‹1906–1907›
‹1907–1908›
‹1907–1908›
‹1910–1911›
‹1911›
‹1912›
‹1912–1913›
‹1914›
Н. А. Сардановскому
1914
‹1917›
‹1918›
‹1918?›
‹1919›
‹1920›
‹1920›
‹1921–1922›
‹1923›
‹1923–1924›
‹1924›
‹1924›
‹1924›
‹1924–1925›
‹1925›
‹1925›
‹1916›
‹1919–1920›
‹1921–1922›
‹1921–1922›
‹1921–1922›
‹1921–1922›
‹1922›
‹1923›
‹1923›
‹1923›
‹1924›
«Щука в рака вцепилась…» (с. 487). — Есенинский вестник. Константиново. Изд. Гос. Музея-заповедника С. А. Есенина. 1992, с. 9. (в статье В. Вавиловой «Болел душой за односельчан. Из воспоминаний земляков о Есенине»).
Печатается по тексту первой публикации.
Датируется по содержанию воспоминаний И. Ф. Копытина.
В приведенном В. Вавиловой отрывке из воспоминаний Ивана Федоровича Копытина (1894–1979) сообщается: «Я учился с Есениным 2 года. Учился он хорошо, много читал, знал много стихов наизусть. Он и сам стихи сочинять стал рано. Бывало, лежим на песке, а он вдруг встанет и побежит в воду. Окунется, волосы пригладит и скажет нам: «Ребята, послушайте, что я сочинил: ‹далее идет текст двустишия› Потом засмеется звонко, и мы за ним».
«Есть в селе-то у нас барин…» (с. 487). — Газ. «Московский автозаводец», 1957, 20 июня, № 142 (в статье Н. Титова «Несколько слов о Есенине. Странички из воспоминаний»).
Печатается по тексту газеты.
Датируется по воспоминаниям.
Титов Николай Иванович (1895–1983), троюродный брат Сергея Есенина по линии матери: их деды были родные братья. В 1904 году Николай и Сергей стали ходить в первый класс Константиновского земского четырехгодичного училища. Школьные годы провели вместе. Н. И. Титов писал также о встречах с Есениным в 1917 и 1919 годах.
«Попечителем нашей школы, — вспоминал Н. И. Титов, — был местный помещик Кулаков, бывший крестьянин, разбогатевший на домах Хитрова рынка, известных под названием «Кулаковки». Кулаков был не в ладу с крестьянами и пренебрегал их детьми. Возможно, в ответ на арест Александра Ивановича ‹учителя›, которого жандармы увезли прямо с урока, Есенин организовал ватагу ребят, и они направились к дому Кулакова. Ясно вижу Сергея — мальчика в шубенке, крытой черным полусукном, немного сутуловатого, идущего впереди ватаги ребят человек в тридцать и распевающего под окном школьного попечителя стихи собственного сочинения ‹далее идет текст четверостишия›».
«Милый друг, не рыдай…» (с. 487). — Хроника, 1, 26.
Четверостишие приведено в рукописи К. П. Воронцова «Воспоминания о С. А. Есенине» (ИМЛИ; написаны в начале января 1926 года).
Печатается по тексту этой рукописи. Полный текст стихотворения неизвестен.
Датируется по воспоминаниям.
Воронцов Клавдий Петрович (1898–1962) — один из ближайших друзей детства и отрочества Есенина. Встречался с поэтом и в последующие годы.
«Учась уже во второклассной школе, — писал К. Воронцов, — Сергей стал, как говорится, сочинять стихи, но не опубликовывал их. Мне в то время его стихи нравились, и я просил лишь его, чтобы он писал. Наприм‹ер›, помню, такой стих: «Милый друг, не рыдай…» ‹и т. д.›.
Стихов и в то время у него было много, которые до настоящего времени не печатались» (ИМЛИ).
«Белогривый поп Гаврила…» (с. 487). — Хроника, 1, 27 (с неточностью).
Четверостишие приведено в очерке Н. А. Сардановского «Из моих воспоминаний о Сергее Есенине» (машинопись, ГЛМ).
Печатается и датируется по воспоминаниям Н. А. Сардановского. Полный текст стихотворения неизвестен.
Сардановский Николай Алексеевич (1893–1961), товарищ юности Есенина. Они встречались в с. Константинове и в первые годы жизни в Москве. Впоследствии — преподаватель музыки.
«В начале своей писательской деятельности, — вспоминал Сардановский, — он ‹Есенин› сделал, кажется, только одну попытку написать комическое стихотворение. Я помню его первые строки: «Белогривый поп Гаврила» ‹…›. Ничего остроумного в этом стихотворении не получилось, хотя Сергей почему-то думал обратное».
«Я слыхал про вас премного…» (с. 488). — Панфилов Анатолий. Нинесе. Поиски, исследования, находки. М., 1990, с. 126.
Печатается по тексту первой публикации.
Датируется по воспоминаниям Варвары Степановны Гришиной (1895–1977).
Записано А. Д. Панфиловым со слов В. С. Гришиной (урожд. Ефремовой), землячки Есенина. Она рассказывала: «Шестнадцати лет ‹…› вышла я замуж в деревню Иванчино из Константинова. Муж, Гришин Николай Акимович, меня брал по любви. Но прошло немного времени, муж изменился, пристрастился к картам, выпивкам, стал уходить из дома, оставлять меня одну. Я сильно переживала. Однажды вечером ‹…› приходит девочка, приносит письмо ‹…›. Адресовано Николаю Гришину ‹…›. Письмо было все написано стихами. Я много его читала, запомнила: «Я слыхал про вас премного…» ‹и т. д.› Подписано письмо было так: „Нинесе“.
Позже Варвара Степановна узнала от своей сестры, что «это Сережа Есенин письмо прислал. Он приезжал на каникулы из Спас-Клепиков на две недели и спросил меня про твое житье. Я ему все рассказала, и он тут же, при мне написал письмо твоему мужу».
«Я все думала, — продолжала Варвара Степановна, — Есенин писал, почему же он тогда «Нинесе» расписался? Только потом догадалась: «Нинесе»-то ведь это «Есенин» наоборот.
После письма муж остепенился на какое-то время ‹…›, а потом за старое принялся, и в 1915 году мы с ним разошлись» (там же, с. 124–127).
Впоследствии письмо затерялось.
«Прощай, Зарайск! Я уезжаю!..» (с. 488). — Газ. «За новую жизнь», Зарайск 1965, 6 окт., № 80 — ст. 1–2 (в очерке Е. Пирожниковой «Встречи с поэтом»).
Полностью печатается впервые по рукописи Е. Г. Пирожниковой «Наши встречи с Сергеем Есениным и воспоминания о нем» (РИАМЗ, научный архив, № 2544).
Датируется по содержанию воспоминаний.
Пирожникова (урожд. Кириллова) Екатерина Григорьевна (1894–1975) познакомилась с Есениным летом 1912 года в Зарайске. Известна надпись поэта на книге ей и ее сестре Елизавете (см. т. 7 наст. изд.).
Рассказывая о встрече с Есениным, Е. Пирожникова вспоминала: «Сергей Александрович был в хорошем настроении. Он читал стихи — говорил «своего сочинения». Вдруг повернулся к сестре:
— Помните, как это: «Прощай, свободная стихия, в последний раз передо мной ты катишь волны голубые»… и так далее?
Весело смеялись. Подумав, Сергей Александрович стал сочинять:
— Прощай, Зарайск! Я уезжаю! ‹и т. д.›
Улыбнулся и махнул рукой:
— Нет! Нет! Не получилось. Постараюсь потом описать Зарайск…»
Какие-либо другие строки Есенина, связанные с городом Зарайском, неизвестны.
Гуси («Бай, бай, детка…») (с. 488). — Хроника, I, 216.
Четверостишие — отрывок из стихотворения «Гуси» — приведено в очерке Н. А. Сардановского «Из моих воспоминаний о Сергее Есенине» (Машинопись с правкой и подписью автора, помечена 1926 годом — ИМЛИ). Полный текст стихотворения неизвестен.
Печатается и датируется по воспоминаниям Н. А. Сардановского.
О Н. А. Сардановском см. в коммент. к четверостишию «Белогривый поп Гаврила…» (с. 499–500).
«Могу отметить, — вспоминал Сардановский, что он ‹Есенин› любил музыку и пение ‹…›; Моя посредственная игра на скрипке ему определенно нравилась, и я помню, как в Москве мы вдвоем подолгу засиживались вечерами: он читал стихи, я играл на скрипке…
Я помню, ему очень хотелось переложить какой-либо свой стих на музыку, и он меня упрашивал подобрать музыкальное сопровождение к его детскому стишку «Гуси»: «Бай, бай, детка…» ‹и т. д.› (ИМЛИ).
Вместе с тем известен факт обращения к музыкальному творчеству самого Есенина. Так, в книге лирики Александра Балагина «Капризное сердце» (2-е изд., Тифлис, 1920) стихотворение «Разлука» («Сокол мой уплыл на струге…»), посвященное Александру Ширяевцу, сопровождено пометой, что оно «положено на музыку поэтом Сергеем Есениным». Каких-либо других сведений об этом не найдено.
