли к развилке.
— Тору, Харука, — тон её был неестественно серьёзным. — Вы в порядке? Ничего не видели по пути сюда?
— Рико, что случилось? Почему везде дым?
— Я мало об этом знаю, — она покачала головой. — Только то, о чём меня предупреждали родители.
— Предупреждали?
— Идёмте в школу, Ханакири-сенсей нас ждёт.
— Харуке нужно в храм. Нам необходимо объяснить Нанаки-сану… — меня прервали.
— Сейчас вы в храм не попадёте.
— Почему? — ситуация удивляла всё больше.
— В это… в такое время нельзя ходить в сторону храма. Вы его просто не найдёте.
— Бессмыслица какая-то, — я нахмурился. — Что значит: «не найдёте»?
— Я же говорю, я мало знаю об этом, — Рико оглянулась на рисовые поля. — Ханакирисенсей всё нам объяснит.
«Нанаки-сан будет волноваться!»
— Идёмте быстрее, — Рико проигнорировала, трясущую тетрадкой Харуку.
***
На улицах деревенских не было. Видимо, все попрятались в домах. Окна занавешены, двери и калитки плотно заперты. На заборчиках развешаны какие-то амулеты и обереги. Творилось что-то определённо ненормальное.
Мы втроём добрались до здания школы. Дверь в неё также была плотно закрыта. Рико ритмично отбила кулачком дробь. С другой стороны зашумел засов и дверь открылась. На пороге стояла Уми. Выражение на её лице, похоже, никогда не менялось.
— Быстрее, — полушёпотом прохрипела она.
Снова длинный школьный коридор, вереница однообразных кабинетов. Наши шаги гулким эхом отталкивались от стен пустующей школы. Спустя некоторое время мы наконец достигли нужного нам кабинета.
Здесь все были уже в сборе: Юри, Аи и Ханакири-сенсей. Мы вчетвером расселись по партам и приготовились слушать. Учительница также была обеспокоена, но страха на её лице заметно не было. По крайней мере, в привычном понимании этого слова.
— Дети, — негромко, но чётко начала она. — Возможно, вас пугает ситуация, в которой мы с вами сейчас находимся.
Гробовое молчание.
— Давайте я расскажу вам, что же сейчас происходит, — женщина села за учительский стол и сняла очки. — Это событие принято называть — *Хинай. Каждый год, летом, все жители Сатомори, начиная с семнадцати лет, попадают в Хинай.
— И что это значит? — Юри сидела за самой последней партой с угрюмым выражением лица.
— Возможно, ваши родители, рассказывали что-то об этом, но давайте я поясню вам подробно, — Ханакири вздохнула. — Хинай — сон. Очень реалистичный сон. Сейчас вы сладко спите в своих кроватках, как и ваши родители. Однако, несмотря на общую иллюзорность всего происходящего, Хинай — опасен. Очень опасен, дети.
— А подробнее?
— Само по себе нахождение здесь не несёт никакой угрозы. Опасны здесь… как бы выразится точнее? Тени.
— Тени? — Рико сидела передо мной.
— К счастью, вам они ещё не встречались, — Ханакири продолжала, — тени — небольшие тёмные шарики, размером с вот эту парту. Никто не знает, имеют они разум или же нет. Единственное, что мы знаем, так это то, что при виде человека они стремятся пройти сквозь него.
— И что бывает, когда тень проходит сквозь человека?
— Человек умирает, — жёстко констатировала женщина. — Умирает как во сне, так и в реальности. Умирает очень болезненно. Поэтому, прошу вас, не выходите за пределы школы. Здесь безопаснее всего.
Харука встала из-за парты и подбежала к учительнице, держа впереди себя тетрадку. Я не видел, что там было написано, но прекрасно знал, что может спросить у неё Харука.
— Прости, дорогая, — Ханакири слабо улыбнулась. — Ты сейчас спишь. А здесь, в Хинае, храма просто не существует.
