Том 5. Стихотворения 1923 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 6

Приложение

Коллективное

Рассказ про Клима из черноземных мест, про Всероссийскую выставку и Резинотрест*

Вся советская землязагудела гудом.Под Нескучным у Кремлявыстроено чудо.Кумача казистогопламя улиц за́ сто:Первая из ВыставокСельского хозяйства.В небесах — моторов стая.Снизу — люди, тискаясь.Сразу видно — не простая,Всероссийская.И сейчас во все концыВЦИКом посланы гонцык сентябрю на Крымский броддеревенский звать народ.Жил в деревне дядя Клим,пахарь, работяга.Клич гонцов услышан им,Клима тянет тяга.Чуть в окно забрезжил свет,Клим встает с полатей,прибегает в сельсовет:— Экспонаты нате! —Экспонаты обсудив,почесав за кепкой,молвят: — Дивушко из див —на два пуда репка. —А за репкой этой имкажет куру дядя Клим.Хоть езжай на ней верхом, —лошадь, а не кура.Видно, Клим умом не хром,голова не дура.— Поезжай за всё за этоделегатом сельсовета. —По рукам! Пришла пораКлиму собираться.Выезжает со двора:— До свиданья, братцы! —Примечай. Москва зоветвсех на перекличку,чтобы пашня и заводукрепили смычку.Паровоз рванул гужи,только копоть курится.Едет к выставке^* мужикс репою и курицей.Вот Москва. Гремит вокзал.Клим приплюнул на́ руку.Репу с курицей связал.Ходу. За Москва-реку!Ходуном гремит базар,яркой краской жалясь.В сто сторон его глазамигом разбежались.Клима всё к себе зовет,хоть на части тресни.Тут и хата и завод,музыка и песни.Переполнило доброчудо-павильоны.Клима жмут во всё ребролюда миллионы.Тут и тканей облака,тут и фрукты в глянце.Что коты у молока,ходят иностранцы.Зубы их поэтомуна продукты точатся:торговать с Советамииностранцам хочется.Клим в ухмылку: — Не таков!Выучен недаром:раньше щупали штыком,а теперь — товаром.Я чем хуже? Вот те на! —Клим ругнулся крепкои расставил экспонат —курицу и репку.По рядам аж шум пошел,все сбежались живо.— Это, братец, хорошо!Репища на диво. —А на курицу народна аршин разинул рот —в ней усердья без конца:в сутки по три яица.Длится выставки осмотр.Истекает время ей.На неделе на восьмойнаграждают премией.— Так как Клим у нас геройне в словах, а в деле,наградить его горойвсяческих изделий. —Клим в ответ на слово их:— Сделайте, столичные,чтоб изделия — свои,а не заграничные. —Мчится Клим во весь опорв складочное место.Получай вещей наборот Резинотреста.Глянул Клим тюку во щельи застыл довольный.Видит: выводок вещейс маркой треугольной.Клим подвесил хорошовещи за спиною.В это время дождь пошелв руку толщиною.Дождь дорогу замесил.Люди по дорогевыбиваются из сил,извлекают ноги.Клим смекает: — Путь далек.Я — шагать не лошадь. —И немедленно извлекиз тюка галоши.— Без галош тяжело ж! —И пошел довольныйв паре новеньких галошс маркой треугольной.Каплет с носа, каплет с уха,а в галошах всюду сухо.Каплет с уха, каплет с носа,а галошам нет износа.Снизу сухо. Но затосверху мочит начисто.Клим в тючок. А там пальто,лучшее по качеству.В это время грузовик:— Землячок! Садись-ка!Городок-то наш велик,и вокзал не близко —Только вымолвил, — как вдругкрякнула машина.И взвинтила грязь вокруглопнувшая шина.Клим к шоферу (тюк в руке):— Не бранись, дружище.Покопаемся в тюке —что-нибудь подыщем. —Глядь шофер — и ну — сиять,как обжора в полдник:— Это шинища на ять.Марка — треугольник. —Шину живо подвязал.Сел. И в тучах дымав две минуты на вокзалон доставил Клима.Обнялись. Один комок.Чмок шофера в личико— Ты помог, да я помог,вот и вышла смычка. —Поезд вьется, что налим,по дороге ровной.На деревню едет Клим,дядя премированный.По деревне гам и гуд.Изо всех дворов бегут.Клим от гордости разбух,тюк на плечи — да в избу.На полати, на кроватьвлезло Климье племя.Просят тятьку открыватьпоскорее премию.Усмехнулся Клим в усы.Как открыл корзину —так и брызнуло в носызапахом резины.Хоть ты смейся. Хоть ты плачь.Глазу стало больно:красный мяч, да пестрый мяч,и большой футбольный.