«Сардановский с Сергеем Есениным…» (с. 489). — Газ. «Известия», М., 1926, 13 июня, № 134 (в статье Сергея Буданцева «На родине Есенина»); Кр. нива, М., 1926, № 26, 27 июня, с. 10 (в статье В. Наседкина «Село Есенино») — в обоих изданиях приводилась строка: «Без ладьи вышли на берег скатистый…»; Прокушев Ю. Юность Есенина. М., 1963, с. 38 — сохранившиеся строки 1–4; полностью — сб. «Воспоминания о Сергее Есенине». М., 1965, с. 89 (в очерке Н. А. Сардановского «Из воспоминаний о юности»).
Печатается по машинописи очерка Н. А. Сардановского «Из моих воспоминаний о Сергее Есенине» (ИМЛИ). Датируется по содержанию очерка.
Четверостишия связаны со случаем, имевшим место в родном селе поэта. Н. Сардановский вспоминал:
«В 1914 г., когда Ока была запружена Кузьминскими шлюзами ‹…›, мы решили переплыть реку, имея в виду, что до нас, кажется, никто в Константинове Оку еще не переплывал. 8 июля, когда в Константинове празднуют Казанскую, мы пробовали свои способности держаться на воде. Продержались в среднем по 40–55 минут. На другой день, при встречном ветре, Оку мы переплыли. Плыло нас только трое: Костя Рович, московский реалист, Сергей и я. Когда я последним выходил на другой берег Оки, Сергей сидел на песке, и из горла его шла кровь. Так как для нас, плохих пловцов, переплыть Оку представлялось целым подвигом, то мы и решили его «воспеть». Есенин написал на дверной притолоке того дома, где наша компания проживала, стихотворение, кажется, из трех строф, в тяжеловесном стиле греческой поэмы. Я помню последнюю строфу: «Сардановский с Сергеем Есениным…» ‹и т. д.›. Так как соревнование во всех его видах было нашей основной чертой, я записал там же, на притолоке, свое стихотворение: «То не легкие кречеты к небу вспарили…» ‹и т. д ›.
Исход конкурса был сомнителен, и Сергей тут же написал еще: «Когда придет к нам радость, слава ли..» ‹и т. д.›.
По народному поверью, на Ильин день (20 июля ст. ст.) какой-то легендарный олень довольно легкомысленно ведет себя по отношению к рекам и озерам, поэтому после Ильина дня купаться нельзя».
В другом варианте очерка («Из воспоминаний о юности») Н. Сардановский написал о начале стихотворения Есенина:
«Первые строчки неплохо рифмовались так:
Кажется это единственное упоминание в стихах Есенина названия его родного села.
Стихи о «проплыве» были написаны на дверной притолоке дома священника И. Я. Смирнова. В этом доме часто собиралась молодежь и проводила свой досуг.
Делегация Всероссийского Союза писателей, выезжавшая в село Константиново, 6 июня 1926 года посетила этот дом и, как вспоминал член делегации В. Наседкин, видела на одной из его дверей «написанное Есениным стихотворение, которое, к сожалению, не разобрать, кроме последней строчки…»
«Упоенье — яд отравы…» (с. 489). — Сб. «Воспоминания о Сергее Есенине». М., 1965, с. 93 (в очерке Н. А. Сардановского «Из воспоминаний юности»).
Печатается по тексту, приведенному по памяти в письме Н. А. Сардановского к К. Л. Зелинскому от 31 января 1958 г. (РГАЛИ, ф. К. Л. Зелинского).
Датируется 1914 годом — по помете под текстом стихотворения в письме Н. А. Сардановского.
По воспоминаниям Н. А. Сардановского, это стихотворение Есенин вместе с другими своими произведениями читал преподавателю университета им. А. Л. Шанявского профессору П. Н. Сакулину. Профессор, по словам Есенина, «особенно одобрил» стихотворение «Выткался на озере алый свет зари…»
«Между прочим, я, не специалист в этом деле, услыхав это стихотворение, почувствовал впервые, что в стихах Есенина появляется подлинная талантливость, — продолжал Сардановский. — Однако я долго недоумевал, как мог профессор одобрить стихотворение Есенина,
которое поэт посвятил мне ‹…› «Упоенье — яд отравы…» ‹и т. д.› (Восп., 1, 133).
Мине (с. 490). — Журн. «Огонек», М., 1980, № 40, 4 окт., с. 24 (в статье Сергея Куняева «От берегов, где просинь… (К истории неопубликованного стихотворения Сергея Есенина)» — с неточностями); Минувшее. Исторический альманах. Париж, 1989. ‹Кн.› 7, с. 53 (в очерке М. Л. Свирской «Из воспоминаний»).
Печатается и датируется по воспоминаниям.
Свирская (Гришевич) Мина Львовна (1901–1978), активный деятель партии социалистов-революционеров. После Октября не раз подвергалась репрессиям. В 1963 году уехала в Израиль. С Есениным познакомилась в 1917 году, в Петрограде. Дружила с З. Н. Райх, одно время часто бывала в обществе Есенина и его жены.
Рассказывая о праздновании дня рождения Есенина в 1917 году, М. Л. Свирская вспоминала: «Было очень оживленно и весело. Есенин настоял, чтобы я с ним и с Алешей ‹Ганиным› выпила на брудершафт. Мы выпили ‹…›. Вдруг Есенин встал, взял со стола одну свечу и потянул меня за руку: «Идем со мной, мы сейчас вернемся». Я встала и пошла за ним в их комнату. Есенин сел за стол и показал мне рукой на второй стул. Я села. Он стал писать.
— Сережа, я пойду.
— Нет, нет, посиди, я сейчас, сейчас.
Дописав, он прочел мне ‹…› стихотворение. Хорошо помню, что в нем было пять четверостиший, но пятое вспомнить не могу ‹далее приводится текст стихотворения «Мине»›.
— Сережа, почему ты написал, что влюблен так же, как я? Ведь ты меня научил любить. — Он ничего не ответил. Держа свечу в одной руке и листок со стихотворением в другой, вышел из комнаты. Я пошла за ним. Он прочел стихотворение присутствующим и отдал его мне ‹…›.
В своем стихотворении Есенин назвал меня «радостной». Видимо, я и была такой от счастья, что живу в революцию, которая меня сделала ее участницей ‹…›. Я верила в идеальное недалекое будущее. Своей непосредственной верой я заражала других. Сергею это тоже, наверное, передавалось, когда он бывал со мной, и за этим он тянулся. Время нашей дружбы было непродолжительно» (Минувшее, с. 53–54, 56–57).
«Пусть хлябь разверзнулась!..» (с. 490). — Газ. «Советская культура», 1965, 2 октября, № 117 (в очерке Сергея Коненкова «Слово о друге» с вариантом ст. 1:
Пусть революция! И пусть…).
Печатается по кн.: Коненков С. Т. Мой век. Воспоминания. Изд. второе, доп. М., 1988, с. 245.
Датируется по свидетельству С. Т. Коненкова, приведенному в статье Ю. Прокушева «Сергей Есенин в 1918 году» (альманах «Прометей», кн. IV, М., 1967, с. 319).
В этой статье экспромт дается в несколько иной редакции:
С. Т. Коненков вспоминал: «Случалось, Есенин без предупреждения надолго пропадал и появлялся столь же неожиданно. Как-то за полночь стук в дверь. На улице дождь, сверкает молния. «Наверное, Сергей», — подумал я.
— Кто там?
— Это я — Есенин. Пусти.
По голосу понял, что друг мой помимо дождя где-то изрядно подмок. И теперь вот среди ночи колобродит. Дай, думаю, задам ему загадку, решил я спросонья, совершенно упустив из виду, что человек под дождем стоит.
— Скажи экспромт — тогда пущу.
Минуты не прошло, как из-за двери послышался чуть с хрипотцой, громогласный в ночи есенинский баритон: «Пусть хлябь разверзнулась!» ‹и т. д.›.
Пришлось открывать. Вечер поэта Сергея Есенина во флигеле дома номер девять на Пресне закончился на рассвете. Ночи не было» (Коненков С. Т. Указ. соч., с. 245).
В книге Анатолия Панфилова «Нинесе» (М., 1990) приводится беседа с Маргаритой Ивановной Коненковой, женой скульптора, которая описанный эпизод с ночным приходом Есенина ошибочно относит к 1923 году. Она же сообщила автору книги текст экспромта, совпадающий
с текстом в альманахе «Прометей», кроме строки 3 — вместо слова «мчащийся» поставлено слово «лающий».
«Шибче, шибче, ветер, дуй…» (с. 490). — Газ. «Подмосковье», 1993, 9 окт. № 41, с. 11 (в статье Владимира Ливадина «„Вы ж такое загибать умели… “. Озорные строки Есенина»).
