Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1
Стихотворения 1921-1941
Плач Ярославны
Вопль стародавний,Плач Ярославны —Слышите?С башенной вышечкиНеперерывныйВопль — неизбывный:— Игорь мой! КнязьИгорь мой! КнязьИгорь!Ворон, не сглазьГлаз моих — пустьПлачут!Солнце, мечиСтрелы в них — пустьСлепнут!Кончена Русь!Игорь мой! Русь!Игорь!* * *
Лжет летописец, что Игорь опять в дом свойСолнцем взошел — обманул нас Баян льстивый.Знаешь конец? Там, где Дон и Донец — плещут,Пал меж знамен Игорь на сон — вечный.Белое тело его — ворон клевал.Белое дело его — ветер сказал.Подымайся, ветер, по оврагам,Подымайся, ветер, по равнинам,Торопись, ветрило-вихрь-бродяга,Над тем Доном, белым Доном лебединым!Долетай до городской до стенки,С кóей пó миру несется плач надгробный.Не гляди, что подгибаются коленки,Что тускнеет ее лик солнцеподобный…— Ветер, ветер!— Княгиня, весть!Князь твой мертвый лежит —За честь!* * *
Вопль стародавний,Плач Ярославны —Слышите?Вопль ее — ярый,Плач ее, плач —Плавный:— Кто мне заздравную чаруИз рук — выбил?Старой не быть мне,Под камешком гнить,Игорь!Дёрном-глиной заткните ротАлый мой — нонче ж.КонченБелый поход.5 января 1921
«С Новым Годом, Лебединый стан…»
С Новым Годом, Лебединый стан!Славные обломки!С Новым Годом — по чужим местам —Воины с котомкой!С пеной у рта пляшет, не догнав,Красная погоня!С Новым Годом — битая — в бегахРодина с ладонью!Приклонись к земле — и вся земляПеснею заздравной.Это, Игорь, — Русь через моряПлачет Ярославной.Томным стоном утомляет грусть:— Брат мой! — Князь мой! — Сын мой!— С Новым Годом, молодая РусьЗá морем за синим!Москва, 13 января 1921
Большевик
От Ильменя — до вод КаспийскихПлеча рванулись в ширь.Бьет по щекам твоим — российскийРумянец-богатырь.Дремучие — по всей по крепкойБашке — встают леса.А руки — лес разносят в щепки,Лишь за топор взялся!Два зарева: глаза и щеки.— Эх, уж и кровь добра! —Глядите-кось, как руки в боки,Встал посреди двора!Весь мир бы разгромил — да проймыЖмут — не дают дыхнуть!Широкой доброте разбойнойСмеясь — вверяю грудь!И земли чуждые пытая,— Ну, какова мол новь? —Смеюсь, — все ты же, Русь святая,Малиновая кровь!31 января 1921
Роландов рог
Как нежный шут о злом своем уродстве,Я повествую о своем сиротстве…За князем — род, за серафимом — сонм,За каждым — тысячи таких, как он,Чтоб, пошатнувшись, — на живую стенуУпал и знал, что — тысячи на смену!Солдат — полком, бес — легионом горд.За вором — сброд, а за шутом — всё горб.Так, наконец, усталая держатьсяСознаньем: перст и назначеньем: драться,Под свист глупца и мещанина смех —Одна из всех — за всех — противу всех! —Стою и шлю, закаменев от взлёту,Сей громкий зов в небесные пустоты.И сей пожар в груди тому залог,Что некий Карл тебя услышит, рог!Март 1921
«Как закон голубиный вымарывая…»
Как закон голубиный вымарывая, —Руку судорогой не свело, —А случилось: заморское маревоРусским заревом здесь расцвело.Два крыла свои — эвот да эвона —. . . . . .истрепала любовь…Что из правого-то, что из левого —Одинакая пролита кровь…Два крыла православного складеня —. . . . . .промеж ними двумя —А понять ничего нам не дадено,Голубиной любви окромя…Эх вы правая с левой две варежки!Та же шерсть вас вязала в клубок!Дерзновенное слово: товарищиСменит прежняя быль: голубок.Побратавшись да левая с правою,Встанет — всем Тамерланам на грусть!В струпьях, в язвах, в проказе — оправдана,Ибо есть и останется — Русь.13 марта 1921
Попутчик
Соратник в чудесах и бедахГерб, во щитах моих и дедов. . . . . .выше туч:Крыло — стрела — и ключ.<А ну-ка> . . . . . .<Презрев корону золотую>Посмотрим, как тебя толкуетВсю суть собрав на лбуНаследница гербу.Как…… из потемокПо женской линии потомокКрыло — когда возьмут каретуСтрела — властям писать декреты. . . . . .подставив грудь— Ключ: рта не разомкнуть.Но плавится сюргуч и ломокПо женской линии потомокТебя <сдерет> сюргуч.— Крыло — стрела — и ключ.<Март 1921>
Ученик
Сказать — задумалась о чем?
В дождь — под одним плащом,
В ночь — под одним плащом, потом
В гроб — под одним плащом.
«Быть мальчиком твоим светлоголовым…»
Быть мальчиком твоим светлоголовым,— О, через все века! —За пыльным пурпуром твоим брести в суровомПлаще ученика.Улавливать сквозь всю людскую гущуТвой вздох животворящДушой, дыханием твоим живущей,Как дуновеньем — плащ.Победоноснее Царя ДавидаЧернь раздвигать плечом.От всех обид, от всей земной обидыСлужить тебе плащом.Быть между спящими ученикамиТем, кто во сне — не спит.При первом чернью занесенном камнеУже не плащ — а щит!(О, этот стих не самовольно прерван!Нож чересчур остер!)И — вдохновенно улыбнувшись — первымВзойти на твой костер.15 апреля 1921
«Есть некий час — как сброшенная клажа…»
Есть некий час…
Тютчев.Есть некий час — как сброшенная клажа:Когда в себе гордыню укротим.Час ученичества, он в жизни каждойТоржественно-неотвратим.Высокий час, когда, сложив оружьеК ногам указанного нам — Перстом,Мы пурпур Воина на мех верблюжийСменяем на песке морском.О этот час, на подвиг нас — как ГолосВздымающий из своеволья дней!О этот час, когда как спелый колосМы клонимся от тяжести своей.И колос взрос, и час веселый пробил,И жерновов возжаждало зерно.Закон! Закон! Еще в земной утробеМной вожделенное ярмо.Час ученичества! Но зрим и ведомДругой нам свет, — еще заря зажглась.Благословен ему грядущий следомТы — одиночества верховный час!15 апреля 1921
«Солнце Вечера — добрее…»
Солнце Вечера — добрееСолнца в полдень.Изуверствует — не греетСолнце в полдень.Отрешеннее и кротчеСолнце — к ночи.Умудренное, не хочетБить нам в очи.Простотой своей — тревожа —Королевской,Солнце Вечера — дорожеПеснопевцу!* * *
Распинаемое тьмойЕжевечерне,Солнце Вечера — не кланяетсяЧерни.Низвергаемый с престолуВспомни — Феба!Низвергаемый — не долуСмотрит — в небо!О, не медли на соседнейКолокольне!Быть хочу твоей последнейКолокольней.16 апреля 1921«Пало прениже волн…»
Пало прениже волнБремя дневное.Тихо взошли на холмВечные — двое.Тесно — плечо с плечом —Встали в молчанье.Два — под одним плащом —Ходят дыханья.Завтрашних спящих войнВождь — и вчерашних,Молча стоят двойнойЧерною башней.Змия мудрей стоят,Голубя кротче.— Отче, возьми в назад,В жизнь свою, отче!Через все небо — дымВоинств Господних.Борется плащ, двойнымВздохом приподнят.Ревностью взор разъят,Молит и ропщет…— Отче, возьми в закат,В ночь свою, отче!Празднуя ночи вход,Дышат пустыни.Тяжко — как спелый плод —Падает: — Сыне!Смолкло в своем хлевуСтадо людское.На золотом холмуДвое — в покое.19 апреля 1921
«Был час чудотворен и полн…»
Был час чудотворен и полн,Как древние были.Я помню — бок ó бок — на холм,Я помню — всходили…Ручьев ниспадающих речьСплеталась предивноС плащом, ниспадающим с плечВолной неизбывной.Всё выше, всё выше — высотПоследнее злато.Сновидческий голос: ВосходНавстречу Закату.21 апреля 1921
«Все великолепье…»
Все великолепьеТруб — лишь только лепетТрав — перед Тобой.Все великолепьеБурь — лишь только щебетПтиц — перед Тобой.Все великолепьеКрыл — лишь только трепетВек — перед Тобой.23 апреля 1921
«По холмам — круглым и смуглым…»
По холмам — круглым и смуглым,Под лучом — сильным и пыльным,Сапожком — робким и кротким —За плащом — рдяным и рваным.По пескам — жадным и ржавым,Под лучом — жгущим и пьющим,Сапожком — робким и кротким —За плащом — следом и следом.По волнам — лютым и вздутым,Под лучом — гневным и древним,Сапожком — робким и кротким —За плащом — лгущим и лгущим…25 апреля 1921
«В сновидящий час мой бессонный, совиный…»
В сновидящий час мой бессонный, совиныйТак . . . . . .я вдруг поняла:Я знаю: не сердце во мне, — сердцевинаНа всем протяженье ствола.Продольное сердце, от корня до краюСтремящее Рост и Любовь.Древесная-чистая, — вся ключевая,Древесная — сильная кровь.Не знающие ни продажи, ни купли —Не руки — два взмаха в лазорь!Не лоб — в небеса запрокинутый купол,Любимец созвездий и зорь.Из темного чрева, где скрытые руды,Ввысь — мой тайновидческий путь.Из недр земных — и до неба: отсюдаМоя двуединая суть.Две . . . . . . . . . . . . . . .Два знанья, вкушенные всласть.К законам земным дорогое пристрастье,К высотам прекрасная страсть.Апрель 1921
«Как настигаемый олень…»
Как настигаемый оленьЛетит перо.О . . . . . . . . .И как хитро!Их сонмы гонятся за мной, —Чумная масть!Все дети матери одной,Чье имя — страсть.Олень, олень Золоторог,Беда близка!То в свой звонкоголосый рогТрубит тоска…По зарослям словесных чащСпасайся, Царь!То своры дых кровокипящ, —То Ревность-Псарь!Все громче, громче об реброСердечный стук…И тихо валится пероИз смуглых рук…30 апреля 1921
«На што мне облака и степи…»
На што мне облака и степиИ вся подсолнечная ширь!Я раб, свои взлюбивший цепи,Благословляющий Сибирь.Эй вы, обратные по трахту!Поклон великим городам.Свою застеночную шахтуЗа всю свободу не продам.Поклон тебе, град Божий, Киев!Поклон, престольная Москва!Поклон, мои дела мирские!Я сын, не помнящий родства…Не встанет — любоваться рожьюПокойник, возлюбивший гроб.Заворожил от света БожьяМеня верховный рудокоп.3 мая 1921
«Душа, не знающая меры…»
Душа, не знающая меры,Душа хлыста и изувера,Тоскующая по бичу.Душа — навстречу палачу,Как бабочка из хризалиды!Душа, не съевшая обиды,Что больше колдунов не жгут.Как смоляной высокий жгутДымящая под власяницей…Скрежещущая еретица,— Саванароловой сестра —Душа, достойная костра!10 мая 1921
«О первое солнце над первым лбом…»
О первое солнце над первым лбом!И эти — на солнце прямо —Дымящие — черным двойным жерлом —Большие глаза Адама.О первая ревность, о первый ядЗмеиный — под грудью левой!В высокое небо вперенный взгляд:Адам, проглядевший Еву!Врожденная рана высоких душ,О Зависть моя! О Ревность!О всех мне Адамов затмивший Муж:Крылатое солнце древних!10 мая 1921
«Косматая звезда…»
Косматая звезда,Спешащая в никудаИз страшного ниоткуда.Между прочих овец приблуда,В златорунные те стадаНалетающая, как Ревность —Волосатая звезда древних!10 мая 1921
Марина
«Быть голубкой его орлиной…»
Быть голубкой его орлиной!Больше матери быть, — Мариной!Вестовым — часовым — гонцом —Знаменосцем — льстецом придворным!Серафимом и псом дозорнымОхранять непокойный сон.Сальных карт захватив колоду,Ногу в стремя! — сквозь огнь и воду!Где верхом — где ползком — где вплавь!Тростником — ивняком — болотом,А где конь не берет, — там лётом,Все ветра полонивши в плащ!Черным вихрем летя беззвучным,Не подругою быть — сподручным!Не единою быть — вторым!Близнецом — двойником — крестовымСтройным братом, огнем костровым,Ятаганом его кривым.Гул кремлевских гостей незваных.Если имя твое — Басманов,Отстранись. — Уступи любви!Распахнула платок нагрудный.— Руки настежь! — Чтоб в день свой судныйНе в басмановской встал крови.11 мая 1921
«Трем Самозванцам жена…»
Трем Самозванцам жена,Мнишка надменного дочь,Ты — гордецу своемуНе родившая сына…В простоволосости снаВ гулкий оконный пролетТы, гордецу своемуНе махнувшая следом…На роковой площадиОт оплеух и плевковТы, гордеца своегоНе покрывшая телом…В маске дурацкой лежал,С дудкой кровавой во рту.— Ты, гордецу своемуНе отершая пота…— Своекорыстная кровь! —Проклята, проклята будьТы — Лжедимитрию смогшая быть Лжемариной!11 мая 1921
«Сердце, измена…»
— Сердце, измена!— Но не разлука!И воровскую смуглую рукуК белым губам.Краткая встряска костей о плиты.— Гришка! — Димитрий!Цареубийцы! Псéкровь холопья!И — повторенным прыжком —На копья!11 мая 1921
«Грудь Ваша благоуханна…»
— Грудь Ваша благоуханна,Как розмариновый ларчик…Ясновельможна панна…— Мой молодой господарчик…— Чем заплачу за щедроты:Темен, негромок, непризнан…Из-под ресничного взлетуЧто-то ответило: — Жизнью!В каждом пришельце гонимомПану мы Иезусу — служим…Мнет в замешательстве мнимомГорсть неподдельных жемчужин.Перлы рассыпались, — слезы!Каждой ресницей нацелясь,Смотрит, как в прахе елозя,Их подбирает пришелец.13 мая 1921
«Как разгораются — каким валежником…»
Как разгораются — каким валежником!На площадях ночных — святыни кровные!Пред самозванческим указом Нежности —Что наши доблести и родословные!С какой торжественною постепенностьюСпадают выспренные обветшалости!О наши прадедовы драгоценностиПод самозванческим ударом Жалости!А проще: лоб склонивши в глубь ладонную,В сознаньи низости и неизбежности —Вниз по отлогому — по неуклонному —Неумолимому наклону Нежности…Май 1921
Кн. С.М. Волконскому
Стальная выправка хребтаИ вороненой стали волос.И чудодейственный — слегка —Чуть прикасающийся голос.Какое-то скольженье вдоль —Ввысь — без малейшего нажима…О дух неуловимый — стольЯзвящий — сколь неуязвимый!Земли не чующий, ничей,О безучастие, с которым— Сиятельный — лишь тень вещейСледишь высокомерным взором.В миг отрывающийся — весь!В лад дышащий — с одной вселенной!Всегда отсутствующий здесь,Чтоб там присутствовать бессменно.Май 1921
Разлука
Сереже
«Башенный бой…»
Башенный бойГде-то в Кремле.Где на земле,Где —Крепость моя,Кротость моя,Доблесть моя,Святость моя.Башенный бой.Брошенный бой.Где на земле —МойДом,Мой — сон,Мой — смех,Мой — свет,Узких подошв — след.Точно рукойСброшенный в ночь —Бой.— Брошенный мой!Май 1921
«Уроненные так давно…»
Уроненные так давноВздымаю руки.В пустое черное окноПустые рукиБросаю в полуночный бойЧасов, — домойХочу! — Вот так: вниз головой— С башни! — Домой!Не о булыжник площадной:В шепот и шелест…Мне некий Воин молодойКрыло подстелет.Май 1921
«Всё круче, всё круче…»
Всё круче, всё кручеЗаламывать руки!Меж нами не верстыЗемные, — разлукиНебесные реки, лазурные земли,Где друг мой навеки уже —Неотъемлем.Стремит столбоваяВ серебряных сбруях.Я рук не ломаю!Я только тяну их— Без звука! —Как дерево-машет-рябинаВ разлуку,Во след журавлиному клину.Стремит журавлиный,Стремит безоглядно.Я спеси не сбавлю!Я в смерти — наряднойПребуду — твоей быстроте златоперойПоследней опоройВ потерях простора!Июнь 1921
«Смуглой оливой…»
Смуглой оливойСкрой изголовье.Боги ревнивыК смертной любови.Каждый им шелестВнятен и шорох.Знай, не тебе лишьЮноша дорог.Роскошью майскойКто-то разгневан.ОстерегайсяЗоркого неба.* * *
Думаешь — скалыМанят, утесы,Думаешь, славыМедноголосыйЗов его — в гущу,Грудью на копья?Вал восстающий— Думаешь — топит?Дольнее жало— Веришь — вонзилось?Пуще опалы —Царская милость!Плачешь, что поздноБродит в низинах.Не земнородныхБойся, — незримых!Каждый им волосВедом на гребне.ТысячеокиБоги, как древле.Бойся не тины, —Тверди небесной!Ненасытимо —Сердце Зевеса!25 июня 1927
«Тихонько…»
ТихонькоРукой осторожной и тонкойРаспутаю путы:Ручонки — и ржаньюПослушная, зашелестит амазонкаПо звонким, пустым ступеням расставанья.Топочет и ржетВ осиянном пролетеКрылатый. — В глаза — полыханье рассвета.Ручонки, ручонки!Напрасно зовете:Меж ними — струистая лестница Леты.27 июня 1921
«Седой — не увидишь…»
Седой — не увидишь,Большим — не увижу.Из глаз неподвижныхСлезинки не выжмешь.На всю твою муку,Раззор — плач:— Брось руку!Оставь плащ!В бесстрастииКаменноокой камеи,В дверях не помедлю,Как матери медлят:(Всей тяжестью крови,Колен, глаз —В последний земнойРаз!)Не крáдущимся перешибленным зверем, —Нет, каменной глыбоюВыйду из двери —Из жизни. — О чем жеСлезам течь,Раз — камень с твоихПлеч!Не камень! — УжеШиротою орлиною —Плащ! — и уже по лазурным стремнинамВ тот град осиянный,Куда — взятьНе смеет дитяМать.28 июня 1921
«Ростком серебряным…»
Ростком серебрянымРванулся ввысь.Чтоб не узрел егоЗевес —Молись!При первом шелестеСтрашись и стой.Ревнивы к прелестиОни мужской.Звериной челюстиСтрашней — их зов.Ревниво к прелестиГнездо богов.Цветами, лаврамиЗаманят ввысь.Чтоб не избрал егоЗевес —Молись!Все небо в грохотеОрлиных крыл.Всей грудью грохайся —Чтоб не сокрыл.В орлином грохоте— О клюв! О кровь! —Ягненок крохотныйПовис — Любовь…Простоволосая,Всей грудью — ниц…Чтоб не вознес егоЗевес —Молись!29 июня 1921
«Я знаю, я знаю…»
Я знаю, я знаю,Что прелесть земная,Что эта резная,Прелестная чаша —Не более наша,Чем воздух,Чем звезды,Чем гнезда,Повисшие в зорях.Я знаю, я знаю,Кто чаше — хозяин!Но легкую ногу вперед — башнейВ орлиную высь!И крылом — чашуОт грозных и розовых уст —Бога!30 июня 1921
«Твои … черты…»
Твои … черты,Запечатленные Кануном.Я буду стариться, а тыОстанешься таким же юным.Твои … черты,Обточенные ветром знойным.Я буду горбиться, а тыОстанешься таким же стройным.Волос полýденная тень,Склоненная к моим сединам…Ровесник мой год в год, день в день,Мне постепенно станешь сыном…Нам вместе было тридцать шесть,Прелестная мы были пара…И — радугой — благая весть:. . . . . .— не буду старой!Троицын день 1921
«Последняя прелесть…»
Последняя прелесть,Последняя тяжесть:Ребенок, у ног моихБьющий в ладоши.Но с этой последнеюПрелестью — справлюсь,И эту последнюю тяжесть я —Сброшу.. . . . . . . . . . . . . . .Всей женскою лестьюЯзвя вдохновенной,Как будто не отрокУ ног, а любовник —О шествиях —Вдоль изумленной ВселеннойПод ливнем лавровым,Под ливнем дубовым.Последняя прелесть,Последняя тяжесть —Ребенок, за плащ ухватившийся… — В мукеРожденный! — Когда-нибудь людям расскажешь,Что не было равной —В искусстве Разлуки!10 июля 1921
«Два зарева! — нет, зеркала…»
М.А. Кузмину
Два зарева! — нет, зеркала!Нет, два недуга!Два серафических жерла,Два черных кругаОбугленных — из льда зеркал,С плит тротуарных,Через тысячеверстья залДымят — полярных.Ужасные! — Пламень и мрак!Две черных ямы.Бессонные мальчишки — так —В больницах: Мама!Страх и укор, ах и аминь…Взмах величавый…Над каменностию простынь —Две черных славы.Так знайте же, что реки — вспять,Что камни — помнят!Что уж опять они, опятьВ лучах огромныхВстают — два солнца, два жерла,— Нет, два алмаза! —Подземной бездны зеркала:Два смертных глаза.2 июля 1921
Вестнику
Скрежещут якорные звенья,Вперед, крылатое жилье!Покрепче чем благословеньеС тобой — веление мое!Мужайся, корабельщик юный!Вперед в лазоревую рожь!Ты больше нежели Фортуну —Ты сердце Цезаря везешь!Смирит лазоревую яростьРесниц моих — единый взмах!Дыханием надут твой парусИ не нуждается в ветрах!Обветренные руки стиснув,Слежу. — Не верь глазам! — Все ложь!Доподлинный и рукописныйПриказ Монархини везешь.Два слова, звонкие как шпоры,Две птицы в боевом грому.То зов мой — тысяча который? —К единственному одному.В страну, где солнце правосудьяОдно для нищих и вельмож— Между рубахою и грудью —Ты сердце Матери везешь.3 июля 1921
Георгий
С.Э.
«Ресницы, ресницы…»
Ресницы, ресницы,Склоненные ниц.Стыдливостию ресницЗатменные — солнца в венце стрел!— Сколь грозен и сколь ясен! —И плащ его — был — красен,И конь его — был — бел.Смущается Всадник,Гордится конь.На дохлого гадаБелейший коньВзирает вполоборота.В пол-окна широкогоВслед копьюВ пасть красную — дико раздув ноздрю —Раскосостью огнеокой.Смущается Всадник,Снисходит конь.Издохшего гадаДрянную кровь— Янтарную — легким скокомМинует, — янтарная кровь течет.Взнесенным копытом застыв — с высотЛебединого поворота.Безропотен Всадник,А конь брезглив.Гремучего гадаКопьем пронзив —Сколь скромен и сколь томен!В ветрах — высокó — седлецо твое,Речной осокой — копьецо твоеВот-вот запоет в восковых перстахУ розовых устПод прикрытием стрелРесничных,Вспоет, вскличет.— О страшная тяжестьСвершенных дел!И плащ его красен,И конь его бел.Любезного Всадника,Конь, блюди!У нежного ВсадникаБоль в груди.Ресницами жемчуг нижет…Святая иконка — лицо твое,Закатным лучом — копьецо твоеИз длинных перстов брызжет.Иль луч пурпуровыйКосит копьем?Иль красная тучаВзмелась плащом?За красною тучею —Белый дом.Там впустятВдвоемС конем.Склоняется Всадник,Дыбится конь.Все слабже вокруг копьеца ладонь.Вот-вот не снесет Победы!— Колеблется — никнет — и вслед копьюВ янтарную лужу — вослед копьюСкользнувшему.— Басенный взмахСтрел…Плащ красен, конь бел.9 июля 1921
«О тяжесть удачи…»
О тяжесть удачи!Обида Победы!Георгий, ты плачешь,Ты красною девойБледнеешь над деломСвоих двухВнезапно-чужихРук.Конь брезгует Гадом,Ты брезгуешь гласомПобедным. — Тяжелым смарагдовым масломСтекает кровища.Дракон спит.На всю свою жизньСыт.Взлетевшею гривойЗатменное солнце.Стыдливости детскойС гордынею конскойСоюз.Из седла —В небеса —Куст.Брезгливая грустьУст.Конь брезгует Гадом,Ты брезгуешь даромЦаревым, — ее подвенечным пожаром.Церковкою ладанной:Строг — скуп —В безжалостныйРевТруб.Трубите! Трубите!Уж слушать недолго.Уж нежный тростник победительный — долу.Дотрубленный долуПоник. — Смолк.И облачный — ввысь! —Столб.Клонитесь, клонитесь,Послушные травы!Зардевшийся под оплеухою славы —Бледнеет. — Домой, трубачи! — Спит.До судной трубы —Сыт.11 июля 1921
«Синие версты…»
Синие верстыИ зарева горние!ПобедоносногоСлавьте — Георгия!Славьте, жемчужныеГрозди полуночи,Дивного мужа,Пречистого юношу:Огненный плащ его,Посвист копья его,КровокипящегоСлавьте — коня его!* * *
Зычные мачтыИ слободы орлие!ГромокипящегоСлавьте — Георгия!СолнцеподобногоВ силе и в кротости.Доблесть из доблестей,Роскошь из роскошей:Башенный рост его,Посвист копья его,МолниехвостогоСлавьте — коня его!Львиные ветрыИ глыбы соборные!ВеликолепногоСлавьте — Георгия!Змея пронзившего,Смерть победившего,В дом Госпожи своейКонным — вступившего!Зычный разгон его,Посвист копья его,ПреображенногоСлавьте — коня его!* * *
Льстивые ивыИ травы поклонные,Вольнолюбивого,УзорешенногоЮношу — славьте,Юношу — плачьте…Вот он, что розанРайский — на травке:Розовый рот свойНа две половиночки —Победоносец,Победы не вынесший.11 июля 1921
«Из облаков кивающие перья…»
Из облаков кивающие перья.Как передать твое высокомерье,— Георгий! — Ставленник небесных сил!Как передать закрепощенный пылЗрачка, и трезвенной ноздри раздутойНа всем скаку обузданную смуту.Перед любезнейшею из красотКак передать — с архангельских высотСедла — копья — содеянного делаИ девственности гневной — эти стрелыРесничные — эбеновой масти —Разящие: — Мы не одной кости!Божественную ведомость закончив,Как передать, Георгий, сколь уклончив— Чуть что земли не тронувший едва —Поклон, — и сколь пронзительно-криваЩель, заледеневающая сразу:— О, не благодарите! — По приказу.12 июля 1921
«С архангельской высоты седла…»
С архангельской высоты седлаЕвангельские творить дела.Река сгорает, верста смугла.— О даль! Даль! Даль!В пронзающей прямизне ресницПожарищем налетать на птиц.Копыта! Крылья! Сплелись! Свились!О высь! Высь! Высь!В заоблачье исчезать как снасть!Двуочие разевать как пасть!И не опомнившись — мертвым пасть:О страсть! — Страсть! — Страсть!12 июля 1921
«А девы — не надо…»
А девы — не надо.По вольному хладу,По синему следуОдин я поеду.Как был до победы:Сиротский и вдовый.По вольному следуВоды родниковой.От славы, от гноюДоспехи отмою.Во славу ТвоюКоня напою.Храни, Голубица,От града — посевы,Девицу — от гада,Героя — от девы.13 июля 1921
«О всеми ветрами…»
О всеми ветрамиКолеблемый лотос!Георгия — робость,Георгия — кротость…Очей непомерных— Широких и влажных —Суровая — детская — смертная важность.Так смертная мукаГлядит из тряпья.И вся непомернаяТяжесть копья.Не тот — высочайший,С усмешкою гордой:Кротчайший Георгий,Тишайший Георгий,Горчайший — свеча моих бдений — Георгий,Кротчайший — с глазами оленя — Георгий!(Трепещущей свореПростивший олень).— Которому пробилГеоргиев день.О лотос мой!Лебедь мой!Лебедь! Олень мой!Ты — все мои бденьяИ все сновиденья!Пасхальный тропарь мой!Последний алтын мой!Ты, больше, чем Царь мой,И больше, чем сын мой!Лазурное око мое —В вышину!Ты, блудную сноваВознесший жену.— Так слушай же!..14 июля 1921
(Не докончено за письмом.)
«Не лавром, а терном…»
Не лавром, а терномНа царство венчанный,В седле — а крылатый!Вкруг узкого станаНа бархате черномМальтийское злато.Нетленные иглыТерновые — БогуИ Другу присяга.Высокий загибЛебединый, а с бокуМальтийская шпага.Мальтийского ОрденаРыцарь — Георгий,Меж спящими — бдящий.Мальтийского ОрденаРыцарь — Георгий,На жен не глядящий…Июль 1921
«Странноприимница высоких душ…»
Странноприимница высоких душ,. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Тебя пою — пергаментная сушьВысокодышащей земли Орфея.Земля высокомерная! — СтупнюОтталкивающая как ладонью,Когда ж опять на грудь твою ступлюЗаносчивой пятою амазоньей —Сестра высокомерная! ШаговНе помнящая . . . . . . . . . .Земля, земля Героев и Богов,Амфитеатр моего Восхода!Июль 1921
Благая весть
С.Э.
