Выгрузившись с парома вслед за минивэном, я съехала в сторону, чтобы настроить навигатор. Окна были опущены, так что прохладный ветер приносил в салон свежий хвойный аромат с гор. На дворе стояло бабье лето, мелисса и чистец продолжали цвести, а луга утопали в лаванде. Раскинувшись на низких холмах Пидмонта, регион представлял собой завораживающую картину. Но вся эта красота: проступающие вдалеке горы, глубокие тени и зелено-чёрный лес сосен и тсуги[2] — была чужда моему глазу. Моя любимая Низина с туманными болотами и солёными бризами, казалось, осталась далеко позади.
Рёв двигателя отвлёк мое внимание от созерцания пейзажа. Я посмотрела на дорогу, и мимо меня пронёсся чёрный спорткар, оставляя за собой лёгкое облако пыли и выхлопных газов.
— Добро пожаловать в наше королевство, — пробормотала я, наблюдая, как Тейн Эшер резко свернул, даже не думая притормозить. Впечатляющий манёвр безрассудства. Под рёв мощного мотора он скрылся за горизонтом, и опустившаяся тишина показалась мне настолько тяжёлой и зловещей, словно на неё наложили тёмные чары.
На пароме я смотрела в зеркало заднего вида, мысленно повторяя маршрут до Чарльстона. До Девлина. Но теперь я на месте, и пути назад больше нет.
Выехав на дорогу, я отправилась в город вслед за Тейном Эшером.
Некогда Эшер Фоллс представлял собой живописный городишко с мощёными улочками и домами в стиле классического Ренессанса, выстроенными вокруг симметричной площади, окружённой и затенённой каменными дубами с испанским мхом. Привлекательно старомодный, сказала бы я, если бы глаза не подмечали признаки обветшания и вымирания: забитые окна, прогнувшиеся водостоки, остановившиеся часы на прекрасной старинной башне.
Проехав вокруг площади, я никого не увидела. Не считая пары машин в разных местах, я бы сочла Эшер Фоллс заброшенным. На улицах было тихо, как в могиле, тёмные витрины выглядели одиноко. Во всём городе царила тишина и безнадёжная атмосфера запустения.
Я припарковалась и вышла из машины. В электронном письме Луна написала адрес своего офиса, и я с лёгкостью его нашла. Но дверь оказалась заперта, и сквозь окно я не заметила каких-либо признаков жизни. Уткнувшись носом в стекло, я подождала с минуту, а затем направилась к библиотеке, внушительному трёхэтажному зданию с арками и колоннами, напоминающему мне одну из моих самых любимых построек в Чарльстоне.
За регистрационной стойкой перебирала стопку книг девушка лет шестнадцати с короткими серебристо-пепельными волосами и очень бледным лицом. Она подняла взгляд, когда я вошла, но не поздоровалась и не улыбнулась. Вместо этого девушка вернулась к своей работе.
Я не спеша насладилась знакомым запахом и лишь затем подошла к стойке. Всегда обожала запах старинных книг и записей и могла с удовольствием часами копаться в затхлых архивах. Тщательный поиск жизненно необходим для успешной реставрации, и когда я окинула взглядом прогибающиеся полки и тёмные альковы, то испытала предвкушение от того, что могу обнаружить — здесь, в библиотеке, и на кладбище «Терновые врата».
Под ногами заскрипели древние половицы. Не поднимая головы, блондинка бросила на меня взгляд. У неё были кристально-синие глаза, словно ясное весеннее небо. Она была очень худенькой, но я не сказала бы, что хрупкой. Она умела держать себя, но ощущающаяся чинность казалась необычной и немного тревожной для девушки её возраста.
Она так ничего и не сказала, но я не приняла её молчание за грубость. Она выглядела настороженной, как человек, который провёл слишком много времени в своём крохотном мирке.
— Меня зовут Амелия Грей. Я приехала к Луне Кемпер. Она ждёт меня.
