Том 7. Стихотворения - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 2
Восхождения
От автора
В душе лирического поэта живут две родственные силы, устремляющие его к достижениям, которые только для неглубокого понимания кажутся противоположными. Одна из этих сил побуждает его открыть свою душу с наибольшею искренностью и выразить её возможно отчетливее. Повинуясь этому побуждению, всё строже и настойчивее испытуешь тёмные глубины бытия и открываешь много неожиданного; явственны становятся черты, совершенно не сходные с чертами той маски, которую каждый из нас носит для света. Словно проник в забытые, замкнутые заржавелыми замками подвалы старого замка и перебираешь древние вещи, оставленные давно отшедшими от нас предками. Всё глубже, глубже, — в тишине и мраке звучат таинственные голоса, сливаясь в один предвещательный гул. В последней тьме, за которою Единая таится Воля, различаешь мерцание, исходящее от неведомого Лика.
Обозрев многие свои забытые маски, душа лирического поэта сознаёт свою многосложность и родство своё с множеством. Тогда отдается она другой своей силе, устремляется к сочувствиям и перевоплощениям, и жаждет без конца расширять бытие. Рожденная не в первый раз, она легко сочувствует, радуется и печалится со многими и охотно облекается в многообразные личины. Голоса толпы и множеств сливаются для неё в стройные хоры, и в сиянии широких светов, за которыми Единая таится Воля, возникает перед нею снова таинственный свет, от неведомого исходящий Лика.
Свершив свой круг, пламенеет, умирает и из пепла возникает опять.
Ещё два слова о внешнем, о временах. В этой книге собраны некоторые из стихотворений, написанных в 1899–1906 годах, и те из написанных раньше, которые к ним подходят по настроениям.
Март 1910 год
«Суровый звук моих стихов…»
Суровый звук моих стихов —Печальный отзвук дальной речи.Не ты ль мои склоняешь плечи,О, вдохновенье горьких слов?Во мгле почиет день туманный,Воздвигся мир вокруг стеной,И нет пути передо мнойК стране, вотще обетованной.И только звук, неясный звукПорой доносится оттуда,Но в долгом ожиданьи чудаЗабыть ли горечь долгих мук!Пленённые звери
Мы — пленённые звери,Голосим, как умеем.Глухо заперты двери,Мы открыть их не смеем.Если сердце преданиям верно,Утешаясь лаем, мы лаем.Что в зверинце зловонно и скверно,Мы забыли давно, мы не знаем.К повторениям сердце привычно, —Однозвучно и скучно кукуем.Всё в зверинце безлично, обычно.Мы о воле давно не тоскуем.Мы — пленённые звери,Голосим, как умеем.Глухо заперты двери,Мы открыть их не смеем.Царица красоты
В недосягаемом чертогеЖила Царица красоты,И с нею были только богиИ легкокрылые мечты.Озарена святым блаженством,И безмятежна, и ясна,Невозмутимым совершенствомСияла радостно она.Легко сотканные одеждыЕдва касались нежных плеч.Отрадным веяньем надеждыПриветная звучала речь,И только лёгкие мечтаньяК ней возносились от земли,А люди, бренные созданья,Её достигнуть не могли.Катилось кроткое светилоНад тихим плеском горних рек,Дневное ж солнце не всходилоНад миром радостным вовек.Но злой Дракон, кующий стрелы,Свою и здесь насытил злость.Однажды в дивные пределыВступил нежданный, странный гость.Смотрел он дико и сурово,Одежда вся была в пыли.Он произнёс земное слово,Повеял запахом земли,И пред Царицею смущённой,Охвачен вихрем злых тревог,Мольбами страсти исступлённойОн огласил её чертог.Смутились радостные боги,Померкли светлые мечты,Всё стало призрачно в чертогеЦарицы дивной красоты, —И в тяжкой муке отвращеньяВкусила смерть Царица грёз,И Змей в безумстве злого мщеньяСвой лик пылающий вознёс.Елисавета
Елисавета, Елисавета, Приди ко мне!Я умираю, Елисавета, Я весь в огне.Но нет ответа, мне нет ответа На страстный зов.В стране далёкой Елисавета, В стране отцов.Её могила, её могила В краю ином.Она скончалась. Её могила — Ревнивый дом.Победа смерти не победила Любви моей.Сильна могила, её могила. — Любовь сильней.Елисавета, Елисавета, Приди ко мне!Я умираю, Елисавета, Я весь в огнеСлова завета, слова завета Не нам забыть.С тобою вместе, Елисавета, Нам надо быть.Расторгнуть бремя, расторгнуть бремя Пора пришла.Земное злое растает бремя, Как сон, как мгла.Земное бремя, — пространство, время Мгновенный дым.Земное, злое расторгнем бремя, И победим!Елисавета, Елисавета, Приди ко мне.Я умираю, Елисавета, Я весь в огне.Тебя я встречу в блистаньи света, Любовь моя.Мы будем вместе, Елисавета, И ты, и я.Окно ночное
Весь дом покоен, и лишь одноОкно ночное озарено.То не лампадный отрадный свет:Там нет отрады, и сна там нет.Больной, быть может, проснулся вдруг,И снова гложет его недуг.Или, разлуке обречена,В жестоких муках не спит жена.Иль, смерть по воле готов призвать,Бедняк бездольный не смеет спать.Над милым прахом, быть может, матьВ тоске и страхе пришла рыдать.Иль скорбь иная зажгла огни.О злая, злая! к чему они?«Струясь вдоль нивы, мёртвая вода…»
Струясь вдоль нивы, мёртвая водаЗвала меня к последнему забытью.Я пас тогда ослиные стада,И похвалялся их тяжёлой прытью.Порой я сам, вскочивши на осла,Трусил рысцой, не обгоняя стада,И робко ждал, чтоб ночь моя сошлаИ на поля повеяла прохлада.Сырой песок покорно был готовОтпечатлеть ослиные копыта,И мёртвый ключ у плоских береговЖурчал о том, что вечной мглой закрыто.«Затхлый запах старых книг…»
Затхлый запах старых книгОживил в душе былое,В злой тоске пережитое,В тихом звяканьи вериг.Дни, когда смиренный инок,В келье тесной, близ икон,Я молился, окружёнТучей пляшущих пылинок,И славянскую печать —Прихотливые узоры —Отуманенные взорыУхищрялись разбирать.Сон («Печальный отрок с чёрными глазами…»)
Печальный отрок с чёрными глазамиПередо мной стоял и говорил: «Взгляните, этими руками Я человека задушил.Он захрипел, и что-то вдруг сломалосьТам, в горле у него, — и он упал. То не вина иль злая шалость Была — я маму защищал.С кинжалом влез в открытое окошкоОн ночью, маму он зарезать мог, — Но я подкрался, точно кошка, И мигом сбил злодея с ног».Он говорил и весь горел тоскою.В его душе гнездился тёмный страх. Сверкало близкою грозою Безумство у него в глазах.Докука-ворог
На нем изношенный кафтан И шапка колпаком,Но весь он зыбкий, как туман, И нет лица на нём.Не слышно голоса его, Не видно рук и ног,И он ступить ни у кого Не смеет на порог.Не подойдёт и не пройдёт Открыто впереди, —Он за углом в потёмках ждёт, Бежит он позади,Его никак не отогнать, Ни словом, ни рукой.Он будет прыгать да плясать Беззвучно за спиной.Ландыш пленительный
Ты дорогой шла пустынной,Где в лесу синела мгла.Ландыш белый и невинныйТы зачем-то сорвала.И зачем его сжималаИ над ним дышала ты,Я не понял, — разве малоСозерцанья красоты?Или в грудь свежее льётсяВоздух, сквозь цветы струясь?Иль мечтою создаётсяС зельем родственная связь?Нет, другое что-то былоДля тебя в цветке твоём,И тебя к нему манилоЧто-то сладостное в нём.И в забвении суровомЯ не знал, чем ландыш мил,И каким соблазном новымОн мечты твои пленил.Волшебница Лилит
Я был один в моём раю,И кто-то звал меня Адамом.Цветы хвалили плоть моюПервоначальным фимиамом.И первозданное зверьё,Теснясь вокруг меня, на телоЕщё невинное моёС любовью дикою глядело.У ног моих журчал ручей,Спеша лобзать стопы нагие,И отражения очейМне улыбалися, благие.Когда ступени горных плитРоса вечерняя кропила,Ко мне волшебница ЛилитСтезёй лазурной приходила.И вся она быпа легка,Как тихий сон, — как сон безгрешна,И речь её была сладка,Как нежный смех, — как смех утешна.И не желать бы мне иной!Но я под сенью злого древаЗаснул… проснулся, — предо мнойСтояла и смеялась Ева…Когда померк лазурный день,Когда заря к морям склонилась,Моя Лилит прошла как тень,Прошла, ушла, — навеки скрылась.Злая ведьма
Злая ведьма чашу ядаПодаёт, — и шепчет мне:«Есть великая отрадаВ затаённом там огне.Если ты боишься боли,Чашу дивную разлей, —Не боишься? так по волеПей её или не пей.Будут боли, вопли, корчи,Но не бойся, не умрёшь,Не оставит даже порчиИзнурительная дрожь.Встанешь с пола худ и зеленПод конец другого дня.В путь пойдёшь, который веленДухом скрытого огня.Кое-что умрёт, конечно,У тебя внутри, — так что ж?Что имеешь, ты навечноВсё равно не сбережёшь.Но зато смертельным ядомВесь пропитан, будешь тыПоражать змеиным взглядомНеразумные цветы.Будешь мёртвыми устамиТы метать потоки стрел,И широкими путямиУмертвлять ничтожность дел».Так, смеясь над чашей яда,Злая ведьма шепчет мне,Что бессмертная отрадаЕсть в отравленном огне.Собака седого короля
