Том 3. Стихотворения 1918-1924 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 2
В такие дни (1919–1920)
В зареве пожара
России
В стозарном зареве пожара,Под ярый вопль вражды всемирной,В дыму неукрощенных бурь, —Твой облик реет властной чарой:Венец рубинный и сапфирныйПревыше туч пронзил лазурь.Россия! в злые дни Батыя,Кто, кто монгольскому потопуВозвел плотину, как не ты?Чья, в напряженной воле, выя,За плату рабств, спасла ЕвропуОт Чингис-хановой пяты?Но из глухих глубин позора,Из тьмы бессменных унижений,Вдруг, ярким выкриком костра, —Не ты ль, с палящей сталью взора,Взнеслась к державности веленийВ дни революции Петра?И вновь, в час мировой расплаты,Дыша сквозь пушечные дула,Огня твоя хлебнула грудь, —Всех впереди, страна вожатый,Над мраком факел ты взметнула,Народам озаряя путь.Что ж нам пред этой страшной силой?Где ты, кто смеет прекословить?Где ты, кто может ведать страх?Нам — лишь вершить, что ты решила,Нам — быть с тобой, нам — славословитьТвое величие в веках!1920
Третья осень(1917–1920)
Вой, ветер осени третьей,Просторы России мети,Пустые обшаривай клети,Нищих вали по пути;Догоняй поезда на уклонах,Где в теплушках люди гурьбойРугаются, корчатся, стонут,Дрожа на мешках с крупой;Насмехайся горестным плачем,Глядя, как голод, твой брат,То зерно в подземельях прячет,То душит грудных ребят;В городах, бесфонарных, беззаборных,Где пляшет Нужда в домах,Покрутись в безлюдии черном,Когда-то шумном, в огнях;А там, на погнутых фронтах,Куда толпы пришли на убой,Дым расстилай к горизонтам,Поднятый пьяной пальбой!Эй, ветер с горячих взморий,Где спит в олеандрах рай, —Развевай наше русское горе,Наши язвы огнем опаляй!Но вслушайся: в гуле орудий,Под проклятья, под вопли, под гром,Не дружно ли, общею грудью,Мы новые гимны поем?Ты, летящий с морей на равнины,С равнин к зазубринам гор,Иль не видишь: под стягом единымВновь сомкнут древний простор!Над нашим нищенским пиромСвет небывалый зажжен,Торопя над встревоженным миромЗолотую зарю времен.Эй, ветер, ветер! поведай,Что в распрях, в тоске, в нищете,Идет к заповедным победамВся Россия, верна мечте;Что прежняя сила жива в ней,Что, уже торжествуя, онаЗа собой все властней, все державнейЗемные ведет племена!7 октября 1920
К русской революции
Ломая кольцо блокады,Бросая обломки ввысь,Все вперед, за грань, за преградыАлым всадником — мчись!Сквозь жалобы, вопли и ропотТрубным призывом встаетТвой торжествующий топот,Над простертым миром полет.Ты дробишь тяжелым копытомОбветшалые стены веков,И жуток по треснувшим плитамСтук беспощадных подков,Отважный! Яростно прянув,Ты взвил потревоженный прах.Оседает гряда туманов,Кругозор в заревых янтарях.И все, и пророк и незоркий,Глаза обратив на восток, —В Берлине, в Париже, в Нью-Йорке, —Видят твой огненный скок.Там взыграв, там кляня свой жребий,Встречает в смятеньи земляНа рассветном пылающем небеКрасный призрак Кремля.4 декабря, 1920
Парки в Москве
Ты постиг ли, ты почувствовал ли,Что, как звезды на заре,Парки древние присутствовалиВ день крестильный, в Октябре?Нити длинные, свивавшиесяОт Ивана Калиты,В тьме столетий затерявшиеся,Были в узел завиты.И, когда в Москве трагическиеЗалпы радовали слух,Были жутки в ней — классическиеСилуэты трех старух.То народными пирожницами,То крестьянками в лаптях,Пробегали всюду — с ножницамиВ дряхлых, скорченных руках.Их толкали, грубо стискивали,Им пришлось и брань испить,Но они в толпе выискивалиВсей народной жизни нить.И на площади, — мне сказывали, —Таи, где Кремль стоял как цель,Нить разрезав, цепко связывалиК пряже — свежую кудель,Чтоб страна, борьбой измученная,Встать могла, бодра, легка,И тянулась нить, рассученнаяВновь на долгие века!5 октября 1920
Весной («Не в первый раз твои поля…»)
Не в первый раз твои поляОбозреваю я, Россия;Чернеет взрытая земля,Дрожат, клонясь, овсы тугиеИ, тихо листья шевеля,Берез извилины родные.Вот косогор, а вот река,За лесом — вышка колокольни;Даль беспредельно широка,Простор лугов, что шаг, раздольней;Плывут неспешно облака,Так высоко над жизнью дольней.Вы неизменны, дали нив,Где свежий колос нежно зреет!Сон пашни новой, ты красив,Тебя встающий день лелеет!И с неба радостный призывОпять в весеннем ветре веет.Да, много ты перенесла,Россия, сумрачной невзгоды,Пока, алея, не взошлаЗаря сознанья и свободы.Но сила творчества — светлаВ глубоких тайниках природы.Нет места для сомнений тут,Где вольны дали, глуби сини,Где васильки во ржи цветут,Где запах мяты и полыни,Где от начала бодрый ТрудБыл торжествующей святыней!7 июня 1920
Нам проба
Крестят нас огненной купелью,Нам проба — голод, холод, тьма,Жизнь вкруг свистит льдяной метелью,День к дню жмет горло, как тесьма.Что ж! Ставка — мир, вселенной судьбы!Наш век с веками в бой вступил.Тот враг, кто скажет: «Отдохнуть бы!»Лжец, кто, дрожа, вздохнет: «Нет сил!»Кто слаб, в работе грозной гибни!В прах, в кровь топчи любовь свою!Чем крепче ветр, тем многозыбнейПонт в пристань пронесет ладью.В час бури ропот — вопль измены,Где смерч, там ядра кажут путь.Стань, как гранит, влей пламя в вены,Вдвинь сталь пружин, как сердце, в грудь.Строг выбор: строй, рази — иль падай!Нам нужен — воин, кормчий, страж!В ком жажда нег, тех нам не надо,Кто дремлет, медлит, тот не наш!Гордись, хоть миги жгли б как плети,Будь рад, хоть в снах ты изнемог,Что, в свете молний, мир столетийИных ты, смертный, видеть мог!1920
Товарищам интеллигентамИнвектива
