Когда мы отправились в обратный путь, уже наступил полдень. Солнце стояло прямо над головой, но над горами висели тёмные тучи, и по ту сторону холмов грохотал гром. Хотя гроза была ещё далеко, я понятия не имела, движется ли она в нашу сторону. Но всё равно ощущала электрические покалывания в голове и кончиках пальцев, и как только ветерок затих, воздух потяжелел от предзнаменования бури.
Тропа вдоль скалы была узкой, поэтому мы шли гуськом. Тейн впереди, я в середине, а Ангус замыкал. Я была не в настроении разговаривать. Меня ещё слишком сильно тревожило произошедшее на поляне между мной и Тейном. А ещё я не могла избавиться от мысли, что кто-то — возможно, Айви — следил за нами. Я машинально то и дело оглядывалась, словно пыталась поймать её с поличным.
Тейн немного ушёл вперёд, и, когда мы подошли к лесу, он уже поджидал меня, прежде чем войти под сень деревьев. Тропа расширилась, и мы могли идти бок о бок, плечом к плечу. Мне была приятна его близость, хотя я избегала любого физического контакта.
Он поднял сосновую ветку, которая склонилась над тропой, и, когда я нырнула под неё, сказал:
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
Я выпрямилась и посмотрела на него.
— Да?
На секунду он показался мне каким-то странно потерянным, словно не знал с чего начать.
— Вчера я сказал, что заходил на твой сайт, чтобы узнать про тебя побольше, но это не совсем правда. Я открывал твой сайт, но я уже знал о тебе. Я знал про тебя в тот день на пароме.
Я всё ещё была на взводе, поэтому мой голос прозвучал резко:
— Откуда?
— Я вспомнил, что видел фотографию в газете весной, в статье про «Дубовую рощу».
— Почему ты ничего не сказал?
— Я не был на сто процентов уверен. Вот почему я стал искать про тебя информацию. Я просмотрел несколько статей в интернете, пока не нашёл фотографию. Ты стояла возле кладбищенских ворот с мужчиной. Полицейским. Он обнимал тебя. Вы оба не смотрели на камеру, и у меня возникло такое чувство, словно фотограф запечатлел личный момент. — Он помолчал. — Не моё дело, конечно, так что не стесняйся отправить меня по одному адресу. Но... ты понимаешь, о чём я спрашиваю, да? И почему? — Он повернулся посмотреть на меня, и мне показалось, что он напряжён. — Дело не в том, что произошло у водопада.
Моё сердце болезненно сжалось.
— Я поняла.
— И?
Я сделала быстрый вдох.
— Его зовут Джон Девлин. Он детектив и отвечал за то расследование. Я консультировала его по этому делу.
— Но у вас больше, чем просто деловые отношения?
— Да.
— Насколько?
— Это не имеет значения. Мы сейчас не вместе.
— Почему?
Я не могла рассказать ему о призраках Девлина. Даже если бы Тейн поверил мне, я не могла таким поделиться. Девлин даже не знал о них, и довериться Тейну почему-то казалось предательством.
— Всё сложно. — Я повернулась и прошла мимо него по тропе. Когда он поравнялся со мной, я сказала: — Он потерял жену и дочь и не готов двигаться дальше.
— А ты? Ты готова двигаться дальше?
Я ненадолго закрыла глаза.
— Не знаю. Я не отпустила его, если ты об этом. И не уверена, что когда-нибудь смогу.
— Так вот зачем ты сюда приехала? Склеить разбитое сердце?
— Я приехала сюда, потому что мне предложили работу, — категорически отрезала я.
Его лицо ничего не выражало, глаза скрывались в глубокой тени.
— Как бы то ни было, я знаю, каково это терять любимого человека. Я знаю, что это за пустота, ужасное чувство беспомощности.
— Твой дедушка рассказал мне о Харпер, — тихо призналась я.
Он нахмурился.
— Что он сказал?
— Он сказал, что ты хотел на ней жениться. Она погибла в автокатастрофе, и ты винишь себя за то, что разрешил ей сесть за руль в плохую погоду.
Вспыхнул гнев.
— А он упомянул, как делал всё возможное, чтобы разлучить нас?!
— Нет. — Но я вспомнила замечание его деда о психической неуравновешенности девушки. — Почему он пытался вас разлучить?
— Потому что она не была частью его великого замысла. — На виске забилась жилка. — И её семья не получила его одобрения.
— Почему?
— У неё не было денег или связей, правильной родословной. Конечно, для меня это не имело ни малейшего значения. Мне нужна была сама Харпер. Если бы не авария, мы бы поженились этой весной, несмотря на возражения деда.