— Эй, сынки! Лови мячи.В небеса мячи мечи,подшибай ангелят,что крылами шевелят. —Вдруг глядит: в уголокмалец трубку поволок.И привычной хваткоюстал крепить рогаткою.Клим от хохота растаял:— Ах ты, вобла стиранна!Эта трубка не простая,а отнюдь клистирная.Дорогие вещи воттащишь без разбора.Эту трубку пустим в ходв случае запора. —— Эй, девчонки! Ваш черед. —Подошли вострушки.Из корзины Клим берет…Что берет? Игрушки.В восемь пар открытых ртоввзвизгнули девицы.Куклы, звери всех сортов —и не надивиться.Каждой — кукла из резины(а подавишь — пискает).Дали кукле имя Зины,кукле пузо тискают.— Получай еще новинку,кто у вас тут школьник.Для стирания резинкумарки «Треугольник». —Школярам кричит и мать:— Эй вы, голодранцы!Чтобы книжек не трепать,получайте ранцы.Чтоб не видеть мне у васгрязной образины,получите-ка сейчасгубки из резины.Эта губка, что метла.Сор с лица метет дотла. —— На! Хозяйка! Получимладшему ребенку,чтоб постель не промочил,на подстил клеенку.Эх! Куда поденутсяскверные привычки —в рот совать младенцамтряпочки-затычки!Чем беднягушке соватьв рот свои обноски,есть на свете — помни, мать, —«Треугольник»-соски.Агрономы же велятсоски взять и для телят. —Соской Клим в один присестоделил ребенка.— Ну, старша́я из невест,вот тебе гребенка. —Не гребенка, а краса,вся из каучука.Я гребенкой волосавиться научу-ка.Лягут волосы верней,хороши собою.И не будет от парнейникогда отбою.— А тебе, мой старший сын,гребешок кармановый.Расчеши себе усы,красоту подманывай. —Дети кукол теребят.Весело и дешево.Только плачет у ребятдраная подошва.— Ничего! — ответил Клим. —Мой подарок — стойкий.Из резины слажу имкаблуки-набойки.Не пробьет их пистолет,не разносишь в триста лет. —И с улыбкой на губахстаршенькому Мишеньке,чтобы пот не ел рубах,подстегнул подмышники.Клим уселся у столаи промолвил: — Жёнка!Стол к обеду устилайскатертью-клеенкой.Коль прольешь, к примеру, щи,не волнуйся, не пищи.С нею жить сплошной расчет —сквозь нее не протечет. —Клим поел. Откинул ложки.Под кровать метнул галошки.Начал Клим зело сопеть.Сын же взял велосипед.Хвастаясь машиною,гонит новой шиною.В стойле сыплется овес.Меринок пирует.Клим и мерину привезиз резины сбрую.Вдруг кричат: «Горим! Горим!»Брызнули ребята.У соседа, видит Клим,загорелась хата.Не стесняясь никого,Клим на это местомчит с пожарным рукавомот Резинотреста.Был с пожаром бой там.Двинул Клим брандсбойтоми зарезал без ножаначинавшийся пожар.Обнимают Клима все.Славят за услугу.Трепыхается сосед,стонет с перепугу.Шел деревней бабий вой —хуже нету песни ж!Аж, казалось, головойна две части треснешь.Головы не арбузы́.Фельдшер баит: — Надо ведьгуттаперчевый пузырь,льдом набив, прикладывать.Только, видно, ищем зря.Где достанешь пузыря? —Клим, увидевши испуг:— На! — кричит, — отверчивай!Вот пузырь тебе, мой друг,самый гуттаперчевый. —Детвора, бородачи,парни и девицы,псы, телята и грачи —все пошли дивиться.Удивился даже боров.Клим заметил: — Эка!У меня таких приборовцелая аптека.Даже если в теле зуд,вскипятишь водицыв гуттаперчевом тазув горнице помыться.Если с грыжей трудно жить,надевайте бандажи́.Кость сломал — бинтуй изломгуттаперчевым узлом. —Климу счастье подошло.Клим — мужик любимый.Все родимое селоуважает Клима.На задворках гул и гамот игры футбольной.Парни, волю дав ногам,прыгают довольные.Что́ ругаться по дворам,сыпля колотушки?Заиграла детворав разные игрушки.Попик высох. Еле жив.Храм — пустое место.Все село заворожилтюк Резинотреста.— Это что! — смеется Клим. —Дай на ноги станем, —непременно полетимна аэроплане.Снарядим его у нас,выстроим машину.Подкуём летунасобственною шиной.Загранице ни на рубне давай нажиться.Живо деньги удерутв эту заграницу.Если ж станем брать свое,будет нам лафа житье. —И добавил Клим, ярясь:— Мы других не плоше.Через всяческую грязьпроведут галоши.Если ж враг захочет съестьнас и нашу ношу,как бы тем врагам не сестьв эту же галошу!—