Когда я был собакойСедого короля,Ко мне ласкался всякий,Мой верный нрав хваля.Но важные вельможиПротивно пахли так.Как будто клочья кожи,Негодной для собак.И дамы пахли кисло,Терзая чуткий нос,Как будто бы повислаС их плеч гирлянда роз.Я часто скалил зубы,Ворча на этих шлюх.И мы, собаки, грубы.Когда страдает нюх.Кому служил я верно.То был король один.Он пахнул тоже скверно,Но он был властелин.Я с ним и ночью влажной,И в пыльном шуме дня.Он часто с лаской важнойПохваливал меня.Один лишь паж румяный,Весёлый мальчуган,Твердил, что я — поганыйВорчун и грубиян.Но, мальчику прощая,Я был с ним очень прост,И часто он, играя,Хватал меня за хвост.На всех рыча мятежно,Пред ним смирял я злость.Он пахнул очень нежно,Как с мозгом жирным кость.Людьми нередко руган,Он всё ж со мной шалил,И раз весьма испуганМальчишкою я был.Опасную игрушкуПридумал навязатьОн мне на хвост: гремушку,Способную пылать.Дремал я у престола,Где восседал король,И вдруг воспрянул с пола,В хвосте почуяв боль.Хвостом косматым пламяВосставил я, дрожа,Как огненное знамяБольшого мятежа.Я громко выл и лаял,Носясь быстрей коня.Совсем меня измаялЗлой треск и блеск огня.Придворные нашлися, —Гремушка вмиг снята,И дамы занялисяЛечением хвоста.Король смеялся оченьНа эту дурь и блажь,А всё-таки пощёчинДождался милый паж.Прибили так, без гнева,И плакал он шутя, —Притом же королеваБыла совсем дитя.Давно всё это было,И минуло давно.Что пахло, что дразнило,Давно погребено.Удел безмерно грустныйСобакам бедным дан, —И запах самый вкусныйИсчезнет, как обман.Ну вот, живу я паки,Но тошен белый свет:Во мне душа собаки,Чутья же вовсе нет.«Высока луна Господня…»
Высока луна Господня. Тяжко мне.Истомилась я сегодня В тишине.Ни одна вокруг не лает Из подруг.Скучно, страшно замирает Всё вокруг.В ясных улицах так пусто, Так мертво.Не слыхать шагов, ни хруста, Ничего.Землю нюхая в тревоге, Жду я бед.Слабо пахнет по дороге Чей-то след.Никого нигде не будит Быстрый шаг.Жданный путник, кто ж он будет, — Друг иль враг?Под холодною луною Я одна.Нет, невмочь мне, — я завою У окна.Высока луна Господня, Высока.Грусть томит меня сегодня И тоска.Просыпайтесь, нарушайте Тишину.Сестры, сестры! войте, лайте На луну!«В тихий вечер, на распутьи двух дорог…»
В тихий вечер, на распутьи двух дорогЯ колдунью молодую подстерёг,И во имя всех проклятых вражьих силУ колдуньи талисмана я просил.Предо мной она стояла, чуть жива,И шептала чародейные слова,И искала талисмана в тихой мгле,И нашла багряный камень на земле,И сказала: «Этот камень ты возьмёшь,—С ним не бойся, — не захочешь, не умрёшь.Этот камень всё на шее ты носи,И другого талисмана не проси.Не для счастья, иль удачи, иль венца, —Только жить, всё жить ты будешь без конца.Станет скучно, — ты верёвку оборвёшь,Бросишь камень, станешь волен, и умрёшь».«Я сжечь её хотел, колдунью злую…»
Я сжечь её хотел, колдунью злую.Но у неё нашлись проклятые слова, —Я увидал её опять живую, —Вся в пламени и в искрах голова.И говорит она: «Я не сгорела, —Восстановил огонь мою красу.Огнём упитанное телоЯ от костра к волше́бству унесу.Перебегая, гаснет пламя в складкахМоих магических одежд.Безумен ты! В моих загадкахТы не найдёшь своих надежд».«В лесу живет проказник неуёмный…»
В лесу живет проказник неуёмный, Малютка Зой.Насмешливый, он прячется в укромной Глуши лесной.На нём надет кафтанишко, плетённый Из трав лесных,По ветру кудри вьются, и зелёный Колпак на них.На молвь людей он любит откликаться В тиши лесной,Но им в глаза не смеет показаться Малютка Зой.«Я уведу тебя далёко…»
Я уведу тебя далёкоОт шумных, тесных городов.Где в многолюдстве одиноко,Где рабство низменных трудов.Уйдём к долине безмятежнойНа берега пустынных вод.Когда свершится неизбежныйЗвезды таинственный восход.И там, на берегу потока,Под лёгкий лепет камыша,От тёмной суеты далёко,Прохладой свежею дыша,Там, на путях очарованьяВ безмолвный час поймёшь и тыНеотразимые призваньяМиры объемлющей мечты.«Где безбрежный океан…»
Где безбрежный океан,Где одни лишь плещут волны,Где не ходят чёлны, —Там есть фея Кисиман.На волнах она лежит,Нежась и качаясь,Плещет, блещет, говорит, —С нею фея Атимаис.Атимаис, Кисиман —Две лазоревые феи.Их ласкает океан.Эти феи — ворожеи.К берегам несёт волну,Колыхаясь, забавляясь,Ворожащая лунуЗлая фея Атимаис.Пенит гневный океан,Кораблям ломая донья,Злая фея Кисиман,Ворожащая спросонья.Злые феи — две сестры —Притворяться не умеют.Бойся в море злой поры,Если обе чары деют.«Цветёт весёлый сад…»
Цветёт весёлый садВ безмолвии ограды.Увидеть нежный взглядКусты и птицы рады.С высокого крыльцаПоходкою царицыНесёт она зарницыНад розами лица.Как сказка голубая,Ушла от ярких в тень,Рукою нагибаяКоварную сирень.Сиреневые сказкиПонятней, чем слова.Кружится голова,И руки жаждут ласки.Она идёт в поля,Шумят её одежды.Угретая земляЦветёт в лучах надежды,И зелень влажных травПод жгучей лаской змия, —О сладости благиеРазвеянных отрав!Идёт к реке весёлой,По мягким берегам.Развейся, зной тяжёлый,По долам, по лугам!Истома грёз и лениВ одеждах на песке,И тихий смех в реке,Лобзающей колени.Но только злой драконНа тело смотрит сонный,А где же, где же он,Желанный и влюблённый?Опять идти одной,Закутанной в одежды,Сквозь яркие надеждыВ истомный, томный зной.«Луны безгрешное сиянье…»
Луны безгрешное сиянье,Бесстрастный сон немых дубрав,И в поле мглистом волхвованье, Шептанье трав…Сошлись полночные дороги.На перекрёстке я опять, —Но к вам ли, демоны и боги, Хочу воззвать?Под непорочною луноюВнимая чуткой тишине,Всё, что предстало предо мною, Зову ко мне.Мелькает белая рубаха, —И по траве, как снег бледна,Дрожа от радостного страха, Идёт она.Я не хочу её объятий,Я ненавижу прелесть жён,Я властью неземных заклятий Заворожён.Но говорит мне ведьма: «СноваВещаю тайну бытия.И нет и не было Иного, — Но я — Твоя.Сгорали демоны и боги,Но я с Тобой всегда былаТам, где встречались две дороги Добра и зла».Упала белая рубаха,И предо мной, обнажена,Дрожа от страсти и от страха, Стоит она.«Наряд зелёный не идёт…»
Наряд зелёный не идёт, —Весенний цвет, — к моей печали.Ареной горя и заботМеня всё те же кони мчали,От ожиданий голубыхК моим отчаяниям белым,От расцветаний молодыхК плодам увядшим, но не зрелым.Бег прерывался только там,Где всё томится в свете жёлтом,Где беды зреют по полям,А счастье за надёжным болтом.Гляжу, — ристалища вдруг нет, —Стоит чертог передо мною,А в нём и музыка, и свет,И люди движутся толпою.Печаль моя в нём расцвела, —Ей платье жёлтое пристало, —Она, роскошна и светла,Царицей в том чертоге стала.На бале были чудеса!В груди моей кипели силы, —Печали яркая красаЛаскала ласкою могилы.Но не устал возница мой,Ещё мерцает даль за далью,И мы опять летим домойС моей венчанною печалью.Опять рядиться надо ей,На выбор, — всех цветов наряды.Наряд зелёный всех больней, —Ему все счастливы и рады…«Не надейся на силу чудесную…»
Не надейся на силу чудеснуюПризорочной черты, —Покорила я ширь поднебесную,Одолеешь ли ты?Я широко раскрою объятия,Я весь мир обниму, —Заговоры твои и заклятияНи на что, ни к чему.Укажу я зловещему воронуНад тобою полет.Новый месяц по левую сторону,Ты увидишь, — взойдёт.На пути твоём вихри полдневныеЗакручу, заверчу,—Лихорадки и недуги гневныеНа тебя нашепчу.Всё покрою заразою смрадною,Что приветишь, любя,И тоской гробовой, беспощадноюИссушу я тебя.И ко мне ты покорно преклонишься,Призывая меня,И в объятьях моих ты схоронишьсяОт постылого дня.Тихая колыбельная
Много бегал мальчик мой.Ножки голые в пыли.Ножки милые помой.Моя ножки, задремли.Я спою тебе, спою:«Баю-баюшки-баю».Тихо стукнул в двери сон.Я шепнула: «Сон, войди».Волоса его, как лён,Ручки дремлют на груди, —И тихонько я пою:«Баю-баюшки-баю».«Сон, ты где был?» — «За горой». —«Что ты видел?» — «Лунный свет». —«С кем ты был?» — «С моей сестрой». —«А сестра пришла к нам?» — «Нет».Я тихонечко пою.«Баю-баюшки-баю».Дремлет бледная луна.Тихо в поле и в саду.Кто-то ходит у окна,Кто-то шепчет: «Я приду».Я тихохонько пою:«Баю-баюшки-баю».Кто-то шепчет у окна,Точно ветки шелестят:«Тяжело мне. Я больна.Помоги мне, милый брат».Тихо-тихо я пою:«Баю-баюшки-баю».«Я косила целый день.Я устала. Я больна».За окном шатнулась тень.Притаилась у окна.Я пою, пою, пою:«Баю-баюшки-баю».«Я осмеянный шел из собрания злобных людей…»
Я осмеянный шел из собрания злобных людей,В утомлённом уме их бесстыдные речи храня.Было тихо везде, и в домах я не видел огней,А морозная ночь и луна утешали меня.Подымались дома серебристою сказкой кругом,Безмятежно сады мне шептали о чём-то святом,И, с приветом ко мне обнажённые ветви склоня,Навевая мечты, утешали тихонько меня.Улыбаясь мечтам и усталые взоры клоня,Я по упицам шёл, очарованный полной луной,И морозная даль, серебристой своей тишинойУтишая тоску, отзывала от жизни меня.Под ногами скрипел весь обвеянный чарами снег,Был стремителен бег легких туч на далёкий ночлег,И, в пустынях небес тишину ледяную храня,Облака и луна отгоняли тоску от меня.«Мельканье изломанной тени…»
Мельканье изломанной тени,Испуганный смертию взор.Всё ниже и ниже ступени,Всё тише рыдающий хор.Нисходят крутые ступени,Испуган разлукою взор.Дрожат исхудалые руки,Касаясь холодной стены.Протяжным стенаньем разлукиИспуганы тёмные сны.Протяжные стоны разлукиДрожат у холодной стены.Под чёрной и длинной вуальюДве урны полны через край…О песня, надгробной печальюБылую любовь обвевай!Отравлено сердце печалью,Две урны полны через край.«Уйди, преступный воин!..»
