Том 3. Менестрель. Поэмы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 7

Рояль Леандра (Lugne)Роман в строфах

Вступление

Не из задора, не для славыПишу онегинской строфойНепритязательные главы,Где дух поэзии живой.Мне просто нравится рисунокСкользящей пушкинской строфы.Он близок для душевных струнокПоэта с берегов Невы…Ведь вкладывают же в октавы,В рондо, газеллы и сонетПоэты чувства? Что же нетСредь них строфы певца Полтавы?Благоговение к нему?…Но создан и сонет Петраркой.Тех доводов я не приму.И вот — пишу строфою яркой!Пусть «в пух» поэта разнесутИль пусть погладят по макушке —Неважно: «Ты свой высший суд!» —Художнику сказал сам Пушкин.

Часть I

1

В один из дней начала мая,В старинном парке над прудом,Засуетился, оживая,Помещичий пустынный дом.Будя сон парка, в нем трубилиПрибывшие автомобили,И слуги, впав в веселый раж,Вносили в комнаты багаж.Именье было от столицыВерстах не более чем в ста,А потому весьма простаИ перевозка. ВеселитсяПрислуга, празднуя приезд, —И шум, и гам идут окрест…

2

Кто не пьянел от мая арий?Кто устоял от чар весны?Аристократ и пролетарийПеред природою равны.И удивительного мало,Что так встревоженно внималаПрироде барынька сама,К пруду спешившая. ЗимаВ столице ей давно порядкомУже наскучила. СезонВ каталептический впал сон.Ее влекло к куртинам, грядкам,К забвенью надоевших лиц:Весною нам не до столиц…

3

Еще влекло мою ЕленуБыть с Кириеною вдвоем,Супружескому целя пленуСтрелу небрежности. ПоймемЕе мы сразу непревратно:Она страстна, но не развратна,Любима мужем, но егоЛюбовь — жене не торжество…Он — генерал при государе,Надменен, холоден и сух,Дисциплинированный дух,Короче: «человек в футляре».Она же вся сплошной порыв, —Ей кружит голову обрыв…

4

Ей тридцать два, супругу — сорок:Пустячна разница в летах.Их жизнь ровна: ей надо горок.Он в деле весь — она в мечтах.Но что же их соединило?Перо, бумага и чернилаВ том не участвовали. ЕйСказал он: «Вас женой своейХотел бы видеть». Не подумав, —Двенадцать лет тому назад, —Она дала согласье. СадБыл полон изумрудных шумов,Кипела кровь, и — никогоВблизи, с кем ей сравнить его…

5

И вышла замуж так же просто,Как мы выходим через дверь,Когда нам близких до погоста,Еще не вникнув в суть потерь,Мы провожаем безучастно,И вот она почти несчастна,И эта цифра «тридцать два»Напоминает, что листваВпредь с каждою весною блеклей,А вместе с ней и тоны щек,И глаз сиянье. Скоро срок,Когда торжественность биноклейНе будет целиться в нее:Лета, летя, берут свое…

6

Лета летят, а сердце юно,Еще не знавшее любви,Гладь жизни требует бурунаИ соловьи поют: «Лови!»Но что и как ловить Елене,Когда не встречен ею гений,В осколки должный брак разбитьИ, полюбив, в себя влюбить?Ее кузина, Кириена,Была единственной душой,Ей близкой. Косо свет большойСмотрел на Киру: властно сценаЕе влекла к себе — онаБыла актрисой рождена.

7

Ей только двадцать, только двадцать!..А сколько веры в двадцать лет!Ей время счастью отдаваться,Не знающей, что счастья нет…Едва окончен ею Смольный,Она уже опять со школьной —О драматической — скамьеМечтает, вызвав гнев в семье.Тогда они бежали обе, —Одна от мужа, от семьиДругая, — девушки мои:Замужней молодой особе,Любви не знавшей, дамский чинНавязывать мне нет причин…

8

Она детей имела рано, —Пыл материнский в ней был рьян:Два златокудрых мальчугана —И Альвиан, и Ариан.Жалея об умершей дочке,Она любила в них кусочкиСебя самой, но мужа частьГасила материнства страстьВ ее любви горячей к детям.И оттого в ней чувства дваБоролись часто. ТоржестваБезоблачного мы не встретимИ в этом случае: любяДетей, она казнит себя.

9

Хотя и предлагал в СоррентоЖене поехать генерал(Ему давала право рентаЖить там, где местность он избрал),Хотя родные КириеныНадеялись, что переменыСтран, настроений и путейПомогут излечиться ейОт дикой мысли стать актрисой,Кузины, любящие глушь,Решили жить в глуши, и мужОтчасти рад: сановник лысыйЕженедельно день-другойМог проводить вдвоем с женой.

10

Héléne, в деревню уезжая,Удачно меры приняла,Чтоб ни одна бездушь чужаяНа дачу к ней не забрела:Безличные несносны лица,Коварна смокинга петлица,Где на бессердцевой грудиГвоздику вянуть пригвоздив,Глупит, сюсюкает, картавитГальванизированный фат.Beau-mond — как некий халифат,Где вкусами безвкусье правит,Где от девиц, от рома ли,Волочит ногу ramoli…[10]

11

Héléne росла на дальнем югеВ именье дяди-старикаБез вдохновительной подруги,Без родственного языка,Без материнской несравнимой,Теоретически-любимой,Единой ласки, без отца,Без образного образца…Трех лет ей не было, как спалиУже родители в земле,В большой усадьбе при селе.Ах, двадцать девять лет опалиС тех пор, как почиют в гробахРодные листья на дубах.

12

Ее дубы! У них спросить быО многом, памятном лишь им:О днях до горестной женитьбы,О спальне с шелком голубым,Об одиночестве духовном,Телесном, — всяческом, — о ровномТеченьи весен, лет и зим,Чей ровный плеск невыразим,О брате матери — о дяде,Больном печальном старике,С бессменной книгою в рукеСидящем у окна, о взглядеЕго помимном и немом,Как весь — теперь сгоревший — дом.

13

Росла одна и, кроме ФеклыИ англичанки Харингтон,Не отражали в доме стеклаНи одного лица. Ни стон,Ни смех людской не долеталиВ заклятый круг ее печали.Когда ж ей стало десять лет,От мисс остался только след:Язык английский, строфы Шелли,Любимого поэта мисс,И аткинсоновский «Ирис»,Что впитан спальней. НеужелиВоспоминаний смолк черед,Их нет, и жизнь спешит вперед?

14

Как будто нет. А впрочем… впрочем,Дай вспомнить: кажется, что естьИ внучки дядя бедный — вотчим.Он в гувернеры взят — прочестьКурс гимназический. Он учитРодному языку и пучитГлаза, когда ребенок внизСойдя, «Прошу вас» в «If you pleas[11]»,Забывшись, превратит. Филолог,За нежность к Герцену, изъятСо службы, обучать был радПо совести, и честно дологУрок учителя. Лет в семьОна прошла по классам всем.