Еще недавно, всего охотнейВы к новым сказкам клонили лица:Уэллс, Джек Лондон, Леру и сотниДругих плели вам небылицы.И вы дрожали, и вы внимали,С испугом радостным, как дети,Когда пред вами вскрывались далиЗемле назначенных столетий.Вам были любы — трагизм и гибельИль ужас нового потопа,И вы гадали: в огне ль, на дыбе льПогибнет старая Европа?И вот свершилось. Рок принял грезы,Вновь показал свою превратность:Из круга жизни, из мира прозыМы вброшены в невероятность!Нам слышны громы: то — вековыеУстои рушатся в провалы;Над снежной ширью былой РоссииРассвет сияет небывалый.В обломках троны; над жалкой грудойНароды видят надпись: «Бренность!»И в новых ликах, живой причудойПред нами реет современность.То, что мелькало во сне далеком,Воплощено в дыму и в гуле…Что ж вы коситесь неверным окомВ лесу испуганной косули?Что ж не спешите вы в вихрь событий —Упиться бурей, грозно-странной?И что ж в былое с тоской глядите,Как в некий край обетованный?Иль вам, фантастам, иль вам, эстетам,Мечта была мила. как дальность?И только в книгах да в лад с поэтомЛюбили вы оригинальность?Февраль и март 1919
Только русский
Только русский, знавший с детстваТяжесть вечной духоты,С жизнью ваявший, как наследство,Дедов страстные мечты;Тот, кто выпил полной чашейНашей прошлой правды муть, —Без притворства может к нашейНовой вольности примкнуть!Мы пугаем. Да, мы — дики,Тесан грубо наш народ;Ведь века над ним владыкиПростирали тяжкий гнет, —Но когда в толпе шумливой,Слышишь брань и буйный крик, —Вникни думой терпеливой,В новый, пламенный язык.Ты расслышишь в нем, что преждеНе звучало нам вовек:В нем теперь — простор надежде,В нем — свободный человек!Чьи-то цепи где-то пали,Что-то взято навсегда,Люди новые воссталиЗдесь, в республике труда.Полюби ж в толпе вседневныйШум ее, и гул, и гам, —Даже грубый, даже гневный,Даже с бранью пополам!1919
К Варшаве!
К Варшаве красноармейцы,В Балтике английский флот.Знамена красные, взвейтесь,Трубите красный поход!Пусть там, в Европе, смятенье,Всплески испуганных рук.На кинематографической лентеВеков — новый круг.Та Москва, где Иван ГрозныйПлясал пред кровавым костром;Где в безлюдьи, ночью морозной,Варваров клял Наполеон;Где — храмы, святыни, ковчеги,Дворцы, особняки богачей, —Сорвалась с тысячелетнего местаИ в пространствах, без меты,В неистовом бегеЛетит, ружье на плече.Над Тверской, над Садовой — самумы,Над Остоженкой — неистовый вихрь:Всей республики воплощенные шумы,Кремля громовые думы, —Создавать, разрушать, творить.Рушатся незыблемости зданий,Новый Капитолий встает;Водоворот,Всех заарканив,В багряном тумане,В невероятность влечет.Мы подняты на взбешенных волнах,На их гребень, как в седло, взметены,Мы пьяны от брызг соленых,Копьями звезд пригвождены.Мы плывем в растущем потопе,Все заливая кругом,Пока в смятенной ЕвропеНад нашим разгромом — стон!К Варшаве, красноармейцы!Пусть в Балтике английский флот!Ликуйте, пляшите, смейтесь —Над расплавленной яростью вод!1920
Мятеж(памяти Эмиля Верхарна, как поэта и друга)
В одежде красной и черной,Исполин,От земли к облакамВосстающий упорно,Властелин,Диктующий волю векамНеоборно, —Мятеж,Ты проходишь по миру,ВсегдаСветел, свободен и свеж,Как в горном потоке вода.ВозьмиПламя пожара,Взбежавшее яро,Как гигантскую лиру;ГремиГрохотом рушимых зданий;АккомпанируйВ кровавом туманеРеву толпы,Сокрушая столпы,Библиотек,Фронтоны музеев,Одряхлелых дворцов.Ужас посеяв, —Как отравленный дротик,Кинь свой озлобленный зов:«За рабов!Против царей, вельмож, богачей, иереев!Против всех ставленных!За подавленных!»Не все равно ли,Правда иль нет этот зов!Ты полон дыханием воли,Ты силен сознанием власти,Ты — нов.Пусть книги горят на кострах дымно-сизых;Пусть древние мраморы в тогах и в ризахРазбиты на части(Заряды для новых орудий!),Пусть люди,Отдавшие жизнь за свободу народа,У входаОпустелых темниц,Расстреляны, падают ницС заглушенным криком: «Свобода!»Пусть в шумеРастущих безумий,Под победные крики, —Вползает неслышно грабеж,Бессмысленный, дикий, —Насилье, бесстыдство и ложь.Пусть!Разрушается старое, значит, поднимется новое.Разрываются цепи, значит, будет свободнее.Прочь — готовое,Прошлогоднее,То, что мы знаем давно наизусть!Необорно,В одежде красной и черной,Ты проходишь,Мятеж,Ища свой рубеж,Ты просторы обводишьГлазами пронзительно-шарящими.Тебе, чем другому кому,Известней:Над пожарищами,Над развалинами,Над людьми опечаленными,Над красотой, обрекаемой тлению, —В огне и дыму, —Новой песней,Встанет новой жизни свет!Разрушению —Привет!1920
Серп и молот
Пусть гнал нас временный ущербВ тьму, в стужу, в пораженья, в голод:Нет, не случайно новый гербЗажжен над миром — Серп и Молот!Мы землю вновь вспоим трудом,Меч вражий будет вновь расколот:Недаром мы, блестя серпом,Взметнули дружно мощный молот.Но смело, мысль, в такие дни,Лети за грань, в планетный холод!Вселенский серп, сев истин жни,Толщь тайн дробя, вселенский молот!Мир долго жил! Довольно лжи!Как в осень, плод неспелый золот.В единый сноп, серп, нас вложи,В единый цоколь скуй нас, молот!Но вечно светом вешних вербДух человека свеж и молод!Точи для новой жатвы серп,Храни для новой битвы молот!13 мая 1921
Над мировым костром
В такие дни
Расплавлены устои жизни прежней,Над мировым костром мы взлет огня.Еще безумней и опять мятежней,Вихрь беспощадных искр, взметай меня!Мечту пронзили миллионы волей,Мысль в зареве бессчетных дум, зорка, —Ломая, строить новый Капитолий,Класть цоколи стен, взмеченных в века!Не пламя ль влито в трепетные жилы?Мой каждый вздох не роковой ли хмель?Содружный труд упорно троит силы,Застлала мглу слепительная цель.Но в эти дни все взнесено в безмерность,Жизнь — от земли в зенит веретено!Желанья — смерч, стальная плаха — верность,Победный лавр и иглы пуль — одно!В святом кругу приветствий и проклятий,Где жезл Судьбы сметает дни и кровь,Язвит целебней серп ночных объятий,Уста к устам смертельней гнет любовь!1920