«Уйди, преступный воин!Ты больше недостоинВ сраженьях с нами быть,Копьё ломать в турнире,И на весёлом пиреИз общей чаши пить».Идёт он, восклицая:«За что напасть такая?Я ложно осуждён!»И слышит рёв проклятийЕго былых собратий,И смех пажей да жён.Как рыцарь осуждённый,Надменных прав лишённый,Без шлема и без лат,От буйного турнира, —От радостного мираИду, тоской объят,И сам себе пеняю,Хотя вины не знаю,Не знаю за собой, —Зачем в турнир весёлый,Надев доспех тяжёлый,Пошёл я за толпой.Возвращение
Медлительные взоры к закату обращая,Следя за облаками и за полётом птиц,Сидела при дороге красавица лесная, —И зыблилась тихонько, мечту и тень роняяНа смуглые ланиты, густая сень ресниц.Она припоминала в печальный час вечернийТаинственные дали, — родимые края,Где облако понятней, где роща суеверней, —Куда, былая фея, любовию дочернейВлеклась она, страдая и грусть свою тая.Был день: презревши чары и прелести ночные,С жезлом своим волшебным рассталася она,Венок благоуханный сняла с чела впервые,И, как простая дева, в обители простыеВошла, и человеку женою отдана.На дальнем горизонте синеющей чертоюВиднелся лес дремучий, — то лес её родной…Туда она глядела вечернею зарёю, —Оттуда к ней домчался с призывною тоскоюЛазурный тихий голос: «Вернись, дитя, домой».И в голосе далёком ей слышалось прощенье,Она улыбкой тихой ответила на зов,С людьми не попрощалась, оставила селеньеИ быстро тенью лёгкой исчезла в отдаленье…Влекла её в отчизну дочерняя любовь.«Насытив очи наготою…»
Насытив очи наготоюЭфирных и бесстрастных тел,Земною страстной красотоюЯ воплотиться захотел.Тогда мне дали имя Фрины,И в обаяньи нежных силЯ восхитил мои АфиныИ тело в волны погрузил.Невинность гимны мне слагала,Порок стыдился наготы,И напоил он ядом жалоВ пыли ползущей клеветы.Мне казнь жестокая грозила,Меня злословила молва,Но злость в победу превратилаЖивая сила божества.Когда отравленное словоВ меня метал мой грозный враг,Узрел внезапно без покроваМою красу ареопаг.Затмилось злобное гоненье,Хула свиваясь умерла,И было — старцев поклоненье,Восторг бесстрастный и хвала.«Детский лепет мне несносен…»
Детский лепет мне несносен,Мне противен стук машин.Я хочу под тенью сосенБыть один, всегда один, —Чтоб пустынно восходилоИ катилось надо мнойБезответное светило,Змей безумно-золотой, —Чтоб свободный и пустынныйВеял ветер всех сторон,Погружая душу в длинный,Безразгадно-вещий сон.Чтоб никто не молвил словаНи со мной, ни обо мне,Злым вторжением былогоВ беспредельной тишине, —И когда настанет времяБеспробудно опочитьИ томительное бремяС утомленных плеч сложить, —Чтоб никто моей пустынейС тихим пеньем не ходил,Чтоб не плавал ладан синийВкруг колеблемых кадил.«Много было вёсен…»
Много было вёсен, —И опять весна.Бедный мир несносен,И весна бедна.Что она мне скажетНа мои мечты?Ту же смерть покажет,Те же все цветы,Что и прежде былиУ больной земли,Небесам кадили,Никли да цвели.«Безжизненный чертог…»
Безжизненный чертог,Случайная дорога…Не хочет жизни Бог, —Иль жизнь не хочет Бога?Опять встаёт заря,Колышутся туманы,И робко ждут ЦаряТомительные страны.Но лютый змий возник,И мечет стрелы злые,И грозен мёртвый ликПылающего змия.Для смерти — здесь чертог,Для случая — дорога.Не хочет жизни Бог,И жизнь не хочет Бога.«Виденья злые, кто же вас…»
Виденья злые, кто же васВоздвиг над мрачной безднойВ неизречённый час,Святой, но бесполезный?И чей бессмертно-вечный сон,О тени гибельные, вамиВ недобрый час отягощен,Как небо облаками?То воля мудрого Творца,Иль злобным вражеским соблазномДо вожделенного концаЕдиный мир предстал мне разным?О, как томительно не знатьТого, что сердцу вечно ясно,И неустанно вопрошать, — И вопрошать напрасно!«Изнемогающая вялость…»
Изнемогающая вялость,За что-то мстящая тоска, —В долинах — бледная усталость,На небе — злые облака.Не видно счастья голубого, —Его затмили злые сны.Лучи светила золотогоСедой тоской поглощены.«Трепещет сердце опять…»
Трепещет сердце опять.Бледная поднялась заря, —Бедная! Пришла встречатьЗлого, золотого царя.Встал и пламенем лучейОпалил, умертвил её.Ропщет и плачет ручей, —Усталое сердце моё.«В дневных лучах и в сонной мгле…»
В дневных лучах и в сонной мгле,В моей траве, в моей земле,В моих кустах я схоронилМечты о жизни, клады сил,И окружился я стеной,Мой свет померк передо мной,И я забыл, давно забыл,Где притаились клады сил.Порой, взобравшись по стене,Сижу печально на окне, —И силы спят в земле сырой,Под неподвижною травой.Как пробудить их? Как воззвать?Иль им вовеки мирно спать,А мне холодной тишинойТомиться вечно за стеной?«Объята мглою вещих теней…»
Объята мглою вещих теней,Она восходит в тёмный храм.Дрожат стопы от холода ступеней,И грозен мрак тоскующим очам.И будут ли услышаны моленья?Или навек от жизненных тревогВ недостижимые селеньяСокрылся Бог?Во мгле мерцают слабые лампады,К стопам приник тяжёлый холод плит.Темны столпов недвижные громады, —Она стоит, и плачет, и дрожит.О, для чего в усердьи богомольномОна спешила в храм идти!Как вознести мольбы о дольном!Всему начертаны пути.«Грустные взоры склоняя…»
Грустные взоры склоняя,Светлые слёзы роняя,Ты предо мною стоишь, —Только б рыданья молчали, —Злые лобзанья печалиТы от толпы утаишь.Впалые щёки так бледны.Вешние ль грозы бесследны,Летний ли тягостен зной,Или на грех ты дерзаешь, —Сердце моё ты терзаешьСмертной своей белизной.«Ангел снов невиденных…»
Ангел снов невиденных,На путях неиденныхЯ тебя встречал.Весь ты рдел, таинственный,И удел единственныйТы мне обещал.Меркло, полусонное,Что-то непреклонноеУ тебя в глазах;Книгу непрочтённуюС тайной запрещённоюТы держал в руках.«Неустанное в работе…»
Неустанное в работеСердце бедное моё, —В несмолкающей заботеТы житьё куешь моё.Воля к жизни, воля злая,Направляет пылкий ток, —Ты куёшь, не уставая,Телу радость и порок.Дни и ночи ты торопишь,Будишь, слабого, меня,И мои сомненья топишьВ нескончаемости дня.Я безлепицей измучен.Житиё кляну моё.Твой тяжёлый стук мне скучен,Сердце бедное моё.«Есть тропа неизбежная…»
Есть тропа неизбежнаяНа крутом берегу, —Там волшебница нежнаяЗапыхалась в бегу,Улыбается сладкая,И бежит далеко.Юность сладкая, краткая,Только с нею легко.Пробежит, — зарумянится,Улыбаясь, лицо,И кому-то достанетсяЗолотое кольцо…Рокового, заклятогоНе хотеть бы кольца,Отойти б от крылатого,Огневого гонца.«Пламенем наполненные жилы…»
Пламенем наполненные жилы,Сердце знойное и полное огнём, —В теле солнце непомерной силы,И душа насквозь пронизанная днём.Что же в их безумном ликованьи?Бездна ждёт, и страшен рёв её глухой.В озарении, сверканьи и сгораньиНе забыть её, извечной, роковой.«В стране безвыходной бессмысленных томлений…»
В стране безвыходной бессмысленных томленийВлачился долго я без грёз, без божества, И лишь порой для диких вдохновений Я находил безумные слова.Они цвели во мгле полночных волхвований,На злом пути цвели, — и мёртвая луна Прохладный яд несбыточных желаний Вливала в них, ясна и холодна.«Безумием окована земля…»
Безумием окована земля,Тиранством золотого Змея.Простёрлися пустынные поля,В тоске безвыходной немея,Подъемлются бессильно к облакамБезрадостно-нахмуренные горы,Подъемлются к далёким небесамЛюдей тоскующие взоры.Влачится жизнь по скучным колеям,И на листах незыблемы узоры.Безумная и страшная земля,Неистощим твой дикий холод,И кто безумствует, спасения моля,Мечом отчаянья проколот.«Белая тьма созидает предметы…»
Белая тьма созидает предметы И обольщает меня.Жадно ищу я душою просветы В область нетленного дня.Кто же внесёт в заточенье земное Светоч, пугающий тьму?Скоро ль бессмертное, сердцу родное В свете его я пойму?Или навек нерушима преграда Белой, обманчивой тьмы,И бесконечно томиться мне надо, И не уйти из тюрьмы?«Нашу неподвижность бранью не клейми:…»
Нашу неподвижность бранью не клейми:Нам коснеть в пещерах, созданных людьми.Мы не можем выйти, мы не смеем жить;Много здесь предметов — нам их сторожить.Чтоб не веял ветер, солнце бы не жгло,Да воды проворной к ложу не текло.С человеком долго мы вели войну, —Человек ли скован, мы ль в его плену?Весела ль, грустна ли вражеская речь, —Надо ждать решенья — и врага стеречь.«Рассвет полусонный, я очи открыл…»
Рассвет полусонный, я очи открыл,Но нет во мне воли, и нет во мне сил.И душны покровы, и скучно лежать,Но свет мой не хочет в окне засиять.Докучная лампа, тебя ли зажечь,Чтоб взоры направить на мёртвую речь?Иль грешной мечтою себя веселить,Приникнуть к подушке и всё позабыть?Рассвет полусонный, я бледен и хил,И нет во мне воли, и нет во мне сил.«Я жил как зверь пещерный…»
Я жил как зверь пещерный,Холодной тьмой объят,Заветам ветхим верный,Бездушным скалам брат.Но кровь моя кипелаВ томительном огне, —И призрак злого делаТворил я в тишине.Над мраками пещеры,Над влажной тишинойСкиталися химеры,Воздвигнутые мной.На каменных престолах,Как мрачные цари,В кровавых ореолахМерцали упыри.Безумной лаской нежитьВо тьме и тишинеОтверженная нежитьСбиралася ко мне.И я как зверь скиталсяВ кругу заклятых силИ скверною питался,Но смерти не вкусил.«Не трогай в темноте…»
Не трогай в темнотеТого, что незнакомо,—Быть может, это — те,Кому привольно дома.Кто с ними был хоть раз,Тот их не станет трогать.Сверкнёт зелёный глаз,Царапнет быстрый ноготь,—Прокинется котомИспуганная нежить.А что она потомЗатеет? Мучить? нежить?Куда ты ни пойдёшь,Возникнут пусторосли.Измаешься, заснёшь.Но что же будет после?Прозрачною щекойПрильнёт к тебе сожитель.Он серою тоскойТвою затмит обитель.И будет жуткий страх,—Так близко, так знакомо,Стоять во всех углахТоскующего дома.«Суровы очи у дивных дев…»
Суровы очи у дивных дев,На бледных лицах тоска и гнев.В руке у каждой горит свеча.Бренчат о пояс два ключа.Печальный, дальний путь избрав,Они проходят средь влажных трав,Среди колосьев, среди цветов,Под тень надгробных крестов.Пророчат что-то свеч лучи,Но что пророчат, о том молчи.«В село из леса она пришла…»
В село из леса она пришла, —Она стучала, она звала.Её страшила ночная тьма,Но не пускали её в дома.И долго, долго брела она,И тёмной ночью была одна,И не пускали её в дома,И угрожала ночная тьма.Когда ж, ликуя, заря взошла.Она упала, — и умерла.«Холодная, жестокая земля!..»
Холодная, жестокая земля!Но как же ты взрастила сладострастие?Твои широкие, угрюмые поляИзведали ненастье, но и счастие.Сама ли ты надежды родила,Сама ли их повила злаками?Или сошла с небес богиня зла,Венчанная таинственными знаками,И низвела для дремлющей землиМечты коварные с обманами,И злые гости облеклиТебя лазурными туманами?«Я живу в тёмной пещере…»
Я живу в тёмной пещере,Я не вижу белых ночей.В моей надежде, в моей вереНет сиянья, нет лучей.Ход к пещере никем не виден,И не то ль защита от меча!Вход в пещеру чуть виден,И предо мною горит свеча.В моей пещере тесно и сыро,И нечем её согреть.Далёкий от земного мира,Я должен здесь умереть.«О сердце, сердце! Позабыть…»
О сердце, сердце! ПозабытьПора надменные мечты,И в безнадёжной доле житьБез торжества, без красоты;Молчаньем верным отвечатьНа каждый звук, на каждый зов,И ничего не ожидатьНи от друзей, ни от врагов.Суров завет, но хочет Бог,Чтобы такою жизнь былаСреди медлительных тревог,Среди томительного зла.«Есть правда горькая в пророчестве…»