Девушка ограничилась лишь коротким кивком, прежде чем закончила сортировать книги. Затем она повернулась и прошла к закрытой двери, постучала и проскользнула внутрь. Минуту спустя она вернулась и жестом пригласила меня зайти за стойку. Когда она отошла в сторону, позволяя мне войти в комнату, я заметила, что её взгляд был направлен не на меня, а куда-то за моё плечо. У меня возникло странное предчувствие, что если я прослежу за её взглядом, то ничего не обнаружу. Это было тревожное ощущение, ведь за редким исключением я единственная видела то, чего не могли увидеть другие.
Прежде чем я успела обдумать её странное поведение, Луна Кемпер встала с кресла, прогоняя с колен великолепного серого табби[3], и обошла стол, чтобы меня поприветствовать. Комнату внезапно наполнил аромат полевых цветов, словно она источала его своим телом. На углу стола стояла ваза с фиолетовой наперстянкой[4] (папа́ называл её колоколом ведьмы), но мне показалась, что запах исходил не от цветов. Никогда бы не подумала, что у них такой едкий аромат.
Луна выглядела лет на сорок, и это была чувственная брюнетка с великолепной кожей и глазами цвета дождевых облаков.
— Добро пожаловать, Амелия. Я так рада наконец-то встретиться с вами лично.
Она протянула руку, и мы обменялись рукопожатием. На ней была тёмно-серая юбка-карандаш и свитер цвета лаванды, подчёркивающий крупную подвеску с лунным камнем. Её лёгкая улыбка и дружелюбные манеры приятно отличали её от подавленной помощницы, которая была одета точно так же, как я: чёрная футболка, джинсы и куртка из лёгкого материала.
— Как дорога? — поинтересовалась Луна, опёршись стройным бедром о стол.
— Замечательно. Я давненько не бывала в этих краях. Уже и забыла, как прекрасно предгорье в это время года.
— Вам нужно съездить к водопаду, если будет возможность. Это самое красивое место во всём штате, хотя я, наверное, предвзята. Я родилась и выросла в предгорье. Мама частенько говорила, что я зачахну без гор и лесов, но на выходных я люблю иногда выбраться на пляж. У моего двоюродного брата есть домик на острове Сент-Хелена. А вы часто куда-нибудь ездите отдыхать?
— Нет, не особо. Я довольно занята.
— Сочувствую. Бизнес не оставляет много времени для игр. Не могу вспомнить, когда в последний раз у меня был настоящий отпуск. Может быть, следующим летом... — Она замолчала и бросила взгляд на дверь, за которой притаилась блондинка. — Сидра, это Амелия Грей, кладбищенский реставратор, о которой я тебе говорила. Сидра Бёрч. Она помогает в библиотеке после школы и иногда по выходным.
Я оглянулась через плечо и кивнула.
— Привет, Сидра.
Она ничего не ответила, но наклонила голову и так пристально на меня посмотрела, что мне стало неуютно. В этой девушке что-то чувствовалось. Что-то одновременно знакомое и отталкивающее. Словно она видела тьму. Как и я.
Я подавила дрожь и повернулась к Луне.
— Уверена, вам не терпится увидеть место, где вы будете жить, — оживлённо заявила она. — Я договорилась, что вы поживёте в доме Флойда Кови, пока он навещает мать во Флориде. У неё перелом бедра, поэтому он вряд ли вернётся ранее, чем через два меся…
Шум с дверного порога привлёк наше внимание. Сидра уставилась на Луну с таким видом, что я не могла понять.
— Что случилось? — спросила Луна.
— Почему вы её туда поселили?
— А почему нет? — с ноткой раздражения ответила вопросом на вопрос Луна.
Сидра посмотрела на меня своими синими глазами, а затем отвела взгляд.
— Это жуткий дом.
— Чепуха. Это чудесный дом прямо на берегу озера с прекрасным местоположением. На полпути между городом и кладбищем, — пояснила Луна. — Я думаю, вам будет там очень комфортно.
— Даже не сомневаюсь.
Но комментарий Сидры вместе с историей Тейна Эшера о неприкаянных душах на дне озера Бэлл всё-таки заронили своё коварное семя.
Луна выпрямилась.