На высях
Жизнь трепетов любви не старит,Где ближе гибель — зорче страсть,Так бред блаженств с Еленой ПаридЗнал в Пергамах, готовых пасть.За сводом свод возносят годыАркады радуг в сто цветов;Все жгучей синь, все круче всходыПо твердым зернам лунных льдов.Но в стуже лет, у горных срывов,Где ветер в клочья рвет мечту,Властней огонь в руках счастливых,Свой факел взнесших в высоту.Что в долах, там, где тмин и мята,Пьянило дни, — мгновенный мед, —На высях, здесь, как пламя, свято,Алтарный дым до звезд влечет.Смыкайтесь, арки, в белом блеске,Над черной бездной, в вихре мча —Сон Паоло и сон Франчески,Что двух слепил под взвизг меча!1920
Под гулы и взрывы
Вихри войны, кони гибели, не успокоены,Роя просторы, опоры былого крушат;В городе черны разломанных окон пробоины,Громко развалины вопят о днях баррикад.Ропотом моря вся жизнь вдохновенно взволнована,Взносит свой гребень встающая к звездам волна:В шторме, растущем безмерно, стихия раскована,Даль заполняет потоком победным она.В грозных разгромах, в гудящей над миром мятежное,В празднике бури, в неистовстве молний, в громах,Что же мы двое, с мечтой о целительной нежности,С трепетной песней о счастьи немом на устах?Легкие листики, взвеяны в сумрачной бурности,Будем раздавлены, смяты, растоптаны мыШагом народов к великой, к всеобщей лазурности,Ляжем, разъяты, — обломки рассеянной тьмы?Нет, в нашей страсти все тот же порыв напряженности,Отзвук циклона, влекущего мир на свой суд!Сладко нам реять над алым провалом бездонности,Сладко под гулы и взрывы свой строить уют.С вами, кто рушат и зиждут, не тайные нити лиВяжут нас, дерзких, в пожаре поющих любовь?В жизни, идущей на смену векам, мы строителиВечного храма надежд, восстающего вновь!11 сентября 1920
Вещий ужас
Рук ласковых касанья; приближеньяГуб страждущих; истома глаз ночных;Предчувствующий трепет достиженья;Прерывный вздох за грань кругов земных!Вы, древние, проверенные чары!Вопль троглодита в алой мгле времен,Бред эллина во храме, гунна ярыйВосторг, Тристана и Изольды сон!Вы, длящиеся в мертвых небоскребах,Под скрежет революций, в дни войны,Вы в гибелях, вы в благостях, вы в злобах,Таящиеся вопли, бреды, сны!Кто вырвет вас из мировых сознаний,В костре куст лишний, чтоб не тмился свет?Тебя спалит, — одну сквозь сто названий, —Изида, Афродита, Аштарет!Мы — человечества всплеск, мы — поэты,В огне веков как можем не гореть?Пусть гимны ночи в Атлантиде петы, —Нам страсти вещий ужас — вечно петь!8 сентября 1920
Рассвет («Никнут тени, обессилены…»)
Никнут тени, обессилены;На стекле светлей извилины;Мертвой тайны больше нет…Не безумно, не стремительно, —Скромно, с нежностью медлительнойВ мглу ночную входит свет.Мгла, в истомном утомлении,Спорит миг за мигом менее,Властью ласк побеждена;Воле дня перерожденного,Новой жаждой опьяненного,Отдает свой вздох она.Над безвольной, над поверженнойДень взволнован в страсти сдержанной,Шепчет вкрадчиво: «Молчи!..»Полно длить предел обманчивый,Казнь любовную заканчивай,Кинь слепительно лучи!4 сентября 1920
Заклятье Эроса
Проходя страду земнуюГорьких лаек и сладких мук,Помни, вверясь поцелую, —Любит лишь мечту двойнуюЭрос, туго гнущий лук.Он решил, он повелелКроткой строгостью заклятий,Чтоб восторг двух разных телРавным пламенем горелНа костре ночных распятий.Богу ран животворящихНенавистен страстный вскрик,Если он, во мглах крутящих,В миг разъятий единящих,Из одной груди возник.1920
Klassische Walpurgisnacht[2](Гете, «Фауст», часть 2)
Ночи, когда над городомДымы лесных пожаров,А выше — эллинским мороком —Гекаты проклятые чары, —Все углы виденьями залили,Закружив их дьявольским вальсом,И четко судьбы сандалииСтучат по изрытым асфальтам;Дыша этой явью отравленной,Ловя в ней античные ритмы,Губами безжалостно сдавливайДвух голубков Афродиты.Лот любви, моряк озадаченный,Бросай в тревоге бессонных вахт, —Иль в Советской Москве назначенаKlassische Walpurgisnacht?Подползают на брюхе сфинксы,Стимфалиды взмывают крылом,Чу! скачет сквозь мрак лабиринтскийМудрый кентавр Хирон.Куда? Не к Елене ли?Лебедем в гриву вплетись,Неги Эгейские вспенивай,К Скейским высотам мчись!Город иль море?Троя иль Ресефесер?Мы с Фаустом поспоримВ перегонке сфер!Запрокинулась Большая Медведица,Глаз Гекаты метит гостей,А дым пожаров все стелется,Заливая нашу постель.1920
Гимн Афродите («За длительность вот этих мигов странных…»)
За длительность вот этих мигов странных,За взгляд полуприкрытый глаз туманных,За влажность губ, сдавивших губы мне,За то, что здесь, на медленном огне,В одном биеньи сердце с сердцем слито,Что равный вздох связал мечту двоих, —Прими мой стих,Ты, Афродита!За то, что в дни, когда поля, серея,Покорно ждут холодных струй Борея, —Твой луч, как меч, взнесенный надо мной,Вновь льет в мой сад слепительность и зной,Что зелень светлым Аквилоном взвита,Что даль в цветах, и песни реют в них, —Прими мой стих,Ты, Афродита!За все, что будет и не быть не может,Что сон, и этот! будет скоро дожит,Что видеть мне, в час сумрачных разлук,Разомкнутым кольцо горячих рук,Что тайно в страсти желчь отравы скрыта,Что сводит в Ад любовь рабов своих, —Прими мой стих,Ты, Афродита!8 сентября 1920
Шаги Афродиты
Шаги Афродиты
Шагам Юпитера пристало удаляться,
Когда Венерины послышатся шаги.