Харука обречённо опустила руки и поплелась обратно за парту. Она осела на стул и сокрушённо повесила голову.
— И ещё, раз сложилась такая ситуация, — в голосе Ханакири проскользнула нотка неуверенности. — Раз уж ты, Тору-кун, попал в Хинай вместе со всеми…
— То? — я напрягся.
— Боюсь, теперь ты не сможешь покинуть Сатомори.
— В смысле?
— Те, кто побывал здесь, не могут безопасно покинуть нашу деревню, — женщина прятала глаза. — Я не знаю, почему, но любой, кто пытается уехать, трагически погибает на следующий же день. Покидать Сатомори, можно лишь до двенадцати часов. Если задержаться, ничего хорошего не жди.
— Это какие-то глупости, — я отказывался верить в слова Ханакири. — Мой дядя уехал…
— Прости за прямоту, — голос её звучал всё более дёргано. — Но, я не уверена, что Исияма-сан до сих пор жив.
Что-то кольнуло в сердце. Я не верил, не хотел во всё это верить. Полные глупости и полный бред. Мой дядя умер? Я застрял тут навсегда? Нет. Это не так. Меня просто разыгрывают. Пытаются напугать. Хинай? Что это такое?
— И что нам сейчас делать? — пугающе спокойным голосом спросила Уми.
— Сидеть и не высовываться, — всё ещё слегка дёргано отвечала учительница. — Желательно не шуметь. Постарайтесь отвлечься, займитесь какими-нибудь тихими делами.
— Вы это серьёзно? — недобро усмехнулась Юри. — Заняться своими делами? В такойто обстановке?
— Хочу домой… — раздался тихий голосок Аи. — Хочу домой!
— Кстати, — я попытался собрать волю в кулак и во всём разобраться. — А как так случилось, что вы оказались в школе?
— Это было ближайшее к нам здание, — пожала плечами Юри. — Потому сюда и стянулись.
— Выходит, вы заснули где-то недалеко?
— Здесь всё равно, где и с кем ты засыпаешь, — включилась в беседу Ханакири. — Хинай сам выбирает место вашего пробуждения.
— Но мы с Харукой проснулись там же, где и засыпали.
— Возможно, вам просто повезло, — учительница развела руками.
— И что делала Рико на перекрёстке?
— Когда мы здесь собрались, она вызвалась тебя найти, — женщина встала из-за стола и подошла к окну. — Я отговаривала её. Но это же Каватсуки Морико. Если ей чтонибудь взбредёт в голову, то её даже танком не остановишь.
Я перевёл взгляд на Рико. Ожидаемо, она прятала покрасневшее лицо. Однако, сейчас мне было далеко не до румяных девичьих мордашек. Я пытался собраться с мыслями и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию.
— Настоятельно советую вам чем-нибудь заняться, — повторилась Ханакири. — Иначе, дождаться конца будет очень трудно.
— А когда будет этот конец? — Поинтересовался я.
— Случается по-разному. Может, всё кончится через час, а может и позже. В последний раз Хинай держался около семи часов. Пожалуй, он был самый долгий по продолжительности.
— Я не представляю, чем можно сейчас заниматься. Ничего не идёт в голову…
— Вы просто ещё не привыкли, — Ханакири улыбнулась. — Раз вы не можете отвлечься сами, давайте, я покажу вам игру.
— Игру, — хмыкнула Юри. — Вы серьёзно, Ханакири-сенсей?
— Абсолютно. Тору-кун, помоги освободить немного места.
Я и Ханакири-сенсей, отодвинули к стене несколько парт. Затем женщина взяла кусочек мела и начертила им на полу широкий круг. Все смотрели на неё с откровенным непониманием. Я не был уверен, что кто-то из присутствующих в классе согласиться сейчас играть во что-то.
Женщина села в начерченный круг.
