три года - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

2005

эпистолярные излишества...

эпистолярные излишествасродни обжорству. Ваш азартпонятен: пальцами по книжицеили глазами по глазамскользить суть поиск ощущения,неважно сучьего ли щеньего,но чтоб, согласно сэру У.,оно напомнило, к чемувнутри у Вас стучит. и движетсярассвет под этот быстрый стук.эпистолярные излишествасродни ныряниям в весну,когда, вальсок по телу бацая, бегом – в шальные мастурбациидо самых краешков того,что, если верить сэру О.,быть может вылечено. частаяладонь по шейным позвонкамбежит – Вы, мне письмо печатая,себя запьете. и стакан,с вином легко играя гранями, между блокнотами, тетрадями,исписанными (Вами ли?),запустит, как воланчик, блик2005/04/11

сновиденья-свиданья. так просто и дерзко...

сновиденья-свиданья. так просто и дерзкопригласить без условий, без права остатьсянасовсем эту женщину с именем детскимили этого мальчика с именем датскимили даже тебя (?) не пугаясь нисколько;не спросив разрешения на остальное,заманить в мой оазис, в фантазию, в койкусновиденья-свиданья; настойчиво ноетфлейта, в самом низу живота задыхаясь,как сценарию нужно, на ноте абсурда; сновидений-свиданий волнующий хаосбез оглядки на бьющее в форточку утроя не лиц, не имен не упомню, но каждый раз, глазами в толпе на глаза нарываясь,ощущаю, мы верно встречались однажды,исполняли с тобой этот сумрачный танецна двоих2005/04/11

на запах идут молодые звери...

на запах идут молодые звери,и я среди них (или подле); лупитдождина по лужам, звеня, и звеньязверей словно тают. ты их под лупойлегко рассмотреть сумела бы. души,совсем неприкрытые, аж противно.дождина ладонями бьет по лужам,оглохнув от этого звука, тихоподушками лап приминая воздух,упрямо на запах идут на запах;и я среди них (но, возможно, возле),и тоже принюхиваюсь2005/04/18

щелчок. так схватывает сзади...

щелчок. так схватывает сзадикапканчик. всем непосвященнымчуть проще выдержать экзамен,чтоб в пятый перейти по счетуили в шестой? успев за летоподзагореть и стать взрослее.– вот только ... заболела– ах, ... , что случилось с нею?как мило улыбалась завуч,сводя иллюзию к итогу. ты, изменившая за ночь,стояла в стороне и толькочитала губ ее рисунок,но слов не слышала. в горячке летят учебники из сумок...листочек с буковками прячетза пазуху мальчишка робкий. пора садиться за уроки.2005/04/19

отвечаю нелепо, дышу неровно...

отвечаю нелепо, дышу неровно,в венах кровавая газировка.все женщины так ранимы –не проходите мимо, не проходи ты мимо2005/04/19

поверь, почувствуй – мне тоже больно...

поверь, почувствуй – мне тоже больновсе это – не блажь от избытка бытатак крошится красненькое живое;так лошади лупят в траву копытом,когда получается иноходцем,не так как все, не пугаясь плетки;так хочется (может быть) уколоться,сравняться с небом – укрылся лёг илетишь себе на седьмое. нижевороны, голуби, даже чайкипоют причудливо. и они же –гудками в трубке. не отвечая,не слыша звонка, ты меня дожаладо точки крови на безымянном.больнее страха лишь чувство жарапод кожей.2005/05/18

не просить, не делать голос острей...

не просить, не делать голос острей, не стремиться стать ее кокаином,не бояться, не плакать, не думать «с ней»,не просить еще раз, еще. наивнополагая, что это спасет потом,что зачтется, что выдержу, как железка,что из зеркала девочка с темным ртомна меня не посмотрит, что вены резконе заскачут, запястья в тире дробя,что любовь без ревности допустима,что не будет: нервного «жду тебя»,сигарет на кухне, травы в гостиной,спирта в тех, что четыре строки назадбороздили пространство безумным пульсом.не просить, не лить серебро в глаза,не просить, не просить, не просить проснуться,когда страшно спать. не тревожить лоб,не ловить в дыхании предисловье,не просить, не делать голос иглой,не просить остаться. и слой за слоемвсе накладывать «не», будто бинт, дрожанад собой как попыткой напялить панцирь;не просить, не капать голос с ножа,не просить, не просить еще. не боятьсянаконец!2005/05/18

болеть твоей болью...

болеть твоей больюдрожать твоим страхоммое троеборьекастрата с кастратоми оба в кишочкахи оба до кровидобей меня жестче,до донышка; кромеметаний и жаравнутри пулеметы я не возражалая верила – мертвой,с восставшим либидо,на сбитых ладонях,но буду любимадобей меня до. нереву как зверина,не режусь, не мажубагровые кривопо стенам домашним –бездомным; ты глубжечем ломтики сердца.на улице лужимне нужно раздеться2005/05/20

а из ее ладошек...

а из ее ладошекльется улыбка бога.мы могли бы дольше,если б не на работу.мы могли бы дальше,если б не на машине.мы могли бы дажеостаться друзьями. ширепальцы-ладони-рукираскидываю, как флюгер,лепестки тренирую – любит или не любит?23 сантиметра от кромки крыла до рая.небо кусочком мехащеку мне раздирает.2005/05/23

я не могу тебя вырезать. как...

я не могу тебя вырезать. какты вырезаешь меня? пугаюсь.с самого кончика языкападает капелька голубая.или же – сизая. никотинпишет по бронхам чудные хокку.за каждым выкриком «уходи»стоит «забери меня! как находкуслучайную, спрячь, положи в карманлучше нагрудный, чтоб слышать ярчесердце». я – пьяный корабль. кормазаплевана. боцман, сыгравший в ящик,гладит мне шею, жалея отом, что до берега не дотонем.я бы могла понимать его –обнять его голову, по ладонямнежность пустить, погружая в сон,в самообман, самообморок, само-убийство, но глядя в его лицо,чувствую, что, вероятно, сам ондаже не знает, куда гребем.2005/05/25

уничтожаю себя как данность...

уничтожаю себя как данностьпространству, времени, ощущеньям.раньше кровью в стекло кидалась,стекала, падала, но зачем мнесейчас эти шорохи. методичноуничтожаю себя как тело,как книжицу – рву из себя странички,рассортировываю по темамобрывки. это такая малость – быть, не казаться, но быть хотя быискренней. кашлянула. сломаласьвнутри, разрывая, как пальцы, тягук тебе от тебя. я слабее ветрав жару, мой рассудок затянут зноем.и только на горле колотит венкачто-то затейливое незлоепо клавишкам нервов.2005/05/25

я люблю тебя больше чем знала до...

я люблю тебя больше чем знала дорасставания. сердце – тугая помпа –прямиком гонит воздух в мою ладонь,где, смешавшись с чужими руками потом,твой живет поцелуй. я боюсь уснутьпотому, что, проснувшись, увижу подле пустоту. и ее непростая сутьвсе расставит как нужно: тяжелый, полныйдымных выдохов вечер, дурацкий фильм,ожиданье грозы у окна на кухне,голос в трубке, твой запах. автомобильзапиликал внизу, разрывая слух, недожидаясь, что кто-то возьмет ключи,остановит сирену, погасит фары,приласкает. касаясь едва ключиц,вспоминая твои, подхожу к дивану,чтобы спать, но чертовски боюсь того,что, проснувшись, почувствую рядом толькопустоту, чей оскал, нежней моегои болезненней. и, улыбаясь тонкосамой кромочкой рта, я пойму, с тобойвсе настолько прозрачно, что даже теньюможно выпачкать. эта чудная больпросто чудная, капельками на телеоседает горячка. ударный слогочень важен, ты знаешь, как нужно ставить:ударенья, на красное, на число,на табун скакунов и на волчью стаю.я люблю тебя. тройственность этих слов мною не постижима. но этой ночьюсмело ставлю на милое мне числодвадцать три. и, конечно, на стаю. волчью.2005/05/26

здесь так пахнет тобой: безответственно, нагло-детски...