— Чувствуйте себя как дома, а я пока сбегаю и принесу ключ. Подпишем контракт и необходимые разрешения, и я отвезу вас домой.
Сидра уже исчезла, и я предположила, что она вернулась к своим книгам за стойкой. После ухода Луны я подумала, а не сходить ли мне в библиотеку и спросить у девушки, что она имела в виду под тем, что дом Кови жуткий. Но я решила, что лучше будет подождать и составить своё мнение.
Я оглядела кабинет Луны, чтобы хоть как-то убить время. Это была одна из тех эклектичных комнат с кучей вещей, которые меня всегда привлекали. Так много интересных и необычных сокровищ, которыми можно полюбоваться: от резного двухтумбового стола до латунного корабельного колокола, установленного над дверным проёмом. Я не заметила колокол, когда вошла, но теперь услышала еле уловимое дзиньканье, словно ветер играл с языком. Вторая узкая дверь с арочным верхом и богато украшенной замочной пластиной заставила меня задаться вопросом, куда она ведёт.
Я медленно обошла комнату, любуясь безделушками в шкафах из красного дерева: статуэтки из выдувного стекла, антикварные карманные часы, окаменелости и раковины, коллекция ножей странной формы. На стенах висело множество фотографий в рамках, большей частью с изображениями местных исторических зданий, но снимки с людьми заинтересовали меня куда больше. Один особенно привлёк моё внимание: три девушки сплели руки и с мечтательным взглядом смотрели на камеру. Я узнала молодую Луну, ещё одна девушка обладала странным сходством с Сидрой, но я прекрасно понимала, что это не она. Их разделяла добрая четверть века, и, кроме того, причёски и одежда кричали о восьмидесятых. Сидра тогда ещё даже не родилась.
На затемнённом заднем плане притаилась четвёртая девушка. Её волнистые волосы развевались на ветру, а взгляд был устремлён прямо в объектив. Изучая это каменное лицо, я почувствовала необычное давление в груди и долгое время никак не могла отдышаться, не имея возможности отвести взора от полных ярости глаз.
— С вами всё в порядке?
Я сделала шаг назад. Голос Сидры разорвал наваждение. Я повернулась и увидела, что она смотрит на меня с порога. Свет из окна подчёркивал серебристые пряди в волосах, создавая иллюзию воздушности, что в сочетании с её бледной кожей породило у меня сомнение, а не призрак ли она. Я могла ошибаться раньше, но поскольку с ней общалась Луна, подобный вариант был маловероятен.
— Почему вы так на меня пялитесь? — нахмурилась она.
— Я пялилась? Простите, — спокойно ответила я. — Просто мне показалось, что вы похожи на девушку с фотографии.
Она подошла и встала рядом со мной.
— Это моя мать, Брин. — Она указала на рыжую девушку справа от её матери и добавила: — Это Кэтрис и, как вы понимаете, Луна. Они были лучшими подругами в старшей школе. Точнее они до сих пор лучшие подруги, как мне кажется.
— Они до сих пор живут в Эшер Фоллс?
Она заколебалась.
— Вы слышали, что сказала Луна. Она зачахнет, если покинет горы. Моя мама такая же, наверное. Никто из них не выдержит в реальном мире.
— А это не реальный мир?
— Боже, надеюсь, что нет, — с дрожью ответила она.
— Вам здесь не нравится?
— Нравится? Это место — город-призрак, — сказала она, и что-то в её голосе заставило меня вздрогнуть.
— Но Луне как-то удаётся найти работу.
— О, да. Луна — очень работящая женщина.
Мы обе уставились на фотографию, и я увидела бледное отражение Сидры в стекле.
— Мне нравится её имя, — сказала я. — Необычное, но ей идёт. И ваше тоже необычное.
— Меня назвали в честь неё. Сидра означает «звёзды», а Луна, соответственно, луна, так что... — она пожала плечами, — немного бредово, но они всегда увлекались мистикой.
— Кто четвёртая девушка?
У Сидры перехватило дыхание. Я оглянулась и увидела, что она во власти какой-то сильной эмоции: глаза расширены, рука прижата к груди, — но потом она сглотнула и постаралась прийти в себя.