АдалисМойры
Слышишь! по узорам плитСеребристый шаг звенит.Мойр веления исполни, —Уходи, владыка молний.Геба
Над Олимпом сумрак синь,Трон блистающий покинь, —Там, где в брачных звездах небо,Только юность любит Геба.Афина
Я во мгле клоню своеДнем горящее копье.Нестерпим богине мудройВзор Киприды златокудрой.Афродита
Я иду смеясь, смеясь,Между мной и ночью вязь, —Пояс мой, соблазном свитый.Зевс! клонись пред Афродитой.Зевс
Я к Данае, в сне ночном,Золотым сошел дождем;Летним днем был горд победой,В лике лебедя, над Ледой;Для Семелы тень была,Там, где я, всегда светла;Долго длилась ночь без сменыДля меня близ уст Алкмены;В свете, в сумраке, везде,В храме, в роще, на воде,Я готов в борьбе открытойПасть, сраженным Афродитой.21 июля 1920
Стрелы ресниц
Еще в мечтах чернеют стрелыТвоих опущенных ресниц;Но день встающий, призрак белый,В пепл обращает угль горелый,Пред правдой властно клонит ниц.Еще мечта нежна, как голосВолынки, влившейся в рассвет,Дрожит, как с ветром свежий колос,Но щеки жжет мне белый волос,Немая память долгих лет.Клятв отзвучавших слишком многоИ губ, томивших в темноте.Полмира сжав, моя дорогаПо горным кряжам всходит строго,Ах, к той вершительной мете!День торжествует, Солнце лепитИз туч уборы древних жриц,Вот-вот мир пламенем оцепит…Но в глубях тихих — черный трепетТвоих опущенных ресниц.23 июля 1920
После дождя
Был дожде и замер; молний взвизгиУстали; тень сближала нас;На темных стеклах стыли брызги;Плыл призраков любимый час.Твои глаза так были близко,Так хрупок шум твоих волос.Бег мерный месячного дискаКропил нас мглой безвлажных рос.Пусть две мечты двух душ не слитыхТомил во тьме несходный сон,Но двум мирам на их орбитахМиг встречи был судьбой сужден.Звезда к звезде в пространствах млечныхВлеклась, — мячи враждебных сил, —Чтоб встал огонь из сшибок встречных,Ночь неба кровью опалил, —Чтоб смерч сгораний, вихрь бесструнныйНад слухом чутким в век вознес —Тишь бледных брызгов, отзвук лунныйИ хрупкий шум твоих волос.28—29 июля, 1920
Египетский профиль
Твои мемфисские глаза.
Me eum esseКогда во тьме закинут твой,Подобный снам Египта, профиль, —Что мне, куда влекусь за тьмой,К слепительности ль, к катастрофе ль!Разрез чуть-чуть прикрытых глаз,Уклоны губ чуть-чуть надменных —Не так же ль пил, в такой же чае,Ваятель сфинксов довременных?Когда над ним, в забвенный год,Свой суд в Аду вершил Озирис,Не был ли принят в счет щедротВот этих век извивный вырез?Застылый очерк бледных щекТаит всю быль о давнем брате:Его сквозь сумрак вывел РокК палящей пропасти объятий.Вдавив уста в холодный ликТой жрицы Гора иль Изиды,Он гневно в камень вбросил крикВосторга иль глухой обиды.Всё отошло; но Сфинкс в векаПронес его мечты и гибель.Где ж тайна их? в чертах виска?В той выгнутости ль? в том изгибе ль?Хочу и я, как дар во храм,За боль, что мир зовет любовью, —Влить в строфы, сохранить векамВот эту тень над левой бровью.1 августа 1920
Срок
Я знаю, ты, земля, вращеньем быстрымСвой старый шар влечешь во мрак и свет,Просторы разных стран бросая вследТо крикам рынка, то полночным систрам.С полмиром кинут я теперь во тьму,Полсуток ждать мне солнечного всхода,Слежу без звезд по дугам небосвода,И глубь ночных часов страшна уму.Расстались мы. Еще в глазах вся негаЖеланных глаз; все может губы сжечьЯд милых губ; прикосновенье плечВсё сладко пальцам. Но, летя с разбега, —Земля швырнула нас к иному дню,Кружась, срок создает до новой встречи.Найду ль. я вновь те губы, веки, плечиИль в бездну мигов счастья сон сроню?Лети, лети, земля, путем планетным,В пустыне сфер крути живой волчок, —Чтоб, малый, атом, я, изжив свой срок,Мог страстный вздох вернуть устам запретным!1920
Две вазы
Две малых вазы из альвастраПрижать к губам и долго ждатьВ палящей мгле, над близкой бездной, —В них миро сладкое вдыхать,Жить странной тайной аромата,Пока зловещий глаз ГекатаНе врежет вдруг в ночную гладь,Спалив сияньем отсвет звездный,Тогда живой фиал поднятьК трехликой, в высь, к лучам, ad astral[3]И вот, пред тем, как телом стать,В руках начнут слегка дрожатьДве малых вазы из альвастра.2–3 августа 1920
Ночная улица
Фонарей отрубленные головыНа шестах безжизненно свисли,Лишь кое-где оконницы голыеСветами сумрак прогрызли.Бреду, спотыкаясь по рытвинамТротуара, в бездонном безлюдьи;Только звезды глядят молитвенно,Но и они насмешливо судят.Звезды! мы — знакомые старые!Давно ль вы в окошко подглядывали,Как двое, под Гекатиными чарами,Кружились, возникали, падали.Когда же вчера вы таяли,Уступая настояниям утра,Вы шептали, смеясь: не устали лиГубы искать перламутра?Так зачем теперь отмечаю яНасмешку в лучах зазубренных,Что в мечтах — канун безначалияВ царстве голов отрубленных;Что не смотрите ласково-матово,Как, замкнув рассудочность в трюме, яПо Москве девятьсот двадцатогоПроплываю в ладье безумия!20–22 августа 1920
Хмельные кубки