Четверостишие было скопировано А. Ф. Марковым с записи, сделанной рукой С. М. Городецкого. Печатается по копии, снятой А. Ф. Марковым. Он рассказал:
«В начале 30-х годов одно из столичных издательств подготовило к печати сборник стихотворений Сергея Городецкого с рисунками художника В. Милашевского. По какой-то причине издание не состоялось. Работник типографии, библиофил М. И. Чуванов (1890–1988) собрал гранки сборника, вложил среди них оригиналы рисованных шмуц-титулов, переплел и при случае книгу показал Городецкому. Тот остановил свое внимание на рисунке, изображавшем обелиск Свободы (воздвигнут в 1918 году в Москве на месте снесенного памятника генералу Скобелеву, простоял до 1940 года, ныне на этом месте находится монумент Юрию Долгорукому; обелиск представлял собой женскую фигуру, держащую в поднятой руке факел). Под рисунком Городецкий записал: «Из неизданного Есенина ‹далее идет текст четверостишия>. Сообщил С. Городецкий. 8/Х-35».
Книга находилась в собрании М. И. Чуванова. В настоящее время местонахождение ее с записью четверостишия неизвестно.
Датируется приблизительно — годом установления обелиска Свободы.
«Нате, возьмите, лопайте…» (с. 491). — Сб. «Памяти Есенина». М., 1926, с. 81 (в очерке Георгия Устинова «Годы восхода и заката. Воспоминания о Сергее Есенине»).
Печатается и датируется по воспоминаниям.
О Г. Ф. Устинове см. в наст. томе коммент. к стихотворению «Вот такой, какой есть…» (с. 408).
Г. Ф. Устинов вспоминал, как он и Есенин однажды шли по московской улице: «Есенин молчалив, он о чем-то сосредоточенно думает.
— О чем это ты?
— Да вот, понимаешь ли, ассонанс… Никак не могу подобрать. Мне нужен ассонанс к слову «лопайте».
Мы подходили к «Центропечати». И как раз на той ледяной луже, которая образовалась от центропечатской водосточной трубы, Есенин поскользнулся и сел в эту лужу среди тротуара.
— Нашел! — кричит он, сидя в ледяной мокроте и хохоча на всю Тверскую. — Нашел!
И когда мы поднимались по лестнице в «Центропечать», он мне продекламировал:
— Слушай, вот он — ассонанс, вернее, консонанс: «Нате, возьмите, лопайте…» ‹и т. д.›.
Есенин вообще тогда много работал над рифмой и ассонансами, и работа эта не пропала даром» (Сб. «Памяти Есенина». М., 1926, с. 80–81).
«Я памятник себе воздвиг из пробок…» (с. 491). — Анненков Юрий. Дневник моих встреч. Цикл трагедий. Т. I. Нью-Йорк, 1966, с. 167.
Печатается и датируется по воспоминаниям.
Анненков Юрий Павлович (1889–1974), театральный художник и график, автор известных иллюстраций к поэме А. Блока «Двенадцать». Познакомился с Есениным в доме И. Е. Репина (Куоккала) зимой 1915/1916 года. Встречи продолжались позже, до отъезда Есенина за границу.
Рассказывая о встрече с Есениным в Ростове-на-Дону в 1920 году, Ю. П. Анненков вспоминал эпизод, имевший место в ресторане «Альгамбра»:
«Есенин стучал кулаком по столу:
— Товарищ лакей! пробку!!
«Пробкой» называлась бутылка вина, так как в живых оставалась только пробка: вино выпивалось, бутылка билась вдребезги. — «Я памятник себе воздвиг из пробок» ‹и т. д.›.
Нет, не памятник: пирамиду!
И, повернувшись ко мне:
— Ты уверен, что у твоего Горация говорилось о пирамидах? Ведь, при Горации, пирамид, по-моему, еще не было?» (там же).
«Шершеневич был профессор…» (с. 491). — Газ. «Последние новости», Париж, 1927, 27 дек., № 2470 (в очерке Николая Оцупа «Сергей Есенин»).
Печатается и датируется по воспоминаниям.
Оцуп Николай Авдеевич (1894–1958), поэт, прозаик и критик. Познакомился с Есениным в 1915 году в Петрограде. Позднее встречался с ним и в Москве, и в Берлине.
Описывая в своем очерке литературный «Суд над имажинистами», состоявшийся 4 ноября 1920 года в Большом зале Московской консерватории, Н. Оцуп вспоминал о беседе с Есениным после окончания вечера: «Говорили мы о друзьях Есенина, имажинистах. Есенин отлично знал цену своему литературному окружению. Сидя один на один с Есениным сначала в кафе, потом на скамейке Тверского бульвара, я убедился, что «крестьянский поэт» был гораздо проницательнее, чем это принято думать о нем.
— Шершеневич, — говорил мне Есенин, — никогда я не считал его поэтом. И слава-то его не своя, а отцовская. Помните знаменитого юриста Шершеневича? Тот был поталантливее сына. Я даже песенку сочинил: «Шершеневич был профессор…» ‹и т. д.›.
Не менее суров был Есенин и к другим своим собратьям по имажинизму» (там же).
«Американским ароматом…» (с. 491). — Газ. «Русь святая», Липецк, 1993, 23 сент. — 6 окт., № 22/23, с. 5 (в заметке В. Кузнецовой «Экспромт Есенина»).
Печатается и датируется по авторизованной машинописи В. П. Комардёнкова «Воспоминания» (РГАЛИ, Коллекция мемуаров и дневников, ф. 1337, оп. 3, ед. хр. 49, с. 246).
Комардёнков Василий Петрович (1897–1973), график и театральный художник. Его дружба с Есениным началась в 1918 году.
В Москве в 1972 г. вышла книга В. Комардёнкова «Дни минувшие. (Из воспоминаний художника)». Эпизод с есенинским экспромтом в книгу не был включен.
Коснувшись жизни Есенина и А. Дункан в особняке на Пречистенке, где помещалась и школа танца, В. Комардёнков рассказывал: «Там часто бывали американцы — поклонники А. Дункан, находящиеся с миссией «Ара» (помощи голодающим на Волге). Что они делали в этой миссии, не знаю, а в школе они попивали привезенное с собой виски.
Помню, как один солидный янки просил Сергея Есенина ему что-нибудь написать на память, протягивая ручку. Тот, немного подумав, написал на подставленном крахмальном манжете: «Американским ароматом…» ‹и т. д.›. Подвыпивший янки был доволен, что часто спрягается слово «Ара». При следующей встрече он на плохом русском языке просил С. Есенина рассказать, что было написано, говоря, что его секретарша прочла, покраснела и не смогла перевести, а манжет советовала выбросить.
Сергей Александрович хохотал и говорил, что у него плохая секретарша, раз не может перевести русский мат. На этом кончились объяснения…»
«АРА» — ARA — сокр. от англ. American Relief Administration — «Американская администрация помощи», действовала в 1919–1923 гг., руководитель Г. Гувер.
Она была создана для оказания продовольственной и иной помощи европейским странам, пострадавшим во время первой мировой войны, и использовалась для усиления влияния США в Европе.
В 1921 году в связи с голодом в Поволжье деятельность «АРА» была разрешена в РСФСР. Наряду с благотворительной деятельностью «АРА» занималась сбором разведывательных данных экономического, политического и военного характера.
«С головы упал мой первый волос…» (с. 491). — Газ. «Веч. Свердловск», 1959, 12 окт., № 241 (в статье В. Белоусова «Новые стихи Сергея Есенина»).
Печатается по тексту в письме Г. Орешкова (ИМЛИ).
Над текстом помета рукой Григория Орешкова: «Копия», под стихотворением — той же рукой — «С. Есенин». Дата отсутствует.
Это письмо случайного знакомого Есенина послано после смерти поэта редактору неустановленного издания, откуда оно поступило в Музей Есенина (об этом говорит штамп музея на письме).
Датируется условно последними месяцами 1923 года по близости настроений, выраженных здесь и в нескольких других стихотворениях этого периода («Мне грустно на тебя смотреть…», «Я усталым таким еще не был…»).
В письме говорится: «В одну из случайных моих встреч в Москве с поэтом Есениным я пил с ним пиво, и он мне дал на память рукописное стих‹отворени›е, которое он написал тут же. Вот оно: ‹далее приводится его текст ›.
Подлинник я не посылаю, т. к. он мне дорог по памяти ‹…›.
гр. Орешков Григорий».
«Я родной земли печальник…» (с. 492). — Сергей Есенин. Мой путь. Избр. соч. в 3-х т. Т. 3. Челябинск, 1994, с. 322.
Датируется 1923–1924 годами.
Четверостишие было известно в семье Вс. Э. Мейерхольда и З. Н. Райх. Текст и рассказ об обстоятельствах появления экспромта записаны в 60-е годы литературоведом А. Л. Казаковым от Ольги Федоровны Орловой, бывшей воспитательницы Тани и Кости Есениных.
По рассказу З. Н. Райх О. Ф. Орловой, после одного из приводов Есенина в милицейский участок он попросил начальника отделения отпустить его домой: он поэт, а поэт не может быть арестован наравне с бродягами и проститутками. Начальник предложил Есенину тут же сочинить стих. Поэт и сочинил этот экспромт, удивив окружавших, после чего был освобожден (собрание А. Л. Казакова, Челябинск).