здесь так пахнет тобой: безответственно, нагло-детски.я не знаю, за что позволяю себе курить,убивая твой запах, сумбурно надеясь, дескать – все само рассосется. пугаясь внезапных рифм,ухожу глубоко под одежду, скрываю плечи,прячу шею и подбородок в какой-то шарф,неудобный для лета. меня, как ангину, лечатсто пятнадцать приятелей. тоненькая душана скакалочку стала похожа. бери и прыгай –твоим сильным коленям понравится этот ритм,столь внезапный и резкий, что стайка блестящих рыбокразлетелась бы, вздрогнув. позволив себе курить,я как будто тебя окунаю в туман. в туманевсе похожи на незнакомцев, и, черт возьми,так легко разминуться, столкнувшись случайно, а незадыхаться сомненьями от девяти до восьмиили позже. работа как средство рубить канатысебя вряд ли со мной оправдает, я – кандидатдля других поликлиник: стена – подоконник – стена. тытак близка мне теперь, что я не пугаюсь дат,уповая на время (читай – на психолога). каждыйдень наполнен часами, часы – минутами. больменя тоненькой плеткой, как мама в детстве, накажетза полжизни, которую я провела с собой.2005/05/26

хоть в голос кричи, хоть шопотом...

хоть в голос кричи, хоть шопотом боль не становится глуше.будет ли хорошо потом,или хотя бы лучше,чем есть? равносильно загадыватьжелания на сирени.пора бы губу закалывать –закаливать. отсырелиглаза, потемнев, как водится,на тон или даже глубже.шепчется ли мне воется ль –боль не становится глуше.она прорастает, в месиво,в кровавое удобренье,себя опуская. есть его,размазывать, как варенье,по рту? вот такие песенки во мне расцвели под утро.балконное равновесие.ветром штора надута.2005/05/27

даже если вскрыться...

даже если вскрыться, вряд ли станет легче.васильковый рыцарьмне кладет на плечидве ладони – жестконадавил. покорна.выдержит ли шерстка?выгорит ли горло?выстою? сломаюсь?вытеку? заполнюсь?васильковый палец.бежевое порно.по цветам пробежка –каждый нерв окрашен,неуемен, бешен,болен + нестрашендо поры. а после –ужас до упора.пейся или пойся,бежевое порно.лейся или лайся,песенка из глотки.магазинный слайсер,нежный + неловкий,покромсает мяскамоего немножко –веночки дымятся.сидя у окошка,прожигаю вечер –маски или лицамне кладет на плечивасильковый рыцарь?крупный лунный шариктак давно не доен,рваный, будто шрамик,на моей ладони.2005/05/27

мы обе вышли на поле брани...

мы обе вышли на поле бранибез шума с улыбками через зубы.еще секунда… уже убрализадвижки… секунда еще… безумносмеюсь. слышу собственный смех. и этозвучит, как гонг. приступаем к бою.меня подкосит моя диета – вода с табаком – или Бог с тобою?ты бьешь удачно, ты бьешь как надо –рапира входит, как ножик в масло,в меня. красных капелек канонадазапачкать может и плащ, и маску,но это не страшно совсем. красиводо спазма – что может быть лучше боли?ты пальцем тихо меня спросила.не слышу. диета + Бог с тобоюсебя рекомендуют лучше,чем я фантазировала намедни.сквозь толщу туч одинокий лучикмне гладит веки, похож на медныйпятак. ты не бойся, я не погибну,такие твари не гибнут быстро.я медленно встану под звуки гимна,звучащего в честь тебя, и на выстрелприближусь. ты в бешенстве и горячкевзведешь курочек, не целясь толком,пальнешь. медный лучик мне станет ярчена долю секунды всего. и толькокакая-то девочка на галеркеначнет аплодировать очень мило.мне тело покажется слишком легкимв тот вечер, когда ты меня2005/05/31

у всех твоих невест...

у всех твоих невест простые имена.мне их запоминать не будет слишком сложно.а также рост и вес,и как была юна,и как была мила та, что кормила с ложкисобак… запомню всех!ты знаешь, я смогу,я буду повторятьво сне – наташа? таня?отпразднуем успех –возьмем с тобой отгул!на Патриарших рябьот всех моих шатаний.пока же кухня. столпрокуренный. за нимя пью. и молокамне привкус очевиденв воде. часов на сто нелепый псевдонимуединится ткатьстишочечки. невинней,чем двадцать пятый кадр,замученный до дыр флэшбэк – ты глубока,ты рвешь меня-добычу.и венки на руках,и у моей водыоттенок молока.все, в общем, как обычно,но только, черт дери,опять кишки в клубокскрутились под и над –попробуй-ка их тронь-ка.немного покурить+ выпить молоко,запомнив именахотя бы первой тройки.2005/06/01

мне снилось, что ты обнимаешь меня...

мне снилось, что ты обнимаешь менясовсем как ребеночка. (вырвав из текстакошмар пробужденья, удушливо-тесныйдым=завтрак в полпятого, нового днязарубку,) замечу – тугая тоскасродни тетиве, столь пропитанной солью,что пальцы сгорают мгновенно. бессонництеория правильна – проще таскатьза горло себя, чем уснуть попереккровати, во сне озираясь, как будтоя вор. я украл? я не отдал кому-то?я не досмотрел или не уберег?не спать – ошарашивать ночь. изменятьфутболке моей с наготой в полотенце.мне снилось, что ты обнимаешь менясовсем как ребеночка. вырвав из текстаагонию слов на прощанье + бредзахлопнутой дверцы машины, замечу –забавно, что я родилась в декабре.прекрасная циферка. кажется, нечет.2005/06/01

твой кулак пришелся как раз на выдох...

твой кулак пришелся как раз на выдох.ты все сделала правильно, молодчина.ожидаю, что следом ударит вывод.вероятно, выводом станет мужчина.ах кулак костяшками бьет чудесно!тренируй броски – я же лучше груши?твой тиран или, может быть даже, деспотспит клубком в магазине среди игрушеки каких-то детских причуд, салага.твой палач себе отрубает пальцынеумело, небережно – ну и ладно;вроде, к лучшему даже (?)2005/06/01

какое красивое слово – клеймо...

какое красивое слово – клеймо.боишься? не будем мы строить отметинискусственно. знаешь, обычно ремонттого, что внутри образуется, этимгрешит. я могу перечислить во сневсе шрамы наручные вместо браслеток:здесь мне было больно. здесь я была с нейнежна до истерики – тоненький слепок,оставшийся от передачи тепладруг другу, уже затянулся. похоже,здесь мне было сладко. а здесь я теклатоской, прорываясь под кожу. под кожейтак много запрятано чувств, что ножи – лишь повод себя сбалансировать в стаелюдей. тихо голову мне положив ладони. хм, видишь ли, я подрастаю.2005/06/09

я болею. так дети болеют ветрянкой...