15

В семнадцать лет она узналаВсе то, что удалось узнать,Из юношеского журналаСтараясь тщетно жизнь понять.Ну как же можно тут резвиться,Когда не более, чем тридцать,Во всем именье было книг:Книг не выписывал старик,Довольствуясь своей бессменной,Единственной, чей переплетОн неизбежно клал в комод,Упрятывая в сокровенныйПотайный ящик. Что за томБыл то, никто не знал о том.

16

Она не раз его просилаКупить ей книг (не про Ягу!)И получала только мылоИ от Балабухи нугу…Он говорил слов десять в месяц(Сюжет веселенький для пьесец!)И за семнадцать лет пять разВпрягались кони в тарантас,Хотя был Киев верст за восемь…На слезные ее мольбыДобряк пожевывал грибыИ говорил несвязно: «ОзимьПоспеет — будет», и затемСтавал на две недели нем.

17

Немудрено, когда ФостирийВдруг появился в их дыре(Их дом был отдан штаб-квартиреНа срок маневров на Днепре)И познакомилась с ним Лена,Отчаявшаяся от тленаОбставшего, немудрено,Что ею было решеноПринять немедля предложенье,Чтоб только жизнь переменить,Порвав с живой трупарней нить,И броситься в изнеможеньи,Раз выхода иного нет,Пожалуй, даже в высший свет!..

18

…Они живут уже пол-лета,Отбросив всякий этикет.Гоняют шарики крокета,Почти влюбленные в крокет…Простые ситцевые платьяЗовут в зеленые объятьяК ним расположенных ветвей,Их увлекает соловей,И сравнивать то со Ржевусской,[12]То с Зембрих северный комок,Что так очаровать их мог,Они не в шутку любят: русскойДуше доступно чувство то:Она — прозрачнее Vatteau.

19

Как хорошо из душной спальниВ оранжевый росистый часБежать, смеясь, к мосткам купальни,Быть светской куклой разучась…Как хорошо в воде прохладной,Любуясь кожей шоколадной,Стянувши в узел волоса,Плескаться добрых полчаса…Как хорошо ловить рукамиНеуловимо карася,И вновь, и вновь воды прося,Купальню оплывать кругами.В воде привольно и свежо…Как молодо! Как хорошо!

20

А разве плохо, крикнув Груню,Идти «по ягоды-грибы»В июне и в леса к июнюНавстречу, может быть, судьбы?…А разве плохо ледовыеНа сыроежки рядовыеС почтеньем осторожно класть?…Смеясь над мухомором всласть?…И, перепачкавшись в чернике,Черникой зубы почернить,И, утеряв тропинки нить,Поднявши до колен туники,Болотничать до тьмы в лесу,Приняв за зайчика лису?…

21

Пять дней в неделю были днями,А два совсем ни то — ни се:Он приезжал, и вмиг тенямиВокруг подергивалось все…Смолкали ветреные шутки,Собаки забивались в будки,На цыпочках ходил лакей,И веял над усадьбой всейДворцовый сплин. И наши девы,Меняя в день пять раз костюмИ слушая «высокий» ум,Ныряли грезами в напевыУже грядущих дней пяти,Воззвав ко времени: «Лети!»

22

Но обескрыленное время,Казалось, улыбалось зло,Постукивало скукой в темяХозяек молодых, ползло.Однако, к полдню воскресеньяЗачатки явны окрыленья,И только подан лимузин.Оно над рощицей осинУже выращивает крылья.Когда же скроется авто,В какую высь оно затоВзлетает, выйдя из бессилья,И снова жизнь глазам видней,Ушам слышней… хоть на пять дней!

23

Елена в парк идет. ОлуненИ просиренен росный парк.В ее устах — прозрачный Бунин,В ее глазах — блеск Жанны д'Арк…А Кириена за роялем,Вся преисполнена Граалем,Забыла про кузину Lugne,А Lugne вошла душой в июнь…Она вошла и раствориласьВ олуненной его листвеИ, с думою о божестве,Присела у пруда. Свершилось:Она увидела в тениДубовой грустные огни.

24

Не поняла сначала — что там,И только грусть их понялаИ, внемля отдаленным нотамРояля, думала: «Что мглаТаит? откуда эти блики?Что за сияющие всклики?Как их печальна бирюза!»И вдруг постигла: то — глаза!Не испугалась: были жданны.Немного вздрогнула: уже!Ее костюма неглижеНе вспомнилось. Как чувства странны!Как пахнет белая сирень!И эта ночь — как лунный день…

25

Леандр спросил: «Как ваше имя?»Елена отвечала: «Lugne»…И было третье нечто с ними:Луна расплавленная — лунь…Вдали играла Кириена,И таяла сонаты пена,И снова вдруг Леандр спросил:— Кто вас лишил так рано сил? —И не ответила Елена…И наступила тишина,Их встречею поражена…В кустах шарахнулась измена…В испуге ухнула сова…И Lugne шепнула: «В тридцать два»…

26

И вмиг опомнилась, и едкоСпросила: «Что угодно вам?»Он встал, — глаза хлестнула ветка.Он фразы не нашел словам…И подошел к ней, скромный, стройный,Желанный и ее достойный,Из их родного далекаЗнакомый многие века…— Не узнаешь? — спросил. ХотелаОтветить «да», сказалось «нет», —И омрачился лунный свет,И в краску бросило все тело…— Не узнаешь? Мечту свою?… —И Lugne шепнула: «Узнаю…»

27

Шепнула и… проснулась. В паркеЛунела сыро тишина,И были нестерпимо яркиПодробности лесного сна.Дом спал. Давно умолкла Кира.И потому, что было сыроИ поздно, Lugne пошла домой,Все повторяя: «Мой ты… мой…»И с той поры в душе ЕленыНеповторимые глаза;В слезах молясь на образа,Она их ощущала плены,И предвкушенная любовьОкрашивала жизни новь.

28

Riene с широкими глазамиЕленин выслушала сонИ побледневшими устами:— Леандр… Леандр… Но кто же он? —— Он мысль моя! — и Кириена,Пугаясь странного рефренаВ устах кузины, с этих порНе заводила разговорПро этот бред. И Lugne молчала,Меж тем, все думая о сне,Сама с собой наединеПрипоминала все сначала,И явью сон готов был стать,Но вдруг все путалось опять…

29

Уже и день Преображенья,А там пора и по домамНа молчаливые сраженья —Уделы девствующих дам…Обидно ехать из деревни,Когда все краше ежедневнейПростерший листья старый клен,Как гусьи лапы на балкон,Когда нагроздена рябинаИ яблонями пахнет сад,Когда ряд пожен полосат,И золотеет паутина,Когда в настурциях газон,Но Петербург сказал: «Сезон».