«Шафранный день звенит в колосьях…» (с. 492). — Красная газета. Веч. вып… Л., 1926, 28 дек., № 311 (в очерке Владимира Ричиотти «Есенин перед самим собой»).
Рассказывая о встрече с Есениным в одной из ленинградских квартир ‹июнь 1924 года›, Владимир Ричиотти вспоминал, как поэт попросил его спеть популярный тогда «Шарабан».
«Я настроил гитару, — продолжал В. Ричиотти, — ударил по струнам и запел. Есенин не сводил глаз с моих губ, встряхивал своими солнечными кудрями, которые кольцами спадали на голубые глаза. Он несколько раз менял свою позу, ища удобного расположения и, наконец, задорно сверкая глазами, стал мне подпевать. С последней строфой «Шарабана» стиховой материал песни был мною исчерпан, и я замолк, но голос Есенина все усиливался и звенел. Поэт импровизировал темы. Я, почти не дыша, тайно слушал и с увлечением дергал гитарные струны, а Есенин пел все новые и новые строфы о луне, о девушке и о душе. Я не помню всей песни, которую он мгновенно сложил, но мне почему-то запомнились последние три строфы: ‹далее идут первое двустишие и припев: «Ах, шарабан мой, американка»›. Я с жаром подхватывал припев, а гитара с надрывом вздрагивала под руками. Есенин вдруг охладился, закрыл глаза и стал медленнее и труднее произносить свои строфы: ‹далее идут второе двустишие и припев: «Ах, шарабан мой, дутые шины, // А я поеду да на машине»›.
И совсем каким-то глухим речитативом полупропел, полупрохрипел: ‹далее — третье двустишие и начало припева: «Ах, шарабан мой…»›.
Есенин заплакал и опрокинулся на диванные подушки. Слезы теплыми струями плыли по щекам и уголкам рта…»
Ричиотти Владимир (псевд.; наст. фам. и имя Турутович Леонид Осипович; 1899–1939), поэт, публицист.
«Берегись, Керзон…» (с. 492). — Публикуется впервые.
Двустишие приводится в письме Е. А. Гурвича Ю. Л. Прокушеву (ноябрь 1962 г.), хранится в собрании Ю. Л. Прокушева (Москва).
Печатается и датируется по этому письму.
«В 1924 году, — сообщал Е. А. Гурвич, — в бытность в Баку Есенина ‹…› он зашел как-то в редакцию газеты «Труд» АСПС ‹Азербайджанского Совета профсоюзов› и увидел шарж на председателя Баксовета Конушкина или председателя Союза горняков Никишина (не выяснил еще) с огромной шашкой на боку, которую ему преподнесла подшефная войсковая часть. Есенин вынул карандаш и подписал: ‹далее идет текст двустишия›».
Керзон — см. в наст. томе коммент. к стихотворению «Заря Востока» (с. 425).
«Тетя Мотя…» (с. 493). — Журн. «Звезда», М.—Л., 1958, № 2, февр. с. 169 (в воспоминаниях Ник. Вержбицкого «Встречи с Сергеем Есениным»).
Список рукой Н. К. Вержбицкого (РГАЛИ, ф. Н. К. Вержбицкого).
Печатается по тексту в кн.: Вержбицкий Николай. Встречи с Есениным. Воспоминания. Тбилиси, 1961, с. 61.
Датируется по воспоминаниям (временем проживания Есенина на квартире у Н. К. Вержбицкого в Тифлисе, Коджорская, 15).
Вержбицкий Николай Константинович познакомился с Есениным весной 1921 года, особенно близкие товарищеские отношения между ними установились с осени 1924 года по приезде поэта в Тифлис. Известны несколько писем Есенина к Вержбицкому (см. т. 6 наст. изд.).
Вспоминая о жизни Есенина на Коджорской, 15, Вержбицкий рассказывает о дружбе поэта с уличными ребятами. «Они толпой вваливались к нам в квартиру, требовали немедленного ответа на миллион вопросов, а главное — им были нужны развлечения. Есенин пел для них тут же сочиненные частушки ‹…›. Однажды, когда собрались ребятишки, Есенин экспромтом сочинил для них такие стихи: «Тетя Мотя в розовом капоте…» ‹и т. д.› (Вержбицкий Николай. Встречи с Есениным. Тбилиси, 1961, с. 60, 61). О чтении Есениным стихотворных экспромтов во время его пребывания на Кавказе рассказывают и другие мемуаристы. Так, журналист Е. А. Гурвич писал:
«Пятого мая 1925 года в клубе нефтяников (потом АзНТО) «Азнефть» отмечала День печати. На вечере был Есенин. Он был в ударе и всю ночь читал экспромтом стихи. И как жаль, что никто их не записал!..» (Гурвич Евсей. Есенин в Баку. Воспоминания. — Газ. «Баку». 1965, 2 окт., № 233).
Грузинский литератор Пармен Лория в своих воспоминаниях приводит такой факт:
«В клубе Батумской почты и телеграфа в воскресенье 21 декабря 1924 года был банкет по случаю выхода 1000-го номера газеты «Пухара» («Бедняк»), на него пришел Есенин, его приветствовали, ответное слово завершилось стихотворным экспромтом» (Рукопись. Частное собрание. Кобулети. Республика Грузия).
«Пусть я толка, да не таковского…» (с. 494). — Литовский О. Так и было. Очерки. Воспоминания. Встречи. М., 1958, с. 24.
Печатается и датируется по воспоминаниям.
Литовский Осаф Семенович (1892–1971), журналист, драматург, сценарист. Познакомился с Есениным в 1918 году, не раз встречался с поэтом позже.
«Нас с Есениным познакомил писатель Георгий Устинов ‹…›, — вспоминал О. Литовский. — Не было большего удовольствия, — я бы даже сказал: большей творческой радости, — чем вечерние наши беседы на разные темы истории, жизни, литературы ‹далее приводится комментируемое четверостишие›.
Так впоследствии Есенин вспоминал о наших встречах.
Жаль, конечно, что запомнилось так мало есенинских экспромтов. И это четверостишие он записал не то на столе, не то на скатерти, — и оно всегда мне напоминает Есенина, буйного и тихого, скандалиста и мальчишку, ерника и романтика» (там же).
«А тебе желаю мужа…» (с. 494). — Белоусов В. Сергей Есенин. М., 1965, с. 35.
Печатается по тексту первой публикации.
Датируется по содержанию письма Е. Н. Кизирян к автору книги.
Кизирян Екатерина Нерсесовна (1902—?), сестра Шаганэ Тальян, познакомилась с Есениным в Батуме в декабре 1924 года.
В письме к В. Г. Белоусову от 8 мая 1959 года Е. Н. Кизирян сообщала: «Однажды Есенин показывал нам ‹ей и Шаганэ› свои фотографии, сделанные в Батуме. Я попросила подарить одну из них. Он выбрал ту, на которой Повицкий был снят с ним, мечущим камни в море, и тут же написал стихи. Помню, в них говорилось о дождливом дне (в этот день был дождь), потом приблизительно следующее: «А тебе желаю мужа.,» ‹и т. д.›. Стихотворение, кажется, начиналось со слова «Скучно». Эта фотография утрачена» (Белоусов В. Указ. соч., с. 34–35).
«Товарищу Шумяцкой…» (с. 494). — Газ. «Литературная Россия», 1980, 11 апр., № 15, с. 16 (в статье Виталия Вдовина «Новое о Сергее Есенине»).
Печатается по тексту этой публикации.
Датируется по содержанию статьи.
Шумяцкая Лия (Лидия) Исаевна (1889–1957), жена Б. З. Шумяцкого, в 1923–1925 годы работавшего полпредом и торгпредом РСФСР в Персии.
Автор публикации, встречавшийся с членами семьи Шумяцких, рассказывает: «В 1925 году Борис Захарович Шумяцкий был в отпуске на даче под Москвой. Однажды к ним на дачу приехал Есенин с друзьями. Они были приглашены к столу. Шел разговор о предполагавшейся поездке Есенина в Персию. Прощаясь, Есенин подарил жене Б. З. Шумяцкого книгу с автографом: «Товарищу Шумяцкой…» ‹и т. д.›. Под этим текстом Б. Л. Шумяцкий ‹внук дипломата› написал мне: «Правильность воспроизведения текста экспромта Есенина и обстоятельств встречи — удостоверяю». К сожалению, книга с есенинской надписью не сохранилась» (там же).
В этой же публикации приводится — по воспоминаниям В. И. Болдовкина — несколько иная редакция надписи Есенина. Вот она:
«Частушки» (с. 494). —
1. — Журн. «Современные записки», Париж, 1936, кн. 61, с. 179 (в очерке Марины Цветаевой «Нездешний вечер»).
Печатается по тексту первой публикации.
Датируется по содержанию очерка.