«В сокровищницу…»
В сокровищницуПолунощных глубинНедрогнувшуюОпускаю ладонь.Меж водорослей —Ни приметы его!Сокровища нетуВ морях — моего!В заоблачнуюПеснопенную высь —ДвумолниемОсмелеваюсь — и вотМне жаворонокОбронил с высоты —Что зá морем ты,Не за облаком ты!15 июля 1921
«Жив и здоров…»
Жив и здоров!Громче громов —Как топором —Радость!Нет, топоромМало: быкомПод обухомСчастья!Оглушена,Устрашена.Что же взамен —Вырвут?И от коленВплоть до корнейВставших волос —Ужас.Стало быть, жив?Веки смежив,Дышишь, зовут —Слышишь?Вывез корабль?О мой журавльМладший — во всейСтае!Мертв — и воскрес?!Вздоху в обрез,Камнем с небес,ЛомомПо голове, —Нет, по эфесШпагою в грудь —Радость!16 июля 1921
«Под горем не горбясь…»
Под горем не горбясь,Под камнем — крылатой —— Орлом! — уцелев,Земных матерейИ небесных любовницДвойную печальВзвалив на плеча, —Горяча мне досталасьМальтийская сталь!Но гневное небоК орлам — благосклонно.Не сон ли: в волнахСонм ангелов конных!Меж ними — осанна! —Мой — снегу белей…Лилейные ризы,— Конь вывезет! — ГривойВспенённые зыби.— Вал вывезет! — ДыбомВстающая глыба…Бог вынесет…— Ох! —17 июля 1921
«Над спящим юнцом — золотые шпоры…»
Над спящим юнцом — золотые шпоры.Команда: вскачь!Уже по пятам воровская свора.Георгий, плачь!Свободною левою крест нащупал.Команда: вплавь!Чтоб всем до единого им под куполСофийский, — правь!Пропали! Не вынесут сухожилья!Конец! — Сдались!— Двумолнием раскрепощает крылья.Команда: ввысь!19 июля 1921
«Во имя расправы…»
Во имя расправыКрепись, мой Крылатый!Был час переправы,А будет — расплаты.В тот час стопудовый— Меж бредом и былью —Гребли тяжелоКорабельные крылья.Меж Сциллою — да! —И Харибдой гребли.О крылья мои,Журавли-корабли!Тогда по крутомуЭвксинскому брегуБыл топот Побега,А будет — Победы.В тот час непосильный— Меж дулом и хлябью —Сердца не остыли,Крыла не ослабли,Плеча напирали,Глаза стерегли.— О крылья мои,Журавли-корабли!Птенцов узколицыхНе давши в обиду,Сказалось —Орлицыно сердце Тавриды.На крик длинноклювый— С ерами и с ятью! —Проснулась —Седая Монархиня-матерь.И вот уже куполСофийский — вдали…О крылья мои,Журавли-корабли!Крепитесь! КромешноеДрогнет созвездье.Не с моря, а с небаУдарит Возмездье.Глядите: небеснымСвинцом налитая,Грозна, тяжелаКорабельная стая.И нету конца ей,И нету земли…— О крылья мои,Журавли-корабли!20 июля 1921
Возвращение вождя
Конь — хром,Меч — ржав.Кто — сей?Вождь толп.Шаг — час,Вздох — век,Взор — вниз.Все — там.Враг. — Друг.Терн. — Лавр.Всё — сон…— Он. — Конь.Конь — хром.Меч — ржав.Плащ — стар.Стан — прям.16 июля 1921
«Благоухала целую ночь…»
Благоухала целую ночьВ снах моих — Роза.Неизреченно-нежная дочьЭроса — Роза.Как мне усвоить, расколдоватьРечь твою — Роза?Неизреченно-нежная матьЭроса — Роза!Как … мне странную сластьСнов моих — Роза?Самозабвенно-нежная страстьЭроса — Роза!21 июля 1921
«Прямо в эфир…»
Прямо в эфирРвется тропа.— Остановись! —Юность слепа.Ввысь им и ввысь!В синюю рожь!— Остановись! —В небо ступнешь.25 августа 1921
«Не в споре, а в мире…»
Не в споре, а в мире —Согласные сестры.Одна — меч двуострыйМеж грудью и миромВосставив: не выйду!Другая, чтоб не было гостю обиды —И медом и миром.<1921>
Отрок
Геликону
«Пустоты отроческих глаз! Провалы…»
Пустоты отроческих глаз! ПровалыВ лазурь! Как ни черны — лазурь!Игралища для битвы небывалой,Дарохранительницы бурь.Зеркальные! Ни зыби в них, ни лона,Вселенная в них правит ход.Лазурь! Лазурь! Пустынная до звону!Книгохранилища пустот!Провалы отроческих глаз! — Пролеты!Душ раскаленных — водопой.— Оазисы! — Чтоб всяк хлебнул и отпил,И захлебнулся пустотой.Пью — не напьюсь. Вздох — и огромный выдох,И крови ропщущей подземный гул.Так по ночам, тревожа сон Давидов,Захлебывался Царь Саул.25 августа 1921
«Огнепоклонник! Красная масть…»
Огнепоклонник! Красная масть!Завороженный и ворожащий!Как годовалый — в красную пастьЛьва, в пурпуровую кипь, в чащу —Око и бровь! Перст и ладонь!В самый огонь, в самый огонь!Огнепоклонник! Страшен твой Бог!Пляшет твой Бог, насмерть ударив!Думаешь — глаз? Красный всполох —Око твое! — Перебег зарев…А пока жив — прядай и сыпьВ самую кипь! В самую кипь!Огнепоклонник! Не опалюсь!По мановенью — горят, гаснут!Огнепоклонник! Не поклонюсь!В черных пустотах твоих красныхСтройную мощь выкрутив в жгутМой это бьет — красный лоскут!27 августа 1921
«Простоволосая Агарь — сижу…»
Простоволосая Агарь — сижу,В широкоокую печаль — гляжу.В печное зарево раскрыв глаза,Пустыни карие — твои глаза.Забывши Верую, купель, потир —Справа-налево в них читаю Мир!Орлы и гады в них, и лунный год, —Весь грустноглазый твой, чужой народ.Пески и зори в них, и плащ Вождя…Как ты в огонь глядишь — я на тебя.Пески не кончатся… Сынок, ударь!Простой поденщицей была Агарь.Босая, темная бреду, в тряпье…— И уж не помню я, что там — в котле!28 августа 1921
«Виноградины тщетно в садах ржавели…»
Виноградины тщетно в садах ржавели,И наложница, тщетно прождав, уснула.Палестинские жилы! — Смолы тяжéлеПротекает в вас древняя грусть Саула.Пятидневною раною рот запекся.Тяжек ход твой, о кровь, приближаясь к сроку!Так давно уж Саулу-Царю не пьется,Так давно уже землю пытает око.Иерихонские розы горят на скулах,И работает грудь наподобье горна.И влачат, и влачат этот вздох СауловПалестинские отроки с кровью черной.30 августа 1921
«Веками, веками…»
Веками, векамиСвергала, взводила.Горбачусь — из серого камня — Сивилла.Пустынные очиУпорствуют в землю.Уже не пророчу, —Зубов не разъемлю.О дряхлом удавеПрезренных сердец —Лепечет, лепечет о славе юнец.Свинцовые векиСмежила — не выдать!Свинцовые векиСмеженные — видят:В сей нищенской жизни —Лишь час величавый!Из ceporo камня — гляди! — твоя слава.О дряхлом удавеПрезренных сердец —Лепечет, лепечет о славе юнец.2 сентября 1921
«Соревнования короста…»
Соревнования коростаВ нас не осилила родства.И поделили мы так просто:Твой — Петербург, моя — Москва.Блаженно так и бескорыстноМой гений твоему внимал.На каждый вздох твой рукописныйДыхания вздымался вал.Но вал моей гордыни польской —Как пал он! — С златозарных горМои стихи — как добровольцыК тебе стекались под шатер…Дойдет ли в пустоте эфираМоя лирическая лесть?И безутешна я, что женской лирыОдной, одной мне тягу несть.12 сентября 1921
Отрывок из стихов к Ахматовой
…Но вал моей гордыни польскойКак пал он! — С златозарных горМои стихи — как добровольцыК тебе стекались под шатер.Следя полночные наезды,Бдил добровольческий табун,Пока беседовали звездыС Единодержицею струн.12 сентября 1921
Маяковскому
Превыше крестов и труб,Крещенный в огне и дыме,Архангел-тяжелоступ —Здорово, в веках Владимир!Он возчик и он же конь,Он прихоть и он же право.Вздохнул, поплевал в ладонь:— Держись, ломовая слава!Певец площадных чудес —Здорово, гордец чумазый,Что камнем — тяжеловесИзбрал, не прельстясь алмазом.Здорово, булыжный гром!Зевнул, козырнул — и сноваОглоблей гребет — крыломАрхангела ломового.18 сентября 1921
«Гордость и робость — родные сестры…»
Гордость и робость — рóдные сестры,Над колыбелью, дружные, встали.«Лоб запрокинув!» — гордость велела.«Очи потупив!» — робость шепнула.Так прохожу я — очи потупив —Лоб запрокинув — Гордость и Робость.20 сентября 1921
Ханский полон
«Ханский полон…»
Ханский полонВó сласть изведав,Бью крыломБогу побегов.Спорый бог,Скорый бог,Шпоры в бок-бог!ОповестиСловом и знаком,Тех усыпиХмелем и маком,Кровом и мраком будь,Словом и знаком будь,Пнем и канавой будь, —Чтоб все ветра им в грудь!Черный бог,Ворон-бог,Полночь-бьет-бог.Щебнем-травой,Гребнем-откосом.Над татарвой— Тьфу! — над раскосой.Конь мой земли не тронь,Лоб мой звезды не тронь,Вздох мой губы не тронь,Всадник-конь, перст-ладонь.Конный бог,Сонный бог,Ломом в лоб-бог!Быстрым ногам —Крепость и смелость!По слободамВек чтобы пелось:Беглых и босых — бог,Простоволосых — бог,Взлет, всплеск, всхлест, охлест-бог,Сам черт на веслах — бог.Окрик-бог,Охлест-бог,Опрометь-бог!1 октября 1921
«Ни тагана…»
Ни таганаНет, ни огня.Нá меня, нá!Будет с меняКонскую костьЖрать с татарвой.Сопровождай,Столб верстовой!— Где ж, быстрота,Крест-твой-цепóк?— Крест-мой-цепóкХан под сапог.Град мой в крови,Грудь без креста, —Усынови,Матерь-Верста!— Где ж, сирота,Кладь-твоя-дом?— Скарб — под ребром,Дом — под седлом,Хан мой — Мамай,Хлеб мой — тоска.К старому в рай,Паперть-верста!— Что ж, красота,К Хану строга?— К Хану строга?Память долга!Камнем — мне Хан,Я мой — Москва.К ангелам в стан,Скатерть-верста!2 октября 1921
«Следок твой непытан…»
Следок твой непытан,Вихор твой — колтун.Скрипят под копытомРазрыв да плакун.Нетоптанный путь,Непутевый огонь. —Ох, Родина-Русь,Неподкованный конь!Кумач твой без сбыту,Палач твой без рук.Худое корытоВ хоромах — да крюк.Корою нажрусь, —Не диковина нонь!— Ох, Родина-Русь,Зачарованный конь!Не вскочишь — не сядешь!А сел — не пеняй!Один тебе всадникПо нраву — Мамай!Раскосая гнусь,Воровская ладонь…— Эх, Родина-Русь,Нераскаянный конь!8 октября, Сергиев день 1921
«Не растеклась еще…»
Не растеклась ещеКровь Иисусова.Над безнапраслинкой —Времячко Бусово.Черная кровьИз-под ножа.Бусом — любовь,Бусом — божба.Знать не дошла ещеКровь Голубина.Озером — Жаль,Полем — Обида.(Уж не тебя ль,Князь мой нелжив?)Озером — Жаль,Деревом — Див.Тупит глазаРусь моя руса.Вороном — Гза,Гзак тот безусый,Хан-тот-лазей,Царь-раскрадынь,Рознит князей,Вдовит княгинь.— Ослобони меня!Хану — рабынюшка!В роще обидонькаПлачет рябинушкой.Не перечестьТой бирюзы.Девичья честь —Стрелы борзы!Травушки стоптаны,Рученьки розняты.В поле стыдобушкаНикнет березынькой.Только и есть —Два рукава!Гзакова лесть —Плеть скакова!ИсполосованаРусь моя русая.Гзак да Кончак еще,Вороны Бусовы.Полный колчан,Вольный постой.А по ночамМать над дитей:— Спи, неустан,Спи, недослух,Чтоб тебя самХан карнаух!Хвать — да и в стан!Каши не даст!Чтоб тебя самГзак-загребаст!Так по шатрам,Через всю Русь:— Чтоб тебя самБус-удавлюсь!20 марта 1922
«Семеро, семеро…»
Семеро, семероСлавлю дней!Семь твоих шкур твоихСлавлю, Змей!ПустопорожняяДань земле —Старая кожаЛежит на пне.Старая сброшена, —Новой жди!Старую кожу,Прохожий, жги!Чтоб уж и не былоНам: вернись!Чтобы ни следуОт старых риз!Снашивай, сбрасывайСтарый день!В ризнице нашей —Семижды семь!16 октября 1921
Хвала Афродите
«Блаженны дочерей твоих, Земля…»
Блаженны дочерей твоих, Земля,Бросавшие для боя и для бега.Блаженны в Елисейские поляВступившие, не обольстившись негой.Так лавр растет, — жестоколист и трезв,Лавр-летописец, горячитель боя.— Содружества заоблачный отвесНе променяю на юдоль любови.17 октября 1921
«Уже богов — не те уже щедроты…»
Уже богов — не те уже щедротыНа берегах — не той уже реки.В широкие закатные воротаВенерины, летите, голубки!Я ж на песках похолодевших лежа,В день отойду, в котором нет числа…Как змей на старую взирает кожу —Я молодость свою переросла.17 октября 1921
«Тщетно, в ветвях заповедных кроясь…»
Тщетно, в ветвях заповедных кроясь,Нежная стая твоя гремит.Сластолюбивый роняю пояс,Многолюбивый роняю мирт.Тяжкоразящей стрелой тупоюОсвободил меня твой же сын.— Так о престол моего покоя,Пеннорожденная, пеной сгинь!18 октября 1921
«Сколько их, сколько их ест из рук…»
Сколько их, сколько их ест из рук,Белых и сизых!Целые царства воркуют вкругУст твоих, Низость!Не переводится смертный потВ золоте кубка.И полководец гривастый льнетБелой голубкой.Каждое облако в час дурной —Грудью круглится.В каждом цветке неповинном — твойЛик, Дьяволица!Бренная пена, морская соль…В пене и в муке —Повиноваться тебе доколь,Камень безрукий?23 октября 1921
«От гнева в печени, мечты во лбу…»
От гнева в печени, мечты во лбу,Богиня верности, храни рабу.Чугунным ободом скрепи ей грудь,Богиня Верности, покровом будь.Все сладколичие сними с куста,Косноязычием скрепи уста…Запечатленнее кости в гробу,Богиня Верности, храни рабу!Дабы без устали шумел станок,Да будет уст ее закон — замок.Дабы могильного поверх горба:«Единой Верности была раба!»На раздорожии, ребром к столбу,Богиня Верности — распни рабу!24 октября 1921
«С такою силой в подбородок руку…»
С такою силой в подбородок рукуВцепив, что судорогой вьется рот,С такою силою поняв разлуку,Что, кажется, и смерть не разведет —Так знаменосец покидает знамя,Так на помосте матерям: Пора!Так в ночь глядит — последними глазами —Наложница последнего царя.24 октября 1921
Молодость
«Молодость моя! Моя чужая…»
Молодость моя! Моя чужаяМолодость! Мой сапожок непарный!Воспаленные глаза сужая,Так листок срывают календарный.Ничего из всей твоей добычиНе взяла задумчивая Муза.Молодость моя! — Назад не кличу.Ты была мне ношей и обузой.Ты в ночи нашептывала гребнем,Ты в ночи оттачивала стрелы.Щедростью твоей давясь, как щебнем,За чужие я грехи терпела.Скипетр тебе вернув до сроку —Что уже душе до яств и брашна!Молодость моя! Моя морока —Молодость! Мой лоскуток кумашный!18 ноября 1921
«Скоро уж из ласточек — в колдуньи…»
Скоро уж из ласточек — в колдуньи!Молодость! Простимся накануне…Постоим с тобою на ветру!Смуглая моя! Утешь сестру!Полыхни малиновою юбкой,Молодость моя! Моя голубкаСмуглая! Раззор моей души!Молодость моя! Утешь, спляши!Полосни лазоревою шалью,Шалая моя! ПошалевалиДосыта с тобой! — Спляши, ошпарь!Золотце мое — прощай — янтарь!Неспроста руки твоей касаюсь,Как с любовником с тобой прощаюсь.Вырванная из грудных глубин —Молодость моя! — Иди к другим!20 ноября 1921
Муза
Ни грамот, ни праотцев,Ни ясного сокола.Идет-отрывается, —Такая далекая!Под смуглыми веками —Пожар златокрылый.Рукою обветреннойВзяла — и забыла.Подол неподобранный,Ошметок оскаленный.Не злая, не добрая,А так себе: дальняя.Не плачет, не сетует:Рванул — так и милый!Рукою обветреннойДала — и забыла.Забыла — и россыпьюГортанною, клекотом…— Храни ее, Господи,Такую далекую!19 ноября 1921
«Справа, справа — баран круторогий…»
Справа, справа — баран круторогий!И сильны мои ноги.Пожелайте мне доброй дороги,Богини и боги!Слажу, слажу с курчавой сестрою,С корабельной сосною!Вся поклажа — брусок со струною,Ничего — за спиною!Ни закона, ни . . . . ., ни дома,Ни отцовского грома,Ни товарища нежной истомы, —Всё сгорело соломой!Пожелайте мне смуглого цветаИ попутного ветра!. . . . . . . .— в Лету,Без особой приметы!19 ноября 1921
«Без самовластия…»
Без самовластия,С полною кротостью.Легкий и ласковыйВоздух над пропастью.Выросший сразу,— Молнией — в срок —Как по приказуБудет цветок.Змееволосый,Звездоочитый…Не смертоносный, —Сам без защиты!Он ли мне? Я — ему?Знаю: польщусь,Знаю: нечаянноВ смерть оступлюсь…20 ноября 1921
«Так плыли: голова и лира…»
Так плыли: голова и лира,Вниз, в отступающую даль.И лира уверяла: мира!А губы повторяли: жаль!Крово-серебряный, серебро —Кровавый след двойной лия,Вдоль обмирающего Гебра —Брат нежный мой, сестра моя!Порой, в тоске неутолимой,Ход замедлялся головы.Но лира уверяла: мимо!А губы ей вослед: увы!Вдаль-зыблящимся изголовьемСдвигаемые как венцом —Не лира ль истекает кровью?Не волосы ли — серебром?Так, лестницею нисходящейРечною — в колыбель зыбей.Так, к острову тому, где слащеЧем где-либо — лжет соловей…Где осиянные останки?Волна соленая — ответь!Простоволосой лесбиянкиБыть может вытянула сеть? —1 декабря 1921
«Не для льстивых этих риз, лживых ряс…»
Не для льстивых этих риз, лживых ряс —Голосистою на свет родилась!Не ночные мои сны — наяву!Шипом-шепотом, как вы, не живу!От тебя у меня, шепот-тот-шип —Лира, лира, лебединый загиб!С лавром, с зорями, с ветрами союз,Не монашествую я — веселюсь!И мальчишка — недурён-белокур!Ну, а накривь уж пошло чересчур, —От тебя у меня, шепот-тот-шип —Лира, лира, лебединый загиб!Доля женская, слыхать, тяжела!А не знаю — на весы не брала!Не продажный мой товар — даровой!Ну, а ноготь как пойдет синевой, —От тебя у меня, клекот-тот-хрип —Лира, лира, лебединый загиб!4 декабря 1921
«Грудь женская! Души застывший вздох…»
Грудь женская! Души застывший вздох, —Суть женская! Волна, всегда врасплохЗастигнутая — и всегда врасплохВас застигающая — видит Бог!Презренных и презрительных утехИгралище. — Грудь женская! — ДоспехУступчивый! — Я думаю о тех…Об одногрудых тех, — подругах тех!..5 декабря 1921
Подруга
Немолкнущим Ave,
Пасхальной Обедней —
Прекрасная слава
Подруги последней.
«Спит, муки твоея — веселье…»
Спит, муки твоея — веселье,Спит, сердца выстраданный рай.Над Иверскою колыбелью— Блаженная! — помедлить дай.Не суетность меня, не завистьВ дом привела, — не воспрети!Я дитятко твое восславитьПришла, как древле — пастухи.Не тою же ль звездой ведома?— О сéребро-сусаль-слюда! —Как вкопанная — глянь — над домом,Как вкопанная — глянь — звезда!Не радуюсь и не ревную, —Гляжу, — и пó сердцу пилой:Что сыну твоему дарую?Вот плащ мой — вот и посох мой.6 декабря 1921
«В своих младенческих слезах…»
В своих младенческих слезах —Что в ризе ценной,Благословенна ты в женах!— Благословенна!У раздорожного крестаРаскрыл глазочки.(Ведь тот был тоже сирота, —Сынок безотчий).В своих младенческих слезах —Что в ризе ценной,Благословенна ты в слезах!— Благословенна.Твой лоб над спящим над птенцом —Чист, бестревожен.Был благовест тебе венцом,Благовест — ложем.Твой стан над спящим над птенцом —Трепет и древо.Был благовест ему отцом, —Радуйся, Дева!В его заоблачных снегах —Что в ризе ценной,Благословенна ты в снегах!— Благословенна.9 декабря 1921
«Огромного воскрылья взмах…»
Огромного воскрылья взмах,Хлещущий дых:— Благословенна ты в женах,В женах, в живых.Где вестник? Буйно и бело.Вихорь? Крыло?Где вестник? Вьюгой замело —Весть и крыло.9 декабря 1921
«Чем заслужить тебе и чем воздать …»
Чем заслужить тебе и чем воздать —Присноблаженная! — Младенца Мать!Над стеклянеющею поволокойВновь подтверждающая: — Свет с Востока!От синих глаз его — до синих звездТы, радугою бросившая мост!* * *
Не падаю! Не падаю! Плыву!И — радугою — мост через Неву.Жизнеподательница в час кончины!Царств утвердительница! Матерь Сына!В хрип смертных мук его — в худую песнь! —Ты — первенцево вбросившая: «Есмь!»10 декабря 1921
«Последняя дружба…»
Последняя дружбаВ последнем обвале.Что нужды, что нужды —Как здесь называли?Над черной канавой,Над битвой бурьянной,Последнею славойВстаешь, — безымянной.На крик его: душно! припавшая: друг!Последнейшая, не пускавшая рук!Последнею дружбой —Так сонмы восславят.Да та вот, что пить подавала,Да та вот. —У врат его царскихПоследняя смена.Уста, с синевыСцеловавшие пену.Та, с судороги сцеловавшая пот,На крик его: руку! сказавшая: вот!Последняя дружба,Последнее рядом,Грудь с грудью…— В последнюю оторопь взглядаРай вбросившая,Под фатой песнопенной,Последнею славойПройдешь — покровенной.Ты, заповеди растоптавшая спесь,На хрип его: Мама! солгавшая: здесь!11 декабря 1921
Вифлеем
Два стихотворения, случайно не вошедшие в «Стихи к Блоку»
Сыну Блока, — Саше.
«Не с серебром пришла…»
Не с серебром пришла,Не с янтарем пришла, —Я не царем пришла,Я пастухом пришла.Вот воздух гор моих,Вот острый взор моихДвух глаз — и красный пыхКостров и зорь моих.Где ладан-воск — тот-мех?Не оберусь прорех!Хошь и нищее всех —Зато первее всех!За верблюдóм верблюдГляди: на холм-твой-крут,Гляди: цари идут,Гляди: лари несут.О — поз — дали!6 декабря 1921
«Три царя…»
Три царя,Три ларяС ценными дарами.Первый ларь —Вся земляС синими морями.Ларь второй:Весь в нем Ной,Весь, с ковчегом-с-тварью.Ну, а в том?Что в третём?Что в третём-то, Царь мой?Царь дает,— Свет мой свят!Не понять что значит!Царь — вперед,Мать — назад,А младенец плачет.6 декабря 1921
«Как по тем донским боям…»
С.Э.
Как по тем донским боям, —В серединку самую,По заморским городамВсе с тобой мечта моя.Со стены сниму кивотЗа труху бумажную.Все продажное, а вотПамять не продажная.Нет сосны такой прямойВо зеленом ельнике.Оттого что мы с тобой —Одноколыбельники.Не для тысячи судеб —Для единой родимся.Ближе, чем с ладонью хлеб —Так с тобою сходимся.Не унес пожар-потопПерстенька червонного!Ближе, чем с ладонью лобВ те часы бессонные.Не возьмет мое вдовствоНи муки, ни мельника…Нерушимое родство:Одноколыбельники.Знай, в груди моей часыКак завел — не ржавели.Знай, на красной на РусиВсе ж самодержавие!Пусть весь свет идет к концу —Достою у всенощной!Чем с другим каким к венцу —Так с тобою к стеночке.— Ну-кось, до меня охоч!Не зевай, брательники!Так вдвоем и канем в ночь:Одноколыбельники.13 декабря 1921
«Так говорю, ибо дарован взгляд…»
Так говорю, ибо дарован взглядМне в игры хоровые:Нет, пурпурные с головы до пят,А вовсе не сквозные!Так — довожу: лба осиянный сводНадменен до бесчувствья.И если радугою гнется рот —То вовсе не от грусти.Златоволосости хотел? Стыда?Вихрь — и костер лавровый!И если нехотя упало: да —Нет — их второе слово.Мнил — проволокою поддержан бег?Нет, глыбы за плечами!В полуопущенности смуглых векСтрел больше, чем в колчане!О, в каждом повороте головы —Целая преисподня!Я это утверждаю: таковы,Да, — ибо рать Господня.Медновскипающие табуны —В благовест мы — как в битву!Какое дело нам до той слюны,Названной здесь молитвой?!Путеводители старух? Сирот?— Вспóлохи заревые! —Так утверждаю, ибо настежь входМне в игры хоровые.14 декабря 1921
«Необычайная она! Сверх сил…»
Необычайная она! Сверх сил!Не обвиняй меня пока! Забыл!Благословенна ты! Велел сказать —Благословенна ты! А дальше гладьТакая ровная… Постой: меж женБлагословенна ты… А дальше звонТакой ликующий… — Дитя, услышь:Благословенна ты! — А дальше тишьТакая…18 декабря 1921
«Как начнут меня колеса…»
Как начнут меня колеса —В слякоть, в хлипь,Как из глотки безголосойХлынет кипь —Хрип, кончающийся зá морем,что стертМол с лица земли мол…— Мама?Думал, — черт!Да через три ча еще!23 декабря 1921
«Над синеморскою лоханью…»
Над синеморскою лоханью —Воинствующий взлет.Божественное задыханьеДружб отроческих — вот!Гадательные диалогиВоскрылия с плечом.Объятие, когда руки и ногиИ тело — ни при чем.Ресни — цами — сброшенный вызов:Вырвалась! Догоняй!Из рук любовниковых — ризыВысвобожденный край.И пропастью в груди (что нуждыВ сем: косное грудь в грудь?)Архангельской двуострой дружбыОбморочная круть.25 декабря 1921
Ахматовой («Кем полосынька твоя…»)
Кем полосынька твояНынче выжнется?Чернокосынька моя!Чернокнижница!Дни полночные твои,Век твой таборный…Все работнички твоиРазом забраны.Где сподручники твои,Те сподвижнички?Белорученька моя,Чернокнижница!Не загладить тех могилСлезой, славою.Один заживо ходил —Как удавленный.Другой к стеночке пошелИскать прибыли.(И гордец же был — сокóл!)Разом выбыли.Высоко твои братья!Не докличешься!Яснооконька моя,Чернокнижница!А из тучи-то (хвала —Диво дивное!)Соколиная стрела,Голубиная…Знать, в два перышка тебеПишут тамотка,Знать, уж в скорости тебеВыйдет грамотка:— Будет крылышки трепатьО булыжники!Чернокрылонька моя!Чернокнижница!29 декабря 1921
«Ломающимся голосом…»
Ломающимся голосомБредет — как палкой пó мосту.Как водоросли — волосы.Как водоросли — помыслы.И в каждом спуске: выплыву,И в каждом взлете: падаю.Рука как свиток выпала,Разверстая и слабая…Декабрь 1921
«До убедительности, до…»
До убедительности, доУбийственности — просто:Две птицы вили мне гнездо:Истина — и Сиротство.<1921–1922>
Москве
«Первородство — на сиротство…»
Первородство — на сиротство!Не спокаюсь.Велико твое дородство:Отрекаюсь.Тем как вдаль гляжу на ближних —Отрекаюсь.Тем как твой топчу булыжник —Отрекаюсь.* * *
Как в семнадцатом-тоПраведница в белом,Усмехаючись, стоялаПод обстрелом.Как в осьмнадцатом-то— А? — следочком ржавымВсе сынов своих искалаПо заставам.Вот за эту-то — штыкамиНе спокаюсь! —За короткую за памятьОтрекаюсь.Драгомилово, Рогожская,Другие…Широко ж твоя твориласьЛитургия.А рядочком-тоНа площади на главной,Рванью-клочьямиУтешенные, лавром…Наметай, метель, опилки,Снег свой чистый.Поклонись, глава, могилкамБунтовщицким.(Тоже праведники были,Были, — не за гривну!)Красной ране, бедной праведнойИх кривде…* * *
Старопрежнее, на свалку!Нынче, здравствуй!И на кровушке на свежей —Пляс да яства.Вот за тех за всех за братьев— Не спокаюсь! —Прости, Иверская Мати!Отрекаюсь.12 января 1922
«Пуще чем женщина…»
Пуще чем женщинаВ час свиданья!Лавроиссеченный,Красной рваньюИсполосованныйВ кровь —Снег.Вот они, тесной стальной когортой,К самой кремлевской стене приперты,В рядСпят.Лавр — вместо камняИ Кремль — оградой.Крестного знамениВам не надо.Как —Чтить?Не удостоились «Со святыми»,Не упокоились со святыми.Лавр.Снег.Как над ИсусовымТелом — стража.Руки грызу себе, — ибо дажеСнегЗдесьГнев. — «Проходи! Над своими разве?!»Первою в жизни преступной связьюЧасБьет.С башни — который? — стою, считаю.Что ж это здесь за земля такая?ШагВрос.Не оторвусь! («Отрубите руки!»)Пуще чем женщинеВ час разлуки —ЧасБьет.Под чужеземным бунтарским лавромТайная страсть моя,Гнев мой явный —Спи,Враг!13 января 1922
«По-небывалому…»
По-небывалому:В первый раз!Не целовалаИ не клялась.По-небывалому:Дар и милость.Не отстранялаИ не клонилась.А у протаянного окна —Это другая была —Она.. . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . .Не заклинай меня!Не клялась.Если и строила —Дом тот сломлен.С этой другоюРодства не помню.. . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . .Не окликай меня, —Безоглядна.Январь 1922
Новогодняя
С.Э.
Братья! В последний часГода — за русскийКрай наш, живущий — в нас!Ровно двенадцать раз —Кружкой о кружку!За почетную рвань,За Тамань, за Кубань,За наш Дон русский,Старых вер Иордань…Грянь,Кружка о кружку!Товарищи!Жива ещеМать — Страсть — Русь!Товарищи!Цела ещеВ серд — цах Русь!Братья! Взгляните в даль!Дельвиг и Пушкин,Дел и сердец хрусталь…— Славно, как сталь об сталь —Кружкой о кружку!Братства славный обряд —За наш братственный градПрагу — до — хрустуГрянь, богемская грань!Грянь,Кружка о кружку!Товарищи!Жива ещеСтупь — стать — сталь.Товарищи!Цела ещеВ серд — цах — сталь.Братья! Последний миг!Уж на опушкеЛеса — исчез старик…Тесно — как клык об клык —Кружкой о кружку!Добровольная дань,Здравствуй, добрая брань!Еще жив — русскийБог! Кто верует — встань!Грянь,Кружка о кружку!15 января 1922
Новогодняя(вторая)
С. Э.
Тот — вздохом взлелеянный,Те — жестоки и смуглы.Залетного лебедяНе обижают орлы.К орлам — не по записи:Кто залетел — тот и брат!Вольна наша трапеза,Дик новогодний обряд.Гуляй, пока хочется,В гостях у орла!Мы — вольные летчики,Наш знак — два крыла!Под гулкими сводамиБои: взгляд о взгляд, сталь об сталь.То ночь новогодняяБьет хрусталем о хрусталь.Попарное звяканьеСудеб: взгляд о взгляд, грань о грань.Очами невнятнымиОдин — в новогоднюю рань…Не пей, коль не хочется!Гуляй вдоль стола!Мы — вольные летчики,Наш знак — два крыла!Соборной лавиноюНа лбы — новогодний обвал.Тоска лебединая,В очах твоих Дон ночевал.Тоска лебединая,Протяжная — к родине — цепь…Мы знаем единуюТвою, — не донская ли степь?Лети, куда хочется!На то и стрела!Мы — вольные летчики,Наш век — два крыла!18 января 1922
«Каменногрудый…»
Каменногрудый,Каменнолобый,КаменнобровыйСтолб:Рок.Промысел, званье!Вставай в ряды!Каменной дланьюРавняет лбы.Хищен и слеп,Хищен и глуп.Милости нет:Каменногруд.Ведомость, номер!Без всяких прочих!Равенство — мы:Никаких Высочеств!Выравнен? Нет?Кланяйся праху!Пушкин — на снег,И Шенье — на плаху.19 января 1922
«Не ревновать и не клясть…»
Алексею Александровичу Чаброву
Не ревновать и не клясть,В грудь призывая — все стрелы!Дружба! — Последняя страстьНедосожженного тела.В сердце, где белая даль,Гладь — равноденствие — ближний,Смертолюбивую стальПереворачивать трижды.Знать: не бывать и не быть!В зоркости самоуправнойКак черепицами крытьМолниеокую правду.Рук непреложную розньБлюсть, костенея от гнева.— Дружба! — Последняя козньНедоказненного чрева.21 января 1922
«По нагориям…»
По нагориям,По восхолмиям,Вместе с зорями,С колокольнями,Конь без удержу,— Полным парусом! —В завтра путь держу,В край без праотцев.Не орлицей зватьИ не ласточкой.Не крестите, —Не родилась еще!Суть двужильная.Чужедальняя.Вместе с пильнями,С наковальнями,Вздох — без одыши,Лоб — без огляди,В завтра речь держуПóтом огненным.Пни да рытвины, —Не взялась еще!Не судите!Не родилась еще!Тень — вожатаем,Тело — зá версту!Поверх закисей,Поверх ржавостей,Поверх старых вер,Новых навыков,В завтра, Русь, — поверхВнуков — к правнукам!(Мертвых КитежейЧто нам — пастбища?)Возлюбите!Не родилась еще!Серпы убраны,Столы с яствами.Вместе с судьбами,Вместе с царствами.Полукружием,— Солнцем за море! —В завтра взор межу:— Есмь! — Адамово.Дыхом-пыхом — дух!Одни — пóножи.— Догоняй, лопух!На седьмом уже!22 января 1922
«Не похорошела за годы разлуки…»
С.Э.