Есть правда горькая в пророчестве:Ты должен вечным быть рабом.Свобода — только в одиночестве.Какое рабство — быть вдвоём.Свершить ли хочешь пожелания, —Свободные всегда одни.Венчай тиарою молчанияТвои отторженные дни.Но бойся, бойся воплощенияТвоей надежды и мечты:Придут иные вожделения,И сам окаменеешь ты.«В первоначальном мерцаньи…»
В первоначальном мерцаньи,Раньше светил и огня,Думать-гадать о созданьиБоги воззвали меня.И совещались мы трое,Радостно жизнь расцвела.Но на благое и злоеЯ разделил все дела.Боги во гневе суровомПрокляли злое и злых,И разделяющим словомБыл я отторжен от них.«Что мы служим молебны…»
Что мы служим молебны,И пред Господом ладан кадим! Всё равно непотребны,Позабытые Богом своим. В миротканной порфире,Осенённый покровами сил, Позабыл он о мире,И от творческих дел опочил. И нетленною мечтоюМировая душа занята, Не земною, иною, —А земная пустыня — пуста.Пилигрим
В одежде пыльной пилигрима,Обет свершая, он идёт,Босой, больной, неутомимо,То шаг назад, то два вперёд, —И, чередуясь мерно, далиВстают всё новые пред ним,Неистощимы, как печали, —И всё далек Ерусалим…В путях томительной печали,Стремится вечно род людскойВ недосягаемые дали,К какой-то цели роковой.И создаёт неутомимоСудьба преграды перед ним,И всё далек от пилигримаЕго святой Ерусалим.Лихо
Кто это возле меня засмеялся так тихо?Лихо мое, одноглазое, дикое Лихо!Лихо ко мне привязалось давно, с колыбели,Лихо стояло и возле крестильной купели,Лихо за мною идёт неотступною тенью, Лихо уложит меня и в могилу.Лихо ужасное, враг и любви, и забвенью, Кто тебе дал эту силу?Лихо ко мне прижимается, шепчет мне тихо:«Я — бесталанное, всеми гонимое Лихо!В чьём бы дому для себя уголок не нашло я,Всяк меня гонит, не зная минуты покоя.Только тебе побороться со мной недосужно, — Странно мечтая, стремишься ты к мукам.Вот почему я с твоею душою так дружно, Как отголосок со звуком».«Я тёмным иду переулком…»
Я тёмным иду переулком,Где в воздухе пыльном и гулком Тревога,И чужд я больной укоризне, —Теперь мне осталось от жизни Немного.Не знать и не ждать перемены,Смотреть на докучные стены Досадно,Мечтать же о дне неслучайном,Навеки запретном и тайном, Отрадно.Да, он никогда не настанет, —И кто моё сердце обманет Гаданьем!Не мне утешаться и верить,И тёмные пропасти мерить Желаньем.«В предутренних потьмах я видел злые сны…»
В предутренних потьмах я видел злые сны. Они меня до срока истомили.Тоска, томленье, страх в работу вплетены, В сиянье дня — седые космы пыли.Предутренние сны, безумной ночи сны, — На целый день меня вы отравили.Есть белый нежный цвет, — далёк он и высок, Святая тень, туманно-голубая.Но мой больной привет начертан на песок, И тусклый день, так медленно ступая,Метёт сухой песок, медлительно-жесток. О жизнь моя, безжалостно-скупая!Предутреннего сна больная тишина, Немая грусть в сияньи Змия.Святые ль наизусть твердишь ты имена, Ты, мудрая жена седого Вия,Предутреннего сна больная тишина, Но где ж твои соперницы нагие?Иль тусклой пеленой закроется закат, И кто за ним, то будет Тайной снова,И, мёртвой тишиной мучительно объят, Сойду к Иным без творческого Слова?Мучительный закат, безжалостный закат, Последний яд, усмешка Духа Злого.«Воля к жизни, воля к счастью, где же ты?…»
Воля к жизни, воля к счастью, где же ты?Иль навеки претворилась ты в мечты,И в мечтах неясных, в тихом полусне,Лишь о невозможном возвещаешь мне?Путь один лишь знаю, — долог он и крут, —Здесь цветы печали бледные цветут,Умирает без ответа чей-то крик.За туманом солнце скрыто, — тусклый лик.Утомленьем и могилой дышит путь, —Воля к смерти убеждает отдохнуть,И от жизни обещает уберечь.Холодна и однозвучна злая речь,Но с отрадой и с надеждой внемлю ейВ тишине, в томленьи неподвижных дней.«Я спал от печали…»
Я спал от печалиТягостным сном.Чайки кричалиНад моим окном.Заря возопила:«Встречай со мной царя.Я небеса разбудила,Разбудила, горя».И ветер, пылаяВечной тоской,Звал меня, пролетаяНад моею рекой.Но в тяжёлой печалиЯ безрадостно спал.О, весёлые дали,Я вас не видал!«He отражаясь в зеркалах…»
He отражаясь в зеркалах,Я проходил по шумным залам.Мой враг, с угрюмостью в очах,Стоял за белым пьедесталом.Пред кем бы я ни предстоялС моей двусмысленной ужимкой,Никто меня не замечалПод серой шапкой-невидимкой.И только он мой каждый шагСледил в неукротимом гневе,Мой вечный, мой жестокий враг,Склонившись к изваянной деве.Среди прелестных стройных ног,Раздвинув белоснежный камень,Торчал его лохматый рог,И взор пылал, как адский пламень.«Шум и ропот жизни скудной…»
Шум и ропот жизни скудной Ненавистны мне.Сон мой трудный, непробудный, В мёртвой тишине,Ты взлелеян скучным шумом Гордых городов,Где моим заветным думам Нет надёжных слов.Этот грохот торопливый Так враждебен мне!Долог сон мой, сон ленивый В мёртвой тишине.«Поклонюсь тебе я платой многою…»
Поклонюсь тебе я платой многою, —Я хочу забвенья да веселия, —Ты поди некошною дорогою,Ты нарви мне ересного зелия.Белый саван брошен над болотами,Мёртвый месяц поднят над дубравою, —Ты пройди заклятыми воротами,Ты приди ко мне с шальной пошавою.Страшен навий след, но в нём забвение,Горек омег твой, но в нём веселие,Мёртвых уст отрадно дуновение, —Принеси ж мне, ведьма, злое зелие.«Грустен иду по дороге пустынной…»
Грустен иду по дороге пустыннойВслед за вечернею тенью, угрюмой и длинной. Сумрачный город остался за мноюС чахлою жизнью его и с его суетою. Пусты просторы, томительно-жёстки.Никнут ветвями во сне непробудном берёзки. Грустны вокруг меня сжатые нивы.Чудится мне, что враждебно они молчаливы.«Злой, золотой, беспощадно ликующий Змей…»
Злой, золотой, беспощадно ликующий ЗмейВ красном притине шипит в паутине лучей.Вниз соскользнул и смеётся в шипящем уже.Беленьким зайчиком чёрт пробежал по меже.Злая крапива и сонные маки в цвету.Кто-то, мне близкий, чёрту замыкает в черту.Беленький, хитренький, прыгает чёрт за чертойТихо смеётся и шепчет: «Попался! Постой!»«Проходит она торопливо…»
Проходит она торопливоНа шумных путях городских,Лицо закрывая стыдливоПовязкой от взоров людских:Пожаром её опалило,Вся кожа лица сожжена,И только глаза защитилаСвоими руками она.В пожаре порочных желанийБеспомощно дух мой горел,И только усладу мечтанийСпасти от огня я успел.Я жизни свободной не знаю,В душе моей — мрачные сны,Я трепетно их укрываюПод нежною тканью весны.«Мечта души моей, полночная луна…»
Мечта души моей, полночная луна,Скользишь ты в облаках, ясна и холодна.Я душу для тебя свирельную настроил,И войны шумные мечтами успокоил.Но мне ты не внимай, спеши стезёй своей,И радостных часов над морем не жалей.Твоя минует ночь, поникнет лик усталый, —Я море подыму грозою небывалой.Забудет океан о медленной луне,И сниться будет мне погибель в глубине,И, полчище смертей наславши в злое море,Я жизнью буйною утешусь на просторе.«Я без цели, угрюм и один…»
Я без цели, угрюм и один,Посреди облетелых куртинИ поблеклых деревьев идуВ бездыханном и жёлтом саду.Облака надо мною скользят,И к закату торопится день.Безнадёжный и близкий закат,Не твоя ли колышется теньНад моею туманной душой?В ней тяжёлой и горькой слезойУпованье моё сметено,В ней мечты облетели давно.«Ветер тучи носит…»
Ветер тучи носит, Носит вихри пыли. Сердце сказки просит, И не хочет были.Сидеть за стеною, работником быть, —О, ветер, — ты мог бы и стены разбить!Ходить по дорогам из камней и плит, —Он только тревожит, он только скользит!И мёртвые видеть повсюду слова, —Прекрасная сказка навеки мертва.«Цветик белоснежный…»
Цветик белоснежный У тропы тележнойВырос в месте незнакомом.Ты, мой друг, простился с домом, Ты ушёл далеча, — Суждена ль нам встреча? Цветик нежный, синий Над немой пустынейВырос в месте незнакомом.Ты, мой друг, расстался с домом, От тебя хоть слово Я услышу ль снова?«Птицы чёрные толпою…»
Птицы чёрные толпоюВдруг собрались надо мною,И в зловещей тишинеНеотвязчивый их причетНадо мною гулко кичет.Возвещая гибель мне.Над душой моей навислиНеотвязчивые мыслиО судьбе моей больной,И надежды заслоняя,Череда их роковаяВеет страхом и тоской.«Там, за стеною, холодный туман от реки…»
Там, за стеною, холодный туман от реки.Снова со мною острые ласки тоски.Снова огонь сожигаетУсталую плоть, —Пламень безумный, сверкая, играет,Жалит, томит, угрожает, —Как мне его побороть?Сладок он, сладок мне, сладок, —В нём я порочно полночно сгораю давно.Тихое око бесстрастных лампадок,Тихой молитвы внезапный припадок, —Вам погасить мой огонь не дано.Сладкий, безумный и жгучий,Пламенный, радостный стыд,Мститель нетленно-могучийГорьких обид.Плачет опять у порогаБледная совесть — луна.Ждёт не дождётся дорога, —И увядает она,Лилия бедная, бледная, вечно больная, —Лилия ждёт не дождётся меня,Светлого мая,Огня.«Окрест — дорог извилистая сеть…»
Окрест — дорог извилистая сеть.Молчание — ответ взывающим,О, долго ль будешь в небе ты висетьМечом, бессильно угрожающим?Была пора, — с небес грозил дракон,Он видел вдаль, и стрелы были живы,Когда же он покинет небосклон,Всходили вестники, земле не лживы.Обвеяны познанием кудес,Являлись людям звери мудрые.За зельями врачующими в лесХодили ведьмы среброкудрые.Но всё обман, — дракона в небе нет,И ведьмы так же, как и мы, бессильны.Земных судеб чужды пути планет, —Пути земные медленны и пыльны.Страшна дорог извилистая сеть,Молчание — ответ взывающим,О, долго ль с неба будешь ты висетьМечом, бессильно угрожающим?«Обольщения лживых слов…»
Обольщения лживых словИ обманчивых снов, —Ваши прелести так сильны!Утомителен летний зной.На дороге леснойУтешения тишины.Позабудешься ты в тени, —Отдохни и засни.Старый сказочник не далёк.Он с дремотою подойдёт.Вещий лес оживёт, —И таинственный огонёк.Чего не было никогда,Что пожрали года,Что мечтается иногда, —Снова молодо, снова здесь,Станешь радостен весь,В позабытую внидешь весь.«От солнца льётся только колыханье…»
От солнца льётся только колыханье,Небесных сил безжизненно дыханье,Но отчего ж оно животворит?Иль на земле источник нашей жизни,И нет путей к заоблачной отчизне,И не для нас небесный змий горит?Не мёртвая, не скудная пустыня,Своих судеб царица и богиня,От праха ты стремишься к божеству, —А я — одна из множества ступенейИз царства сил в святую область теней,Не тщетно жизнью призрачной живу.И до конца пребуду терпеливым:Что было прахом и страданьем лживым,Что сквозь мои томления пройдёт, —Во мне святыне вечной приобщится,И в ликованьи нежно истончится,Божественной природой оживёт.«Мой ландыш белый вянет…»
Мой ландыш белый вянет,Но его смерть не больная.Его ничто не обманет,Потому что он хочет не зная,И чего хочет, то будет,Чего не будет, не надо.Ничто его не принудит,И увяданье ему отрада.Единая Воля повсюду,И к чему мои размышленья?Надо поверить чудуЕдиного в мире хотенья.«Иду в смятеньи чрезвычайном…»