я болею. так дети болеют ветрянкой.мажу точки на теле слюной – от зеленкиостаются следы. в протабаченных легкихбродят хрипы. разрезать бы душу на тряпки,на кусочки сатина ли ситца – неважно,на флажки или ленточки – разницы мало.темно серого утра застывшая манкав окна мрачно грозит. повторенная дваждыв сутки молния кажется признаком-знакомвнедорожным вневременным внепостоянным.я осталась в тебе ощущением яда,инфантильным невротиком, бешеной самкой,колесом без руля и простудой надгубной.я осталась занозой, которую вынуть – пустяковое дело. мужчина, как вывод,появился. надеюсь, он будет не грубым,не железным, не псевдовлюбленным и дажене больным. я надеюсь, он будет надежным.темно серого утра простуженный дождиквкупе с молнией, в сутки явившейся дважды,мне внушают, что ревность как часть режиссурынепеременно нужна, что от спазмов не скрыться...я болею. так дети болеют простудой,вытирая салфетками вспухшие рыльца.2005/06/14

ну что же ты медлишь? бери – пали!..

ну что же ты медлишь? бери – пали!я буду мишенью охотно, поверь мне.прицелься спокойно, по крику «пли»нажми на курок равно хлопни дверью.мне нынче понятны обычаи стран,где воют гиены, где собственным ядомотравлены змеи, где бродит страхс отчаяньем под руку, где наядыне смотрят в глаза, но почти насквозьтебя рассмотреть умудряются. четкоя вижу стену – то место, где гвоздьжил раньше, а нынче осталась что-топохожее на след от пули. пли!мне нравится думать о том, что выстрелпридется в крылышко. левое ли?не знаю. но после готова выслатьс небес тебе ангельский талисман.ты думаешь, вряд ли взлечу настолько?посмотрим. так в крайних строках письмастоит постскриптум равно «постой-ка!»постой после выстрела. нам спешитьнаверное некуда. характерно: почти невесомые этажи для ног, избавившихся от тела.я очень хочу, чтобы ты жиладышала любила смеялась пела.почти невесомая тишинадля тела, избавившегося от тела.2005/06/15

в колени – всем женщинам, что меня берегут...

1.в колени – всем женщинам, что меня берегут,мочат ступни, стоя на берегу,мечут бисер, икру или просто соль,приходят ночью в мой беспокойный сон,бьют по щекам, по пальцам или под дых,юбками машут яркими, чтоб под ихпестрой гуашью спрятать меня от гроз – тычусь в полную силу. и в полный ростскладываюсь, как перочинный, как паззл, какэквилибрист, удержавшийся на рукахмежду землей и облаком. говорю,засунув ладони по корень в карманы брюк,смущаясь своих, обкусанных до основ, ногтей, с п а с и б о тишайшее, сбивающееся с ног,+ с ритма, + с мысли. с п а с и б о за каждый раз,когда я беспомощным дымом цепляюсь за вас.2.и что бы ты, нежность, ни говорила мнекак ни сверкала бы пряжкою на ремне,куда бы ни посылала и ни гнала,чем бы ни била ты, с кем бы ты ни была,я буду любить тебя так, как люблю давно.или сильнее. или больнее. нобуду любить тебя. можешь принять, как факт,можешь отрезать, как слишком длинный рукав,можешь забыть, заморозить, замять, замыть,замучать, запачкать или опять забыть,чтоб наверняка, если нужным сочтешь такойход действия пьесы. небушка протоколведется исправно, посмотрим с тобой вдвоем,что нарисуется, что напишется в нем.и чтобы ты, нежность, стекала в мою гортань,чтоб била по телу разрядами тут и там,чтоб спать не давала, чтоб выжгла дыру в кишках,чтоб крепче травы, крепче белого порошка меня приучила к себе, чтоб пытала, какэквилибриста, дрожащего на руках,чтоб трубкой бриаровой грела кусочек рта,по телу разрядами била и тут, и там,я имя твое выжигаю по клеткам ив тебе прорастаю листочками клейкими.3.я – паутинка. мне хочется, чтоб паукскорее со мною закончил, но никомуменя не сдавал.2005/06/16

чтобы вернуться в париж, достаточно выпить дождя...

чтобы вернуться в париж, достаточно выпить дождяиз тонкого горла бутылочки с надписью витиеватой,немного подумать, подумать еще, подождать,кожей прочувствовав вены и вольты и ватты.выйти на улицу бро, обалдевая от рук,влажно текущих по шее за шиворот, не спотыкаясь.промокнуть как следует, теплые плечи вокругсчитать за забор, а движенья по лужам – за танец.тихонько дышать через раз, сберегая невдох для тебя,накапливать воздух дождливый (вдруг пригодится однажды,когда будет засуха), в пальцах табак теребя,шагать по дождю под дождем, принимая как жаждужеланье остыть, остудиться, ослабнуть, оставить жарутермометрам ли или, может, врачам + таблеткам.но мокрые руки, сдирают с меня кожуруи твердо пихают в московское душное лето.2005/07/19

девочек ласковая пыльца...

девочек ласковая пыльцакружится кружитсяу лицакружится кружитсяулицаблятьюля у мамы умница?2005/07/19

суицидальные наклонности...

суицидальные наклонности,умение вязать узлы,особое стремленье к ловкостив условиях еще не злых,но жестких для того достаточно,чтобы предчувствовать войну – такой вот у меня посадочныйталончик.2005/07/20

на мокрых патриках утренние пьяницы...

на мокрых патриках утренние пьяницыновый день наматывают на палец.спортсмены протаптывают дорожки к долголетию,сгибая локти, как кузнечики – колени.моя первая сигарета в половине восьмогоявляется началом грядущего московского смога.моя первая чашка кофе ложится в основунервозной бодрости, смело толкая слово«спазм» к самому краю желудка.аккуратно внедренные в две небольшие лунки,влажные от недосыпа глазные яблочки-шарикивнешнюю вселенную без любопытства обшаривают,будто стараясь уцепиться за что-то устойчивоетипа столба фонарного, от моей шаткости стонущего.психоанализ как повторение пройденноговызывает во мне живую тоску по родине,которая с картинки в моем букваре + с верных товарищей.в этой тоске неутомимо варятся:моя первая увлеченность (рыжая девочка жанна);младшая моя-не моя, которую я обижала;запах маминого халата, висящего в прихожей;сначала желание, затем – страх быть на маму похожей;первый мальчик, его тонкие руки гитариста;первые залпом выпитые ядреные тристаили все пятьсот? дешевая еда без аппетита;чувства дешевле еды аналогичны субтитрамкакого-то фильма. в нем главная героинянапоминает своей подвижностью то ли дождь, то ли иней;боязнь. сначала – глухой, черной, вязкой бессонницы,затем – назойливого, беспардонного рассветного солнца;снова въедливый, как дым, запах маминого халата; таскания по врачам, тюремная больничная палата;жажда жалеть себя за всех, кто не до;режущее зрачки синевой небос одиннадцатого этажа квартиры на челомея;привкус крови во рту от того, что сказать не умею,те слова, которые выжигаютдырку в кишках; смутный объект желанияжить, улыбаться, смотреть на вещи проще,гулять босиком по франции или польше;теплые варежки на руках, их шерстяная нежностьперетекает в резинку на шее, бельевую, конечно;слезы; истерики; выстрелы вхолостую;улицы-якоря; бешеный секс; на стулекровь; ошарашенный папин окрик –бег из родительской спальни; чужие окнабез штор, как без век глазные яблочки-шарики,которые вселенную вне меня без любопытства обшаривают.будто стараясь уцепиться за что-то устойчивоетипа столба фонарного, от моей шаткости стонущего.2005/07/21

я хочу с тобой близости, нежной, как снег...