Не похорошела за годы разлуки!Не будешь сердиться на грубые руки,Хватающиеся за хлеб и за соль?— Товарищества трудовая мозоль!О, не прихорашивается для встречиЛюбовь. — Не прогневайся на просторечьеРечей, — не советовала б пренебречь:То летописи огнестрельная речь.Разочаровался? Скажи без боязни!То — выкорчеванный от дружб и приязнейДух. — В путаницу якорей и надеждПрозрения непоправимая брешь!23 января 1922
«Верстами — врозь — разлетаются брови…»
Верстами — врозь — разлетаются брови.Две достоверности розной любови,Черные возжи-мои-колеи —Дальнодорожные брови твои!Ветлами — вслед — подымаются руки.Две достоверности верной разлуки,Кровь без слезы прóлитая!По ветру жизнь! — Брови твои!Летописи лебединые стрелы,Две достоверности белого дела,Радугою — в Божьи боиВброшенные — брови твои!23 января 1922
Посмертный марш
Добровольчество — это добрая воля к смерти…
(Попытка толкования)И марш вперед уже,Трубят в поход.О, как встает она,О как встает…Уронив лобяной обломВ руку, судорогой сведенную,— Громче, громче! — Под плеск знаменНе взойдет уже в залу тронную!И марш вперед уже,Трубят в поход.О, как встает она,О как встает…Не она ль это в зеркалахРасписалась ударом сабельным?В едком верезге хрусталяНе ее ль это смех предсвадебный?И марш вперед уже,Трубят в поход.О, как встает она,О как —Не она ли из впалых щекПродразнилась крутыми скулами?Не она ли под локоток:— Третьим, третьим вчерась прикуривал!И марш вперед уже,Трубят в поход.О как —А — в просторах — Норд-Ост и шквал.— Громче, громче промежду ребрами! —Добровольчество! Кончен бал!Послужила вам воля добрая!И марш вперед уже,Трубят —Не чужая! Твоя! Моя!Всех как есть обнесла за ужином!— Долгой жизни, Любовь моя!Изменяю для новой суженой…И марш —23 января 1922
«Завораживающая! Крест…»
Завораживающая! КрестНá крест складывающая руки!Разочарование! Не крестТы — а страсть, как смерть и как разлука.Развораживающий настой,Сладость обморочного оплыва…Что настаивающий нам твойХрип, обезголосившая дива —Жизнь! — Без голосу вступает в дом,В полной памяти дает обеты,В нежном голосе полумужском —Безголосицы благая Лета…Уж немногих я зову на ты,Уж улыбки забываю важность…— То вдоль всей голосовой верстыРазочарования протяжность.29 января 1922
«А и простор у нас татарским стрелам…»
А и простор у нас татарским стрелам!А и трава у нас густа — бурьян!Не курским соловьем осоловелым,Что похотью своею пьян,Свищу над реченькою румянистой,Той реченькою-не старей.Покамест в неширокие полсвистаСвищу — пытать богатырей.Ох и рубцы ж у нас пошли калеки!— Алешеньки-то кровь, Ильи! —Ох и красны ж у нас дымятся реки,Малиновые полыньи.В осоловелой оторопи банной —Хрип княжеский да волчья сыть.Всей соловьиной глоткой разливаннойТой оторопи не покрыть.Вот и молчок-то мой таков претихий,Что вывелась моя семья.Меж соловьев слезистых — соколиха,А род веду — от Соловья.9 февраля 1922
«Не приземист — высокоросл…»
Не приземист — высокорослСтан над выравненностью грядок.В густоте кормовых ремеслХоровых не забыла радуг.Сплю — и с каждым батрацким днемТверже в памяти благодарной,Что когда-нибудь отдохнемВ верхнем городе Леонардо.9 февраля 1922
«Слезы — на лисе моей облезлой…»
Слезы — на лисе моей облезлой!Глыбой — чересплечные ремни!Громче паровозного железа,Громче левогрудой стукотни —Дребезг подымается над щебнем,Скрежетом по рощам, по лесам.Точно кто вгрызающимся гребнемРазом — по семи моим сердцам!Родины моей широкоскулойМатерный, бурлацкий перегар,Или же — вдоль насыпи сутулойШепоты и топоты татар.Или мужичонка, нá круг должный,За косу красу — да о косяк?(Может, людоедица с ПоволжьяСклабом — о ребяческий костяк?)Аль Степан всплясал, Руси кормилец?Или же за кровь мою, за труд —Сорок звонарей моих взбесились —И болярыню свою поют…Сокол — перерезанные путы!Шибче от кровавой колеи!— То над родиной моею лютойИсстрадавшиеся соловьи.10 февраля 1922
Дочь Иаира
1
Мимо иди!Это великая милость.Дочь Иаира простиласьС куклой (с любовником!) и с красотойЭтот просторный покройЮным к лицу.2
В просторах покроя —Потерянность тела,Посмертная сквозь.Девица, не скроешь,Что кость захотелаОт косточки врозь.Зачем, равнодушный,Противу законуСпешащей реки —Слез женских послушалИ óтчего стону —Душе вопреки!Сказал — и воскресла,И смутно, по памяти,В мир хлеба и лжи.Но поступь надтреснута,Губы подтянуты,Руки свежи.И всё как спросоньицаНемеют конечности.И в самый базарС дороги не тронетсяОтвесной. — То ВечностиБессмертный загар.Привыкнет — и свыкнутся.И в белом, как надобно,Меж плавных сестер…То юную скрытницуЛавиною свадебнойПриветствует хор.Рукой его согнута,Смеется — всё заново!Всё роза и гроздь!Но между любовникомИ ею — как занавесПосмертная сквозь.16-17 февраля 1922
«На пушок девичий, нежный…»
На пушок девичий, нежный —Смерть серебряным загаром.Тайная любовь промеждуРукописью — и пожаром.Рукопись — пожару хочет,Девственность — базару хочет,Мраморность — загару хочет,Молодость — удару хочет!Смерть, хватай меня за косы!Подкоси румянец русый!Татарве моей раскосойВ ножки да не поклонюся!— Русь!!!16-17 февраля 1922
«На заре — наимедленнейшая кровь…»
На заре — наимедленнейшая кровь,На заре — наиявственнейшая тишь.Дух от плоти косной берет развод,Птица клетке костной дает развод.Око зрит — невидимейшую даль,Сердце зрит — невидимейшую связь…Ухо пьет — неслыханнейшую молвь.Над разбитым Игорем плачет Див…18 февраля 1922
«Переселенцами…»
Переселенцами —В какой Нью-Йорк?Вражду вселенскуюВзвалив на горб —Ведь и медведи мы!Ведь и татары мы!Вшами изъеденыИдем — с пожарами!Покамест — в долг еще!А там, из тьмы —Сонмы и полчищаТаких, как мы.ПолураскосаяСтальная щель.Дикими космамиОт плеч — метель.— Во имя Господа!Во имя Разума! —Ведь и короста мы,Ведь и проказа мы!Волчьими искрамиСквозь вьюжный мех —Звезда российская:Противу всех!Отцеубийцами —В какую дичь?Не ошибиться бы,Вселенский бич!«Люд земледельческий,Вставай с постелею!»И вот с расстрельщикомБредет расстрелянный,И дружной папертью,— Рвань к голытьбе:«Мир белоскатертный!Ужо тебе!»22 февраля 1922
Площадь
Ока крылатый откос:Вброд или вдоль стен?Знаю и пью робостьВ чашечках ко — лен.Нет голубям зерен,Нет площадям трав,Ибо была — моремПлощадь, кремнем став.Береговой качки…. злейВ башни не верь: мачтыГиблых кораб — лей…Грудь, захлебнись камнем…<1922>
«Сомкнутым строем…»
Сомкнутым строем —Противу всех.Дай же спокойно имСпать во гробех.Ненависть, — чтиСмертную блажь!Ненависть, спи:Рядышком ляжь!В бранном их саване —Сколько прорех!Дай же им правымиБыть во гробех.Враг — пока здрав,Прав — как упал.Мертвым — уставЧервь да шакал.Вместо глазниц —Черные рвы.Ненависть, ниц:Сын — раз в крови!Собственным теломОтдал за всех…Дай же им белымиБыть во гробех.22 февраля 1922
Сугробы
Эренбургу
«Небо катило сугробы…»
Небо катило сугробыВалом в полночную муть.Как из единой утробы —Небо — и глыбы — и грудь.Над пустотой переулка,По сталактитам пещерКак раскатилося гулкоВашего имени Эр!Под занавескою соннойНе истолкует Вам Брюс:Женщины — две — и наклонныйПуть в сновиденную Русь.Грому небесному тесно!— Эр! — леопардова пасть.(Женщины — две — и отвесныйПуть в сновиденную страсть…)Эр! — необорная крепость!Эр! — через чрево — вперед!Эр! — в уплотненную слепостьНедр — осиянный пролет!Так, между небом и нёбом,— Радуйся же, маловер! —По сновиденным сугробамВашего имени Эр.23 февраля 1922
«Не здесь, где связано…»
Не здесь, где связано,А там, где велено.Не здесь, где ЛазариБредут с постелею,Горбами вьючнымиО щебень дней.Здесь нету рученькиТебе — моей.Не здесь, где скривлено,А там, где вправлено,Не здесь, где с крыльямиРешают — саблями,Где плоть горластаяНа нас: добей!Здесь нету дарственнойТебе — моей.Не здесь, где спрошено,Там, где отвечено.Не здесь, где крошеваПромеж — и месиваСмерть — червоточиной,И ревность-змей.Здесь нету вотчиныТебе — моей.И не оглянетсяЖизнь крутобровая!Здесь нет свиданьица!Здесь только проводы,Здесь слишком спутаныКонцы ремней…Здесь нету утрениТебе — моей.Не двор с очистками —Райскими кущами!Не здесь, где взыскано,Там, где отпущено,Где вся расплёсканаИзмена дней.Где даже слов-то нет:— Тебе — моей…25 февраля 1922
«Широкое ложе для всех моих рек…»
Широкое ложе для всех моих рек —Чужой человек.Прохожий, в которого руки — как в снегВсей жаркостью векВиновных, — которому вслед я и вслед,В гром встречных телег.Любовник, которого может и нет,(Вздох прожит — и нет!)Чужой человек,Дорогой человек,Ночлег-человек,Навек-человек!— Невемый! — На сале змеином, без свеч,Хлеб свадебный печь.В измену! — Руслом расставаний, не встречРеке моей бечь.— В свиданье! — А коли темна моя речь —Дом каменный с плеч!Над рвом расставаний, над воркотом встреч —Реки моей речь…Простор — человек,Ниотколь — человек,Сквозь-пол — человек,Прошел-человек.25 февраля 1922
«А уж так: ни о чем…»
А уж так: ни о чем!Не плечом-не бочком,Не толчком-локотком, —Говорком, говорком.В горле — легкий громок,Голос встречных дорог,От судьбы ветерок:Говорок, говорок.От крутой орлиной страсти —Перстенек на пальце.А замешено то счастьеНа змеином сальце.А не хошь — не бери!Может, ветер в двери,Может, встречные три, —А и сам разбери!Хошь и крут мой порог —Потрудись, паренек!Не с горохом пирог, —Сахарок-говорок!Закажи себе на ужин,Господин хороший,Закажи себе жемчужин,Горловых горошин.Голубиных тех стайВоркот, розовый рай?Ай река через край?Две руки подставляй!Может, путь-мой-широкПокатил перстенекМимо рук — да в сугроб?Воркоток-говорок.Распаял мое запястьеВетерок февральский.А замешено то счастьеНа змеином сальце…В ожерелье — сто бус.Сорок ртов, один кус.Ох сокол-мой-безус,Не божусь, не клянусь!(Может, гость-хромоногКостылем о порог?Вдоль хребта холодок —Рокоток-говорок!)Как на красной на слободкеМуж жену зарезал.А моя добыча в глотке —Не под грудью левой!От тебя, палача,Книзу пламем свеча.Нашей мглы епанча —Счастье с лева плеча!..От румяных от щек —Шаг — до черных до дрог!Шелку ярый шнурок:Ремешок-говорок!1 марта 1922
«В ворко-клекочущий зоркий круг…»
В ворко-клекочущий зоркий круг —Голуби встреч и орлы разлук.Ветвь или мечПримешь из рук?В щебете встреч —Дребезг разлук.2 марта 1922
«Масляница широка…»
Масляница широка!Масляницу за бака!Масляница!Увальница!ПровожайтеМасляницу!Масляница-слобода!Мочальная борода!Снежок сывороточный,Бочок вывороченный!В тыщу девятьсот-отСемнадцатом — счетомЗабралась, растрепа,К мужику в окопы.Восставай, Михалыч!Твое дело — жалость.Восставай, Егорыч,Твое дело — горечь.Поел, парень, белены,Пора, парень, за блины!Масляница!Бубенница!РумянаяТруженица!Над ушком-то гудом:Пора, брат, за бубен!А в ладонь-то — зудом:С кого брать — зарубим.Товарищество! Товар!Румяный наш кашевар!Тисканая!Глаженая!Румяная!Ряженая!Ротастая —Твоя купель.Одна сестра —На всю артель!Растерзана,На круг — рвана!Кто первый взял —Тому верна:На века на вечные:До первого встречного!Масляница!Вафельница!РумянаяВисельница!(Блины, вафли,Сахар, мед!)Вставай, барин,Под черед!Ни пекаренВам, ни круп!Ложись, барин,Под тулуп!За наш за труд,За наш за пот,Гуляй, Кузьма!Гуляй, Федот!Пожрал сенца —Вались на дичь!Князьям счетаСтрочи, Ильич!Про наш раззор,Про горести —Разборчивей,Забористей —На весь заборТрезвонь, братва!Така мол ноньГармонь пошла.Висельничек румянист,Румяный наш гармонист!Масляница!Увальница!РумянаяКукольница!Проваливай, прежнее!Мои дрожжи свежие!Проваливай! Заново!Мои дрожжи пьяные!Подправа из белены —Пора, парень, за блины!Зубастые,Разинские,Без застав поравенствуем!Поставцы — подковой,Икра — жемчугова:С Богородицыных риз.Садись, парень, не стыдись!Масляница!Бусельница!ПровожайтеМасляницу!Крути, парень, паклю в жгут!Нынче масляницу жгут.Гикалу!Шугалу!Хапалу!Чучелу!6 марта 1922
«Наворковала…»
Наворковала,Наворожила.Слева-направоВ путь проводила.Чтоб уж никем уж,Чтоб ни о ком уж,Чтоб и у всенощ —ной — сверх иконок:Руды-пожары,Бури-ворожбы —Поверх державнаВоркота Божья.Накуковала,Натосковала.Чтоб моей славой —Все тебе скалы.Чтоб моей силой —Все тебе реки.В первый и в третий,Днесь и навеки…Чтоб моей левой —Немощь и помощь.Чтоб уж никем уж,Чтоб ни о ком уж…Наобмирала,Насоловьила.Без переправыВ рай — насулила,(Чтоб моей лестьюВсе тебе птицы…)В рай тот невесть чей.В рай тот персидский…В сласть и в страданье —Дай — через руку!Прощай — в свиданье!Здравствуй — в разлуку!10 марта 1922
«А сугробы подаются…»
А сугробы подаются,Скоро расставаться.Прощай, вьюг-твоих-приютство,Воркотов приятство.Веретен ворчливых царство,Волков белых — рьянство.Сугроб теремной, боярский,Столбовой, дворянский,Белокаменный, приютскийДля сестры, для братца…А сугробы подаются,Скоро расставаться.Ах, в раззор, в раздор, в разводствоШироки — воротцы!Прощай, снег, зимы сиротскойДаровая роскошь!Прощай, след незнам, непытан,Орлов белых свита,Прощай, грех снежком покрытый,По снегам размытый.Горбуны-горбы-верблюдцы —Прощай, домочадцы!А сугробы подаются,Скоро расставаться.Голытьбе с любовью долгДень весенний, звонный.Где метель: покров-наш-полог,Голова приклонна!Цельный день грызет, докучня,Леденцовы зерна.Дребезга, дрызга, разлучня,Бойня, живодерня.День — с ремень, ноченька куца:Ни начать, ни взяться…А сугробы подаются,Скоро расставаться…В две руки беру — за обе:Ну — не оторвуся?В две реки из ям-колдобин —Дорогие бусы.Расколдован, размороженПуть, ручьям запродан.Друг! Ушли мои ворожбыПо крутым сугробам…Не гляди, что слезы льются:Вода — может статься!Раз сугробы подаются —Пора расставаться!12 марта 1922
«Ранне-утреня…»
Ранне-утреня,Поздне-вечерня,Крепко стукана,Не приручёна,Жарко сватана,В жены не взята, —Я дорога твояНевозвратна.Много-пытанная,Чутко-слуханная,Зорко-слеженная,Неудержанная!Уж закачанаПлачем и ливнем!Даром трачены,Звонкие гривны!Даром продана,Мощь черноземна!Я хвороба твояНеудремна.(Твоя тайная грусть,Твоя тайная грызть,Бесхозяйная Русь,Окаянная жизть!)Вечно — из дому,Век — мимо дому,От любезногоВ лес — к дорогому!Берегись, простота светлоруса!Из-под полоза — птицей урвуся!Вон за тý вон за даль,Вон за тý вон за синь,Вон за тý вон за сквозь,Грива вкось, крылья врозь.Эй, хорошие!Не довелося!Разворочена,Простоволоса,— ЛжемариноюВ сизые гряды! —Я княгиня твояБезоглядна…(Не гордыня лиНеодоленна твоя,Неомоленна твоя?Проваленна твоя!)По целковому— Аль? — да на брата!Колесована —Не распозната;Не дорога —Мечта твоя сонна,Недотрога твояНеобгонна.Вон тó дерево!Вон тó зарево!Вон тó курево!Вон тó марево!17 марта 1922
«Возле любови…»
Возле любови —Темные смуты:Ровно бы лютнюКто ненарокомКраем плаща.(Ровно бы рукиК вам на плеча).Как паутиноюПерепутанВоздух — чуть ступишь…Как паутиноюПеретянутГолос — чуть вскличешь…Возле любови —Тихие вихри:(Наш — или темный?)Возле любови —Шепот и шелест.Возле любови —Шепчут и стелят…Тушат и светят,Спущены веки,Спутаны вехи,Смуты и смехи…Гей, постреленыш!Плеть моя хлестка!Вся некрещеность!На перекресток!Рознь — на порожек!Гордость — в околыш!Ревность — под полог!Щекот и щелок.Но круговая— Сверху — порукаКрыл.<18 марта 1922>
«От меня — к невемому…»
От меня — к невемомуОскользь, молвь негласная.Издалёка — дремленный,Издалёка — ласканный…У фаты завесистойЛишь концы и затканы!Отпусти словесницеОскользь, слово гладкое!(Смугловистым ящеромИшь — в меха еловые!)Без ладони — лащенный,За глаза — целованный!Даль — большая вольница,Верстовым — как рученькой!Велика раскольницаДаль, хужей — прилучница!Сквозь замочну скважинуВ грудь — очьми оленьими.Через версты — глаженный,Ковыли — лелеянный!За турецким за моремДом с цветными стеклами.От меня — к незнамомуВыскох — ух! — высоконький!Сверх волны обманчивойВ грудь — дугою лютою!Через хляби — нянчанный,Берега — баюканный…Таковы известьицаК Вам — с Руси соломенной!Хороша словесница:Две руки заломлены!Не клейми невежеюЗа крыло подрублено!Через копья — неженный,Лезвия — голубленный…Март 1922
«Знакомец! Отколева в наши страны…»
Знакомец! Отколева в наши страны?Которого ветра клясть?Знакомец! С тобою в любовь не встану:Твоя вороная масть.Покамест костру вороному — пыхать,Красавице — искра в глаз!— Знакомец! Твоя дорогая прихоть,А мой дорогой отказ.Москва, 18 марта 1922
«Без повороту и без возврату…»
Без повороту и без возврату,Часом и веком.Это сестра провожает братаВ темную реку.Без передыху и без пощады. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Это сестра оскользнулась взглядомВ братнюю руку.«По БезымяннойВ самую низь.Плиты стеклянны:Не оскользнись.Синее зельеВсвищет сквозь щели.Над колыбелью —Нищие пели:Первый — о славе,Средний — о здравье,Третий — так с краюоставил:Жемчугом сыпатьВслед — коли вскличут»…Братняя притопь.Сестрина причеть.28 марта 1922
«Божественно и безоглядно…»
Божественно и безоглядноРастет прибойНе губы, жмущиеся жадноК руке чужой —Нет, раковины в час отливаТишайший труд.Божественно и терпеливо:Так море — пьют.<1922>
«Есть час на те слова…»
Есть час на те слова.Из слуховых глушизнВысокие праваВыстукивает жизнь.Быть может — от плеча,Протиснутого лбом.Быть может — от луча,Невидимого днем.В напрасную струнуПрах — взмах на простыню.Дань страху своемуИ праху своему.Жарких самоуправствЧас — и тишайших просьб.Час безземельных братств.Час мировых сиротств.11 июня 1922
«Лютая юдоль…»
Лютая юдоль,Дольняя любовь.Руки: свет и соль.Губы: смоль и кровь.Левогрудый громЛбом подслушан был.Так — о камень лбом —Кто тебя любил?Бог с замыслами! Бог с вымыслами!Вот: жаворонком, вот: жимолостью,Вот: пригоршнями: вся выплеснутаС моими дикостями — и тихостями,С моими радугами заплаканными,С подкрадываньями, забарматываньями…Милая ты жизнь!Жадная еще!Ты запомни вжимВ правое плечо.Щебеты во тьмах…С птицами встаю!Мой веселый вмахВ летопись твою.12 июня 1922
Земные приметы
«Так, в скудном труженичестве дней…»
Так, в скудном труженичестве дней,Так, в трудной судорожности к ней,Забудешь дружественный хорейПодруги мужественной своей.Ее суровости горький дар,И легкой робостью скрытый жар,И тот беспроволочный удар,Которому имя — даль.Все древности, кроме: дай и мой,Все ревности, кроме той, земной,Все верности, — но и в смертный бойНеверующим Фомой.Мой неженка! Сединой отцов:Сей беженки не бери под кров!Да здравствует левогрудый ковНемудрствующих концов!Но может, в щебетах и в счетахОт вечных женственностей устав —И вспомнишь руку мою без правИ мужественный рукав.Уста, не требующие смет,Права, не следующие вслед,Глаза, не ведающие век,Исследующие: свет.15 июня 1922
«Ищи себе доверчивых подруг…»
Ищи себе доверчивых подруг,Не выправивших чуда на число.Я знаю, что Венера — дело рук,Ремесленник — и знаю ремесло.От высокоторжественных немотДо полного попрания души:Всю лестницу божественную — от:Дыхание мое — до: не дыши!18 июня 1922
(Балкон)
Ах, с откровенного отвеса —Вниз — чтобы в прах и в смоль!Земной любови недовесокСлезой солить — доколь?Балкон. Сквозь соляные ливниСмоль поцелуев злых.И ненависти неизбывнойВздох: выдышаться в стих!Стиснутое в руке комочком —Чтó: сердце или рваньБатистовая? Сим примочкамЕсть имя: — Иордань.Да, ибо этот бой с любовьюДик и жестокосерд.Дабы с гранитного надбровьяВзмыв — выдышаться в смерть!30 июня 1922
«Руки — и в круг…»
Руки — и в кругПерепродаж и переуступок!Только бы губ,Только бы рук мне не перепутать!Этих вот всехСуетностей, от которых сна нет.Руки воздев,Друг, заклинаю свою же память!Чтобы в стихах(Свалочной яме моих Высочеств!)Ты не зачах,Ты не усох наподобье прочих.Чтобы в груди(В тысячегрудой моей могилеБратской!) — дождиТысячелетий тебя не мыли…Тело меж тел,— Ты, что мне прóпадом был двухзвёздным!..Чтоб не истлелС надписью: не опознан.9 июля 1922
«Удостоверишься — по времени…»
Удостоверишься — по времени! —Что, выброшенной на солому,Не надо было ей ни славы, ниСокровищницы Соломона.Нет, руки зá голову заломив,— Глоткою соловьиной! —Не о сокровищнице — Суламифь:Горсточке красной глины!12 июля 1922
«Дабы ты меня не видел…»
Дабы ты меня не видел —В жизнь — пронзительной, незримойИзгородью окружусь.Жимолостью опояшусь,Изморозью опушусь.Дабы ты меня не слушалВ ночь — в премудрости старушьей:Скрытничестве — укреплюсь.Шорохами опояшусь,Шелестами опушусь.Дабы ты во мне не слишкомЦвел — по зарослям: по книжкамЗаживо запропащу:Вымыслами опояшу,Мнимостями опушу.25 июня 1922
«Вкрадчивостию волос…»
Вкрадчивостию волос:В гладь и в лоскОторопию продольной —Синь полунощную, мастьВоронову. — Вгладь и всластьОторопи вдоль — ладонью.Неженка! — Не обманись!Так заглаживают мысльЗлостную: разрыв — разлуку —Лестницы последний скрип…Так заглаживают шипРозовый… — Поранишь руку!Ведомо мне в жизни рукМногое. — Из светлых дугПристалью неотторжимойВесь противушерстный твойСтрой выслеживаю: смоль,Стонущую под нажимом.Жалко мне твоей упор —ствующей ладони: в лоскВолосы, — вот-вот уж черезКрай — глаза… Загнана внутрьМысль навязчивая: утрНаваждение — под череп!17 июля 1922
«Леты слепотекущий всхлип…»
Леты слепотекущий всхлип.Долг твой тебе отпущен: слитС Летою, — еле-еле живВ лепете сребротекущих ив.Ивовый сребролетейский плескПлачущий… В слепотекущий склепПамятей — перетомилась — спрячьВ ивовый сребролетейский плач.Нá плечи — сребро-седым плащомСтарческим, сребро-сухим плющомНá плечи — перетомилась — ляг,Ладанный слеполетейский мракМаковый…— ибо красный цветСтарится, ибо пурпур — седВ памяти, ибо выпив всю —Сухостями теку.Тусклостями: ущербленных жилСкупостями, молодых сивиллСлепостями, головных истомСедостями: свинцом.Берлин, 31 июля 1922
«Ночные шепота: шелка…»
Ночные шепота: шелкаРазбрасывающая рука.Ночные шепота: шелкаРазглаживающие уста.СчетаВсех ревностей дневных —и вспыхВсех древностей — и стиснув челюсти —И стихСпор —В шелесте…И листВ стекло…И первой птицы свист.— Сколь чист! — И вздох.Не тот. — Ушло.Ушла.И вздрогПлеча.НичтоТщета.Конец.Как нет.И в эту суету суетСей меч: рассвет.17 июня 1922
«Помни закон…»
Помни закон:Здесь не владей!Чтобы потом —В Граде Друзей:В этом пустом,В этом крутомНебе мужском— Сплошь золотом —В мире, где реки вспять,[1]На берегу — реки,В мнимую руку взятьМнимость другой руки…Легонькой искры хруст,Взрыв — и ответный взрыв.(Недостоверность рукРукопожатьем скрыв!)О этот дружный всплескПлоских как меч одежд —В небе мужских божеств,В небе мужских торжеств!Так, между отрочеств:Между равенств,В свежих широтахЗорь, в загараньяхИгр — на сухом ветруЗдравствуй, бесстрастье душ!В небе тарпейских круч,В небе спартанских дружб!20 июня 1922
«Когда же, Господин…»
Когда же, Господин,На жизнь мою сойдетСпокойствие седин,Спокойствие высот.Когда ж в пратишинуТех первоголубизнВысокое плечо,Всю вынесшее жизнь.Ты, Господи, один,Один, никто из вас,Как с пуховых горбинВ синь горнюю рвалась.Как под упорством устСон — слушала — траву…(Здесь, на земле искусств,Словесницей слыву!)И как меня томилЛжи — ломовой оброк,Как из последних жилВ дерева первый вздрог…* * *
Дерева — первый — вздрог,Голубя — первый — ворк.(Это не твой ли вздрог,Гордость, не твой ли ворк,Верность?)— Остановись,Светопись зорких стрел!В тайнописи любвиНебо — какой пробел!Если бы — не — рассвет:Дребезг, и свист, и лист,Если бы не суетСих суета — сбылисьЖизни б…Не луч, а бич —В жимолость нежных тел.В опромети добычНебо — какой предел!День. Ломовых дрогКов. — Началась. — Пошла.Дикий и тихий вздрогВспомнившего плеча.Прячет…Как из ведра —Утро. Малярный мел.В летописи ребраНебо — какой пробел!22-23 июня 1922
«По загарам — топор и плуг…»
По загарам — топор и плуг.Хватит — смуглому праху дань!Для ремесленнических рукДорога трудовая рань.Здравствуй — в ветхозаветных тьмах —Вечной мужественности взмах!Мхом и медом дымящий плод —Прочь, последнего часа тварь!В меховых ворохах дремотСарру-заповедь и Агарь —Сердце — бросив…— ликуй в утрах,Вечной мужественности взмах!24 июня 1922
«Здравствуй! Не стрела, не камень…»
Здравствуй! Не стрела, не камень:Я! — Живейшая из жен:Жизнь. Обеими рукамиВ твой невыспавшийся сон.Дай! (На языке двуостром:Нá! — Двуострота змеи!)Всю меня в простоволосойРадости моей прими!Льни! — Сегодня день на шхуне,— Льни! — на лыжах! — Льни! — льняной!Я сегодня в новой шкуре:Вызолоченной, седьмой!— Мой! — и о каких наградахРай — когда в руках, у рта:Жизнь: распахнутая радостьПоздороваться с утра!25 июня 1922
«Некоторым — не закон…»
Некоторым — не закон.В час, когда условный сонПраведен, почти что свят,Некоторые не спят:Всматриваются — и в скры —тнейшем лепестке: не ты!Некоторым — не устав:В час, когда на всех устахЗасуха последних смут —Некоторые не пьют:Впытываются — и сти —снутым кулаком — в пески!Некоторым, без кривизн —Дорого дается жизнь.25 июня 1922
«В пустынной храмине…»
В пустынной хрáминеТроилась — ладаном.Зерном и пламенемНа темя падала…В ночные клёкотыВступала — ровнею.— Я буду крохотнойТвоей жаровнею:Домашней утварью:Тоску раскуривать,Ночную скуку гнать,Земные руки греть!С груди безжалостнойБогов — пусть сброшена!Любовь досталась мнеЛюбáя: бóльшая!С такими путами!С такими льготами!Пол-жизни? — Всю тебе!По-локоть? — Вóт она!За то, что требуешь,За то, что мучаешь,За то, что бедныеЗемные руки есть…Тщета! — Не выверишьПо амфибрахиям!В груди пошире лишьГлаза распахивай,Гляди: не ЛогосомПришла, не Вечностью:ПустоголовостьюТвоей щебечущейК груди…— Не властвовать!Без слов и нá слово —Любить… РаспластаннейшейВ мире — ласточкой!Берлин, 26 июня 1922
«Ночного гостя не застанешь…»
Ночного гостя не застанешь…Спи и проспи навекВ испытаннейшем из пристанищСей невозможный свет.Но если — не сочти, что дразнитСлух! — любящая — чутьОтклонится, но если нáвзрыдНочь и кифарой — грудь…То мой любовник лавролобыйПоворотил конейС ристалища. То ревность БогаК любимице своей.2 июля 1922
«И скажешь ты…»
И скажешь ты:Не та ль,Не ты,Что сквозь персты:Листы, цветы —В пески…Из устныхВер — индус,Что нашу грусть —В листы,И груз — в цветыВсего за только всхрустРукиВ руке:Игру.Индус, а может ЗлатоустВер — без навек,И без корнейВерб,И навек — без дней…(БеднейТебя!)И вотОб ней,Об ней одной.3 июля 1922
«Неподражаемо лжет жизнь…»
Неподражаемо лжет жизнь:Сверх ожидания, сверх лжи…Но по дрожанию всех жилМожешь узнать: жизнь!Словно во ржи лежишь: звон, синь…(Что ж, что во лжи лежишь!) — жар, вал…Бормот — сквозь жимолость — ста жил…Радуйся же! — Звал!И не кори меня, друг, стольЗаворожимы у нас, тел,Души — что вот уже: лбом в сон.Ибо — зачем пел?В белую книгу твоих тишизн,В дикую глину твоих «да» —Тихо склоняю облом лба:Ибо ладонь — жизнь.8 июля 1922
«Думалось: будут легки…»
Думалось: будут легкиДни — и бестрепетна смежностьРук. — Взмахом руки,Друг, остановимте нежность.Не — поздно еще![2]В рас — светные щели(Не поздно!) — ещеНам птицы не пели.Будь на — стороже!Последняя ставка!Нет, поздно ужеДруг, если до завтра!Земля да легка!Друг, в самую сердь!Не в наши летаОткладывать смерть!Мертвые — хоть — спят!Только моим сна нет —Снам! Взмахом лопатДруг — остановимте память!9 июля 1922
«Листья ли с древа рушатся…»
Листья ли с древа рушатся,Розовые да чайные?Нет, с покоренной русостиРизы ее, шелкá ее…Ветви ли в воду клонятся,К водорослям да к ржавчинам?Нет, — без души, без помыслаРуки ее упавшие.Смолы ли в траву пролиты, —В те ли во ланы кукушечьи?Нет, — по щекам на коврикиСлезы ее, — ведь скушно же!Барин, не тем ты занятый,А поглядел бы зарево!То в проваленной памяти —Зори ее: глаза его!<1922>
Берлину
Дождь убаюкивает боль.Под ливни опускающихся ставеньСплю. Вздрагивающих асфальтов вдольКопыта — как рукоплесканья.Поздравствовалось — и слилось.В оставленности златозарнойНад сказочнейшим из сиротствВы смилостивились, казармы!10 июля 1922
«Светло-серебряная цвель…»
Светло-серебряная цвельНад зарослями и бассейнами.И занавес дохнёт — и в щельКолеблющийся и рассеянныйСвет… Падающая водаЧадры. (Не прикажу — не двинешься!)Так пэри к спящим иногдаПрокрадываются в любимицы.Ибо не ведающим лет— Спи! — головокруженье нравится.Не вычитав моих примет,Спи, нежное мое неравенство!Спи. — Вымыслом останусь, лбаРазглаживающим неровности.Так Музы к смертным иногдаНапрашиваются в любовницы.16 июля 1922
Сивилла
«Сивилла: выжжена, сивилла: ствол…»
Сивилла: выжжена, сивилла: ствол.Все птицы вымерли, но Бог вошел.Сивилла: выпита, сивилла: сушь.Все жилы высохли: ревностен муж!Сивилла: выбыла, сивилла: зевДоли и гибели! — Древо меж дев.Державным деревом в лесу нагом —Сначала деревом шумел огонь.Потом, под веками — в разбег, врасплох,Сухими реками взметнулся Бог.И вдруг, отчаявшись искать извне:Сердцем и голосом упав: во мне!Сивилла: вещая! Сивилла: свод!Так Благовещенье свершилось в тотЧас не стареющий, так в седость травБренная девственность, пещерой ставДивному голосу…— так в звездный вихрьСивилла: выбывшая из живых.5 августа 1922
«Каменной глыбой серой…»
Каменной глыбой серой,С веком порвав родство.Тело твое — пещераГолоса твоего.Недрами — в ночь, сквозь слепостьВек, слепотой бойниц.Глухонемая крепостьНад пестротою жниц.Кутают ливни плечиВ плащ, плесневеет гриб.Тысячелетья плещутУ столбняковых глыб.Горе горé! Под толщейВек, в прозорливых тьмах —Глиняные осколкиЦарств и дорожный прахБитв…6 августа 1922
Сивилла — младенцу.[3]
К груди моей,Младенец, льни:Рождение — паденье в дни.С заоблачных нигдешних скал,Младенец мой,Как низко пал!Ты духом был, ты прахом стал.Плачь, маленький, о них и нас:Рождение — паденье в час!Плачь, маленький, и впредь, и вновь:Рождение — паденье в кровь,И в прах,И в час…Где зарева его чудес?Плачь, маленький: рожденье в вес!Где залежи его щедрот?Плачь, маленький: рожденье в счет,И в кровь,И в пот…Но встанешь! То, что в мире смертьюНазвано — паденье в твердь.Но узришь! То, что в мире — векСмежение — рожденье в свет.Из днесь —В навек.Смерть, маленький, не спать, а встать.Не спать, а вспять.Вплавь, маленький! Уже ступеньОставлена…— Восстанье в день.17 мая 1923
«Но тесна вдвоем…»
Но тесна вдвоемДаже радость утр.Оттолкнувшись лбомИ подавшись внутрь,(Ибо странник — Дух,И идет один),До начальных глинПотупляя слух —Над источником,Слушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:— Ты и путь и цель,Ты и след и дом.Никаких земельНе открыть вдвоем.В горний лагерь лбовТы и мост и взрыв.(Самовластен — БогИ меж всех ревнив).Над источникомСлушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:— Берегись слуги,Дабы в отчий домВ гордый час трубыНе предстать рабом.Берегись жены,Дабы, сбросив прах,В голый час трубыНе предстать в перстнях.Над источникомСлушай-слушай, Адам,Что проточныеЖилы рек — берегам:— Берегись! Не стройНа родстве высот.(Ибо крепче — тойВ нашем сердце — тот).Говорю, не льстисьНа орла, — скорбитОб упавшем ввысьПо сей день — Давид!Над источникомСлушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:— Берегись могил:Голодней блудниц!Мертвый был и сгнил:Берегись гробниц!От вчерашних правдВ доме — смрад и хлам.Даже самый прахПодари ветрам!Над источникомСлушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:— Берегись…8 августа 1922
«Леты подводный свет…»