Бред ночных путей, хмельные кубки.Город — море, волны темных стен.Спи, моряк, впивай, дремля на рубке,Ропот вод, плеск ослепленных пен.Спи, моряк! Что черно? Мозамбик ли?Суматра ль? В лесу из пальм сквозных,Взор томя пестро, огни возникли,Пляски сказок… Вред путей ночных!Город — море, волны стен. БубенчикСанок чьих-то; колокол в тени;В церкви свет; икон извечный венчик…Нет! бред льнет: в лесу из пальм огни.Спи, моряк, дремля на рубке! Вспомни:Нега рук желанных, пламя губ,Каждый вздох, за дрожью дрожь, истомней…Больше, глубже! миг, ты слишком груб!Колокол в тени. Сов! сон! помедли,Дай дослушать милый шепот, вкиньВ негу рук желанных — вновь! То бред ли,Вод ли ропот? Свод звездистый синь.Чьи-то санки. Пляска сказок снова ль?Спи, моряк, на рубке, блеск впивай.Город — море. Кубков пьяных вдоволь.Пей и помни свой померкший рай.1920
Длятся, длятся…
Длятся, длятся, сцеплены, союзны,Лентой алой скрепленные ночи.Память! в нежной устали ворочайЛегкий пух зари в сумрак грузный!Лунной влагой облик милый залит,Тень на грудь — сапфирные запястья.Вот он, вот, взор сдавленного счастья!Змей, скользя, в глубокой ласке жалит.Черный мрак над морем опрокинут,Зыбля челн в неистовстве прибоя.В звездность тайны падаем мы двое;В холоде ль эфира плечи стынут?Эос! Хаос блесков без названья!Теплый мрамор ожил в теле гибком,В неге слипших губ, к немым улыбкам, —Вечность влить в мгновенья расставанья!Память, смей! лелей земные миги!Их за свет иных миров стереть ли? —Смертной сети пламенные петли,Брошенной столетьям в этой книге!26 сентября 1920
Руками плечи…
Руками плечи опоясаны,Глаза с глазами смежены,Друг друга сном огня пьянят они, —Венчанных двое меж иных.Миг кем-то где-то предназначенный!Стонать бесплодно: пощади!В воде столетий опрозраченнойДля зорких глаз палящий диск!Кассандры рушащихся Илиев,Иоанны Патмосов в огне!Вы тщетно в выкриках таили гнев, —Что будет, видя как в окне.Еще весталка не ждала греха,Еще не вызвал брата Рем,Уже был избран меч АларихаЖечь мрамор римских алтарей.Нас так, с порога дней, провидели, —Осенний луч с поры весны, —В мечты все Сапфо, все Овидии,Всех Атлантид слепые сны!4 июня 1921
От столетий…
От столетий, от книг, от виденийЭти губы, и клятвы, и ложь.И не знаем мы, полночь ли, день ли,Если звезды обуглены сплошь.В мире встанет ли новый Аттила,Божий бич, божий меч, — потоптатьНе цветы, но мечты, что взрастилаСтрасть, — хирамовым кедрам под стать?Солнце пятна вращает, циклоныНадвигая с морей на постель,Но не тот же ли локон наклонныйНад огнем мировых пропастей?Чтобы око земное не слепло,На мгновенье двум сближенным в смех —От советской Москвы на АлеппоРеволюции праздничный сбег.И с земли до звезды, до столетийВосстающих, — борьбе и войнеЭтот огненный столп одолеть ли,В наших строфах горящий вдвойне!9-11 сентября 1921
Череп на череп…
Череп на череп,К челюсти челюсть,За тонкой прослойкой губ!За чередом черед!Пей терпкую прелесть,Сменив отлюбивший труп!Земли не насытитьМиллиардам скелетов!Ей надо тучнеть, тучнеть!Чтоб кино событийШло в жизни этой,Ты должен любить — хотеть!Как пещерный прапредок(Вселенское детство!)Грудь на груди, под смех гиен, —Так, в истомах и бредах,Выгибая хребет свой,Отдавайся объятьям в плен!Александр, Юлий Цезарь, Хлодвиг!За чередом черед!За соседним соседний! чтоб,Свершивший свой подвиг,Твой целованный черепОпустили в последний гроб.6 мая 1921
Завес веков
В дни, когда…
В дни, когда Роком я кинутВ город, на жесткие камни;В дни, когда медленно стынутПрежде кипевшие страсти, —Жребий заветный мной вынут;Сказка столетий близка мне;Завес веков отодвинут,Прошлое снова у власти.Вот словно волны нахлынут —Фивы, и Дельфы, и Самний;Вакховы тигры разинутКровью горящие пасти;Дрот гладиаторы ринут…Чу! плеск «vestalis et damai»![4]Те же в восторге застынут,Слушая миф о Иокасте…Путь, что народами минут,Жизнь, что была многодрамней!Гулы трамвайные стынутВ звоне восточных запястий.Октябрь 1919
Романтикам
Вам, удаленным и чуждым, но близким и милым.Вам эти строфы, любимцы отринутых днем!В зеркало месяц виденья бросает Людмилам,С бледным туманом слита вереница теней;С тихой и нежной мечтой о принцессах лилейных,Рыцари едут в лесу за цветком голубым;Жены султанов глядятся в кристальных бассейнахВ знойных гаремах, окутанных в сладостный дым.Светлы картины, и чары нe страшны; пропитанВоздух великой тоской но нездешией страде!В юности кем этот трепет тоски не испытан,Кто с Лоэнгрином не плыл на волшебном челне?Трезвая правда сожгла ваши чистые дали,С горных высот мы сошли до глубоких низин;С грохотом города стены холодные встали,С дымом фабричным задвигались поршни машин.Вышли другие, могучие силой хотений,Вышли, чтоб рушить и строить на твердой земле, —Но в их упорстве был отзвук и ваших стремлений,В свете грядущего — луч, вас манивший во мгле!Вам, кто в святом беспокойстве восторженно жили,Гибли трагически, смели и петь и любить,Песнь возлагаю на вашей бессмертной могиле:Счастлив, кто страстных надежд здесь не мог утолить1920
Одиссей у Калипсо («Сквозь легкий дым земных воспоминаний…»)