я хочу с тобой близости, нежной, как снегтолько выпавший, или как дождь над парижем,или небо. оно опускается ниже,если спать вперемешку и видеть во снегород детства в оранжевых каплях слюды,в янтаре полнолуния, в мареве лета,в двух косичках упрямых, в штанах из вельвета,на коленках протертых. пылинки-следыпребывания нас в данном времени лишьобнаружат для тех, кто появится после,неразрывную, тоненькой линией, подпись,словно строчку на карте по буквам «п а р и ж»;подчеркнут обреченность тебя на меняи обратно, взаимностью нас обжигаядо изнанки, она невозможно живая,и ее невозможно же нам поменять.2005/07/21

заперта в себе, как в карцере...

заперта в себе, как в карцере.сколько место дислокациине меняй, дрожит в подбрюшиистранный страх. его удушливейтолько лето. будто панциремпокрываюсь. искупаться бы,вымочить себя до косточек.светофор, глядящий косо, чеммне не друг, глазастый заенька?пешеходных рек мозаикаперемешана – не сложится.на асфальте мальчик рожицуначертил.2005/07/22

забери меня, милая. заберись...

забери меня, милая. заберисьв моих вен безвыходный лабиринт,подожги мне кровь, подари мне тыл –что еще, черт возьми, можешь сделать тыдля меня? мой ребенок умыт, одет,калорийность какую-то на обедсъел, он в порядке, в порядке, он даже мил,он вовсю с другими играет детьми,он смеется, он жалится блеском глаз,он целует меня, как в последний раз,уходя на войну ли или в детсад,я, признаться, не помню его лица – так старательно в зеркало не смотрюсь!2005/08/24

запираю дверь плотнее...

запираю дверь плотнее,запиваю красным соль,каменею, цепенею,по утрам хожу босойпо паркету ли по камню – все равно. моим ногам еле стертым потакаю.это, надо полагать,все, что я для них умею – босиком по суете.каменею, цепенею,перед сном пасую. тем,что приходит ровно в полночьбез оглядки на прогноз.я кричу, зову на помощь,я выстанываю sos.приходи ко мне напитьсямеда, крови и вина.«то ли кошка, то ли птица,то ли женщина» она?2005/08/26

идет на цыпочках. как мальчик...

идет на цыпочках. как мальчик,которому запрещеношуметь, себя вождем команчейвоображая; как щенок,еще шатающийся, будтохмельной; как женщина, с утрауставшая от ласк, не бурных,но будоражащих, с умасводящих; как простуда,как герпес или ОРЗ;как шарф, сползающий со стула;как игрек, что, втекая в зет,уподобляется наскальнымрисункам, молнии, мечу;как бабушка, шурша носками,держась за стенку, но ничутьне мучаясь своим столетьем;как вой водопроводных труб;как синий цвет на изоленте,текущей из отцовских рук;как рот с обрывками абсента,признаний, обвинений, лжи,стихов; как в выходной из центра –по деревням поток машин;как шопот; как пощечин метки – три красных от виска к углуабсентовому; как mementoбез продолжения; как лунслияние нежное; как горечь все тех же лун; как анальгин,боль истребляющий; как гонщик,спешащий в никуда; как гид,ведущий в никуда; как гиря –из рук спортсмена тяжело;как (черт бы драл!) как аллергия;как жар на воспаленный лоб;как уксусное полотенце,смывая этот жар; как гид,ведущий в никуда... не детьсяни мне, ни тысячам другихот этой осени. ни шансаспастись. нет потаенных троп.мы будем пить глинтвейн и жатьсядруг к другу в тесноте метро.2005/08/30

был бы ты мальчиком, отвела бы тебя в детсад...

был бы ты мальчиком, отвела бы тебя в детсад,а потом показала город с чертова колеса,накормила мороженым, напоила сладким ситро,поцеловала в темечко... предменструальный синдромзаставляет меня:1. быть застенчивой до костей2. сторониться офисных тварей – людей и стен,3. говорить то, что думаю, а что не думаю – врать4. полагать, что каждый, кто недруг, скорее враг, чем простой безразличный ко мне5. забывать про сон6. каждый марш принимать исключительно как бросок7. притворяться покладистой, шелковой, заводной8. пальцы нежно обкусывать – будто бы стричь под нольногти9. опять быть застенчивой, не глядетьни на тех, что по офису, ни на других людей10. улыбаться до одури смело11. глотать вино12. притворяться покладистой, шелковой, заводной13. наконец, как мальчишку, тебя без конца дуритьты, конечно, все понял, а если не понял – ври,что моих откровений нешуточных колдовство – это дерево, чей, от коры избавленный, стволтак тебя привлекает именно потому,что ты можешь стать чуть повыше, благодаря ему.2005/08/30

я стала старше или просто устала?..

я стала старше или просто устала?да бог с ним, признаться, вопрос не имеет плоти.двенадцать строчек жизненного уставатеперь принимают форму иную. плох ли,хорош ли такой масштаб изменений – вряд лисумею сказать убежденно, но если в общем,все катится, как задумано – салки, прятки,другие занятные игрища. это то, чемони утешаются там, высоко на олимпе,нас изредка развлекая оригинальностью фабул,плюс разностью звуков: te amo, i love, ich liebe;плюс разностью фаун, в которых не всякий фавн,кто кажется фавном, способен на гонки с калипсо.я стала старше, но явно меньше наощупь.двадцать восьмая осень скользит по лицам.мне хочется мокнуть. мне хочется плакать. очень.хотя далеко не февраль, если верить датам;ах, мой пастернак диктует другие числа!зеленые листья становятся хаки, в солдатыуходят по тротуарам, умытым чисто.2005/08/31

мой быт вполне смешно организован...

мой быт вполне смешно организован,в нем нет ориентира на уют.сегодня я живу у робинзона –я робинзону пятницы кую,все чаще, правда, по средам, но этоиздержки лишней близости. дрожитдвухкамерная тесная планета,кружась над бронной пропастью. во ржи,где холден колфилд ловит ребятишек,где фиби крутит «крошку шерли бинз»мы будем петь. пронзительнее, тише,нежнее, обреченнее, на биссрываясь реже. «я ничуть не лучше,чем тысячи, кто краше раз во сто...»но – подоконник смело дождик лущит,окошком глядя точно на восток;оранжевых насестов благодушьеобломовское принимает нас,и мне плевать, что я ничуть не лучше,чем сотни тех, кто краше в тыщу раз.2005/08/31

какую мне рифму пристроить к слову «тобой»...

какую мне рифму пристроить к слову «тобой»может быть, маленький город типа тобольска?там поселиться, поклеить в квартире обоиновые светлые – миленько, но неброско.или, как это свойственно мне, «та боль»?сон у друзей на простынках, не мятых сексом,резкой полное отвыкание от «домой мне»,резкое полное привыкание к «по соседству»непостоянному, рваному, дикому… или «бог»?что может быть ближе к тебе по сути?запертый в шкаф, мой надоевший любовник,август швыряет футбольный с криком «пасуйте!»я плохо играю. щиколоток хандрозне позволяет мне двигаться слишком бойко – сентябрь победил, румяный живой подросток!кусками мозаики рифму ищу с «тобою»,режу ладони осколками, будто кай,«вечность» выкраиваю из серебра и ситца.пью горячительное, чтобы остыть – помогает,лижет желудок, рыжее, как лисица,совокупление виски и табака,жжет, самое нежное переводя в закладки; свежая осень раскалывается по бокалам,распространяя запах по комнате. сладкийдурман духов дополняет мой натюрморт.найдена рифма и тут же проглочена. меломмечено все в моей тесной тугой каморке:коснись меня пальцами – останусь на пальцах...2005/08/31

спрячь меня между пальцами, как наперсточник – шарик...