— Прими мои соболезнования.
Он помолчал. Я услышала раскаты грома вдалеке и шелест листьев над головой, как только поднялся ветер, принося запах дождя и обещая скверную погоду.
Тейн посмотрел сквозь просветы в кронах деревьев, где всё ещё ярко светило солнце.
— Это было давно, и кто знает, чем бы закончилось. Мы были молоды, и оглядываясь назад, я теперь признаю, что часть привлекательности нашего романа заключалась в нарушении желаний деда. Не пойми меня неправильно, — быстро добавил он. — Я любил её. И я очень благодарен деду, что он приютил меня, когда мне некуда было идти. Я никогда не смогу отплатить ему за всё, что он сделал для меня. Но…
— Он никогда не позволял тебе забыть, что ты не настоящий Эшер.
Он усмехнулся.
— Когда ты так говоришь, это звучит так незначительно.
— Нет, это не так. В лучшем случае, это тяжело, в худшем — душераздирающе.
Он провёл пальцами по моей щеке, словно её коснулся луч света, или стрекоза, скользящая по поверхности пруда.
— А знаешь, он дурак.
Мы говорили уже не о Пелле Эшере.
«Он не виноват, — хотела ответить я. — Трудно отпустить призраков своего прошлого, когда они не отпускают тебя».
Я не хотела смотреть на него, не хотела читать слишком многого в его глазах, я сосредоточилась на Ангусе, который сидел на тропе и терпеливо нас дожидался.
Но мой разум пребывал в смятении. Я не ожидала этого и не хотела. Я не искала романа с Тейном Эшером, и всё же не могла отрицать связи, которая начинала меня пугать.
— Тейн…
— Не говори этого. Ничего не говори.
— Я должна.
Он прижал палец к моим губам.
— Жизнь слишком коротка, чтобы прожить её в прошлом, Амелия. Оставь его призракам.
Мы вернулись на кладбище, и я повернулась попрощаться у ворот. Мне нужно было поработать до того, как разразится буря, а ещё я хотела побыть одна, чтобы разобраться в своих чувствах. Поцелуй у водопада оставил меня в замешательстве и эмоциональном опустошении. Словно в неизбежном перетягивании каната: желание, всегда, вернуться в Чарльстон, к Девлину — необходимость, сейчас, остаться с Тейном.
— Мне нужно работать, — бодро сказала я.
Сверкнула старая усмешка.
— Ты не избавишься от меня так легко. Думаю, пришло время познакомиться с оставшейся роднёй.
— Что, прости?
— Дорогая тётушка Эмелин. Ты говорила, что хотела её увидеть. — Гром раздавался всё ближе, и он посмотрел в сторону гор. — Ты всё равно уже не сможешь поработать сегодня. Шторм движется слишком быстро.
И его слова подняли порыв ветра, который пронёс шквал опавшей листвы на могилы. Вершины сосен вдоль опушки леса начали клониться и раскачиваться, словно волны в тёмно-зелёном море, и к нам помчалась стена дождя, ударяя по листьям и земле, точно шёпот тысячи призраков. По пятам двигались гром и молния, вспышка за вспышкой. Нас накрывала буря.
Тейн взял меня за руку.
— Давай. Побежали.
Мы могли легко вернуться к машине, но вместо этого помчались по лабиринтам памятников и надгробий, через покойничьи ворота и мимо круга ангелов, чьи лица были повёрнуты к шторму.
Сдвинув дверь мавзолея, Тейн отошёл в сторону, чтобы я вошла. Ангус зашёл за мной, энергично отряхиваясь. Внутри было темно, но молнии вспыхивали сквозь витражи и переливающуюся паутину в углах. Каменные стены были холодными и влажными на ощупь, мавзолей пах плесенью и упадком. Посреди каменного пола вниз уходила длинная лестница, в мёртвую тьму гробницы.
Тейн вклинил что-то под дверь, чтобы не дать ей закрыться, так что в здание поступало немного света с улицы. Я была рада свежему воздуху, заряженному бурей ветру, от которого волосы вставали дыбом и раздувалась паутина.
— Что думаешь? — спросил он. — Всё ещё хочешь её увидеть?
— Да, только...
У него заблестели глаза.
— Боишься?
— Тётушку Эмелин — нет. Но я не в особом восторге от змей и пауков.
— Какой же ты тогда реставратор?
— Осторожный. Ты же не потерял фонарик?
Он потряс брелок.
— Но насколько я помню, там раньше были свечи и, надеюсь, спички. Мне спуститься одному?