— Какая девушка? — спросила она тонким голосом.
— Та что сзади. Вот эта. — Я указала пальцем на стекло, и через меня прошёл поток чего-то неприятного.
Сидра ничего не ответила. В наступившей тишине я снова услышала звон колокола, такой тихий, что мне показалось, будто это разыгралась фантазия.
— На фотографии больше никого нет. Я не знаю, о чём вы говорите.
Но я ясно видела сердитое лицо на заднем плане, как вдруг поняла: кем бы ни была та девушка, она была мертва на момент, когда сделали фото. Фотограф запечатлел её призрак.
Это был самый отчётливый снимок привидения, который мне когда-либо доводилось видеть. Но... если я единственная, кто видит призраков, то почему Сидра так встревожена?
— Это всего лишь тень или игра света, — настояла она. — На фотографии больше никого нет.
Наши взгляды пересеклись, и я кивнула.
— Да, должно быть, так и есть, — согласилась я, но по моей спине словно кто-то прошёлся ледяными пальцами.
Тсуга является вечнозеленым хвойным растением, распространена в Азии, а также Северной Америке. Род насчитывает около 10 видов, четыре вида родом из Северной Америки, один вид из Гималаев, остальные же из Японии и Китая. Стройное дерево, высотой около 25 м, с широкой конусовидной кроной. Кора старого дерева бурая, глубокобороздчатая. Основные ветки расположены горизонтально, а их концы тонкие, боковые ветки свисают вниз. Хвоя у тсуги канадской плоская, мелкая, около 1,5 см длиной, кверху суженная, на конце притупленная, блестящая сверху, темно-зеленая снизу, с выступающим килем и узкими полосками, на побегах расположена гребенчато. Шишки овальные, маленькие, около 2,5 см длиной, серовато-бурые.
Окрас табби – тот самый полосатый «тигровый» окрас, который, по мнению многих биологов, и делает кошку кошкой. Действительно, этот окрас бывает только у кошачьих и нигде больше в мире животных не встречается. По народным поверьям, кошки табби приносят удачу, заряжают хозяев энергией и помогают проще относиться к сложным жизненным ситуациям. Кроме того, полосатые кошки – символ уюта и теплого домашнего очага.Английское слово «табби» имеет интересную историю. Считается, что оно происходит от названия шелковой ткани с муаровыми разводами, которая поставлялась в Англию в XVII веке из Багдада, где производилась в квартале Аттабия. В честь багдадского квартала сначала узор на ткани, а затем и похожую кошачью окраску назвали «табби».С точки зрения генетики, табби – так называемый окрас «дикого типа». Это значит, что он является базовым, исходным – предки наших домашних кошек все были именно табби. И сейчас полосатость – признак многих неодомашненных видов кошачьих. Окрас табби – покровительственный, «камуфляжный» - он делает кошку незаметной на фоне травы и листьев, то есть в ее естественных местах обитания.Различают четыре основных типа окраса табби – тигровый, мраморный, пятнистый и тикированный. Интересно, что все рыжие коты – обязательно табби!
Наперстянка (Дигиталис) относится к семейству Подорожниковых. Однолетнее, двулетнее или многолетнее травянистое, реже кустарниковое растение повсеместно произрастает в Евразии, на севере Африки и Канарских островах.На верхушке его жестких, прямых, неразветвленных стеблей, достигающих в высоту 150 сантиметров, располагаются трубчатые колокольчики-наперстки, собранные в богатое соцветие-колос. В природе встречаются растения с желтой, охристой, красной, пурпурной окраской цветов. Цветы могут быть украшены точками, пятнами, крапинками.В середине XVI века растение описал один из прародителей современной ботаники немецкий ученый, врач, естествоиспытатель Леонард Фукс. Он же присвоил цветку название Дигиталис, от латинского «digitis» — палец, перст.За ядовитые вещества, содержащиеся в растении, наперстянку звали «ведьминым наперстком», «ведьминым пальцем», «лисьими перчатками», «кровавыми пальчиками». Растение широко использовалось в народной медицине, ритуалах черной и белой магии.