Частушка прозвучала в начале января 1916 года на литературном вечере в доме издателей «Северных записок» С. И. Чацкиной и Я. Л. Сакера (Петроград). На вечере были поэты М. Кузмин, О. Мандельштам, Г. Иванов, Н. Оцуп, Р. Ивнев, Л. Каннегисер… М. И. Цветаева вспоминала: «Читаю весь свой стихотворный 1915 год ‹…›. Потом — читают все. Есенин читает «Марфу Посадницу» ‹…›. Потом частушки под гармонику, с точно из короба, точно из ее кузова сыплющимся горохом говорка: ‹далее идет текст частушки›». (Цветаева М. Нездешний вечер. В ее кн.: Проза. М., 1989, с. 270, 271–272).
Известны народные частушки:
(Частушки северного края. Из собр. М. В. Хвалынской. Архангельск, 1983, с. 126).
2. — Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Л., 1927, с. 95.
Печатается по тексту первой публикации.
3, 4. — Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Оксфорд. 1979 (Приложение II, с. 25). Репринт с издания: Л., 1928.
Печатаются по рукописи: Мариенгоф А. Первый черновик «Романа без вранья» (ИРЛИ).
Все три частушки датируются по содержанию воспоминаний.
«По вечерам частенько бываем на Пресне у Сергея Тимофеевича Коненкова ‹…›. Взяв гармошку, Коненков затягивает есенинское яблочко: «Эх, яблочко, // Цвету звонкого…» ‹и т. д.›. (Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Л., 1927, с. 95).
Далее в рукописи идет текст, не включенный в печатное издание романа:
«Есенин вдруг затемнел.
— А хочешь о комиссаре, который меня в Чекушке допрашивал?
— А ну!
И затянул хрипловато — тепло: «Эх, яблочко, // Цвету ясного…» ‹и т. д.›.
А ночью на Пресне у Коненкова заливалась тальянка, и Есенин пел: «Не ходи ты в МЧКа…» ‹и т. д.›.
5, 6, 7. — Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Оксфорд, 1979 (Приложение II, с. 25–26). Репринт с издания: Л., 1928.
Печатаются по рукописи: А. Мариенгоф. Первый черновик «Романа без вранья» (ИРЛИ).
Датируются по содержанию.
8. — Публикуется впервые.
Печатается по рукописи: А. Мариенгоф. Первый черновик «Романа без вранья» (ИРЛИ).
Датируется по содержанию.
9. — Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Оксфорд, 1979 (Приложение II, с. 27). Репринт с издания: Л., 1928.
Печатается по первому черновику романа (ИРЛИ).
Датируется по содержанию воспоминаний.
10. — Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Л., 1927, с. 121.
Печатается по тексту первой публикации.
Датируется по содержанию воспоминаний.
Мартышка, Мартышон — шутливое прозвище жены Мариенгофа — Никритиной Анны Борисовны (1900–1982), актрисы.
«Есенин придумывает частушки.
Я считаю Никритину замечательной, а он поет:
Ах, Мартышечка-душа // Собой не больно хороша.
А когда она бывает у нас, ту же частушку Есенин поет на другой манер…» (там же, с. 121).
11. — Хроника, 2, 42.
Печатается по рукописи А. Б. Мариенгофа «Мой век, мои друзья и подруги» (РНБ, ф. А. Б. Мариенгофа).
Датируется по содержанию воспоминаний.
Частушка относится ко времени совместной жизни С. Есенина и А. Дункан в Москве на Пречистенке.
12. — Гуль Роман. Жизнь на фукса. М.—Л., 1927, с. 224 (в очерке «Есенин в Берлине»).
Печатается по тексту первой публикации.
Датируется по содержанию очерка.
Гуль Роман Борисович (1896–1986) — писатель, критик. В 1919 году эмигрировал за границу. С большой теплотой отзывался о Есенине и его творчестве в печати русского зарубежья.
Познакомился с Есениным в Берлине в 1923 году.
Рассказывая в очерке о своих берлинских встречах с Есениным, Гуль отмечал: «Потом были вечера — у Кусикова. Там пилось и пелось. Кусиков — цыганское под гитару. Есенин — частушки под балалайку: «У бандитов деньги в банке…» ‹и т. д.› — выкрикивал Есенин под веселое треньканье» (там же, с. 224).
13, 14. — Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Оксфорд, 1979 (Приложение II, с. 26). Репринт с издания: Л., 1928.
Печатается по первому черновику романа.
Датируется по содержанию.
15, 16, 17. — Мариенгоф Анатолий. Роман с друзьями. — Журн. «Октябрь», М., 1965, № 11, окт., с. 88.
Печатается по тексту журнала.
Датируется временем знакомства и встреч Есенина с А. Л. Миклашевской (домашние и близкие звали ее Гутей). О ней см. коммент. к стихотворению «Заметался пожар голубой…» в т. 1 наст. изд.
А. Мариенгоф, в частности, в журнале писал: «На Малую Никитскую Есенин обычно приезжал с охапкой цветов. Садился на потертый коврик у Гутиных ног, гладил ее тонкие пальцы без колец, читал ей свои новые стихи или с чарующей хрипотцой напевал рязанские частушки, подмешивая к ним четверостишия собственного сочинения: „Не ходи тропинкой склизкой… “ ‹и т. д.›».
18. — Публикуется впервые.
Текст частушки — в письме краеведа Сергея Дмитриевича Умникова (род. 1902 г.; Царское село) Н. Г. Юсову от 21 декабря 1991 г. Сергей Дмитриевич в 1924 году встречался с Есениным, о чем написал воспоминания.
Датируется по содержанию письма.
В письме С. Д. Умников сообщал: «Одна моя однокурсница вспоминала, что на прогулке по парку Детского Села в 1924 г. она с травинкой в руке протиснулась к Есенину. Он протянул руку к растению, взял его и спросил:
— Как это называется? Она ответила:
— Сныть-трава.
Он: «Сныть трава, трынь-трава…» ‹и т. д.›.
Это был, по-видимому, экспромт.
Я выпросил у знакомой засушенную и сохраненную ею сныть. Остатки травинки (она крошится) хранятся у меня до сих пор».
‹1911–1913›
‹1911–1913›
‹1913›
‹1913›
‹1914–1915›
‹1916?›
‹1922–1923›
‹1923–1924›
‹1924–1925›
‹1925. Баку›
‹1925›
В ожидании зимы (с. 517). — Соловьева Е. Е. и др. «Родная речь». Книга для чтения во II классе начальной школы. М., 1944, с. 52. Там же на с. 224 «Пастух». Принадлежность Есенину обоих стихотворений указана в оглавлении книги.
Печатается по тексту «Родной речи».
Стихотворение «В ожидании зимы», как и «Пастух», поэтическим языком, лирической интонацией близко к пейзажным зарисовкам 1911–1913 годов («Восход солнца», «Зима», «Береза»).
Датируется приблизительно этими годами.
Первые публикации стихотворений состоялись, возможно, в дореволюционных детских журналах или в литературных приложениях к ним, откуда и были взяты составителями «Родной речи».
Стихотворения «В ожидании зимы», как и помещенные далее «Пастух», «В эту ночь», «Уйти бы…», «Месяц рожу полощет в луже…» были рассмотрены в статье Л. Ф. Соколовой, В. П. Тимофеева «Опыт атрибуции стихотворных текстов с проблемным есенинским авторством» (сб. «Теория поэтической речи и поэтическая лексикография». Шадринск, 1971, с. 164–178). В результате анализа художественного строя, лексического состава и других элементов стихотворений авторы пришли к выводу о возможной принадлежности этих произведений Есенину.
С. А. Рейсер в книге «Основы текстологии» (2-е изд., Л., 1978, с. 93) отметил несостоятельность и наивность работы Соколовой, Тимофеева. Думается, критик не во всем прав, не видя ни одного положительного момента в труде исследователей.
Пастух (с. 518). — Соловьева Е. Е. и др. «Родная речь». Книга для чтения во II классе начальной школы. М., 1944, с. 224.
Печатается по тексту «Родной речи».
См. выше коммент. к стихотворению «В ожидании зимы».
В эту ночь (с. 518). — Газ. «Наш путь», М., 1913, 30 авг., № 5. Вместе со стихотворением «Уйти бы…», с подписью «А. Т.»
Печатается и датируется по первой публикации.
Напечатано в конфискованном номере большевистской газеты. О возможной принадлежности Есенину стихотворений «В эту ночь» и «Уйти бы…» писала С. Стриевская в статье «Не Есенин ли это?..» (газ. «Литературная Россия», М., 1966, 14 окт., № 42, с. 11). Предположения, в частности, основываются на том, что вторая строфа стихотворения
«В эту ночь» «почти полностью совпадает с концовкой стихотворения С. Есенина „С добрым утром!“, опубликованного в июле 1914 г. в журнале „Мирок“».
К статье дано примечание от редакции еженедельника: «Предположение Софьи Иосифовны Стриевской показалось нам интересным, и мы решили познакомить с ее изысканиями наших читателей, хотя прямых доказательств авторства Есенина нет».