30

В ее руках — одна неделя,А там она сама в рукахНе упоительного Леля,А мужа в английских усах…Lugne с Кирой жадно ловят мигиИ, отложив на время книги,С утра до ночи по лесам,Внемля крылатым голосам,Блуждают в полном упоеньи,Поблекнувшие от тоски,Целуя желтые листки,И, жниц усталых слыша пенье,Сочувствуя судьбе крестьян,Готовы сами в сарафан…

31

В лесу, над озером, на горке,Белеет женский монастырь,Где в каждой келье, точно в норке,Прокипарисенный пустырь.Там днем — молитвы покаянья,Смиренье, кроткость, воздыханья,Души и тела тяжкий пост…Но не для всех тот искус прост,Не все покой приемлют души,Не все покорствуют-тела, —Творятся тайные дела,Слова протеста слышат уши,И видел восходящий деньШарахающуюся тень…

32

Подруге предлагает КираПройтись когда-нибудь пешком —Беру клише — «в обитель мира»,С котомкою и с посошком,Как ходят толпы русских странниц,Что для вертушек и жеманницИз города совсем смешно,Но радостью озареноДля наших милых богомолок.И, не откладывая план, —На удивление крестьян, —Они выходят на проселокИ лесом, уходящим вспять,Идут в лаптях верст двадцать пять.

33

В котомках хлеб, с водою фляжка.В глазах и подвиг, и восторг.Люба им каждая букашка,Чужд жизни суетливый торг.И нет следа от светской дамыВ крестьянке, слушающей гаммыЛесов, будящих в ней экстаз,С подъятой к небу синью глаз.Их занимает каждый шорох.Их привлекает каждый куст.Впивай улыбку этих уст!Впивай улыбку в этих взорах!И если скажешь: «Что ж, каприз», —За этот дам я первый приз…

34

Каприз! Что значит это слово?Ты только вникни глубже в суть!Ужели ничего иногоНе можешь ты в него вдохнуть?Каприз капризу рознь. Все в светеКаприз, пожалуй… Но и детиОттенки могут различить.Каприз ведь и больных лечить,Быть музыкантом, адвокатом,Любить вот эту, а не ту,В уродстве видеть красотуИ апельсин сравнить с закатом…Не в том вопрос — в ком смех иль стон,Вопрос: нам нравится ли он?

35

— Riene! ты, друг мой, не устала? —— Немного, Lugne. А ты? — Чуть-чуть. —Прохладнее к закату стало,Уже кончается их путь.Они мечтают о ночлеге.Навстречу едут: две телеги.— Далеко ль до монастыря? —— Еще не выблеснет заря,Как вы дойдете. За оврагомТропинка вправо от села. —Lugne белкой скачет, весела,Ей Кира вторит бодрым шагом.Березки встали в ряд невест.А вот блестит церковный крест.

36

Так шли они. Шла служба в храме.Помылись наскоро, и — в храм,Стоящий в соснах, точно в раме,Прекрасней всех на свете рам.В тот день паломников не видно,Что, впрочем, вовсе не обидно:Молитва любит меньше глаз.Блажен, кто жар молитвы спас,Кто может искренне молитьсяИ смысл молитвы разуметь!В лучах зари лампадок медьОранжевеет, и столицаСо всем безверием своимОтвратна путницам моим.

37

Поют на клиросе монашки,И попик седенький чуть жив,Свершает службу. «Грех наш тяжкий», —Вздыхает старица, сложивВ дрожащий крест руки пергамент,Угаслым взором на орнаментВзирая, точно в нем сам бог,И эхо удлиняет вздох.По церкви вьется синий ладан,И, как в тумане голубом,Елена прислонилась лбомК холодным плитам. Вдруг отпряданВ смятеньи Кириены взгляд,Чуть обернувшейся назад.

38

Елена встала. — «Lugne, родная,Прости, но ты назад взгляни»…И, легкий возглас испуская,Елена видит: те огни!Да, это он, — но стой исправней,Не вздрагивай! — знакомец давний,Чье имя точно, олеандр,Гость сна в сирени — он, Леандр!— Его ты знаешь? — Знаю вечно! —— Но кто же он? — Он мысль моя! —— Прости, не понимаю я…Lugne, ты больна? — Riene сердечноГлядит в глаза ее. Но прочьHelene из церкви: «В ветер! в ночь!»

39

За ними — он. Они — аллеей,Ведущей к озеру. Челнок,Со смятою на дне лилеей,Воткнулся в розовый песок!Челнок столкнуть старалась тщетноRiene, пока вдруг незаметно,Но, твердой подчинен руке,На гофрированном пескеНе сполз на озеро. Взглянула:Леандр пред ними, шляпу сняв:— Простите, может быть, неправ,Что я без разрешенья… — ГулаВечерний ветер нес волну,И кто-то молвил: «Обману…»

40

Она смотрела, не мигая,Не отрывая росных глаз,Как грусть его, ей дорогая,Из глаз Леандровых лилась.Молчала Кира в потрясеньи,Вбирая отблески осеньи,И зеркалом спала вода,И были миги, как года.Потом все трое сели в лодкуИ, ни о чем не говоря,Туда поплыли, где заряСгорала — к дальнему болотку.Не слышал этот вечер слов.Закат был грустен и лилов.

41

Они проснулись на восходе,Их к полдню встретил старый дом.Сердца исполнены рапсодий:Ушли вдвоем, пришли втроем.В пути сдружились как-то сразу:За фразою бросая фразу,За смехом смех, за взглядом взгляд, —Друг другом каждый был объят.Писать друг другу слово далиВсе трое, дали адреса,Запоминая голоса,И, распрощавшись, долго в далиПолей смотрели, где он шел —Велик и мал, богат и гол.

Часть II

1

Будь верен данной тайно клятве,Вдыхай любви благой озон!…Уже в Мариинском театреОткрылся Глинкою сезон.Уже кокотки и виверыК Неве съезжаются с Ривьеры,Уже закончился ремонт,Уж разложил ковры beau-monde,Обезгазетил все картины,Убрал чехлы, натер паркетИ, соблюдая этикет,От солнца скрылся за гардины.И снова в воздухе висит:Модэль. Журфикс. Театр. Визит.

2

Уже меня рисует Сорин,Чуковский пишет фельетон.Уже я с критикой поссорен,И с ней беру надменный тон.Уже с утра летят конверты, —В них приглашают на концертыРяд патронесс и молодежь.Уже с утра стоит галдежВ моей рабочей комнатушкеОт голосов, и ряд девиц, —Что в массе площе полендвиц, —Вертя игриво завитушки,Меня усиленно зовутЧитать им там, читать им тут.

3

Уж — это ли не хохот в стоне?Не хрюк свиньи в певучий сон? —К нам Чехов в устричном вагонеИз-за границы привезен.Как некогда царя Сусанин,Спасает тело юный СанинОт слишком духовитых душ,В ком вовсе нет души к тому ж…Уже зовет на поединокИз ям военщину Куприн,Уж славит Леду господинКаменский, как бесстрастный инок,И испускает «чистый» вздох,Беря попутно четырех…

4

Уж первый номер «Аполлона»,Темнящий золото руна,Выходит в свет, и с небосклонаКомета новая видна;То «Капитаны» Гумилева,Где лишнего не видно слова,И вот к числу звучащих словПлюссируется: Гумилев.Уже «Весы» крушат пружину,Уже безвреден «Скорпион»,Стал иорданский вял пион,Все чаще прибегает к джинуБесплатных приложений Маркс;Над «Нивою» вороний карк!