[1923]

Рассказ про то, как узнал Фадей закон, защищающий рабочих людей*

(Кодекс законов о труде)

Пришел и грянул октябрьский гром.Рвал, воротил, раскалывал в щепки.И встал над бывшим буржуйским добромновый хозяин — рабочий в кепке.Явился новый хозяин земли.Взялся за руль рукой охочей.— Полным ходом! Вперед шевели! —Имя ему — советский рабочий.За всю маету стародавних лет,что месили рабочих в кровавое тесто, —пропорол рабочий хозяйский жилет,пригвоздил штыком на нужное место.Где хозяйская спесь? Присмирел, как зайчик,под рукой рабочих волк-хозяйчик,Ни шагнуть ему, ни орнуть, ни икнуть.Настал для хозяйчиков страшный годик, —свистнул хозяев, и над ними, как кнут,навис трудовых законов кодекс.В этом кодексе крепкий наказ:растить и беречь рабочий класс.О рабочем труде должен радетькодекс законов о труде.Этот закон не объедешь с тылу,пока рабочая власть жива.Будем хранить рабочую силу,будем беречь рабочьи права.(статья 1)Бился Фадей на всех фронтах.Фадея на фронт коммуна зовет.Выпустил крови чуть не фонтан.И вот вернулся назад — на завод.Оглядел Москву, поглядел на людей.И в затылке крепко чеснул Фадей. Мне, говорит, зарабатывать хлеб,а как заработаешь, ежели нэп?!Значит, опять шапку ломать.А хозяин возьмет да другого наймет.Ах ты, твоя растакая мать!Око-то видит, да зуб неймет. —Оборвал его Пров: — Плакаться брось!Чего пересуживать вкривь да вкось?Нынче порядок у нас другой,наймешь не всякого, кто под рукой.Никому не взять, не взять никогдас вольного ветра рабочих людей.Брать их должен с биржи труда! —— Ишь чудеса, — буркнул Фадей.А Пров опять: — Почесывай темя!Это тебе не старое время.Тут те не барский наем да расправа.Биржа —(ст. 5–7) крутая буржуям управа.Вторая управа — профсоюз,за союзом своим ничего не боюсь.Не возьмут в кабалу, ни в хозяйский плен,если ты профсоюза полноправный член.(ст. 1-56)Профсоюз тебе и подмога и щит.От него у хозяина пузо трещит.Профсоюз от тебя не потребует многого.Гроши — профсоюзный членский взнос,но зато подписал коллективный договор,а там ходи, подымая нос.Союз с хозяином подпишет условияпро плату, про срок, про твое здоровье.Знай трудись,(ст. 15–24) да мотай на ус —де твой интерес блюдет союз.А если б союз оплошал в догово́ре,тоже не дюже большое горе.В рабочей стране никому не приходитсяснижать условия ниже кодекса.Заяви наркомтрудскому органу,(ст. 19)и скверный договор мигом расторгнут.А чтобы в союз не ходить далёко,на заводе есть союзное око.Каждый рабочий с ним знаком,называется око это — завком.Во всякой беде, во всякой невязкев завком направляйте шаг пролетарский.(ст. 156)Всё запомни, — учит Пров, —вали работать и будь здоров! —Запылал Фадей, как червонный туз,записался на биржу и в профсоюз.Входит Фадей на заводский двор,идет заключать трудовой договор.Фадей плечами подпер косяк.Хозяин жмется и так и сяк.Хозяйские глазки в стороны лезут, —чтоб такое с Фадея урезать?Смеется Фадей: — Не те времена!Брось, хозяин, мозги уминать,верти не верти,(ст. 27) крутись, как хочешь,а через кодекс не перескочишь.Как ни въедлив хозяйский нрав,не ужмет хозяин рабочих прав. —Говорит хозяин: — Прямо противно:договор трудовой, да договор коллективный… —(ст. 28)Фадей смеется, сощуря глаз:— Буржуям противно, а нам как раз!Нынче с рабочих не вымотать лишки —записано всё в расчетной книжке,не отменишь условий, хоть плачь да вой,расчетная книжка —(ст. 29) свидетель живой. —— Ну, Фадей, теперь на завод! —Пров лукаво Фадея зовет.Вошел Фадей, растопырил глазища —куда девалась былая грязища?Вонь, да пыль, да копоть где?Всё подмел закон о труде.(ст. 138)Клохчут машины, будто наседки,для безопасности скованы в сетки.Тут и нарочно рукой в приводдаже разиня не попадет.