К сказанному добавим, что сам поэт считал: он «первый раз увидел напечатанными свои вещи» 10 декабря 1913 года (см.: Бениславская Г. А… Воспоминания о Есенине. — Сб. «С. А. Есенин. Материалы к биографии». М., 1992, с. 30).
До настоящего времени достоверно известны два псевдонима Есенина: Аристон (так подписано стихотворение «Береза» в журн. «Мирок», 1914, кн. 1) и Метеор (упомянут в письме к М. П. Бальзамовой, февраль 1914 г.).
См. коммент. к стихотворению «В ожидании зимы» (с. 523).
«Уйти бы…» (с. 518). — Газ. «Наш путь», М., 1913, 30 авг., № 5. Вместе со стихотворением «В эту ночь», подпись: «А. Т.»
Печатается и датируется по первой публикации.
См. коммент. к стихотворениям «В ожидании зимы» (с. 523) и «В эту ночь» (с. 523).
«Будь Юрием, москвич…» (с. 519). — Стародуб К., Емельянова В., Краусова И. Я люблю этот город вязевый. Путеводитель по литературным местам Москвы. 2-е изд., доп. и перераб., М., 1990, с. 234 (в главе четвертой «Я знаю тебя, Замоскворечье», написанной В. В. Емельяновой).
Печатается по тексту этого издания.
Датируется с учетом воспоминаний А. Р. Изрядновой, вступившей в гражданский брак с Есениным в 1914 году.
Строки обращены к сыну Есенина и Изрядновой Юрию — Георгию (1914–1937).
«В конце декабря ‹1914 г.› у меня родился сын, — вспоминала Анна Романовна Изряднова, — Есенину пришлось много канителиться со мной (жили мы только вдвоем). Нужно было меня отправить в больницу, заботиться о квартире. Когда я вернулась домой, у него был образцовый порядок: везде вымыто, печи истоплены, и даже обед готов и куплено пирожное, ждал. На ребенка смотрел с любопытством, все твердил: «Вот я и отец». Потом скоро привык, полюбил его, качал, убаюкивая, пел над ним песни» (Восп., 1, 145).
Ноябрь (с. 519). — «Страда». Лит. сб… кн. 2, Пг., 1917, с. 204. Подпись: «Е.».
Ни в перечне фамилий поэтов, публикуемых в разделе «Стихотворения», ни в оглавлении сборника автор стихотворения «Ноябрь» за подписью «Е.» не указан.
Печатается по этому изданию.
Датируется условно временем подготовки к печати сборника.
Предположение о принадлежности стихотворения Есенину высказал В. Вдовин в статье «Забытое стихотворение С. Есенина» (газ. «Неделя», М., 1965, 24–30 окт., № 44, с. 11). В другой статье — «Есенин и литературно-художественное общество «Страда» — он, в частности, замечал: «В пользу этого предположения говорит тематика стиха, его образная система, ритмика, ярко индивидуальное, чисто есенинское видение мира, столь характерное для его поэзии предреволюционных лет» (Сб. «Есенин и русская поэзия». Л., 1967, с. 182–183).
Заметим, что одно из писем Есенина (к М. П. Бальзамовой от 24 апреля 1915 г. из Петрограда) подписано: «Уважающий Вас Е.» (см. т. 6 наст. изд.).
«Я вплетаю в свой стих год от году…» (с. 519). — Газ. «Подмосковье», 1992, 15 февр., № 7, с. 10. Страница с машинописным текстом воспроизведена факсимильно. Над перечеркнутым текстом: «Сергей Есенин». В правом верхнем углу — цифра «35». Послесловие Н. Л. ‹Н. П. Леонтьева›.
Печатается по этому тексту.
Условно датируется 1922–1923 годами — временем создания цикла «Москва кабацкая».
Как сообщается в послесловии, стихотворение «хранилось в бумагах архива Рюрика Ивнева и обнаружилось совершенно случайно».
О Рюрике Ивневе см. коммент. к стихотворению «Я одену тебя побирушкой…» (с. 372–373).
«Месяц рожу полощет в луже…» (с. 520). — Сб. «Теория поэтической речи и поэтическая лексикография». Шадринск, 1971, с. 175.
Печатается по тексту сборника.
Условно датируется 1923–1924 годами — по тематической близости к сборнику «Москва кабацкая».
См. коммент к стихотворению «В ожидании зимы» (с. 523).
«Жизнь, как коня, держи за узду…» (с. 521). — Газ. «Подмосковье», 1993, 9 окт., № 41, с. 11 (в статье Владимира Ливадина «„Вы ж такое загибать умели… “. Озорные строки Есенина»).
Печатается по первой публикации.
Датируется приблизительно 1924–1925 годами.
Лист с записью рукой Есенина этого стихотворения находился в собрании Евдоксии Федоровны Никитиной (1895–1973) — «Никитинские субботники». Четверостишие учтено в «Справочно-библиографическом указателе», составленном А. П. Ломаном и В. В. Базановым (ИРЛИ). В настоящее время местонахождение листа с текстом четверостишия неизвестно.
Весенней девочке Леле(с. 521). — Газ. «Ленинский путь», Туапсе, 1973, 12 окт., № 163 (в очерке И. Шнейдера «Иркутская находка» ‹отрывок из книги «Встречи с Есениным», 3-е доп. изд.›).
Печатается по тексту в кн.: Шнейдер Илья. Встречи с Есениным. Воспоминания. 3-е изд. доп., М., 1974, с. 128.
Датируется по содержанию воспоминаний.
Шнейдер Илья Ильич (1891–1980), журналист, театральный работник, директор-распорядитель школы Айседоры Дункан, а потом театра-студии ее имени. Познакомился с Есениным в 1921 году; во время совместной жизни Сергея Есенина и Айседоры Дункан часто встречался с поэтом.
И. Шнейдер в своих воспоминаниях рассказывает о встрече в Иркутске со школьницей и ее матерью, О. П. Радченко. Они сообщили, что их бабушка и мать — Елена Степановна Хмельницкая (Селиванова) хранит неизвестное стихотворение Сергея Есенина, написанное им в Баку. Сама Елена Степановна находилась в больнице, и они поведали с ее слов об обстоятельствах, при которых стихотворение было написано. Случайно оказавшись в квартире Селивановых, живших тогда в Баку, и приняв приглашение хозяев попить чаю, Есенин «все время старался заглянуть в глаза Леле. Она смущенно каждый раз отворачивалась. Есенин пробыл у них недолго, каких-нибудь 15–20 минут. Уходя, он опять пытался заглянуть в глаза девушки, все так же избегавшей его взгляда. Тогда он взял клочок бумаги и написал на нем: «Весенней девочке Леле…» ‹далее идет текст стихотворения с подписью: С. Есенин›. (Шнейдер Илья. Встречи с Есениным. 3-е изд. доп., М., 1974, с. 126–128).
Автограф стихотворения И. Шнейдеру увидеть не удалось. Ему была вручена лишь копия с оригинала.
Ноктюрн (с. 521). — Газ. «Знамя строителя», М., 1961, 12 июля, № 82 (в статье Л. Оссиана «Ноктюрн. Неопубликованное стихотворение С. Есенина»); газ. «Вечірній Киïв», 1962, 23 липня, № 172 (в статье того же автора «Нове про Есеніна», статья на украинском языке).
Текст стихотворения (на русском языке) в публикации киевской газеты по сравнению с текстом в «Знамени строителя» дан полнее.
Печатается по тексту газ. «Вечірній Киïв».
«В декабре 1925 года, — писал в своей статье Л. Оссиан (газ. «Знамя строителя»), — я приехал в командировку в Ленинград и остановился в гостинице «Англетер». Я заходил к Есенину в номер. В одно из таких посещений, в беседе с поэтом мое внимание привлек листок из блокнота, лежащий на полу, заполненный ровным почерком». Как вспоминал Л. Оссиан, это был автограф стихотворения «Ноктюрн», после первой строфы сильно перечеркнутый рукой поэта. По его просьбе поэт дочитал стихотворение до конца, но просил никогда никому не показывать этих строк. Многие годы Л. Оссиан выполнял просьбу поэта. «Однако в настоящее время, — закончил он свою статью, — уже на склоне многих лет, я все же считаю необходимым это стихотворение опубликовать».
Датируется по свидетельству Л. Оссиана.
Несмотря на двукратную публикацию этого стихотворения, ни в точности текста, ни в принадлежности его Есенину полной уверенности нет.
Весенний дождь («Как ударил — зазвенело…»).
Стихотворение с указанием авторства С. Есенина печаталось: Ясное утро. Кн. 3 для 3 и 4 года обучения. Сост. В. Флеров, М., [1924], с. 314; Хрестоматия. Восьмилетка. Кн. для I отделения сельской школы. Сост. И. Свериков. 3-е изд., Л., 1924, с. 177–178; в 30-х годах — в «Хрестоматии» (Рига), в 1980 году — перепечатано из рижской
«Хрестоматии» в статье Ю. Денисова «Неизвестное стихотворение. К 85-летию со дня рождения С. Есенина». (газ. «Знамя строителя», М., 4 сент., № 104).