5

Все импотентнее Буренин,С его пера течет вода,И, сопли утерев, ЕсенинУже созрел пасти стада…И Меньшиков, кумир столовых,Иудушкой из ГоловлевыхРаботает, как гробовщик,Всесильный нововременщик.И Розанов Василь Василич,Христа желая уколоть,Противоставит духу плоть,И как его ты ни проси лечьНа койку узкую, старикВлюблен в двуспальный пуховик…

6

У Мережковской в будуареНа Сергиевской ярый спорО божестве и о бездари,Несущейся во весь опор.Уже поблескивает Пильский,И жмурит обыватель в РыльскеГлаза, читая злой памфлетБлистательнее эполет.Уже стоический упадник,Наркозя трезвое перо,Слагает песенки Пьерро,Где эпилепсии рассадник…Завод спасительных шестовБердяев строит и Шестов.

7

Мадонну зрит Блок скорбно-дерзкийВ демимонденковом ландо,И чайка вьет на ОфицерскойСвое бессмертное гнездо!Патент Александринке выдавНа храм, своей игрой Давыдов,Далматов, Ведринская жнутУспехи вековых минут.И на капустник дяди Кости,[13] —Утонченного толстяка, —Течет поклонников река —Смех почитающие гостиГде злоязычная Marie[14]Всех ярче — что ни говори!

8

Испортив школьничий характер,Придав умам вульгарный тон,На всех углах кричат Ник КартерИ мистер Холмс, и Пинкертон.Неисчислимы Конан-ДойляЗаслуги (скрой меня, о Toila,От них!): в кавычках «ум» и «риск»И без кавычек: кровь и сыск.Аляповатые книжонки!Гниль! облапошенный лубок!Ты даже внешностью убог…Чиновничьи читают женки,Читает генеральшин внук,А завтра Кольке по лбу «тук».

9

Уже воюет Эго с Кубо,И сонм крученых бурлюковИдет войной на СологубаИ символических божков.Уж партитуры жечь Сен-Санса —Задачи нео-декаданса,И с «современья корабля»Швырять того, строфой чьей яВеду роман, настала мода,И, если я и сам грешилВ ту пору, бросить грех решил,И не тебе моя, хам, ода…Плету новатору венок,Точу разбойнику клинок.

10

Уж ничегочат дурни-всёки[15](Так, ни с того и ни с сего!)И вс чат тщетно ничевокиИ это все — как ничего.С улыбкой далеко не детскойУже городит ГородецкийАкмеистическую гиль,Адамя неуклюжий стиль.Уж возникает «цех поэтов»(Куда бездари, как не в цех!)Где учат этих, учат тех,Что можно жить без триолетовИ без рондо, и без… стихов! —Но уж никак не без ослов!..

11

Глаза газели, ножки ланиТак выразительны без слов,И Анну Павлову с ЛеньяниПоют Скальковский и Светлов.Кто зрил Кшесинскую Матильду,Кто Фелию Литвин — БрунгильдуВ своей душе отпечатлел,Завидный выпал тем удел.Сакцентив арию, МедеяДуэтит: «Ni jamais l`tendre…[16]»(Раз император Александр,В мечтах из Мравиной содеяЛюбовницу для сына, носПриял в том храме нот и поз).

12

Уже теснит «Динору» «Tоска»,И, жажде своего лица,Слегка звучит мой славный тезка —Сын знаменитого отца…[17]Уже «Любовь к трем апельсинам»,Желая Карлу Гоцци сыномДостойным стать, смельчак-игрок,Почувствовав, сдает урокСергей Прокофьев свой последний.Уже — скажи ему mersi —В огромном спросе Дебюсси.Артур Лурье вовлек нас в бредни,И на квартире КульбинаТрепещут «Сети» Кузмина…

13

А вот и сфера «нежной страсти»,Цыганских песенок запас.Улыбка Вяльцевой (жанр Насти!)И Паниной непанин бас…Звезда счастливая ПлевицкойИ маг оркестра Кусевицкий,И (валерьянки дай, Феррейн!)Вы, авантюры Ольги Штейн.Процесс comtesse[18] O'Pypк-ТарновскойДва стиля — comte'a РоникерИ (до свиданья, хроникерСудебный!) ателье Мрозовской,Где знать на матовом стеклеИ Северянин в том числе!

14

В тот день и гордый стал орабен,Когда в костре своих страстейРаздался в гулких залах Скрябин —Во фраке модном — Прометей.И пред «Поэмою Экстаза»Неувядающая вазаС тех пор поставлена. ОгоньАнтонов, тех цветов не тронь,Как тронул гения! И по льдуИсканий жадная толпаСкользит (о, шаткая тропа!)К Евреинову, МейерхольдуИ даже… к Карпову. Тихи,Евтихий, о тебе стихи…

15

А вот и Вагнер на престоле.И «Нибелунгово кольцо»,В России тусклое дотоле,Бросает жар толпе в лицо.Но я описывать не стану,Как к «Парсифалю» и «Тристану»Под гром Ершова и Литвин,Спешат гурманы нот и вин…А вот и ты в фаворе, Римский,Великий эпик и чарун!Волнуют переплески струнТвоих, как день цветущий крымский,И я готов сто верст пешкомИдти для встречи с «Петушком»…

16

А Бенуа? а Добужинский?А Бакст? а Сомов? а Серов?Утесы на низине финской,Огни нас греющих костров.И с ними ты, гремящий в прерьихКраях, универсальный Рерих,И офортисты (ecoutez)![19]Рундальцов и старик Матэ.Вершина горных кряжей Врубель,Кем падший ангел уловим,Ты заплатил умом своимЗа Дерзость! Необъятна убыльС твоею смертью, и самаС тех пор Россия без ума…

17

Уж маска сдернута с Гапона,Уж пойман Бурцовым Азеф,И — к революции препона —Оскален вновь жандармский зев.Уже пята грядущих хамов,Врагов искусств, святынь и храмов,Порой слышна издалека,И горьковского босякаУдел для молодежи ярок(Получше драгоценность прячь!)Уж кается в записках врач,Уже скитальческий огарокЗатеплен в молодых сердцахНа трепет ужаса в отцах…

18

Неугомонный ПуришкевичВздувал годами в Думе гам,И в «Русском слове» ДорошевичРулил к заморским берегам…Друг именинниц и театров,Гиппопотам Амфитеатров,Большой любитель алых жал,Господ Обмановых рожал.И Витте делал миллионыНа государственном вине,И пьяный луч блестел извнеОт императорской короны,И, под правительственный шик,Свой разум пропивал мужик.

19

В пылу забот о нем и спораУчащийся впадал впросак:Вблизи Казанского собораНагайкой жег его казак.Хотя в те дни и были ходкиВезде студенческие сходки,Но мысль о мыльном пузыреНас оставляла при царе,Как царь оставлен близ придворных,При всех советниках своих —Льстецах злоумных и лихих,Среди коварных и проворных,И обречен давать ответЗа то, чего и в мыслях нет.