Сквозь легкий дым земных воспоминанийСветлеет глубь зажизненных страстей,Я ль тот пловец, кто взносит к небу длани,На берег брошен из морских сетей?Я ль чуждый гость в чертоге крепкостенном,Где Калипсо кудель судьбы прядет, —Днем на пиру сижу блаженно-пленным,В ночь с уст царицы пью пьянящий мед?Как бред былой, скользят и тают лицаДрузей случайных, призрачных врагов;Вновь, как во вне, мы двое, жрец и жрица,Сквозь сонм льстецов проходим чтить богов.Но в час зари, чуть стают чары мрака,Я восхожу на кручь прибрежных скалСмотреть в туман, где спит моя Итака,Внимать, как ропщет в даль бегущий вал.Я ль в светлом доме островной сибиллы,Вдыхая сладость элисийских нег,Вздыхать готов о дымных безднах Скиллы,В мечтах лелеять с шумом волн — побег?Что мне, кто знал слепительности Трои,Кто сирских пленниц к ложам нежным влек, —Ахайи скудной зеркало пустое,Сны Пенелопы, Телемака рок?Иль но пресыщен полным кубком славы,Не отягчен венцом вселенной всей, —Как нектара, жду нежащей отравыЯ, опытный, я, мудрый Одиссей?28 августа 1920
Одиссей у берегов феаков(Одиссея, песнь V)
«Будешь помнить!» ПрогремелаМне насмешка Посидона.Коней бурных он направилВ глубь взволнованного лона,В свой коралловый чертог.Но всем ветрам предоставилВыть над морем гневный бог,Плещут, мечут пеной белойЯрый Эвр, свирепый Нот,Зверь Борей и Зефир юный;Понт на шумные буруныМчит со мной мой утлый плот.Все ж со мною — ЛевкотеиНеземное покрывало,Деву мудрости, Афину,Что не раз в беде спасала,Я, упорный, помяну.Плот разрушенный покину,Кинусь в мутную волну,Буду плыть к земле смелее:Знаю, гибельного дняСладость будет не такая!Там, на бреге, НавсикаяЖдет, прекрасная, меня.20 марта 1921
Цезарь Клеопатре
Нас влекут пурпурные ветрила,Нежен вздох павлиньих опахал,Терпкой влагой душно веет с Нила,В жгучей сини Феб недвижно стал.Мысли — четки. Выслушай, царица!Ропот мой безумьем назови.Пусть в тебе таит свой бред блудница,Цезарь тож не новичок в любви.Что ж! пред кем, скажи, в АлександрииЯ сложил и фаски и венец,Взор закрыл на распри мировые,В Риме кинул золотой дворец?Иль гетер в столицах шумных мало?Иль не я владыка всех земель?Но от хитрых ласк душа устала,Что мне в снах Киприды лишний хмель?Нет, египтянка! в изгибе строгомГуб твоих, в огне холодном глазПонял я призыв к иным дорогам,К большей глуби, соблазнившей нас.Клонит лик пред сыном Афродита,Эрос-Мститель гнет священный лук.Пропасть высшей страсти нам открыта.Чу! на дне — камней скользнувших звук!Миродержец, днесь я диадемойЦарственной вяжу твое чело.Не в Киферу нас влечет трирема,В даль столетий — фатума весло.Нам сужден ли сов мгновенной неги?Прочь Гефестом кованная сеть!Двум кометам в их надмирном беге,Нам дано в пример векам алеть.Так гори, согласно пламенея,Огнь любви спеши со мной вдохнуть,Чтоб с тебя он сжег клеймо Помпея,Чтоб к клинку мне подготовил грудь!1920
Геро и Леандр
Леандр
Геро, слушай! слышишь, Геро!Рядом в лад стучат сердца.Геро
Милый, нет! у башни серойЯрость волн бьет без конца.Леандр
Геро, лик твой жутко нежен,Весь плывущий в лунном дне!Геро
Милый, ах! луной взмятеженПонт, взносящий вал во сне.Леандр
Геро! грудью грудь согрета,Руки слиты, дрожь в устах…Геро
Милый! стужей млеет Лета,Мчит в зыбях холодный прах.Леандр
Геро! встанем! в свет победныйБросим тело, бросим страсть!Геро
Милый! грозно ветр бесследныйВ море вскрыл пред смелым пасть.Леандр
Геро! помни! веруй, Геро!Прочны связи влажных губ!Геро
Милый, ах! у башни серой —Вижу твой взмятенный труд.1920
Боттичелли
Что затеял ты, Рок? не игрой лиНа арене веков занят ты?Толпы бросил ты к Савонароле,Руки, в знаке креста, подняты.И от воли ль твоей, от речей лиИсступленца, что длань распростер,Возложил Сандро БоттичеллиКартины свои на костер?Ты ль решил, чтоб слезой черно-палевойОплывала Венер нагота,А народ, продолжая опаливатьСоблазн сатаны, хохотал?Ты ли дым, над Флоренцией вскинутый,Отвердил в извечный гранит,Обратил в бесконечную скинию,Где примеры вселенной хранить,Чтобы помнили, видели, ведали,Что нельзя Красоте перестать,Калидасой встающей над ведамиИ Рембрандтом над трупом Христа?30 сентября 1921
Все люди
Все люди, люди и люди,Всех осанок, величин и мастей,Розетка мировых иллюзий,За работой, на пир и в постель.Все люди, теперь и прежде,И в грядущем, взглянув за забор,Повтор все тех же арпеджий,Аккордов старых набор!Ахилл ли, Терсит ли, Елена ль,Поэт, чиновник, король, —Весь сверток земной вселенной —Под печатью одна бандероль!А, быть может, на синих планетах —Чудовища, владыки стихий,О чем не молчали в сонеты,Чего не блистало в стихи!А, быть может, в огне иль в незримом,Демоны, дьяволы — вы,Кто пылаете мимо, мимо,Презирая кивком головы!8 июня 1921
Приветствия
А.В. Луначарскому
В дни победы, где в вихре жестокомВсе былое могло потонуть,Усмотрел ты провидящим окомНад развалом зиждительный путь.Пусть пьянил победителей смелыхРазрушений божественный хмель,Ты провидел, в далеких пределах,За смятеньем, конечную цель.Стоя первым в ряду озаренномМолодых созидателей, тыУказал им в былом, осужденном,Дорогие навеки черты.В ослеплении поднятый молотТы любовной рукой удержал,И кумир Бельведерский, расколот,Не повергнут на свой пьедестал.Ты широко вскрываешь воротаВсем, в ком трепет надежд не погиб, —Чтоб они для великой работыС сонмом радостным слиться могли б,Чтоб под черными громами, в самойБуре мира — века охранить,И вселенского ясного храмаАдамантовый цоколь сложить.1920
К.Д. Бальмонту («Ты нашел свой путь к лазури…»)
Чахлые сосны дорогу к лазури найдут.
