Фантасмагория и другие стихотворения - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 5
Гайавата фотографирует
[В век подделок не имею я претензий на заслуги за попытку сделать то, что всем известно и несложно. Ведь любой в известной мере чуткий к ритму литератор сочинять часами мог бы в легком трепетном размере славных строк о Гайавате. Посему не стоит, право, обращать свое вниманье к форме маленькой поэмы, к заключенным в ней созвучьям — пусть читатель беспристрастный судит непредубежденно только поднятую тему.]
С плеч могучих ГайаватаФотокамеру из бука,Полированного букаСнял и сей же час составил;Упакована в футляре,Плотно камера лежала,Но раздвинул он шарниры,Сдвинул стержни и шарнирыТак, что ромбы и квадратыПолучились, словно в книгах,Книгах мудрого Евклида.На треногу все воздвиг он —Заползал под темный полог —Простирал он к небу руки —Восклицал: «Не шевелитесь!» —Сверхъестественное действо!Вся семья пред ним предстала.Все по очереди, чинно.Перед тем, как сняться, каждыйПредлагал ему, как лучше,Как получше выбрать позу.Первым был отец семейства:Он у греческой колонныПожелал расположиться,У стола хотел стоять он,У стола из палисандра.Он держал бы свиток крепко,Крепко левою рукою,В сюртуке другую спрятав(Так, как будто Бонапарт он),Простирал бы взгляд в пространство,Взгляд унылый дикой утки,Побежденной злою бурей.Героическая поза!Только зря — не вышел снимок,Ибо он пошевелился,Ибо он не мог иначе.Вслед за ним его супругаПеред камерой предстала,Разодетая в брильянтыИ в атлас, в таком нарядеКраше, чем императрица.Грациозно боком села,Вся исполнена жеманстваИ с огромнейшим букетом,Большим, чем кочан капусты.Так она, готовясь к съемке,Все болтала и болтала,Как мартышки в чаще леса:«Так ли я сижу, мой милый?»,И «Хорош ли выйдет профиль?»,«Не держать ли мне букетикЧуть повыше, чуть пониже?»Фотография не вышла.Следом старший сын — блестящий,Славный Кембриджа питомец,Он хотел бы, чтобы образЭстетически стремилсяВ самый центр, к его булавке,К золотой его булавке.Он из книг усвоил этоДжона Рескина, который«Современных живописцев»,«Семь столпов архитектуры»Написал и много прочих;Но, возможно, он не понялСмысла авторских суждений.Как бы ни было, однакоНеудачным вышло фото.Вслед за ним его сестрицаС пожеланьем очень скромным,Чтоб на фото воплотилсяВзгляд ее «прелестно-кроткий».«Кротость», так она решила,В том, что левым глазом смотришьВлево искоса с прищуром,Правый глаз потупив долуИ кривой улыбкой скрасив.Но, когда она просила,Не ответил Гайавата,Словно он ее не слышал.Лишь когда она взмолилась,Улыбнулся как-то странно,«Все равно», — сказал он хриплоИ умолк, кусая губы.В этом не было ошибки —Фотография не вышла.То же с сестрами другими.Самый младший сын последнимПеред камерой явился.Был настолько он взъерошен,Круглолиц и непоседлив,Куртка так покрыта пылью,Прозван сестрами своимиБыл настолько он обидно —Джонни-Папенькин сыночекИли Джекки-Недомерок,Что на фото, как ни странно,По сравнению с другимиПолучился он неплохо,Пусть хотя бы и отчасти.Напоследок ГайаватаВсю семью собрал толпою(«Группой» — так сказать неверно),И отличный сделал снимок,На котором наконец-тоВся родня удачно вышла.Каждый был самим собою.А затем они ругались,Невоздержанно ругались,Так как снимок был ужасен,Как в каком-то сне кошмарном.«Что за жуткие гримасы,Очень глупые и злые —Так любой нас сразу примет(Тот, который нас не знает)За людей весьма противных»(Так, наверно, ГайаватаРазмышлял не без причины.)Все кричали раздраженно,Громко, зло — так воют ночьюПсы бездомные, и кошкиТак визжат в безумном хоре.И тогда его терпенье,Прирожденное терпеньеВдруг ушло необъяснимо,А за ним и ГайаватаВсю компанию покинул,Но покинул не бесстрастно,Со спокойным, сильным чувством,Чувством фотоживописца,А покинул в нетерпенье,В чрезвычайном нетерпенье,Выразительно заметив,Что не вынесет он дольше,Неприятнейшую сцену.Наспех он собрал коробки,Наспех их увез носильщик,На тележку погрузив их,Наспех взял билет и сел он,Сел на самый скорый поезд.Так уехал Гайавата.Перевод М. Матвеева