— Два, — слегка поколебавшись, ответил он.
— Значит два, — бесстрастно повторила я, подумав про себя, что дело плохо. — Включая тебя?
— Да.
Я потерла виски. Нужно было как-то предупредить Джерома и Картера, что теперь мы имеем дело с двумя нефилимами. Никому такое и в голову не приходило.
— Кто-то должен был знать об этом, — пробормотала я скорее самой себе, чем Роману. — Кто-то должен был ощутить… разницу аур. Джером же почувствовал тебя. У тебя уникальная аура. Второй такой нет больше ни у кого.
— Ни у кого, — насмешливо улыбнувшись, подтвердил Роман, — кроме моей сестры.
О, черт!
— Но Джером говорил только об одном… Ох… — Внезапно меня осенило. Джером сам признался, что при родах не присутствовал. — Двойняшки? Или… больше? — Насколько я знала, архидемон мог произвести на свет любое количество близнецов.
Роман покачал головой, продолжая посмеиваться над моей сообразительностью.
— Двойняшки. Нас только двое.
— Значит, это дело семейное? Вы вместе бродите по дорогам, переезжаете из города в город, сеете раздор…
— Милая, у тебя слишком романтическое воображение. Такими вещами занимаюсь только я. Моя сестра старается не высовываться. Работает, живет собственной жизнью и приключений не ищет.
— Тогда зачем ты ее привлек? — Я снова подумала о словах Эрика, говорившего, что большинство нефилимов просто пытается выжить.
— Она живет здесь. В Сиэтле. Мы находимся на ее территории, вот я и попросил ее принять участие в последнем убийстве. В нападениях на низших бессмертных она не участвовала.
— Кроме нападения на меня, — напомнила я.
— Мне очень жаль. Думаю, она сильно разозлилась на тебя.
— Но я ее даже не знаю! — воскликнула я.
Интересно, что лучше: любовь нефилима или его вражда?
Он только улыбнулся.
— Не уверен. — Роман небрежно потянулся ко мне, но я отпрянула. Увидев это, он перестал улыбаться. — Что теперь?
— А ты как думаешь? По-твоему, можно вывалить это на меня и считать, что мы помирились?
— А почему нет? В конце концов, тебе больше не о чем беспокоиться. — Я хотела возразить, но он не дал мне открыть рот. — Я уже говорил, что не собираюсь причинять вред тебе и твоим друзьям. Единственным в моем перечне остался тот, кого ты не знаешь и кто не имеет к тебе никакого отношения. Вот и все. Конец истории.
— Да? И что же будет потом? После того как ты убьешь Картера?
Роман пожал плечами.
— Я уеду. Найду себе место и проживу там какое-то время. Возможно, снова стану преподавать. — Он наклонился и посмотрел мне в глаза. — Знаешь, ты могла бы поехать со мной.
— Что?
— Подумай об этом. — Роман говорил с жаром, с каждой секундой его слова становились все более страстными. — Ты и я. Ты могла бы устроиться на новом месте и делать все, что тебе нравится, — продавать книги, давать уроки танцев, — не боясь, что кто-нибудь из бессмертных испортит тебе жизнь.
Я нахмурилась.
— Вряд ли. Я не смогу перестать быть суккубом. Для выживания мне понадобится секс.
— Да-да. Я знаю, что время от времени тебе придется находить жертву, но подумай о том, что будет в промежутках. Ты и я. Вместе. Возможность быть с тем, кому ты не причинишь вреда. Просто для удовольствия, а не для выживания. И никакого начальства, которое будет заставлять тебя выполнять твои обязанности.
Тут я невольно подумала о Сете и представила, как жила бы с ним просто для удовольствия.
Потом я заставила себя вернуться к реальности и сказала Роману:
— Я не могу просто взять и убежать. Сиэтл — место моего назначения. У меня есть старшие, и они от меня не отстанут.
Роман взял мое лицо в ладони и прошептал:
— Джорджина, я могу защитить тебя от них. Могу спрятать тебя. Ты сможешь жить собственной жизнью, не отчитываясь перед бюрократами. Мы станем свободными.
Его глаза гипнотизировали и держали меня, как рыбу на крючке. Я веками жила одна, ограничиваясь случайными встречами и прерывая каждую связь, которая грозила перерасти во что-то серьезное. А теперь появился Роман. Меня влекло к нему, и я могла не отталкивать его, потому что наш физический контакт не причинил бы ему вреда. Мы могли бы быть вместе. Могли бы прожить друг с другом целую вечность. Я бы больше никогда не чувствовала себя одинокой.
Меня охватило желание. Я хотела этого. Хотела больше всего на свете. Мне надоели выговоры Джерома за то, что я всегда обольщаю только нищих духом. Мне хотелось приходить домой и кому-то рассказывать, как прошел день. Хотелось по уик-эндам ходить на танцы. Вместе проводить отпуска. Хотелось, чтобы кто-то обнимал меня, когда я расстраивалась и переживала из-за обычных житейских трудностей и невзгод.
Хотелось, чтобы меня любили.
Его слова проникли мне прямо в душу. Но я знала, что это всего лишь слова. Вечность долгий срок, мы не сможем скрываться до бесконечности. В конце концов, нас найдут. Или Роман погибнет во время одной из своих акций протеста, а я буду схвачена, после чего куча злобных демонов призовет меня к ответу. Он предлагал мне детскую мечту с непременным плохим концом.
Кроме того, побег с Романом означал бы, что я согласна с его безумным планом. Я могла понять его гнев и желание отомстить. Я хорошо понимала его сестру, которая хотела всего-навсего жить обычной жизнью. За долгие века я видела море крови, как уничтожали целые народы, культуры которых уже никто не помнил. Существовать так долгие тысячелетия, всегда быть в бегах, скрываться просто потому, что ты родился по ошибке… да, на месте нефилимов я бы тоже возненавидела весь мир.