Иду в смятеньи чрезвычайном,И, созерцая даль мою,Я в неожиданном, в случайномСвои порывы узнаю.Я снова слит с моей природой,Хотя доселе не решил,Стремлюсь ли я своей свободой,Или игрой мне чуждых сил.Но что за гранью жизни краткойМеня ни встретит, — жизнь мояГорит одной молитвой сладкой,Одним дыханьем бытия.«Давно мне голос твой невнятен…»
Давно мне голос твой невнятен,И образ твой в мечтах поблёк.Или приход твой невозвратен,И я навеки одинок?И был ли ты в моей пустыне,Иль призрак лживый, мой же сон,В укор неправедной гордынеВрагом безликим вознесён?Кто б ни был ты, явись мне снова,Затми томительные дни,И мрак безумия земногоХоть перед смертью осени.«Восходит Змий горящий снова…»
Восходит Змий горящий снова,И мечет грозные лучи.От волхвования ночногоМеня ты снова отлучи.Труды подъемлю, — на дорогиПойду безумен, зол и мал,Забыв полночные чертоги,Где я словам твоим внимал.Но из земли возникнут сноваТвои холодные ключи, —Тогда меня, всегда земного,Ты в тихий сумрак заключи.«Ты в стране недостижимой…»
Ты в стране недостижимой, —Я в больной долине снов.Друг, томительно любимый,Слышу звук твоих шагов.Содрогаясь, внемлю речи,Вижу блеск твоих очей, —Бледный призрак дивной встречи,Привидение речей.Расторгают эвменидыМежду нами все пути.Я изгнанник, — все обидыДолжен я перенести.Жизнью скучной и нелепойНадо медленно мне жить,Не роптать на рок свирепый,И о тайном ворожить.«И я возник из бездны дикой…»
И я возник из бездны дикой, И вот цвету,И созидаю мир великий, — Мою мечту.А то, что раньше возникало, — Иные сны, —Не в них ли кроется начало Моей весны?Моя мечта — и все пространства, И все чреды,Весь мир — одно моё убранство, Мои следы.И если ныне в бедном теле Так тесно мне, —Утешусь я в ином пределе, В иной стране.«Наивно верю временам…»
Наивно верю временам,Покорно предаюсь пространствам, —Земным изменчивым убранствамИ беспредельным небесам.Хочу конца, ищу начала,Предвижу роковой предел, —Противоречий я хотел,Мечта владычицею стала.В жемчуги, злато и виссон,Прелестница безумно-злая,Она рядит, не уставая,Земной таинственный мой сон.«Если трудно мне жить, если больно дышать…»
Если трудно мне жить, если больно дышать,Я в пустыню иду — о тебе помечтать,О тебе рассказать перелётным ветрам,О тебе погадать по лесным голосам.Я позвал бы тебя, — не умею назвать;За тобой бы послал, — да не смею послать;Я пошёл бы к тебе, — да не знаю пути;А и знал бы я путь, — так боялся б идти.Я холодной тропой одиноко иду,Я земное забыл и сокрытого жду, —И безмолвная смерть поцелует меня,И к тебе уведёт, тишиной осеня.«Безгрешный сон…»
Безгрешный сон, Святая ночь молчанья и печали!Вы, сестры ясные, взошли на небосклон, И о далёком возвещали. Отрадный свет, И на земле начертанные знаки!Вам, сёстры ясные, земля моя в ответ Взрастила грезящие маки. В блестящем дне Отрада есть, — надежда вдохновенья.О, сёстры ясные, одна из вас ко мне Сошла в тумане сновиденья!«Прикован тяжким тяготением…»
Прикован тяжким тяготением К моей земле,Я тешусь кратким сновидением В полночной мгле.Летит душа освобождённая В живой эфир,И там находит, удивлённая, За миром мир.И мимоходом воплощается В иных мирах,И новой жизнью забавляется В иных телах.«Понимать твою игру…»
Понимать твою игру,Может быть, и нелегко.Ослабею — и умру,Этот день недалеко.Я умру, — а ты опятьБудешь звёзды зажигать,Сеять чары и мечты, —Будем снова я и ты.Будем дети, будет смех,Будет сладкая любовь,Будет зло, и будет грех,И опять прольётся кровь.Снова круг мой завершив,Стану мёртв и стану жив,И твою игру прерву,Может быть, и наяву.«Я ухо приложил к земле…»
Я ухо приложил к земле,Чтобы услышать конский топот, —Но только ропот, только шёпотКо мне доходит по земле.Нет громких стуков, нет покоя,Но кто же шепчет, и о чём?Кто под моим лежит плечомИ уху не дает покоя?Ползет червяк? Растёт трава?Вода ли капает до глины?Молчат окрестные долины,Земля суха, тиха трава.Пророчит что-то тихий шёпот?Иль, может быть, зовёт меня,К покою вечному клоня,Печальный ропот, темный шёпот?«Земле раскрылись неслучайно…»
Земле раскрылись неслучайноМногообразные цветы, —В них дышит творческая тайна,Цветут в них Божии мечты.Что было прежде силой косной,Что жило тускло и темно,Теперь омыто влагой росной,Сияньем дня озарено, —И в каждом цвете, обаяньемНевинных запахов дыша,Уже трепещет расцветаньемНоворождённая душа.«Сладко ты благоухаешь…»
Сладко ты благоухаешь,Расцвела на радость мая.Отчего ж ты не вздыхаешь,Сад родимый покидая?Сломан стебель в полдень знойный,Сломан злобною рукою, —Непорочной и спокойнойТы сияешь красотою.Подожду до ночи лунной,И тебя, уж неживую,У решётки той чугуннойПодыму и поцелую.«Вести об отчизне…»
Вести об отчизнеВерьте иль не верьте, —Есть весна у жизни,Есть весна у смерти.Если розы красны,То купавы бледны.Небеса бесстрастны,Мы же, люди, бедны.Истина предстанетПоздно или рано.Здешнее обманет, —В смерти нет обмана.«Невеста тихая приходит…»
Невеста тихая приходит.Какие белые цветы!Кого она с собой приводит?О чём в очах её мечты?Она сложила странно руки,Она склонила взор к земле.Её весна — заря разлуки,Её пути лежат во мгле.Идёт в святом благоуханьи,Колебля белую фату,И в угасающем дыханьиСтруя холодную мечту.«В лесу кричала злая птица…»
В лесу кричала злая птица,Едва ручей журчал в кустах,По небу прядала зарница,Туман сгущался на полях.Из-за раскрытого широкоТомленья в полночи моейПрозрачный голос издалёкаМне что-то пел, — не знаю чей.И всё, что вкруг меня звучало, —Ручей, и ветер, и трава, —Всё, докучая, заслонялоЕго эфирные слова.И я заклятием молчаньяВоззвал к природе, — и онаОчарованью заклинаньяБыла на миг покорена.Я ждал, — и в вещем ожиданьиЗажёгся мне великий свет.Далёкий зов погас в молчаньи,Но был в молчании ответ.«Игру Ты возлюбил, и создал мир играя…»
Игру Ты возлюбил, и создал мир играя;Кто мудрости вкусил, Ты тех изгнал из рая.Кто захотел расти, тех смерти Ты обрёк.Зарёю мужества поставил Ты порок.Ты — Отрок радостный, Ты — девственное Слово.Сомненье тёмное отринул Ты сурово.Младенца умертвил посланник грозный Твой, —Ты в царствии Своём младенца успокой. И на земле есть радости,Есть много радостей и в тёмном бытии, — Но все земные сладости —Обманы краткие, прельщения Твои.Обманом очарованоНевинное дитя,И если смертью сковано,То сковано шутя.Обещанное сбудется, —Восстанет милый прах,И радостно разбудитсяУлыбка на губах.И ждать ли нам наскучило,И скорбь ли нас измучила, —Всему своя пора,А смертное томление,И тёмный гроб, и тление —Всё это лишь игра.Тоскует мать над милым прахом, Тоскует мать.Кого обнять? С безумным страхом Как обнимать?Предстань пред нею, отрок ясный, Как тихий сон,И погрузи в туман безгласный Безумный стон.Потоки слёз и ладан дымный Туманят взгляд.Утеха в них; утеха — гимны И весь обряд.Земные дети шаловливы, — Но крылья есть.О том, как ангелы счастливы, Доходит весть.«Алой кровью истекая в час всемирного томленья…»
Алой кровью истекая в час всемирного томленья,С лёгким звоном злые звенья разжимает лютый Змей.Умирает с тихим стоном Царь полдневного творенья.Кровью Змея пламенея, ты жалеть его не смей.Близок срок заворожённый размышленья и молчанья.Умирает Змей багряный, Царь безумного сиянья.Он царил над небосклоном, но настал печальный час,И с протяжным, тихим стоном Змей пылающий погас.И с бессильною тревогой окровавленной дорогой,Все ключи свои роняя, труп Царя влечёт Заря,И в томленьи грусти строгой месяц бледный и двурогийСеет мглистые мечтанья, не грозя и не горя.Если страшно, если больно, если жизни жаль невольно, —Что твой ропот своевольный! Покоряйся, — жить довольно.Все лучи померкли в небе и в ночной росе ключи, —И опять Она с тобою. Слушай, слушай и молчи.«В великом холоде могилы…»
В великом холоде могилыЯ безнадёжно схоронилИ отживающие силы,И всходы нераскрытых сил.И погребённые истлелиВ утробе матери-земли,И без надежды и без целиМогильным соком потекли.И соком корни напоили, —И где был путь уныл и гол,Там травы тихо восходили,И цвет медлительный расцвёл.Покорна гласу тёмной воли,И бездыханна и светла,Без торжества, без слёз, без болиВся сила мёртвая цвела.И без любви благоухала,Обманом жизни крася дол,И сок сладчайший источалаДля пёстрых бабочек и пчёл…О, если б смерть не овладелаСемьёю первозданных сил,В какое б радостное телоЯ все миры соединил!«Державные боги…»
Державные боги,Властители радостных стран!Устал я от трудной дороги,И пылью покрылися ноги,И кровью из ран.«Так надо, так надо», —Мне вещий ваш ворон твердит.В чертогах небесных отрада, —За труд и за муки награда,За боль и за стыд.Меня бы спросили,Хочу ли от вас я венца!Но вашей покорен я силе,Вы тайно меня победили,И к вам я иду до конца.А есть и короче,Прямой и нетрудный есть путь,Лишь только в безмолвии ночиМгновенною молнией в очиСебе самовольно блеснуть.Его отвергаю,Я вам покориться хочу.Живу и страдаю, и знаю,Что ваши пути открываю,Иду и молчу.«Моя печаль в полночной дали…»
Моя печаль в полночной дали,Росой обрызгана, легла.В единственной моей печали,В безмолвной и туманной дали,Вся жажда жизни умерла.Ещё одной я вею страстью.Ты, буйный ветер, страсть моя.Ты научаешь безучастью,Своею бешеною властьюОтвеяв прелесть бытия.Всех чар бессильно обаянье,И ни одной преграды нет.Весь мир — недолгое мечтанье,И радость — только созерцанье,И разум — только тихий свет.«В паденьи дня к закату своему…»
В паденьи дня к закату своему Есть нечто мстительное, злое.Не ты ли призывал покой и тьму, Изнемогая в ярком зное?Не ты ль хулил неистовство лучей Владыки пламенного, Змия,И прославлял блаженный мир ночей И звёзды ясные, благие?И вот сбылось, — пылающий поник, И далеко упали тени.Земля свежа. Дианин ясный лик Восходит, полон сладкой лени.И он зовёт к безгласной тишине, И лишь затем он смотрит в очи,Чтобы внушить мечту о долгом сне, О долгой, бесконечной ночи.«Оргийное безумие в вине…»
Оргийное безумие в вине,Оно весь мир смеясь колышет.Но в трезвости и в мирной тишинеПорою то ж безумье дышит.Оно молчит в нависнувших ветвях,И стережёт в пещере жадной,И, затаясь в медлительных струях,Оно зовёт в покой прохладный.Порою, в воду мирно погрузясь,Вдруг власть безумия признает тело,И чуешь ты таинственную связьС твоей душой губительного дела.«Я томился в чарах лунных…»
Я томился в чарах лунных,Были ясны лики дивных дев,И звучал на гуслях златострунных Сладостный напев. В тишине заворожённойОт подножья недоступных горПростирался светлый и бессонный, Но немой простор. К вещей тайне, несказаннойЗвал печальный и холодный свет,И струился в даль благоуханный, Радостный завет.«Стремленье гордое храня…»
Стремленье гордое храня,Ты должен тяжесть побороть.Не отвращайся от огня, Сжигающего плоть.Есть яд в огне; он — сладкий яд,Его до капли жадно пей, —Огни высокие горят И ярче, и больней.И как же к цели ты дойдешь,Когда не смеешь ты гореть?Всё, что ты любишь, чем живёшь, Ты должен одолеть.Пойми, что, робко плоть храня,Рабы боятся запылать, —А ты иди в купель огня Гореть и не сгорать.Из той купели выйдешь цел,Омыт спасающим огнём…А если б кто в огне сгорел, Так что жалеть о нём!«Меня печаль заворожила…»