спрячь меня между пальцами, как наперсточник – шарик.у меня не осталось бензина внутри ни капли.жизнь – потешный вокзал, состоящий из провожанийголубых вагонов с летящими особнякамиза окном. очевидно, мой поезд без остановок,опьянев от собственной скорости, жжет пространство.курит опиум в тамбуре старенький казанова,языком катая по нёбу десятки «здравствуй».будто воспоминания, каждое из которыхв память врезалось так, как в плечо врезается лямкабельевая, белая, шелковая. итогом остается одно – сидеть себе и калякать.одиночество – это, то что не сунешь в верхнийящик письменного стола, отложив до завтра.за окном корабли. корабли покидают верфи,пополам переламывая путь от себя – на запад. одиночество – это то, что не спрячешь в сумку,не уместишь в бокале, даже добавив вермут.я смотрю на кожу, любуясь ее рисунком,состоящим из тонких переплетенных венок,из дорожек, ведущих к сердцу по лабиринту –вот пройти бы каждую, занять бы себя на годы,а у самого пульса, у самой кромочки ритмаобнаружить ребенка теплого и нагого.ты не спросишь, а я не отвечу тебе, пожалуй,отчего так болезненно детство во мне икает.жизнь – потешный вокзал, состоящий из провожанийголубых вагонов с летящими особнякамиза окном.2005/09/01

и веки мои придут в норму...

и веки мои придут в норму,и вены мои впадут в море…все будет новым, таким новым,ептвоюмать! по последней моде.шарфик на шею петлей тесной,жидкий шафран по глотку в глотку.психую, жду результаты теста –а вдруг удалось укусить локоть (?)жестокость – как способ прослыть сильной;железность – как способ простыть насмерть. гарсон, принесите еще сидра,побольше! ну что это? курам на смех!2005/09/05

моей болезни полгода уже. она...

моей болезни полгода уже. онаничем не лечится. воскликнет любой местный житель – вода в округе чем-то заражена,не пейте ее, пожалуйста, воздержитесь!а я глотаю, себе обжигая грудь(у этой воды есть привкус вина и сажи),чтоб каждую ночь ночь вступала со мной в игру – в молчанку. ну-ка, кто первое слово скажет?второе кто сумеет не догово…?кто сможет уснуть, запирая себя на ключик,как старый сундук с паранойей? и кто кого чему-то особому за ночь эту научит?ведь если резать, то сразу наверняка,а у меня не хватает ни сил, ни слов, ни желаний!столицу поясом верности держит МКАД,не позволяя на градус от ожиданийотпихиваться, доверив постам ГАИконтроль за движеньем в пределах кольца. напрасносебя я воображаю мустангом иотчаянной иноходью выруливаю на трассу.ведь если стреляться, то сразу и наповал,минуя дуэли, оставив спать секундантов…мой внутренний мальчик нелеп и аляповат,он вовсе не может не биться, не рваться куда-то,не жить каждый день без оглядки на то, что до,что после, не плакать, когда ему больно и страшно;порывы его удерживая с трудом,кусаю губу до дырочки – привкус сажи,но я опять целую тебя в лицо,стараясь восполнить отсутствие сна и йода;ты знаешь, твои глаза отражают солько мне близлежащего чистого водоема.2005/09/08

ты стала моим ювелиром. пускай...

ты стала моим ювелиром. пускайзавидуют мне драгметаллы и камни.ты режешь меня. под твоими рукамия мягче, чем воск, я тревожней песка.ты режешь меня прихотливо, ужек ландшафта особенностям привыкая.ты режешь меня. под твоими рукамия плачу, как лед, нагреваюсь, как жесть.ты режешь меня, проводя по нутру –прозрачнейший надфиль коверкает ткани. ты режешь меня. под твоими рукамия полуживотное и полутруп.ты режешь меня аккуратно. прости,что это досталось тебе. увлекаясь,ты режешь меня. под твоими рукамия – жаркий сирокко, ребенок пустынь.ты режешь меня: твой узор на плече...твоя монограмма на каждой из камер... ты режешь меня. под твоими рукамия – струнные: скрипочка? виолончель? ты стала моим ювелиром вчера.как это кроваво. и как это мило.себе повторяю три тысячи раз:ты все-таки стала моим ювелиром!2005/09/15

я дарю тебе утро, его мягкокожую варежку...

я дарю тебе утро, его мягкокожую варежкус шелковистой подкладкой, расшитой обертками снов – ты красиво и медленно передо мной раздеваешься,не снимая одежды. тумана бульон, как мясной,только чуть понаваристей: люди, деревья, троллейбусы,жигули, москвичи. и москвички различных пород,словно гладкие кошки, сбежавшие в поисках лесбосаиз египетских пальцев. и женщина, за поворот,уходящая так, будто вовсе сегодня не пятница,будто вовсе не осень, и будто совсем не москва.тень моя за тобой, как фата, как собака, как пьяница,как ребенок ночной в белоснежных махровых носках.тень моя за тобой, прикрывая тылы и от засухизащищая тебя. будь со мной не равно будь моей?аккуратно и жадно по косточкам тело обсасывать,как тропинку прокладывать, как по-пластунски по ней…я дарю тебе утро, его мягкокожую варежкус шелковистой подкладкой, расшитой обертками снов – как красиво и медленно ты надо мной издеваешься,не снимая с курка указательный пальчик.2005/09/19

мы дети-цветы. у нас сломаны стебли. и листья...

мы дети-цветы. у нас сломаны стебли. и листьяокрашены в нежно-бордовый обилием вен,насыщенных так, что любая готова пролиться.мы дети-цветы, нас легко не заметить в траве.легко, не заметив, на нас каблуком напороться,срывая с нас кожицу, мясо втоптать в чернозем.мы дети-цветы, мы отчаянны, как полководцы.мы сладкую снежную сказку в запястьях везем.она, как любовь, безусловна, как секс, многолика,как страсть, горяча и, как боль, приучает к врачу.мы дети-цветы. мы содержим ее миллилитры,играем с ней в шашки, всегда практикуя ничью.и каждый желающий может взорвать нас зубами,чтоб тронуть глоток этой сказки, как сперма, густой.мы, дети-цветы, очень рады подобной забаве,мы – первое блюдо обеда, мы руки на столладонями вверх, затянув выше локтя манжетырубашек, крахмаленных горничной города пи,кладем, обнажаясь, чтоб нашим возлюбленным жертвамудобнее было впиваться и сладостней питьсквозь трубочку? лед добавляя? как будет угодно!мы дети-цветы, мы послушны, покладисты ипрекрасны... ты видишь мое неприкрытое горло?в нем комом беспомощным сказка другая стоит.она для тебя. я немного ослаблю ошейники голову чуть отклоню, приглашая почтивойти в меня ртом глубоко-глубоко. неужелиты снова откажешься милым визитом почтитьмое неприкрытое горло? подумай! там вкусно!там сказка, которой язык не касался ничей!мы дети-цветы. мы себя превратили в искусство,поверив, что это спасет от бессонных ночей.2005/09/19

ты разделишь со мной день саднящего сердца?..