— Ну, кто будет играть?
Несколько секунд все буквально сидели в ступоре. Первой решилась Аи. Она на трясущихся ногах подошла к учительнице и также нервно уселась в круг. За ней последовала Харука. Девочка подняла голову с парты и, по всей видимости, от отчаяния, согласилась на игру.
— Кто-то ещё? — Ханакири не переставала улыбаться.
Следующими в круг вошли я и Рико. Юри и Уми же, остались при своём и участвовать в игре отказались.
— Правила очень просты, — женщина улыбнулась. — Эта игра поможет нам лучше узнать друг друга, а также, немного отвлечься от плохого. Смысл в том, что я озвучиваю какой-нибудь факт из вашей жизни. Если это правда, то вы выходите из круга, если ложь, то право озвучивать переходит к вам.
— Вы же с самого начала в проигрышной ситуации. Как много вы знаете обо мне или Харуке? — я постарался улыбнуться, хотя на душе всё ещё было тяжко.
— Не беспокойся, Тору-кун. Я учитель — я всё и обо всех знаю, — глаза у неё сверкнули. — Начнём с Каватсуки-чан.
Рико напряглась.
— Я знаю наверняка, что ты, до сей поры, не закончила своё домашнее задание.
Рико поджала губы, покраснела, не то от стыда, не то от напряжения. Однако, Каватсуки всё же сдалась и неуклюже выползла из круга.
— Я делала её. Тору подтвердит! Я у него дома делала!
— Комаэда-чан, — Ханакири перевела взгляд на Аи. — Я знаю наверняка, что ты тайком читаешь мангу на уроках, прикрывая её учебниками.
Однако, девочка не реагировала. Она всё ещё находилась в какой-то прострации, покачивалась из стороны в сторону. Взгляд Аи устремлён в одну точку, глаза помутнели. Кажется, она даже не понимала, что именно ей говорят.
— Уми, — женщина обратилась к сидящей в конце класса девочке. — Принеси из шкафчика с учебниками какой-нибудь томик манги.
— Вы храните в классе мангу? — удивился я.
— Конфискованную, — улыбнулась Ханакири.
Через минуту Уми несла в руках нетолстый томик. Судя по обложке, очередная школьная повседневка. Ханакири приняла книжку и аккуратно протянула её Аи. Та, в свою очередь медленно перевела на обложку опустошённый взгляд.
— Не бойся. Сегодня я разрешаю тебе почитать в классе.
Девочка трясущимися руками взяла мангу, вышла из круга и уселась за одну из парт, уставившись на чёрно-белые картинки. Тем временем игра продолжалась.
— Я тоже буду играть, — вдруг решилась Юри.
Она резко поднялась со стула и решительно вошла в круг. Ханакири слегка занервничала, но виду старалась не подавать.
— Очень хорошо, — она в очередной раз улыбнулась. — Ха…
— Может, попробуете сыграть со мной? — Юри не дала учительнице договорить.
— Х-хорошо, — голос женщины дёрнулся. — Я знаю наверняка, что ты… что ты…
— А знаете, что я знаю наверняка? — Голос Юри звучал строго. — Что вы нам что-то недоговариваете. Пытаетесь что-то от нас скрыть, Ханакири-сенсей?
— Юри. Я ничего от вас не скрываю. Я хочу помочь вам приспособиться.
— Неправда, — девочка нахмурила брови. — Вы врёте, Ханакири-сенсей!
За окном что-то промелькнуло. Это заметил только я, ибо в классе назревал скандал. Юри расходилась всё больше. Она сжала кулаки и пристальным взглядом пилила растерявшуюся учительницу.
Я поднялся с пола и выглянул в окно. Это был первый раз, когда мне довелось увидеть тени. Небольшого размера чёрные клубочки материи, от которых во все стороны медленно расползалось нечто извивающееся, похожее на волоски.