Меня печаль заворожила, —И как её разворожить?Томит, что прежде мною жило,Что жадно хочет мною жить.И вся земля моя страдает,Томится весь её простор, —Здесь каждый ландыш увядает,И угасает каждый взор.Но где ж начало всех страданий?Увы, во мне же их исток!Не я ли сам хотел желаний!Не я ли сам к себе жесток!Но если я — творец томленья,То что ж ропщу я, что тужу?Блаженной правдой примиреньяМою печаль разворожу, —И по извилистым дорогамУвижу правые пути, —По крутоярам и по логамБез утомления идти.«Ты не бойся, что темно…»
Ты не бойся, что темно.Слушай, я тебе открою, —Всё невинно, всё смешно,Всё Божественной игроюРождено и суждено.Для торжественной забавыЯ порою к вам схожу,Собираю ваши травы,И над ними ворожу,И варю для вас отравы.Мой напиток пей до дна.В нём забвенье всех томлений;Глубина его ясна,Но великих утоленийПреисполнена она.Вспомни, как тебя блаженноЗабавляли в жизни сны.Всё иное — неизменно,Нет спасенья, нет вины,Всё легко и всё забвенно.«В долгих муках разлученья…»
В долгих муках разлученьяОтвергаешь ты меня,Забываешь час творенья,Злою карою забвеньяДень мечтательный казня.Что же, злое, злое чадо,Ты ко мне не подойдёшь?Или жизни ты не радо?Или множества не надо,И отдельность — только ложь?Не для прихоти мгновеннойЯ извёл тебя из тьмы,Чтобы в день, теперь забвенный,Но когда-то столь блаженный,Насладились жизнью мы.В беспредельности стремленьяВоплотить мои мечты,Не ушёл я от творенья,Поднял бремя воплощенья,Стал таким же, как и ты.«Я слабею, я темнею…»
Я слабею, я темнею,Загореться мне невмочь,Я тоскою-мглою вею,День гашу, взываю ночь.Но в ночи моей тревога, —Шелестит мой тёмный сад,И пылит моя дорога,И ручьи мои шумят.И моя больная дума,В небе тусклая луна,От раскаянья угрюма,От бессилия бледна.«Я влюблён в мою игру…»
Я влюблён в мою игру.Я играя сам сгораю,И безумно умираю,И умру, совсем умру.Умираю от страданий,Весь измученный игрой,Чтобы новою зарёйВывесть новый рой созданий.Снова будут небеса, —Не такие же, как ваши, —Но опять из полной чашиЯ рассею чудеса.«Порочный отрок, он жил один…»
Порочный отрок, он жил один,В мечтах и сказках его душа цвела. В тоске туманной больных долинЕго подругой была ночная мгла. Она вплетала в его мечтыИ зной и холод, — отраву злых болот. Очарованье без красоты!Твои оковы никто не разорвёт.«Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик…»
Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик,Я услышал над собою, и узнал зловещий клик.И приникши к изголовью, обагрённый жаркой кровью,Мой двойник, сверкая взором, издевался над любовью,Засверкала сталь кинжала, и кинжал вонзился в грудь,И она легла спокойно, а двойник сказал: «Забудь.Надо быть как злое жало, жало светлого кинжала,Что вонзилось прямо в сердце, но любя не угрожало».«Не я воздвиг ограду…»
Не я воздвиг ограду,Не мне её разбить.И что ж! Найду отрадуЗа той оградой быть.И что мне помешаетВоздвигнуть все миры,Которых пожелаетЗакон моей игры.Я призрачную душуДо неба вознесу, —Воздвигну, — и разрушуМгновенную красу.Что бьётся за стеною, —Не всё ли мне равно!Для смерти лишь откроюПотайное окно.«Если есть Иной…»
Если есть Иной,Здесь иль там,Ныне, в час ночной,Явен стань очам.Погасил я все светила,И на ложе я возлёг, —Благовонный дым кадилаУ моих клубится ног.Я лежу в дыму курений,Как бессильный бог.Я не жду ничьих молений, —Лишь тебя, мне чуждый гений,Призываю в мой чертог.Покажи свой лик,Обрати свой взор На меня!Или нет владыкУ пучин, у гор, У огня?Бьют, звенят ручьи,Тучи воду пьют, —Как же дни мои,Для чего цветут?Я возник из почвы дикой,Я расцвёл в недобрый час.Для кого пылал костёр великий? Для чего угас?Сквозь туманный дым кадилаВижу я нездешние черты.О, неведомая Сила,О иной, о дивный, это — Ты!Ничего вокруг не изменилось,Но во мне всё сделалось иным, —Безглагольно тайное открылось, Тает жизнь моя, как дым.Знаю я, что нет земного словаДля Твоих безмолвных откровений,Знаю я, что мне томиться снова В рабстве тягостных сомнений,И Твоё мгновенное явленье, —Призрак или свет, —Но спасён я в краткое мгновенье,Всё равно, — то было вдохновенье Или бред.Алмаз
Д.С. Мережковскому
Легкою игрою низводящий радугу на землю,Раздробивший непреклонность слитных змиевых речей,Мой алмаз, горящий ярко беспредельностью лучей,Я твоим вещаньям вещим, многоцветный светоч, внемлю.Злой дракон горит и блещет, ослепляя зоркий глаз.Льётся с неба свет его, торжественно-прямой и белый, —Но его я не прославлю, — я пред ним поставлю смелый,Огранённый, но свободный и холодный мой алмаз.Посмотрите, — разбежались, развизжались бесенята,Так и блещут, и трепещут, — огоньки и угольки, —Синий, красный и зелёный, быстры, зыбки и легки.Но не бойтесь, успокойтесь, — знайте, наше место свято,И простите бесенятам ложь их зыбкую и дрожь.Злой дракон не знает правды и открыть её не может.Он волнует и тревожит, и томленья наши множит,Но в глаза взглянуть не смеет, потому что весь он — ложь.Все лучи похитив с неба, лишь один царить он хочет.Многоцветный праздник жизни он таит от наших глаз,В яркой маске лик свой кроет, стрелы пламенные точит, —Но хитросплетенье злое разлагает мой алмаз.«Здесь, на этом перекрёстке, в тихий, чуткий час ночной…»
Здесь, на этом перекрёстке, в тихий, чуткий час ночнойТы стояла предо мною, озарённая луной,И, бессмертными словами откровенье роковоеПовторяя, говорила, что на свете только двое,Что в созданьи многоликом только я и только тыВ споре вечном и великом сплетены, но не слиты.Обе тёмные дороги в ожидании молчали.Ночь внимала и томилась от восторга и печали.И в сияньи непорочном, в полуночной тишинеВсе дыханья, вновь желанья возвращались все ко мне.Только ты одна таилась, не стремилась к нашей встрече,Вещим снам противореча, вечно близко и далече.«Водой спокойной отражены…»
Водой спокойной отражены, Они бесстрастно обнажены При свете тихом ночной луны.Два отрока, две девы творят ночной обряд,И тихие напевы таинственно звучат.Стопами белых ног едва колеблют струи,И волны, зыбляся у ног, звучат как поцелуи. Сияет месяц с горы небес, Внимает гимнам безмолвный лес, Пора настала ночных чудес.Оставлены одежды у тёмного пути.Свершаются надежды, — обратно не идти.Таинственный порог, заветная ограда, —Переступить порог, переступить им надо. Их отраженья в воде видны, И все движенья повторены В заворожённых лучах луны.Огонь, пылавший в теле, томительно погас, —В торжественном пределе настал последний час.Стопами белых ног, омытыми от пыли.Таинственный порог они переступили.«Угас дневной надменный свет…»
Угас дневной надменный свет,Угомонились злые шумы, —И наступает ваш рассвет,Благие творческие думы.Темнее сумрак за окном,Светлее кроткая лампада.В уединении ночномУспокоение, отрада.Преображается в мечтахДневное горькое томленье,И всё, что было злость и страх,Теперь — смиренное моленье,Благоухая и звеня,Восходит к Божьему престолу,А тени суетного дняСкользя, бледнея, никнут долу.«Быть простым, одиноким…»
Быть простым, одиноким,Навсегда, — иль надолго, — уйти от людей,Любоваться лишь небом высоким,Лепетание слушать ветвей,Выходить на лесные дорогиБез казны золотой, без сапог,Позабыв городские чертогиИ толпу надоедливых, тёмных тревог.Но на всякой тропинкеКто-нибудь да идётИ в руках иль корзинкеЧто-нибудь да несёт.Всюду крики, ауканье, речи,И ребячий бессмысленный смех,И ненужные, глупые встречи,И бренчанье ненужных потех.И одежды веригам подобны,И деньгами оттянут карман,И голодные нищие злобны,И в домах притаился обман.О, пустынная радость!О, безлюдье далёких равнин!Тишины безмятежная сладость,И внимающий — только один.Милый брат мой, вздымающий крыльяВыше леса и туч,Из отчизны тупого бессильяУнеси меня, сладкою мукой измучь…«Радость навек для тебя недоступна…»
Радость навек для тебя недоступна,Напрасны одинокие мечты,Не потому, что ты преступна,Не потому, что безумна ты.Как ангел чистый и непорочный,Утраченный небесною семьёй,Ты томишься звездой полуночнойНад преступной и безумной землёй.О, зачем в этом мире ужасномПосреди этих злых людейТомишься ты пламенем напрасным,Забытая родиною своей!«Склоняясь к смерти и бледнея…»
Склоняясь к смерти и бледнея,Ты в красоту небес вошла.Как безнадёжная лилея,Ты, умирая, расцвела.Такой красы наш мир не знает, —Ей подобает тишина,Её весёлость не прельщает,Её не радует весна.В ней — неземная благостыня,В ней — вечной тайны благодать.Она — нездешняя святыня, —Пред ней — склониться и молчать.«Дни безрадостно-пустынны…»
Дни безрадостно-пустынны,Верный спутник мой — тоска,И она, и я невинны,Что свобода далека.Для меня закон — смиренье,Удаленье от борьбы,И безмолвное терпеньеВ испытаниях судьбы.Жизнь моя над суетоюВознеслась, земле чужда,Предначертанной стезёю,Непорочная звезда.«Сквозь пыльный столб, как яркое мечтанье…»
Сквозь пыльный столб, как яркое мечтанье, Пронизаны лучи.Создатель мой, прости моё страданье И смеху научи.Сухая пыль вздымается с дороги, Каменья на пути.Наскучило в медлительной тревоге Невесть куда идти.Томят меня, как знойное дыханье, Небесные лучи.Создатель мой, прости моё скитанье, Покою научи.«Мечта далёких вдохновений…»
Мечта далёких вдохновений,Любовь к иному бытию,Стреми вдали от воплощенийТвою эфирную ладью.С моим болезненным томленьемСвятой тоски не сочетай,Обрадуй призрачным явленьемИ, невозвратная, растай.«По тем дорогам, где ходят люди…»
По тем дорогам, где ходят люди,В часы раздумья не ходи, —Весь воздух выпьют людские груди,Проснётся страх в твоей груди.Оставь селенья, иди далёко,Или создай пустынный край,И там безмолвно и одинокоЖиви, мечтай и умирай.«В чародейном, тёмном круге…»
В чародейном, тёмном круге, всё простив, что было днём,Дал Я знак Моей подруге тихо вспыхнувшим огнём.И она пришла, как прежде, под покровом темноты.Позабыл Я все вопросы, и спросил Я: «Кто же ты?»И она с укором кротким посмотрела на Меня.Лик её был странно бледен в свете тайного огня.Вкруг неё витали чарынас обнявшего кольца, —И внезапно стал Мне внятеночерк близкого лица.«Венком из руты увенчали…»
Венком из руты увенчалиМеня суровые печали, —И охладела мысль моя,В душе смирилася тревога,Сужу отчётливо и строго,Моей неправды не тая.Не поклоняюсь я иному,Ни богу доброму, ни злому,Но и не спорю тщетно с ним:Творцу ль сердиться на созданья?Огню ль в минуту угасаньяРоптать на пепел и на дым?Всё благо, — только это телоВ грехах и в злобе закоснело,Но есть могила для него, —И смерть бесстрастно я прославлю,И так же всё легко поправлю,Как создал всё из ничего.«Преодолел я дикий холод…»
Преодолел я дикий холодЗемных страданий и невзгод,И снова непорочно молод,Как в первозданный майский год.Вернувшись к ясному смиренью,Чужие лики вновь люблю,И снова радуюсь творенью,И всё цветущее хвалю.Привет вам, небеса и воды,Земля, движенье и следы,И краткий, сладкий миг свободы,И неустанные труды.«Огонь, пылающий в крови моей…»
Огонь, пылающий в крови моей,Меня не утомил.Ещё я жду, — каких-то новых дней,Восстановленья сил.Спешу забыть все виденные сны,И только сохранитьПривычку к снам, — полуночной весныПылающую нить.Всё тихое опять окрест меня,И солнце и луна, —Но сладкого, безумного огняДуша моя полна.«Все были сказаны давно…»