ты разделишь со мной день саднящего сердца?этот маленький праздник тех, кто выжил из жил.вдруг окажешься недалеко, по соседству?вдруг решишь заглянуть? посчитав этажикаблуками, поднимешься. пятый. направо.до упора. я буду стоять у двери,ожидая, себя обжигая отравой.посмотри на меня. хоть чуть-чуть посмотри.посмотри, как прицелься. мне будет приятноощущать этот взгляд, кровоточа слегкав предвкушении выстрела. темные пятнанепременно останутся у косякана полу сразу после. их точные пальцырук чуть-чуть полноватых, подвижных в локтях,смоют хлорной водой, чтобы не волноваться,ежедневно с работы домой приходя.2005/09/20

моя география мне знакома...

моя география мне знакома:сначала истома – потом из дома,а то, что мною всегда искомо,оказывается за кадром.моя география пахнет мёдом.я узнаю ее по намёкам, но даже если в колодец с мёртвой,то все равно плюс – закалка!моя география на пятёркусдается. девочкою ли тёплой,мальчиком ли, невзначай потертымучителем в лаборантской?моя география, как крапиваязвительна, жалобна, как рапира,которой позволено только мимои вместо постели – здравствуй!моя география неприятнатем, кто путает привкус ядас привкусом яблока, тем, кто якорьсчитает противником шторма.моя география есть простуда,грипп, ОРЗ. заходя без стука –пощечина, две, проститутка, сука,кровь по тюлевым шторам.моя география – плоть от плотизимы: «красна девица, ну, тепло тебе?»тепло качаться в любовной лодке,кормой на быт натыкаясь?моя география бесполезнадля общества. я состою из лезвий – так вы бы лучше ко мне не лезли,чтоб потом не каяться.моя география? вот те нате –юнга кричит «земля!», на канатеповиснув, матросики в драных платьяхкатятся по перилам.моя география в левой ладонитвоей барахтается, не тонет,а что ее, собственно, ждет в итоге?ледниковый период.2005/09/20

этот раунд за тобой...

этот раунд за тобой.мы совсем договорились:я тебя не беспокою.грею пальчики о примус,поглощаю натощакосень (двадцать с лишним шотов).похудела-обнищала –говорят тебе? ну что ты!не волнуйся; я вполне,я красива, как бываетперед выходом. по небупроезжая на трамвае,помашу тебе рукойбез перчатки незаметно.я тебя не беспокою,сантиметр за сантиметромотползая.2005/09/20

допинги приняты – лупит по всем сосудам...

допинги приняты – лупит по всем сосудам,жарит от сонной артерии до паховой вены.что бы еще такое в себя засунуть,чтоб захлебнуться кровушкой вдохновенно?я наркоман, я завишу от этой корчи,но каждому достается своя болячка.мне тоже досталась – жалит меня, щекочет,играет со мной то прошлым, то настоящим,то тем, чего не было вовсе. в калейдоскопестекляшки детских секретиков из ижевска.не бойся, родная, уже ничего не испортить.прости мне то, что данной боли блаженствотебя коснулось. я – пьяное фортепьяно,мне нужен настройщик, ухватистый и рукастый.мне нужен учитель с отличным знанием ядов,чтоб с наслажденьем по пальцам стрелял указкой.чтоб гаммы тянулись вечность, перетекаяиз жилы в жилу, жидкие и живые.прости мне, я знаю, ты совсем не такая,прости. воспаленье, внутри нагулявшись, выйдетнаружу, прикинувшись самым банальным жаром,душащим ночью – испарина солонееморской воды. русалочка по ножам, ия, капая сердцем, следом иду за нею.2005/09/21

бери, кого хочешь. кожа, локоны, стан...

бери, кого хочешь. кожа, локоны, стан,точеный четко, имя звенит металлом.бери, кого хочешь, от десяти до ста,до тысячи, до миллиона… а будет мало – бери еще, я уверена, что онисумеют пойти, как ты прикажешь: галопом?рысью изящной? иноходью? у нихталант, вероятно. а если добавить локонк таланту, то этот, по-женски хмельной, коктейльтебя разогреет, поможет в борьбе с простудой.мои колени светятся в темноте,когда, просыпаясь, я вздрагиваю. паскуднобессонница-шлюха играет со мною в го,веревки вьет, слепит белизной оскала.берет, как хочет, без спроса, ни одногокусочка меня как тела не пропуская.я сильно люблю тебя. сильно и горячо,и больно, и сладко, и бешено, и жестоко.бери, кого хочешь. что мне сказать еще?солнечный свет течет из разбитых окон.2005/09/22

копится нежность к тебе копится...

копится нежность к тебе копитсяколется нежность к тебе колетсяпод сердцем свила гнездоотзывается на каждый вздохночью горлом идет-капаеточевидностью доканываетгладит все подкожные родинкивсе нервишки мои неровныевырастает комочком маковымна кулак меня наматываетпроливается истерикойи режет до крови и жестко стелети просится к тебе в руки брызнутьи как твои увлечения то галопом то рысьюи без знаков препинанияи лекарственно понимание она не я она не я она не я она не яи ты для нее что-то другое особоенежность моя как спортсмен собранакак бравый военный собранакак пупырышки на коленях содранадо мяса содрана до самого мясаи умеет обнимать тебя и умеет с тобой смеятьсяи умеет видеть тебя глубже глази помнит каждую метку и помнит как обожгласьи ззззззззззззззз под кожей как ядвот такая она вот такая я2005/09/29

бери меня за руку и ничего не бойся...

бери меня за руку и ничего не бойся.мы босиком отправляемся через горы.расслабь ладошку, пожалуйста. навык боксатеперь бесполезен, ты это узнаешь скоро.здесь нет врагов, очевидных, как скарлатина.здесь прячутся серые волки нашего детства.расслабь ладошку, пожалуйста. навык тиратеперь бесполезен, поверь мне, и не надейся,что их дыханье минует нас. и не бойся –бери меня за руку. крепче. еще. до боли. так ружья сжимают мальчики-добровольцы,идущие в бой воевать с самими собою.бери меня за руку, будто слепой ребёнок,я поведу тебя прямо в нагие пасти,смердящие кровью. и молоком. и мёдом.нам нужно увидеть клыки, улыбнуться, упасть иочнуться. не бойся, мои наручники сдюжат,мы выйдем из сна, прозрачные от победы.бери меня за руку. крепче. сильнее. тужесожми меня так, чтоб костяшки вспыхнули белым.2005/09/29

а не послать ли всех доброжелателей на хуй!..

а не послать ли всех доброжелателей на хуй!ведь там им самое место, поверь мне, я знаю точно.что такое колотится под моей рубахой,несколько раз в секунду отламывая кусочки,как маятник-нож? что играет с рассудком в нарды?что ударом делится надвое, как яблоко или слива?моя шальная любовь вывернулась наизнанку,не позволяя тебе, родная, со мной быть счастливой. прости мне все попытки сложить картинуиз чисел нечетных, себя разместив по центру,подобно стволу. прости, что опять интимнов слова свои тебя заворачиваю, как в плацентуребенка. прости, что чертовски нелепо на «вдруг» надеюсь, что верю в себя как в оплот, не являясь по сути дажеплотом. прости, что ничем тебе не могу доказать на делени рифмы свои больные, ни отсутствие оных. как жетебе объяснить, что все мои нежные жаркие гаммызвучат для тебя без единой фальшивой нотыпо-прежнему звонко?2005/09/29

я заблудилась. моя табличка потеряна...

