Поклонился на четыре на стороны,
Взговорил постным голосом:
"Ой, вы гой есте, господа-товарищи,
Спросю я от вас об милости,
Об милости, о последнеей,
О последнеей что водицы испить,
Водицы испить ледяна ключа".
Поднесли разбойничку ковшик воды,
И плеснул Четыха об лодочку.
Где вода пошла - тута озеро,
А где лодочка - там корабль плыл.
А Четыха с кормы улыбается
"Не журитеся, не забуду вас,
Дожидайте как снеги тронутся".
И воротился буденницей.
Так и стояли. Эти и те.
Перепопыхиваясь винтовкой,
Когда Улялаев рекогносцировку
Выпустил на буранскую степь.
Ему не везло под Царицыным. Битва
Белых с красными. Всех частей.
Пришлось драпануть и опять меж рытвин
Конной армией сплясать степь.
Покуда залег. Набивались ободья,
Лошади ковались, и вышныривал мозг.
Вернулась разведка, доносит: свободен
На Чаган-реке металлический мост.
К вечеру воротился гончий:
Фронт большевиков и казачьих орд, .
Но в городе так, ерунда - гарнизончик,
Каких-нибудь пара-другая рот.
Так прекрасно. План испытан.
Выждать ночь, кавалерию вплавь;
Обоз, обмотав обода и копыта,
Прошепчет рысь меж боевых лав.
И в мохнатой темноте тронулся лазутчик,
За ним в одиночку конь загонял,
Но тут в мост, отдаряясь тучей,
Вдребезги медь бризантного огня.
Хищным залетом отзыв засвистал.
Обозы попятились. Скупалась кавалерия,
Но вылелеял мост анархистский стан
И базаром осел на подгорный берег.
Костры в снегу зачадили подкурой;
Говор киргиза, хохла, казака,
Меж возов на веревке, горя как закат,
Сушились жаркие лисьи шкуры.
Сеном и соломой завален грунт,
Жеребята заливались в дискант тонко,