Сгустки медленно парили над землёй, делая резкие пируэты, сливаясь друг с другом или делясь на две, а то и на три части. Они рыскали сквозь дым с единственной целью — найти людей. Найти что-то живое. Это пришло в голову сразу. Инстинктивно. Также инстинктивно в сердце поселился и страх.
Когда смотришь на тень, в душе рождается жуткое отвращение и желание спрятаться. Такое бывает, когда рядом с тобой летает огромная оса, или ползает жирный паук. Тени вызывали лишь отторжение. Они были чем-то чужим. Чем-то неестественным.
Пока я наблюдал за чёрными клубками, спор между Ханакири и Юри перерос в крик. Учительница изо всех сил пыталась успокоить Юри, однако та, лишь больше кричала и обвиняла женщину в обмане.
Это прекратилось лишь тогда, когда по классу прошёлся необычный звук. Такого я не слышал никогда. Едва ли его можно описать. Больше всего он походил на дверной скрип, но гораздо глубже и протяжнее.
Все присутствующие в классе замерли. Ощущение отвращения усилилось до рвотных позывов. Казалось, меня вот-вот вывернет наизнанку. Дышать становилось тяжело, словно кто-то медленно сжимает кулак у меня на горле.
— Не …литесь, — Ханакири сказала это настолько тихо, что до меня долетели лишь обрывки фразы.
Чёрный сгусток. Теперь я мог разглядеть его во всей красе. В нём будто отражалось всё самое плохое, самое ненавистное мной. Чем он был ближе, тем чётче в нём отражались все мои самые отвратительнейшие мысли. От чувства омерзения потемнело в глазах. Дыхание стало частым, а двинуться с места просто не хватало сил.
Тёмный шарик медленно пролетел между рядами, прошёлся буквально перед моим лицом, мимо лица Харуки, мимо смертельно побледневшего лица Аи, остановился между Юри и Ханакири. И монолитно замер на месте.
В глазах Ханакири застыл животный страх. Она из последних сил держалась, чтобы не впасть в истерику и не выдать себя. А чёрный сгусток всё висел на месте, испытывая нервы женщины. Казалось, он может висеть так вечно.
Лицо Юри выглядело не лучше. И она, явно обладала меньшим самообладанием, нежели Ханакири. Девочку уже потряхивало, и она в любой момент могла сорваться с места. А чёрный сгусток всё висел.
— Я… — разомкнулись губы Юри. — Не могу…
Шарик подался в сторону девочки и принялся стремительно к ней приближаться. Казалось, вот-вот, и он достигнет своей цели.
— Рико, — пугающе спокойно и громко произнесла Ханакири. — Чтобы домашнее задание, было сделано. Поняла?
Не успели мы и опомниться, как тень насквозь прошила Ханакири. Словно нечто призрачное, она прошла сквозь грудь женщины и бесследно растворилась в воздухе.
Ещё какое-то время Ханакири стояла на ногах. Лицо её стремительно бледнело, глаза закатывались, вены на лице и на руках вздулись. Из ушной раковины медленно тянулся тёмно-красный вязкий ручеёк.
Учительница вконец обмякла и повалилась на пол. Послышался душераздирающий крик Аи. Её истерику подхватили и остальные. Кричали в страхе все. Все, кроме Харуки. Харуки, которая с безумными глазами прижимала к груди тетрадку и жалась в угол.
Тени, что находились за окном, неспеша поползли к школе. Кажется, это конец. С нами будет то же, что и с Ханакири-сенсей? Некий инстинкт внутри заставил крепко зажмурить глаза. Рёв девочек не прекращался. Я слышал эту какофонию голосов. Неестественно истеричный и протяжный вой Уми. По-детски высокий писк Аи. Болезненный и отчаянный плачь Рико. Всхлипы и шёпот Юри. Безумное мычание Харуки. А что насчёт меня? Я закрыл глаза…
***
Что-то тёплое зашевелилось у меня на плече. Я разомкнул веки. Дом дяди Ёичи, раннее утро. Часы уверяют меня, что сейчас всего-то шесть утра. Какой же отвратительный и кошмарный сон. Рядом на моём плече спит Харука.