я заблудилась. моя табличка потеряна.никто не вспомнит куска моего имени.лежу под ароматным яблочным деревом,вдыхаю небо в чахотку. такая идиллия.я заблудилась. таксисты с глазами жженымименя кидают по городу, суицидники.а дома их ждут кулебяки с детишками, с женами,следящими, как летят на счетчике циферки.я заблудилась. мой адрес не дом, не улица,не крыша, не – даже – заплеванное парадное.а небо в легких и бесится, и волнуется,не знает, чем бы еще-то меня порадовать!и пульсом лупит по веночкам да по веточкам,и обжигает горло на каждом ласковом.да, вот еще, пришла сегодня повесточка – пойду воевать со своим задроченным разумом.победа будет за мной, полногруда, яростна,как Делакруа обещал нам на репродукциях –с руками сильными, этакая доярочка!а небо в чахотке дуется дуется дуется, вот-вот взорвется и горлом пойдет, отчаянно цепляясь за гланды (а, может быть, за миндалиныцепляясь?) впустую – пятнами буро-чайнымихлобысь на белую скатерть ну и так далее…2005/09/29

выбор – это когда дуло...

выбор – это когда дулопо дёснам. один на один. в общем,в любом случае буду дурой,так путь длиннее. этак короче.выбор – это когда минусстановится крестиком. в горячкеночной кричу, обращаясь к миру:«кто выйдет со мною сыграть в ящик?»выбор – это когда стопка(виски или другого жара)внутрь насквозь. мне не выпить столько,как бы вас я ни уважала.выбор – это когда меткагорит на щеке, а слезам теснов глазах. и сверху вопрос мэтра:«ну что, намаялась, поэтесса?»выбор – это когда шарикрулеточный мечется, как птица.приемная бога. карандашамистучат – небушко мной коптитсязазряяяяя.2005/09/29

как спортсмен на последней стадии умирания...

как спортсмен на последней стадии умиранияза десятую долю секунды до нужного финиша.как избушка, боком стоящая на окраине.как трава под ботинками грубой работы. и видишь ли,как собака, эти ботинки до блеска, до зазеркальностиязыком полирующая, чтоб ублажить хозяина.как отличник, который у доски заикается,обалдев от учительницы и от того, что нельзя емуприкоснуться хотя бы взглядом к ее коленочкам,под столом лакированным сомкнутым крепко-накрепко.как наркотик в кармане дилера вместе с мелочью,жвачкой, пылью, презервативами. как фонарикиу китайского ресторана. как шпоры алые.как кобыла с шагреневым крупом от пота глянцевым.как простынка, которую завтрашней ночью стирала я,убивая следы то ли слез, то ли эякуляции.как мужчина, сломавший челюсть в борьбе за равенство.как пощечина, от которой в глазах бессонница.как машина на старте – только бы чуть заправиться,а потом – на педаль до конца, обходя бессовестновсе флажки. это – я. перспектива ночного слалома?что ж, братишка, давай, мой железный, вези меня!и почти как в кино. и, конечно, родиться заново.и явиться к тебе без стиховбез болезнейбез имени.2005/09/30

прозрачное небо. с прожилками облаков...

прозрачное небо. с прожилками облаков.красивая осень – в вены бы закаталадесяток порций. мой диагноз таков:«тело совсем себя не оправдывает как тара души». собери меня в горсточку, милая. я ужевсерьез боюсь, что демонов станет больше;что тело мое, в котором тесно душе,не будет мне необходимо, родная; любовь жекак двигатель внутренних органов (здесь читать«как двигатель внутреннего сгорания») ударитсначала по сонной, затем рванет по щекам,на память след от себя оставляя таре.ты не считаешь стихи мои за детей, зачатых тобой, но упрямы эти бастарды,свободные от окончаний (читать – от тел),упрямы, нахальны, копытами бьют на старте,уздечку в клочья, сёдла – ко всем чертям!ты в них не веришь. они для тебя бескровны.а если плюнуть и, голову очертя,себя на капли разворошить, на микроны?и взмыть в прозрачное с жилами облаков,тончайших до одури, небо, и плыть, как парус,и пить дождевое пьяное молоко,порой на землю нежностью проливаясь.2005/10/03

бах! выстреливаю в живот себе, как мальчонка...

бах! выстреливаю в живот себе, как мальчонка,впервые в жизни увидевший голую женскую спину.какая там ревность, милая, ну о чем ты?подобный сок для всякого свежего спилатак свойственен, что, пожалуй, без кровопусканийобойдусь в этот раз. надо же и взрослеть когда-то (?)осень ложится оранжевыми брускамина тротуары москвы, на дома, номера телефонов и датывстреч, покрывая собой, как дворовую суку кроетирландский сеттер с кирпичным отливом шерсти,каждую крапинку города. ты жалишь меня. но кроме любви к тебе, милая, я не чувствую ничегошеньки. шесть, иты убегаешь с работы, ты торопишься на свидание,ты влюблена, ты меня запиваешь с жадностью,ты вычеркиваершь каждую строчку, заметая другими следамивмятины моих каблуков у порога. лети, пожалуйста…2005/10/11

ты – мой ангел, мясник мой, уставший кромсать...

ты – мой ангел, мясник мой, уставший кромсатьплоть от кости, а кость – от того, что не тронутьдаже скальпелем. бог это сделал бы сам,если б был чуть отчаянней, жестче. укрой мнеступни. холодно. холодно. горлом табак,будто кровь. с легким запахом. вишни? корицы?«маргариту» приносит братишка тибальд,белокож, темноглаз. вслух читая по лицам,сводки метеорологов, верю, что дождьэтой осенью будет особенно сладок.таю, как сахарок. от ресниц до ладошекощущаю себя восхитительно. слабой.2005/10/13

стань моим невесомейшим опиатом...

стань моим невесомейшим опиатом,отрави меня медленно и легко,чтобы каждый нерв мой и каждый атомпропитался маковым молоком. мне браслетом запястье взорви, внезапнодернув правой, накапай себе бокал,ощути Ее жесткий железный запах,чешуей отзывающийся в бокахи подбрюшье терзающий, как терзаетжертву волк, обладающий до костейэтой жертвой. выдерживаю экзамен,гну петлей плетеный упругий стек,чтобы он был послушен в твоих ладонях.бей меня, от любви задыхаясь, бей,становясь с каждым взмахом еще медовей.я протяжным стоном сгорю в тебе.поцелуй меня глубже. залей мне в горлораскаленный сладкий свинец слюныи коснись нагим языком нагогомоего языка.2005/10/17

я играю с болью в прятки....

я играю с болью в прятки.я закутываю в тряпкисвой отрубленный мизинец.покупаю в магазинечто-то крепкое до рвоты –тьфу ты ну ты ну ты но ты…ноты плещутся в бокале,ноты цепкими рукамигладят днище корабля:скажешь «пли!» – ответит ля.замирает фортепьянопод ладонями-репьямибледнолицего гарсонаполупьяно-полусонно.обожги меня аккордом,накорми меня поп-корном,будь мне нянькой, мамкой, будьты моей хоть кем-нибудь.дотащив себя до кромки,я пойду на курсы кройкии, наверное, шитья.«в слове мы сто тысяч я» –мне пора бы научитьсябыть не кошкой, а волчицей,по ночам пугать лунуи любить всегда одну.бродский нежен, бродский нужен,бродский, топая по лужам,бросил мне сквозь теплый дым – «не стреляйся, погоди,выпей чаю или виски,развивая свой английскийв милом баре на петровке.протопчи четыре тропкик тем, кто сможет завязатьжгут ли, бинт ли (?), зализать,если нужно, рану, илиразорвав автомобилемполотно упругой трассы,повезти тебя купаться.даже если будет Стикс,ты сумеешь дорастидо бесстрашия пловца.абрис твоего лицаобрисован будет четче,правильней. малыш, еще чемя могу тебе помочь?не печалься, будет ночь.»опусти мне веки ниже.опусти мне веки, ну же.прочитай красивых книжектысячи. вино и ужинприготовь, снабдив молитвойиз моих тяжелых литервсе его пятнадцать блюд:«… … … …»2005/10/18

мой лоб в икре серебряных испарин...