Раньше завод — не завод, а геенна.Теперь по геенне прошла гигиена.Прежде машины кропились кровью,теперь — берегут трудовое здоровье.Крепки устои рабочих прав,хозяйская жадность раздавлена в пласт.Прежде, знай, налетал на штраф,теперь не штрафнут, закон не даст.Раньше выгнать, что снять картуз.Лицом не потрафил — готов расчет.А теперь пообструган хозяйский вкус.Попробуй погнать, попадешь на сучок.(ст. 43)Теперь увольнять много кручеи только в следующих случаях:во-первых, если закроют завод,или на месяц работа замрет,или если к труду не годны́, —в этих случаях —(ст. 47) требуй выходных.А если работник не нужен в деле,предупредят его за две недели.И пусть хозяин орет и бесится,а должен заплатить за полмесяца.(ст. 88–89)Конечно, гонят тех, кто зрявместо работы копает в ноздрях.Да и то не уволят их, покане обсудит дело РКК.Но если за дело под суд попал,или, скажем, дня на три без спросу пропал,иль в месяц ден шесть прогулял гуртом,тогда посидишь с голодным ртом.— А ежели, скажем, я был нездоров? —И на это Фадею ответил Пров:— Болен — болей! Коль рабочий болен,2 месяца не будет уволен.А у бабы болезнь и родымогут тянуться до полгода.Если ж хозяин, разгильдяй и мошенник,в срок тебе не выплатил денег,если хозяин с тобою груб,в ругани кажет свой волчий зуб,перестал о твоем здоровье радетьи нарушил кодекс законов о труде, —то тебе по закону даны правадо срока свои обязательства рвать.Выполняй лишь четко и хваткоправила(ст. 48) внутреннего распорядка.А в остальном — твое слово такое:— Оставьте, хозяин, меня в покое!Из правил лишь те обязательны мне,что на видном месте висят на стене.А если они лишь в хозяйском мозгу,(ст. 50)я этих правил знать не могу!Раньше душил вопрос проклятый —это размер заработной платы.За грош всю силу рабочую вынь ему,за грош на хозяина шею гни.Теперь по закону означен минимум,ниже которого — ни, ни, ни!Мало того: тогда за получкойходи, отработав день труда,нынче с этой хозяйской штучкой(ст. 59)покончено навсегда.Теперь производи расчет,пока рабочий день течет.А чтобы рабочим меньше заботы —деньги плати на месте работы.Раньше с отпуском одна тоска.Без копья в кармане иди в отпуска.(ст. 67)Теперь пришел другой черед,за отпуск деньги — давай вперед.Встарь у рабочего власти нет.Власть — хозяйский кулак да разбой.А теперь изберут тебя в совет —место и заработок за тобой.(ст. 69)Спокоен и ты, и жена, и дети.Можешь вовсю работать в совете.А вышел срок, истек мандат —на прежнее место вертай назад.Кодекс на этом стоит непреклонно!Дивится Фадей, застыл, как пень.— Раньше не до рабочих закону —трудись на хозяев и ночь и день.Теперь пять радостных слов:для рабочих норма 8 часов.В целом мире этого нет, —да из них еще полчаса на обед.А если работница младенца кормит,еще додадут по законной норме.Всем рабочим мира примерпоказывает кодекс СССР.8 часов!(ст. 98)(ст. 134) Выполняйте точно!К ним не подвесишь работ сверхурочных.Разве что очень нужда велика,да и то с разрешенья РКК.Где ты раньше на наших заводахзнавал для рабочего долгий отдых?С завода в постель,(ст. 103)(ст. 104) с недосыпа — к труду.Так сплошняком и тянул нуду.Раньше насквозь неделю потели,некогда даже волос причесать.А теперь рабочему раз в неделюотдых сплошной 42 часа!Хочешь — на лекцию, хочешь — в кино,хочешь — дома сиди с женой.Раньше праздники всем святым,(ст. 109)чтоб легче попам тянуть оброк,на клиросный вой, на кадильный дымрабочих сбирать за церковный порог.Теперь святым не место у нас.Наша вера — рабочий класс.То-то косятся лабазникина красные праздники.Наш праздник — новый год.Солнце, на лето ведет поворот.Наш праздник — 9-е января,рабочие впервые разглядели царя.12-е марта —(ст. 111) престольник веселый,мы царя поперли с престола.18-е марта — старый, но юныйдень рождения Парижской коммуны.