— Всё нормально. Я научилась бороться со своими фобиями. Но ты можешь пойти первым.
— Спасибо. — Он спустился в сумрак. — Держись рядом и смотри под ноги. Здесь крутые лестницы.
Ангус, как я заметила, за нами не последовал. Он не хотел спускаться в гробницу.
Я шла прямо за Тейном. Когда он остановился на полпути вниз, я чуть в него не врезалась.
— Что случилось? — спросила я, затаив дыхание.
— Просто пытаюсь вспомнить, где подсвечники. — Он спустился ещё на несколько ступеней и провёл фонариком по каменным стенам. — Ах. Здесь.
Чиркнула спичка, и вспыхнул свет, оживляя гигантские тени на стенах. Ограждая пламя ладонью, Тейн зажёг свечи в подсвечнике и взял нам по одной, убирая фонарик в карман.
Мы прошли оставшиеся ступеньки, и он зажёг побольше свечей внизу. Гробница оказалась больше, чем я ожидала, стены склепов и подземелий исчезали в темноте. Заблестело ещё больше паутины, отсвет отражённого света от серебряных знаков и табличек. Запах гнили становился всё сильнее, и я представила ползучую чёрную плесень в каждом углу и щели.
— Невероятно, — сказала я, и мой восхищённый голос эхом отскочил от каменных стен.
— Жаль, у нас нет правильного освещения, — сказал Тейн. — В следующий раз нужно подготовиться. Резьба и орнаменты на сводах необыкновенно красивы.
— Я слышу нотку гордости в твоём голосе? — поддразнила я.
Он оглянулся через плечо, его лицо выглядело жутковато в мерцающем свете.
—Я никогда не оспаривал семейный вкус, — сказал он. — Я придирался лишь к излишествам. Говоря об этом... — он поднял свечу, — Гроб Эмелин здесь.
Он провёл меня через арочный проём в небольшую комнату, где на богато украшенном постаменте покоился стеклянный гроб. Когда он повернулся поставить свечу в ближайший подсвечник, я встала рядом с ним, готовясь к открытию. Пламя свечи отражалось в стекле, так что сначала я ничего не увидела. Но как только я поменяла позицию, то смогла различить её. И ахнула.
Тейн резко повернулся вокруг своей оси.
— Что такое?
Я подняла свою свечу над гробом. Его взгляд упал на стеклянную крышку, и он сам ахнул:
— Боже.
Должно быть, воздух проник в гроб через трещину или шов, потому что тело начало усыхать и сжиматься. Морщинистая кожа посерела, глазницы стали пусты, сморщенные губы оскалились в отвратительной усмешке. А подвенечный наряд, в который был облачён труп, выставил общую сцену ещё более гротескной.
— Как давно ты здесь не был?
— Годы. Интересно, как долго она так пролежала.
— Кто знает? Даже с небольшой трещиной в стекле разложение происходит очень быстро. — Я перестала дрожать и посмотрела на труп. — Ты скажешь деду?
— Не вижу причин его в это посвящать. Новость его только расстроит, а он никогда не придёт сюда снова. Только если…
Он осёкся, так как в гробницу спустился холодный ветер, задувая свечи за долю секунды до того, как дверь наверху с грохотом закрылась.
В этой абсолютной тьме по моей спине пополз холодок страха.
— Тейн? — Я выдохнула его имя и ощутила его ладонь в своей руке.
— Всё нормально. Ветер задул свечи. Я найду спички.
Я почувствовала его тело рядом с моим, и в глубокой тишине гробнице услышала его сердцебиение. Или это билось моё сердце? Его рука обвила меня, пока он шарил в поисках спичек. Я почувствовала его дыхание на щеке, лёгкое прикосновение губ к волосам.
— Тейн?
Он прижал меня к себе, обнял за талию, по-прежнему удерживая, поднял мои волосы и лизнул шею в точке пульса.
Как будто пытаясь поглотить мою сущность.
Я резко отскочила в шоке
— Что ты делаешь?!
— Пытаюсь найти чёртовы спички.
Его голос доносился со ступенек. Он больше не находился со мной в одной комнате. Но всё ещё держал меня...
В тот момент полного паралича, прежде чем я успела среагировать, я почувствовала, как рука скользнула вверх по моей груди, а другая опустилась на бедро. Скрипучий голос прошептал на ухо:
— Скоро.
Когти заскрежетали по каменному полу за секунду до того, как Тейн появился в дверях со свечой в руке.
Я развернулась, но за спиной никого не оказалось. Я была одна в комнате с иссохшим трупом Эмелин Эшер.