мой лоб в икре серебряных испарин.пижаме горячо от ожиданий.я, обессилев, вытеку из спальни,и, лабиринт паркета обжигая,к тебе, мое нежнейшее растенье,подранок пубертатных перестрелок,вкрадусь, замазывая след от тела тенью,от тела отслоившейся. быстрее, чем вьется эта тень, чем струнка лопнет,на скрипочке во сне твоем миндальном,я выскользну из тонкой кожи хлопка,от предвкушенья раскаленной. далеепод паранджу сатиновых простынок,под ободок твоей ночной сорочкиужом ползу. движеньями простымитебя до капли узнаю. на ощупьсмотрю твой сон. и знаю, что погубитменя внезапность пробужденья. неводзатянется – мальчишка гумберт гумбертблестящим дулом успокоит нервы,по белоснежной стенке грубой кельиразбрызгав восемнадцать алых маков.«– горячий кофе. так, как Вы хотели.– а девочке, пожалуйста, томатный сок…»2005/10/19

мой нарцисс убаюкан. ты гладишь его кадык...

мой нарцисс убаюкан. ты гладишь его кадык,ощущая ладонью дыхания парашют.сих кровавых шахмат записывая ходы,я себя научу устойчивости. прошучашку кофе, крепостью равную сотне стенили рукопожатью соперниц перед броском.осень, пальцы в меня погрузившая до костей,предлагает ответ, который давно искоммной в различных изгибах различных танцовщиц, ноон настолько прост, что на веру его принятьневозможно без страха. отец закричал: «щенок!»рассекая мне губы визжащей змеей ремня.…пацаненок по лужам, мешая с дождем вино,из разорванной пряжкой губы текущее, в ночьубегает, уже не домашний, уже иной,не щенок, черт возьми, а, скорее, совсем щеночек,одуревший от боли, которая бьет ключом,как родник, газированный криком. возьми его,обними безнадежно-надежно, сожми плечо,что на ощупь, пожалуй, прозрачнее моего,но не бойся сломать, он сумеет сломаться сам,отдаваясь тебе, он разденется до души…осень, пальцами рыжими рвущая адреса,почеши мне загривок, побалуй, повороши,прежде чем отвечать на вопрос, приласкай меня,пенетрации зверство обильно смочи слюной –и скажи, почему я боюсь ее, как огня?и огонь – почему – так боится пойти за мной?2005/10/19

едва слышно приходит время танго...

едва слышно приходит время танговремя отточенных движенийвремя недосказанностивремя корридывремя игрыв бисер2005/10/31

и каждая из нас найдет себе пажа...

1.и каждая из нас найдет себе пажа.мой будет смуглокож и светлоглаз,и юн, наверняка, и жарок, и поджар.растения его прозрачных ласк,как сорняки сильны, нежны, как сорняки,как сорняки, вгрызаясь в чернозёммоих волос, цветут. коснись его руки – нефритовая жажда поползётпо кромочке ступни, по пальчикам, наверхк развилке бедер. ртом сжимая крик,я молодость его приму как фейерверк,взрывающийся искрами внутрименя. смотри, смотри! как плещется пожарв моих зрачках, как сводит своды стоп...и каждая из нас найдет себе пажа,игрушку, блажь, мальчишку, лепесток2.и каждая из нас найдет себе пажа,игрушку, блажь, мальчишку, лепестокты выберешь себе, копаясь в купажах,нетерпеливый впрыскивая стонв смешенье винных слез, слепого дикаря.он будет бледнолиц и синеглаз,как мальчик кай, дитя любви и декабря.твой влажный шелк, твой ласковый атласна ощупь рассмотрел до «дааааа». ты выпьешь шот –его губы закушенной рубинтебе гортань легко и дерзко обожжет.ударь его за это. не груби,но лишь ударь, вложив в замах ладони гнев,и высоси пощечин пряный ядиз брызнувшего рта. в ноябрьском окне,мерцающем призывно, как маяк,ваш зверь танцует танго. мягкий шагтанцора предназначен для двоих.и каждая из нас найдет себе пажа.и мы однажды познакомим их.3.и каждая из нас найдет себе пажа.и мы однажды познакомим их.и будем наблюдать, как робко, не спешаони идут друг к другу, динамитзрачков скрывая под портьерами ресниц;как жмут ладоней листья; жадно каквдыхают дым сигар, себя мешая с ним;как обнажают шеи в синяках,бахвалясь. орден чей свежее? у когожирней запас медалей наших ртов?касанья глаз равны касаньям рукавов,а шахматы в заброшенном шаторавны дуэли... твой подснежный господинсжимает в тонкий луч соцветье губ.медовый мальчик мой, склонившийся над ним,взъерошенный, как будто на бегу,ласкающий себя бесстыдно: мат и шах,и снова мат, и засыпать без сил.о, каждая из нас найдет себе пажа,чтоб нежное животное бесить,живущее внутри.2005/11/01

борьба как повод тел соприкоснуться мне...

борьба как повод тел соприкоснуться мнеблизка – я верю в секс и равно верю в драку:в багровое пятно по снежной простыне;в твой выпачканный рот, изящнейший из дракул;в отметин торжество; в умение кричатьот боли и любви. клейма оставив жженье на плечике твоем – откуда ты и чья –,я губы оближу. я затяну ошейникчуть туже – поводка чешуйчатый языкладони ублажит десятком нежных фрикций.мы будем постигать любовные азы,законы игр муз и музык. отравитьсятвоей слюной легко – хмельной ее бальзаммне хочется цедить неспешно, будто опий,читая по слогам в серебряных глазахпронзительную вязь, что мы свободны. обе.предчувствие зимы. снег выстирано бел.багровым на снегу такой написан вывод:«свобода выбирать хозяина тебедоступна, как и мне раба доступен выбор»запреты запретим, устроим карнавал,пятнадцать раз на дню с тобой мы сменим роли!уснем... теплом руки стекая по ногам,я разбужу тебя, мой хрупкий иероглиф.ты вздрогнешь, ощутив желаний дерзкий бунт; ты мне подаришь сна прозрачный мятный слепок.любою будь со мной – собой со мною будь.я только улыбнусь. и застегну браслеты.freedom is deciding whose slave you want to be (c)2005/11/02

я брежу. бережно брежу. безбрежно брежу...

я брежу. бережно брежу. безбрежно брежу.будто больной, обезоруженный лихорадкой.твоей мятной слюны инъекция нужна мне не режепяти раз в день. и усиленный троекратнопостельный режим. пожалуйста, положи на виски ладони,хрупкая девочка-гейша, манга моих бессонниц.двадцать девятый ноябрь секундами небо доит,как будто деревенскими крупными пальцами. невесомейкапелек снега, сочащихся из серого полотенцаоблака, смятого крепкой предзимней хваткой,дымчатый смелый взгляд. и сладко, что никуда не детьсяот этого взгляда-наручника. мягкий, ватный,удушливый, словно петля на моем стебельковом горле, бред о тебе без тебя, но с тобой в сверле позвоночном. 2005/11/08