Первое мая — рабочий май,рабочих на всей земле подымай!7-е ноября — трубы не коптят,пролетарии празднуют Красный Октябрь.Раньше об отпуске — год говори!Особенно, если хозяин скуп.Хоть год работай, хоть два, хоть три,а не бывать тебе в отпуску.Бросили воду в ступе толочь.В кодексе сказано, — молвил Пров, —пять с половиной месяцев прочь —и двухнедельный отпуск готов.А если работа на вредном деле,еще добавляются две недели.Раньше —(ст. 114)(ст. 115) пройти цеховую науку —парень терпел многолетнюю муку.Где раньше мальчонку маял мастерпроклятой учебою, злюч и колюч,теперь рабочей стране на счастьевырос советский фабзаву́ч.Собирает он в уютные стены(ст. 121)молодых гвардейцев для будущей смены.А у хозяина морда моржа —по закону ему фабзавуч содержать.Тяжелой работой сводили в могилу,особенно женщин или ребят.Теперь берегут рабочую силу,законы хозяев весьма теребят.Старый порядок прошел бесследно.В работе ночной, подземной и вреднойзаконом наложен строжайший запретна баб и ребят до восемнадцати лет.Баба на сносях — хозяину что?А под машиной рожать(ст. 129) не годится.Кодекс сказал хозяину: — Стоп!Бабе спокойно дай разродиться.Четырехмесячный отпуск готовь,по восемь недель до и после родов.— Лишь чистотой рабочий здоров, —гордо(ст. 132) Фадею заметил Пров. —Кодекс и здесь стоит на постуи по заводу блюдет чистоту.Раньше работа ли, нет ли работ, —полным ходом бежит привод.(ст. 138–139)Теперь в перерыве не случится беда,нынче, в обед, молчат привода.Раньше на грязной работе, как зверь,треплешь свою одежонку. Теперь —свою(ст. 140) на заводе не стану трепать я —подавай завод — спецодежду-платье.Кодекс влезает и в щелочки быта.Им ни больница, ни клуб не забыты.Лампы ли в темных проходах погасли,грязно ли в бане,(ст. 141) в квартире и в яслях —всё заприметит, везде и всегдаоко закона — инспектор труда.Если с хозяином начаты споры,суд под рукой правый и скорый,это(ст. 148) рабочей власти рука —защита рабочего — РКК.Недоволен решеньем — решенье не камень,есть пересуд примирительных камер.(ст. 168–172)Там не прошло, не копай в носу,неси протест в третейский суд.А если хозяин начнет уголовщину,например, фабзавкому работать не даст,для таких молодцов порядок упро́щенныйзавела рабоче-крестьянская власть.Народного суда трудовая сессиярассмотрит хозяйские мракобесия.Суд укротит хозяйский нрав:хозяину за провинность такую —год отсидки, либо тысячный штраф.А то и всё добро конфискует.А последнее завоевание —социальное страхование.Раньше смерть или безработица —о рабочем никто не позаботится.Либо станешь громилой и вором.(ст. 175)Либо собакой умрешь под забором.А теперь по кодексу дан наказ:— кипи работа страховых касс!Взносы с хозяев берутся строго.Эти взносы — рабочим подмога.Если тебя постигла болезнь,вмиг за пособием в кассу лезь.Касса тебе даст и врача,и денег, чтобы лечёбу начать.Руку отшибло, стал инвалидзакон пособие дать велит.Сел без работы, не гляди исподлобья —в кассу иди, получай пособие.Кормильца ль схоронят(ст. 176) в семействе рабочем,касса и тут сумеет помочь им. —— Ишь ты, — на это ответил Фадей, —кодекс твой, ей-ей, чудодей.Спасибо тебе, и будь здоров.Всё объяснил, товарищ Пров.Самому бы мне нигде, никогдане узнать про эти законы труда. —Молвит Пров: — Погоди, парнишка! —Порылся за пазухой, вынул книжку.— Вот он! Весь! Совсем не длинен.От корки до корки — час прочесть.А при нем закон и надпись: Калинин. —Фадей, улыбаясь, ответил: — Есть! —С тех пор у всех Фадеев водятсяэти книжки рабочего кодекса.Силком не вырвешь, разве пальцы отвалятся.Такого кодекса нет нигде.Живут Фадеи и не нахвалятсяна советский кодекс законов о труде.