20

Беду вия над царским домомВ еще незримые венки,Вхрипь «Колокол» зовет к погромамПод «Русским знаменем» шинки.И «Пауком» ползя, Дубровин,Уже от злобы полнокровен,К евреям ненависть сосет,Навозом «Земщина» несет,И за «оседлости чертою»Растет антироссийский дух,И, чем плотней перинный пух,Тем больше мстительной мечтою,Закрыв в тоске бесправный рот,Томится «презренный» народ.

21

Россия, Ибсеном обрандясь,Об «еgо» вспомнила своем(Прошу отметку эту, Брандес,Внести в очередной свой том!)Уайльда, Шоу, Метерлинка —У каждого своя тропинкаВ душе к дороге столбовой,У каждого художник свой.Эстетность, мистика, сатираИ индивидность — из частицВсех этих русских, с сердцем птиц,Плоть автора «Войны и мира»,Уже формировался, ноСформироваться не дано…

22

В те дни, когда сверкала Больска,Как златоиглый Cordon rouge[20]Иллиодором из ТобольскаЗло ископаем некий муж.И у Игнатьевой в салоне,Как солнышко на небосклоне,Взошел сибирский мужичок.И сразу невских женских щекЦвет блеклый сделался пунцовым,Затем, что было нечто в нем,Что просто мы не назовем,Не пользуясь клише готовым,И — родине моей на зло —Гипнотизеру повезло…

23

И как бы женщине ни биться,Его не свергнуть нипочем:К несчастью ключ ей дан ВербицкойИ назван счастия ключом!..И что скрывать, друзья-собратья:Мы помогали с женщин платьяСамцам разнузданным срывать,В стихах внебрачную кроватьС восторгом блудным водружалиИ славословили грехи, —Чего ж дивиться, что стихи —Для почитателей скрижали, —Взяв целомудрия редут,К фокстротным далям нас ведут?

24

И привели уже, как роту,Как неисчисленную ратьК международному fox-trott'yНа вертикальную кровать!..Нас держит в пакостном режимеПохабный танец моды — Shimmi,От негритянских дикарейВоспринятый вселенной всей:В маразм впадающей ЕвропойИ заатлантным «сухарем»,В наш век финансовым царем,Кто счел индейца антилопой,Его преследуя, как дичь,Чего я не могу постичь…

25

Америка! злой край, в которомМашина вытеснила дух,Ты выглядишь сплошным монтером,И свет души твоей потух.Твой «обеспеченный» рабочий,Не знающие грезы очиРаскрыв, считает барыши.В его запросах — для душиЗапроса нет. В тебе поэтомРодиться попросту нельзя.Куда ведет тебя стезя?Чем ты оправдана пред светом?В марионетковой странеНет дела солнцу и луне.

26

А и в тебе, страна Колумба,Пылал когда-то дух людскойВ те дни, когда моряк у румбаУзрел тебя в дали морской.Когда у баобаба ранчоВдруг оглашал призыв каманча,И воздух разрезал, как бич,Его гортанный орлий клич,Когда в волнистые пампасыСтремился храбрый флибустьер,Когда в цвету увядших эрВраждебно пламенели расыИ благородный гверильясЖизнь белому дарил не раз…

27

Но, впрочем, ныне и ЕвропаАмерике даст сто очков:Ведь больше пользы от укропа,Чем от цветочных лепестков!И уж, конечно, мистер ДолларБлестит поярче, чем из долаРастущее светило дня —Для непрактичных западня…Вот разве Азия… Пожалуй,Она отсталее других…Но в век летящих паровыхМашин, век бестолково-шалый,Ах, не вплетать ей в косы роз,Да и Китай уже без кос…

28

Невежество свое культураЯвила нам нежданно в дни,Когда в живущем трубадураВойны (война зверям сродни!)Нашла без затрудненья: в грудеМясной столкнулись лбы и груди,За «благо родины» в боюНа карту ставя жизнь свою.Мясник кровавый и ученый,Гуманный культор и эстет —Их всех сравнял стальной кастет,И, в атмосфере закопченнойСражений, блек духовный лоскИ возвращался в зверство мозг…

29

Да, сухи дни, как сухи души,А души сухи, как цветы,Погибшие от знойной суши…В чем смысл культурной суеты?В политике вооружений?В удушье газовых сражений?В братоубийственной резне?В партийных спорах и грызне?В мечтах о равенстве вселенском?С грозящим брату кулаком?В нео-философах с их злом?В омужественном поле женском?В распятьи всей землей Христа,За мир закрывшего уста?

30

Тогда долой культуру эту, —И пусть восстанет та пора,Когда венки плели поэтуИ чли огонь его пера!Когда мы небо зрели в небе —Не душ, зерно живящий в хлебе,Когда свободный водопад,Не взнузданный ярмом преград,Не двигателем был завода,А услажденьем для очей,Когда мир общий был ничей,Когда невинная природа, —Не изнасилена умом, —Сияла светлым торжеством.

31

Прошли века, и вот мы — в веке,Когда Моэта пена бьет,Когда, как жаворонок некий,Моя Липковская поет!Когда, лилейностью саронскойНасыщенный, пью голос МонскойИ славословлю твой талант,Великолепная Ван-Брандт!В эпохе нашей сонм отличийОт раньше прожитых эпох,Но в общем всюду тот же вздох,Все тот же варварский обычай:Жизнь у другого отнимать,Чем обрекать на муки мать.

32

Все нарисованное былоВ девятисотые года,Когда так много в душах пыла,В поступках — еще больше! — льда…Прошу простить за утружденьеВниманья эрой вырожденья, —Не все в ней, мнится мне, мертво:Искусства явно торжество,И этого вполне довольно,Дабы с отрадой помянутьСвершенный нами с вами путь,А если спутал я невольноСобытий ход, виднее вам:Мой справочник в глуши — я сам!

33

Легко судить о человеке,Но быть им, право, тяжело…Освободим же от опекиНам ближнего свое чело:Никто друг другу не подсуден,По меньшей мере, безрассуденИной к живущему подход.Пусть он живет за годом год,Как указуют грудь и разум,Как может жить и хочет он:Ведь чувство — лучший камертон.Поверим же глазам и фразам,И настроеньям, и всему,Что жизнь его дает ему…

34

…Приехав в город, Lugne рыдалаНеудержимо, как дитя,Чем изумила генералаИ возмутила не шутя.Он попытался знать причину,Но, побоясь попасть в пучинуНесдержанности, отошелВ сторонку, холоден и зол.Неделю просидела в спальне,К себе впуская лишь Riene,Потом утихла. Нити венВисковых сделались печальней,И ранним утром в день восьмойВновь стала Lugne сама собой.

35

Наружной выдержки пороюДостаточно, чтоб в колеюЖизнь встала, и я сам, не скрою,Тем способом чинить люблюПрорехи собственных ненастий,Рассудку подчиняя страсти.Я мыслил в юности не так,Затем, что был большой чудак.Теперь же здесь, в стране нерусской,И хорошенько постарев,Давлю в себе и страсть, и гнев,Вполне довольствуясь закуской,Какую мне дает судьба:Мудра эстонская изба!..