Я аккуратно провёл рукой по её волосам. Жёсткие и упругие, они прилипли к моей ладони тонкими линиями. Моему взору открылись слегка оттопыренные уши. И всё же, они выглядят очень забавно.
Харука спала крепко и не чувствовала моих прикосновений. Под тонкими веками быстро бегали зрачки. Может, она тоже видит какой-то кошмар? Несмотря на болезненный вид, кожа у Харуки была очень гладкой. А белизна создавала ощущение фарфорового лица.
Я прикоснулся к её щеке. Мягкая и прохладная. Это прикосновение девочка почувствовала, сонные глаза непонятливо уставились прямиком на меня.
— Кажется, мы немного засиделись, — констатировал я.
Как и во сне, Харука вскочила с места и без объяснения причины ринулась к выходу. Как и во сне, я схватил её за руку.
— Не убегай.
Харука раскрыла тетрадку и вытащила из кармана карандаш. Те же корявые иероглифы, та же трясущаяся кисть: «Мне нельзя ночевать вне храма! Нанаки-сан запрещает ночевать вне храма!»
— Не убьёт же он тебя, — у меня сохранялось стойкое ощущения дежавю. — Пойдём, мы ему всё объясним.
Девочка нервно поджала губы, но всё же согласилась. Я надел свои кроссовки и вместе с Харукой выбрался наружу. Солнце только начинало подниматься из-за холмов, а на улице всё ещё сохранялась вечерняя прохлада.
Харука торопилась, быстро и неуклюже перебирала ногами, постоянно оглядывалась на меня и подгоняла жестами. Вот, показался перекрёсток у рисовых полей. Здесь, во сне, я встретил Рико. Однако сейчас здесь не было никого. Пустой и тихий перекрёсток.
Надо же, какая глупость приснилась. Хинай? Тени? Смерть дяди Ёичи? Смерть Ханакири-сенсей? Порой я удивлялся, на что способна моя фантазия.
Довольно скоро, торопливым шагом, мы преодолели перелесок и перед глазами предстал храм. На площади, с крайне недовольным лицом, нас поджидал Нанаки-сан. Я приготовился оправдывать Харуку.
— Ты была там? — жрец начал со странного вопроса.
Харука показала что-то на языке жестов.
— Не юли! — голос Нанаки был неестественно жёстким. — Я тебя много раз предупреждал, чтобы не ночевала вне храма. А если бы с тобой что-нибудь случилось?!
Харука снова принялась активно размахивать руками.
— Ты знаешь, что ночевать в деревне опасно! — наконец, храмовник заметил и меня. — Чем вы там занимались?
Бледное лицо Харуки залилось румянцем.
— Ничего такого Нанаки-сан! — в разговор включился я. — Был лишь чай и телевизор. Мы просто засиделись! Поверьте, Нанаки-сан!
Жрец тяжело вздохнул и печально посмотрел мне в глаза. Он уселся на одну из лавочек и устало потёр лицо.
— Видать, вы не поняли, что произошло.
— Произошло?
— Вы побывали в Хинае, верно? — голос его стал ещё более хриплым, чем обычно.
Я ничего не ответил. Вернее, сперва я даже не понял, что Нанаки имеет в виду. Лишь через пару секунд пришло осознание, что он знает про мой сон. Харука, стоящая рядом, оживилась и подбежала к Нанаки.
— Так я и думал, — продолжил мужчина. — И кто умер в этот раз?
— Ха… — слова, просто не выходили. — Ханакири-сенсей.
— Жаль, — мрачно произнёс Нанаки. — Хорошая была женщина. Отзывчивая.