Леты подводный свет,Красного сердца риф.Застолбенел ланцет,Певчее горло вскрыв:Не раскаленность жёрл,Не распаленность скверн —Нерастворенный перлВ горечи певчих горл.Гóре горé! Граним,Плавим и мрем — вотще.Ибо нерастворимВ голосовом лучеЖемчуг…Железом в хрип,Тысячей пил и свёрл —Неизвлеченный шипВ горечи певчих горл.11 августа 1922
Деревья
(Моему чешскому другу,
Анне Антоновне Тесковой)
«В смертных изверясь…»
В смертных изверясь,Зачароваться не тщусь.В старческий вереск,В среброскользящую сушь,— Пусть моей тениСлаву трубят трубачи! —В вереск-потери,В вереск-сухие ручьи.Старческий вереск!Голого камня нарост!УдостоверясьВ тождестве наших сиротств,Сняв и отринувКлочья последней парчи —В вереск-руины,В вереск-сухие ручьи.Жизнь: двоедушьеДружб и удушье уродств.Седью и сушью,(Ибо вожатый — суров),Ввысь, где рябинаКраше Давида-Царя!В вереск-седины,В вереск-сухие моря.5 сентября 1922
«Когда обидой — опилась…»
Когда обидой — опиласьДуша разгневанная,Когда семижды зарекласьСражаться с демонами —Не с теми, ливнями огнейВ бездну нисхлестнутыми:С земными низостями дней.С людскими косностями —Деревья! К вам иду! СпастисьОт рева рыночного!Вашими вымахами ввысьКак сердце выдышано!Дуб богоборческий! В боиВсем корнем шествующий!Ивы-провидицы мои!Березы-девственницы!Вяз — яростный Авессалом,На пытке вздыбленнаяСосна — ты, уст моих псалом:Горечь рябиновая…К вам! В живоплещущую ртутьЛиствы — пусть рушащейся!Впервые руки распахнуть!Забросить рукописи!Зеленых отсветов рои…Как в руки — плещущие…Простоволосые мои,Мои трепещущие!8 сентября 1922
«Купальщицами, в легкий круг…»
Купальщицами, в легкий кругСбитыми, стаейНимф-охранительниц — и вдруг,Гривы взметаяВ закинутости лбов и рук,— Свиток развитый! —В пляске кончающейся вдругВзмахом защиты —Длинную руку на бедро…Вытянув выю…Березовое серебро,Ручьи живые!9 сентября 1922
«Други! Братственный сонм…»
Други! Братственный сонм!Вы, чьим взмахом сметенСлед обиды земной.Лес! — Элизиум мой!В громком таборе дружбСобутыльница душКончу, трезвость избрав,День — в тишайшем из братств.Ах, с топочущих стогнВ легкий жертвенный огньРощ! В великий покойМхов! В струение хвой…Древа вещая весть!Лес, вещающий: ЕстьЗдесь, над сбродом кривизн —Совершенная жизнь:Где ни рабств, ни уродств,Там, где всё во весь рост,Там, где правда видней:По ту сторону дней…17 сентября 1922
«Беглецы? — Вестовые…»
Беглецы? — Вестовые?Отзовись, коль живые!Чернецы верховые,В чащах Бога узрев?Сколько мчащих сандалий!Сколько пышущих зданий!Сколько гончих и ланей —В убеганье дерев!Лес! Ты нынче — наездник!То, что люди болезньюНазывают: последнейСудорогою древес —Это — в платье просторномОтрок, нектаром вскормлен.Это — сразу и с корнемВвысь сорвавшийся лес!Нет, иное: не хлопья —В сухолистом потопе!Вижу: опрометь копий,Слышу: рокот кровей!И в разверстой хламидеПролетая — кто видел?! —То Саул за Давидом:Смуглой смертью своей!3 октября 1922
«Не краской, не кистью…»
Не краской, не кистью!Свет — царство его, ибо сед.Ложь — красные листья:Здесь свет, попирающий цвет.Цвет, попранный светом.Свет — цвету пятою на грудь.Не в этом, не в этомли: тайна, и сила и сутьОсеннего леса?Над тихою заводью днейКак будто завесаРванулась — и грозно за ней…Как будто бы сынаПровидишь сквозь ризу разлук —Слова: ПалестинаВстают, и Элизиум вдруг…Струенье… Сквоженье…Сквозь трепетов мелкую вязь —Свет, смерти блаженнееИ — обрывается связь.* * *
Осенняя седость.Ты, Гётевский апофеоз!Здесь многое спелось,А больше еще — расплелось.Так светят седины:Так древние главы семьи —Последнего сына,Последнейшего из семи —В последние двери —Простертым свечением рук…(Я краске не верю!Здесь пурпур — последний из слуг!)…Уже и не светом:Каким-то свеченьем светясь…Не в этом, не в этомли — и обрывается связь.* * *
Так светят пустыни.И — больше сказав, чем могла:Пески Палестины,Элизиума купола…8 — 9 октября 1922
«Та, что без видения спала…»
Та, что без видéния спала —Вздрогнула и встала.В строгой постепенности псалма,Зрительною скáлой —Сонмы просыпающихся тел:Руки! — Руки! — Руки!Словно воинство под градом стрел,Спелое для муки.Свитки рассыпающихся в прахРиз, сквозных как сети.Руки, прикрывающие пах,(Девственниц!) — и плетиСтарческих, не знающих стыда…Отроческих — птицы!Конницею на трубу суда!Стан по поясницуВыпростав из гробовых пелен —Взлет седобородый:Есмь! — Переселенье! — Легион!Целые народыВыходцев! — На милость и на гнев!Види! — Буди! — Вспомни!…Несколько взбегающих деревВечером, на всхолмье.12 октября 1922
«Кто-то едет — к смертной победе…»
Кто-то едет — к смертной победеУ деревьев — жесты трагедий.Иудеи — жертвенный танец!У деревьев — трепеты таинств.Это — заговор против века:Веса, счета, времени, дроби.Се — разодранная завеса:У деревьев — жесты надгробий…Кто-то едет. Небо — как въезд.У деревьев — жесты торжеств.7 мая 1923
«Каким наитием…»
Каким наитием,Какими истинами,О чем шумите вы,Разливы лиственные?Какой неистовойСивиллы таинствами —О чем шумите вы,О чем беспамятствуете?Что в вашем веяньи?Но знаю — лечитеОбиду Времени —Прохладой Вечности.Но юным гениемВосстав — порочитеЛожь лицезренияПерстом заочности.Чтоб вновь, как некогда,Земля — казалась нам.Чтобы под векамиСвершались замыслы.Чтобы монетамиЧудес — не чваниться!Чтобы под векамиСвершались таинства!И прочь от прочности!И прочь от срочности!В поток! — В пророчестваРечами косвенными…Листва ли — листьями?Сивилла ль — выстонала?…Лавины лиственные,Руины лиственные…9 мая 1923[4]
«Золото моих волос…»
Золото моих волосТихо переходит в седость.— Не жалейте! Всё сбылось,Всё в груди слилось и спелось.Спелось — как вся даль слиласьВ стонущей трубе окрайны.Господи! Душа сбылась:Умысел твой самый тайный.* * *
Несгорающую сольДум моих — ужели пепелФениксов отдам за смольВременных великолепий?Да и ты посеребрел,Спутник мой! К громам и дымам,К молодым сединам дел —Дум моих причти седины.Горделивый златоцвет,Роскошью своей не чванствуй:Молодым сединам бедЛавр пристал — и дуб гражданский.Между 17 и 23 сентября 1922
Заводские
«Стоят в чернорабочей хмури…»
Стоят в чернорабочей хмуриЗакопченные корпуса.Над копотью взметают кудриРастроганные небеса.В надышанную сирость чайнойКартуз засаленный бредет.Последняя труба окрайныО праведности вопиет.Труба! Труба! Лбов искаженныхПоследнее: еще мы тут!Какая нá-смерть осужденностьВ той жалобе последних труб!Как в вашу бархатную сытостьВгрызается их жалкий вой!Какая зáживо-зарытостьИ выведенность на убой!А Бог? — По самый лоб закурен,Не вступится! Напрасно ждем!Над койками больниц и тюремОн гвоздиками пригвожден.Истерзанность! Живое мясо!И было так и будет — доСкончания.— Всем песням насыпь,И всех отчаяний гнездо:Завод! Завод! Ибо зоветсяЗаводом этот черный взлет.К отчаянью трубы заводскойПрислушайтесь — ибо зоветЗавод. И никакой посредникУж не послужит вам тогда,Когда над городом последнимВзревет последняя труба.23 сентября 1922
«Книгу вечности на людских устах…»
Книгу вечности на людских устахНе вотще листав —У последней, последней из всех застав,Где начало травИ начало правды… На камень сев,Птичьим стаям вслед…Ту последнюю — дальнюю — дальше всехДальних — дольше всех…Далечайшую…Говорит: приду!И еще: в гробу!Труднодышащую — наших дел судьюИ рабу — трубу.Что над городом утвержденных зверствПрокаженных детств,В дымном олове — как позорный шестПоднята, как перст.Голос шахт и подвалов,— Лбов на чахлом стебле! —Голос сирых и малых,Злых — и правых во зле:Всех прокопченных, коихЧерт за корку купил!Голос стоек и коек,Рычагов и стропил.Кому — нету отбросов!Сам — последний ошмёт!Голос всех безголосыхПод бичом твоим, — Тот!Погребов твоих щебет,Где растут без луча.Кому нету отребьев:Сам — с чужого плеча!Шевельнуться не смеет.Родился — и лежи!Голос маленьких швеекВ проливные дожди.Черных прачешен кашель,Вшивой ревности зуд.Крик, что кровью окрашен:Там, где любят и бьют…Голос, бьющийся в прахеЛбом — о кротость Твою,(Гордецов без рубахиГолос — свой узнаю!)Еженощная одаКрасоте твоей, твердь!Всех — кто с черного ходаВ жизнь, и шепотом в смерть.У последней, последней из всех застав,Там, где каждый прав —Ибо все бесправны — на камень встав,В плеске первых трав…И навстречу, с безвестнойБашни — в каторжный вой:Голос правды небеснойПротив правды земной.26 сентября 1922
«Это пеплы сокровищ…»
Это пеплы сокровищ:Утрат, обид.Это пеплы, пред коимиВ прах — гранит.Голубь голый и светлый,Не живущий четой.Соломоновы пеплыНад великой тщетой.Беззакатного времениГрозный мел.Значит Бог в мои двери —Раз дом сгорел!Не удушенный в хламе,Снам и дням господин,Как отвесное пламяДух — из ранних седин!И не вы меня предали,Годы, в тыл!Эта седость — победаБессмертных сил.27 сентября 1922
«А любовь? Для подпаска…»
А любовь? Для подпаскаВ руки бьющего снизу.Трехсекундная встряскаНа горах Парадиза.Эти ады и раи,Эти взлеты и бездны —Только бренные сваиВ легкой сцепке железной.— Накаталась! — МгновеньяЗубы стиснув — за годы,В сновиденном паденьеСердца — вглубь пищевода.Юным школьникам — басни!Мы ж за оду, в которойВысь — не нá смех, а нá смерть:Настоящие горы!29 сентября 1922
«Спаси Господи, дым…»
Спаси Господи, дым!— Дым-то, Бог с ним! А главное — сырость!С тем же страхом, с какимПереезжают с квартиры:С той же лампою-вплоть, —Лампой нищенств, студенчеств, окраин.Хоть бы деревце хотьДля детей! — И каков-то хозяин?И не слишком ли строгТот, в монистах, в монетах, в туманах,Непреклонный как рокПеред судорогою карманов.И каков-то сосед?Хорошо б холостой, да потише!Тоже сладости нетВ том-то в старом — да нами надышанДом, пропитан насквозь!Нашей затхлости запах! Как с ватойВ ухе — спелось, сжилось!Не чужими: своими захватан!Стар-то стар, сгнил-то сгнил,А всё мил… А уж тут: номера ведь!Как рождаются в мирЯ не знаю: но так умирают.30 сентября 1922
Хвала богатым
И засим, упредив заране,Что меж мной и тобою — мили!Что себя причисляю к рвани,Что честнó мое место в мире:Под колесами всех излишеств:Стол уродов, калек, горбатых…И засим, с колокольной крышиОбъявляю: люблю богатых!За их корень, гнилой и шаткий,С колыбели растящий рану,За растерянную повадкуИз кармана и вновь к карману.За тишайшую просьбу уст их,Исполняемую как окрик.И за то, что их в рай не впустят,И за то, что в глаза не смотрят.За их тайны — всегда с нарочным!За их страсти — всегда с рассыльным!За навязанные им ночи,(И целуют и пьют насильно!)И за то, что в учетах, в скуках,В позолотах, в зевотах, в ватах,Вот меня, наглеца, не купят —Подтверждаю: люблю богатых!А еще, несмотря на бритость,Сытость, питость (моргну — и трачу!)За какую-то — вдруг — побитость,За какой-то их взгляд собачийСомневающийся… — не стерженьли к нулям? Не шалят ли гири?И за то, что меж всех отверженствНет — такого сиротства в мире!Есть такая дурная басня:Как верблюды в иглу пролезли.…За их взгляд, изумленный нá-смерть,Извиняющийся в болезни,Как в банкротстве… «Ссудил бы… Рад бы — Да»…За тихое, с уст зажатых:«По каратам считал, я — брат был»…Присягаю: люблю богатых!30 сентября 1922
Бог
«Лицо без обличия…»
Лицо без обличия.Строгость. — Прелесть.Всé ризы делившиеВ тебе спелись.Листвою опавшею,Щебнем рыхлым.Всé криком кричавшиеВ тебе стихли.Победа над ржавчиной —Кровью — сталью.Всé навзничь лежавшиеВ тебе встали.1 октября 1922
«Нищих и горлиц…»
Нищих и горлицСирый распев.То не твои лиРизы простерлисьВ беге дерев?Рощ, перелесков.Книги и храмыЛюдям отдав — взвился.Тайной охранойХвойные мчат леса:— Скроем! — Не выдадим!Следом гусинымЗемлю на сон крестил.Даже осинойМчал — и ее простил:Даже за сына!Нищие пели:— Темен, ох, темен лес!Нищие пели:— Сброшен последний крест!Бог из церквей воскрес!4 октября 1922
«О, его не привяжете…»
О, его не привяжетеК вашим знакам и тяжестям!Он в малейшую скважинку,Как стройнейший гимнаст…Разводными мостами иПерелетными стаями,Телеграфными сваямиБог — уходит от нас.О, его не приучитеК пребыванью и к участи!В чувств оседлой распутицеОн — седой ледоход.О, его не догоните!В домовитом поддонникеБог — ручною бегониейНа окне не цветет!Все под кровлею сводчатойЖдали зова и зодчего.И поэты и летчики —Всé отчаивались.Ибо бег он — и движется.Ибо звездная книжищаВся: от Аз и до Ижицы, —След плаща его лишь!5 октября 1922
«Так, заживо раздав…»
Так, заживо раздав,Поровну, без обиды,Пользующийся — прав.Шагом Семирамиды,Спускающейся в прудЛестницей трав несмятых,И знающей, что ждутРизы — прекрасней снятыхПо выходе из вод…7 октября 1922
Рассвет на рельсах
Покамест день не всталС его страстями стравленными,Из сырости и шпалРоссию восстанавливаю.Из сырости — и свай,Из сырости — и серости.Покамест день не всталИ не вмешался стрелочник.Туман еще щадит,Еще в холсты запахнутыйСпит ломовой гранит,Полей не видно шахматных…Из сырости — и стай…Еще вестями шалымиЛжет вороная сталь —Еще Москва за шпалами!Так, под упорством глаз —Владением бесплотнейшимКакая разлиласьРоссия — в три полотнища!И — шире раскручу!Невидимыми рельсамиПо сырости пущуВагоны с погорельцами:С пропавшими навекДля Бога и людей!(Знак: сорок человекИ восемь лошадей).Так, посредине шпал,Где даль шлагбаумом выросла,Из сырости и шпал,Из сырости — и сирости,Покамест день не всталС его страстями стравленными —Во всю горизонтальРоссию восстанавливаю!Без низости, без лжи:Даль — да две рельсы синие…Эй, вот она! — Держи!По линиям, по линиям…12 октября 1922
«В сиром воздухе загробном…»
В сиром воздухе загробном —Перелетный рейс…Сирой проволоки вздроги,Повороты рельс…Точно жизнь мою угналиПо стальной версте —В сиром мóроке — две дали…(Поклонись Москве!)Точно жизнь мою убили.Из последних жилВ сиром мóроке в две жилыИстекает жизнь.28 октября 1922
«Не надо ее окликать…»
Не надо ее окликать:Ей оклик — что охлест. Ей зовТвой — раною по рукоять.До самых органных низовВстревожена — творческий страхВторжения — бойся, с высот— Все крепости на пропастях! —Пожалуй — органом вспоет.А справишься? Сталь и базальт —Гора, но лавиной в лазурьНа твой серафический альтВспоет — полногласием бурь.И сбудется! — Бойся! — Из стаНа сотый срываются… Чу!На оклик гортанный певцаОрганною бурею мщу!7 февраля 1923
«Нет, правды не оспаривай…»
Нет, правды не оспаривай.Меж кафедральных АльпТо бьется о розариумНеоперенный альт.Девичий и мальчишеский:На самом рубеже.Единственный из тысячи —И сорванный уже.В самóм истоке суженный:Растворены вотщеСто и одна жемчужинаВ голосовом луче.Пой, пой — миры поклонятся!Но регент: — Голос тотНад кровною покойницей,Над Музою поет!Я в голосах мальчишескихЗнаток… — и в прах и в кровьСнопом лучей рассыпавшисьО гробовой покров.Нет, сказок не насказывай:Не радужная хрупь, —Кантатой МетастазовойРастерзанная грудь.Клянусь дарами Божьими:Своей душой живой! —Что всех высот дороже мнеТвой срыв голосовой!8 февраля 1923
Эмигрант
Здесь, меж вами: домами, деньгами, дымами,Дамами, Думами,Не слюбившись с вами, не сбившись с вами,Неким —Шуманом пронося под полой весну:Выше! из виду!Солавьиным тремоло на весу —Некий — избранный.Боязливейший, ибо взяв на дыб —Ноги лижете!Заблудившийся между грыж и глыбБог в блудилище.Лишний! Вышний! Выходец! Вызов! ВвысьНе отвыкший… ВиселицНе принявший… В рвани валют и визВеги — выходец.9 февраля 1923
Душа
Выше! Выше! Лови — летчицу!Не спросившись лозы — отческойНереидою по — лощется,Нереидою в ла — зурь!Лира! Лира! Хвалынь — синяя!Полыхание крыл — в скинии!Над мотыгами — и — спинамиПолыхание двух бурь!Муза! Муза! Да как — смеешь ты?Только узел фаты — веющей!Или ветер страниц — шелестомО страницы — и смыв, взмыл…И покамест — счета — кипами,И покамест — сердца — хрипами,Закипание — до — кипениДвух вспененных — крепись — крыл.Так, над вашей игрой — крупною,(Между трупами — и — куклами!)Нé общупана, нé куплена,Полыхая и пля — ша —Шестикрылая, ра — душная,Между мнимыми — ниц! — сущая,Не задушена вашими тушамиДу — ша!10 февраля 1923
Скифские
«Из недр и на ветвь — рысями…»
Из недр и на ветвь — рысями!Из недр и на ветр — свистами!Гусиным пером писаны?Да это ж стрела скифская!Крутого крыла грифоваПоследняя зга — Скифия!Сосед, не спеши! НечегоСпешить, коли верст — тысячи.Разменной стрелой встречноюКогда-нибудь там — спишемся!Великая — и — тихаяМеж мной и тобой — Скифия…И спи, молодой, смутный мойСириец, стрелу смертнуюЛеилами — и — лютнямиГлуша…Не ушам смертного —(Единожды в век слышимый)Эпический бег — Скифии!11 февраля 1923
Колыбельная («Как по синей по степи…»)
Как по синей по степиДа из звездного ковшаДа на лоб тебе да… — Спи,Синь подушками глуша.Дыши да не дунь,Гляди да не глянь.Волынь-криволунь,Хвалынь-колывань.Как по льстивой по тростиРосным бисером плещаЗаработают персты…Шаг — подушками глушаЛежи — да не двинь,Дрожи — да не грянь.Волынь-перелынь,Хвалынь-завирань.Как из моря из Каспий —ского — синего плаща,Стрела свистнула да… (спи,Смерть подушками глуша)…Лови — да не тронь,Тони — да не кань.Волынь-перезвонь,Хвалынь-целовань.13 февраля 1923
«От стрел и от чар…»
От стрел и от чар,От гнезд и от нор,Богиня Иштар,Храни мой шатер:Братьев, сестер.Руды моей вар,Вражды моей чан,Богиня Иштар,Храни мой колчан…(Взял меня — хан!)Чтоб нé жил, кто стар,Чтоб нé жил, кто хвор,Богиня Иштар,Храни мой костер:(Пламень востер!)Чтоб нé жил — кто стар,Чтоб нé жил — кто зол,Богиня Иштар,Храни мой котел(Зарев и смол!)Чтоб нé жил — кто стар,Чтоб нежил — кто юн!Богиня Иштар,Стреми мой табунВ тридевять лун!14 февраля 1923
Лютня
Лютня! Безумица! Каждый раз,Царского беса вспугивая:«Перед Саулом-Царем кичась»…(Да не струна ж, а судорога!)Лютня! Ослушница! Каждый раз,Струнную честь затрагивая:«Перед Саулом-Царем кичась —Не заиграться б с аггелами!»Горе! Как рыбарь какой стоюПеред пустой жемчужницею.Это же оловом соловьюГлотку залить… да хуже еще:Это бессмертную душу в пахПервому добру молодцу…Это — но хуже, чем в кровь и в прах:Это — сорваться с голоса!И сорвалась же! — Иди, будь здрав,Бедный Давид… Есть пригороды!Перед Саулом-Царем играв,С аггелами — не игрывала!14 февраля 1923
Азраил
От руки моей не взыгрывал,На груди моей не всплакивал…Непреложней и незыблемейОпрокинутого факела:Над душой моей в изглавии,Над страдой моей в изножии(От руки моей не вздрагивал, —Не твоей рукой низложена)Азраил! В ночах без месяцаИ без звезд дороги скошены.В этот час тяжело-весящийЯ тебе не буду ношею…Азраил? В ночах без выходаИ без звезд: личины сорваны!В этот час тяжело-дышащийЯ тебе не буду прорвою…А потом перстом как факеломНапиши в рассветных серостяхО жене, что назвала тебяАзраилом вместо — Эроса.17 февраля 1923
«Оперением зим…»
Оперением зимОвевающий шаг наш валок —ХерувимМарий годовалых!В шестикнижие крылОкунающий лик как в воду —Гавриил —Жених безбородый!И над трепетом жил,И над лепетом уст виновных,Азраил —Последний любовник!17 февраля 1923
Плач цыганки по графу Зубову
Расколюсь — так в стклянь,Распалюсь — так в пар.В рокота гитарРокочи, гортань!В пляс! В тряс! В прах — да не в пляс!А — ах, струна сорвалась!У — ехал парный мой,У — ехал в Армию!Стол — бы фонарные!Ла — ды гитарные!И в прах!И в тряс!И грянь!И вдарь!Ермань-Дурмань.Гортань-Гитарь.В пляс! В тряс! В прах — да не в пляс!А — ах, рука сорвалась!Про трудногоПро чудногоПро Зубова —Про сударя.Чем свет — ручку жав— Зубов-граф, Зубов-граф! —Из всех — сударь-брав!Зу — бов граф!В пляс! В тряс! В прах — да не в пляс!А — ах, душа сорвалась!У — пал, ударный мой!Стол — бы фонарные!Про — пала Армия!Ла — ды гитарные!За всех — грудью пав,(Не снег — уголь ржав!)Как в мех — зубы вжав,Э — эх, Зубов-граф!..И в прах и в…19 февраля 1923
Офелия — Гамлету
Гамлетом — перетянутым — натуго,В нимбе разуверенья и знания,Бледный — до последнего атома…(Год тысяча который — издания?)Наглостью и пустотой — не тронете!(Отроческие чердачные залежи!)Некоей тяжеловесной хроникойВы на этой груди — лежали уже!Девственник! Женоненавистник! ВздорнуюНежить предпочедший!.. Думали льРаз хотя бы о том — чтó сорваноВ маленьком цветнике безумия…Розы?.. Но ведь это же — тссс! — Будущность!Рвем — и новые растут! Предали льРозы хотя бы раз? Любящих —Розы хотя бы раз? — Убыли ль?Выполнив (проблагоухав!) тонете…— Не было! — Но встанем в памятиВ час, когда над ручьевой хроникойГамлетом — перетянутым — встанете…28 февраля 1923
Офелия — в защиту королевы
Принц Гамлет! Довольно червивую залежьТревожить… На розы взгляни!Подумай о той, что — единого дня лишь —Считает последние дни.Принц Гамлет! Довольно царицыны недраПорочить… Не девственным — судНад страстью. Тяжéле виновная — Федра:О ней и поныне поют.И будут! — А Вы с Вашей примесью мелаИ тлена… С костями злословь,Принц Гамлет! Не Вашего разума делоСудить воспаленную кровь.Но если… Тогда берегитесь!.. Сквозь плиты —Ввысь — в опочивальню — и всласть!Своей Королеве встаю на защиту —Я, Ваша бессмертная страсть.28 февраля 1923
Федра
1. Жалоба
Ипполит! Ипполит! Болит!Опаляет… В жару ланиты…Что за ужас жестокий скрытВ этом имени Ипполита!Точно длительная волнаО гранитное побережье.Ипполитом опалена!Ипполитом клянусь и брежу!Руки в землю хотят — от плеч!Зубы щебень хотят — в опилки!Вместе плакать и вместе лечь!Воспаляется ум мой пылкий…Точно в ноздри и губы — пыльГеркуланума… Вяну… Слепну…Ипполит, это хуже пил!Это суше песка и пепла!Это слепень в раскрытый плачРаны плещущей… Слепень злится…Это — красною раной вскачьЗапаленная кобылица!Ипполит! Ипполит! Спрячь!В этом пеплуме — как в склепе.Есть Элизиум — для — кляч:Живодерня! — Палит слепень!Ипполит! Ипполит! В плен!Это в перси, в мой ключ жаркий,Ипполитова вза — менЛепесткового — клюв Гарпий!Ипполит! Ипполит! Пить!Сын и пасынок? Со — общник!Это лава — взамен плитПод ступнею! — Олимп взропщет?Олимпийцы?! Их взгляд спящ!Небожителей — мы — лепим!Ипполит! Ипполит! В плащ!В этом пеплуме — как в склепе!Ипполит, утоли…7 марта 1923
2. Послание
Ипполиту от Матери — Федры — Царицы — весть.Прихотливому мальчику, чья красота как воскОт державного Феба, от Федры бежит… Итак,Ипполиту от Федры: стенание нежных уст.Утоли мою душу! (Нельзя, не коснувшись уст,Утолить нашу душу!) Нельзя, припадя к устам,Не припасть и к Психее, порхающей гостье уст…Утоли мою душу: итак, утоли уста.Ипполит, я устала… Блудницам и жрицам — стыд!Не простое бесстыдство к тебе вопиет! ПростыТолько речи и руки… За трепетом уст и рукЕсть великая тайна, молчанье на ней как перст.О прости меня, девственник! отрок! наездник! негНенавистник! — Не похоть! Не женского лона — блажь!То она — обольстительница! То Психеи лесть —Ипполитовы лепеты слушать у самых уст.— «Устыдись!» — Но ведь поздно! Ведь это последний всплеск!Понесли мои кони! С отвесного гребня — в прах —Я наездница тоже! Итак, с высоты грудей,С рокового двухолмия в пропасть твоей груди!(Не своей ли?!) — Сумей же! Смелей же! Нежней же! ЧемВ вощаную дощечку — не смуглого ль сердца воск?! —Ученическим стилосом знаки врезать… О пустьИпполитову тайну устами прочтет твояНенасытная Федра…11 марта 1923
Провода
Des Herzens Woge schäumte nicht so schön empor empor, und würde Geist, wenn nicht der alte stumme Fels, das Schicksal, ihr entgegenstande.[5]
«Вереницею певчих свай…»
Вереницею певчих свай,Подпирающих Эмпиреи,Посылаю тебе свой пайПраха дольнего.По аллееВздохов — проволокой к столбу —Телеграфное: лю — ю — блю…Умоляю… (печатный бланкНе вместит! Проводами проще!Это — сваи, на них АтлантОпустил скаковую площадьНебожителей…Вдоль свайТелеграфное: про — о — щай…Слышишь? Это последний срывГлотки сорванной: про — о — стите…Это — снасти над морем нив,Атлантический путь тихий:Выше, выше — и сли — лисьВ Ариаднино: ве — ер — нись,Обернись!.. Даровых больницЗаунывное: нé выйду!Это — прóводами стальныхПроводóв — голоса АидаУдаляющиеся… ДальЗаклинающее: жа — аль…Пожалейте! (В сем хоре — сейРазличаешь?) В предсмертном крикеУпирающихся страстей —Дуновение Эвридики:Через насыпи — и — рвыЭвридикино: у — у — вы,Не у —17 марта 1923
«Чтоб высказать тебе… да нет, в ряды…»
Чтоб высказать тебе… да нет, в рядыИ в рифмы сдавленные… Сердце — шире!Боюсь, что мало для такой бедыВсего Расина и всего Шекспира!«Все плакали, и если кровь болит…Все плакали, и если в розах — змеи»…Но был один — у Федры — Ипполит!Плач Ариадны — об одном Тезее!Терзание! Ни берегов, ни вех!Да, ибо утверждаю, в счете сбившисьЧто я в тебе утрачиваю всехКогда-либо и где-либо небывших!Какия чаянья — когда насквозьТобой пропитанный — весь воздух свыкся!Раз Наксосом мне — собственная кость!Раз собственная кровь под кожей — Стиксом!Тщета! во мне она! Везде! закрывГлаза: без дна она! без дня! И датаЛжет календарная…Как ты — Разрыв,Не Ариадна я и не…— Утрата!О, по каким морям и городамТебя искать? (Незримого — незрячей!)Я проводы вверяю проводáм,И в телеграфный столб упершись — плачу.18 марта 1923
(Пути)
Всé перебрав и всé отбросив,(В особенности — семафор!)Дичайшей из разноголосицШкол, оттепелей… (целый хорНа помощь!) Рукава как стягиВыбрасывая…— Без стыда! —Гудят моей высокой тягиЛирические провода.Столб телеграфный! Можно ль кратчеИзбрать? Доколе небо есть —Чувств непреложный передатчик,Уст осязаемая весть…Знай, что доколе свод небесный,Доколе зори к рубежу —Столь явственно и повсеместноИ длительно тебя вяжу.Чрез лихолетие эпохи,Лжей насыпи — из снасти в снасть —Мои неизданные вздохи,Моя неистовая страсть…Вне телеграмм (простых и срочныхШтампованностей постоянств!)Весною стоков водосточныхИ проволокою пространств.19 марта 1923
«Самовластная слобода…»
Самовластная слобода!Телеграфные провода!Вожделений — моих — выспренных,Крик — из чрева и нá ветр!Это сердце мое, искроюМагнетической — рвет метр.— «Метр и меру?» Но чет — вертоеИзмерение мстит! — МчисьНад метрическими — мертвыми —Лжесвидетельствами — свист!Тсс… А ежели вдруг (всюду жеПровода и столбы?) лобЗаломивши поймешь: трудныеСловеса сии — лишь вопльСоловьиный, с пути сбившийся:— Без любимого мир пуст! —В Лиру рук твоих влю — бившийся,И в Леилу твоих уст!20 марта 1923
«Не чернокнижница! В белой книге…»
Не чернокнижница! В белой книгеДалей донских навострила взгляд!Где бы ты ни был — тебя настигну,Выстрадаю — и верну назад.Ибо с гордыни своей, как с кедра,Мир озираю: плывут суда,Зарева рыщут… Морские недраВыворочу — и верну со дна!Перестрадай же меня! Я всюду:Зори и руды я, хлеб и вздох,Есмь я и буду я, и добудуГубы — как душу добудет Бог:Через дыхание — в час твой хриплый,Через архангельского судаИзгороди! — Всé уста о шипьяВыкровяню и верну с одра!Сдайся! Ведь это совсем не сказка!— Сдайся! — Стрела, описавши круг…— Сдайся! — Еще ни один не спассяОт настигающего без рук:Через дыхание… (Перси взмыли,Веки не видят, вкруг уст — слюда…)Как прозорливица — СамуилаВыморочу — и вернусь одна:Ибо другая с тобой, и в судныйДень не тягаются…Вьюсь и длюсь.Есмь я и буду я и добудуДушу — как губы добудет уст —Упокоительница…25 марта 1923
«Час, когда вверху цари…»
Час, когда вверху цариИ дары друг к другу едут.(Час, когда иду с горы):Горы начинают ведать.Умыслы сгрудились в круг.Судьбы сдвинулись: не выдать!(Час, когда не вижу рук)Души начинают видеть.25 марта 1923
«В час, когда мой милый брат…»
В час, когда мой милый братМиновал последний вяз(Взмахов, выстроенных в ряд),Были слезы — больше глаз.В час, когда мой милый другОгибал последний мыс(Вздохов мысленных: вернись!)Были взмахи — больше рук.Точно руки — вслед — от плеч!Точно губы вслед — заклясть!Звуки растеряла речь,Пальцы растеряла пясть.В час, когда мой милый гость…— Господи, взгляни на нас! —Были слезы больше глазЧеловеческих и звездАтлантических…26 марта 1923
«Терпеливо, как щебень бьют…»
Терпеливо, как щебень бьют,Терпеливо, как смерти ждут,Терпеливо, как вести зреют,Терпеливо, как месть лелеют —Буду ждать тебя (пальцы в жгут —Так Монархини ждет наложник)Терпеливо, как рифмы ждут,Терпеливо, как руки гложут.Буду ждать тебя (в землю — взгляд,Зубы в губы. Столбняк. Булыжник).Терпеливо, как негу длят,Терпеливо, как бисер нижут.Скрип полозьев, ответный скрипДвери: рокот ветров таежных.Высочайший пришел рескрипт:— Смена царства и въезд вельможе.И домой:В неземной —Да мой.27 марта 1923
«Весна наводит сон. Уснем…»
Весна наводит сон. Уснем.Хоть врозь, а все ж сдается: всéРазрозненности сводит сон.Авось увидимся во сне.Всевидящий, он знает, чьюЛадонь — и в чью, кого — и с кем.Кому печаль мою вручу,Кому печаль мою повемПредвечную (дитя, отцаНе знающее и концаНе чающее!) О, печальПлачущих без плеча!О том, что памятью с перстаСпадет, и камешком с моста…О том, что заняты места,О том, что наняты сердцаСлужить — безвыездно — навек,И жить — пожизненно — без нег!О заживо — чуть встав! чем свет! —В архив, в Элизиум калек.О том, что тише ты и яТравы, руды, беды, воды…О том, что выстрочит швея:Рабы — рабы — рабы — рабы.5 апреля 1923
«С другими — в розовые груды…»
С другими — в розовые грудыГрудей… В гадательные дробиНедель…А я тебе пребудуСокровищницею подобийПо случаю — в песках, на щебняхПодобранных, — в ветрах, на шпалахПодслушанных… Вдоль всех бесхлебныхЗастав, где молодость шаталась.Шаль, узнаешь ее? ПростудойЗапахнутую, жарче адаРаспахнутую…Знай, что чудоНедр — под полой, живое чадо:Песнь! С этим первенцем, что пущеВсех первенцев и всех Рахилей…— Недр достовернейшую гущуЯ мнимостями пересилю!11 апреля 1923
«Голубиная купель…»
Голубиная купель,Небо: тридевять земель.Мне, за тем гулявшей зá морем,Тесно в одиночной камереРук твоих,Губ твоих,Человек — и труб твоих,Город!— Город!Это сорокСороков во мне поют.Это сорок— Бить, так в порох! —Кузнецов во мне куют!Мне, решать привыкшей в мраморе,Тесно в одиночной камереДемократии и Амора.21 марта 1923
Эвридика — Орфею
Для тех, отженивших последние клочьяПокрова (ни уст, ни ланит!..)О, не превышение ли полномочийОрфей, нисходящий в Аид?Для тех, отрешивших последние звеньяЗемного… На ложе из ложСложившим великую ложь лицезренья,Внутрь зрящим — свидание нож.Уплочено же — всеми розами кровиЗа этот просторный покройБессмертья…До самых летейских верховийЛюбивший — мне нужен покойБеспамятности… Ибо в призрачном домеСем — призрак ты, сущий, а явь —Я, мертвая… Что же скажу тебе, кроме:— «Ты это забудь и оставь!»Ведь не растревожишь же! Не повлекуся!Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припастьУстами! — С бессмертья змеиным укусомКончается женская страсть.Уплочено же — вспомяни мои крики! —За этот последний простор.Не надо Орфею сходить к ЭвридикеИ братьям тревожить сестер.23 марта 1923
Поэты
«Поэт — издалека заводит речь…»
Поэт — издалека заводит речь.Поэта — далеко заводит речь.Планетами, приметами, окольныхПритч рытвинами… Между да и нетОн даже размахнувшись с колокольниКрюк выморочит… Ибо путь комет —Поэтов путь. Развеянные звеньяПричинности — вот связь его! Кверх лбом —Отчаетесь! Поэтовы затменьяНе предугаданы календарем.Он тот, кто смешивает карты,Обманывает вес и счет,Он тот, кто спрашивает с парты,Кто Канта наголову бьет,Кто в каменном гробу БастилийКак дерево в своей красе.Тот, чьи следы — всегда простыли,Тот поезд, на который всеОпаздывают…— ибо путь кометПоэтов путь: жжя, а не согревая.Рвя, а не взращивая — взрыв и взлом —Твоя стезя, гривастая кривая,Не предугадана календарем!8 апреля 1923