36

И пусть Фостирий — мудрый хандрик,И пусть поэзия — в селе,Lugne вечно грезит о Леандре,Кто дал ей грезу на земле,Кто встретился ей очень кстатиТам, на оранжевом закате,На озере монастыря…Свою судьбу благодаряЗа встречу, чуждую изменыТелесной — дух ее без ков:Он волен на века веков, —Что очень важно для Елены,Она не ищет новых встречС тем, кто сумел ее зажечь.

37

Наоборот, когда ей КираДала намек на встречу с ним,Не донося до рта пломбира,Бровей движением одним,Соединивши брови туго,Ее сконфузила подруга.И часто говоря о немС неугашаемым огнем,О встречах каждый день молчалиИ ждали писем от него.Уж приближалось Рождество,Уже зима была в начале,И хоть была уже зима,Он им ни одного письма…

38

Ежевечерне выезжаяВ театры, в гости, на балы,Неизменимо всем чужая(Как эти глупы! как те злы!..),Тая в душе любовь к прекраснымГлазам, своей печалью ясным,И от любви похорошев,Хотя немного побледнев,Она в лице своем являлаВполне счастливую жену,И даже зависть не однуБудила в дамах, чем нималоНе смущена, смущала тех,Кому ее был внове смех…

39

— Как пел сегодня Баттистини!Как соловьила Боронат! —Взяв провансаля к осетринеИ мужу передав шпинат,Сказала Lugne в очарованьиИ от любимого Масканьи,И от полета рысака…Муж ел, смотря чуть свысока,Налив стаканчик Кантенака.Окончен ужин. Муж к рукеЕе подходит. По щекеСкользит губами Lugne. ОднакоОна к себе. Пред ней трюмо.Стол в зеркале. На нем — письмо.

Часть III

1

Письмо Леандра: «Как ни странно,Я, видевший Вас краткий раз,Душою с Вами постоянно.Я вижу Вас. Я слышу Вас.Я ощущаю Вас повсюду.Я, вероятно, не забудуВас никогда. Вы обо мне —Сон в яви или явь во сне? —Немного помните: тот вечерНа озере монастыря,Залитая водой заря,И речи глаз, уста без речи,И следующий день — леса,Вы, Кира, я и небеса?…

2

Я не писал — мне не хотелосьНарушить новью вашу старь,Что соловьем в душе распелась…Я слушал пенье, на алтарьЛюбви воздвинув нежный образ,Какой судьба с улыбкой, сдобрясь,Найти мне в жизни помогла.Вы — свет, все остальное мгла…Я не писал день, две недели,Четыре месяца. Я ждалЧудес каких-то. Я не знал,Порою, были ль в самом делеВы посланы навстречу мне, —Не видел ли я Вас во сне?

3

Да и теперь, взыскатель были,Я не надеюсь на ответНе потому, что Вы забыли,А потому что… вдруг Вас нет?!И тем ожиданнее это,Что первый раз не в это летоЯ встретил небо Ваших глаз…Со сном действительность слилась:Мне сны до встречи предвещалиВаш голос, очи, кудри, лик.Я к Вам давно в мечтах привык,К запросам Вашим и к печали,Когда ж теперь Вас наявуУзнал — проснулся и живу.

4

И вдруг, что мне блеснуло явью,Окажется обманным сном?И пустоту познав аравью,И день и ночь все об одномТерзаться стану я, что — нежитьВы та, кого привык я нежитьВ своих возлюбленных мечтах,Что Вы, живительная в снах,Лишь смутный призрак в этой яви…А если и оплотен дух,К моим призывам будет глух,Что женщины Вас нет лукавей,Что Вы совсем, совсем не та,Кем быть должна моя мечта…

5

Так кто же Вы — ответьте прямо,Когда Вы знаете сама:Пустая взбалмошная дама,Кем русские полны дома,Бесплодный призрак, дух мертвящий,С душою ли животворящей,Мне предназначенной судьбой,Сопутник ясно-голубой?Я знать тревожусь — кто Вы? кто Вы?Простите странный тон письма, —Я, кажется, схожу с ума, —Такой кошмарно-бестолковый…А если в средние векаВы… впрочем, умолчу пока…» —

6

«Утешьтесь — я живу на свете,Не бред, не сказка, не мираж…Я Ваша целый ряд столетий…Мне дух больной понятен Ваш:Ведь Вы типичный неврастеник,Вы человек, в чьей жизни тениКоснулись ясного чела.Я получила и прочлаДушою, — не глазами, — строки.Я Вам сочувствую вполне.Вы дороги и близки мне.Как я, Вы в жизни одиноки…Я замужем двенадцать зим.Мой муж мне чужд: мне трудно с ним».

7

Леандр ответил: «Бросьте мужа,Придите: я Вам счастье дам, —Вас замораживает стужа.Я Вас моложе по годам:Мне двадцать два. Я очень беден.Но гений мой, Héléne, победен,И вскоре славен и богатЯ буду. От моих сонатУже теперь в кружке интимномВсе меломаны без ума,И не пройдет еще зима,Меня страна приветит гимном,И композиторский венецПриемлет гений наконец».

8

И Lugne сказала Кириене:— О радость: друг мой — музыкант!Но шатки лестницы ступени:Зачем он хвалит свой талант?Его погубит эта свита…Мой долг — сказать ему открытоСвой взгляд, его предостеречь:Самоуверенная речьМеня пугает. С этой цельюУвидеться я с ним должна.Его душа пораженаОпасным самомненьем. В кельюГрез композитора влетелДух тьмы: безрадостный удел…

9

И встретились они на Мойке,У Поцелуева моста.Леандра мысли были стойки,И замкнуты его уста.Как руки ласково дрожали!Какую муку выражалиСлиянные две пары глаз!Какой мучительный экстазОбъял их крыльчатые души!Какой огонь расцвел в крови!Но не сказалось о любви,И настороженные ушиНе уловили нежных слов:Шел час гуляющих ослов…

10

Она сказала: «Друг мой — скромность —Удел талантливых людей…»Он отвечал: «Но я огромность:Я выше всех в стране своей!Я это чувствую, я знаю…Я собираю звуки в стаю,И эта стая в свой полетВсех маловерных вовлечет.Чего же должен я стыдиться?Зачем талант мне умалять?Вы для меня — подруга, мать,Жена бесплотная, царица, —Все в свете, но… спросить Вас жаль:Вы слышали ли мой рояль?

11

Конечно, нет. Так отчего жеПро скромность говорите Вы?На пенье птички не похожеЖужжанье гордой тетивы!И я не птичка, — я охотник,Заботящийся беззаботник,И восторгаться для меняСобой — как Вам сиянье дня.Я оттого исполнен силыИ вдохновенья, и мечты,Что сознаю себя. Кроты,Скопцы и выходцы могилы,Живые трупы, жалкий сброд,Понятно, это не поймет…

12

И не поняв, того осудит,Кто сознает в себе себя,Над силою глумиться будет.В великом мощи не любя,От зависти в негодованьи…Такое жалкое созданьеЯ презираю. Мне оноОтвратно. И еще одноЗаметить Вам я должен: в наше«Санженистое» время, в векКривляк и нравственных калек,Когда фальсификаты в чашиСвященные налил наглец,С таланта истого венец

13

Стараясь на себя напялить,В век псевдо-умных дураков,Стремящихся умы ужалить,Художник должен быть таков,Как я: не скромничать (осилитБездарь иначе!), должен вылитБыть как из стали — тверд и смел,В боях с рутиною умел,Не поддаваясь вздорной браниИ не пьянея от похвал.Подъяв талант, как бурный вал,Он должен хлынуть через граниИ все препятствия с путиВолною хлынувшей смести».