К. БальмонтТы нашел свой путь к лазури,Небом радостно вздохнул, —Ведал громы, видел бури,В вихрях взвеянных тонул;Славой солнца опьянялся,Лунной магией дышал,Всех пленял и всем пленялся,С мировой мечтой дрожал;И дождем с высот небесных,Алым облаком горев,В строфах жгучих и чудесныхТы спадал на новый сев!Влагу огненную жадноПили тысячи семян,Чтоб весной в парче наряднойЛиковала даль полян.Пусть погасло пламя в небе, —Под землей огонь твой жив:Светел Рок, завиден ЖребийТех, кто умер, жизнь разлив!Беглый блеск прощальных вспышекТайно манит, как магнит:То — твоих лучей излишекВ глубине зарниц горит!22–23 февраля 1919
Памяти одной
Помню, помню: вечер нежный;За окном простор безмолвный;Белой яблони цветы;Взор твой, милый, неизбежный,Миги катятся, как волны,В целом мире— я и ты.Помню, помню! это было, —Словно в пропасти глубокой,Да, пятнадцать лет назад!Время птицей легкокрылойУнесло меня далеко—В новый рай и в новый ад.Розы, лавры, олеандры,Лица с черными глазами,Плеск побед, падений стыд…Как в видении Кассандры,Тень Стигийская меж нами,Окровавлена, стоит.Нет к прошедшему возврата,Все в пространстве по орбитамМы должны вперед скользить.Стать чужими — вот расплатаЗа блаженство: в теле слитомСердце с сердцем съединить!28 мая. 1930
Памяти другой
Ты здесь, на ложе ласк неверных,Обманывающих приближений,В правдиво-лицемерный миг,Во мгле, как в пропастях безмерных,Астральной властью отражений,Твой облик надо мной возник.И ты, от близостей отъята,Уже не здесь впиваешь светы,Где я еще влачусь за тьмой,Но помнишь, странные когда-то,Нас обручившие обетыИ горько слышишь ропот мой.Твое обиженное телоЗемлей и травами прикрыто,Но здесь, со мной, твоя любовь;Смотри ж из темного пределаНа все, что в смерти не забыто,Что, жив, я изживаю вновь.В блаженной неге униженьяЯ оцет пью из груди милой,Отвесть клинок стыда без сил, —Прими мой бред — как искупленье:Им ныне над твоей могилойВенок из строф я возложил.1920
Мадригал
Имя твое — из золота,Маленький, сверкающий слиток,Под ударом кирки и молотаВ ледяном Клондайке открытый.Имя твое под любовнымиЛасками солнца светится,Но лучи его робки, словно имОпасно соперничество месяца.Но я знаю, верю, и ночью оно,Под лунным поцелуем бесплодным,Необледнено, неопорочено, —Пламя во тьме холодной.Пусть ветер взлетает с полюса,Пусть пустыня снежная стелется,Иль иглами жгучими колется,Смеясь над прохожим, метелица, —В стране молчанья и холопа,Над белым, над мертвым простором,Имя твое из золота,Милое имя— Дора!16 февраля 1921
К Адалис
Твой детски женственный анализЛюбви, «пронзившей метко» грудь,Мечте стиха дает, Адалис,Забытым ветром вновь вздохнуть.День обмирал, сжигая сосны;Кричали чайки вдоль воды;Над лодкой реял сумрак росный;Двоих, нас метил свет звезды.Она сгибалась; вечер бросилЕй детскость на наклоны плеч;Следил я дрожь их, волю веселНе смея в мертвой влаге влечь.Я знал, чей образ ночью этойЕй бросил «розу на кровать»…Той тенью, летним днем прогретой,Как давним сном, дышу опять —В твоих глазах, неверно-серых,В изгибе вскрытых узких губ,В твоих стихах, в твоих размерах,Чей ритм, — с уступа на уступ.21 июля 1920
К А—
Шаги судьбы по камням мира, свистыСтрел Эроса, соль моря — любишь ты.Я — этой ночью звезд расцвет лучистый,Тишь этих узких улиц, этот мглистыйБред темноты.Ты в каждом знаке — ищешь символ сути,Ведешь мечту сквозь тени к вечным снам.—Мне все сказалось, в играх лунной ртути;За смысл миров, — того, что есть в минуте,Я не отдам.В отвесах стен ты знаешь облик Рима,В полетах ветра дум нездешних струй.—Я жадно в стих ловлю лишь то, что зримо:Миг, сладкий миг, как сон бегущий мимо, —Твой поцелуй.1920
Посвящение («Ты, предстоящая, с кем выбор мой…»)
Ты, предстоящая, с кем выбор мой!Стань смело здесь, где робок посвященный,По власти, мне таинственно врученной,Твое чело вяжу двойной тесьмой;В кольцо с змеями, знак инвеституры,Твой тонкий палец заключаю; мечТебе влагаю в руку; нежность плечСкрываю в плащ, что соткали лемуры.Пред алтарем склонись, облачена:Те две тесьмы — сиянье диадемы;Ей тайно венчаны, поэты, все мы,Вскрывает путь в огонь веков она.Те змеи, — символ мудрости предельной,Они все миги жгуче в нас язвят,Но их губительно-целящий ядИз смерти душу возвращает цельной.Тот меч — как знаменье, что жизнь тебеПрорежет сердца остро в глубоко,Что станешь ты победно одинока,Но не уступишь ни на шаг судьбе.Тот плащ, тебе сокрывши зыбко плечи,Сны отрешает от страстей людских;Отныне ты — лишь призрак для других,И для тебя — лишь призрак дни и встречи.Ты в оный мир вознесена, где нетНи слов лукавых, ни черты случайной,И се — я, тавматург, пред новой тайной,Клоню колена пред тобой, Поэт!30–31 августа 1920
А здесь, в уме…
В первый раз
Было? Не знаю. Мальстрёмом крутящимДни все, что было, сметают на дно.Зельем пьянящим, дышу настоящим,Заревом зорь мир застлало оно.Прошлое сброшу, пустую одежду;Годы — что полки прочитанных книг!Я это — ты, ныне вскинутый, между«Было» и «будет» зажегшийся миг.В первый раз поле весной опьянело,В первый раз город венчала зима,В первый раз, в храмине туч, сине-белойМолнией взрезана плотная тьма!В первый раз, в первый — губ нежная влажностьГубы мне жмет, я ловлю в первый разГрудь на груди вздохов страстных протяжность,Жуть, счастье, муку закинутых глаз.В первый раз мысль, в жгучей зоркости, веритЗовам толпы, с буйством жизни слита:Строить, крушить, в битву ринуться! ПередЦелью веков ниц простерта мечта.Грозы! Любовь! Революция! — С новойВолей влекусь в ваш глухой водомет,Вас в первый раз в песнях славить готовый!Прошлого — нет! День встающий — зовет!23 ноября 1920
Во мне