«Есть в мире лишние, добавочные…»
Есть в мире лишние, добавочные,Не вписанные в окоём.(Нечислящимся в ваших справочниках,Им свалочная яма — дом).Есть в мире полые, затолканные,Немотствующие — навоз,Гвоздь — вашему подолу шелковому!Грязь брезгует из-под колес!Есть в мире мнимые, невидимые:(Знак: лепрозариумов крап!)Есть в мире Иовы, что ИовуЗавидовали бы — когда б:Поэты мы — и в рифму с париями,Но выступив из берегов,Мы бога у богинь оспариваемИ девственницу у богов!22 апреля 1923
«Что же мне делать, слепцу и пасынку…»
Что же мне делать, слепцу и пасынку,В мире, где каждый и отч и зряч,Где по анафемам, как по насыпям —Страсти! где насморкомНазван — плач!Что же мне делать, ребром и промысломПевчей! — как провод! загар! Сибирь!По наважденьям своим — как пó мосту!С их невесомостьюВ мире гирь.Что же мне делать, певцу и первенцу,В мире, где наичернейший — сер!Где вдохновенье хранят, как в термосе!С этой безмерностьюВ мире мер?!22 апреля 1923
Ариадна
«Оставленной быть — это втравленной быть…»
Оставленной быть — это втравленной бытьВ грудь — синяя татуировка матросов!Оставленной быть — это явленной бытьСеми океанам… Не валом ли бытьДевятым, что с палубы сносит?Уступленной быть — это купленной бытьЗадорого: ночи и ночи и ночиУмоисступленья! О, в трубы трубить —Уступленной быть! — Это длиться и слытьКак губы и трубы пророчеств.14 апреля 1923
«О всеми голосами раковин…»
— О всеми голосами раковинТы пел ей…— Травкой каждою.— Она томилась лаской Вакховой.— Летейских маков жаждала…— Но как бы те моря ни солоны,Тот мчался…— Стены падали.— И кудри вырывала полнымиГорстями…— В пену падали…21 апреля 1923
Прага
Где сроки спутаны, где в воздух ввязанДом — и под номером не наяву!Я расскажу тебе о том, как важноВ летейском городе своем живу.Я расскажу тебе, как спал он,Не выспался — и тянет стан,Где между водорослью и опаломДень деворадуется по мостам.Где мимо спящих богородицИ рыцарей, дыбящих бровь,Шажком торопится народецПотомков — переживших кровь.Где честь, последними мечамиВоззвав, — не медлила в ряду.О городе, где всё очамиГлядит — последнего в роду.21 апреля 1923
Поэма заставы
А покамест пустыня славыНе засыпет мои уста,Буду петь мосты и заставы,Буду петь простые места.А покамест еще в тенётахНе увязла — людских кривизн,Буду брать — труднейшую ноту,Буду петь — последнюю жизнь!Жалобу труб.Рай огородов.Заступ и зуб.Чуб безбородых.День без числа.Верба зачахла.Жизнь без чехла:Кровью запахло!Потных и плотных,Потных и тощих:— Нý да на площадь?! —Как на полотнах —Как на полотнахТолько — и в одах:Рев безработных,Рев безбородых.Ад? — Да,Но и сад — дляБаб и солдат,Старых собак,Малых ребят.«Рай — с драками?Без — раковинОт устриц?Без люстры?С заплатами?!»— Зря плакали:У всякого —Свой.* * *
Здесь страсти поджары и ржавы:Держав динамит!Здесь часто бывают пожары:Застава горит!Здесь ненависть оптом и скопом:Расправ пулемет!Здесь часто бывают потопы:Застава плывет!Здесь плачут, здесь звоном и воемРассветная тишь.Здесь отрочества под конвоемЩебечут: шалишь!Здесь платят! Здесь Богом и Чертом,Горбом и торбой!Здесь молодости как над мертвымПоют над собой.* * *
Здесь матери, дитя заспав…— Мосты, пески, кресты застав! —Здесь младшую купцу пропив…Отцы…— Кусты, кресты крапив…— Пусти.— Прости.23 апреля 1923
Слова и смыслы
1
Ты обо мне не думай никогда!(На — вязчива!)Ты обо мне подумай: провода:Даль — длящие.Ты на меня не жалуйся, что жаль…Всех слаще мол…Лишь об одном пожалуйста: педаль:Боль — длящая.2
Ла — донь в ладонь:— За — чем рожден?— Не — жаль: изволь:Длить — даль — и боль.3
Проводами продленная даль…Даль и боль, это та же ладоньОтрывающаяся — доколь?Даль и боль, это та же юдоль.23 апреля 1923
Педаль
Сколь пронзительная, столь жеСглаживающая даль.Дольше — дольше — дольше — дольше!Это — правая педаль.После жизненных радушийВ смерть — заведомо не жаль.Глуше — глуше — глуше — глуше:Это — левая педаль.Памяти гудящий Китеж —Правая! Летейских водЛевую бери: глушительДлителя перепоет.От участковых, от касто —вых — уставшая (заметь!)Жизнь не хочет жить… но частоСмерть не хочет умереть!Требует! Из всех безмясыхКлавишей, разбитых в ряд.(Левою педалью гасят,Правою педалью длят…)Лязгает! Как змей из фальшиКлавишей, разбитых в гуд…Дальше, дальше, дальше, дальшеПравою педалью лгут!24 апреля 1923
Ладонь
Ладони! (СправочникЮнцам и девам).Целуют правую,Читают в левой.В полночный заговорВступивший — ведай:Являют правою,Скрывают левой.Сивилла — левая:Вдали от славы.Быть неким СцеволойДовольно — правой.А всё же в ненавистиЧас разверстыйМы миру левуюДаем — от сердца!А все же, праведнымОбъевшись гневом,Рукою правоюМы жилы — левой!27 апреля 1923
«Крутогорьями глаголь…»
Крутогорьями глаголь,Колокольнями трезвонь:Место дольнее — юдоль,Место дольнее — ладонь.Всеми вольными в лазорьКолокольнями злословь:Место дольнее — ладонь,Место дольнее — любовь.29 апреля 1923
Облака
1
Перерытые — как битвойВзрыхленные небеса.Рытвинами — небеса.Битвенные небеса.Перелетами — как хлёстомХлёстанные табуны.Взблестывающей ЛуныВдовствующей — табуны!2
Стой! Не Федры ли под небомПлащ? Не Федрин ли взвилсяВ эти марафонским бегомМчащиеся небеса?Стой! Иродиады с чубом —Блул… Не бубен ли взвилсяВ эти иерихонским трубомРвущиеся небеса!3
Нет! Вставший вал!Пал — и пророк оправдан!Раз — дался вал:Целое море — нá два!Бо — род и гривШествие морем Чермным!Нет! — се — Юдифь —Голову Олоферна!1 мая 1923
Так вслушиваются…
1
Так вслушиваются (в истокВслушивается — устье).Так внюхиваются в цветок:Вглубь — до потери чувства!Так в воздухе, который синь —Жажда, которой дна нет.Так дети, в синеве простынь,Всматриваются в память.Так вчувствовывается в кровьОтрок — доселе лотос.…Так влюбливаются в любовь:Впадываются в пропасть.2
Друг! Не кори меня за тотВзгляд, деловой и тусклый.Так вглатываются в глоток:Вглубь — до потери чувства!Так в ткань врабатываясь, ткачТкет свой последний пропад.Так дети, вплакиваясь в плач,Вшептываются в шепот.Так вплясываются… (ВеликБог — посему крутитесь!)Так дети, вкрикиваясь в крик,Вмалчиваются в тихость.Так жалом тронутая кровьЖалуется — без ядов!Так вбаливаются в любовь:Впадываются в: падать.3 мая 1923
Ручьи
«Прорицаниями рокоча…»
Прорицаниями рокоча,Нераскаянного скрипачаPiccicata’ми… Разрывом бус!Паганиниевскими «добьюсь!»Опрокинутыми…Нот, планет —Ливнем!— Вывезет!!!— Конец… На нéт…Недосказанностями тишизнЗаговаривающие жизнь:Страдивариусами в ночиПроливающиеся ручьи.4 мая 1923
«Монистом, расколотым…»
Монистом, расколотымНа тысячу блях —Как Дзингара в золотеДеревня в ручьях.Монистами — вымылась!Несется как челнВ ручьёвую жимолостьОкунутый холм.Монистами-сбруями…(Гривастых тенейМонистами! СбруямиПропавших коней…)Монистами-бусами…(Гривастых монетМонистами! БусамиПропавших планет…)По кручам, по впадинам,И в щеку, и в пах —Как Дзингара в краденом —Деревня в ручьях.Споем-ка на радостях!Черны, горячиСторонкою крадучисьЦыганят ручьи.6 мая 1923
Окно
Атлантским и сладостнымДыханьем весны —Огромною бабочкойМой занавес — и —Вдовою индусскоюВ жерло златоустое,Наядою сонноюВ моря заоконные…5 мая 1923
Хвала времени
Вере Аренской
Беженская мостовая!Гикнуло — и понеслосьОпрометями колес.Время! Я не поспеваю.В летописях и в лобзаньяхПойманное… но пескаСтруечкою шелестя…Время, ты меня обманешь!Стрелками часов, морщинРытвинами — и АмерикНовшествами… — Пуст кувшин! —Время, ты меня обмеришь!Время, ты меня предашь!Блудною женой — обновуВыронишь… — «Хоть час да наш!»— Поездá с тобой иногоСледования!.. —Ибо мимо родиласьВремени! Вотще и всуеРатуешь! Калиф на час:Время! Я тебя миную.10 мая 1923
Сестра
Мало ада и мало рая:За тебя уже умирают.Вслед за братом, увы, в костер —Разве принято? Не сестерЭто место, а страсти рдяной!Разве принято под курганом…С братом?..— «Был мой и есть! Пусть сгнил!»— Это местничество могил!!!11 мая 1923
Ночь («Час обнажающихся верховий…»)
Час обнажающихся верховий,Час, когда в души глядишь — как в очи.Это — разверстые шлюзы крови!Это — разверстые шлюзы ночи!Хлынула кровь, наподобье ночиХлынула кровь, — наподобье кровиХлынула ночь! (Слуховых верховийЧас: когда в уши нам мир — как в очи!)Зримости сдернутая завеса!Времени явственное затишье!Час, когда ухо разъяв, как веко,Больше не весим, не дышим: слышим.Мир обернулся сплошной ушноюРаковиною: сосущей звукиРаковиною, — сплошной душою!..(Час, когда в души идешь — как в руки!)12 мая 1923
Прокрасться…
А может, лучшая победаНад временем и тяготеньем —Пройти, чтоб не оставить следа,Пройти, чтоб не оставить тениНа стенах…Может быть — отказомВзять? Вычеркнуться из зеркал?Так: Лермонтовым по КавказуПрокрасться, не встревожив скал.А может — лучшая потехаПерстом Себастиана БахаОрганного не тронуть эха?Распасться, не оставив прахаНа урну…Может быть — обманомВзять? Выписаться из широт?Так: Временем как океаномПрокрасться, не встревожив вод…14 мая 1923
Диалог Гамлета с совестью
— На дне она, где илИ водоросли… Спать в нихУшла, — но сна и там нет!— Но я ее любил,Как сорок тысяч братьевЛюбить не могут!— Гамлет!На дне она, где ил:Ил!.. И последний венчикВсплыл на приречных бревнах…— Но я ее любилКак сорок тысяч…— Меньше,Все ж, чем один любовник.На дне она, где ил.— Но я ее —(недоуменно)— любил??5 июня 1923
Мореплаватель
Закачай меня, звездный челн!Голова устала от волн!Слишком долго причалить тщусь, —Голова устала от чувств:Гимнов — лавров — героев — гидр, —Голова устала от игр!Положите меж трав и хвой, —Голова устала от войн…12 июня 1923
Расщелина
Чем окончился этот случай,Не узнать ни любви, ни дружбе.С каждым днем отвечаешь глуше,С каждым днем пропадаешь глубже.Так, ничем уже не волнуем,— Только дерево ветви зыблет —Как в расщелину ледяную —В грудь, что так о тебя расшиблась!Из сокровищницы подобийВот тебе — наугад — гаданье:Ты во мне как в хрустальном гробеСпишь, — во мне как в глубокой ранеСпишь, — тесна ледяная прорезь!Льды к своим мертвецам ревнивы:Перстень — панцирь — печать — и пояс…Без возврата и без отзыва.Зря Елену клянете, вдовы!Не Елениной красной ТроиОгнь! Расщелины ледниковойСинь, на дне опочиешь коей…Сочетавшись с тобой, как ЭтнаС Эмпедоклом… Усни, сновидец!А домашним скажи, что тщетно:Грудь своих мертвецов не выдаст.17 июня 1923
«На назначенное свиданье…»
На назначенное свиданьеОпоздаю. Весну в придачуЗахвативши — приду седая.Ты его высокó назначил!Буду годы идти — не дрогнулВкус Офелии к горькой руте!Через горы идти — и стогны,Через души идти — и руки.Землю долго прожить! Трущоба —Кровь! и каждая капля — заводь.Но всегда стороной ручьевойЛик Офелии в горьких травах.Той, что страсти хлебнув, лишь илаНахлебалась! — Снопом на щебень!Я тебя высокó любила:Я себя схоронила в небе!18 июня 1923
«Рано еще — не быть…»
Рано еще — не быть!Рано еще — не жечь!Нежность! Жестокий бичПотусторонних встреч.Как глубокó ни льни —Небо — бездонный чан!О, для такой любвиРано еще — без ран!Ревностью жизнь жива!Кровь вожделеет течьВ землю. Отдаст вдоваПраво свое — на меч?Ревностью жизнь жива!Благословен ущербСердцу! Отдаст траваПраво свое — на серп?Тайная жажда трав…Каждый росток: «сломи»…До лоскута раздав,Раны еще — мои!И пока общий шов— Льюсь! — не наложишь Сам —Рано еще для льдовПотусторонних стран!19 июня 1923
Луна — лунатику
Оплетавшие — останутся.Дальше — высь.В час последнего беспамятстваНе очнись.У лунатика и генияНет друзей.В час последнего прозренияНé прозрей.Я — глаза твои. СовиноеОко крыш.Буду звать тебя по имени —Нé расслышь.Я — душа твоя: Урания:В боги — дверь.В час последнего слиянияНé проверь!20 июня 1923
Занавес
Водопадами занавеса, как пеной —Хвоей — пламенем — прошумя.Нету тайны у занавеса от сцены:(Сцена — ты, занавес — я).Сновиденными зарослями (в высокомЗале — оторопь разлилась)Я скрываю героя в борьбе с Pоком,Место действия — и — час.Водопадными радугами, обваломЛавра (вверился же! знал!)Я тебя загораживаю от зала,(Завораживаю — зал!)Тайна занавеса! Сновиденным лесомСонных снадобий, трав, зёрн…(За уже содрогающейся завесойХод трагедии — как — шторм!)Ложи, в слезы! В набат, ярус!Срок, исполнься! Герой, будь!Ходит занавес — как — парус,Ходит занавес — как — грудь.Из последнего сердца тебя, о недра,Загораживаю. — Взрыв!Над ужá — ленною — ФедройВзвился занавес — как — гриф.Нате! Рвите! Глядите! Течет, не так ли?Заготавливайте — чан!Я державную рану отдам до капли!(Зритель бел, занавес рдян).И тогда, сострадательным покрываломДолу, знаменем прошумя.Нету тайны у занавеса — от зала.(Зала — жизнь, занавес — я).23 июня 1923
«Строительница струн — приструню…»
Строительница струн — приструнюИ эту. ОбождиРасстраиваться! (В сем июнеТы плачешь, ты — дожди!)И если гром у нас — на крышах,Дождь — в доме, ливень — сплошь —Так это ты письмо мне пишешь,Которого не шлешь.Ты дробью голосов ручьевыхМозг бороздишь, как стих.(Вместительнейший из почтовыхЯщиков — не вместит!)Ты, лбом обозревая дали,Вдруг по хлебам — как цепСеребряный… (Прервать нельзя ли?Дитя! Загубишь хлеб!)30 июня 1923
Ночь («Когда друг другу лжем…»)
Когда друг другу лжем,(Ночь, прикрываясь днем)Когда друг друга ловим,(Суть, прикрываясь словом)Когда друг к другу льнемВ распластанности мнимой,(Смоль, прикрываясь льном,Огнь, прикрываясь дымом…)Взойди ко мне в ночиТак: майского жучкаЛожь — полунощным летом.Так: черного зрачкаНочь — прикрываясь веком…Ты думаешь, робкаНочь — и ушла с рассветом?Так: черного зрачкаНочь — прикрываясь веком…Свет — это только плоть!Столпником на распутье:Свет: некая милóть,Наброшенная сутью.Подземная река —Бог — так ночь под светом…Так: черного зрачкаНочь — прикрываясь веком…Ты думаешь — исчезВзгляд? — Подыми! — Течет!Свет, — это только вес,Свет, — это только счет…Свет — это только векоНад хаосом…Ты думаешь — робкаНочь? —Подземная река —Ночь, — глубока под днем!— Брось! ОтпустиВ ночь в огневую реку.Свет — это только векоНад хаосом…Когда друг другу льстим,(Занавес слов над глубью!)Когда друг друга чтим,Когда друг друга любим…Июнь 1923
Сахара
Красавцы, не ездите!Песками глуша,Пропавшего без вестиНе скажет душа.Напрасные поиски,Красавцы, не лгу!Пропавший покоитсяВ надежном гробу.Стихами как странамиЧудес и огня,Стихами — как странамиОн въехал в меня:Сухую, песчаную,Без дна и без дня.Стихами — как странамиОн канул в меня.Внимайте без завистиСей повести душ.В глазные оазисы —Песчаная сушь…Адамова яблокаВзывающий вздрог…Взяла его наглухо,Как страсть и как Бог.Без имени — канувший!Не сыщете! Взят.Пустыни беспамятны, —В них тысячи спят!Стиханье до кипениВскипающих волн. —Песками засыпанный,Сахара — твой холм.3 июля 1923
Рельсы
В некой разлинованности нотнойНежась наподобие простынь —Железнодорожные полотна,Рельсовая режущая синь!Пушкинское: сколько их, куда ихГонит! (Миновало — не поют!)Это уезжают-покидают,Это остывают-отстают.Это — остаются. Боль как нотаВысящаяся… Поверх любвиВысящаяся… Женою ЛотаНасыпью застывшие столбы…Час, когда отчаяньем как свахойПростыни разостланы. — Твоя!—И обезголосившая СафоПлачет как последняя швея.Плач безропотности! Плач болотнойЦапли, знающей уже… ГлубокЖелезнодорожные полотнаНожницами режущий гудок.Растекись напрасною зареюКрасное напрасное пятно!…Молодые женщины пороюЛьстятся на такое полотно.10 июля 1923
Брат
Раскалена, как смоль:Дважды не вынести!Брат, но с какой-то стольСтранною примесьюСмуты… (Откуда звукВетки откромсанной?)Брат, заходящий вдругСтолькими солнцами!Брат без других сестер:Нáпрочь присвоенный!По гробовой костер —Брат, но с условием:Вместе и в рай и в ад!Раной — как розаномСоупиваться! (Брат,Адом дарованный!)Брат! Оглянись в века:Не было крепче тойСпайки. Назад — река…Снова прошепчетсяГде-то, вдоль звезд и шпал,— Настежь, без третьего! —Что по ночам шепталЦезарь — Лукреции.13 июля 1923
Час души
«В глубокий час души и ночи…»
В глубокий час души и ночи,Нечислящийся на часах,Я отроку взглянула в очи,Нечислящиеся в ночахНичьих еще, двойной запрудой— Без памяти и по края! —Покоящиеся…ОтсюдаЖизнь начинается твоя.Седеющей волчицы римскойВзгляд, в выкормыше зрящей — Рим!Сновидящее материнствоСкалы… Нет имени моимПотерянностям… Всé покровыСняв — выросшая из потерь! —Так некогда над тростниковойКорзиною клонилась дщерьЕгипетская…14 июля 1923
«В глубокий час души…»
В глубокий час души,В глубокий — нóчи…(Гигантский шаг души,Души в ночи)В тот час, душа, вершиМиры, где хочешьЦарить — чертог души,Душа, верши.Ржавь губы, порошиРесницы — снегом.(Атлантский вздох души,Души — в ночи…)В тот час, душа, мрачиГлаза, где ВегойВзойдешь… Сладчайший плодДуша, горчи.Горчи и омрачай:Расти: верши.8 августа 1923
«Есть час Души, как час Луны…»
Есть час Души, как час Луны,Совы — час, мглы — час, тьмы —Час… Час Души — как час струныДавидовой сквозь сныСауловы… В тот час дрожи,Тщета, румяна смой!Есть час Души, как час грозы,Дитя, и час сей — мой.Час сокровеннейших низовГрудных. — Плотины спуск!Всé вещи сорвались с пазов,Всé сокровенья — с уст!С глаз — всé завесы! Всé следы —Вспять! На линейках — нот —Нет! Час Души, как час Беды,Дитя, и час сей — бьет.Беда моя! — так будешь звать.Так, лекарским ножомИстерзанные, дети — матьКорят: «Зачем живем?»А та, ладонями свежаГорячку: «Надо. — Ляг».Да, час Души, как час ножа,Дитя, и нож сей — благ.14 августа 1923
Сок лотоса
Божественно и детски-голЛоб — сквозь тропическую темень.В глазах, упорствующих в пол,Застенчивость хороших сéмей.Сквозь девственные письменаМне чудишься побегом рдяным,Чья девственность оплетенаВоспитанностью, как лианой.Дли свою святость! Уст и глазБлюди священные сосуды!Под тропиками родиласьЛюбовь, и я к тебе оттуда:Из папоротников, хвощей,Стай тростниковых, троп бесследных…Где всё забвение вещейВ ладони лотосова стебляПокоится. Наводит сонСок лотоса. Вино без пеныСок лотоса… Детей и женКак обмороком сводит членыСок лотоса… Гляди, пустаЛадонь. — Но в час луны с Востока(Сок лотоса…) — из уст в устаВкуси — сон лотосова сока.23 июля 1923
«Всё так же, так же в морскую синь…»
Всё так же, так же в морскую синь —Глаза трагических героинь.В сей зал, бесплатен и неоглядн,Глазами заспанных АриаднОбманутых, очесами ФедрОтвергнутых, из последних недрВотще взывающими к ножу…Так, в грудь, жива ли еще, гляжу.24 июля 1923
Наклон
Материнское — сквозь сон — ухо.У меня к тебе наклон слуха,Духа — к страждущему: жжет? да?У меня к тебе наклон лба,Дозирающего вер — ховья.У меня к тебе наклон кровиК сердцу, неба — к островам нег.У меня к тебе наклон рек,Век… Беспамятства наклон светлыйК лютне, лестницы к садам, ветвиИвовой к убеганью вех…У меня к тебе наклон всехЗвезд к земле (родовая тягаЗвезд к звезде!) — тяготенье стягаК лаврам выстраданных мо — гил.У меня к тебе наклон крыл,Жил… К дуплу тяготенье совье,Тяга темени к изголовьюГроба, — годы ведь уснуть тщусь!У меня к тебе наклон устК роднику…28 июля 1923
Раковина
Из лепрозария лжи и злаЯ тебя вызвала и взялаВ зори! Из мертвого сна надгробийВ руки, вот в эти ладони, в обе,Раковинные — расти, будь тих:Жемчугом станешь в ладонях сих!О, не оплатят ни шейх, ни шахТайную радость и тайный страхРаковины… Никаких красавицСпесь, сокровений твоих касаясь,Так не присвоит тебя, как тотРаковинный сокровенный сводРук неприсваивающих… Спи!Тайная радость моей тоски,Спи! Застилая моря и земли,Раковиною тебя объемлю:Справа и слева и лбом и дном —Раковинный колыбельный дом.Дням не уступит тебя душа!Каждую муку туша, глуша,Сглаживая… Как ладонью свежейСкрытые громы студя и нежа,Нежа и множа… О, чай! О, зрей!Жемчугом выйдешь из бездны сей.— Выйдешь! — По первому слову: будь!Выстрадавшая раздастся грудьРаковинная. — О, настежь створы! —Матери каждая пытка в пору,В меру… Лишь ты бы, расторгнув плен,Целое море хлебнул взамен!31 июля 1923
Заочность
Кастальскому току,Взаимность, заторов не ставь!Заочность: за окомЛежащая, вящая явь.Заустно, заглазноКак некое долгое laМеж ртом и соблазномВерсту расстояния для…Блаженны длинноты,Широты забвений и зон!Пространством как нотойВ тебя удаляясь, как стонВ тебе удлиняясь,Как эхо в гранитную грудьВ тебя ударяясь:Не видь и не слышь и не будь —Не надо мне белымПо черному — мелом доски!Почти за пределомДуши, за пределом тоски —…Словесного чванстваПоследняя карта сдана.Пространство, пространствоТы нынче — глухая стена!4 августа 1923
Письмо
Так писем не ждут,Так ждут — письмá.Тряпичный лоскут,Вокруг тесьмаИз клея. Внутри — словцо.И счастье. И это — всё.Так счастья не ждут,Так ждут — конца:Солдатский салютИ в грудь — свинцаТри дольки. В глазах краснó.И только. И это — всё.Не счастья — стара!Цвет — ветер сдул!Квадрата двораИ черных дул.(Квадрата письма:Чернил и чар!)Для смертного снаНикто не стар!Квадрата письма.11 августа 1923
Минута
Минута: минущая: минешь!Так мимо же, и страсть и друг!Да будет выброшено ныне ж —Чтó завтра б — вырвано из рук!Минута: мерящая! МалостьОбмеривающая, слышь:То никогда не начиналось,Что кончилось. Так лги ж, так льсти жДругим, десятеричной кориПодверженным еще, из делНе выросшим. Кто ты, чтоб мореРазменивать? ВодоразделДуши живой? О, мель! О, мелочь!У славного Царя ЩедротСлавнее царства не имелось,Чем надпись: «И сие пройдет» —На перстне… На путях обратныхКем не измерена тщетаТвоих Аравий циферблатныхИ маятников маята?Минута: мающая! МнимостьВскачь — медлящая! В прах и в хламНас мелящая! Ты, что минешь:Минута: милостыня псам!О, как я рвусь тот мир оставить,Где маятники душу рвут,Где вечностью моею правитРазминовение минут.12 августа 1923
Клинок
Между нами — клинок двуострыйПрисягнувши — и в мыслях класть…Но бывают — страстные сестры!Но бывает — братская страсть!Но бывает такая примесьПрерий в ветре и бездны в губДуновении… Меч, храни насОт бессмертных душ наших двух!Меч, терзай нас и, меч, пронзай нас,Меч, казни нас, но, меч, знай,Что бывает такая крайностьПравды, крыши такой край…Двусторонний клинок — рознит?Он же сводит! Прорвав плащ,Так своди же нас, страж грозный,Рана в рану и хрящ в хрящ!(Слушай! если звезда, срываясь…Не по воле дитя с ладьиВ море падает… Острова есть,Острова для любой любви…)Двусторонний клинок, синимЛивший, красным пойдет… МечДвусторонний — в себя вдвинем.Это будет — лучшее лечь!Это будет — братская рана!Так, под звездами, и ни в чемНеповинные… Точно два мыБрата, спаянные мечом!18 августа 1923
Наука Фомы
Без рук не обнять!Сгинь, выспренных душНебыль!Не вижу — и гладь,Не слышу — и глушь:Не был.Круги на воде.Ушам и очам —Камень.Не здесь — так нигде.В пространство, как в чанКанул.Руками держи!Всей крепостью мышцШирься!Чтó сны и псалмы!Бог ради ФомыВ мир сейПришел: укреписьВ неверье — как негрВ трюме.Всю в рану — по кисть!Бог ради такихУмер.24 августа 1923
Магдалина
«Меж нами — десять заповедей…»
Меж нами — десять заповедей:Жар десяти костров.Родная кровь отшатывает,Ты мне — чужая кровь.Во времена евангельскиеБыла б одной из тех…(Чужая кровь — желаннейшаяИ чуждейшая из всех!)К тебе б со всеми немощамиВлеклась, стлалась — светлаМасть! — очесами демонскимиТаясь, лила б маслáИ нá ноги бы, и пóд ноги бы,И вовсе бы так, в пески…Страсть по купцам распроданная,Расплеванная — теки!Пеною уст и накипямиОчес и пóтом всехНег… В волоса заматываюНоги твои, как в мех.Некою тканью под ногиСтелюсь… Не тот ли (та!)Твари с кудрями огненнымиМолвивший: встань, сестра!26 августа 1923
«Масти, плоченные втрое…»
Масти, плоченные втроеСтоимости, страсти пот,Слезы, волосы, — сплошноеИсструение, а тотВ красную сухую глинуБлагостный вперяя зрак:— Магдалина! Магдалина!Не издаривайся так!31 августа 1923
«О путях твоих пытать не буду…»
О путях твоих пытать не буду,Милая! — ведь все сбылось.Я был бос, а ты меня обулаЛивнями волос —И — слез.Не спрошу тебя, какой ценоюЭти куплены маслá.Я был наг, а ты меня волноюТела — как стеноюОбнесла.Наготу твою перстами тронуТише вод и ниже трав.Я был прям, а ты меня наклонуНежности наставила, припав.В волосах своих мне яму вырой,Спеленай меня без льна.— Мироносица! К чему мне миро?Ты меня омылаКак волна.31 августа 1923
«С этой горы, как с крыши…»
С этой горы, как с крышиМира, где в небо спуск.Друг, я люблю тебя свышеМер — и чувств.От очевидцев скроюВ тучу! С золою съем.…С этой горы, как с ТроиКрасных — стен.Страсти: хвала убитым,Сущим — срам.Так же смотрел на битвуЦарь-Приам.Рухнули у — стои:Зарево? Кровь? Нимб?Так же смотрел на ТроюВесь О — лимп.Нет, из прохладной нишиДева, воздевши длань…Друг, я люблю тебя свыше.Слышь — и — встань.30 августа 1923
«Как бы дым твоих ни горек…»
Как бы дым твоих ни горекТруб, глотать его — всё нега!Оттого что ночью — город —Опрокинутое небо.Как бы дел твоих презренныхДень ни гол, — в ночи ты — шах!Звезды страсть свела — на землю!Картою созвездий — прах.Гектором иль БонапартомЗвать тебя? Москва иль Троя?Звездной и военной картойГород лег…Любовь? — Пустое!Минет! Нищеты надземнойСтавленник, в ночи я — шах!Небо сведено на землю:Картою созвездий — прахРассыпается…30 августа 1923
Овраг
«Дно — оврага…»
Дно — оврага.Ночь — корягойШарящая. Встряски хвой.Клятв — не надо.Ляг — и лягу.Ты бродягой стал со мной.С койки затхлойНочь по каплямПить — закашляешься. ВсластьПей! Без пятен —Мрак! Бесплатен —Бог: как к пропасти припасть.(Час — который?)Ночь — сквозь шторуЗнать — немного знать. УзнайНочь — как воры,Ночь — как горы.(Каждая из нас — СинайНочью…)10 сентября 1923
«Никогда не узнаешь, что жгу, что трачу…»
Никогда не узнаешь, чтó жгу, чтó трачу— Сердец перебой —На груди твоей нежной, пустой, горячей,Гордец дорогой.Никогда не узнаешь, каких не-нашихБурь — следы сцеловал!Не гора, не овраг, не стена, не насыпь:Души перевал.О, не вслушивайся! Болевого бредаРтуть… Ручьёвая речь…Прав, что слепо берешь. От такой победыРуки могут — от плеч!О, не вглядывайся! Под листвой падучейСами — листьями мчим!Прав, что слепо берешь. Это только тучиМчат за ливнем косым.Ляг — и лягу. И благо. О, всё на благо!Как тела на войне —В лад и в ряд. (Говорят, что на дне оврага,Может — неба на дне!)В этом бешеном беге дерев бессонныхКто-то нá смерть разбит.Что победа твоя — пораженье сонмов,Знаешь, юный Давид?11 сентября 1923
Ахилл на валу
Отлило — обдало — накатило —— Навзничь! — Умру.Так Поликсена, узрев АхиллаТам, на валу —В красном — кровавая башня в плёсеТел, что простер.Так Поликсена, всплеснувши: «Кто сей?»(Знала — костер!)Соединенное чародействоСтраха, любви.Так Поликсена, узрев ахейцаАхнула — и —Знаете этот отлив атлантскийКрови от щек?Неодолимый — прострись, пространство! —Крови толчок.13 сентября 1923
Последний моряк
О, ты — из всех залинейных нотНижайшая! — Кончим распрю!Как та чахоточная, что в ночьСтонала: еще понравься!Ломала руки, а рядом дракУдары и клятв канаты.(Спал разонравившийся морякИ капала кровь на мя —тую наволоку…)А потом, вверх дномСтакан, хрусталем и кровьюСмеясь… — и путала кровь с вином,И путала смерть с любовью.«Вам сон, мне — спех! Не присев, не спев —И занавес! Завтра в лёжку!»Как та чахоточная, что всехПросила: еще немножкоПонравься!.. (Руки уже свежи,Взор смутен, персты не гнутся…)Как та с матросом — с тобой, о жизнь,Торгуюсь: еще минуткуПонравься!..15 сентября 1923
Крик станций
Крик станций: останься!Вокзалов: о жалость!И крик полустанков:Не Дантов лиВозглас:«Надежду оставь!»И крик паровозов.Железом потрясИ громом волны океанской.В окошечках касс,Ты думал — торгуют пространством?Морями и сушей?Живейшим из мяс:Мы мясо — не души!Мы губы — не розы!От нас? Нет — по насКолеса любимых увозят!С такой и такою-то скоростью в час.Окошечки касс.Костяшечки страсти игорной.Прав кто-то из нас,Сказавши: любовь — живодерня!«Жизнь — рельсы! Не плачь!»Полотна — полотна — полотна…(В глаза этих клячВладельцы глядят неохотно).«Без рва и без шваНет счастья. Ведь с тем покупала?»Та швейка права,На это смолчавши: «Есть шпалы».24 сентября 1923
Пражский рыцарь
Бледно — лицыйСтраж над плеском века —Рыцарь, рыцарь,Стерегущий реку.(О найду ль в нейМир от губ и рук?!)Ка — ра — ульныйНа посту разлук.Клятвы, кольца…Да, но камнем в рекуНас-то — сколькоЗа четыре века!В воду пропускВольный. Розам — цвесть!Бросил — брошусь!Вот тебе и месть!Не устанемМы — доколе страсть есть!Мстить мостами.Широко расправьтесь,Крылья! В тину,В пену — как в парчу!Мосто — виныНынче не плачу!— «С рокового мостуВниз — отважься!»Я тебе по росту,Рыцарь пражский.Сласть ли, грусть лиВ ней — тебе видней,Рыцарь, стерегущийРеку — дней.27 сентября 1923
«По набережным, где седые деревья…»
По набережным, где седые деревьяПо следу Офелий… (Она ожерельяСняла, — не наряженной же умирать!)Но все же(Раз смертного ложа — неможнейНам быть нежеланной!Раз это несносноИ в смерти, в которойПредвечные горы мы сносимНа сердце!..) — она все немногие вёсныСплела — проплыватьНевестою — и венценосной.Так — нéбескорыстноюЖертвою миру:Офелия — листья,Орфей — свою лиру…— А я? —28 сентября 1923
Ночные места
Темнейшее из ночныхМест: мост. — Устами в уста!Неужели ж нам свой крестТащить в дурные места,Туда: в веселящий газГлаз, газа… В платный Содом?На койку, где всé до нас!На койку, где нé вдвоемНикто… Никнет ночник.Авось — совесть уснет!(Вернейшее из ночныхМест — смерть!) Платных теснотНочных — блаже вода!Вода — глаже простынь!Любить — блажь и беда!Туда — в хладную синь!Когда б в веры векаНам встать! Руки смежив!(Река — телу легка,И спать — лучше, чем жить!)Любовь: зноб до кости!Любовь: зной до белá!Вода — любит концы.Река — любит тела.4 октября 1923
Подруга
«Не расстанусь! — Конца нет!» И льнет, и льнет…А в груди — нарастаниеГрозных вод,Нот… Надёжное: как таинствоНепреложное: рас — станемся!5 октября 1923
Поезд жизни
Не штык — так клык, так сугроб, так шквал, —В Бессмертье что час — то поезд!Пришла и знала одно: вокзал.Раскладываться не стоит.На всех, на всё — равнодушьем глаз,Которым конец — исконность.О как естественно в третий классИз душности дамских комнат!Где от котлет разогретых, щекОстывших… — Нельзя ли дальше,Душа? Хотя бы в фонарный стокОт этой фатальной фальши:Папильоток, пеленок,Щипцов каленых,Волос паленых,Чепцов, клеенок,О — де — ко — лоновСемейных, швейныхСчастий (klein wenig!)[6]Взят ли кофейник?Сушек, подушек, матрон, нянь,Душности бонн, бань.Не хочу в этом коробе женских телЖдать смертного часа!Я хочу, чтобы поезд и пил и пел:Смерть — тоже вне класса!В удаль, в одурь, в гармошку, в надсад, в тщету!— Эти нехристи и льнут же! —Чтоб какой-нибудь странник: «На тем свету»…Не дождавшись скажу: лучше!Площадка. — И шпалы. — И крайний кустВ руке. — Отпускаю. — ПоздноДержаться. — Шпалы. — От стольких устУстала. — Гляжу на звезды.Так через радугу всех планетПропавших — считал-то кто их? —Гляжу и вижу одно: конец.Раскаиваться не стоит.6 октября 1923
«Древняя тщета течет по жилам…»