***
Сегодня у школы не было никого, кроме Рико. Девочка одиноко качалась на одинокой качели и смотрела на, теперь уже одинокую, школу. Абсолютно пустой и невыразительный взгляд. Потерянный. Исчез ребяческий задор, исчезла глуповатая улыбка, исчезла Рико. Осталась лишь блеклая тень.
Мы не видели, как хоронят Ханакири-сенсей. Никто не видел. Тело вынесли из её дома и унесли куда-то в сторону выезда из деревни. А погода всё не портилась. Прекрасное голубое небо, пышные облака и палящее солнце.
— Однажды в детстве, в классе, кажется, пятом, — раздался голос Рико, — мы с Юри поссорились. Ва, из-за какой-то глупости поссорились. Мы дулись друг на друга и не разговаривали. Ханакири-сенсей не стала с нами беседовать, мирить нас. Она просто оставила нас обоих на дежурстве. Тогда мы с Юри даже подрались.
Ханакири-сенсей была неважным педагогом. Не знала, как общаться с проблемными детьми. Но всё же, она всегда находила к нам подход. Раньше казалось, что Ханакирисенсей знает всё-всё на свете и нет ничего, чего она не могла бы объяснить.
— Она защитила нас… — но Рико меня перебила.
— Нет, — голос её был ровным, спокойным и каким-то отстранённым. — Это мы распустили Юри. Я всегда считала, что Уми неправа. Мы воспитали из Юри эгоистку. Слишком много ей позволяли. И вот что случилось. Если бы она не начала кричать, ругаться и обзывать Ханакири-сенсей, тени бы не прилетели.
— Вы не причём, по-другому нельзя было.
— Можно, — она встала с качели. — Если бы прошлой зимой мы нашли к ней другой подход. Если бы не сделали по-дурацки! Если бы не делали из Юри центр вселенной! Сейчас всё бы было хорошо!
Странно. Речь Рико изменилась. Она говорила серьёзно, строила предложения, как взрослый человек. И это пугало. Это была уже не та девочка на велосипеде, что восхищалась моими кроссовками.
— Пойдём на пляж, — Рико успокоилась. — Хочу на пляж.
Я лишь сдержанно кивнул и зашагал за Рико.
И снова перекрёсток. Я впервые ступил на третью тропинку. Ощущение, словно я открыл для себя иной мир. Сделал что-то совершенно новое. Казалось, будто я первый человек на луне. Однако это глупое ощущение очень быстро прошло.
Наш путь лежал через странного вида поляны. Они, словно проплешины, неестественно образовались посреди леса, заросшие лишь ярко-зелёной травой. Даже цветов здесь не росло. Я нагнал Рико.
— Странные поляны. Здесь что-то было?
— Ничего странного. Обычные полянки. Иногда я любила полежать здесь.
— Правда?
— Ва, особенно зимой! — она хихикнула. Хихикнула, как обычная Рико. — Знаешь, здесь выпадает много-много снега! И ты с разбегу падаешь в сугроб и смотришь в небо! А вставать уже и не хочется. У тебя такого никогда не было?
— Ни разу.
— Ва! Тебе нужно обязательно попробовать! Это очень весело.
Берег. Мягкий песок. Настолько мягкий, что ноги глубоко в него проваливались. На пляже пусто: ни лежаков, ни зонтиков — ничего. Просто дикий пляж. Недалеко от нас небольшой скалистый выступ, о который ударялась вода, разлетаясь в разные стороны, вздымаясь белой пеной.
Рико прошлась вдоль моря, помочила ноги в накатывающих волнах, взглянула на далекий горизонт. Девочка уселась на песок, поджала под себя ноги и глубоко о чём-то задумалась. Я сел рядом.
— Родители предупреждали меня об этом, — отстранённо начала Рико. — Всех нас предупреждали. Мы с детства знали, что Сатомори нельзя покидать. Но сестра Юри, однажды, не выдержала. Она и ещё пара старшеклассников угнали машину и попытались уехать из деревни. С тех пор о них никто ничего не слышал. Но знаешь, мне почему-то кажется, что Исияма-сан жив.