[1923]

Ткачи и пряхи!.. Пора нам перестать верить заграничным баранам!*

«Три девицы под окном пряли поздно вечерком».

(Сказка А. С. Пушкина «О царе Салтане, его сыне Гвидоне и царевне Лебеди»).

I

Так — недаром прозвучалосказки старое начало,про забытый древний бытэта сказка говорит…Те девицы — перестарки,хоть и были пролетарки,несознательностью ихполон сказки легкий стих.Ну о чем они мечтали?Ну про что они болтали,сидя ночью до позднау раскрытого окна?Речи их подслушал Пушкин:щебетали те подружки —как бы, сбыв работу с плеч,спать с царем скорей залечь!Первой — радость только в кухне,а у третьей брюхо пухнибесперечь хоть каждый год.(Сказка старая не врет.)Пред подобным разговорцемволокно вставало ворсом,от лучины едкий дымтмил глаза и разум им.И — единственно вторая,даль в окошко озирая,молвит: — Я б на всех однанаткала бы полотна. —Эта девушка мудрее —знать, над ней тогда уж реял,не касаясь старших двух,пролетарской воли дух!За кустарной сидя прялкой,настоящей пролетаркойстановилася она,хоть семья была темна.И Салтану и Гвидонунабок сбили мы корону…До конца ж их покачнем —сказку новую начнем.Эта сказка всем знакома:не сидят ткачихи дома,а идут, закрыв окно,на работу в Моссукно.Им спорей работать вместеза станком в суконном тресте,заключив с недавних порколлективный договор.Старины рассыпься инейхрупким снегом-серебром!Не царицу героиней,а ткачиху мы берем!От ткачихи этой самойрод ткачей идет упрямый;вишь у ней какая прыть:тканью весь бы мир покрыть.И она его покроет,лишь сырья запас утроит…Думает — ночей не спит:как бы нам повысить сбыт!Под ее заботным взглядомдвадцать дочек стали рядом,не для игр, а для работзавивая хоровод.Не бывало это в сказках:двадцать фабрик слилось ткацких,собралось Москвы окрест,сорганизовавши трест.Этот трест не знает страха,так как та седая пряхав нем осталась навсегдаГероинею Труда.Спросишь: «Это кто ж такая?»В ткацких много их мелькает,в пряхах — целые роиэтих самых героинь.Посмотри — стоит у кросенпряха. Пряхин голос грозен.Клеймит Керзона хитрогопростая пряха Викторова.(Керзоны! Не противно ль вамот гнева беспартийного?)И Калинина жена —в ту ж работу впряжена,тоже бьет разруху в прахпосреди таких же прях.Не вглядевшись в дело ткачеств,не опишешь пряхи качеств —в тысячах рабочих лицотразился сказки смысл.

II

А теперь, без переносу,обратимся к мериносу…Мериносовая шерстьтуго лезет к нам лет шесть!Тот баран пред нашим братомстал давно аристократом,и его — из-за блокадне осталось ни клока!Без него ж в суконном делене прожить одной недели.Приуныл суконный трест.Просто — ставь на дело крест.Снится раз ткачихе старой,что бесчисленной отаройтонкорунные стаданаправляются сюда.Впереди баран вприпрыжкусам бежит ложиться в стрижку.И немедля у станка —шерсть, как облако, тонка.Повернулась пряха на́ боксжать барана в пальцах слабых,только он оскалил пастьда и ну ногами прясть.Отбежав, проблеял веско:«Без меня — какая ж смеска^*?!Все высокие сортауплывают изо рта!Мы решили так: пора нам,заграничным всем баранам,переждать годок, другой —к вам в Россию ни ногой!Ах, почтенная подружка,злит меня фабком Петрушкин;чтоб мою умерить месть,дайте мне фабкома съесть!»Пряха сон с лица согнала,головою покачалаи подумала: — Ведь впрямьдело он испортит нам;на одном, на грубом сорте,нам машины только портить:сберегать пора всерьезпуще золота сырье! —Всех смутила сном ткачиха:«Без расчету нам, мол, лихо!Принимайся ж, млад и стар,сам учитывать угар^*!»Глядь — с тех пор и вправду в трестестал расчет на первом месте.И великая бедапронеслася без следа.