Однако еще в 3-м издании книги «Ясное утро», сост. В. Флеровым (М.—Л., 1925), стихотворение было напечатано без подписи, но в оглавлении указан автор: «Клычков С.». Действительно, стихотворение принадлежит С. А. Клычкову и публикуется в его книгах под заголовком «Весенний гром» (см. напр.: Клычков Сергей. Стихотворения. М., 1985, с. 60).
«Разгулялась вьюга…».
Стихотворение входило в следующие книги Есенина: Избранное. М., 1952; Стихотворения. Л., 1953 (Б-ка поэта. Малая серия, второе издание); Сочинения. В 2-х т. Т. 1. Стихотворения. М., 1955; Стихотворения, поэмы. Хабаровск, 1956; Избранные произведения. Л., 1957; Лирика. Иркутск, 1958; Избранное. Алма-Ата, 1960; Стихотворения, поэмы. Южно-Сахалинск, 1969.
Впервые оно было опубликовано в журнале «Доброе утро» в 1918 году (М., № 3/4, февр. — март, с. 27). Подпись: «Сергей Молот».
Составитель сборника «Избранное» (М., 1952) П. И. Чагин, видимо, используя журнальную публикацию, посчитал автором стихотворения «Разгулялась вьюга…» Сергея Есенина, скрывшегося под псевдонимом «Сергей Молот».
В двухтомнике «Сочинения» (М., 1955), одним из составителей которого был П. И. Чагин, во вступительной статье К. Зелинского отмечалось: «… в 1914 году в детских журналах «Доброе утро» и «Мирок» появились первые стихотворения молодого поэта под псевдонимом «Сергей Молот» (т. 1, с. 8), здесь же, в примечаниях, была указана и первая публикация.
Однако в том же 1955 году в журнале «Звезда» (Л., № 11, ноябрь, с. 190–191) была напечатана «горестная замета» А. Дымшица «Сергей, но не Есенин…». Она появилась в связи с публикацией стихотворения «Разгулялась вьюга…» в двух изданиях Есенина (Б-ка поэта. Малая серия; Сочинения. В 2-х т. Т. 1). Процитировав «слабые, эпигонские стишки» Сергея Молота из журнала «Доброе утро», А. Дымшиц сделал однозначный вывод: «Нет, Молот — это, конечно же, не Есенин. И принять его за Есенина — значит обознаться».
В 1956 году журнал «Звезда» (№ 4, апр., с. 189) вернулся к материалу «Сергей, но не Есенин…». В другой «горестной замете» «Сим подтверждаю…» приводились следующие строки из письма читателя Л. Ф. Хинкулова (г. Киев): «Псевдоним «Сергей Молот» принадлежит поэту и либреттисту Платону Афанасьевичу Стежкину (см. каталоги Общества драматических писателей за 1914 год)».
Псевдоним «Сергей Молот» был учтен в «Словаре псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей» И. Ф. Масанова (т. 2, М., 1957, с. 197). Здесь он одновременно отнесен и к Сергею Александровичу Есенину, и к Платону Афанасьевичу Стежкину.
В 4-м же томе «Словаря» (М., 1960, с. 555) в разделе «Исправления» указано: «Псевдоним «Молот, Сергей» приписан С. Есенину. В следующей записи этот же псевдоним приписан П. А. Стежкину. Последнее более вероятно».
«Шел козел дорогою, дорогою, дорогою…».
Стихотворение напечатано в заметке А. Жаворонкова «Неопубликованные строки С. Есенина» (Журн. «Нева», М.—Л., 1957, № 1, с. 220). В заметке говорится о листке, на котором по приезде в Ленинград «Есенин написал стихи в духе веселой народной песенки». «Эти шутливые стихи, никогда не публиковавшиеся, — замечает А. Жаворонков, — были, по всей вероятности, предпоследними строчками поэта».
Однако сравнение есенинской записки, адресованной Вольфу Эрлиху и сделанной на оборотной стороне листа, с данным стихотворением со всей очевидностью выявляет несхожесть двух почерков. Видимо, поэтому ни один составитель не счел возможным включить это стихотворение в есенинские сборники. Скорее всего, стихотворение было записано одним из знакомых В. Эрлиха, посетивших его квартиру.
1. «Тихий теплится вечер…» 2. «Россию нельзя позабыть…».
Стихотворения напечатаны в подборке «Стихи Сергея Есенина. К 75-летию со дня рождения поэта» (вместе с «Гой ты, Русь, моя родная…», «Отговорила роща золотая…», «Выткался на озере алый свет зари…», «Мы теперь уходим понемногу…») — журн. «Родина», М., Издание Сов. комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом. 1970, № 5, сент. — окт., с. 2.
Оба указанных стихотворения принадлежат поэту Александру Андреевичу Прокофьеву и печатаются в его книгах — см. напр.: Прокофьев
Александр. Стихотворения и поэмы. Л. 1976, с. 681 (Б-ка поэта. Большая серия. 2-е изд.). Они были включены в есенинскую подборку по недосмотру одного из сотрудников журнала.
Послание евангелисту Демьяну ‹Бедному›.
В апреле — мае 1925 года центральные газеты «Правда» и «Беднота» опубликовали большую антирелигиозную поэму Демьяна Бедного «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна». Произведение вызвало разноречивые отклики. Хвала и брань, восторги и проклятия, сомнения и вопросы — все это было в многочисленных письмах читателей редакциям газет и автору.
В начале 1926 года в Москве стало распространяться как принадлежащее Есенину стихотворение «Послание евангелисту Демьяну». Оно ходило в списках с различными вариантами строк, особенно последней. Ни одной публикации стихотворения в советской печати того времени не обнаружено, хотя, по некоторым сведениям, оно было напечатано в одной из многотиражек Москвы.
Первые известные печатные публикации состоялись в периодических изданиях русского зарубежья. Так, в газ. «Сегодня» (Рига, 1926, 26 апреля, № 91а) был помещен фрагмент «Послания…» с оговоркой, что «это послание приписывается недавно умершему трагической смертью Есенину». В последующих публикациях автором стихотворения безоговорочно назывался Есенин (газ.: «Последние известия». Ревель, 1926, 6 мая, № 99; «За свободу!». Варшава, 1926, 15–16 мая, № 110; «Руль». Берлин, 1926, 23 июня, № 1687; журн.: «Зарубежный вестник». Брюссель, 1926, № 1).
В 1927 году парижское издательство «Колосья» выпустило книгу «Избранный Есенин в одном томе», где было напечатано «Послание…». Публикация сопровождалась примечанием издательства: «Стихотворение это, являющееся ответом на «Евангелие» Демьяна Бедного — в рукописном виде за подписью С. Есенина — ходило по рукам в России. Есть основания предполагать, что оно написано именно им. Издательству, однако, не удалось проверить этот факт, и поэтому, включив это стихотворение в настоящий том, оно тем не менее оговаривается, что не берет на себя ответственность за определение автора стихотворения» (с. 201).
Спустя почти четверть века (1951) в парижском издательстве «Возрождение» вышла книга «Сергей Есенин. Стихотворения. 1910–1925» под редакцией и со вступительной статьей Георгия Иванова.
К предисловию-статье «Есенин» — было добавлено:
«P. S. Помещаю знаменитый «Ответ Демьяну Бедному» здесь, после предисловия. Жаль это, замечательное во многих отношениях, стихотворение печатать в конце книги в виде приложения. Но и включать его в самый сборник все-таки не совсем удобно. Не сомневаюсь, что оно принадлежит Есенину. Однако никаких доказательств его авторства у меня нет» (с. 32).
Вместе с тем еще 3 и 4 апреля 1926 года соответственно газеты «Известия» (№ 76) и «Правда» (№ 77) поместили письмо Екатерины Есениной, где, в частности, говорилось: «Что касается «Послания Демьяну Бедному», то категорически утверждаю, что это стихотворение брату моему не принадлежит».
Комментатор 8-го тома Полного собрания сочинений Демьяна Бедного (М.—Л., 1926) Г. Лелевич, говоря об откликах на «Новый завет без изъяна…», отметил: «Какой-то неизвестный поэт даже посвятил Демьяну энергичное ругательное стихотворение (его часто со злостным, бестактным и оскорбительным для памяти поэта умыслом приписывают Есенину)» (с. 303).
Через некоторое время подлинный автор «Послания…» был установлен. Как писал А. Ефремин в книге «Громовая поэзия» (М.—Л., 1929, с. 240), им «оказался некий мелкий рифмоплет, кичившийся весьма «успехами» своих «стихов». Речь шла о журналисте Николае Николаевиче Горбачеве (1888–1928?). В советской печати эта фамилия не упоминалась вплоть до 1973 года, когда она была названа как фамилия автора «Послания…» (Матвей Ройзман. Все, что помню о Есенине. М., 1973, с. 186–187). В зарубежной же печати подлинный автор «Послания…» был назван в очерке Родиона Березова «С. Есенин, Д. Бедный, В. Маяковский», опубликованном в газ. «Новое русское слово» (Нью-Йорк, 1949, 13 февр.). Родион Березов (Р. М. Акульшин) привел состоявшийся в его присутствии разговор Демьяна Бедного с литератором Л. Н. Войтоловским о «Послании…»:
— Если не секрет, кто автор этих стихов, — поинтересовался Войтоловский.
