Корабль вернулся из боевого похода в Североморск. Для пришедших с моря матросов и старшин в Доме офицера организовали вечер танцев.
Не хотел Борька туда идти, собирался в экипаж к корешу, чтобы научиться у него играть на гитаре, но уговорили ребята и он пошел.
Все, как обычно. Оркестр. Танцы. Бойкая девчонка, которую он заклеил. Потанцевали, решили пройтись. Девчонка сбегала в магазин, купила колбасы и бутылку питьевого спирта. Они выпили ее в подъезде. Дальше Борька слабо помнит, что было.
Ночь. Североморск. Пустые улицы и маленький магазин в переулке.
Он сбил висячий замок. Вошел в магазин, выпил какого-то красного пойла и отрубился.
Его нашли утром, спящего в обнимку с ящиком вина. Вот и прощай море. Здравствуй северный лесоповал.
Пять лет он валил древесину. На этой далекой зоне был принят в воровское сообщество, получил кликуху "Клещ", на законном основании стал пользоваться "гревом" из общака.
В лагерь попал молодой матрос, думавший связать свою жизнь с морской службой, а вышел настоящий вор, принявший блатной закон.
Через пять лет он приехал в Москву. Но домой не пошел, отлеживался у корешей. Старые подельники, Бес и Гуля, спарслись и тянули свой срок в мордовских лагерях. И тогда Борис вспомнил о ресторане с кликухой "Яхта".
У него оставалось немного денег, когда уходил из зоны: получил из общака на первые вольные дни, так что в ресторан было с чем пойти.
И ему повезло. Как вошел в длинный прокуренный зал, сразу встретил Витю Глухаря, знаменитого карманника, с которым вместе тянул срок.
Выпили, поговорили.
- Надо тебе к делу прислоняться, - сказал глухарь, - приходи через два дня, сведу с солидным человеком.
Через два дня Витя подвел его к столу, за которым сидел прекрасно одетый мужик лет пятидесяти.
Подвел и исчез, словно растворился в папиросном дыму.
- Садись, Клещ, - сказал солидный, - называй меня Семеном Семеновичем, - хватит без дела ходить, надо в общак деньги сдавать, братьев в зонах греть. О тебе люди хорошие слова говорят.
Семен Семенович достал пачку денег:
- Это тебе из общака, на подъем. Чтобы на крыло встал, и начинай работать. Завтра в "Пекине" познакомлю тебя с напарницей.
...Ах, Таня, Таня, Танечка! Воровская подруга-наводчица. Красавица, умница, недаром два курса театрального училища окончила.
Работали они просто. Верный человек Семен Семенович говорил, в каком кабаке гулять будут магазинщики или деляги.
Там появлялась Танька и ехала после кабака к деловому домой. Оглядывала квартиру, когда уставший от вина и любви клиент засыпал, находила тайники, а утром уходила, назначив новому другу днем свидание.
Приезжала к Борису, рассказывала о схронах и замках, и он шел на дело.
Так они грохнули пять квартир.
А на шестой...
Учил его Бес: бухой и с бодуна на дело не ходи.
А тут загулял малость. Танька утром приехала, дала наводку, и он решил идти на дело. Похмелился он с соседом Жорой Бакланом, оттянувшим срок за хулиганство. И тот упросил взять его с собой.
Все сделали чисто. Клещ взял деньги и ценности, а Баклан коврик прихватил, уж очень приглянулся он ему.
Вышли, начали такси ловить. А вместо него подъехала милицейская "канарейка".
Борис сразу в сторону отошел. Что с него взять. Одет хорошо, в руках ничего нет.
А Баклан базарить стал.
- Мой ковер, - подтвердил Боря.
Чей ковер, точно определили на следствии. И опять пятерка. Уехал на строгий, как рецидивист, на Урал. И опять от звонка до звонка.
Вернулся - и снова Танька, и снова работа. На этот раз на свободе он прожил долго - целых девять месяцев. Взял семь квартир. Но опера угрозыска тоже не дураки, изучили его почерк и взяли ночью.
И снова пятерка.
На этот раз попал он в беспредельную зону, хуже, чем в сучью, в Кабардино-Балкарию.
Сидели там одни кавказцы. Чеченцы, дагестанцы, балкарцы.
Паханом в зоне был свердловский законник Шипа, но черные не хотели жить по русским законам, приходилось их учить кулаками и заточками.
Тяжелый был срок. Словно не в воровское братство он попал, а к нынешним беспредельщикам.
С разрешения пахана Борис получил специальность тракториста.
Он мотал четвертый срок. Восемнадцать лет должен был отдать лагерям. В Кабардино-Балкарии он впервые понял, что воровской закон весьма удобный миф для паханов и законников.
Там ему во второй раз предложили "короноваться". Получить титул "вора в законе".
За него могли сказать авторитетное слово люди по разным зонам.
Но он пошел в отказ.
- Смотри, - сказал Шипа, - тебе жить. Решай.
И он решил, откинувшись с зоны, порвать со своим прошлым. Слишком уж много грязи и крови видел он в тюрьмах, на этапах, на зонах.
К тому же там, в Кабарде, Борис увлекся поэзией. Начал много читать, старался серьезно работать над стихами.
А когда вернулся, бесправным, не прописанным, без перспектив и заработка, встретил свою первую любовь.
Она жила в соседнем доме. Звали ее Марина. У нее была ученая степень и работала она в крупном НИИ.
И она полюбила его. Бывшего вора. Человека без настоящего, а возможно, и без будущего.