III

Клонит пряхе сон ресницыи — опять баран ей снится:хитро кручены рога,морда глупая строга.Только стал теперь он франтом —нэпачом и спекулянтом:ловко сшит по моде фрак,на ботинках блещет лак.Он идет к ней шагом скорым,хочет в бок боднуть пробором,блеет: «Будешь ты, карга,мериноса в гнев ввергать?!Всё равно вас доконаю,слабость вашу твердо знаю:ведь на каждом на шагувас преследует прогул!Тот запьет, а тот закурит,тот в окно глаза прищурит.Смотришь — каждый полчасаязыки — не шерсть — чесал!Если б так ходили, тычась,все двенадцать ваши тысяч —в день ушло бы, мне видней, —тысяча рабочих дней.Со статистикой не спорьте,дело здесь совсем не в черте!Я ж нисколько не боюсьваших жалоб в профсоюз!»Пряха встала ранним-ранои расчет того барана,что глумился по ночам,рассказала всем ткачам.Стонут фабрики от гула:ни отлучек, ни прогула,все мгновенья на счету, —производство же в цвету.Шаг там звонкий слышен чей-то?Это наша комячейка;аккуратности мерилосекретарь ее Кириллов!Без заморских компаньоновсберегут они тканьё нам:коли что не так течет —кличь правленье на отчет.Глядь — товар, как из Парижа,а расценка — даже ниже!

IV

Только этот сон забылся —пряхе в третий раз приснился,ставши толстым, как гора,мериносовый баран.Так пристав к ней, хуже клея,он теперь иначе блеял.Кинув кроткий взгляд окрест,он жалел суконный трест:«Ах-ах-ах, какая жалость,хвост и сердце задрожало!То ли дело было встарь!Весь погибнул инвентарь!Все машины в беспорядке,на стальных частях заплатки,ворсовальных шишек нет,паутина на стене!А жилища для рабочих!Где ж уютный уголочек?Где рояль? И где диван?Даже — нет отдельных ванн!!То ли дело заграница…ткач — в футляре там хранится.(Если ж полон весь футляр —на поддержку есть петля!)Ах-ах-ах, какая жалость,хвост и сердце задрожало!Без меня хотели… Пусть.Ай-ай-ай, какая грусть!»Тут ткачиха не стерпела,гневом праведным вскипела,и, безудержно строга, —хвать барана за рога:«Утоплю в поганой миске,перевертень меньшевистский!Предо мною ты не лейядовитый свой елей!Встречу я тебя по чину!..»Вдруг — бараний голос смолк —зарычало из овчиныи на пряху прыгнул волк!Закричала в страхе пряха:«Провались, исчезни прахом!»Да рукой — к веретену,вдоль его перетянув.И проснулась в мелкой дрожиот проклятой этой рожи.— Без гримасы — кто ж привыквидеть лик твой, меньшевик?!Даже самый небрезгливый,слыша голос твой слезливый,от твоих слюнявых брызгвздрогнет вдруг и крикнет: «Брысь»!

V

Но, оправившись от страха,наша правильная пряхане трепала языком —побежала в фабзавком.Рассказав свой сон зловещий,что ей блеял глас овечий,предложила рассмотреть —как ей быть со снами впредь?— Ты, должно быть, обалдела.Я со снами не знаком!Это дело женотдела!—отвечает ей завком.В женотделе — смех до колик:«Вот привиделся соколик!»Но, когда замолкнул смех,забрало раздумье всех.— Ведь кой-где, и вправду, речисхожи на́ голос овечий;ведь кой-кто и впрямь шипитпро ухудшившийся быт! —Секретарь, товарищ Гаша,говорит: «Задача наша —чем правленье обвинять —осмотреть наш комбинат!Со своей администрацьейнам не дело задираться;если есть в делах нелад,скажет нам про то — доклад.Это раньше: взятки-гладки,на запрос кричали: «Цыть!»А теперь не те порядки,есть кого порасспросить!Без уверток, без обмановразъяснит нам всё Туманов.У нас директор, кажется, —свой брат рабочий — Кашинцев.Заглянув сперва к соседям,все мы фабрики объедем,разузнавши без вредавсе условия труда.Вспомним также, между прочим,как допрежь жилось рабочим,чем купецкий капиталукрывал нас и питал?Каждый, на хозяев крысясь,облегченья тщетно ждал:всех давил квартирный кризиси культурная нужда!Что ж теперь? Всё так же ль тесно?Так же ль жмется повсеместноткач в расхлябанный барак,где в дыру глядит дыра?»