— Тридцатипятилетний советский служащий из Центросоюза Горбачев.
— А ведь недаром стихи приписываются Есенину: стиль удивительно напоминает «Русь советскую».
— Автор таким способом надеялся скрыть свое лицо, но это ему не удалось.
И все-таки мнение о том, что «Послание…» написал Есенин, продолжало существовать. Так, во время поездки французского писателя Андре Жида по СССР (лето 1936 г.) в застолье, украдкой, ему прочитали, как он вспоминал, «замечательное стихотворение — после запрещения оно передавалось из уст в уста». «Стихотворение, — отмечал А. Жид, — было написано Есениным в ответ на богохульную статью» (Жид А. Подземелья Ватикана. Фальшивомонетчики. Возвращение из СССР. М., 1990, с. 604–605. Никакими комментариями утверждение А. Жида не сопровождалось).
Несмотря на то, что подлинный автор «Послания…» был давно известен, в 1990–1991 годах несколько советских изданий поместили на своих страницах «Послание…», не отвергая принадлежности его Есенину или сомневаясь в ней.
Последнюю точку в этой затянувшейся истории поставила в 1994 году «Независимая газета» (М., 29 апр., № 81). В статье Владимира Виноградова «Я часто думаю — за что его казнили?» воспроизведены архивно-следственные материалы ОГПУ из дела № 39327. Горбачев Н. Н. привлекался к уголовной ответственности за то, что написал и распространил стихотворение «Послание евангелисту Демьяну». Боясь ответственности, скрыл свое имя, выдав стихотворение за есенинское.
На допросе 20 мая 1926 года Н. Н. Горбачев заявил: «Оскорбленное религиозное чувство вынудило меня ответить Демьяну Бедному своим стихотворением ‹…›. Своей фамилией я не подписывал стихотворения по той причине, что не считал это стихотворение художественным».
Сосланный на 3 года в Сибирь, на вопрос одного из лагерных заключенных — «Как, разве не Есенин автор стихотворения?», Н. Н. Горбачев ответил: «Нет, я. А на мертвых валить легче».
Приговор Н. Н. Горбачеву был вынесен Особым совещанием при коллегии ОГПУ 21 июля 1926 года. По решению того же органа он был досрочно, 5 ноября 1926 года, освобожден.
30 марта 1994 года Н. Н. Горбачев реабилитирован Генеральной прокуратурой Российской Федерации (Ответ Генеральной прокуратуры от 7 июня 1994 г. на запрос Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН от 12 апреля 1994 г.).
Жене Рокотову («Помнишь наши встречи, споры и мечты?..»).
Напечатано в заметке С. Оболенского «Неизвестное стихотворение Есенина» (журн. «Нева», М.—Л., 1959, № 11, с. 222). Позже вошло в 5-й т. Собр. соч. С. Есенина (М., 1962, с. 255), публиковалось в кн.: Шнейдер И. «Встречи с Есениным. Воспоминания» (1-е изд. М., 1965, с. 95–96; 3-е изд., доп., М., 1974, с. 158).
Автор заметки сообщал, что в одном из букинистических магазинов Ленинграда он увидел в продаже «фотографии Сергея Есенина и Максима Горького, а также собственноручный силуэт Александра Блока — все с посвящениями Рокотову». С. Оболенский снял копии с надписей Есенина и Блока, есенинские строки позже переслал в комиссию по литературному наследию поэта (председатель К. Л. Зелинский).
Что касается горьковского автографа, то он был приобретен музеем, подвергнут научной экспертизе и признан фальшивкой. Об этом рассказано в статье А. Марченкова «Загадка трех автографов» (газ. «Труд», М., 1971, 31 янв., № 26). В той же статье дана оценка блоковскому автографу, который «вообще не выдерживает никакой критики».
На основе этих и других фактов А. Марченков высказал сомнение в принадлежности стихотворения «Помнишь наши встречи, споры и мечты?..» Есенину.
Автор статьи предполагает: все три «автографа» выполнены в 20-е годы неким Рокотовым, работником одного из книжных магазинов Ленинграда.
Во всяком случае, нельзя не согласиться с выводом литературоведа: «Стихотворение «Жене Рокотову» не может быть признано есенинским, пока не будет доказано обратное».
«За сухое дерево месяц зацепился…»; Подражание Борису Садовскому.
Оба стихотворения напечатаны в газ. «Веч. Тбилиси», 1959, 15 авг., № 192 (в статье В. Белоусова «Неопубликованные стихи Сергея
Есенина») Стихотворения воспроизводились по рукописи поэта Б. А. Садовского «Встречи с Есениным (Из воспоминаний)», хранящейся в РГАЛИ.
В 1962 году стихотворения вошли в 5-й т. Собр. соч. Есенина (с. 242–243).
Однако первое стихотворение, приписанное Садовским Есенину, с вариантами некоторых строк было опубликовано в 27/28 томе «Литературного наследства» (М., 1937) как «автопародия» Блока, сообщенная публикатору Б. А. Садовским. Позднее это стихотворение было включено в т. 3. Собр. соч. А. Блока в 8 ми т. (М.—Л., 1960, с. 416). В 8-м же томе этого издания (М.—Л., 1963, с. 757) отмечено, что «воспоминания» Б. Садовского по некоторым фактам вводят читателя в заблуждение. Позже М. Д. Эльзоном (журн. «Русская литература», Л., 1982, № 3, с. 205–266) сделаны соответствующие уточнения. В действительности стихотворение «За сухое дерево месяц зацепился…» написано самим Б. Садовским и под названием «В роще» опубликовано им в газете «Нижегородский листок» 8 ноября 1912 г., № 299.
Что касается другого стихотворения, то его вторая строфа почти полностью совпадает со стихотворением Б. Садовского «На мельнице», напечатанным в «Нижегородском листке» 16 января 1912 г., № 15.
Все это, однако, не было принято во внимание Наталией Филипповой, напечатавшей статью «Садовский и Есенин (К истории двух неопубликованных стихотворений великого поэта)». — Журн. «Русский архив», М., 1993, № 3, с. 96–100.
Публикацию воспоминаний Б. А. Садовского; (наст фамилия Садовский, 1881–1952) «Встреча с Есениным» и комментарии к ним см. в кн. С. А. Есенин. Материалы к биографии. М., 1992, с. 335–338, 430–433.
«Сам ад посеял семена…»
Напечатано в статье А. Котлова «Забытое стихотворение Сергея Есенина» (газ. «Советская Мордовия», Саранск, 1973, 7 янв., № 6). Это произведение взято А. Котловым из журнала «Женская жизнь» (М., 1915, № 4, с. 14). Выдавая стихотворение за есенинское, А. Котлов не указывает, что под его текстом стоит криптоним «Е. Ш.». Никаких данных о принадлежности этого криптонима Есенину нет.
Бездоказательность и явная предвзятость публикации А. Котлова отмечена в статье В. Вдовина «В погоне за сенсацией» («Лит. газета», М., 1975, 3 сент., № 36. с. 4).
Кроме приведенных, напечатано или хранится в списках (ГЛМ, ИМЛИ и других архивах) еще несколько стихотворений, подписанных фамилией Есенина. Эти тексты или вызывают большие сомнения в авторстве Есенина, или же их источник недостоверен.
По этим причинам не включаются в издание следующие стихотворения:
1. «Бутылки о головы бью…» (ГЛМ, недатированная машинопись).
2. «Ветер веет с юга…» (Флегон А. За пределами русских словарей ‹…›. Лондон, 1973, с. 42, 91).
3. «Во имя отца и сына…» (ГЛМ, надпись печатными буквами на рисунке, помещенном на обороте листа с автографом стихотворения Есенина «Море голосов воробьиных…»; не опубликована — Учтено: А. П. Ломан, В. В. Базанов. Лит. наследие Есенина. Справочно-библиографический указатель — машинопись, ИРЛИ, ф. С. А. Есенина).
4. «Вы думаете, кто такой Ося Брик?» (Карабчиевский Юрий. Воскресение Маяковского. М., 1990, с. 147 — сноска).
5. «Осень гнилая давно уж настала…» (Флегон А. Указ. соч., Лондон, 1973, с. 99).
6 «Памяти коснеющей не верьте…» (Музей С. Есенина в Ташкенте, рукопись воспоминаний неустановленного лица).
7. Письмо от матери («Пишешь мне, что ты по горло занят…») — ИМЛИ, машинопись с пояснением Н. А. Рыбкина.
8. «Стая воробушек с криком летела…» (Флегон А. Указ. соч., Лондон, 1973, с. 62).
9. «Я выливал стихи из крови…» (ГЛМ, недатированная машинопись, с пояснениями).
АСПС — Азербайджанский Совет Профессиональных Союзов.