14

Он замолчал, разгоряченный,Потупился и как-то сник:Ведь Lugne с улыбкою смущеннойНе поняла его язык…Был полон нежный взор укора.Она не выносила спораИ прошептав: «Не правы Вы», —Пошла от Арки вдоль НевыЗа Эрмитаж, по Миллионной.Он молча шел за нею вследИ думал: «Сколько нужно лет,Чтоб в ней, наивной и влюбленной,Все предрассудки превозмочь?»Раскланялся, и вскоре — прочь.

15

Неведомые встали стеныМеж ними с первой же поры,И вкралась боль в мечты Елены…Рубили где-то топорыСады волшебные… И тяжкоСтволы валились… Вяло кашкаЧуть розовела у пенька…Присела на бревно ТоскаВ чепце и траурной мантилье…Цветы поблекли, трепеща…Свернулись листики плюща…Познали птицы гнет бескрылья…Сияло солнце без тепла…И жизнь на животе ползла…

16

Любовь не терпит ссор и трений,Непониманья и обид.Но любит кто без преткновений?Кто из влюбленных не скорбит?И для любви порой не нужно,Чтоб люди рассуждали дружно.Напротив — часто легкий спорЖивит наш утомленный взор,В нас бодрость новую вливая,И вслед за ссорою опятьНам нежно хочется обнятьТого, чья радостность живаяСпособна в нас ответ будить:Без споров, право, скучно жить!

17

На рысаках отцовских серых,Под синей сеткой, в Главный штаб,Будя восторги в офицерах,Lugne едет с мужем. И АгапРоскошен в четырехугольнойЗеленой бархатной-корольной! —Российской шапке кучерской…Молодцевато-щегольскойИмея вид в кафтане ватном,Вплетясь в одну из невских лент,Он правит. Шапки позументБлестит на солнце. На обратномПути Lugne едет к Вейсу: тамБотинки, близкие мечтам!

18

Оттуда надо бы к княгине:Сегодня, кажется, среда,Когда жует кусочек дыни,Как дыня, скучная среда…Но как не хочется! А надо:Муж требует… — «Я очень рада», —Princesse[21] скрипит: «О, mon enfant![22]»И пудру хвалит Houbigant,Браня L'Orsay'a и Piver'a, —«Не тот нюанс… vous comprenez?[23]»Про заграничное турнеРассказывает, и РивьераТеряет весь свой колорит,Когда княгиня говорит…

19

Парижскую надев ротонду,Укутанная в шеншиля,Вдруг вспоминает «Эсклармонду»,В четверг идущую. Шаля,Как девочка, из бельэтажаСбегает вниз все та же, та же,Какой была, — в начале строфРомана, — в зелени лугов!Торт захватив от Кочкурова,Она торопится домойИ вдруг становится немой,И брови хмурятся сурово:Часы на Думе били пять, —И так легко ее понять…

20

Глазам кузины Киры каримПриятный поднесен сюрприз:Фостирий послан государемПо делу личному в Тавриз.Репейник инцидента скошенИ ласково Леандр попрошенПрийти к кузинам вечеркомСыграть себя. И он, влекомМечтой блеснуть перед любимой,Хотя и плохо веря в то,Накинув верхнее пальто,Спешит к ним, стужею гонимый,И в упоеньи входит в зал. —Его встречает… генерал!

21

В тужурке будничной, домашней,С Георгием, весь ледяной,Встав прозаическою башнейНад романтической женой,Он смотрит на Леандра взором,Застыли навсегда в которомБюрократическая сушь,Дипломатическая чушь!Полоски губ надменно сжаты,И лыс его покатый лоб…Вдали воздушный слышен топИ смеха звонкого раскаты,Летит на стол из рук берэтИ, вмиг затмив собой… портрет,

22

Идет обрадованно КираНавстречу гостю — чар не сдунь! —В ее очах — «обитель мира»И озеро. А вот и Lugne,Забывшая былую горечь:— Я рада Вам, Леандр Петрович… —И посмотрев в глаза в упор,— «Мы, к сожаленью, до сих порНе слышали с Rienе ни разуМотивов Ваших. Раньше чай?Ну, как хотите! Николай!Приема больше нет». И вазуС нарциссами подвинув вбок,Она садится в уголок:

23

— Так мне удобней будет слушать… —Садится Кира на диван.Леандр готовится обрушитьНа женщин звуков ураган.Ударил по клавиатуре, —И закружились звуки в буре,И с первых нот понесся шторм —Свершенье-небывалых форм:Гремел, стонал, смеялся, плакал,Стихал и снова возрастал,И кто-то шел на пьедестал,Срывался в бездну, выл и звякал,Вставал, дрожа, кричал и лез, —Летело море, мчался лес…

24

Росли остебленные розы,Качаясь в воздухе. ГигантСлал то молитвы, то угрозы…Располоводился талант,Вовсю сверкая и пылая,Душа горела огневая,И opus, вдохновенно-шал,Казалось, мертвых воскрешал.Аккорд. И пауза. И бисерРассыпал выскочивший гном,И вдруг заволокнулся сном…Метнулись чьи-то крылья к выси:Рыдая, кто-то нес свой дар…Молитва. Вызов. И — удар.

25

И стих рояль. Со стула резкоПоднялся огневой игрокИ, став белей, чем в храме фреска,Склонился у любимых ног,Целуя ледяные руки,Упал в бездонные от мукиНенаглядимые глаза,Поднятые на образа,Чтоб образов игры не видеть,Витающих под потолком…И Lugne сказала: «Не знакомМне Демон Ваш. Боюсь обидеть:В нем торжествующий порок…»Отпрянул от нее игрок…

26

И пролетела в стихшем зале,Крылами сумрачно шурша,Средь гиацинтов и азалий,Гордыни полная душа.И льдом повеяло от лета…Поблекла стульев позолота…Леандр, закрыв лицо, молчал…Еще теплел, еще звучалРояль, напоминавшию плаху…Вдруг Кира быстро к игрокуПрошла и, наклонясь к виску,Поцеловала, и с размахуУпала навзничь, закричав:— Прославленный всеславьем слав! —

27

И поздней ночью две кузиныИмели крупный разговор.В непроходимые трясиныОн их вовлек. И с этих порКак в них вошло недоуменьеДруг перед другом, единеньеНарушилось, и дружба ихУвяла разом. Для другихМогли возникнуть компромиссы,Но не для целостных натур —Пути такие. Скорбно хмурБыл облик будущей актрисы,И бледные черты остры,Когда расстались две сестры…

28

— Вы гений милостью господней,Искусствник Вы par excellence![24]О, я постигла Вас сегодня,И мной обожествлен Ваш транс.Поймите, что она — малюткаПред Вами. Для ее рассудкаВы непостижны. Вы — титан,Иной удел Елене дан.Она Вас любит, — я не знаю…Она, так думая, не лжет,Но никогда Вас не пойметИ не придет к Вам, как к Синаю.Не верьте правде малых сих:В ней часто гибель для больших.