Все были сказаны давноЗаветы сладостной свободы, —И прежде претворялись водыВ животворящее вино.Припомни брак еврейский в Кане,И чудо первое Христа, —И омочи свои устаВодою, налитой в стакане.И если верный ученикВ тебе воскреснет, — ток прозрачныйРассеет сон неволи мрачной,Ты станешь светел и велик.Что было светлою водою,То сердцем в кровь претворено.Какое крепкое вино!Какою бьёт оно струёю!«От курослепов на полях…»
От курослепов на поляхДо ярко-знойного светилаВ движеньях, звуках и цветахЦарит зиждительная сила.Как мне не чувствовать еёИ по холмам, и по оврагам!Земное бытие моёОна венчает злом и благом.Волной в ручье моём звеня,Лаская радостное тело,Она несёт, несёт меня,Её стремленьям нет предела.Проснулся день, ликует твердь,В лесу подружку птица кличет.О, сила дивная, и смертьТвоих причуд не ограничит!«Яркой одет багряницей…»
Яркой одет багряницей,Гладко власы расчесав,Тихо идёт он с цевницейМежду увлаженных трав.Очи отверстые кротки,Как у невинных невест,И на руке его чётки,И на груди его крест.Шествует тихо в зелёномБлагоуханном саду.Чёрным одетый хитоном,Робко за ним я иду.«Целуйте руки…»
Целуйте рукиУ нежных дев,Широкий плащ разлукиНа них надев.Целуйте плечиУ милых жён, —Покой блаженной встречиИм возведён.Целуйте ногиУ матерей, —Над ними бич тревогиЗа их детей.«Не поверь лукавой лжи…»
Не поверь лукавой лжи,Не тужи, не ворожи, Покоряйся.Что пропало, не вернёшь,Ждёшь чего, то, верно, ложь, Не прельщайся.Краток праздник бытия.Жизнь твоя и не твоя, — Наслаждайся.«Твоя душа — кристалл, дрожащий…»
Твоя душа — кристалл, дрожащийВ очарованьи светлых струй,Но что ей в жизни предстоящей?Блесни, исчезни, очаруй!В очарованиях бессиленГорящий неизменно здесь.Наш дольний воздух смрадно пылен,Душе мила иная весь.«Не люблю, не обольщаюсь…»
Не люблю, не обольщаюсь,Не привязываюсь к ним,К этим горько-преходящимНаслаждениям земным.Как ребёнок развлекаюсьМимолётною игрой,И доволен настоящим, —Полднем радостным и тьмой.«Если невольно…»
Если невольноСлёзы польются из глаз, —В небо гляжу богомольно В полуночный час. Слёзы печалиЗвёзд не затмят ни на миг.Ясные звёздные дали Я сердцем постиг.«Слышу голос милой…»
Слышу голос милой,Вижу милый лик.Не моей ли силойМилый лик возник?Разве есть иное?В тишине долинМы с тобой не двое, —Я с тобой один.Мне ль цветком измятымК нежной груди льнуть!Сладким ароматомМне, как прежде, будь.«Я дорогой невинной и смелою…»
Я дорогой невинной и смелоюПрохожу, ничего не тая.Что хочу, то могу, то и делаю, — Вот свобода моя.Научитесь хотенью упорному,Наберитесь ликующих сил,Чтоб зовущий к пристанищу чёрному Вас косой не скосил, —И поверьте великим вещаниям,Что свобода не ведает зла,Что она только ясным желаниям Силу жизни дала.«Я подарю тебе рубин…»
Я подарю тебе рубин, —В нём кровь горит в моём огне.Когда останешься один,Рубин напомнит обо мне.В нём кристаллический огоньИ металлическая кровь, —Он тихо ляжет на ладоньИ обо мне напомнит вновь.Весь окровавленный кристаллГорит неведомым огнём.Я сам его зачаровалБезмолвным, неподвижным сном.Не говорит он о любви,И не любовь в его огне, —В его пылающей кровиТы вспомнишь, вспомнишь обо Мне.«Своеволием рока…»
Своеволием рокаМы на разных путях бытия,— Я — печальное око,Ты — весёлая резвость ручья; Я — томление злое,Ты — прохладная влага в полях, Мы воистину двое,Мы на разных, далеких путях. Но в безмолвии ночи,К единению думы склоня, Ты закрой свои очи,Позабудь наваждения дня,— И в блаженном молчаньиТы постигнешь закон бытия,— Всё едино в созданьи,Где сознанью возникнуть, там Я.«Околдовал я всю природу…»
Околдовал я всю природу,И оковал я каждый миг.Какую страшную свободуЯ, чародействуя, постиг!И развернулась без пределаМоя предвечная вина,И далеко простёрлось тело,И так разверзлась глубина!Воззвав к первоначальной силе,Я бросил вызов небесам,Но мне светила возвестили,Что я природу создал сам.«В последнем свете злого дня…»
В последнем свете злого дня,В паденьи сил, в затменьи Бога,Перед тобой Моя дорога.Приди ко Мне, люби Меня.В мирах всё призрачно и тленно,Но вот Я заповедь даю,Она вовеки неизменна:Люби Меня и жизнь Мою.Я — всё во всём, и нет Иного.Во Мне родник живого дня.Во тьме томления земногоЯ — верный путь. Люби Меня.«Не говори, что здесь свобода…»
Не говори, что здесь свобода,И не хули моих вериг, —И над тобою, мать-природа,Мои законы Я воздвиг.Я начертал мои законыНа каждом камне и стволе.Звени, ручей, лобзая склоны,Влачись по низменной земле.Ласкайся к змею золотому,Прозрачный пар, стремися ввысь,Но к лону тёмному, земномуВ свой срок послушно воротись.Простора нет для своеволья, —В свой срок и птицам, и цветамЯ, жизнь им давший и раздолья,В земле успокоенье дам.«Не кончен путь далекий…»
Не кончен путь далекий.Усталый, одинокий,Сижу я в поздний час.Туманны все дороги,Роса мне мочит ноги,И мой костёр погас,И нет в широком полеОгня и шалаша…Ликуй о дикой воле,Свободная душа!Всё в этом тёмном полеОдной покорно Воле.Вся эта ночь — моя!И каждая былинка,И каждая росинка,И каждая струя, —Всё мне согласно внемлет,Мечтой моей дыша.В моём томленьи дремлетВсемирная душа.Далёк предел высокий.Усталый, одинокий,Над влажною золой,Я сам собою светел, —Я путь себе наметилНе добрый и не злой, —И нет в широком полеОгня и шалаша…Ликуй о дикой воле,Свободная душа!«То не слёзы, — только росы, только дождь…»
То не слёзы, — только росы, только дождь,Не раздумье, — только тени тёмных рощ,И не радость, — только блещет яркий змей, —Всё же плакать и смеяться ты умей!Плоть и в свете неподвижна и темна,Над огнями бездыханна, холодна.В тёмном мире неживого бытияЖизнь живая, солнце мира — только Я.«Благоухающий и бледный…»
Благоухающий и бледный,Ты ждал меня, мой ландыш бедный,И без меня в тоске поблёк,А я замедлил на дороге,И я, как ты, в немой тревоге,В уединеньи изнемог.В больной тоске разъединеньяВлачились дней безумных звенья,Я раскрывал за далью даль,Мечтам не ставил я предела,И над тобой отяготелаМоя холодная печаль.В просветы листьев над тобоюСинел бездонной глубиноюНевозмутимый мой простор.Я был безумным и жестоким,И над тобой шатром высокимЯ смерть всемирную простёр.«Разъединить себя с другим собою…»
Разъединить себя с другим собою, —Великая ошибка бытия.Здесь дышит всё насильем и борьбою,Дубравы шум, и ветра гул, и плеск ручья.Разъединить себя с другим собою —О, для чего придумал я!И был я долго очарованМоей печальною и лживою мечтой,Нетленной цепью, временем, окован,Пространством сжат, — могильною плитой.И был я тяжко очарованМногообразной и мгновенной красотой.И, наконец, игра мне надоела, —Пустая, тленная, напрасная игра.Ниспали чары с творческого дела,Развенчаны властители добра, —Игра бесцельная мне надоела,Соединить себя с другим собой пора.«Опьянение печали, озаренье тихих, тусклых свеч…»
Опьянение печали, озаренье тихих, тусклых свеч, —Мы не ждали, не гадали, не искали на земле и в небе встреч.Обагряя землю кровью, мы любовью возрастили те цветы,Где сверкало, угрожая, злое жало безнадёжной красоты.И в пустынях терпеливых нами созданной землиВ напряжении мечтанья и желанья вдруг друг друга мы нашли,Для печали и для боли, для безумия, для гроз…Торжество безмерной Воли, это Я тебя вознёс.«На гибельной дороге…»
На гибельной дорогеПоследним злом греша,В томительной тревогеГорит Моя душа.Святое озареньеУнылых этих мест,Сияло утешенье,Яснейшая из звёзд.Но, чары расторгаяКругом обставших сил,Тебя, надежда рая,Я дерзко погасил.И вот — подъемлю стоны,Но подвиг Мой свершу:Бессмертные законыБесстрастно напишу.Творенья не покину,Но, всё ко Мне склоня,Дам заповедь едину:Люби, люби Меня.Венчан венцом терновым,Несметные путиВоздвигну словом новым,Но всё — ко Мне идти.Настал конец утехам,Страдать и Мне пора,—Гремят безумным смехомДолина и гора.Но заповедь единуБесстрастно Я простёрНа темную долину,На выси гордых гор.«Я один в безбрежном мире, я обман личин отверг…»
Я один в безбрежном мире, я обман личин отверг.Змий в пылающей порфире пред моим огнём померк.Разделенья захотел я — и воздвиг широкий круг,Вольный мир огня, веселья, сочетаний и разлук.Но наскучила мне радость переменчивых лучей,Я зову иную сладость, — слитность верную ночей.Темнота ночная пала, скрылась бледная луна,И под сенью покрывала ты опять со мной одна.Ты оставила одежды у порога моего.Исполнение надежды — радость тела твоего.Предо мною ты нагая, как в творящий первый час.Содрогаясь и вздыхая, ты нагая. Свет погас.Ласки пламенные чую, вся в огне жестоком кровь.Весть приемлю роковую: «Ты один со мною вновь».«Подымаю бессонные взоры…»
Подымаю бессонные взоры,И луну в небеса вывожу,В небесах зажигаю узорыИ звездами из них ворожу,Насылаю безмолвные страхиНа раздолье лесов и полей,И бужу беспокойные взмахиОкрылённой угрозы моей.Окружипся я быстрыми снами,Позабылся во тьме и в тиши,И цвету я ночными мечтамиБездыханной вселенской души.«Я здесь один, жесток мой рок…»
Я здесь один, жесток мой рок,А ты покоишься далече, —Но предуставлен Богом срок,Когда свершиться нашей встрече.В пыли томительных дорогОкончив путь из веси дальной,Ты станешь тихо на порогМоей обители печальной.В невозмутимой тишине,К мерцанью свеч из мрака ночиТы подойдешь, потупив очи,Ты ничего не скажешь мне.Не засияют ярче свечи,И за окном не дрогнет мрак,И никакой дня нашей встречиНе будет явлен внешний знак,Но Божьим радуясь веленьям,Согласованьям бытия,Внезапным вспыхнет вдохновеньемДуша усталая моя.Так, верю я, — для дивной встречиПредустановлен тайный срок.Покойся ж, верный друг, далече,Томи меня, жестокий рок!«Обольщенья и печали…»
Обольщенья и печали,Отойдите от меня.Вы не раз меня венчали,Чаровали, величали,Слаще ночи, ярче дня.Ваши ласки были жгучи,Как лобзания бича, —Но пора! Иные тучиНадо мной, дорога круче, —И к чертогу нет ключа.«Почему не подчиняться?…»
Почему не подчиняться?Почему не заблуждаться?Есть ли где закон чужой?И не я ли всё объемлю, —Небо, пламя, воду, землю,Созидающей душой?Наслажденья и мученья,Заблужденья и прозренья,Всё свершаю только я,Воздвигаю все стихии,Все уделы роковые,В самовольстве бытия.«Равно для сердца мило…»
Равно для сердца мило,Равно волнует кровь —И то, что прежде было,И то, что будет вновь,И тёмная могила,И светлая любовь.А то, что длится ныне,Что мы зовём своим,В безрадостной пустынеОбманчиво, как дым.Томимся о святыне,Завидуем иным.«Светлой предутренней грёзой…»
Светлой предутренней грёзой,Очерком тонким и нежным,Девственно-белою розойСветится в сердце мятежном, —Нет, не земною женою,Нет, не из дольных селений!Это — туманной пороюНебом потерянный гений.«В светлый день похоронили…»
В светлый день похоронилиМы склонившуюся тень.Кто безгласен был в могиле,Тот воскрес в великий день, —И светло ликует с нами,Кто прошёл сквозь холод тьмы,Кто измучен злыми снамиВ тёмных областях зимы.Иван-Царевич