— Кажется?
— Не знаю почему, — она пожала плечами. — Вот, кажется и всё. Исияма-сан не из тех, кто так просто сдаётся. Я думаю, он жив.
— Как думаешь, что теперь будет?
— Не знаю, — с моря подул холодный ветер. — Я никогда ничего не знала и не понимала. И, если честно, не особо и хочу. Пускай живётся, как живётся.
Девочка вытащила из песка небольшой камешек и закинула его в воду.
— Я бы хотела проведать Аи, — Рико поднялась с песка и оттряхнула юбку. — Пойдёшь со мной?
— Конечно, — я также спешно вскочил.
***
Домик Аи находился в центре деревни. Пожалуй, он выглядел самым ухоженным из всех его окружающих. Двухэтажное здание, огороженное невысоким декоративным заборчиком. Во дворике самодельные качели из покрышки, пустая собачья будка и небольшая клумба, на которой ничего не росло.
Рико нажала на дверной звонок. Раздался мелодичный сигнал. Буквально через пару секунд дверь открыл мужчина. Тот самый мужчина, которого я встретил в храме перед поездкой в аквапарк. Сейчас его лицо не было столь грозным. Одет он был в простенькие, слегка растянутые, штаны и выцветшую серую футболку. Однако, белых перчаток он не снимал.
— Добрый день, Комаэда-сан, — поприветствовала его Рико. — Аи-чан у себя?
— Ах, Каватсуки, — мужчина добродушно улыбнулся. — Аи сейчас не в лучшем виде. Ну… сама понимаешь.
— Мы пришли её поддержать, — девочка задорно улыбнулась. — Это Тору-кун, он теперь наш друг и сосед.
— Тору-кун? — мужчина кинул на меня серьёзный взгляд. — Знакомое лицо у тебя.
— Мы встречались. В храме. Помните? — неудивительно, что он меня забыл. — Вы о чёмто спорили с Нанаки-саном.
— Ах да, Нанаки-сан… — мужчина хотел что-то добавить, но сдержался. — Рад, что у моей дочери есть такие друзья. Проходите, не стойте на пороге.
Внутри домик также выглядел очень цивильно. Однако было заметно, что в нём не хватало женской руки. Пыль не протиралась уже очень давно, многие вещи, определённо, стояли не на своих местах, на спинках стульев, кресел и диванов можно было обнаружить несколько слоёв одежды.
Я поднялся на второй этаж, следуя за Рико. Наверху расположилась всего лишь одна дверь, из-за которой раздавалось множество голосов, громкие звуки и ненавязчивая бодрая мелодия. Моя спутница снова постучала в дверь и приоткрыла её.
На небольшой односпальной кровати лежала Аи. Девочка выглядела жутко. И дело даже не в безразличном взгляде, бледности или абсолютном отсутствии реакции. Аи лежала на кровати и просто уставилась в экран телевизора, где шло какое-то аниме.
Нас Аи даже не заметила, а продолжила смотреть. Там, по другую сторону экрана, шла комедия. Кажется, та самая, от которой так фанатели Харука и сама Аи. Всё в её комнате было уклеено плакатами с персонажами из этого аниме, на полках тонны манги, на столе ряд довольно качественных фигурок.
Под телевизором стоял включённый DVD-проигрыватель. Судя по всему, Аи смотрела серии на репите. Раз за разом пересматривая одно и то же, постепенно сходя с ума.
— Аи, — Рико села рядом с подругой.
— Новые серии второго сезона ещё не вышли, — прохрипела Аи. — Мне надо их дождаться.
— Аи, сколько ты уже так лежишь?
— Яширо-кун обязательно должен встречаться с Цуей, — девочка будто не слушала, что говорят ей. — Иначе я очень расстроюсь.