VI

Так решив, пошли обходомпряха с Гашей по заводампоглядеть и там, и тут,как рабочие живут.На Введенской, на Покровской,на Московско-Озерковской —не затешется зимав коммунальные дома.На Шараповской — знакомымможно хвастать новым домом.На Сапроновской — опятьстены кроет конопать.На Зеленовской — постой-ка —снова новая постройка?На Свердловской — посмотри,этажа взлетела в три!Горя тяжкого отведавв девятнадцатом году,«Пролетарская победа» —возродилась вновь к труду.Мощь сильна рабочих армий:на Даниловской — в казарме —без особенных затратсделан комнат чистых ряд.Погляди-ка, Гаша, выше:прочно выкрашены крыши!Присмотрись, товарка, здесь:вишь — фундамент новый весь.Там, где встарь от вечной течиплесень сизая плыла, —переложенные печидышат ласкою тепла…Там, где тусклое болотцеразводило комаров, —встали чистые колодцы,малярию поборов.Ох, горька ты, пыль от ткани,от оческов въедлив прах,но — повсюду пышут бани,грязь сводя на всех парах!Тиф не съест ткачёва сына,коль на страже медицина.Чтоб грудные зря не гасли,матерям на помощь ясли.Все, кто молод и неглуп,ходит в свой рабочий клуб.Всюду сводим мы заплаты,их немало наросло.Получения зарплатызнаем точное число!

VII

— А теперь, — сказала Гаша, —поглядим на дело наше.Впрямь ли лучше было встарь?Расшатался ль инвентарь?Ты руками не маши нам,заграничный обормот.Сами помним, что машиныне новеют от работ.Да не скаль злорадно пасти,брось ногами семенить.Мы изношенные частидогадались заменить.Правда, многих тяжких хлопотстоил нам суровый опыт,но усвоен нами он.Ты же лезешь на рожон.Например: какая ко́рыстьу машин уменьшить скорость?Раньше кто бы то сказал —просмеяли бы в глаза.А теперь — мы учим глупых,что для тканей полугрубых —коли быстро пущен вал,выход пряжи будет мал!Для успеха ж грубых смесок,коль делители узки́,мы без спецов и при спецахспариваем ремешки.Над такими ремешкамисжали волю мы тисками;чтобы шерсть не сбилась в клуб,шьем на бёрдочный их зуб^*.А чтоб сорные оческине носить в своей прическе,мы — про то баран молчок! —пропускаем сквозь волчок.Эти мелкие приемыдружке друг передаем мы,вывози нас из разрух,старый Клеин-технорук!Промыванье, краска, стрижка, —без сноровки — всюду крышка,но тебе мы, меринос,натянуть сумеем нос.Не чесать тебе под брюхом,велика барану честь:мы твою ордынским пухомзаменить сумеем шерсть!Чтоб в работе нам окрепнуть,не потворствуя тебе,мы свернем свою потребность —станем ткать товар грубей.Всё же — поздно или рано —спесь собьем с того барана.Много будет перемен там,и не зря баран сердит;кто знаком с ассортиментомс нашим — это подтвердит.К нам, чтоб сорт наш не был ниже,шлют рисунки из Парижа!Нынче — и у Муссолининет в штанах изящней линий.Наши ткани не богатым —обошьешься из зарплаты!Кто не верит — посмотрив магазине № 3.Забрели в мага́зин вы бы, —цены — грош, огромный выбор!Подобрали точка в точку,и бери товар в рассрочку.Так уверенно гляделиГаша с пряхой в женотделе,возвратясь к плечу плечо,свой закончивши отчет.«Боевые вы подружки!» —им сказал завком Петрушкин.«Молодцы и ловкачи!» —подтвердили все ткачи!Кто читает сказку чутко,для того не только шутка,а и дел величинамежду строк заключена.Старины развейтесь тени,не гнусите под окном…Ведь действительно оденетпряха всех своим сукном.Встанут стройно фабрик трубы,ткани будут все тонки́,и не станут сукон грубыхвырабатывать станки.А пока, — чтоб то случилось,что сияет впереди,ты, читатель, сделай милость,сказку — в жизни проводи!

[1923]

О завхозе, который чуть не погиб со всей конторой*

Пред зовет завхоза басом:«Вдрызг конец пришел запасам.

Повторяю в страшной яри я:в беспорядке канцелярия!»

Прибежал завхоз несчастныйв магазин ближайший, частный,

карандаш, бумагу, штемпельзакупил в ударном темпе.

И в отдел, исполнен важности,тащит пуд писчебумажности.

Развернул товар — и вмигпереплеты слезли с книг.

С перьев по три фунта кляксы,а печать — грязнее ваксы!

Положенье — хоть повеситься,а замзав кричит и бесится:

«Дура ты, хотя и брав, —ты б пошел в «Мосполиграф»!

10.

Там конторе купишь вещи —не порвут гроссбух и клещи.

11.

Карандаш, перо, чернила,штемпель — дешево и мило.

12.

А обои — загляденье! —Рад бы клеить каждый день я.

13.

Шрифта — угол непочатый,всё, что хочешь, напечатай!»

14.

Взвыл завхоз: «Товарищ прав!Я бегу в «Мосполиграф».

[1923]