Древняя тщета течет по жилам,Древняя мечта: уехать с милым!К Нилу! (Не на грудь хотим, а в грудь!)К Нилу — иль еще куда-нибудьДальше! За предельные пределыСтанций! Понимаешь, что из телаВон — хочу! (В час тупящихся веждРазве выступаем — из одежд?)…За потустороннюю границу:К Стиксу!..7 октября 1923
Побег
Под занавесом дождяОт глаз равнодушных кроясь,— О завтра мое! — тебяВыглядываю — как поездВыглядывает бомбистС еще-сотрясеньем взрываВ руке… (Не одних убийствБежим, зарываясь в гривуДождя!) Не расправы страх,Не… — Но облака! но звоны!То Завтра на всех парахПроносится вдоль перронаПропавшего… Бог! Благой!Бог! И в дымовую опушь —Как óб стену… (Под ногойПодножка — или ни ног уж,Ни рук?) Верстовая снастьСтолба… Фонари из бреда…О нет, не любовь, не страсть,Ты поезд, которым едуВ Бессмертье…14 октября 1923
«Брожу — не дом же плотничать…»
Брожу — не дом же плотничать,Расположась на росстани!Так, вопреки полотнищамПространств, треклятым простынямРазлук, с минутным баловнемКрадясь ночными тайнами,Тебя под всеми ржавымиФонарными кронштейнами —Краем плаща… За стойками —Краем стекла… (Хоть краешкомСтекла!) Мертвец настойчивый,В очах — зачем качаешься?По набережным — клятв озноб,По загородам — рифм обвал.Сжимают ли — «я б жарче сгреб»,Внимают ли — «я б чище внял».Все ты один, во всех местах,Во всех мастях, на всех мостах.Моими вздохами — снастят!Моими клятвами — мостят!Такая власть над сбивчивымЧислом у лиры любящей,Что на тебя, небывший мой,Оглядываюсь — в будущее!16 октября 1923
Око
Фонари, горящие газом,Леденеющим день от дня.Фонари, глядящие глазом,Не пойму еще — в чем? — виня,Фонари, глядящие нáземь:На младенцев и на меня.23 октября 1923
«Люблю — но мука еще жива…»
Люблю — но мука еще жива.Найди баюкающие слова:Дождливые, — расточившие всéСам выдумай, чтобы в их листвеДождь слышался: то не цеп о сноп:Дождь в крышу бьет: чтобы мне на лоб,На гроб стекал, чтобы лоб — светал,Озноб — стихал, чтобы кто-то спалИ спал…Сквозь скважины, говорят,Вода просачивается. В рядЛежат, не жалуются, а ждутНезнаемого. (Меня — сожгут).Баюкай же — но прошу, будь друг:Не буквами, а каютой рук:Уютами…24 октября 1923
«Ты, меня любивший фальшью…»
Ты, меня любивший фальшьюИстины — и правдой лжи,Ты, меня любивший — дальшеНекуда! — За рубежи!Ты, меня любивший дольшеВремени. — Десницы взмах!Ты меня не любишь больше:Истина в пяти словах.12 декабря 1923
«Оставленного зала тронного…»
Оставленного зала тронногоСтолбы. (Оставленного — в срок!)Крутые улицы наклонныеСтремительные как поток.Чувств обезумевшая жимолость,Уст обеспамятевший зов.— Так я с груди твоей низринуласьВ бушующее море строф.Декабрь 1923
Двое
«Есть рифмы в мире сём…»
Есть рифмы в мире сём:Разъединишь — и дрогнет.Гомер, ты был слепцом.Ночь — на буграх надбровных.Ночь — твой рапсодов плащ,Ночь — на очах — завесой.Разъединил ли б зрящЕлену с Ахиллесом?Елена. Ахиллес.Звук назови созвучней.Да, хаосу вразрезПостроен на созвучьяхМир, и, разъединен,Мстит (на согласьях строен!)Неверностями женМстит — и горящей Троей!Рапсод, ты был слепцом:Клад рассорил, как рухлядь.Есть рифмы — в мире томПодобранные. РухнетСей — разведешь. Чтó нуждВ рифме? Елена, старься!…Ахеи лучший муж!Сладостнейшая Спарты!Лишь шорохом древесМиртовых, сном кифары:«Елена: Ахиллес:Разрозненная пара».30 июня 1924
«Не суждено, чтобы сильный с сильным…»
Не суждено, чтобы сильный с сильнымСоединились бы в мире сем.Так разминулись Зигфрид с Брунгильдой,Брачное дело решив мечом.В братственной ненависти союзной— Буйволами! — на скалу — скала.С брачного ложа ушел, неузнан,И неопознанною — спала.Порознь! — даже на ложе брачном —Порознь! — даже сцепясь в кулак —Порознь! — на языке двузначном —Поздно и порознь — вот наш брак!Но и постарше еще обидаЕсть: амазонку подмяв как лев —Так разминулися: сын ФетидыС дщерью Аресовой: АхиллесС Пенфезилеей.О вспомни — снизуВзгляд ее! сбитого седокаВзгляд! не с Олимпа уже, — из жижиВзгляд ее — все ж еще свысока!Что ж из того, что отсель одна в немРевность: женою урвать у тьмы.Не суждено, чтобы равный — с равным…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Так разминовываемся — мы.3 июля 1924
«В мире, где всяк…»
В мире, где всякСгорблен и взмылен,Знаю — одинМне равносилен.В мире, где стольМногого хощем,Знаю — одинМне равномощен.В мире, где всё —Плесень и плющ,Знаю: одинТы — равносущМне.3 июля 1924
Остров
Остров есть. Толчком подземнымВыхвачен у Нереид.Девственник. Еще никем неВыслежен и не открыт.Папоротником бьет и в пенеПрячется. — Маршрут? Тариф?Знаю лишь: еще нигде неЧислится, кроме твоихГлаз Колумбовых. Две пальмы:Явственно! — Пропали. — ВзмахКондора…(В вагоне спальном— Полноте! — об островах!)Час, а может быть — неделяПлаванья (упрусь — так год!)Знаю лишь: еще нигде неЧислится, кроме широтБудущего…5 июля 1924
Под шалью
«Над колыбелью твоею — где ты…»
Над колыбелью твоею — где ты? —Много, ох много же, будет пето.Где за работой швея и мать —Басен и песен не занимать!Над колыбелью твоею нищейМногое, многое с Бога взыщем:Сроков и соков и лет и зим —Много! а больше еще — простим.Над колыбелью твоей бесправнойМногое, многое станет явным,Гласным: прошедшая сквозь тела. . . . . .— чем стала и чем была!Над колыбелью твоею скромнойМногое, многое Богу вспомним!— Повести, спящие под замком, —Много! а больше еще — сглотнем.Лишь бы дождаться тебя, да лишь бы…Многое, многое станет лишним,Выветрившимся — чумацкий дым!. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Всё недававшееся — моим!5 августа 1924
«Запечатленный, как рот оракула…»
Запечатленный, как рот оракула —Рот твой, гадавший многим.Женщина, чтó от дозору спряталаМеж языком и нёбом?Уж не глазами, а в вечность дырамиОчи, котлом ведёрным!Женщина, яму какую вырылаИ заложила дёрном?Располагающий ста кумирнямиИдол — не столь заносчив.Женщина, чтó у пожара вырвалаНег и страстей двунощных?Женщина, в тайнах, как в шалях, ширишься,В шалях, как в тайнах, длишься.Отъединенная — как счастливица —Ель на вершине мглистой.Точно усопшую вопрошаю,Душу, к корням пригубившую…Женщина, чтó у тебя под шалью?— Будущее!8 ноября 1924
«Так — только Елена глядит над кровлями…»
Тáк — только Елена глядит над кровлямиТроянскими! В столбняке зрачковЧетыре провинции обескровленоИ обезнадежено сто веков.Тáк — только Елена над брачной бойнею,В сознании: наготой моейЧетыре Аравии обеззноеноИ обезжемчужено пять морей.Táк только Елена — не жди заломленныхРук! — диву дается на этот ройПрестолонаследников обездомленныхИ родоначальников, мчащих в бой.Тáк только Елена — не жди взыванияУст! — диву дается на этот ровПрестолонаследниками заваленный:На обессыновленность ста родов.Но нет, не Елена! Не та двубрачнаяГрабительница, моровой сквозняк.Какая сокровищница растраченаТобою, что в очи нам смотришь — тáк,Как даже Елене за красным ужиномВ глаза не дерзалось своим рабам:Богам. — «Чужеземкою обезмуженныйКрай! Всё еще гусеницей — к ногам!»11 ноября 1924
«Пела как стрелы и как морены…»
Пела как стрелы и как морены,Мчащие из-под ногС звуком рвущегося атлáса.— Пела! — и целой стеной матраснойОстановить не могМир меня.Ибо единый вырвалаДар у богов: бег!Пела как стрелы.Тело?Мне нету дела!8 ноября 1924
Попытка ревности
Как живется вам с другою, —Проще ведь? — Удар весла! —Линией береговоюСкоро ль память отошлаОбо мне, плавучем острове(Пó небу — не по водам!)Души, души! быть вам сестрами,Не любовницами — вам!Как живется вам с простоюЖенщиною? Без божеств?Государыню с престолаСвергши (с оного сошед),Как живется вам — хлопочется —Ежится? Встается — как?С пошлиной бессмертной пошлостиКак справляетесь, бедняк?«Судорог да перебоев —Хватит! Дом себе найму».Как живется вам с любою —Избранному моему!Свойственнее и съедобнее —Снедь? Приестся — не пеняй…Как живется вам с подобием —Вам, поправшему Синай!Как живется вам с чужою,Здешнею? Ребром — люба?Стыд Зевесовой вожжоюНе охлестывает лба?Как живется вам — здоровится —Можется? Поется — как?С язвою бессмертной совестиКак справляетесь, бедняк?Как живется вам с товаромРыночным? Оброк — крутой?После мраморов КаррарыКак живется вам с трухойГипсовой? (Из глыбы высеченБог — и нáчисто разбит!)Как живется вам с сто-тысячной —Вам, познавшему Лилит!Рыночною новизноюСыты ли? К волшбам остыв,Как живется вам с земноюЖенщиною, бéз шестыхЧувств?Ну, за голову: счастливы?Нет? В провале без глубин —Как живется, милый? Тяжче ли —Так же ли — как мне с другим?19 ноября 1924
«Вьюга наметает в полы…»
Вьюга наметает в полы.Всё разрывы да расколы! —И на шарф цветной веселый —Слезы острого рассола,Жемчуг крупного размола.19 ноября 1924
Сон
«Врылась, забылась — и вот как с тысяче…»
Врылась, забылась — и вот как с тысяче —футовой лестницы без перил.С хищностью следователя и сыщикаВсé мои тайны — сон перерыл.Сопки — казалось бы прочно замерли —Не доверяйте смертям страстей!Зорко — как следователь по камереСердца — расхаживает Морфей.Вы! собирательное убожество!Не обрывающиеся с крыш!Знали бы, как на перинах лёжачиПреображаешься и паришь!Рухаешь! Как скорлупою треснувшей —Жизнь с ее грузом мужей и жен.Зорко как летчик над вражьей местностьюСпящею — над душою сон.Тело, что все свои двери заперло —Тщетно! — уж ядра поют вдоль жил.С точностью сбирра и оператораВсé мои раны — сон перерыл!Вскрыта! ни щелки в райке, под куполом,Где бы укрыться от вещих глазСобственных. Духовником подкупленнымВсé мои тайны — сон перетряс!24 ноября 1924
«В мозгу ухаб пролёжан…»
В мозгу ухаб пролёжан, —Три века до весны!В постель иду, как в ложу:Затем, чтоб видеть сны:Сновидеть: рай ДавидовЗреть и Ахиллов шлемСвященный, — стен не видеть!В постель иду — затем.Разведены с МартыномЗадекою — не всé!Не доверяй перинам:С сугробами в родстве!Занежат, — лести женскойПух, рук и ног захват.Как женщина младенцаТрехдневного заспят.Спать! Потолок как коробСнять! Синевой запить!В постель иду как в прорубь:Вас, — не себя топить!Заокеанских тропикПрель, Индостана — ил…В постель иду как в пропасть:Перины — без перил!26 ноября 1924
Приметы
Точно гору несла в подоле —Всего тела боль!Я любовь узнаю по болиВсего тела вдоль.Точно поле во мне разъялиДля любой грозы.Я любовь узнаю по далиВсех и вся вблизи.Точно нóру во мне прорылиДо основ, где смоль.Я любовь узнаю по жиле,Bcero тела вдольСтонущей. Сквозняком как гривойОвеваясь гунн:Я любовь узнаю по срывуСамых верных струнГорловых, — горловых ущелийРжавь, живая соль.Я любовь узнаю по щели,Нет! — по трелиВсего тела вдоль!29 ноября 1924
«Ятаган? Огонь…»
Ятаган? Огонь?Поскромнее, — куда как громко!Боль, знакомая, как глазам — ладонь,Как губам —Имя собственного ребенка.1 декабря 1924
«Живу — не трогаю…»
Живу — не трогаю.Горы не срыть.Спроси безногого,Ответит: жить.Не наша — БоговаГора — Еговова!Котел да логово, —Живем без многого.1 декабря 1924
Полотерская
Колотёры-молотёры,Полотёры-полодёры,Кумашный стан,Бахромчатый штан.Что Степан у вас, что Осип —Ни приметы, ни следа.— Нас нелегкая приносит,Полотеров, завсегда.Без вины навязчивые,Мы полы наващиваем.По паркетам вз’ахивая,Мы молей вымахиваем.Кулик краснопер,Пляши, полотер!Колотилы-громыхалы,Нам всé комнаты тесны.Кольцо бабкино пропало —Полотеры унесли.Нажариваем.Накаливаем.…Пошариваем!…Пошаливаем!С полотеров взятки гладки:Катай вдоль да поперек!Как подкатимся вприсядку:«Пожалуйте на чаёк!»Не мастикой ясеневыВам полы намасливаем.Пóтом-кровью ясеневыВам полы наласниваем:Вощи до-белá!Трещи, мебеля!Тише сажи, мягче замши…Полотеров взявши в дом —Плачь! Того гляди, плясамши,Нос богине отобьем.Та богиня — мраморная,Нарядить — от Ламановой,Не гляди, что мраморная —Всем бока наламываем!Гол, бос.Чтоб жглось!Полотерско дело вредно:Пляши, в пот себя вогнав!Оттого и ликом бледны,Что вся кровь у нас в ногах.Ногой пишем,Ногой пашем.Кто повыше —Тому пляшем.О пяти корявых пальцах —Как и барская нога!Из прихожей — через зальце —Вот и вся вам недолга!Знай, откалывайДо колá в груди!…ШестипалогоПолотера жди.Нам балы давать не внове!Двери — всé ли на ключе?А кумач затем — что кровиНе видать на кумаче!Нашей ли, вашей ли —Ляжь да не спрашивай.Как господско дело грязьюСледить, лоску не жалеть —Полотерско дело — мазьюТе следочки затереть.А уж мазь хороша!— Занялась пороша! —Полодёры-полодралы,Полотёры-пролеталы,Разлет-штаны,Паны-шаркуны,Из перинки прасоловойНе клопов вытрясываем,По паркетам взгаркивая —Мы господ вышаркиваем!Страсть-дела,Жар-дела,Красная гвардия!* * *
Поспешайте, сержанты резвые!Полотеры купца зарезали.Получайте, чего не грезили:Полотеры купца заездили.18 декабря 1924
«Ёмче органа и звонче бубна…»
Ёмче органа и звонче бубнаМолвь — и одна для всех:Ох, когда трудно, и ах, когда чудно,А не дается — эх!Ах с Эмпиреев и ох вдоль пахот,И повинись, поэт,Что ничего кроме этих ахов,Охов, у Музы нет.Наинасыщеннейшая рифмаНедр, наинизший тон.Так, перед вспыхнувшей Суламифью —Ахнувший Соломон.Ах: разрывающееся сердце,Слог, на котором мрут.Ах, это занавес — вдруг — разверстый.Ох: ломовой хомут.Словоискатель, словесный хахаль,Слов неприкрытый кран,Эх, слуханул бы разок — как ахалВ ночь половецкий стан!И пригибался, и зверем прядал…В мхах, в звуковом меху:Ах — да ведь это ж цыганский табор— Весь! — и с луной вверху!Се жеребец, на аршин ощерясь,Ржет, предвкушая бег.Се, напоровшись на конский череп,Песнь заказал Олег —Пушкину. И — раскалясь в полете —В прабогатырских тьмах —Неодолимые возгласы плоти:Ох! — эх! — ах!23 декабря 1924
Жизни
«Не возьмешь моего румянца…»
Не возьмешь моего румянца —Сильного — как разливы рек!Ты охотник, но я не дамся,Ты погоня, но я есмь бег.Не возьмешь мою душу живу!Тáк, на полном скаку погонь —Пригибающийся — и жилуПерекусывающий коньАравийский.25 декабря 1924
«Не возьмешь мою душу живу…»
Не возьмешь мою душу живу,Не дающуюся как пух.Жизнь, ты часто рифмуешь с: лживо, —Безошибочен певчий слух!Не задумана старожилом!Отпусти к берегам чужим!Жизнь, ты явно рифмуешь с жиром:Жизнь: держи его! жизнь: нажим.Жестоки у ножных костяшекКольца, в кость проникает ржа!Жизнь: ножи, на которых пляшетЛюбящая.— Заждалась ножа!28 декабря 1924
«Пела рана в груди у князя…»
Пела рана в груди у князя.Или в ране его — стрелаПела? — к милому не поспеть мол,Пела, милого не отпеть —Пела. Та, что летела степьюСизою. — Или просто степьПела, белое омываяТело… «Лебедь мой дикий гусь»,Пела… Та, что с синя-ДунаяК Дону тянется…Или РусьПела?30 декабря 1924
Крестины
Воды не перетеплилВ чану, зазнобил — как надобно —Тот поп, что меня крестил.В ковше плоскодонном свадебномВина не пересластил —Душа да не шутит брашнами!Тот поп, что меня крестилНа трудное дело брачное:Тот поп, что меня венчал.(Ожжясь, поняла танцовщица,Что сок твоего, Анчар,Плода в плоскодонном ковшикеВкусила…)— На вечный пылВ пещи смоляной поэтовойКрестил — кто меня крестилВодою неподогретоюРечною, — на свыше силДела, не вершимы женами —Крестил — кто меня крестилБедою неподслащенною:Беспримесным тем вином.Когда поперхнусь — напомните!Каким опалюсь огнем?Всé страсти водою комнатнойМнé кажутся. Трижды правТот поп, что меня обкарнывал.Каких убоюсь отрав?Все яды — водой отварноюМне чудятся. Чтó мне рокС его родовыми страхами —Раз собственные, вдоль щек,Мне слезы — водою сахарной!А ты, что меня крестилВодой исступленной Савловой(Так Савл, занеся костыль,Забывчивых останавливал) —Молись, чтоб тебя простил —Бог.1 января 1925
«Жив, а не умер…»
Жив, а не умерДемон во мне!В теле как в трюме,В себе как в тюрьме.Мир — это стены.Выход — топор.(«Мир — это сцена»,Лепечет актер).И не слукавил,Шут колченогий.В теле — как в славе.В теле — как в тоге.Многие лета!Жив — дорожи!(Только поэтыВ кости — как во лжи!)Нет, не гулять нам,Певчая братья,В теле как в ватномОтчем халате.Лучшего стоим.Чахнем в тепле.В теле — как в стойле.В себе — как в котле.Бренных не копимВеликолепий.В теле — как в топи,В теле — как в склепе,В теле — как в крайнейСсылке. — Зачах!В теле — как в тайне,В висках — как в тискахМаски железной.5 января 1925
«Существования котловиною…»
Существования котловиноюСдавленная, в столбняке глушизн,Погребенная заживо под лавиноюДней — как каторгу избываю жизнь.Гробовое, глухое мое зимовье.Смерти: инея на уста-красны —Никакого иного себе здоровьяНе желаю от Бога и от весны.11 января 1925
«Что, Муза моя! Жива ли еще…»
Что, Муза моя! Жива ли еще?Так узник стучит к товарищуВ слух, в ямку, перстом продолбленную— Что Муза моя? Надолго ли ей?Соседки, сердцами спутанные.Тюремное перестукиванье.Что Муза моя? Жива ли еще?Глазами не знать желающими,Усмешкою правду кроющими,Соседскими, справа-коечными— Что, братец? Часочек выиграли?Больничное перемигиванье.Эх, дело мое! Эх, марлевое!Так небо боев над Армиями,Зарницами вкось исчёрканное,Ресничное пересвёркиванье.В воронке дымка рассеянного —Солдатское пересмеиванье.Ну, Муза моя! Хоть рифму еще!Щекой — Илионом вспыхнувшеюК щеке: «Не крушись! РасковываетСмерть — узы мои! До скорого ведь?»Предсмертного ложа свадебного —Последнее перетрагиванье.15 января 1925
«Не колесо громовое…»
Не колесо громовое —Взглядами перекинулись двое.Не Вавилон обрушен —Силою переведались души.Не ураган на Тихом —Стрелами перекинулись скифы.16 января 1925
«Дней сползающие слизни…»
Дней сползающие слизни,…Строк поденная швея…Что до собственной мне жизни?Не моя, раз не твоя.И до бед мне мало делаСобственных… — Еда? Спанье?Что до смертного мне тела?Не мое, раз не твое.Январь 1925
«В седину — висок…»
В седину — висок,В колею — солдат,— Небо! — морем в тебя окрашиваюсь.Как на каждый слог —Что на тайный взглядОборачиваюсь,Охорашиваюсь.В перестрелку — скиф,В христопляску — хлыст,— Море! — небом в тебя отваживаюсь.Как на каждый стих —Что на тайный свистОстанавливаюсь,Настораживаюсь.В каждой строчке: стой!В каждой точке — клад.— Око! — светом в тебя расслаиваюсь,Расхожусь. ТоскойНа гитарный ладПерестраиваюсь,Перекраиваюсь.Не в пуху — в переЛебедином — брак!Браки розные есть, разные есть!Как на знак тире —Что на тайный знакБрови вздрагивают —Заподазриваешь?Не в чаю спитомСлавы — дух мой креп.И казна моя — немалая есть!Под твоим перстомЧто Господень хлебПеремалываюсь,Переламываюсь.22 января 1925
«Променявши на стремя…»
Променявши на стремя —Поминайте коня ворона!Невозвратна как время,Но возвратна как вы, временаГода, с первым из встречныхПредающая дело родни,Равнодушна как вечность,Но пристрастна как первые дниВесен… собственным пеньемОпьяняясь как ночь — соловьем,Невозвратна как племяВымирающее (о немГейне пел, — брак мой тайный:Слаще гостя и ближе, чем брат…)Невозвратна как РейнаСновиденный убиственный клад.Чиста-злата — нержавый,Чиста-сéребра — Вагнер? — нырни!Невозвратна как славаНаша русская…19 февраля 1925
«Рас — стояние: версты, мили…»
Рас — стояние: версты, мили…Нас рас — ставили, рас — садили,Чтобы тихо себя велиПо двум разным концам земли.Рас — стояние: версты, дали…Нас расклеили, распаяли,В две руки развели, распяв,И не знали, что это — сплавВдохновений и сухожилий…Не рассóрили — рассорили,Расслоили…Стена да ров.Расселили нас как орлов —Заговорщиков: версты, дали…Не расстроили — растеряли.По трущобам земных широтРассовали нас как сирот.Который уж, ну который — март?!Разбили нас — как колоду карт!24 марта 1925
«Русской ржи от меня поклон…»
Русской ржи от меня поклон,Ниве, где баба застится.Друг! Дожди за моим окном,Беды и блажи нá сердце…Ты, в погудке дождей и бедТо ж, что Гомер — в гекзаметре,Дай мне руку — на весь тот свет!Здесь — мои обе заняты.Прага, 7 мая 1925
«Высокомерье — каста…»
Высокомерье — каста.Чем недохват — отказ.Что говорить: не часто!В тысячелетье — раз.Всё, что сказала — крайнийКрик морякам знаком!А остальное — тайна:Вырежут с языком.16 мая 1925
«Слава падает так, как слива…»
Слава падает так, как слива:Нá голову, в подол.Быть красивой и быть счастливой!(А не плохой глагол —Быть? Без всякого приставного —Быть и точка. За ней простор.)Слава падает так, как словоМилости на топорПлахи, или же как на плитыХрама — полдень сухим дождем.Быть счастливой и знаменитой?Меньшего обождемЧаса. Или же так, как целыйРим — на розовые кусты.— Слава! — Я тебя не хотела:Я б тебя не сумела нести.17 мая 1925
«От родимых сёл, сёл…»
От родимых сёл, сёл!— Наваждений! Новоявленностей!Чтобы поезд шел, шел,Чтоб нигде не останавливался,Никуда не приходил.В вековое! Незастроенное!Чтобы ветер бил, бил,Выбивалкою соломенноюПросвежил бы мозг, мозг— Всё осевшее и плесенное! —Чтобы поезд нёс, нёс,Быстрей лебедя, как в песенке…Сухопутный шквал, шквал!Низвержений! Невоздержанностей!Чтобы поезд мчал, мчал,Чтобы только не задерживался.Чтобы только не срастись!Не поклясться! не насытиться бы!Чтобы только — свист, свистНад проклятою действительностью.Феодальных нив! ГлыбПервозданных! незахватанностей!Чтобы поезд шиб, шиб,Чтобы только не засматривалсяНа родимых мест, местАвгустейшие засушенности!Всё едино: Пешт, — Брест —Чтобы только не заслушивался.Никогда не спать! Спать?!Грех последний, неоправданнейший…Птиц, летящих вспять, вспятьПо пятам деревьев падающих!Чтоб не ночь, не две! — две?! —Еще дальше царства некоего —Этим поездом к тебеВсе бы ехала и ехала бы.Конец мая 1925
«Брат по песенной беде…»
Брат по песенной беде —Я завидую тебе.Пусть хоть так она исполнится— Помереть в отдельной комнате! —Скольких лет моих? лет ста?Каждодневная мечта.* * *
И не жалость: мало жил,И не горечь: мало дал.Много жил — кто в наши жилДни: всё дал, — кто песню дал.Жить (конечно не новейСмерти!) жилам вопреки.Для чего-нибудь да есть —Потолочные крюки.Начало января 1926
«Тише, хвала…»
Тише, хвала!Дверью не хлопать,Слава!СтолаУгол — и локоть.Сутолочь, стоп!Сердце, уймись!Локоть — и лоб.Локоть — и мысль.Юность — любить,Старость — погреться:Некогда — быть,Некуда деться.Хоть бы закут —Только без прочих!Краны — текут,Стулья — грохочут,Рты говорят:Кашей во ртуБлагодарят«За красоту».Знали бы вы,Ближний и дальний,Как головыСобственной жаль мне —Бога в орде!Степь — каземат —Рай — это гдеНе говорят!Юбочник — скот —Лавочник — частность!Богом мне — тотБудет, кто даст мне— Не времени!Дни сочтены!—Для тишины —Четыре стены.Париж, 26 января 1926
«Кто — мы? Потонул в медведях…»
Кто — мы? Потонул в медведяхТот край, потонул в полозьях.Кто — мы? Не из тех, что ездят —Вот — мы! А из тех, что возят:Возницы. В раненьях жгучихВ грязь вбитые — за везучесть.Везло! Через Дон — так голымЛьдом. Хвать — так всегда патрономПоследним. Привар — несолон.Хлеб — вышел. Уж так везло нам!Всю Русь в наведенных дулахНесли на плечах сутулых.Не вывезли! Пешим дралом —В ночь, выхаркнуты народом!Кто мы? да по всем вокзалам!Кто мы? да по всем заводам!По всем гнойникам гаремным[7] —Мы, вставшие за деревню,За — дерево…С шестерней, как с бабой, сладившие —Это мы — белоподкладочники?С Моховой князья да с Бронной-то —Мы-то — золотопогонники?Гробокопы, клополовы —Подошло! подошло!Это мы пустили слово:Хорошо! хорошо!Судомои, крысотравы,Дом — верша, гром — глуша,Это мы пустили славу:— Хороша! хороша —Русь!Маляры-то в поднебесьице —Это мы-то с жиру бесимся?Баррикады в Пятом строили —Мы, ребятами.— История.Баррикады, а нынче — троны.Но все тот же мозольный лоск.И сейчас уже ШарантоныНе вмещают российских тоск.Мрем от них. Под шинелью драной —Мрем, наган наставляя в бред…Перестраивайте Бедламы:Все — малы для российских бед!Бредит шпорой костыль — острите! —Пулеметом — пустой обшлаг.В сердце, явственном после вскрытья —Ледяного похода знак.Всеми пытками не исторгли!И да будет известно — там:Доктора узнают нас в моргеПо не в меру большим сердцам.St. Gilles-sur-Vie (Vendée)
Апрель 1926
Юноше в уста
Юноше в уста— Богу на алтарь —Моря и пескаПену и янтарьВлагаю.Солгали,Что мать и сын!МладаяСедаяМорскаяСинь.Крив их словоряд.День их словарю!Пенка говорят.Пена говорю —Знак — пó синю бел!Вопль — пó белу бей!Что перекипелСливочник морей.Бой или «баю»,Сон или… а всё ж —Мать, коли пою,Сын, коли сосешь —Соси же!Не хижинРоссийских — царь:Рожок плаксивый.Руси — янтарь.Старая любовь —Море не Руси!Старую любовьЗаново всоси:Ту ее — давно!Ту ее — шатра,Всю ее — от доКия — до Петра.Пей, не обессудь!С бездною кутеж!Больше нежель грудь —Суть мою сосешь:Лоно — смену —Оно — вновь:Моря пену,Бора кровь.Пей, женоупруг!Пей, моя тоска!Пенковый мундштукЖенского соскаСтóит.Сто их,Игр и мод!Мать — кто пóитИ поет.29 мая 1928
Медон
Разговор с гением
Глыбами — лбуЛавры похвал.«Петь не могу!»— «Будешь!» — «Пропал,(На толокноПереводи!)Как молоко —Звук из груди.Пусто. Сухá.В полную веснь —Чувство сука».— «Старая песнь!Брось, не морочь!»«Лучше мне впредь —Камень толочь!»— «Тут-то и петь!»«Чтó я, снегирь,Чтоб день-деньскойПеть?»— «Не моги,Пташка, а пой!Нá зло врагу!»«Коли двух строкСвесть не могу?»— «Кто когда — мог?!» —«Пытка!» — «Терпи!»«Скошенный луг —Глотка!» — «Хрипи:Тоже ведь — звук!»«Львов, а не женДело». — «Детей:Распотрошен —Пел же — Орфей!»«Так и в гробу?»— «И под доской».«Петь не могу!»— «Это воспой!»Медон, 4 июня 1928
«Чем — не боги же — поэты…»
Чем — не боги же — поэты!Отблагодарю за это— Длящееся с Рождества —Лето слуха и ответа,Сплошь из звука и из света,Без единственного шваТкань, наброшенную свыше:С высоты — не верь, что вышлаВся — на надобы реклам! —Всей души твоей мальчишьей —Нá плечи — моим грехамИ годам…Июнь 1928
«Всю меня — с зеленью…»
Всю меня — с зеленью —Тех — дрём —Тихо и медленноСъел — дом.Ту, что с созвездиямиРосла —Просто заездилиКак осла.Ту, что дриадоюЛес — знал.Июнь 1928
«Лес: сплошная маслобойня…»
Н.П.Г. — в память наших лесов
Лес: сплошная маслобойняСвета: быстрое, рябое,Бьющееся, как Ваграм.Погляди, как в час прибояЛес играет сам с собою!Так и ты со мной играл.1928
Наяда
Проходи стороной,Тело вольное, рыбье!Между мной и волной,Между грудью и зыбью —Третье, злостная граньДружбе гордой и голой:Стопудовая даньПустяковине: полу.Узнаю тебя, клин,Как тебя ни зови:В море — ткань, в поле — тын,Вечный третий в любви!Мало — злобе людскойПрава каменных камер?Мало — деве морскойМоря трепетной ткани?Океана-ОтцаНеизбывных достатков —Пены — чудо-чепца?Вала — чудо-палатки?Узнаю тебя, гад,Как тебя ни зови:В море — ткань, в горе — взгляд, —Вечный третий в любви!Как приму тебя, бой,Мне даваемый глубью,Раз меж мной — и волной,Между грудью — и грудью…— Нереида! — Волна!Ничего нам не надо,Что не я, не она,Не волна, не наяда!Узнаю тебя, гроб,Как тебя ни зови:В вере — храм, в храме — поп, —Вечный третий в любви!Хлебопек, кочегар, —Брак без третьего мéжду!Прячут жир (горе бар!)Чистым — нету одежды!Черноморских чубóв:— Братцы, голые топай! —Голым в хлябь и в любовь,Как бойцы Перекопа —В бой…Матросских сосковРябь. — «Товарищ, живи!»…В пулю — шлем, в бурю — кров:Вечный третий в любви!Побережья бродяг,Клятвы без аналоев!Как вступлю в тебя, брак,Раз меж мною — и мною ж —Чтó? Да нос на тени,Соглядатай извечный —(Свой же). Всё, что бы ни —Что? Да всё, если нечто!Узнаю тебя, бic,[8]Как тебя ни зови:Нынче — нос, завтра — мыс, —Вечный третий в любви!Горделивая матьНад цветущим отростком,Торопись умирать!Завтра — третий вотрется!Узнаю тебя, смерть,Как тебя ни зови:В сыне — рост, в сливе — червь:Вечный третий в любви.Понтайяк, 1 августа 1928
Плач матери по новобранцу
Уж вы, батальоны —Эскадроны!Сынок порожённый,Бе — ре — женый!Уж ты по младенцу —Новобранцу —Слеза деревенска,Океанска!В который раз вспóротЖивот — мало!Сколько б вас, Егорок,Ни рожала —Мало! Мои сучья!Крóвь чья? Сóль чья?Мало! Мала куча:Больше! Больше!Хоша б целый городСклала — живы!Сколько б вас, Егорок,Ни ложила —В землю. Большеротый,Башка — вербойВьется. Людям — сотый,А мне — первый!Теки, мои соки,Брегá — через!Сосцы пересохли —Очам — чéред!Реви, долговласа,По армейцу!Млецом отлилася —Слезой лейся!1928
Маяковскому
«Чтобы край земной не вымер…»
Чтобы край земной не вымерБез отчаянных дядéй,Будь, младенец, Володимир:Целым миром володей!«Литературная — не в ней…»
Литературная — не в нейСуть, а вот — кровь пролейте!Выходит каждые семь дней.Ушедший — раз в столетьеПриходит. Сбит передовойБоец. Каких, столица,Еще тебе вестей, какойЕще — передовицы?Ведь это, милые, у нас,Черновец — милюковцу:«Владимир Маяковский? Да-с.Бас, говорят, и в кофтеХодил»…Эх кровь-твоя-кровца!Как с новью примириться,Раз первого ее бойцаКровь — на второй странице(Известий.)«В сапогах, подкованных железом…»
«В гробу, в обыкновенном тeмном костюме, в устойчивых, гpyбых ботинках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции».
(«Однодневная газета», 24 апреля 1920 г.)В сапогах, подкованных железом,В сапогах, в которых гору брал —Никаким обходом ни объездомНе доставшийся бы перевал —Израсходованных до сияньяЗа двадцатилетний перегон.Гору пролетарского Синая,На котором праводатель — он.В сапогах — двустопная жилплощадь,Чтоб не вмешивался жилотдел —В сапогах, в которых, понаморщась,Гору нес — и брал — и клял — и пел —В сапогах и до и без отказуПо невспаханностям Октября,В сапогах — почти что водолаза:Пехотинца, чище ж говоря:В сапогах великого похода,На донбассовских, небось, гвоздях.Гору горя своего народаСтапятидесяти (Госиздат)Миллионного… — В котором родеСвоего, когда который год:«Ничего-де своего в заводе!»Всех народов горя гору — вот.Так вот в этих — про его Рольс-РойсыГоворок еще не приутих —Мертвый пионерам крикнул: Стройся!В сапогах — свидетельствующих.«И полушки не поставишь…»
Любовная лодка разбилась о быт.
И полушки не поставишьНа такого главаря.Лодка-то твоя, товарищ,Из какого словаря?В лодке, да еще в любовнойЗапрокинуться — скандал!Разин — чем тебе не ровня? —Лучше с бытом совладал.Эко новшество — лекарствоХлещущее, что твой кран!Парень, не по-пролетарскиДействуешь — а что твой пан!Стоило ж в богов и в маткуНас, чтоб — кровь, а не рассвет! —Класса белую подкладкуВыворотить напослед.Вроде юнкера, на ТóскеВыстрелившего — с тоски!Парень! не по-маяковскиДействуешь: по-шаховски.Фуражечку б на бровишкиИ — прощай, моя джаным!Правнуком своим проживши,Кончил — прадедом своим.То-то же, как на поверкуВыйдем — стыд тебя заест:Совето-российский Вертер.Дворяно-российский жест.Только раньше — в околодок,Нынче ж…— Враг ты мой родной!Никаких любовных лодокНовых — нету под луной.«Выстрел — в самую душу…»
Выстрел — в самую душу,Как только что по врагам.Богоборцем разрушенСегодня последний храм.Еще раз не осекся,И, в точку попав — усоп.Было стало быть сердце,Коль выстрелу следом — стоп.(Зарубежье, встречаясь:«Ну, казус! Каков фугас!Значит — тоже сердца есть?И с той же, что и у нас?»)Выстрел — в самую точку,Как в ярмарочную цель.(Часто — левую мочкуОтбривши — с женой в постель.)Молодец! Не прошибся!А женщины ради — что ж!И Елену паршивкой— Подумавши — назовешь.Лишь одним, зато знатно,Нас лефовец удивил:Только вправо и знавшийПалить-то, а тут — слевил.Кабы в правую — свёрк быЛанцетик — и здрав ваш шеф.Выстрел в левую створку:Ну в самый-те Центропев!«Советским вельможей…»
Зерна огненного цвета
Брошу на ладонь,
Чтоб предстал он в бездне света
Красный как огонь.