29

Я полюбила на закате, —На озере монастыря, —И мягкое рукопожатье,И Ваших синих глаз моря,Я полюбила Ваши пальцы, —Клавиатурные скитальцы, —Я полюбила Вас всего,Сама не знаю отчего.Вы никогда мне не приснились,Ни до, ни после — никогда.И Вас я не ждала года,Но встретились и полюбились.Но Вашей быть я не могу:Я музу Вашу берегу. —

30

Леандр прочел и, вспомнив КируПризнательно, чуть побледневИ, отхотев на время лиру,Любви… Елены захотел!И написал: «B леса я еду.Хотите вместе. Завтра, в среду.Вокзал Балтийский. В два часа».…Они поехали в леса,Туда, к монастырю глухому,Где встреча первая была,Где служба на закате шла,Где провожал он женщин к дому,Где вечер протекал без слов,Где запад грустный был лилов…

31

Ночь тихо колокол качала,Окрестность благостью даря.Как быстро тройка их домогалаДо белых стен монастыря!Тепло друзьям в дохе сибирской,Тепло и в келье монастырскойСидеть у печки на полу,Смотря на символ наш — золу…Принципиальных расхожденийУмолкла тяжкая чреда:Они болтают без труда,Исполненные впечатленийЛесов со снежной бахромойИ ласки старины хромой…

32

Сереют сумраки, — все ближеВечерней нежности черед,С собой захваченные лыжиЛеандр тюленьим жиром трет,Его у печки нагреваяИ легким слоем покрываяОтполированную гладь,Носящую живую кладь…Как удержаться, чтоб попутноВновь не прославить лыжный спорт?Ведь мне, кто жить в природе горд,Нужна почти ежеминутноПо зимам скользкая доска,Какой прихлопнута тоска…

33

Они выходят за ворота,Во тьме спускаются на лед.Им кажется, что третий кто-тоЗа ними, крадучись, идет.Иль это небо сыплет хлопья?Иль это мысль его утопьяШуршит воскрыльями в тиши?Кому бы здесь и быть в глуши?Уснуло озеро под снегом.Они скользят на лыжах вдальСквозь снег, — как с мушками вуаль, —Довольные своим пробегом.Не видно звезд и нет луны.Все, все сказать сердца вольны.

34

— Чего ты ждешь? — она спросила.— Я жду тебя назвать своей. —— Во мне пока бессильна силаПокинуть мужа и детей. —— Но, Lugne, пойми, я жду развода. —— Не жди, Леандр, моя свободаБез крыл, и больше не парит, —Мне это совесть говорит.Не создана я для измены, —В измене ложь: я правду чту.Друг в друге видим мы Мечту, —Довольно с нас. Не мучь Елены.Пусть будет свет. Не нужно тьмы:Лишь друг вне друга вместе мы.

35

Ты говоришь: развод, — как будтоИсправит что-нибудь развод.Развод — пустяк, развод — минута,А знаешь ли, что значит — год?Не только год счастливой страсти,Любви слинялой, полной сласти, —А год, мой год тяжелых мук?А здесь не год, Леандр, подумай:Двенадцать лет, двенадцать лет,Двенадцать лет, как счастья нет,Двенадцать лет тоски угрюмой,И чуждый муж, но все же свой,Привычный, человек живой!

36

Он любит Lugne твою, как может.Где силы сделать боль ему?Его судьба меня тревожит.Такой ценой я не приму,Поверь мне, счастья: этот праздник,Пожалуй, хуже был бы казни.Нет, на несчастии другихМогу ль о радостях своихСпокойно думать? Дети! дети!Как вас делить? О, что за вздор!Оставим этот разговор,Оставим злые мысли эти:Такая воль — мрачней тюрьмы.Лишь друг вне друга вместе мы.

37

Да, творчество твое велико,Как падший ангел, гений тьмы,Но богоборческого ликаКраса страшна мне. Как же мыС тобою совместим всю разностьДуш наших, знающих экстазность,Таких и близких, и чужих?Я без ума от глаз твоих,От светлой нежности ребенка,От одаренности твоей,Но не от скрытых в ней идей,Кощунственных и льнущих тонкоИ искусительно в сердца…Я без ума… не до конца!

38

Пребудем же, Леандр, друзьями,Как были до сих пор века,Смотря влюбленными глазамиНа друга друг… издалека!В измене тела — ложь. В свиданьиБесплотном — сплошь очарованье,Святая правда близких душ…От них не пострадает муж,И невсколыхнутая совестьМоя меня не укорит.Вот путь единый, что открытДля нас — невинность встречи, то есть,Сумбур отвергшие умыЛишь друг вне друга вместе мы. —

39

Сказала, вздрогнула и, с крикомПрижав его к своей груди,В теряющем порыве диком,Отпрянула: «Не подходи…Единственный! Боготворимый!Не искушай своей любимой:Я обессилена борьбой, —Уйди, Леандр, господь с тобой…»…И он ушел во тьму на лыжах,Ни слова больше не сказав,Когда ж, озябнув и устав,Вернулась в келью Lugne, на рыжихЛошадках были хомуты,И голос звал из темноты:

40

— Готовы лошади. Мне баринВелел на станцию Вас свезть. —Был лик Елены светозарен:Сердца друг другу дали весть!Она подать велела саниСпустя неделю, от скитанийДуши уставшая, решаГоветь в монастыре. ДушаМолитвы жаждала. Все службыОна простаивала. ХрамДал исцеление скорбям,И, с чувством неизменной дружбыК Леандру, ехала зимойТы, маленькая Lugne, домой…

Эпилог

Леандр гремит во всей вселенной.Давно ушла от мужа Lugne:Живет с детьми мечтой нетленной.В каштаны прядей вкрался лунь…И застрелилась Кириена,Познав, как зла ко многим сцена,И от усадьбы вековойОстался пепел. Ветра вой —Над монастырскою руиной.А в мире все цветет сирень,Весенний наступает день,Чарует рокот соловьиный,И людям так же снятся сныОбманывающей весны…

Старчески расслабленный (фр.)
«Будьте добры» (англ.)
Олимпия Баронет.
Варламов. (Прим. автора.)
Савина. (Прим. автора.)
Две разновидности футуризма: «всёки» и «ничевоки». (Прим. автора.)
«Никогда не слышать…» (фр.)
Игорь Стравинский. (Прим. автора.)
Графиня (фр.)
Послушайте! (фр.)
Красный шнурок (фр.)
Княгиня (фр.)
О, мое дитя! (фр.)
Вы понимаете? (фр.)
Преимущественно (фр.)