Сел Иван-ЦаревичНа коня лихого.Молвил нам ЦаревичЛасковое слово:«Грозный меч подъемлю,В бой пойду я рано,Заберу всю землюВплоть до океана».Год проходит. МчитсяВестник-воин бледный.Он поспешно мчится,Шлем иссечен медный.«Сгибли наши ратиСилой вражьей злобы.Кстати иль некстати,Запасайте гробы.Наш Иван-ЦаревичБился с многой славой». —«Где ж Иван-Царевич?» —«В битве пал кровавой».«Давно в степи блуждая дикой…»
Давно в степи блуждая дикой,Вдали от шумного жилья,Внезапно благовест великий,Соборный звон услышал я.Охвачен трепетным смятеньем,Забывши тесный мой шалаш,Спешу к проснувшимся селеньям,Твержу: «Товарищи, я — ваш!»Унынье тёмное уснуло,Оставил душу бледный страх, —И сколько говора и гулаНа перекрёстках и путях!«Клеветники толпою чёрной…»
Клеветники толпою чёрнойУ входа в город нам кричат:«Вернитесь! То не звон соборный,А возмущающий набат».Но кто поверит лживым кликам?Кому их злоба не ясна,Когда в согласии великомВстаёт родимая страна?«В толпе благим вещаньям внемлют…»
В толпе благим вещаньям внемлют.Соборный колокол велик,Труды бесстрашные подъемлютЕго торжественный язык.Он долго спал, над колокольнейЗловещим призраком вися,Пока дремотой подневольнойКругом земля дремала вся.Свободный ветер бури дальней,Порою мчась издалека,Не мог разрушить сон печальный,Колыша медные бока.И лишь порою стон неясныйИздаст тоскующая медь,Чтобы в дремоте безучастнойОпять бессильно онеметь.Но час настал, запрет нарушен,Разрушен давний тяжкий сон,Порыву гордому послушенТоржественно-свободный звон.«Слепой судьбе противореча…»
Слепой судьбе противореча,Горит надеждами восток,И праздник радостного веча,Великий праздник, недалёк.Он куплен кровью наших братий,Слезами матерей омыт,И вопль враждующих проклятийЕго победы не смутит.Время битвы
Наше злое время — время лютой битвы.Прочь кимвал и лиру! Гимнов не просите,Золотые струны на псалтири рвите!Ненавистны песни, не к чему молитвы.О щиты мечами гулко ударяя,Дружно повторяйте клич суровой чести,Клич, в котором слышен голос кровной мести,Клич, в котором дышит сила огневая.Песни будут спеты только после боя,В лагере победы, — там огни зажгутся,Там с гремящей лиры звуки понесутся,Там польётся песня в похвалу героя.Над телами ж мёртвых, ночью после сечи,Будет петь да плакать только ветер буйныйИ, плеща волною речки тихоструйной,Поведёт с лозою жалобные речи.Гимны Родине
«О Русь! В тоске изнемогая…»
О Русь! В тоске изнемогая,Тебе слагаю гимны я.Милее нет на свете края, О родина моя!Твоих равнин немые далиПолны томительной печали,Тоскою дышат небеса,Среди болот, в бессильи хилом,Цветком поникшим и унылым,Восходит бледная краса.Твои суровые просторыТомят тоскующие взорыИ души, полные тоской.Но и в отчаяньи есть сладость.Тебе, отчизна, стон и радость,И безнадёжность, и покой.Милее нет на свете края,О Русь, о родина моя.Тебе, в тоске изнемогая, Слагаю гимны я.«Люблю я грусть твоих просторов…»
Люблю я грусть твоих просторов,Мой милый край, святая Русь.Судьбы унылых приговоровЯ не боюсь и не стыжусь.И все твои пути мне милы,И пусть грозит безумный путьИ тьмой, и холодом могилы,Я не хочу с него свернуть.Не заклинаю духа злого,И, как молитву наизусть,Твержу всё те ж четыре слова:«Какой простор! Какая грусть!»«Печалью, бессмертной печалью…»
Печалью, бессмертной печальюРодимая дышит страна.За далью, за синею дальюЗемля весела и красна.Свобода победы ликуетВ чужой лучезарной дали,Но русское сердце тоскуетВдали от родимой земли.В безумных, в напрасных томленьяхТомясь, как заклятая тень,Тоскует о скудных селеньях,О дыме родных деревень.Неурожай
Над полями ходит и сердито ропщет Злой Неурожай,Взором землю сушит и колосья топчет, — Стрибог, помогай!Ходит дикий, злобный, хлеб и мнёт, и душит, Обошёл весь край,И повсюду землю гневным взором сушит, — Стрибог, помогай!Губит наших деток неподвижным взором Злой Неурожай.Голодом томимы, молим хриплым хором: Стрибог, помогай!«Не доживу до светлых дней…»
Не доживу до светлых дней,Не обрету тебя, свобода,И вдохновенного народаЯ не увижу. В мир теней,Как от пустого сновиденья,Я перейду без сожаленьяИ без тоски. Но всё же яИз тёмных недр небытияХотел бы встать на час единый, —Перед всемирною кончинойИзведать ясность жития!«О как мы слабы и ничтожны!..»
О как мы слабы и ничтожны!Мы и смеёмся и рыдаем.Слова и взоры наши ложны,И правды мы не знаем.Блажен могучий и покорный.В нём есть терпенье и решимость.Пред светлым днём, пред ночью чёрнойОн сохранит невозмутимость.«Розы битв жестоких…»
Розы битв жестокихНа полях далёких,Алой крови розыНа полях чужбины.Матерей томленье,Слёзы и моленьеЛьются, льются слёзы,Слёзы злой кручины.Жарким летом
Безумно душен и тяжёлГорячий воздух. Лютый, красный,Дракон качается, — напрасныйИ безнадежный произвол.Долину сонную объемлетИзнемогающая лень,И тишина в полях, и дремлет Лесная тень.Не отдыхает в поле жница.Её бичует лютый зной.Не раз невольною слезойЕё увлажнена ресница.С серпом сгибается она,Не видя грозных нив лазури, —Но близость бури, милой бури,Её томлению ясна…И ярой бури ждёт долина,И неподвижно вся молчит,И только робкая осинаТихонько листьями дрожит.«Ожиданья дни жестоки…»
Ожиданья дни жестоки.Истомилася любовь.На враждующем востокеЛьётся братьев наших кровь.И, о мире воздыхая,Слёзно Господа моля,Вся от края и до краяСтонет русская земля.Слёзы матери печальной!Кто ведёт вам поздний счёт?Кто стране многострадальнойУтешенье принесёт?«Для чего этой тленною жизнью болеть…»
Для чего этой тленною жизнью болетьИ к утехам её мимолётным стремиться?Есть блаженство одно: сном безгрёзным забыться Навсегда, — умереть.Вот волна набежала на влажный песок,Прошептала прощальный привет и разбилась;Вот в далёком окошке потух огонёк, Вот звезда, догорая, скатилась.В умираньи, в безропотном этом мельканьиДля души, безнадёжно отравленной, естьБлагодатная тайна, — о вечном созданьи Вожделенная весть.«Высоко я тебя поставил…»
Высоко я тебя поставил,Светло зажёг, облёк в лучи,Всемирной славою прославил,Но от склонений не избавил,И в яркий жар твой я направилНеотразимые мечи.Горишь ли ты над небосклоном,Иль утомлённый клонишь лик,Мои мечи с тяжёлым звономТебя разят, — и долгим стономМоим ответствуя законам,Ты к алым областям приник.И уж напрасно хочешь целымОстаться ты, надменный Змей,Святым, торжественным и белым, —Я волю дал восстаньям смелым.Стремись же к пламенным пределам,И, тяготея, пламеней.«Я печален, я грешен…»
Я печален, я грешен, —Только ты не отвергни меня.Я твоей красотою утешенВ озареньи ночного огня. Не украшены стены,Жёлтым воском мой пол не натёрт,Я твоей не боюся измены,Я великою верою твёрд. И на шаткой скамейкеТы, босая, сидела со мной,И в тебе, роковой чародейке,Зажигался пленительный зной. Есть у бедности сила, —И печалью измученный взорЗажигает святые светила,Озаряет великий простор.«Как тучки в небе, в сердце тают…»
Как тучки в небе, в сердце таютЖеланья гордые мои,И голоса мечты смолкают,Как на рассвете соловьи.Забыв надменные порывы,Ловя попутную струю,Стремлю в покойные заливы Мою ладью, —И там, где тёмной тенью вётелЯ буду кротко осенён,Всё то, чем душу я заботил,Отвеет непробудный сон.«Тихая дорога…»
Тихая дорога,И над нею сосны.Отдохнём немного,Комары несносны.Смотрят дети хижинВ тихом нетерпеньи,Но залив недвижен,Лодки в отдаленьи.Видишь, — на закатеТихо и багряно.Стёкла в дальней хатеСветятся румяно.«Птицы ранние чирикали…»
Птицы ранние чирикали, — Ты надела сарафан,Не тебя ли это кликали За ночной туман?Чуть прикрыта тканью тонкою, Без платка и босиком,С песней радостной и звонкою, Ты проходишь под окном.Над тобой ветвями сочными Зашумел зелёный сад, —За мечтами непорочными Очи весело глядят.Дали всё ещё туманятся, На траве ещё роса, —Щёки нежные румянятся, Развевается коса.«Тропинка вьётся…»
Тропинка вьётся, Река близка,И чья-то песня раздаётся Издалека. Из-за тумана Струясь, горя,Восходит медленно и рано Моя заря. И над рекою Проходишь ты.Цветут над мутной глубиною Твои мечты. И нет печали, И злых тревог, —Росинки смехом задрожали У милых ног.«Прохладная забава…»
Прохладная забава, —Скамейка челнока,Зелёная дубрава,Весёлая река.В простой наряд одета,Сидишь ты у руля,Ликующее летоУлыбкою хваля.Я тихо подымаюДва лёгкие весла.Твои мечты я знаю, —Душа твоя светла.Ты слышишь в лепетаньиПрозрачных, тихих струйБезгрешное мечтанье,Невинный поцелуй.«Прозрачный сок смолистый…»
Прозрачный сок смолистый,Застывший на коре.Пронизан воздух мглистыйМечтаньем о заре.Скамейка у забора,Далёкий плеск реки.Расстаться надо скоро…Пожатие руки…Ты скрылась в тень густуюВ замолкнувшем саду.Гляжу во мглу ночную,Один в полях иду.Застенчивой весною,Стыдяся белых ног,Не ходишь ты со мноюПросторами дорог.Но только ноги тронетЕдва-едва загар,Твой легкий стыд утонетВ дыханьи вешних чар,И в поле ты, босая, —В платочке голова, —Пойдёшь, цветкам бросаяВесёлые слова.«Опять заря смеяться стала…»
Опять заря смеяться стала,Про ночь забыли небеса,И переливно задрожалаНа свежей зелени роса.Ты гордый стыд преодолела,Ты победила сонм тревог,И пышных платьев не надела,И не обула нежных ног.Конец исканиям мятежным.Один лишь путь, смиренный — прав.К твоим ногам, в лобзаньи нежном,Приникли стебли тихих трав.И свежесть утренней прохладыТебя лаская обняла.Цветы душисты, птицы рады,Душа свободна и смела.«Прикосновенье сочных трав…»
Прикосновенье сочных травК твоим ногам и ласково, и нежно.Смиренный путь спасителен и прав, А ты бежал его мятежно. Теперь, спокойный и простой,Ты вышел на простор и рад простору.И небо так спокойно над тобой, И так вся даль доступна взору.«Убитые камнем дороги жестоки…»
Убитые камнем дороги жестоки.Лесная прохлада, обвей, очаруй.Кто вброд переходит лесные потоки,Тот знает, как сладки лобзания струй.Омытые ноги высоко открыты,Целуя колени, ликует волна.От света, от ветра не надо защиты,Смеяться не станет в лесу тишина.«Вдали от скованных дорог…»
Вдали от скованных дорог, В сиянии заката,Прикосновеньем нежным ног Трава едва примята.Прохлада веет от реки На знойные ланиты, —И обе стройные руки Бестрепетно открыты.И разве есть в полях цветы, И на небе сиянье?Улыбки, шёпот, и мечты, И тихое лобзанье.«Люби меня ясно, как любит заря…»
Люби меня ясно, как любит заря,Жемчуг рассыпая и смехом горя.Обрадуй надеждой и лёгкой мечтойИ тихо погасни за мглистой чертой.Люби меня тихо, как любит луна,Сияя бесстрастно, ясна, холодна.Волшебством и тайной мой мир освети, —Помедлим с тобою на тёмном пути.Люби меня просто, как любит ручей,Звеня и целуя, и мой, и ничей.Прильни и отдайся, и дальше беги.Разлюбишь, забудешь, — не бойся, не лги.«Настало время чудесам…»
Настало время чудесам.Великий труд опять подъемлю.Я создал небеса и землю,И снова ясный мир создам.Настало творческое время.Земное бремя тлеет вновьМоя мечта, моя любовьВосставит вновь иное племя.Подруга-смерть, не замедляй,Разрушь порочную природу,И мне опять мою свободуДля созидания отдай.«Жизнь проходит в лёгких грёзах…»
Жизнь проходит в лёгких грёзах,Вся природа — тихий бред, —И не слышно об угрозах,И не видно в мире бед.Успокоенное мореТихо плещет о песок.Позабылось в мире горе,Страсть погибла, и порок.Век людской и тих, и дологВ безмятежной тишине,Но — зачем откинут полог,Если въявь, как и во сне?