— Аи, ты ела?
— Там была такая смешная серия, — Аи продолжала. — Знаешь, они, как и мы, пошли в аквапарк…
— Тору, — Рико развернулась ко мне. — Выключи пожалуйста.
Я кивнул, подошёл к телевизору и щёлкнул на кнопку. Экран погас, звук прекратился. Аи, на какое-то время, также замолчала. Но ненадолго:
— Включи! — закричала она. — Верни! Включи назад!
Девочка вскочила с кровати, но затёкшие ноги не дали ей сделать и шагу. Аи повалилась на пол. Она попыталась встать, но, видимо, за всё то время, что она здесь лежала, конечности её совсем онемели.
Когда Аи поняла, что я всё равно не включу телевизор обратно, она обречённо
уткнулась лицом в пол и замолчала. Ни всхлипывала, ни плакала, ни кричала. Просто замолчала.
— Аи, послушай… — Рико не успела договорить.
— Не хочу, — пробубнила девочка. — Не хочу слушать!
— Аи, послушай меня!
— Не хочу! Включите мне телевизор!
— Аи, прекрати!
— Уходите! Включите мне телевизор и уходите! — она не переставала капризничать.
— Аи! — Рико вскочила с кровати. — Ханакири-сенсей отругала бы тебя за такое!
— Но Ханакири-сенсей больше нет, — Аи перевернулась на спину и с трудом поднялась с пола. — Ханакири-сенсей умерла. Меня больше никто не отругает. Мне больше никто не нужен. Никто, кроме моего телевизора и аниме.
Раздался шлепок. Аи схватилась за левую щёку и замолчала. Я впервые видел Рико такой. Серьёзной, сосредоточенной и злой. Я был уверен, что передо мной совершенно другой человек, что передо мной не Рико, а Каватсуки Морико.
— Если это так, — продолжила Рико. — То Ханакири-сенсей не стоило умирать из-за таких, как ты.
Губы Аи затряслись. Она держалась какое-то время, однако, в итоге, расплакалась. Как всегда по-детски откровенно и громко. Аи всегда оставалась собой. Ей было страшно, ей было одиноко, ей было больно, потому она и плакала. Плакала, потому что хотелось.
— Никогда больше так не говори, — Рико обняла подругу. — Мы всегда будем вместе. Мы же самые дружные в Сатомори! И всегда друг другу поможем.
Аи ничего не говорила. Просто продолжала плакать.
На шум поднялся Комаэда-сан. Мужчина окинул комнату взглядом, двусмысленно покачал головой. Заметив меня, он длительное время пристально на меня смотрел, а после беззвучно позвал кивком.
Я вышел из комнаты Аи и встретился с её отцом лицом к лицу. При более близком осмотре можно было заметить глубокие морщины, странные отметины, вроде тех, что бывают после оспы, седину в волосах.
— Тору-кун, верно?
Я кивнул.
— Ты же общаешься с той девчонкой из храма… как её там…
— Харука, — напомнил я.
— Да, точно, — он продолжил. — Она тебе случаем ничего странного не говорила?
— Она не может говорить. Харука — немая.
— Вон оно как, — мужчина цокнул языком. — И всё же, она не пыталась тебе рассказать что-нибудь необычное?
— Нет, Комаэда-сан, — я покачал головой. — Ничего необычного.
— А этот Нанаки, — Комаэда продолжал допрос. — Он что-нибудь говорил тебе?
— С Нанаки-саном, я особо не общался.
— Точно? — он пристально и грозно на меня взглянул.
— Точно, — я не растерялся.
Из комнаты вышла Рико, она встала между нами.
— Тору-кун, — она, почему-то, вдруг, перестала называть меня «Ивару». — Я бы была не против проверить, как там Юри.
— Да-да, — я оторвал взгляд от отца Аи. — Идём.