Днем поздней или ранее.
Вы умрете! Но помните: вашу честь
Почтят в Учредительном собрании".
Улю-лю! Го-го! Долой! Подавысь!
Геть к чертям! На чурбан его!
По стрибожьим низинам языческий свист
Мизинца и безымянного.
Растопырив ковбаски своей пятерни,
Батько, да гавкнув: "Цыц" он.
"Сынки. Як я бачу, нема вжэ дурных, .
Щоб за смэртью пойты на Царицын.
Ни. Я гадаю -не худо було б
По карбованци в ту полосу иты,
Только хто боится може пули у лоб
Хай сидэ пид юбкой. Голосуйтэ".
Папахи на пиках тысячами пугал
Замотались мохнатой горой.
И опять по отрядам во всю степугу
Выдробил банду барабанный горох.
И таборы двинулись.
На ветру выгоря,
В храпе задаваясь перед полком,
Под оуркой Дылды крылатый от вихря
Голубой в яблоках екал конь.
И вдруг лопнул. С визгом железо
Запело-и, ввинчиваясь в мороз,
Стеклянным звоном в рощицу врезалось,
Корчуя петушьи лапы берез.
Улялайцы сдрейфили. Отдали повод я.
Задние в шпоры - ау! Лататы.
Улялаев спокойно ухи поводит:
Смотрит-сакли аула та тын.
Смотрит: воинская кухня, телеги.
А на горизонте погромыхивает бой.
Вот звезданула буденновка. Егерь.
Ага: это красный обоз.
И вдруг рябью пулемет татакнул,
И под-гору всего в какой-нибудь версте,
Прямо на обоз в рассыпную атаку
Чьей-то конницей палит степь.
Белые с тыла зашли на займище.
Вот из револьвера рвется дымок;
Вот уже сабли хищно хлыщут.
Баста. Не воротятся домой.
Батько к своим совам приладил бинокль
И карликами в круглый аквариум вплыли
Силуэты всадников, заостренный оклик,
Спирали ветра и пыли.
Обозная прислуга под обстреленный воздух