И все же я не понимала, зачем время от времени убивать бессмертных только для того, чтобы доказать свою точку зрения. То, что я знала этих бессмертных, только подливало масла в огонь. Конечно, иногда Картер раздражал меня, но он спас мне жизнь, да и сосуществовали мы с ним вполне мирно. Вообще-то Роману следовало благодарить этого ангела. Больше всего нефилим жаловался на то, что бессмертные придерживаются устаревших моральных норм и правил, но обвинить в этом Картера было нельзя: он дружил со своими гипотетическими противниками. Они с Джеромом являлись представителями того самого мятежного, нонконформистского образа жизни, который так защищал Роман.
Увы, чтобы переубедить нефилима, этого недостаточно. Может быть, все же попробовать?
— Нет, — сказала я. — Я не могу сделать это. А ты не должен.
— Что не должен?
— Осуществлять свой план. Убивать Картера. Оставь его в покое. Откажись от своей затеи. Насилие вызывает только насилие. Оно не приносит мира.
— Извини, радость моя, не могу. Для таких, как я, мира не существует.
Я протянула руку и дотронулась до его лица.
— Ты уже говорил мне, но я не знаю, правда ли это. Ты любишь меня?
Роман перевел дух, и я внезапно поняла, что гипнотизирую его так же, как он меня.
— Да. Люблю.
— Если любишь, то сделай это ради меня. Уезжай. Уезжай из Сиэтла. Если ты это сделаешь, я уеду с тобой.
Я не понимала, что говорю серьезно, пока эти слова не сорвались с моих губ. Да, побег был детской фантазией, но если бы я смогла предотвратить надвигавшееся несчастье, то сдержала бы обещание.
— Ты серьезно?
— Да. Если ты сможешь обеспечить мне безопасность.
— Смогу, но…
Роман отошел от меня и стал расхаживать по комнате, время от времени взволнованно приглаживая волосы.
— Я не могу уехать, — наконец, сказал он. — Я сделал бы для тебя все на свете, но только не это. Ты не представляешь себе, что это такое. Думаешь, бессмертные жестоки к тебе? Представь себе, что значит вечно скрываться и быть настороже. Мне так же трудно осесть на одном месте, как и тебе. Слава богу, у меня есть сестра. Она все, что связывает меня с жизнью. Она единственная, кого я любил. Пока не появилась ты.
— Мы можем взять ее с собой…
Он закрыл глаза.
— Джорджина, тысячи лет назад, когда еще была жива моя мать, мы жили в таборе с другими нефилимами и их матерями. Мы всегда бежали, всегда пытались опередить тех, кто преследовал нас. Однажды ночью… Я никогда этого не забуду. Они нашли нас и устроили такую бойню, по сравнению с которой Армагеддон — цветочки. Я толком не знаю, кто это сделал, ангелы или демоны, но теперь это неважно. Они одинаковые. Прекрасные и ужасные.
— Да, — прошептала я. — Я видела их.
— Тогда ты знаешь, на что они способны. Они налетели и уничтожили всех. Без разбора. Детей. Людей. Всех, кто был в родстве с нефилимами.
— А ты сумел спастись?
— Да. Нам повезло. В отличие от остальных. — Роман повернулся и посмотрел на меня. На его лице была написана такая боль, что у меня на глаза навернулись слезы. — Теперь ты понимаешь? Понимаешь, почему я должен делать это?
— Ты только продляешь кровопролитие.
— Знаю, Джорджина. Конечно, знаю. Но у меня нет выбора.
Я видела, что ему смертельно надоело проливать кровь, участвовать в том, что наложило страшный отпечаток на его детство. Но понимала, что по-другому Роман не может. Спасения нет. Он живет на свете давно, намного дольше, чем я. Тысячелетия страха и гнева подействовали на него. Он обязан увидеть финал этой игры.
«Я сражаюсь с прошлым каждый день. Иногда побеждаю я, иногда оно».
— У меня нет выбора, — с отчаянием повторил он, — Но у тебя он есть. Я хочу, чтобы ты уехала со мной, когда все кончится.
Выбор… Да, выбор у меня был. Между ним и Картером. Впрочем, а был ли? Могла ли я что-то предпринять, чтобы спасти Картера? Хотела ли я его спасти? Насколько я знала, за многие годы Картер во имя добра убил бесчисленное множество детей нефилимов. Может быть, он заслуживал наказания, которое готовил ему Роман? В конце концов, добро и зло — дурацкие понятия. Понятия, которые мешают людям. Понятия, на основании которых людей наказывают или награждают за то, что они следуют своей природе. Природе, против которой они бессильны.
Роман прав. Эта система порочна. Вот только как ее изменить?
Мне требовалось время. Время осмыслить происходящее и придумать, как спасти и ангела, и нефилима, если такое возможно. Но этого времени не было. Роман стоял и смотрел на меня, воодушевленный своим романтическим предложением убежать вместе.
Время. Мне требовалось время, однако я понятия не имела, как его получить. У меня не было сил, которыми я могла бы воспользоваться в такой ситуации. Если бы Роман решил, что я представляю собой угрозу, я бы не сумела бороться с ним. «Нефилим способен прибить каждого из вас». Я не могла уговаривать людей продавать души, как Хью, и не обладала сверхъестественными рефлексами и силой Коди и Питера. Я была суккубом. Умела менять внешность и заниматься сексом с мужчинами. Только и всего.
Только и всего…