Воспоминанья стран, — вопль водопадов,Взлет в море волн, альпийских трещин жуть,Зной над Помпеями, Парижа адовКотел, за степь гремящей тройки путь.Все, — и провал в палящие полотнаДа Винчи, мраморный вздох Афродит,Разливы книг с их глубиной болотной,Дум молнии, цифр гибельный гранит.Все, — Город Вод, с блистаньем орихалка,С нагой Иштар, где смерть, в подземный плен,В мечты Геракла, где Омфалы прялка,За Одиссеем в знойный зов сирен.Вас, также вас, — костры ночей изжитых,Двоим один, слов не обретший, бред,Губ хрипло слипших, рук несыто слитых,Дорог сквозь тайны радиевый след.Вас, вас еще, — часы трудов державных,Восторг стихов, вдаль вскинутые сны,Вас, миги зоркостей, слепых и явных,Горн революций, пестрый плащ войны.Все, все во мне, круги живых вселенных,Преображенных, вновь зажженных мной,Корабль сокровищ, от мостов мгновенныхВлекомый в вечность роковой волной.17 сентября 1920
Будь мрамором
Ты говоришь: ограда меди ратной…
АдалисБудь мрамором, будь медью ратной,Но воском, мягким воском будь!Тепло судьбы благоприятнойВсем существом умей вдохнуть!Так! не сгорая и не тая,Преображай знакомый лик,Предельный призрак выдвигая,Как свой властительный двойник!Захвачен вихрем ярко-юным,Что в прах свергает алтари,Гори восторженным трибуном,Зов бури вольно повтори!Меж «юношей безумных», вкованВ живую цепь, к звену звено,Славь, с неустанностью взволнован,Беспечность, песни и вино!В сонм тайный мудрецами принят,Как древле Пирр в совет царей,Все, что исчезло, все, что минет,Суди всех глубже, всех мудрей!А в поздний час, на ложе зыбком,В пыланье рук включен, как в сеть, —Улыбкой дарственной — улыбкам,Мечте — мечтой любви ответь!Являй смелей, являй победнейСвою стообразную суть,Но где-то, в глубине последней,Будь мрамором в медью будь!4 сентября 1920
День
Еще раз умер, утром вновь воскрес;Бред ночи отошел, забыт, отброшен.Под серым сводом свисших вниз небес,Меж тусклых стен, мир ярок и роскошен!Вновь бросься в день, в целящих водоем,Скользи в струях, глядись в стекле глубоком,Чтоб иглы жизни тело жгли огнем,Чтоб вихрь событий в уши пел потоком!Хватай зубами каждый быстрый миг,Его вбирай всей глубью дум, всей волей!Все в пламя обрати: восторг, скорбь, вскрик,Есть нега молний в жале жгучей боли!Час рассеки на сотню тысяч миль,Свой путь свершай от света к свету в безднах,Весь неизмерный круг замкнув, не ты льОчнешься вновь, живым, в провалах звездных?Борьбой насытясь, выпей яд любви,Кинь в сушь сознаний факел дневной песни,Победы блеск, стыд смеха изживи, —Умри во мгле и с солнцем вновь воскресни!24 августа 1920
В смерть
B смерть, в вечный гром, в горящий вихрь, быть может,Быть может, в темь, в провал, в ничто — все я!Вот эти скрепы рук червь алчно сгложет,Пять строк историка — смысл бытия.А здесь, в уме, разбега дум свистящих,Колеса, поршни, рычаги машин,Тигр с тигром, с змеем змей в деканских чащах,Злой глаз ихтиозавров из глубин.Здесь дни, где слеп от солнц желаний рдяных,Ночи, где жив костром сплетенных рук,Плыть по безумью, челн меж скал в туманах,Целить в врага сквозь серп колючих юкк!Всход в башни книг по лестницам спиральным,Срыв вниз в котел шипящих городов;Вдохнув их бред, зажечь мечом сигнальнымНа самой круче века оклик строф.И все, все — труп, тук цепким повиликам,Соблазн стихов — влюбленным двум, чтоб влечьВ столетьях чуждых, чьих-то, с лживым вскриком,В позор объятий иль под мрачный меч!5–6 сентября 1920
Пределы
Пределы? нет их!Цель — бесконечность!Из песен петых —Звездная млечность.Там дальше — туманностьОриона иль Лиры…Отточенных слов чеканность,Лезвием секиры.Канат корабля отруби!Новых норманнов наезды!Мелкие отруби,Рассыплются звезды.Земля? — зелененький мяч!Луна? — нет совсем!Человеческий плачВ пространствах нем.Вне изведанных стран дышиПотоком твердым эфира!Прощайте, милые ландыши,Орион и Лира!25 августа 1920
Одно лишь
Я ль не искал под бурей гибели,Бросая киль в разрез волны,Когда, гудя, все ветры зыбилиВкруг черный омут глубины?Не я ль, смеясь над жизнью старящей,Хранил всех юных сил разбег,Когда сребрил виски товарищей,Губя их пыл, предсмертный снег?Ax, много в прошлом, листья спадшие,Друзей, любовниц, книг и снов!Но вновь в пути мне братья младшиеПлели венки живых цветов.За кругом круг сменив видения,Я к новым далям страсть донес,Пью грозы дней земных, не менее,Чем прежде, пьян от нежных слез.К чему ж судьбой, слепой прелестницей,В огне и тьме я был храним,И долгих лет спиральной лестницейВ блеск молний вышел, невредим?Одно лишь знаю: дальше к свету яПойду, громам нежданным рад,Ловя все миги и не сетуя,Отцветший час бросать назад.9 января 1921
Первый меридиан
Через сердце к весеннему полю,Первый проведи меридиан:Он упрется в точку, где полюсПолярной звездой осиян.И от этого мига жалеть лиПутей вперед и назад,Там и в прошлом все тысячелетья,И в грядущем дерзко грозят.Расточить, как щедрый наследник,На пиру этого дня умей —Мудрецов, поэтов, проповедниковКлад, что собран в твоем уме.Пусть кровь твоя просочитсяВ века из земной ризницы,Где будут кормиться волчицейРеи иной близнецы.От вселенной тебя ли отымем?Всех солнц разорвется связь,Вихрями в пустоте золотыми,Калейдоскопом нелепым резвясь.Меч от зенита к надируНасквозь тебя пронизал:Над вечностью им балансируйВ бесконечности тронных зал.3 июня 1921
День за днем
Мясорубками тело измолото,День за днем, день за днем, день за днем.Почему же нетленны и молодыГубы мальв за вселенским плетнем?Расстилаться, дробясь под колесами…Это ль я? где же я? кто же я?Не ответит за волжскими плесамиМне последняя ворожея.Отстраняю в безумьи ладонямиБеглый миг, бледный лик, тот двойник.Но ликующий месяц над донямиДо глубин заповедных проник.Так рубите, рубите, рубитеДень за днем, день за днем, день за днем.По мечтам, по путям, по орбитеПред огнем мы кометы метнем.Что во сне на земле, — повторитсяВ голубых и пурпурных краях.Пей жемчужину в уксус, царица,Клеопатра, Марго, Таиах!Эти трепеты грудей прозрачны,Кровь под жалами пламенных стрел,Чтобы, крылья смежив, новобрачныйДо глубин заповедных смотрел.14 июля, 1921
Классическая Вальпургиева ночь (нем.)
К звездам (лат.).
Весталки и развратника (лат.).