Советским вельможей,При полном Синоде…— Здорово, Сережа!— Здорово, Володя!Умаялся? — Малость.— По общим? — По личным.— Стрелялось? — Привычно.— Горелось? — Отлично.— Так стало быть пожил?— Пасс в нек’тором роде.…Негоже, Сережа!…Негоже, Володя!А помнишь, как матомВо весь свой эстрадныйБасище — меня-тоОбкладывал? — ЛадноУж… — Вот-те и шлюпкаЛюбовная лодка!Ужель из-за юбки?— Хужей из-за водки.Опухшая рожа.С тех пор и на взводе?Негоже, Сережа.— Негоже, Володя.А впрочем — не бритва —Сработано чисто.Так стало быть битаКартишка? — Сочится.— Приложь подорожник.— Хорош и коллодий.Приложим, Сережа?— Приложим, Володя.А что на Paccee —На матушке? — То естьГде? — В ЭсэсэсереЧто нового? — Строят.Родители — рóдят,Вредители — точут,Издатели — водят,Писатели — строчут.Мост новый заложен,Да смыт половодьем.Все то же, Сережа!— Все то же, Володя.А певчая стая?— Народ, знаешь, тертый!Нам лавры сплетая,У нас как у мертвыхПрут. Старую РостуДа завтрашним лаком.Да не обойдешьсяС одним Пастернаком.Хошь, руку приложимНа ихнем безводье?Приложим, Сережа?— Приложим, Володя!Еще тебе кланяется…— А что добрыйНаш Льсан Алексаныч?— Вон — ангелом! — ФедорКузьмич? — На канале:По красные щекиПошел. — Гумилев Николай?— На Востоке.(В кровавой рогоже,На полной подводе…)— Все то же, Сережа.— Все то же, Володя.А коли все то же,Володя, мил-друг мой —Вновь руки наложим,Володя, хоть рук — и —Нет.— Хотя и нету,Сережа, мил-брат мой,Под царство и этоПодложим гранату!И на раствороженномНами Восходе —Заложим, Сережа!— Заложим, Володя!«Много храмов разрушил…»
Много храмов разрушил,А этот — ценней всего.Упокой, Господи, душу усопшего врага твоего.Савойя, август 1930
Лучина
До Эйфелевой — рукоюПодать! Подавай и лезь.Но каждый из нас — такоеЗрел, зрит, говорю, и днесь,Что скушным и некрасивымНам кажется <ваш> Париж.«Россия моя, Россия,Зачем так ярко горишь?»Июнь 1931
Стихи к Пушкину
«Бич жандармов, бог студентов…»
Бич жандармов, бог студентов,Желчь мужей, услада жен,Пушкин — в роли монумента?Гостя каменного? — он,Скалозубый, нагловзорыйПушкин — в роли Командора?Критик — нóя, нытик — вторя:«Где же пушкинское (взрыд)Чувство меры?» Чувство — моряПозабыли — о гранитБьющегося? Тот, солёныйПушкин — в роли лексикона?Две ноги свои — погреться —Вытянувший, и на столВспрыгнувший при СамодержцеАфриканский самовол —Наших прадедов умора —Пушкин — в роли гувернера?Черного не перекраситьВ белого — неисправим!Недурен российский классик,Небо Африки — своимЗвавший, невское — проклятым!— Пушкин — в роли русопята?Ох, брадатые авгуры!Задал, задал бы вам балТот, кто царскую цензуруТолько с дурой рифмовал,А «Европы Вестник» — с…Пушкин — в роли гробокопа?К пушкинскому юбилеюТоже речь произнесем:Всех румяней и смуглееДо сих пор на свете всем,Всех живучей и живее!Пушкин — в роли мавзолея?То-то к пушкинским избушкамЛепитесь, что сами — хлам!Как из душа! Как из пушки —Пушкиным — по соловьямСлóва, соколáм полета!— Пушкин — в роли пулемета!Уши лопнули от вопля:«Перед Пушкиным во фрунт!»А куда девали пёклоГуб, куда девали — бунтПушкинский? уст окаянство?Пушкин — в меру пушкиньянца!Томики поставив в шкафчик —Посмешаете ж его,Беженство свое смешавшиС белым бешенством его!Белокровье мозга, моргаСинь — с оскалом негра, горлоКажущим…Поскакал бы, Всадник Медный,Он со всех копыт — назад.Трусоват был Ваня бедный,Ну, а он — не трусоват.Сей, глядевший во все страны —В роли собственной Татьяны?Чтó вы делаете, карлы,Этот — голубей олив —Самый вольный, самый крайнийЛоб — навеки заклеймивНизостию двуединойЗолота и середины?«Пушкин — тога, Пушкин — схима,Пушкин — мера, Пушкин — грань…»Пушкин, Пушкин, Пушкин — имяБлагородное — как браньПлощадную — попугаи.— Пушкин? Очень испугали!25 июня 1931
Петр и Пушкин
Не флотом, не пóтом, не задомВ заплатах, не Шведом у ног,Не ростом — из всякого ряду,Не сносом — всего, чему срок,Не лотом, не бóтом, не пивомНемецким сквозь кнастеров дым,И даже и не Петро-дивомСвоим (Петро-делом своим!).И бóльшего было бы мало(Бог дал, человек не обузь!) —Когда б не привез Ганнибала —Арапа на белую Русь.Сего афричонка в наукуВзяв, всем россиянам носыУтер и наставил, — от внука —то негрского — свет на Руси!Уж он бы вертлявого — в стрункуНе стал бы! — «На волю? Изволь!Такой же ты камерный юнкер,Как я — машкерадный король!»Поняв, что ни пеной, ни пемзой —Той Африки, — царь-грамотейРешил бы: «Отныне я — цензорТвоих африканских страстей».И дав бы ему по загривкуКурчавому (стричь-не остричь!):«Иди-ка, сынок, на побывкуВ свою африканскую дичь!Плыви — ни об чем не печалься!Чай есть в паруса кому дуть!Соскучишься — так ворочайся,А нет — хошь и дверь позабудь!Приказ: ледяные туманыПокинув — за пядию пядьОбследовать жаркие страныИ— виршами нам описать».И мимо наставленной свиты,Отставленной — прямо на склад,Гигант, отпустивши пииту,Помчал — по земле или над?Сей не по снегам смуглолицыйРоссийским — снегов Измаил!Уж он бы заморскую птицуАрхивами не заморил!Сей, не по кровям торопливыйСлавянским, сей тоже — метис!Уж ты б у него по архивамОтечественным не закис!Уж он бы с тобою — поладил!За непринужденный поклонРазжалованный — Николаем,Пожалованный бы — Петром!Уж он бы жандармского сыскаНе крыл бы «отечеством чувств»!Уж он бы тебе — василискаВзгляд! — не замораживал уст.Уж он бы полтавских не комкалКонцов, не тупил бы пера.За что недостойным потомком —Подонком — опенком ПетраБыл сослан в румынскую область,Да ею б — пожалован былСим — так ненавидевшим робостьМужскую, — что сына убилСробевшего. — «Эта мякина —Я? — Вот и роди! и расти!»Был негр ему истинным сыном,Так истинным правнуком — тыОстанешься. Заговор равных.И вот не спросясь повитухГигантова крестника правнукПетров унаследовал дух.И шаг, и светлейший из светлыхВзгляд, коим поныне светла…Последний — посмертный — бессмертныйПодарок России — Петра.2 июля 1931
(Станок)
Вся его наука —Мощь. Светлó — гляжу:Пушкинскую рукуЖму, а не лижу.Прадеду — товарка:В той же мастерской!Каждая помарка —Как своей рукой.Вольному — под стопки?Мне, в котле чудесСём — открытой скобкиВедающей — вес,Мнящейся описки —Смысл, короче — всё.Ибо нету сыскаПуще, чем родство!Пелось как — поетсяИ поныне — тáк.Знаем, как «дается»!Над тобой, «пустяк»,Знаем — как потелось!От тебя, мазок,Знаю — как хотелосьВ лес — на бал — в возок…И как — спать хотелось!Над цветком любви —Знаю, как скрипелосьНегрскими зубьми!Перья на вострóты —Знаю, как чинил!Пальцы не просохлиОт его чернил!А зато — меж талыхСвеч, картежных сеч —Знаю — как стрясалось!От зеркал, от плечГолых, от бокаловБитых на полу —Знаю, как бежалосьК голому столу!В битву без злодейства:Самогó — с самим!— Пушкиным не бейте!Ибо бью вас — им!1931
«Преодоленье…»
ПреодоленьеКосности русской —Пушкинский гений?Пушкинский мускулНа кашалотьейТуше судьбы —Мускул полета,Бега,Борьбы.С утренней негойБившийся — бодро!Ровного бега,Долгого хода —Мускул. ПобеговМускул степных,Шлюпки, что к брегуТщится сквозь вихрь.Не онедýженРусскою кровью —О, не верблюжьяИ не воловьяЖила (усердствоИз-под ремня!) —Конского сердцаМышца — моя!Больше балласту —Краше осанка!Мускул гимнастаИ арестанта,Что на канатеСобственных жилИз каземата —Соколом взмыл!Пушкин — с монаршьихРук руководствомБившийся так жеНáсмерть — как бьется(Мощь — прибывала,Сила — росла)С мускулом валаМускул весла.Кто-то, на фуруНесший: «АтлетаМускулатура,А не поэта!»То — серафимаСила — была:НесокрушимыйМускул — крыла.10 июля 1931
(Поэт и царь)
«Потусторонним…»
ПотустороннимЗалом царей.— А непреклонныйМраморный сей?Столь величавыйВ золоте барм.— Пушкинской славыЖалкий жандарм.Автора — хаял,Рукопись — стриг.Польского края —Зверский мясник.Зорче вглядися!Не забывай:ПевцоубийцаЦарь НиколайПервый.12 июля 1931
«Нет, бил барабан перед смутным полком…»
Нет, бил барабан перед смутным полком,Когда мы вождя хоронили:То зубы царёвы над мертвым певцомПочетную дробь выводили.Такой уж почет, что ближайшим друзьям —Нет места. В изглавьи, в изножьи,И справа, и слева — ручищи по швам —Жандармские груди и рожи.Не диво ли — и на тишайшем из ложПребыть поднадзорным мальчишкой?На что-то, на что-то, на что-то похожПочет сей, почетно — да слишком!Гляди, мол, страна, как, молве вопреки,Монарх о поэте печется!Почетно — почетно — почетно — архи —Почетно, — почетно — до черту!Кого ж это так — точно воры ворáПристреленного — выносили?Изменника? Нет. С проходного двора —Умнейшего мужа России.Медон, 19 июля 1931
«Народоправству, свалившему трон…»
Народоправству, свалившему трон,Не упразднившему — тренья:Не поручать палачам похоронЖертв, цензорам — погребеньяПушкиных. В непредуказанный срок,В предотвращение смуты.Не увозить под (великий!) шумокПо воровскому маршруту —Не обрекать на последний мрак,Полную глухонемостьТела, обкарнанного и такНожницами — в поэмах.19 июля 1933
Страна
С фонарем обшарьтеВесь подлунный свет!Той страны на карте —Нет, в пространстве — нет.Выпита как с блюдца, —Донышко блестит.Можно ли вернутьсяВ дом, который — срыт?Заново родися —В новую страну!Ну-ка, воротисяНá спину конюСбросившему! КостиЦелы-то — хотя?Эдакому гостюБулочник — ломтяЛоманого, плотник —Гроба не продаст!Тóй ее — несчетныхВерст, небесных царств,Той, где на монетах —Молодость моя,Той России — нету.— Как и той меня.Конец июня 1931
Ода пешему ходу
1
В век сплошных скоропадских,Роковых скоростей —Слава стойкому братствуПешехожих ступней!Всéутёсно, всéрощно,Прямиком, без дорог,Обивающих мощноЛишь природы — порог,Дерзко попранный веком.(В век турбин и динамТолько жить, что калекам!)…Но и мстящей же вамЗа рекламные клеймаНа вскормившую грудь.— Нет, безногое племя,Даль — ногами добудь!Слава толстым подметкам,Сапогам на гвоздях,Ходокам, скороходкам —Божествам в сапогах!Если есть в мире — одаБогу сил, богу гор —Это взгляд пешеходаНа застрявший мотор.Сей ухмыл в пол-аршина,Просто — шире лица:Пешехода на шинуВзгляд — что лопается!Поглядите на чванствомРаспираемый торс!Паразиты пространства,Алкоголики верст —Что сквозь пыльную тучуРукоплещущих толпРасшибаются.— Случай?— Дури собственной — столб.2
Вот он, грузов наспинныхБич, мечтателей меч!Красоту — как насильникС ног сшибающий: лечь!Не ответит и ляжет —Как могила — как пласт, —Но лица не покажетИ души не отдаст…Ничего не отдаст вамНи апрель, ни июль, —О безглазый, очкастыйЛакированный нуль!Между Зюдом и Нордом —Поставщик суеты!Ваши форды (рекордыБыстроты: пустоты),Ваши Рольсы и Ройсы —Змея ветхая лесть!Сыне! Господа бойся,Ноги давшего — бресть.Драгоценные куклыС Оперá и Мадлэн,Вам бы тихие туфлиМертвецовы — взаменЛакированных лодок.О, холодная ложьМанекенных колодок,Неступивших подошв!Слава Господу в небе —Богу сил, Богу царств —За гранит и за щебень,И за шпат и за кварц,Чистоганную сдачуПод копытом — кремня…И за то, что — ходячимЧудом — создал меня!3
Дармоедством пресытясь,С шины — спешится внук.Пешеходы! Держитесь —Ног, как праотцы — рук.Где предел для резины —Там простор для ноги.Не хватает бензину?Вздоху — хватит в груди!Как поток жаждет прага,Так восторг жаждет — трат.Ничему, кроме шага,Не учите ребят!По ручьям, по моррэнам,Дальше — нет! дальше — стой!Чтобы Альпы — коленомЗнал, саванны — ступней.Я костьми, други, лягу —За раскрытие школ!Чтоб от первого шагаДо последнего — шелВнук мой! отпрыск мой! мускул,Посрамивший Аид!Чтобы в царстве моллюсков —На своих — на двоих!Медон, 26 августа 1931 — Кламар, 30 марта 1933
«Тише, тише, тише, век мой громкий…»
Тише, тише, тише, век мой громкий!За меня потоки — и потомки.1931
Дом
Из-под нахмуренных бровейДом — будто юности моейДень, будто молодость мояМеня встречает: — Здравствуй, я!Так самочувственно-знакомЛоб, прячущийся под плащомПлюща, срастающийся с ним,Смущающийся быть большим.Недаром я — грузи! вези! —В непросыхающей грязиМне предоставленных трущобФронтоном чувствовала лоб.Аполлонический подъемМузейного фронтона — лбомСвоим. От улицы вдалиЯ за стихами кончу дни —Как за ветвями бузины.Глаза — без всякого тепла:То зелень старого стекла,Сто лет глядящегося в сад,Пустующий — сто пятьдесят.Стекла, дремучего, как сон,Окна, единственный законКоторого: гостей не ждать,Прохожего не отражать.Не сдавшиеся злобе дняГлаза, оставшиеся — да! —Зерцáлами самих себя.Из-под нахмуренных бровей —О, зелень юности моей!Та — риз моих, та — бус моих,Та — глаз моих, та — слез моих…Меж обступающих громад —Дом — пережиток, дом — магнат,Скрывающийся между лип.Девический дагерротипДуши моей…6 сентября 1931
Бузина
Бузина цельный сад залила!Бузина зелена, зелена,Зеленее, чем плесень на чане!Зелена, значит, лето в начале!Синева — до скончания дней!Бузина моих глаз зеленей!А потом — через ночь — костромРостопчинским! — в очах краснóОт бузинной пузырчатой трели.Красней кори на собственном телеПо всем порам твоим, лазорь,Рассыпающаяся корьБузины — до зимы, до зимы!Что за краски разведеныВ мелкой ягоде слаще яда!Кумача, сургуча и ада —Смесь, коралловых мелких бусБлеск, запекшейся крови вкус.Бузина казнена, казнена!Бузина — целый сад залилаКровью юных и кровью чистых,Кровью веточек огнекистых —Веселейшей из всех кровей:Кровью сердца — твоей, моей…А потом — водопад зерна,А потом — бузина черна:С чем-то сливовым, с чем-то липким.Над калиткой, стонавшей скрипкой,Возле дома, который пуст,Одинокий бузинный куст.Бузина, без ума, без умаЯ от бус твоих, бузина!Степь — хунхузу, Кавказ — грузину,Мне — мой куст под окном бузинныйДайте. Вместо Дворцов ИскусствТолько этот бузинный куст…Новосёлы моей страны!Из-за ягоды — бузины,Детской жажды моей багровой,Из-за древа и из-за слова:Бузина (по сей день — ночьми…),Яда — всосанного очьми…Бузина багрова, багрова!Бузина — целый край забралаВ лапы. Детство мое у власти.Нечто вроде преступной страсти,Бузина, меж тобой и мной.Я бы века болезнь — бузинойНазвала…11 сентября 1931, Медон — 21 мая 1935, Ванв
«Не нужен твой стих…»
— Не нужен твой стих —Как бабушкин сон.— А мы для иныхСновидим времен.— Докучен твой стих —Как дедушкин вздох.— А мы для иныхДозóрим эпох.— В пять лет — целый свет —Вот сон наш каков!— Ваш — нá пять лишь лет.Мой — нá пять веков.— Иди, куда дни!— Дни мимо идут…— Иди, куда мы.— Слепые ведут.А быть или нетСтихам на Руси —Потоки спроси,Потомков спроси.14 сентября 1931
«Насмарку твой стих…»
— Насмарку твой стих!На стройку твой лесСтолетний!— Не верь, сын!И вместо земныхНасильных небес —Небесных земельСинь.14 сентября 1931
Стихи к сыну
«Ни к городу и ни к селу…»
Ни к городу и ни к селу —Езжай, мой сын, в свою страну, —В край — всем краям наоборот! —Куда назад идти — впередИдти, — особенно — тебе,Руси не видывавшееДитя мое… Мое? Ее —Дитя! То самое былье,Которым порастает быль.Землицу, стершуюся в пыль,Ужель ребенку в колыбельНести в трясущихся горстях:«Русь — этот прах, чти — этот прах!»От неиспытанных утрат —Иди — куда глаза глядят!Всех стран — глаза, со всей земли —Глаза, и синие твоиГлаза, в которые гляжусь:В глаза, глядящие на Русь.Да не поклонимся словам!Русь — прадедам, Россия — нам,Вам — просветители пещер —Призывное: СССР, —Не менее во тьме небесПризывное, чем: SOS.Нас родина не позовет!Езжай, мой сын, домой — вперед —В свой край, в свой век, в свой час, — от нас —В Россию — вас, в Россию — масс,В наш-час — страну! в сей-час — страну!В на-Марс — страну! в без-нас — страну!Январь 1932
«Наша совесть — не ваша совесть…»
Наша совесть — не ваша совесть!Полно! — Вольно! — О всем забыв,Дети, сами пишите повестьДней своих и страстей своих.Соляное семейство Лота —Вот семейственный ваш альбом!Дети! Сами сводите счетыС выдаваемым за Содом —Градом. С братом своим не дравшись —Дело чисто твое, кудряш!Ваш край, ваш век, ваш день, ваш час,Наш грех, наш крест, наш спор, наш —Гнев. В сиротские пелеринкиОблаченные отродясь —Перестаньте справлять поминкиПо Эдему, в котором васНе было! по плодам — и видомНе видали! Поймите: слеп —Вас ведущий на панихидуПо народу, который хлебЕст, и вам его даст, — как скороИз Медона — да на Кубань.Наша ссора — не ваша ссора!Дети! Сами творите браньДней своих.Январь 1932
«Не быть тебе нулем…»
Не быть тебе нулемИз молодых — да вредным!Ни медным королем,Ни попросту — спортсмеднымЛбом, ни слепцом путей,Коптителем кают,Ни парой челюстей,Которые жуют, —В сём полагая цель.Ибо в любую щель —Я — с моим ветром буйным!Не быть тебе буржуем.Ни галльским петухом,Хвост заложившим в банке,Ни томным женихомСедой американки, —Нет, ни одним из тех,Дописанных, как лист,Которым — только смехОстался, только свистДостался от отцов!С той стороны весовЯ — с черноземным грузом!Не быть тебе французом.Но также — ни однимИз нас, досадных внукам!Кем будешь — Бог один…Не будешь кем — порукой —Я, что в тебя — всю РусьВкачала — как насосом!Бог видит — побожусь! —Не будешь ты отбросомСтраны своей.22 января 1932
Родина
О неподатливый язык!Чего бы попросту — мужик,Пойми, певал и до меня:— Россия, родина моя!Но и с калужского холмаМне открывалася она —Даль — тридевятая земля!Чужбина, родина моя!Даль, прирожденная, как боль,Настолько родина и стольРок, что повсюду, через всюДаль — всю ее с собой несу!Даль, отдалившая мне близь,Даль, говорящая: «ВернисьДомой!»Со всех — до горних звéзд —Меня снимающая мест!Недаром, голубей воды,Я далью обдавала лбы.Ты! Сей руки своей лишусь, —Хоть двух! Губами подпишусьНа плахе: распрь моих земля —Гордыня, родина моя!12 мая 1932
«Дом, с зеленою гущей…»
Дом, с зеленою гущей:Кущ зеленою кровью…Где покончила — пущеЧем с собою: с любовью.14 июня 1932
«Закрыв глаза — раз иначе нельзя…»
Закрыв глаза — раз иначе нельзя —(А иначе — нельзя!) закрыв глазаНа бывшее (чем топтаннее травка —Тем гуще лишь!), но ждущее — до завтра ж!Не ждущее уже: смерть, у меняНе ждущая до завтрашнего дня…Так, опустив глубокую завесу,Закрыв глаза, как занавес над пьесой:Над местом, по которому — метла…(А голова, как комната — светла!)На голову свою —— да пóпросту — от светаЗакрыв глаза, и не закрыв, а сжав —Всем существом в ребро, в плечо, в рукав— Как скрипачу вовек не разучиться! —В знакомую, глубокую ключицу —В тот жаркий ключ, изустный и живой —Что нам воды — дороже — ключевой.Сентябрь 1932
Ici — Haut[9]
«Товарищи, как нравится…»
Товарищи, как нравитсяВам в проходном двореВсеравенства — перст главенства:— Заройте на горе!В век распевай, как хочетсяНам — либо упраздним,В век скопищ — одиночества— Хочу лежать один —Вздох.17 октября 1932
«Ветхозаветная тишина…»
Ветхозаветная тишина,Сирой полыни крестик.Похоронили поэта наСамом высоком месте.Так и во гробе еще — подъемОн даровал — несущим.…Стало быть, именно на своемМесте, ему присущем.Выше которого только вздох,Мой из моей неволи.Выше которого — только Бог!Бог — и ни вещи боле.Всечеловека среди высотВечных при каждом строе.Как подобает поэта — подНебом и над землею.После России, где меньше онБыл, чем последний смазчик —Равным в ряду — всех из ряда вонРавенства — выходящих.В гор ряду, в зорь ряду, в гнезд ряду,Орльих, по всем утесам.На пятьдесят, хоть, восьмом году —Стал рядовым, был способ!Уединенный вошедший в круг —Горе? — Нет, радость в доме!Нá сорок верст высоты вокруг —Солнечного да кромеЛунного — ни одного лица,Ибо соседей — нету.Место откуплено до концаПамяти и планеты.«В стране, которая — одна…»
В стране, которая — однаИз всех звалась Господней,Теперь меняют именаВсяк, как ему сегодняНа ум или не-ум (потомРешим!) взбредет. «ЛеонтьемКрещеный — просит о таком —то прозвище». — Извольте!А впрочем, чтó ему с холма,Как звать такую малость?Я гору знаю, что самаПереименовалась.Среди казарм, и шахт, и школ:Чтобы душа не билась! —Я гору знаю, что в престолДуши преобразилась.В котлов и общего котла,Всеобщей котловиныВек — гору знаю, что светлаТем, что на ней единыйСпит — на отвесном пустыреНад уровнем движенья.Преображенье на горе?Горы — преображенье.Гора, как все была: стара,Меж прочих не отметишь.Днесь Вечной Памяти Гора,Доколе солнце светит —Вожатому — душ, а не масс!Не двести лет, не двадцать,Гора та — как бы ни звалась —До веку будет зватьсяВолошинской.23 октября 1932
«Переименовать! Приказ…»
— «Переименовать!» Приказ —Одно, народный глас — другое.Так, погребенья через час,Пошла «Волошинскою горою»Гора, названье ЯнычарНосившая — четыре века.А у почтительных татар:— Гора Большого Человека.22 мая 1935
«Над вороным утесом…»
Над вороным утесом —Белой зари рукав.Ногу — уже с заносомБега — с трудом вкопавВ землю, смеясь, что первойВстала, в зари венце —Макс! мне было — так верноЖдать на твоем крыльце!Позже, отвесным полднем,Под колокольцы коз,С всхолмья да на восхолмье,С глыбы да на утес —По трехсаженным креслам:— Тронам иных эпох! —Макс! мне было — так лестноЛезть за тобою — БогЗнает куда! Да, видыВидящим — путь скалист.С глыбы на пирамиду,С рыбы — на обелиск…Ну, а потом, на плоскойВышке — орлы вокруг —Макс! мне было — так простоЕсть у тебя из рук,Божьих или медвежьих,Опережавших «дай»,Рук неизменно-брежных,За воспаленный крайРаны умевших братьсяВ веры сплошном луче.Макс, мне было так братскиСпать на твоем плече!(Горы… Себе на гореВидится мне одноМесто: с него два моряБыли видны по дноБездны… два моря сразу!Дщери иной поры,Кто вам свои два глазаПреподнесет с горы?)…Только теперь, в подполье,Вижу, когда потухСвет — до чего мне вольноБыло в охвате двухРук твоих… В первых встречныхЦарстве — о сам суди,Макс, до чего мне вечноБыло в твоей груди!* * *
Пусть ни единой травки,Площе, чем на столе —Макс! мне будет — так мягкоСпать на твоей скале!28 октября 1932
«Темная сила…»
Темная сила!Мра-ремесло!Скольких сгубило,Как малых — спасло.<1932>
«Никуда не уехали — ты да я…»
Никуда не уехали — ты да я —Обернулись прорехами — все моря!Совладельцам пятерки рваной —Океаны не по карману!Нищеты вековечная сухомять!Снова лето, как корку, всухую мять!Обернулось нам море — мелью:Наше лето — другие съели!С жиру лопающиеся: жир — их «лоск»,Что не только что масло едят, а мозгНаш — в поэмах, в сонатах, в сводах:Людоеды в парижских модах!Нами — лакомящиеся: франк — за вход.О, урод, как водой туалетной — ротСполоснувший — бессмертной песней!Будьте прокляты вы — за весь мойСтыд: вам руку жать, когда зуд в горсти, —Пятью пальцами — да от всех пятиЧувств — на память о чувствах добрых —Через все вам лицо — автограф!1932–1935
Стол
«Мой письменный верный стол Спасибо за то, что шел…»
Мой письменный верный стол!Спасибо за то, что шелСо мною по всем путям.Меня охранял — как шрам.Мой письменный вьючный мул!Спасибо, что ног не гнулПод ношей, поклажу грез —Спасибо — что нес и нес.Строжайшее из зерцал!Спасибо за то, что стал— Соблазнам мирским порог —Всем радостям поперек,Всем низостям — наотрез!Дубовый противовесЛьву ненависти, слонуОбиды — всему, всему.Мой зáживо смертный тес!Спасибо, что рос и росСо мною, по мере делНастольных — большал, ширел,Так ширился, до широт —Таких, что, раскрывши рот,Схватясь за столовый кант…— Меня заливал, как штранд!К себе пригвоздив чуть свет —Спасибо за то, что — вследСрывался! На всех путяхМеня настигал, как шах —Беглянку.— Назад, на стул!Спасибо за то, что блюлИ гнул. У невечных благМеня отбивал — как маг —Сомнамбулу.Битв рубцы,Стол, выстроивший в столбцыГорящие: жил багрец!Деяний моих столбец!Столп столпника, уст затвор —Ты был мне престол, простор —Тем был мне, что морю толпЕврейских — горящий столп!Так будь же благословен —Лбом, лóктем, узлом коленИспытанный, — как пилаВ грудь въевшийся — край стола!Июль 1933
«Тридцатая годовщина Союза — верней любви…»
Тридцатая годовщинаСоюза — верней любви.Я знаю твои морщины,Как знаешь и ты — мои,Которых — не ты ли — автор?Съедавший за дестью десть,Учивший, что нету — завтра,Что только сегодня — есть.И деньги, и письма с почты —Стол — сбрасывавший — в поток!Твердивший, что каждой строчкиСегодня — последний срок.Грозивший, что счетом ложекСоздателю не воздашь,Что завтра меня положат —Дурищу — да на тебя ж!«Тридцатая годовщина Союза — держись, злецы…»
Тридцатая годовщинаСоюза — держись, злецы!Я знаю твои морщины,Изъяны, рубцы, зубцы —Малейшую из зазубрин!(Зубами — коль стих не шел!)Да, был человек возлюблен!И сей человек был — столСосновый. Не мне на всхолмьеБерезу берёг карел!Порой еще с слезкой смольной,Но вдруг — через ночь — старел,Разумнел — так школьник дерзостьСдает под мужской нажим.Сажусь — еле доску держит,Побьюсь — точно век дружим!Ты — стоя, в упор, я — спинуСогнувши — пиши! пиши! —Которую десятинуВспахали, версту — прошли,Покрыли: письмом — красивейНе сыщешь в державе всей!Не меньше, чем пол-РоссииПокрыто рукою сей!Сосновый, дубовый, в лакеГрошовом, с кольцом в ноздрях,Садовый, столовый — всякий,Лишь бы не на трех ногах!Как трех Самозванцев в бракеПризнавшая тёзка — тот!Бильярдный, базарный — всякий —Лишь бы не сдавал высотЗаветных. Когда ж подастсяЖелезный — под локтевымНапором, столов — богатство!Вот пень: не обнять двоим!А паперть? А край колодца?А старой могилы — пласт?Лишь только б мои два локтяВсегда утверждали: — дастБог! Есть Бог! Поэт — устройчив:Всё — стол ему, всё — престол!Но лучше всего, всех стойче —Ты, — мой наколенный стол!Около 15 июля 1933 — 29–30 октября 1935
«Обидел и обошел…»
Обидел и обошел?Спасибо за то, что — столДал, стойкий, врагам на страхСтол — на четырех ногахУпорства. Скорей — скалуСворотишь! И лоб — к столуПодстатный, и локоть под —Чтоб лоб свой держать, как свод.— А прочего дал в обрез?А прочный, во весь мой вес,Просторный, — во весь мой бег,Стол — вечный — на весь мой век!Спасибо тебе, Столяр,За доску — во весь мой дар,За ножки — прочней химерПарижских, за вещь — в размер.«Мой письменный верный стол Спасибо за то, что ствол…»
Мой письменный верный стол!Спасибо за то, что стволОтдав мне, чтоб стать — столом,Остался — живым стволом!С листвы молодой игройНад бровью, с живой корой,С слезами живой смолы,С корнями до дна земли!17 июля 1933
«Квиты: вами я объедена…»
Квиты: вами я объедена,Мною — живописаны.Вас положат — на обеденный,А меня — на письменный.Оттого что, йотой счастлива,Яств иных не ведала.Оттого что слишком часто вы,Долго вы обедали.Всяк на выбранном заранее —<Много до рождения! — >Месте своего деяния,Своего радения:Вы — с отрыжками, я — с книжками,С трюфелем, я — с грифелем,Вы — с оливками, я — с рифмами,С пикулем, я — с дактилем.В головах — свечами смертнымиСпаржа толстоногая.Полосатая десертнаяСкатерть вам — дорогою!Табачку пыхнем гаванскогоСлева вам — и справа вам.Полотняная голландскаяСкатерть вам — да саваном!А чтоб скатертью не тратиться —В яму, место низкое,Вытряхнут <вас всех со скатерти:>С крошками, с огрызками.Каплуном-то вместо голубя— Порох! душа — при вскрытии.А меня положат — голую:Два крыла прикрытием.Конец июля 1933
«Вскрыла жилы: неостановимо…»
Вскрыла жилы: неостановимо,Невосстановимо хлещет жизнь.Подставляйте миски и тарелки!Всякая тарелка будет — мелкой,Миска — плоской,Через край — и мимо —В землю черную, питать тростник.Невозвратно, неостановимо,Невосстановимо хлещет стих.6 января 1934
«Тоска по родине! Давно…»
Тоска по родине! ДавноРазоблаченная морока!Мне совершенно все равно —Где совершенно одинокойБыть, по каким камням домойБрести с кошелкою базарнойВ дом, и не знающий, что — мой,Как госпиталь или казарма.Мне все равно, каких средиЛиц ощетиниваться пленнымЛьвом, из какой людской средыБыть вытесненной — непременно —В себя, в единоличье чувств.Камчатским медведём без льдиныГде не ужиться (и не тщусь!),Где унижаться — мне едино.Не обольщусь и языкомРодным, его призывом млечным.Мне безразлично — на какомНепонимаемой быть встречным!(Читателем, газетных тоннГлотателем, доильцем сплетен…)Двадцатого столетья — он,А я — до всякого столетья!Остолбеневши, как бревно,Оставшееся от аллеи,Мне всé — равны, мне всё — равно,И, может быть, всего равнее —Роднее бывшее — всего.Все признаки с меня, все меты,Все даты — как рукой сняло:Душа, родившаяся — где-то.Тáк край меня не уберегМой, что и самый зоркий сыщикВдоль всей души, всей — поперек!Родимого пятна не сыщет!Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,И все — равно, и все — едино.Но если по дороге — кустВстает, особенно — рябина…3 мая 1934
«А Бог с вами…»
А Бог с вами!Будьте овцами!Ходите стадами, стаямиБез меты, без мысли собственнойВслед Гитлеру или СталинуЯвляйте из тел распластанныхЗвезду или свасты крюки.23 июня 1934
«Это жизнь моя пропела — провыла…»
Это жизнь моя пропела — провыла —Прогудела — как осенний прибой —И проплакала сама над собой.Июнь 1934
Куст
1
Чтó нужно кусту от меня?Не речи ж! Не доли собачьейМоей человечьей, кляняКоторую — голову прячуВ него же (седей — день от дня!).Сей мощи, и плещи, и гущи —Что нужно кусту — от меня?Имущему — от неимущей!А нужно! иначе б не шелМне в очи, и в мысли, и в уши.Не нужно б — тогда бы не цвелМне прямо в разверстую душу,Что только кустом не пуста:Окном моих всех захолустий!Что, полная чаша куста,Находишь на сем — месте пусте?Чего не видал (на ветвяхТвоих — хоть бы лист одинаков!)В моих преткновения пнях,Сплошных препинания знаках?Чего не слыхал (на ветвяхМолва не рождается в муках!),В моих преткновения пнях,Сплошных препинания звуках?Да вот и сейчас, словарюПридавши бессмертную силу, —Да разве я то говорю,Что знала, пока не раскрылаРта, знала еще на чертеГуб, той — за которой осколки…И снова, во всей полноте,Знать буду, как только умолкну.2
А мне от куста — не шумиМинуточку, мир человечий! —А мне от куста — тишины:Той, — между молчаньем и речью.Той, — можешь — ничем, можешь — всемНазвать: глубока, неизбывна.Невнятности! наших поэмПосмертных — невнятицы дивной.Невнятицы старых садов,Невнятицы музыки новой,Невнятицы первых слогов,Невнятицы Фауста Второго.Той — до всего, после всего.Гул множеств, идущих на форум.Ну — шума ушного того,Все соединилось в котором.Как будто бы все кувшиныВостока — на лобное всхолмье.Такой от куста тишины,Полнее не выразишь: полной.Около 20 августа 1934
«Уединение: уйди…»
Уединение: уйдиВ себя, как прадеды в феоды.Уединение: в грудиИщи и находи свободу.Чтоб ни души, чтоб ни ноги —На свете нет такого садуУединению. В грудиИщи и находи прохладу.Ктó победил на площади —Про то не думай и не ведай.В уединении груди —Справляй и погребай победуУединения в груди.Уединение: уйди,Жизнь!Сентябрь 1934
«О поэте не подумал…»
О поэте не подумалВек — и мне не до него.Бог с ним, с громом. Бог с ним, с шумомВремени не моего!Если веку не до предков —Не до правнуков мне: стад.Век мой — яд мой, век мой — вред мой,Век мой — враг мой, век мой — ад.Сентябрь 1934
Сад
За этот ад,За этот бред,Пошли мне садНа старость лет.На старость лет,На старость бед:Рабочих — лет,Горбатых — лет…На старость летСобачьих — клад:Горячих лет —Прохладный сад…Для беглецаМне сад пошли:Без ни-лица,Без ни-души!Сад: ни шажка!Сад: ни глазка!Сад: ни смешка!Сад: ни свистка!Без ни-ушкаМне сад пошли:Без ни-душка!Без ни-души!Скажи: довольно мýки — нáСад — одинокий, как сама.(Но около и Сам не стань!)— Сад, одинокий, как ты Сам.Такой мне сад на старость лет…— Тот сад? А может быть — тот свет? —На старость лет моих пошли —На отпущение души.1 октября 1934
Челюскинцы
Челюскинцы! Звук —Как сжатые челюсти.Мороз их них прет,Медведь из них щерится.И впрямь челюстьми— На славу всемирную —Из льдин челюстейТоварищей вырвали!На льдине (не тоЧто — чёрт его — Нобиле!)Родили — дитёИ псов не угробили —На льдине!ЭолДоносит по кабелю:— На льдов произволНи пса не оставили!И спасши — мечтаДля младшего возраста! —И псов и дитяУмчали по воздуху.— «Европа, глядишь?Так льды у нас колются!»Щекастый малыш,Спеленатый — полюсом!А рядом — сердитНа грóмы виктории —Второй уже ШмидтВ российской истории:Седыми бровьмиСтесненная ласковость…Сегодня — смеюсь!Сегодня — да здравствуетСоветский Союз!За вас каждым мускуломДержусь — и горжусь:Челюскинцы — русские!3 октября 1934
«Человека защищать не надо…»
