Сколько ж новых оцеплений прошагал,
Трудно было и противно - я молчал.
Письма ждал я от старушки и сестер,
И горел таежный жаркий тот костер,
И во снах мне снились братья и отец,
Все ж пришел поганой жизни той конец!
На свободушке, свободе я теперь!
Не ворую, друг мой милый, верь - не верь,
Вижу небо, и не в клетку, над собой,
Так давай за это выпьем мы с тобой.
А я все равно вспоминаю белую от снега степь, и замерзшую ленту Ишима, и стены старого острога за своей спиной.
И мелодию "Тюремного вальса" вспоминаю, закружившего когда-то многих друзей моей юности. Они по сей день кантуются где-то по зонам. Ну что ж, дороги мы выбираем сами.