Человека защищать не надоПеред Богом, Бога — от него.Человек заслуживает ада.Но и садаСемиверстного — для одного.Человек заслуживает — танка!Но и замкаФеодального — для одного.Осень 1934
«Стройте и пойте стройку…»
Стройте и пойте стройку!. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Столпнику ж дайте стойкоСпать на своем столбу!Стройте и пойте вышеБлагополучье толпКройте стеклянной крышейМой деревянный столп.Октябрь 1934
(Отголоски стола)
Плоска — доска, а всё впитывает,Слепа — доска, а всё считывает,(Пустым — доска: и ящика нет!)Сухим — доска, а всё взращивает!* * *
Нема — доска, а всё сказывает!* * *
Не было друга,Кроме доски!* * *
…На сём плоту —Спасусь, спасусь, спасусь!* * *
…На сей доске —Спасусь! спасусь! спасусь!1934
«Есть счастливцы и счастливицы…»
Есть счастливцы и счастливицы,Петь не могущие. Им —Слезы лить! Как сладко вылитьсяГорю — ливнем проливным!Чтоб под камнем что-то дрогнуло.Мне ж — призвание как плеть —Меж стенания надгробногоДолг повелевает — петь.Пел же над другом своим Давид.Хоть пополам расколот!Если б Орфей не сошел в АидСам, а послал бы голосСвой, только голос послал во тьму,Сам у порога лишнимВстав, — Эвридика бы по немуКак по канату вышла…Как по канату и как на свет,Слепо и без возврата.Ибо раз голос тебе, поэт,Дан, остальное — взято.Ноябрь-декабрь 1934
«Рябину…»
РябинуРубилиЗорькою.Рябина —СудьбинаГорькая.Рябина —СедымиСпусками…Рябина!СудьбинаРусская.1934
Надгробие
«Иду на несколько минут…»
— «Иду на несколько минут…»В работе (хаосом зовутБездельники) оставив стол,Отставив стул — куда ушел?Опрашиваю весь Париж.Ведь в сказках лишь да в красках лишьВозносятся на небеса!Твоя душа — куда ушла?В шкафу — двустворчатом, как храм, —Гляди: все книги по местам.В строке — все буквы налицо.Твое лицо — куда ушло?* * *
Твое лицо,Твое тепло,Твое плечо —Куда ушло?3 января 1935
«Напрасно глазом — как гвоздем…»
Напрасно глазом — как гвоздем,Пронизываю чернозем:В сознании — верней гвоздя:Здесь нет тебя — и нет тебя.Напрасно в ока оборотОбшариваю небосвод:— Дождь! дождевой воды бадья.Там нет тебя — и нет тебя.Нет, никоторое из двух:Кость слишком — кость, дух слишком — дух.Где — ты? где — тот? где — сам? где — весь?Там — слишком там, здесь — слишком здесь.Не подменю тебя пескомИ пáром. Взявшего — родствомЗа труп и призрак не отдам.Здесь — слишком здесь, там — слишком там.Не ты — не ты — не ты — не ты.Что бы ни пели нам попы,Что смерть есть жизнь и жизнь есть смерть, —Бог — слишком Бог, червь — слишком червь.На труп и призрак — неделим!Не отдадим тебя за дымКадил,ЦветыМогил.И если где-нибудь ты есть —Так — в нас. И лучшая вам честь,Ушедшие — презреть раскол:Совсем ушел. Со всем — ушел.5-7 января 1935
«За то, что некогда, юн и смел…»
За то, что некогда, юн и смел,Не дал мне заживо сгнить меж телБездушных, замертво пасть меж стен —Не дам тебе — умереть совсем!За то, что за руку, свеж и чист,На волю вывел, весенний лист —Вязанками приносил мне в дом! —Не дам тебе — порасти быльем!За то, что первых моих сединСыновней гордостью встретил — чин,Ребячьей радостью встретил — страх, —Не дам тебе — поседеть в сердцах!7-8 января 1935
«Удар, заглушенный годами забвенья…»
Удар, заглушенный годами забвенья,Годами незнанья.Удар, доходящий — как женское пенье,Как конское ржанье,Как страстное пенье сквозь <косное> зданьеУдар — доходящий.Удар, заглушенный забвенья, незнаньяБеззвучною чащей.Грех памяти нашей — безгласой, безгубой,Безмясой, безносой!Всех дней друг без друга, ночей друг без другаЗемлею наноснойУдар — заглушенный, замшенный — как тиной.Так плющ сердцевинуСъедает и жизнь обращает в руину…— Как нож сквозь перину!…Оконною ватой, набившейся в уши,И той, заоконной:Снегами — годами — <пудами> бездушьяУдар — заглушенный…А что если вдруг. . . . . . . . . . . . . . .А что если вдругА что если — вспомню?Начало января 1935
«Оползающая глыба…»
Оползающая глыба —Из последних сил спасибо— Рвущееся — умолчу —Дуба юному плечу.Издыхающая рыба,Из последних сил спасибоБлизящемуся — прости! —Силящемуся спастиВалу первому прилива.Иссыхающая нива —Божескому, нелюдскý.Бури чудному персту.Как добры — в час без спасенья —Силы первые — к последним!Пока рот не пересох —Спаси — боги! Спаси — Бог!Лето 1928
«Уж если кораллы на шее…»
Уж если кораллы на шее —Нагрузка, так что же — страна?Тишаю, дичаю, волчею,Как мне все — равны, всем — равна.И если в сердечной пустыне,Пустынной до краю очей,Чего-нибудь жалко — так сына, —Волчонка — еще поволчей!9 января 1935
«Никому не отмстила и не отмщу…»
Никому не отмстила и не отмщу —Одному не простила и не прощуС дня как очи раскрыла — по гроб дубовНичего не спустила — и видит БогНе спущу до великого спуска век…— Но достоин ли человек?..— Нет. Впустую дерусь: ни с кем.Одному не простила: всем.26 января 1935
«Жизни с краю…»
Жизни с краю,Середкою брезгуя,ПровожаюДорогу железную.Века с краюВ запретные зоныПровожаюКверх лбом — авионы.Почему же,О люди в полете!Я — «отстала»,А вы — отстаете,Остаетесь.Крылом — с ног сбивая,Вы несетесь,А опережаю —Я?Февраль 1935
«Черные стены…»
Черные стеныС подножием пеныЭто — Святая Елена.Май 1935
«Небо — синей знамени…»
Небо — синей знамени!Пальмы — пучки пламени!Море — полней вымени!Но своего имениНе сопрягу с брегом сим.Лира — завет бедности:Горы — редей темени.Море — седей времени.Июль 1935
«Окно раскрыло створки…»
Окно раскрыло створки —Как руки. Но скрестивСвои — взирает с форта:На мыс — отвес — заливГлядит — с такою силой,Так вглубь, так сверх всего —Что море сохранилоНавек глаза его.26-27 июля 1935
Отцам
«В мире, ревущем…»
В мире, ревущем:— Слава грядущим!Чтó во мне шепчет:— Слава прошедшим!Вам, проходящим,В счет не идущим,Чад не родящим,Мне — предыдущим.С клавишем, с кистью льСпорили, с дестью льПисчего — чистоПрожили, с честью.Белые — крашеСнега сокровищ! —Волосы — вашейСовести — повесть.14-15 сентября 1935
«Поколенью с сиренью…»
Поколенью с сиреньюИ с Пасхой в Кремле,Мой привет поколеньюПо колено в земле,А сединами — в звездах!Вам, слышней камыша,— Чуть зазыблется воздух —Говорящим: ду — ша!Только душу и спасшимИз фамильных богатств,Современникам старшим —Вам, без равенств и братств,Руку веры и дружбы,Как кавказец — кувшинС виноградным! — врагу же —Две — протягивавшим!Не Сиреной — сиреньюЗаключенное в грот,Поколенье — с пареньем!С тяготением — oтЗемли, над землей, прочь отИ червя и зерна!Поколенье — без почвы,Но с такою — до дна,Днища — узренной бездной,Что из впалых орбитЛиком девы любезной —Как живая глядит.Поколенье, где крашеБыл — кто жарче страдал!Поколенье! Я — ваша!Продолженье зеркал.Ваша — сутью и статью,И почтеньем к уму,И презрением к платьюПлоти — временному!Вы — ребенку, поэтомОбреченному быть,Кроме звонкой монетыВсё — внушившие — чтить:Кроме бога Ваала!Всех богов — всех времен — и племен…Поколенью — с провалом —Мой бессмертный поклон!Вам, в одном небываломУмудрившимся — быть,Вам, средь шумного балаТак умевшим — любить!До последнего часаОбращенным к звезде —Уходящая раса,Спасибо тебе!16 октября 1935
«Ударило в виноградник…»
Ударило в виноградник —Такое сквозь мглу седý —Что каждый кусток, как всадник,Копьем пригвожден к седлу.Из туч с золотым обрезом —Такое — на краснозем,Что весь световым железомПронизан — пробит — пронзен.Светила и преисподниДитя: виноград! смарагд!Твой каждый листок — ГосподняВеличия — транспарант.Хвалы виноградным сокомИсполнясь, как царь Давид —Пред Солнца Масонским Оком —Куст служит: боготворит.20-22 сентября 1935
«Двух станов не боец, а — если гость случайный…»
«Двух станов не боец, а только гость случайный…»
Двух станов не боец, а — если гость случайный —То гость — как в глотке кость, гость —как в подметке гвоздь.Была мне голова дана — по ней стучалиВ два молота: одних — корысть и прочих — злость.Вы с этой головы — к создателеву чудуТерпение мое, рабочее, прибавь —Вы с этой головы — что требовали? — Блуда!Дивяся на ответ упорный: обезглавь.Вы с этой головы, уравненной — как грядыГор, вписанной в вершин божественный чертеж,Вы с этой головы — чтó требовали? — Ряда.Дивяся на ответ (безмолвный): обезножь!Вы с этой головы, настроенной — как лира:На самый высший лад: лирический…— Нет, стой!Два строя: Домострой — и Днепрострой — на выбор!Дивяся на ответ безумный: — Лиры — строй.И с этой головы, с лба — серого гранита,Вы требовали: нас — люби! тéх — ненавидь!Не все ли ей равно — с какого боку битой,С какого профиля души — глушимой быть?Бывают времена, когда голов — не надо.Но слово низводить до свеклы кормовой —Честнее с головой Орфеевой — менады!Иродиада с Иоанна головой!— Ты царь: живи один… (Но у царей — наложницМинута.) Бог — один. Тот — в пустоте небес.Двух станов не боец: судья — истец — заложник —Двух — противубоец! Дух — противубоец.25 октября 1935
Читатели газет
Ползет подземный змей,Ползет, везет людей.И каждый — со своейГазетой (со своейЭкземой!) Жвачный тик,Газетный костоед.Жеватели мастик,Читатели газет.Кто — чтец? Старик? Атлет?Солдат? — Ни чéрт, ни лиц,Ни лет. Скелет — раз нетЛица: газетный лист!Которым — весь ПарижС лба до пупа одет.Брось, девушка!Родишь —Читателя газет.Кача — «живет с сестрой» —ются — «убил отца!» —Качаются — тщетойНакачиваются.Чтó для таких господ —Закат или рассвет?Глотатели пустот,Читатели газет!Газет — читай: клевет,Газет — читай: растрат.Что ни столбец — навет,Что ни абзац — отврат…О, с чем на Страшный судПредстанете: на свет!Хвататели минут,Читатели газет!— Пошел! Пропал! Исчез!Стар материнский страх.Мать! Гуттенбергов прессСтрашней, чем Шварцев прах!Уж лучше на погост, —Чем в гнойный лазаретЧесателей корост,Читателей газет!Кто наших сыновейГноит во цвете лет?Смесители кровéй,Писатели газет!Вот, други, — и кудаСильней, чем в сих строках! —Чтó думаю, когдаС рукописью в рукахСтою перед лицом— Пустее места — нет! —Так значит — нелицомРедактора газетной нечисти.Ванв, 1 — 15 ноября 1935
Деревья
Мятущийся куст над обрывом —
Смятение уст под наплывом
Чувств…
Кварталом хорошего тона —Деревья с пугливым наклоном(Клонились — не так — над обрывом!)Пугливым, а может — брезгливым?Мечтателя — перед богатым —Наклоном. А может — отвратомОт улицы: всех и всегó там —Курчавых голов отворотом?От девушек — сплошь без стыда,От юношей — то ж — и без лба:Чем меньше — тем выше заносят!Безлобых, а завтра — безносых.От тресков, зовущихся: речь,От лака голов, ваты плеч,От отроков — листьев новыхНе видящих из-за листовок,Разрываемых на разрыв.Так и лисы в лесах родных,В похотливый комок смесяся, —Так и лисы не рвали мяса!От гвалта, от мертвых лис —На лисах (о смертный рисНа лицах!), от свалки потнойДеревья бросаются в окна —Как братья-поэты — в péкy!Глядите, как собственных ветокАтлетикою — о железоВсе руки себе порезав —Деревья, как взломщики, лезут!И выше! За крышу! За тучу!Глядите — как собственных сучьевХроматикой — почек и птичек —Деревья, как смертники, кличут!(Был дуб. Под его листвойКороль восседал…)— СвятойЛюдовик — чего глядишь?Погиб — твой город Париж!27 ноября 1935
Стихи сироте
Шел по улице малютка,
Посинел и весь дрожал.
Шла дорогой той старушка,
Пожалела сироту…
«Ледяная тиара гор…»
Ледяная тиара гор —Только бренному лику — рамка.Я сегодня плющу — проборПровела на граните замка.Я сегодня сосновый станОбгоняла на всех дорогах.Я сегодня взяла тюльпан —Как ребенка за подбородок.16-17 августа 1936
«Обнимаю тебя кругозором…»
Обнимаю тебя кругозоромГор, гранитной короною скал.(Занимаю тебя разговором —Чтобы легче дышал, крепче спал.)Феодального замка боками,Меховыми руками плюща —Знаешь — плющ, обнимающий камень —В сто четыре руки и ручья?Но не жимолость я — и не плющ я!Даже ты, что руки мне родней,Не расплющен — а вольноотпущенНа все стороны мысли моей!…Крýгом клумбы и крýгом колодца,Куда камень придет — седым!Круговою порукой сиротства, —Одиночеством — круглым моим!(Так вплелась в мои русые пряди —Не одна серебристая прядь!)…И рекой, разошедшейся нá две —Чтобы остров создать — и обнять.Всей Савойей и всем Пиемонтом,И — немножко хребет надломя —Обнимаю тебя горизонтомГолубым — и руками двумя!21-24 августа 1936
(Пещера)
Могла бы — взяла быВ утробу пещеры:В пещеру дракона,В трущобу пантеры.В пантерины — лапы —— Могла бы — взяла бы.Природы — на лоно, природы — на ложе.Могла бы — свою же пантерину кожуСняла бы…— Сдала бы трущобе — в учебу!В кустову, в хвощёву, в ручьёву, в плющёву, —Туда, где в дремоте, и в смуте, и в мраке,Сплетаются ветви на вечные браки…Туда, где в граните, и в лыке, и в млеке,Сплетаются руки на вечные веки —Как ветви — и реки…В пещеру без света, в трущобу без следу.В листве бы, в плюще бы, в плюще — как в плаще бы…Ни белого света, ни черного хлеба:В росе бы, в листве бы, в листве — как в родстве бы…Чтоб в дверь — не стучалось,В окно — не кричалось,Чтоб впредь — не случалось,Чтоб — ввек не кончалось!Но мало — пещеры,И мало — трущобы!Могла бы — взяла быВ пещеру — утробы.Могла бы —Взяла бы.Савойя, 27 августа 1936
«На льдине…»
На льдине —Любимый,На мине —Любимый,На льдине, в Гвиане, в Геенне — любимый.В коросте — желанный,С погоста — желанный:Будь гостем! — лишь зубы да кости — желанный!Тоской подколеннойДо тьмы провалéннойПоследнею схваткою чрева — жаленный.И нет такой ямы, и нет такой бездны —Любимый! желанный! жаленный! болезный!5-6 сентября 1936
«Скороговоркой — ручья водой…»
Скороговоркой — ручья водойБьющей: — Любимый! больной! родной!Речитативом — тоски протяжней:— Хилый! чуть-живый! сквозной! бумажный!От зева до чрева — продольным разрезом:— Любимый! желанный! жаленный! болезный!9 сентября 1936
«Наконец-то встретила…»
Наконец-то встретилаНадобного — мне:У кого-то смертнаяНадоба — во мне.Чтó для ока — радуга,Злаку — чернозем —Человеку — надобаЧеловека — в нем.Мне дождя, и радуги,И руки — нужнейЧеловека надобаРук — в руке моей.Это — шире ЛадогиИ горы верней —Человека надобаРан — в руке моей.И за то, что с язвоюМне принес ладонь —Эту руку — сразу быЗа тебя в огонь!11 сентября 1936
«В мыслях об ином, инаком…»
В мыслях об ином, инаком,И ненайденном, как клад,Шаг за шагом, мак за маком —Обезглавила весь сад.Так, когда-нибудь, в сухоеЛето, поля на краю,Смерть рассеянной рукоюСнимет голову — мою.5-6 сентября 1936
Савойские отрывки
<1>
В синее небо ширя глаза —Как восклицаешь: — Будет гроза!На проходимца вскинувши бровь —Как восклицаешь: — Будет любовь!Сквозь равнодушья серые мхи —Так восклицаю: — Будут стихи!<2>
Отрывки из Марфы
Проще, проще, проще, прощеЗа Учителем ходить,Проще, проще, проще, прощеВ очеса его глядеть —В те озера голубые…Трудно Марфой быть, Марией —Просто…И покамест . . . . . .Услаждается сестра —Подходит . . . . . .— Равви! полдничать пора!Чтó плоды ему земные?Горько Марфой быть, Марией —Сладко…Вечен — из-под белой аркиВздох, ожегший как ремнем:Марфа! Марфа! Марфа! Марфа!Не пекися о земном!* * *
Стыдно Марфой быть, Марией —Славно…* * *
Бренно Марфой быть, Марией —Вечно…* * *
…Все-то мыла и варила…Грязно Марфой быть, Марией —Чисто…* * *
<3>
Отрывки ручья
Подобье сердца моего!Сопровождаем — кто кого?Один и тот же жребий нам —Мчать по бесчувственным камням,Их омывать, их опевать —И так же с места не снимать.Поэт, . . . . . . . . .Сопровождающий поток!Или поток, плечом пловцаСопровождающий певца?* * *
. . . . . .где поток—Там и поэт…* * *
…Из нас обоих — пьютИ в нас обоих слезы льютИ воду мыльную . . . . . .. . . . . .в лицо не узнают.Сентябрь 1936
«Когда я гляжу на летящие листья…»
Когда я гляжу на летящие листья,Слетающие на булыжный торец,Сметаемые — как художника кистью,Картину кончающего наконец,Я думаю (уж никому не по нравуНи стан мой, ни весь мой задумчивый вид),Что явственно желтый, решительно ржавыйОдин такой лист на вершине — забыт.20-е числа октября 1936
«Были огромные очи…»
Были огромные очи:Очи созвездья Весы,Разве что Нила корочеБыло две черных косыНу, а сама меньше можного!Всё, что имелось длиныВ косы ушло — до подножия,В очи — двойной шириныЕсли сама — меньше можного,Не пожалеть красоты —Были ей Богом положеныБрови в четыре версты:Брови — зачесывать за уши. . . . . . . . . . . . . . .. . . . . .За душуХату ресницами месть…Нет, не годится! . . . . . .Страшно от стольких громад!Нет, воспоем нашу девочкуНа уменьшительный ладЗа волосочек — по рублику!Для довершенья всего —Губки — крушенье РеспубликиЗубки — крушенье всего…* * *
Жуть, что от всей моей СонечкиНу — не осталось ни столечка:В землю зарыть не смогли —Сонечку люди — сожгли!Что же вы с пеплом содеяли?В урну — такую — ее?Что же с горы не развеялиОгненный пепел ее?30 сентября 1937
«Опустивши забрало…»
Опустивши забрало,Со всем — в борьбе,У меня уже — малоУлыбок — себе…Здравствуй, зелени новойЗеленый дым!У меня еще многоУлыбок другим…22 марта 1938
«Ох, речи мои морочные…»
…Ох, речи мои морóчные,Обрóнные жемчуга!Ох, реки мои молочные,Кисельные берега!<Май 1938>
«Так, не дано мне ничего…»
…Так, не дано мне ничего,В ответ на праздник, мной даваем.Так яблоня — до одногоЦветы раздаривает маем!Стихи к Чехии
Сентябрь
«Полон и просторен…»
Полон и просторенКрай. Одно лишь горе:Нет у чехов — моря.Стало чехам — мореСлёз: не надо соли!Запаслись на годы!Триста лет неволи,Двадцать лет свободы.Не бездельной, птичьей —Божьей, человечьей.Двадцать лет величья,Двадцать лет наречийВсех — на мирном полеОдного народа.Триста лет неволи,Двадцать лет свободы —Всем. Огня и дома —Всем. Игры, науки —Всем. Труда — любому —Лишь бы были руки.Нá поле и в школе —Глянь — какие всходы!Триста лет неволи,Двадцать лет свободы.Подтвердите ж, гостиЧешские, все вместе:Сеялось — всей горстью,Строилось — всей честью.Два десятилетья(Да и то не целых!)Как нигде на светеДумалось и пелось.Посерев от боли,Стонут Влтавы воды:— Триста лет неволи,Двадцать лет свободы.На орлиных скалахКак орел рассевшись —Чтó с тобою сталось,Край мой, рай мой чешский?Горы — откололи,Оттянули — воды……Триста лет неволи,Двадцать лет свободы.В селах — счастье ткалосьКрасным, синим, пестрым.Что с тобою сталось,Чешский лев двухвостый?Лисы поборолиЛеса воеводу!Триста лет неволи,Двадцать лет свободы!Слушай каждым древом,Лес, и слушай, Влтава!Лев рифмует с гневом,Ну, а Влтава — слава.Лишь на час — не боле —Вся твоя невзгода!Через ночь неволиБелый день свободы!12 ноября 1938
«Горы — турам поприще…»
Горы — турам поприще!Черные леса,Долы в воды смотрятся,Горы — в небеса.Край всего свободнееИ щедрей всего.Эти горы — родинаСына моего.Долы — ланям пастбище,Не смутить зверья —Хата крышей зáстится,А в лесу — ружья —Сколько бы ни пройденоВерст — ни одного.Эти долы — родинаСына моего.Там растила сына я,И текли — вода?Дни? или гусиныеБелые стада?…Празднует смородинаЛета рождество.Эти хаты — родинаСына моего.Было то рождениеВ мир — рожденьем в рай.Бог, создав Богемию,Молвил: «Славный край!Все дары природные,Все — до одного!Пощедрее родиныСына — Моего!»Чешское подземие:Брак ручьев и руд!Бог, создав Богемию,Молвил: «Добрый труд!»Всё было — безродногоЛишь ни одногоНе было на родинеСына моего.Прóкляты — кто занялиТот смиренный райС зайцами и с ланями,С перьями фазаньими…Трéкляты — кто продали,Ввек не прощены! —Вековую родинуВсех, — кто без страны!Край мой, край мой, проданныйВесь живьем, с зверьем,С чудо-огородами,С горными породами,С целыми народами,В поле, без жилья,Стонущими:— Родина!Родина моя!Богова! Богемия!Не лежи, как пласт!Бог давал обеими —И опять подаст!В клятве — руку поднялиВсе твои сыны —Умереть за родинуВсех — кто без страны!Между 12 и 19 ноября 1938
«Есть на карте — место…»
Есть на карте — место:Взглянешь — кровь в лицо!Бьется в мýке крестнойКаждое сельцо.Поделил — секиройПограничный шест.Есть на теле мираЯзва: всё проест!От крыльца — до статныхГор — до орльих гнезд —В тысячи квадратныхНевозвратных верст —Язва.Лег на отдых —Чех: живым зарыт.Есть в груди народовРана: наш убит!Только край тот названБратский — дождь из глаз!Жир, аферу празднуй!Славно удалась.Жир, Иуду — чествуй!Мы ж — в ком сердце — есть:Есть на карте местоПусто: наша честь.19-22 ноября 1938
Один офицер
В Судетах, ни лесной чешской границе, офицер с 20-тью солдатами, оставив солдат в лесу, вышел на дорогу и стал стрелять в подходящих немцев. Конец его неизвестен.
(Из сентябрьских газет 1938 г.)Чешский лесок —Самый лесной.Год — девятьсотТридцать восьмой.День и месяц? — вершины, эхом:— День, как немцы входили к чехам!Лес — красноват,День — сине-сер.Двадцать солдат,Один офицер.Крутолобый и круглолицыйОфицер стережет границу.Лес мой, кругом,Куст мой, кругом,Дом мой, кругом,Мой — этот дом.Леса не сдам,Дома не сдам,Края не сдам,Пяди не сдам!Лиственный мрак.Сердца испуг:Прусский ли шаг?Сердца ли стук?Лес мой, прощай!Век мой, прощай!Край мой, прощай!Мой — этот край!Пусть целый крайК вражьим ногам!Я — под ногой —Камня не сдам!Топот сапог.— Немцы! — листок.Грохот желéз.— Немцы! — весь лес.— Немцы! — раскатГор и пещер.Бросил солдатОдин — офицер.Из лесочку — живым манеромНа громаду — да с револьвером!Выстрела треск.Треснул — весь лес!Лес: рукоплéск!Весь — рукоплéск!Пока пулями в немца хлещет —Целый лес ему рукоплещет!Кленом, сосной,Хвоей, листвой,Всею сплошнойЧащей лесной —ПонесенаДобрая весть,Что — спасенаЧешская честь!Значит — странаТак не сдана,Значит — войнаВсё же — была!— Край мой, виват!— Выкуси, герр!…Двадцать солдат.Один офицер.Октябрь 1938 — 17 апреля 1939
Родина радия
Можно ль, чтоб вéкаБич слепоокРодину светаВзял под сапог?Взглянь на те горы!В этих горах —Лучшее найдено:Родина — радия.Странник, всем взоромГлаз и душиВзглянь на те горы!В сердце впишиКаждую впадину:Родина — радия…<1938–1939>
Март
Колыбельная («В оны дни певала дрема…»)
В óны дни певала дремаПо всем селам-деревням:— Спи, младенец! Не то зломуПсу-татарину отдам!Ночью черной, ночью лунной —По Тюрингии холмам:— Спи, германец! Не то гуннуКривоногому отдам!Днесь — по всей стране богемскойДа по всем ее углам:— Спи, богемец! Не то немцу,Пану Гитлеру отдам!28 марта 1939
Пепелище
Налетевший на град Вацлáва —Так пожар пожирает трáву…Поигравший с богемской гранью! —Так зола засыпает зданья,Так метель заметает вехи…От Эдема — скажите, чехи! —Что осталося? — Пепелище.— Так Чума веселит кладбище!* * *
Налетевший на град Вацлáва— Так пожар пожирает трáву —Обьявивший — последний срок нам:Так вода подступает к окнам.Так зола засыпает зданья…Над мостами и площадямиПлачет, плачет двухвостый львище…— Так Чума веселит кладбище!* * *
Налетевший на град Вацлáва— Так пожар пожирает трáву —Задушивший без содроганья —Так зола засыпает зданья:— Отзовитесь, живые души!Стала Прага — Помпеи глуше:Шага, звука — напрасно ищем…— Так Чума веселит кладбище!29 — 30 марта 1939
Барабан («По богемским городам…»)
По богемским городамЧтó бормочет барабан?— Сдан — сдан — сданКрай — без славы, край — без бою.Лбы — под серою золоюДум — дум — дум…— Бум!Бум!Бум!По богемским городам —Или то не барабан(Горы ропщут? Камни шепчут?)А в сердцах смиренных чешских —Гне — ваГром:— ГдеМойДом?По усопшим городамВозвещает барабан:— Вран! Вран! ВранЗавелся в Градчанском замке!В ледяном окне — как в рамке(Бум! бум! бум!)Гунн!Гунн!Гунн!30 марта 1939
Германии («О, дева всех румянее…»)
О, дева всех румянееСреди зеленых гор —Германия!Германия!Германия!Позор!Полкарты прикарманила,Астральная душа!Встарь — сказками туманила,Днесь — танками пошла.Пред чешскою крестьянкою —Не опускаешь вежд,Прокатываясь танкамиПо ржи ее надежд?Пред горестью безмерноюСей маленькой страны,Что чувствуете, Германы:Германии сыны??О мания! О мумияВеличия!Сгоришь,Германия!Безумие,БезумиеТворишь!С объятьями удавьимиРасправится силач!За здравие, Моравия!Словакия, словачь!В хрустальное подземиеУйдя — готовь удар:Богемия!Богемия!Богемия!Наздар!9-10 апреля 1939
Март
Атлас — что колода карт:В лоск перетасован!Поздравляет — каждый март:— С краем, с паем с новым!Тяжек мартовский оброк:Зéмли — цепи горны —Ну и карточный игрок!Ну и стол игорный!Полны руки козырей:В ордена одетыхБезголовых королей,Продувных — валетов.— Мне и кости, мне и жир!Так играют — тигры!Будет помнить целый мирМартовские игры.В свои козыри — играС картой европейской.(Чтоб Градчанская гора —Да скалой Тарпейской!)Злое дело не нашлоПули: дули пражской.Прага — что! и Вена — что!На Москву — отважься!Отольются — чешский дождь,Пражская обида.— Вспомни, вспомни, вспомни, вождь, —Мартовские Иды!22 апреля 1939
Взяли…
Чехи подходили к немцам и плевали.
(См. мартовские газеты 1939 г.)Брали — скоро и брали — щедро:Взяли горы и взяли недра,Взяли уголь и взяли сталь,И свинец у нас, и хрусталь.Взяли сахар и взяли клевер,Взяли Запад и взяли Север,Взяли улей и взяли стог,Взяли Юг у нас и Восток.Вары — взяли и Татры — взяли,Взяли близи и взяли дали,Но — больнее, чем рай земной! —Битву взяли — за край родной.Взяли пули и взяли ружья,Взяли руды и взяли дружбы…Но покамест во рту слюна —Вся страна вооружена!9 мая 1939
Лес
Видел, как рубят? Руб —Рубом! — за дубом — дуб.Только убит — воскрес!Не погибает — лес.Так же, как мертвый лесЗелен — минуту чрез! —(Мох — что зеленый мех!)Не погибает — чех.9 мая 1939
«О слезы на глазах…»
О слезы на глазах!Плач гнева и любви!О Чехия в слезах!Испания в крови!О черная гора,Затмившая — весь свет!Пора — пора — пораТворцу вернуть билет.Отказываюсь — быть.В Бедламе нелюдейОтказываюсь — жить.С волками площадейОтказываюсь — выть.С акулами равнинОтказываюсь плыть —Вниз — по теченью спин.Не надо мне ни дырУшных, ни вещих глаз.На твой безумный мирОтвет один — отказ.15 марта — 11 мая 1939
«Не бесы — за иноком…»
Не бесы — за иноком,Не горе — за гением,Не горной лавины ком,Не вал наводнения, —Не красный пожар лесной,Не заяц — по зарослям,Не ветлы — под бурею, —За фюрером — фурии!15 мая 1939
Народ
Его и пуля не берет,И песня не берет!Так и стою, раскрывши рот:— Народ! Какой народ!Народ — такой, что и поэт —Глашатай всех широт, —Что и поэт, раскрывши рот,Стоит — такой народ!Когда ни сила не берет,Ни дара благодать, —Измором взять такой народ?Гранит — измором взять!(Сидит — и камешек гранит,И грамотку хранит…В твоей груди зарыт — горит! —Гранат, творит — магнит.)…Что радий из своей грудиДостал и подал: вот!Живым — Европы посреди —Зарыть такой народ?Бог! Если ты и сам — такой,Народ моей любвиНе со святыми упокой —С живыми оживи!20 мая 1939
«Не умрешь, народ…»
Не умрешь, народ!Бог тебя хранит!Сердцем дал — гранат,Грудью дал — гранит.Процветай, народ, —Твердый, как скрижаль,Жаркий, как гранат,Чистый, как хрусталь.Париж, 21 мая 1939
«Молчи, богемец! Всему конец…»
Молчи, богемец! Всему конец!Живите, другие страны!По лестнице из живых сердецГерманец входит в Градчаны.<Этой басне не верит сам:— По ступеням как по головам.>— Конным гунном в Господень храм! —По ступеням, как по черепам…<1939>
«Но больнее всего, о, памятней…»
Но больнее всего, о, памятнейИ граната и хрусталя —Всего более сердце ранят мнеЭти — маленькие! — поляТе дороги — с большими сливамиИ большими шагами — вдольСлив и нив…<1939>
Douce France[10]
Аdieu, France!
Аdiеu, France!
Аdiеu, France!
Marie Stuart[11]Мне Францией — нетуНежнее страны —На долгую памятьДва перла даны.Они на ресницахНедвижно стоят.Дано мне отплытьеМарии Стюарт5 июня 1939
«Двух — жарче меха! рук — жарче пуха…»
Двух — жарче меха! рук — жарче пуха!Круг — вкруг головы.Но и под мехом — неги, под пухомГаги — дрогнете вы!Даже богиней тысячерукой— В гнезд, в звезд черноте —Как ни кружи вас, как ни баюкай— Ах! — бодрствуете…Вас и на ложе неверья гложетЧервь (бедные мы!).Не народился еще, кто вложитПерст — в рану Фомы.7 января 1940
«Ушел — не ем…»
Ушел — не ем:Пуст — хлеба вкус.Всё — мел.За чем ни потянусь.…Мне хлебом был,И снегом был.И снег не бел,И хлеб не мил.23 января 1940
«Всем покадили и потрафили…»
Всем покадили и потрафили:. . . . . .— стране — родне —Любовь не входит в биографию, —Бродяга остается — вне…* * *
Нахлынет, так перо отряхивай. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Все даты, кроме тех, недóзнанных,Все сроки, кроме тех, в глазах,Все встречи, кроме тех, под звездами,Все лица, кроме тех, в слезах…* * *
О первые мои! Последние!. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Вас за руку в ЭнциклопедиюВвожу, невидимый мой сонм!* * *
Многие мои! О, пьющиеДушу прямо у корней.О, в рассеянии сущиеСпутники души моей!Мучиться мне — не отмучитьсяВами, . . . . . . . . . . . .О, в рассеянии участи —Сущие души моей!Многие мои! Несметные!Мертвые мои (— живи!)Дальние мои! Запретные!Завтрашние не-мои!Смертные мои! БессмертныеВы, по кладбищам! Вы, в кучистомНебе — стаей журавлей…О, в рассеянии участиСущие — души моей!Вы, по гульбищам — по кладбищам —По узилищам —Январь 1940
Голицыно
«Пора! для этого огня…»
— Пора! для этого огня —Стара!— Любовь — старей меня!— Пятидесяти январейГора!— Любовь — еще старей:Стара, как хвощ, стара, как змей,Старей ливонских янтарей,Всех привиденских кораблейСтарей! — камней, старей — морей…Но боль, которая в груди,Старей любви, старей любви.23 января 1940
«Годы твои — гopa…»
— Годы твои — гopa,Время твое — <царей.>Дура! любить — стара.— Други! любовь — cтapeй:Чудищ старей, корней,Каменных алтарейКритских старей, старейСтарших богатырей…29 января 1940
«Не знаю, какая столица…»
Не знаю, какая столица:Любая, где людям — не жить.Девчонка, раскинувшись птицей,Детеныша учит ходить.А где-то зеленые Альпы,Альпийских бубенчиков звон…Ребенок растет на асфальтеИ будет жестоким — как он.1 июля 1940
«Когда-то сверстнику…»
Когда-то сверстнику (о медьВолос моих! Живая жила!)Я поклялася не стареть,Увы: не поседеть — забыла.Не веря родины снегам —. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Тот попросту махнул к богам:Где не стареют, не седеют…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . .староЯ воспевала — серебро,Оно меня — посеребрило.Декабрь 1940
«Так ясно сиявшие…»
Так ясно сиявшиеДо самой зари —Кого провожаете,Мои фонари?Кого охраняете,Кого одобряете,Кого озаряете,Мои фонари?* * *
…Небесные персикиСадов Гесперид…Декабрь 1940
«Пора снимать янтарь…»
Пора снимать янтарь,Пора менять словарь,Пора гасить фонарьНаддверный…Февраль 1941
«Всё повторяю первый стих…»
«Я стол накрыл на шестерых…»
Всё повторяю первый стихИ всё переправляю слово:— «Я стол накрыл на шестерых»…Ты одного забыл — седьмого.Невесело вам вшестером.На лицах — дождевые струи…Как мог ты за таким столомСедьмого позабыть — седьмую…Невесело твоим гостям,Бездействует графин хрустальный.Печально — им, печален — сам,Непозванная — всех печальней.Невесело и несветло.Ах! не едите и не пьете.— Как мог ты позабыть число?Как мог ты ошибиться в счете?Как мог, как смел ты не понять,Что шестеро (два брата, третий —Ты сам — с женой, отец и мать)Есть семеро — раз я на свете!Ты стол накрыл на шестерых,Но шестерыми мир не вымер.Чем пугалом среди живых —Быть призраком хочу — с твоими,(Своими)…Робкая как вор,О — ни души не задевая! —За непоставленный приборСажусь незваная, седьмая.Раз! — опрокинула стакан!И всё, что жаждало пролиться, —Вся соль из глаз, вся кровь из ран —Со скатерти — на половицы.И — гроба нет! Разлуки — нет!Стол расколдован, дом разбужен.Как смерть — на свадебный обед,Я — жизнь, пришедшая на ужин.…Никто: не брат, не сын, не муж,Не друг — и всё же укоряю:— Ты, стол накрывший на шесть — душ,Меня не посадивший — с краю.6 марта 1941
Ударяются и отрываются первый, четвертый и последний слоги: На — берегу — реки (прим. автора)
Ударяется и отрывается первый слог. Помечено не везде (прим. автора)
Стихотворение перенесено сюда из будущего, по внутренней принадлежности (прим. автора)
Два последних стихотворения перенесены сюда из будущего по внутренней принадлежности (прим. автора)
Сердечная волна не вздымалась бы столь высоко и не становилась бы Духом, когда бы на ее пути не вставала старая немая скала — Судьба (нем.)
Немножко, чуточку (нем.)
Дансёры в дансингах (прим. автора)
Черт (укр.)
Здесь — в поднебесье (фр.)
Нежная Франция (фр.)
Прощай, Франция! Мария Стюарт (фр.)